Infuriato

— Используй свою природную внешность, а под конец разговора верни ту, которую хочешь, — наставлял Том, мягко крутя чужую кисть из стороны в сторону, аккуратно разминая тонкие пальчики и проверяя степень заживления. Мышцы, суставы, кости — все работало безупречно. — Если попытается удержать силой, кричи, умоляй так громко, чтобы тебя услышали посторонние. — Это жалко, — невнятно возразил Тедди. — Я мужчина. Реддл поднял взгляд на стоявшего перед ним озадаченного приказами юнца. Он больше не ругался, не оскорблял и не высмеивал чувства ребенка. И, честно говоря, реакцию наблюдал положительную — полное подчинение. — Это сделает больно твоему биологическому отцу, — омега приподнял уголки губ в улыбке, заметив вспышку счастья от этих слов. Да. «Биологический отец», это определенно верное понятие к заблудшему старшему оборотню. — Это сделает тебя ребенком, которого следует защитить. Покажет психологическую травму после предательства. Дети должны реагировать именно так на родителя, что решил убить их ради блага общего мира. Страх, разочарование, желание сбежать, спрятаться. А не жажда убийства и расплаты, это правильные стремления, но сейчас — мы создаем другой образ. — Он захочет оправдать себя, — выплюнул колкие слова Люпин. — Я хочу, чтобы он знал, что я прикончил мать. Чтобы он понял. Темный Лорд отпустил руку мальчика и поднялся на ноги. — Ты не испытывал такой ненависти к матери. Ты любишь ее до сих пор. Она не знала о том, кто является Темным Лордом. Не могла пойти против воли истинной пары и прямого приказа вожака. Она не могла преследовать нас, я поклялся убить ее сына, если кто-либо посмеет пойти за мной. Но, все же, ты вздернул в петле Нимфадору. Эдвард опустил голову. Его кулаки сжались. — Я не могу убить отца. Том это знал. А еще знал, что миссис Люпин не посмела применить силу против своего ребенка, чтобы спастись, испытывая вину за случившееся. Тедди убил мать, потому что так было проще и легче. Потому что понимал: та не окажет сопротивления. Эдвард боялся и уважал отца, этот образ еще не скоро выветрится из головы. Тем страшнее было преступление против нежности и любви мамы. Своих чувств. — Ты сожалеешь о своем проступке. Тедди опустил голову ниже, скрывая невольно задрожавшие губы. — Нет, — очень тихо ответил он. — Они заслужили страданий. «Предстоит много работы,» — подумал омега, ласково пригладив изящной ладонью русые волосы юного альфы. — «Нельзя оставлять Эдварда наедине с собой, наедине с Поттером. Это не просто ребенок, а оборотень. Метаморф, способный убивать людей. Не знающий о правильном выборе и последствиях. Скоро мальчишка сломается. Гарри не должен быть в тот момент рядом.» — Ступай к Ремусу.       Тедди негромко постучался в запертую дверь, мысленно приказывая своим настоящим феромонам усилиться в несколько раз. Он не испытывал волнения, страха или острой ненависти, Наставник помог разобраться, помог выпустить гнев, эта сломанная рука, эта истерика — помогли не сорваться и не наговорить страшных слов с порога дома. Не рассказать о родной матери, о папе Гарри, о Мире, желании стать вожаком или вовсе убраться прочь. Иногда мальчик думал, что лучше бы никогда не превращался в человека обратно.       Гораздо меньше боли.       Дверь распахнулась очень быстро — отец учуял запах сына. Вид его был неважный: бледный, трясется, пахнет алкоголем, потом и слезами. Люпин-старший потрясенно и жалобно протянул руки к сыну, и тот не стал возражать, шагнув вперед и получив болезненно-крепкие объятия. Ремус судорожно вздохнул над ухом, утягивая ребенка в их опустевший дом. Эдвард терпеливо застыл без движения, даже не морщась. Лучше бы его так обнимал Наставник. Хотелось вернуться к Гарри. — Прости меня, — выдавил мужчина, целуя макушку волшебника в своих руках. — Прости. Я так рад, что ты в порядке и вернулся в стаю. Так счастлив, что живой и здоровый. — Папа, не надо, — тихо произнес тот, не переборов себя, и Ремус сразу же отступил. — Я хотел поговорить о другом. Я не готов обсудить случившееся. В другой раз. Позже. — Конечно. Конечно, все будет. Тедди молча подошел к дивану и опустился туда, чувствуя, как мебель прогинается следом под весом другого альфы. — Мне страшно, — начал он заученную речь. По совету Реддла вспомнил образ тварей из гнилых дней, дав отцу ощутить звериным чутьем этот нарастающий ужас. Волки знают ложь. Но сегодня будет правда, как приказывал Наставник. — Я жил у Лонгботтомов. Подслушивал разговоры, много чего подслушал. Хотел пойти к Фенриру, но он не вожак. Сверр мне не нравится. А ты… — ребенок смолк. Он представил перед мысленным взором вид сломленного окровавленного крестного, и стало очень больно, тоскливо, нежно. Ремус рядом пораженно выдохнул, но не прокомментировал. — Мы же магические звери. Волшебные существа. Мы умрем, да? — Тедди… — растерянно пробормотал мужчина, глядя на несчастного мальчика. Сердце болезненно сжималось. Там была и надежда. Сын вернулся. — Это не смерть. — Ты сказал, что моя бабка заснула, но это не так, — жестко прервал старшего альфу Эдвард, не глядя в его сторону. — Я знаю о смертях больше, чем ты думаешь. Я видел похороны мамы. Ты не знаешь, но я… — Я знаю, — с глубокой любовью и болью произнес Ремус, опустив широкую ладонь на макушку ребенка. — Спасибо. Это очень важно для семьи, для тебя. «Рука Наставника лучше,» — подумал в тот момент Тедди, ощущая брезгливость к прикосновениям этого оборотня. Впрочем, оттолкнуть чужую руку не решился бы и без прямого приказа Темного Лорда. Образ отца все еще стоял перед глазами. — «Она правильнее. Больной омега лучше этого предателя. Я и Реддл — не семья. Ремус Люпин — член стаи, это он совершил преступление.» — Я общался с Темным Лордом. Он сказал: ты живой только потому что важен для Гарри и меня. Я еще не знаю, что думать, я… Поговорим о случившемся не сегодня. Пожалуйста, папа. — Хорошо. Ремус помрачнел при упоминании Тома Реддла. Монстр, вернувшийся с того света. Продолжал насиловать их семью, их устои и мораль. Извращать, выворачивать все в неправильном свете, очернять простой и работающий много сотен веков мир. — Сколько нам осталось? — голос Тедди дрогнул. Он отвернулся в сторону. — Я хочу пойти в Хогвартс и повидать свет. Гарри обещал, что все будет хорошо. А миссис Лонгботтом сказала, что наша стая вскоре исчезнет. Я не хочу исчезать. Я боюсь смерти. Второй оборотень молчал, обдумывая слова родственника и испытывая тянущую боль от них. Тедди никогда не боялся смерти, оборотни спокойно относятся к гибели, в этом была лишь вина родителей. И блядского Темного Лорда, что сначала забрал себе Гарри Поттера, затем Фенрира и Сверра, а теперь и Эдварда Люпина. Стая искалечена, искажена, и весь мир трещит по швам. — Кто еще остался, кроме нас? Как они смогли? Почему мы остаемся здесь? Гоблины первые пропали. Умерли. Та мерзкая старушенция сказала, что потом были домовики и кентавры. Драконы, великаны, оборотни. Все. Трупов нет нигде, — мальчишка свел брови к переносице. Это были слишком сложные темы для его понимания. Честно говоря, безынтересные. — Вожак должен был вести нас, — с тяжелым вздохом признался Ремус. — Флея спятила, ее свергли. Фенрир отказался, но он по праву крови должен был занять пост. Сверр… Щенок, Сверр был избран не по правилам. Омеги отказываются принимать участие в выборах. Из-за приезда мистера Реддла наша стая… — Мама могла бы им быть, — прошептал Эдвард, перебивая родителя, и тот затих. — Метаморф. Метаморфы — непобедимы, а она омега. «Взрослая половозрелая самка, уже рожавшая». Она могла принять бой с любым. — Законы оборотней не могут учитывать все, — с грустью ответил мужчина. — Как не смогли предусмотреть возвращение человека из мертвых. С тех пор все начало ухудшаться в геометрической прогрессии. Маггловское выражение. Мистер Реддл писал его в одном из писем, в те времена мы были друзьями. — Ты его предал. — И был бесконечно прав насчет Темного Лорда. После ритуала твоего крестного отца Норвегия раскалывается, воздух гудит, Михаэль и его ребенок, разрушение солнечного лабиринта, волки беснуются. Патрули не могут даже приблизиться к нижним курганам, там происходит что-то страшное. С восточной стороны от деревни доносится запах свежих трупов. Перед гибелью мистер Реддл ощущался как… — он побледнел. — Вернулся не человек. Люди не воскресают, сын. — Тогда не стоило его убивать, — Эдвард тряхнул головой. Опять всякая чушь. — «Что случилось, то случилось». Пятый закон. Хватит. Я пришел спросить о будущем, а ты мне говоришь о… Куда нас вожак вести должен? На смерть? Я не пойду за ним. — А за кем ты пойдешь? — За тем, кто обещал защитить. Люпин-младший закусил губу, стараясь сдержать злобу и ненависть. Стоит только обернуться крупной омегой, и отцу не жить. Он тут же вспомнил мертвенно-пустое лицо Гарри, потерявшего пару, и ярость сменилась той же нежной тоской, желанием помочь, защитить семью, сберечь. — За монстром. Ты знаком с ним едва ли месяц. Тебе не позволят уйти из стаи и нарушить наши законы. Тедди, наказание за… — Законы?! Если Наставник не человек, то мы тогда кто? Кто, отец? Я больше не терплю эти животные проявления. Никто моего мнения не спрашивал, когда обращал в зверье. Будто я хотел каждое полнолуние носиться по лесу без капли разума, — порывисто продиктовал ребенок еще один заученный наизусть текст. — «Животные проявления»?.. Том Реддл сказал нашим щенкам… — Наставник просто изучал наркотические травы, а мы взамен потребовали оружие. Не обязаны взрослым докладываться о своих делах, вообще-то. Старший альфа сильно стиснул челюсть. Появилась потребность завалить спорящего строптивого альфу на пол и прикусить, заставив слушаться и подчиняться, но он не смел. Ребенок, мгновенно ощутив намерения отца, весь ощерился и оскалился, готовясь к драке. — Мы следили за исполнением законов. Приезжий омега нарушил множество табу. Твои чувства не должны стать помехой для правды. И ты обязан был чуять состояние мистера Реддла, — взял себя в руки мужчина. — Не болезнь. Он уже был монстром. По законам стаи… — Монстром?! — Тедди силком призвал себя не кричать, ненависть клубилась тяжелыми черными сгустками в душе. Удивительно, что за подобные разговоры с отцом его еще не подчинили. Такая власть, свобода сводила с ума и пьянила. — Он пришел сюда для защиты, а получил удар в спину. Двенадцатый закон! «Щенки, которым обещана защита стаи, преданные волками или убитые ими, восходят на алтарь, а предатели и убийцы — сжигаются». Это вы нарушили законы, но не понесли наказания! Отец, ты живешь на два мира сразу, подчиняешься чужим правилам, человеческим! Но ты оборотень и обязан был защитить непонесшую омегу, пару своего щенка, Наставника другого своего щенка, — Эдвард выдохнул, напрягаясь. Окончание речи оговорено не было. Сказать хотелось многое. Быть может, это единственный шанс. Учил волчьи законы с пеленок, это предательство, предательство без наказания, он не мог смолчать. — Вы изгнали в гнилую ночь непонесшего омегу под защитой и стайного щенка. Мою маму убили, потому что никто не наказал Флею вовремя. Вы все должны были гореть. И чтоб вы все сдохли! Животные и предатели! Я больше не член стаи! Ремус крупно вздрогнул, леденея каждой жилой. Подобные речи он уже слышал. От Гарри Поттера, после того, как он повстречался со своей жуткой парой. Сети Тома Реддла разрастаются все дальше, и оборотень ничего не мог с этим поделать. Уже — ничего. Упустил тот момент, когда Темного Лорда действительно можно было бы убить. Взамен жизней щенков?.. Пошел бы он на подобное преступление? Справилось бы сердце? И значат ли его мысли, что все речи сына — правдивы? Виновна не только Флея. Оборотни не должны бояться смерти, но никто не желал погибать во имя правил и законов. — Я не хочу умирать, как оборотень, — тон оставался злобным и напряженным, но Ремус в секунду уловил сильнейший ужас, оттаивая так же быстро. Подобный страх родного щенка холодил эмоции лучше зимнего ледяного моря. — Хочу по-людски. Хочу увидеть Хогвартс. Хочу остаться жить в Британии. — Мы не умрем, любимый, — трепетно возразил вновь Люпин-старший, пытаясь хоть как-то заглушить неописуемый страх своего сына. — Это только сон. Действительно сон, совсем не больно и не страшно. Легенды, как и многие наши законы, вели к этому дню. «Мы погрузимся в ожидание, самое древнее и обещанное, пока волшебный мир не восстановится.» Вернемся обратно, когда придет время. Пойдем за Всеобщим Вожаком. Это не оборотень, но мы очнемся от ожидания и последуем. Эдвард весь окаменел. Он медленно повернул голову на отца. Ужас пропал, как по щелчку выключателя, заставив второго оборотня сильно напрячься. — Это древняя сказка. Это сказка для детей перед сном. Опять лжешь. — Ты должен был почувствовать, — старший альфа нахмурился. С сыном творилось что-то странное. Он имел право на ярость, Эдвард всегда был агрессивным альфой, но за мгновение менять такие серьезные эмоции? — Тебя не тянет идти? — Куда? Люпин дернул уголком губ, недоумевая от вопросов щенка. Да все оборотни чувствовали, все. Мечутся уже долгое время, хиреют, становятся более агрессивными, беспокойными. Обращения протекают гораздо тяжелее. Утром не сразу осознают себя людьми. Давно. — Если бы мы знали, то давно покинули Норвегию. Если бы вожак был истинным. Говоря о… Здешние оборотни и волшебники знают другую историю, ту, о заколдованном дереве. Ты ее слышал, но реже. Ищут Вожака, того же, только зовут иначе. Тедди, ты уже должен желать уйти прочь, не зная, куда именно, но тягу к путешествию в никуда — яснее всего прочего. Мальчик шокировано покачал головой, теряя дар речи. После создания хоркрукса он мало что замечал волчьего, странного, демонического или божественного. По большей части стало просто плевать. Был Наставник и Гарри. На этом — все. — Авалона не существует. Никто не проснется, чтобы спасти нас и повести за собой. Это только мрачные красивые сказки, — он упрямо сжал кулаки, разочарованный ответом. Ожидал какой-то тайны, ужасного секрета, а получил будто плевок в лицо. — Зигмунд — выдумка. И он тоже не воскреснет из легенд. — Выдумка для кого? — голос отца смягчился. — Вы сбегали в лес, чтобы посмотреть на Мару и новые цветки папоротника. Вы искали фей и находили их. Странно, что ты никогда не пытался найти короля Артура. Все ищут Всеобщего Вожака прямо сейчас, чтобы присоединиться к нему в ожидании. Только не знают, куда идти. Если ты просто выйдешь в лес и попытаешься вновь н… — Папоротники не цветут, а сказки — одна сплошная ложь, — жестко и разочарованно ответил Тедди, рывком поднимаясь на ноги. Ему просто рассказывали сказку, чтобы уйти от правды, чтобы утешить. Наставник будет разочарован. А в отце не ощущалось раскаяния, того, какое нужно было мальчику. — Никакой Мары не было. Мы просто играли в лесу. Никто не проснется, отец, и не заберет волков, потому что вы прокляты. Седьмой закон.       Том устало отбросил уже ненужный портключ в сторону, транспортируя магией несколько коробок на кровать своего полуразрушенного домика. Опять не хватает времени. В Британии полный сумбур, магические магазины закрыты все. Товаров нет. А значит ситуация ухудшается не просто с каждым днем, а с каждым часом. Где взять время для освоения Силы? Для высшего магического образования? Для чертовых экзаменов и многочисленных переговоров с Министерством Магии, с иностранным правительством? К тому времени наступит полный хаос. Не говоря об утраченной возможности получить нужную власть над животными, что им будет до нового правителя, если половина — мертва? Растеряна по маггловским городам и странам?       Судя по словам Крауча, Хогвартс держится. МакГонагалл приняла пост директора, а Дамблдор бесследно исчез, как и говорил Гарри. И многие важные вопросы уже не получат ответов. Проблема. Он не знал о местонахождении последнего Дара Смерти. Третье Непростительное не подействовало на «будущую версию», а значит бессмертие Том Реддл получит наверняка. Или это осечки временной аномалии, ведь нельзя убить самого себя, это… Том не хотел размышлять о парадоксах и прочем, это попросту антинаучно. Это кружило голову. Все в волшебном мире — антинаучно, как и Возрождение. Но, все же, эти смутные вещи существуют.       Следовало действовать немедленно, и день рождения… По правде говоря, на расслабление не было времени. Реддл желал нагрузить себя работой, а не предаваться праздному…       Он оборвал свои мысли, хмурясь, и посмотрел в сторону коробок. «Мне не нужен сон. Обойдусь без него. Поттеру будет важен этот день, люди любят праздники, признаюсь, теперь они нравятся и мне,» — омега проскользнул в ванную комнату, глядя на свое отражение в разбитом зеркале. — «Переложу часть работы на Пожирателей Смерти, если подчинить их сознание в нужной мне мере, то не подведут. Будут действовать четко по плану и графику. Никаких осечек и предательств. Что до истинного подчинения… Рано. Я не заслужил быть Лордом Волдемортом, пока не заполучу сил, как у этой выдуманной мной личности.»       Никто его не видит. Пустое место до сих пор. — Вы преклонитесь, — прошептал чародей. — Это произойдет. Все, кто упал на колени в тот день, упал перед силой Гарри Поттера. Перед его ритуалом, перед его сверхчеловеческими возможностями. Никто, никто не должен узнать, никогда. Что Том Реддл, эта жалкая букашка, просто взял предложенный альфой образ. Что власть эта досталась по счастливым обстоятельствам любви этого человека. Никто не должен узнать о божественности Поттера, тайного молодого бога, что способен держать человеческие души, излечивать их и возвращать. «Это должен был быть я. Пасть перед личностью, не перед таинством воскрешения. Не перед Гарри Поттером, это Я Темный Лорд Волдеморт,» — он отвернулся от искаженного темного отражения, перед глазами стоял замерший на пороге хижины альфа, его растерянный шокированный взгляд, непонимающий. Он тоже не знает, насколько шатка эта тайна, эта хрупкая вязкая ложь. И сколько силы может иметь правда. Ощутив нарастающий срыв, Реддл медленно глубоко вздохнул и нежно улыбнулся. Голос не появился. Он не станет ничего говорить, того, что Том знал и так. Гарри Поттер на месте Темного Лорда. Повернутые в его сторону головы волшебников. Их коленопреклонение перед истинным божеством. А сам ущербный Правитель — далеко за спиной. Парень так же медленно выдохнул воздух из легких, и мысли перестали пылать. — «Мы должны попасть к моей могиле немедленно, прямо сейчас. Если выдвинемся через несколько минут, мой Гарри еще успеет выспаться. Я излечу его страх по пробуждению, мы разберемся вместе.»       Том не знал, что ему еще сделать, чтобы оградить понятие «семьи» от жестокости правления Темного Лорда, от его личности, образа, от силы, от поиска ее. Гарри Поттер не справится, никакая любовь не сбережет семью, если Реддл позволит себе быть открытым и беспечным. Омеге нужно говорить и думать о своей смерти, но Гарри перенес травму. Ему нужно завоевать магический мир, а Гарри желал простую человеческую семью. Том тоже хотел ее. Но и о силе жаждал не меньше. Желал, чтобы о личности, о настоящей личности Поттера не узнал никто и никогда. Это бессмысленно — слабость Темного Лорда знают все Пожиратели Смерти и, быть может, даже за пределами этого круга лиц. Прятать альфу не получится. Привлечет еще больше внимания. «Прости меня, моя радость, но день рождения не весь пройдет так, как ты хочешь,» — он скрежетнул зубами. Челюсть сжималась в очередной вспышке ярости. — «Личность Лорда Волдеморта не терпит затворничества и пряток. Это не будет бессмысленным торжеством и приемом, нет, я не буду радушным хозяином в сверкающей мантии. Гарри останется рядом, и никто не увидит в этом моей слабости. Мы разграничим время приема гостей на два сектора. Поттер справится. Должен понимать, как непросто сосуществовать с Темным Лордом и его окружением, этими блядскими людьми, что ждут любой осечки Хозяина. Мои враги будут знать, что я не прячу в страхе свою слабость, не станут выискивать ответы и не будут задавать вопросов. Враги — везде. Вчера предали одни, завтра — другие. Но слабость уже не забудут. Смертный Гарри Поттер, громоздкая проблема. Мне нужна эта сила.»       Том вышел из своей хижины, предварительно крепко ее заперев. Повернул голову в сторону домика Поттера. Окна уже не горели. Давно ли лег спать? Сильно ли устал? Сможет ли потерпеть еще пару часов бодрствования? — Не сможет. Омега оцепенел. Голос раздался из-за спины. Он медленно повернулся, сталкиваясь глазами с глазами своей жуткой нечеловеческой копии в обрамлении костей и длинных кроваво-красных бус из круглых камней. Абсолютно точный клон, копия, он сидел на крыше хижины и мрачно разглядывал младшую версию. В руках не было никакого оружия, но воздух вокруг заметно потеплел. — Едва ты откроешь дверь дома Гарри, как он умрет. Исчезнет в тот же миг, как и мы оба. — Это угроза? Другой Том не улыбался. — Я не Мара. Должен был уже принять. Не темные силы. Это время. Реддл в ту же секунду повернулся обратно, вперив расширенный и потемневший от понимания взгляд в молчаливый спящий дом. Он вскинул Старшую Палочку. Нервы раскалились до бела в единый момент, и просто теплый воздух стал горячим. — Там что-то происходит прямо сейчас. Мрачный гость из будущего мягко спрыгнул на землю, приблизившись к тихо прорычавшему младшему омеге. — Происходит. Гарри жив, и с ним все будет в порядке. Я не дам тебе даже на десять метров приблизиться ко входной двери. Вырву руки, если попытаешься. Ему снится важный нужный сон, и это… Скажем так, сформирует определенные события в прошлом. Если тебе недостаточно этих объяснений сейчас, принимай, что в будущем откроется большее. Едва попытаешься помешать, и Гарри замерзнет до смерти, а мы не воскреснем. Время. «Подчинись тому, кто сильнее, ты, немощь, беспомощная букашка без сил, недостойный, никто, никогда.»       Темный Лорд сделал шаг в сторону дома Поттера и остановился. Блядские игры, он сам их создает. Это не враг, не может быть врагом, у них одни и те же цели. Оставить смертного мужчину одного? Довериться самому себе? У Тома все еще не было никаких доказательств, что это не потусторонняя тварь в жажде мести, убийства, расплаты за нарушенные табу.       Словно в ответ на эти метания, из-за спины раздался ледяной вкрадчивый голос: — Это мы убили нашего отца. Приютские смеси из лекарств. Вязание. Попытки обезобразить внешность на третьем курсе. Том не двигался. Замерзнуть до смерти. Что значит это предупреждение? Поход в гору или более раннее время? Нечто об испытаниях? Нет, за ним наблюдали оборотни, они не позволили погибнуть, а в те времена уже существовали хоркруксы. Значит это было почти семь месяцев назад, именно попытка спасения после падения в ледяное озеро. Реддл не мог в точности сказать, изменилась бы его жизнь без вмешательства Гарри Поттера, был бы он тем же человеком, имел бы ту же силу? Погибал бы? Тонул? Не имело значения. «Остался бы все тем же животным, сумасшедшим, неразумным, ты все еще зверь и червь, сухое чучело с набитыми легкими, вода и земля, утопленник, замерзший и мертвый. Послушайся высшего волшебника.»       Он прикусил губу, в очередной раз прерывая поток размышлений. В ту ночь Гарри Поттера спасло тепло зачарованных камней. А нашел их… — В его доме волк? — с кончика Старшей Палочки посыпались зеленые искры, и волшебника всего затрясло. Дикий зверь и принес мешок с зачарованными камнями, Том знал ту историю от начала и до конца. Омега с присвистом выдохнул, рывком опуская палочку к земле, немыслимым трудом себя заставляя и останавливая. Голос срыва вопил послушаться истинного Темного Лорда, и Реддл сходил с ума от этого. — Ты не позволишь причинить Поттеру вред. Он будет в порядке, — повторил он слова жуткой взрослой копии и яростного шепота в сознании. — Потому что Я не позволил бы. Послышался тихий перестук бусинок и косточек, и другой Том отвернулся в противоположную сторону, не меняя равнодушной мимики на лице. Воздух начал медленно остывать. — Идем. Я проведу тебя к нашей могиле. Вернешься с рассветом, и Гарри будет ждать у порога. Живой, здоровый, обеспокоенный. Не касайся его. Время младенчества медленно подходит к концу. Ты тоже обязан прыгнуть.       Том завороженно смотрел на чернильный зев на дне разрытой могилы. Второй Темный Лорд стоял чуть позади и молчал. Реддл не собирался задавать никаких вопросов, получать чужую помощь и выглядеть слабой подделкой, трусливой или беспомощной, и он без лишних раздумий скатился вниз, не обращая внимания на влажную после вечернего дождя землю. Путешественник во времени остался стоять наверху, не прерывая занятий своей младшей версии.       Омега зажег огонек на конце волшебной палочки, и его взгляд зацепился за надгробный камень. — «Сумрак смерти»? Как драматично. Гарри никогда не изменится, — хмыкнул он с толикой нежности, читая надпись, сам не зная, чего ожидая от нее. «Здесь лежит великий Темный Лорд»? «Мерзкое отродье Том Реддл»? — Не смей говорить это Гарри. И не смей показывать, чем будешь заниматься. — Мне придется записать свою речь, чтобы воспроизвести ее через определенное время прошлой версии, придется запоминать каждую дату и точные часы. Судя по состоянию волос и подошвы ты совершал путешествия не из одного и того же промежутка времени и места, а значит временная аномалия может забрасывать куда дальше, длиться, подчиняться разуму и приказам, — задумчиво ответил Реддл, не оборачиваясь. — Дневников прибавится. Как далеко ты перемещаешься? Двойник не ответил, и Том повернул в его сторону голову. На курганах больше никого не было, и в месте, где до этого неподвижно стояла мрачная взрослая копия, клубилась ночная тьма. Похоже, свою работу тот выполнил. Реддл тоже не захотел бы проводить лишнее время с самим собой. Особенно с прошлым уродливым собой. Всегда более ущербным, низшим и жалким.       Поэтому омега молча повернулся обратно, теряя интерес к аномалии, медленными шагами приблизившись к раскрытой дыре. Нахмурившись, он протянул руку вперед, считывая исходящий оттуда жар. Это было странно. Отверстие выглядело так, словно выворачивалось наружу: земля бугрилась, у краев приподнята, свежая, не заветренная. Куда девалась лишняя? Падала вниз? Это было физическое отверстие, имевшее дно и конец? Что будет, если вытянуть руку дальше?       Том приблизился вплотную, прикрывая глаза. Затем очень осторожно поднял обе конечности прямо над черным зевом.       Все тело пробрала моментальная дрожь, не имевшая ничего общего со страхом или холодом. Странные, знакомые ощущения, чувство причастности, взаимосвязанности, правильности, но незавершенности. Нечто не хватало для полноты передачи, что-то было еще неточным, нецелым. Несозревшим.       Реддл открыл глаза, и его пальцы дрогнули. «Недоразвитый младенец». Недоношенный. Закончился ли ритуал для него? Так ли выглядел конец Возрождения, как описал его Гарри? Почему отверстие продолжало существовать, взаимодействовать с миром, увеличиваться в размерах? Семь ли месяцев длится создание новой жизни? Омега опустился на корточки и прижал ладони к краям исходящего жаром отверстия. Земля была теплой, слегка влажной. Подцепив горсть почвы, Том притянул руку к лицу, принюхиваясь. Запах железа, разложения, нечто с оттенком химикатов, его химикатов. Приоткрыв рот, волшебник коснулся земли языком, бездумно прикрывая глаза. По вкусу напоминало кровь, и это не показалось удивительным. Пахло мясом, останками самого Тома Реддла, именно это. Невозможно. Но являлось.       Сплюнув пренеприятный вкус, омега вернул руки на место и слегка наклонился вперед, пытаясь заглянуть в дыру. Лицо тут же обдало жаром, и это показалось нужным, исключительным, вновь знакомым. В мышцах появилось чувство расслабления, а затем медленно возрастающей энергии, желание подвижности, действия, сброса этих сил немедленно. «Насыщение силой,» — осознал Том, зарывая пальцы глубже в землю и подставляя лицо потокам тепла основательнее. Он неосознанно улыбнулся. Это были все те же приятные ощущения. — «Мне недостаточно. Нужно больше. Сильнее. Этого мало,» — он открыл рот и вдохнул пылающий воздух полными легкими, едва слышно простонав на выдохе. — «Вернулся обратно мертвым. Недоразвитый.»       Омега открыл глаза. — Недоразвитый. «Я должен был оставаться здесь дольше. Младенец. Я должен был вернуться уже с душой, живым и полностью исцелившимся, сильным и полным. Это не дыра,» — парня всего затрясло от понимания. — «Это пуповина. Я продолжаю питаться от нее.»       Том чувствовал отторжение и восхищение одновременно. Совершенно звериное, древнее, изначальное — сколько в этом было божественности? И человечности одновременно, насколько человек животное изначально, при рождении, появлении на свет впервые? Даже второй раз. С развитием, только с возрастом животное становится человеком, разумным и способным мыслить, творить и развиваться уже самостоятельно. Почему Том Реддл родился недоразвитым? Почему таинство возрождения началось с мертворождения воскрешаемого плода? Что пошло не так? Что в ритуале мог нарушить Гарри Поттер, и был ли это именно он, его вина и ошибка? «После очередного сна я проснулся в самом растрепанном состоянии, ты… Утешил меня.» «Я понятия не имел, куда ты пошел. Куда мог пойти воскреснувший человек. Следы привели меня к этой хижине.» «Я хотел обернуться и посмотреть, кто за моей спиной. Я чувствовал, что не один. Там было нечто жуткое, страшное, нетерпимое этому миру. И… В общем, так получилось, что ты меня укусил. И ты не хотел, чтобы я оборачивался. Но ты приказал мне бежать, и я побежал, не оглядываясь.» «Постоянно ходил к твоей раскопанной могиле.» «Прости, прости, прости меня, умоляю, прости, я сделаю все, что угодно! Я… Пытался, пытался!.. Я пытался спасти тебя, прости, я пытался, я… Я ударился о лед головой и потерял сознание, я выполню все, что ты скажешь, умоляю, прошу, прости меня, Том, прости!»       Реддл подчерпнул обеими руками землю и спрятал в них лицо, ощущая жар и влагу, тот же запах хлорки, крови, испорченной плоти. Пальцы заскользили по коже, размазывая почву сильнее, по лбу, носу, губам, волосам, обмазывая шею, и это казалось еще одним бесконечно правильным действием, продолжением, нужным, заключительным или предзавершающим.       Как тем, где нарушить ход ритуала и выбраться раньше срока, чтобы Гарри Поттер не оставался один.       Логическая цепочка сомкнулась на последнем, правильном звене в голове, и все встало на свои места. Том не помнил себя до момента пробуждения, но продолжал взаимодействовать с миром, продолжал двигаться в нем и за его пределами. Звериное. Или божественное. Вернулся обратно мертвым для защиты или поддержки, если подобные слова можно сочетать с гниющим трупом. Инстинкты или нечто высшее. Мертвые кости или волчья ягода. Холодная плоть или жар земли, тьма дыры или продолжение, связь.       Открыв рот, Темный Лорд мазнул зубами по ладоням, собирая могильную землю и проглатывая, не жуя, не морщась. Он согнулся, припадая к краям развороченного отверстия и откусывая комки почвы крупными глотками, желая забрать всю силу целиком и впитать. В грудной клетке мгновенно резануло огнем, и кровь в жилах забурлила, заставляя сердце заливаться лихорадочным предвкушающим стуком. Реддл не видел перед собой ничего, помимо черноты.       Все еще мертворожденный.       Качнувшись, омега упал вперед всем телом, полетев вниз, полностью скрываясь во тьме земляного разлома. «Это ведь конечный этап пути.»       Разум начал возвращаться на половине пути обратно с той стороны. Том с силой подтягивал себя на руках, хватаясь пальцами за комья земли, продвигаясь к поверхности. Вокруг был печной жар, и кожа будто горела, оплавлясь и рушилась, внутри вместо крови пылала лава, продолжая мерно бурлить и плескаться по всему телу. Воздуха не хватало. Омега с хрипами вдыхал его в себя, никак не насыщаясь и будто вместо него продолжая впитывать сырую землю. Ладони постоянно скользили по мокрой почве, и Том зарывал пальцы глубже, вонзал зубы, помогал ногами. Под ногтями забилась грязь, желудок был ею полон, но ни отравленным, ни спятившим, ни оскверненным Темный Лорд себя не ощущал. По правде говоря, в те часы он думал только об одном — поскорее выбраться и вдохнуть свежего воздуха. Земля была просто везде. «За смертью ничего нет.»       Когда омега начал выбиваться из сил, впереди почудился свет. Небо. Зарычав, Том с силой подтянулся выше, наконец, выбираясь из распахнутого земляного отверстия и падая рядом на спину. Он тяжело с присвистом дышал, мышцы подрагивали от перенапряжения, а живот, легкие, кожа — страшно болели. Глаза кололо раздражением, и Реддл принялся яростно тереть их, вычищая из-под век забившуюся туда землю, искривляя губы от нескольких неудачных попыток сделать это такими же грязными руками. Через несколько минут мучительных пыток волшебник смог более-менее видеть.       Наступал бледный рассвет. Необходимо возвращаться обратно.       Медленно сев, Реддл опустил голову, приходя к пониманию, что был полностью обнажен и вымазан в сырой темной земле. Совсем, как в прошлый раз. Но тогда не было зрения, практически никак не ощущалось тело, словно состояло из ваты или куска гранита. Мертвое тело, но не было боли и такого адского дискомфорта. «По ту сторону пустота.»       Том помнил, что в прошлый раз шел на чей-то зов. Было только направление и сила притяжения, влекущая к одной единственной точке в пространстве. Сейчас были мысли, слишком громоздкое количество новых воспоминаний, шум в голове, ощущение боли, дискомфорта, жара. Он притянул дрожащую от напряжения мышц кисть к груди, проведя пальцем по плотной корке буровато-красной земли. Повернув голову, разглядел лежащую рядом Старшую Палочку. Подцепив ее не с первого раза рукой, омега попытался наколдовать «Агуаменти», но вместо ледяной воды полился чистый кипяток, сильно ошпарив ноги и заставив волшебника сипло застонать от очередной вспышки боли.       Том направил кончик волшебной палочки на надгробный камень, пытаясь трансфигурировать его в одежду, но тот разлетелся на осколки. Земля под ним задымилась.       Темный Лорд прикрыл глаза. Его подрагивающая рука с палочкой опустилась. «Мне тоскливо.»       Плевать. Грязный настолько, что никто не узнает в черно-коричневом чудовище Тома Реддла. Плевать на обнажение. Необходимо вернуться обратно. Может начаться сепсис и тяжелое отравление. С возвращением разума медленно приходило понимание творившегося этой ночью ужаса. Пожирал землю, обмазывался ею, без раздумий прыгнул в неизученную никем и ничем пропасть. Нет, не отверстие. Пуповина. Выглядит иначе.       С трудом поднявшись на ноги, покачнувшись, омега медленно побрел обратно, но буквально сразу же столкнулся с первым препятствием — края собственной могилы. Он замер на некоторое время, чувствуя беспомощность. Сил ни на что не оставалось. Даже на злобу.       Выбраться наружу получилось далеко, далеко не с первой попытки. Земля скользила под руками и стопами, Том неаккуратно ощупывал края, ища, за что зацепиться, обходя всю могилу по кругу, пока не натолкнулся за торчащие из влажной почвы корни. Ухватившись за них, омега подтянулся, но в ту же секунду раздался сухой треск — корни не выдержали веса волшебника и порвались, отчего тот рухнул на землю. Так продолжалось несколько раз, пока Реддл с терпеливым упорством не погрузил руки по локти в земляную плоть, ухватываясь за более толстые корни, напоминающие захват пальцев. Странно, что те не сгорели. Странно, что не начался пожар. Могила все стерпит.       Усталости не было, но Том не мог двигаться быстро. Тело не очень хорошо слушалось, испытывало тянущую гудящую боль, Темный Лорд не знал, сколько потратил времени на возвращение к поверхности, сколько полз в этой пуповине, и что происходило сразу после падения. Темнота. Кажется, все стало совсем другим, словно… Том обещал себе, что разберется позже, когда приведет в порядок груду страшных воспоминаний мертвого тела и души, когда вернутся эмоции и чувства. Сейчас волшебник медленно, вязкими шаркающими шагами пробирался вперед, обхватив торс руками и глядя куда-то под ноги, чтобы в очередной раз не упасть. Поэтому с равнодушием замечал, как травинки, веточки, цветы вокруг увядали и обугливались. Жар Силы пожирал их, убивая.       Тяжело и трудно. Вот, как бы Реддл описал путь до хижины Гарри. Кажется, в прошлый раз действительно было легче. Легче быть бесчувственным бездумным животным.       Войдя на территорию поселения оборотней, омега остановился, когда услышал приближение спешных быстрых шагов, когда прямо перед ним не остановился человек с знакомым запахом. Том тоже прекратил движение, медленно поднимая голову с отсутствующим взглядом. Рядом стоял совершенно перепуганный и растревоженный Нотт, потрясенный внешним видом Повелителя, его состоянием, совсем нечеловеческим: весь покрытый грязью, с обломанными ногтями, обнаженный и с зажатой в слабой руке волшебной палочкой. Пожиратель Смерти отступил назад, когда вместе с поднятым на него взглядом кожу словно окатили раскаленным паром. Реддл не изменил выражения лица, не видя никакого смысла в эмоциях прямо сейчас, только хрипло произнес: — Сними с кольев предателей и сбрось их трупы в яму в нижних курганах. Восстанови надгробный памятник. Место казни тщательно подчисти. Том обозначил свое движение на едва покачнувшихся ногах, и Теодор поспешно отступил в сторону, пробормотав едва слышное: «Да, мой Лорд». Он ошарашенно смотрел вслед фигуре омеги, но, опомнившись, скрылся в лесу, откуда тот вышел. Реддл даже не обернулся, только, вновь обхватив грудную клетку руками, медленными шажками побрел в сторону хижины Поттера. Были ли еще посторонние взгляды, осуждение, насмешка или страх — омеге было все равно.       Взабравшись на крыльцо домика, Том прислонился лбом к деревянной двери, прикрыв на пару мгновений глаза. Кожа стала немного остывать, и даже дышать легче, проще. Подняв руку, волшебник ухватился за дверную ручку, пытаясь повернуть ее и открыть, наконец, дверь.       Он тяжело с присвистом вздохнул. Дверная ручка оплавилась, оставшись чем-то тяжелым, неприятным, липким на руке. Боли никакой не было, но, кажется, магическую вибрацию ощутил находящийся внутри хижины альфа. Реддл отклонился назад и весьма вовремя — дверь в ту же секунду порывисто распахнулась.       Поттер весь застыл, цепенея, увидев стоявшего на пороге гостя. — Твою мать. — Не прикасайся ко мне, — резковато отрезал Том, указывая взглядом на свою ладонь, а затем на место, где раньше была дверная ручка. — Ванна. Гарри спешно отошел в сторону, пропуская омегу и с возрастающим ужасом глядя на обугленные отпечатки следов, оставляемые на деревянном полу. Он прижал ладонь ко рту, выглядывая на улицу. Омега торчал там черт знает сколько в обнаженном виде. Сердце кольнуло. Спешно захлопнув вновь испорченную дверь, альфа закрыл ее на замок и быстро обошел Темного Лорда стороной, чувствуя исходящий от него мощный жар, перед тем, как открыть ванную комнату.       Тот молча вошел внутрь и остановился. После чего по черному от земли телу прошлась мелкая дрожь, и Том упал на колени, выталкивая из своего желудка тяжелую рвотную массу земли, обугливая и дощатый пол. Когда его, наконец, перестало тошнить, смог разогнуться, машинально утирая губы тыльной стороной ладони. — У меня нет слов, — горько бросил Поттер, открывая краны. Подумав, сделал напор ледяной воды, подключая душ и направляя струю на облепленное землей тело. Судя по всему, там была даже зола вперемешку со сгустками крови. Альфа отпрянул, когда в его сторону полыхнули мощные клубы пара, едва напор холодной воды приблизился к раскаленному, как печка, Реддлу. Тот остался стоять без движения, смотря куда-то перед собой. — Ты в порядке? — с обеспокоенной заботой спросил Гарри, ощущая волнение и ледяной ужас. Что произошло? Что случилось? Том пострадал? Кто-то с ним сделал подобное? — Том, пожалуйста. Волдеморт медленно повернул к мужчине голову. — Ты получил зачарованные камни? — видимо, разглядев нечто в искаженном от страха лице, Реддл еще тише добавил: — Хорошо. «Я чертовски напуган,» — Поттер отвел взгляд в сторону. — Достаточно. Спасибо, — односложно произнес омега, когда начал чувствовать холод воды, а пар совсем перестал исходить от кожи. Впрочем, застывшие корки грязи остались на месте. Том посмотрел на краны, и те резво сдвинулись в стороны, переключился душ, и альфа от неожиданности подпрыгнул на месте. — Не уходи никуда. Поттер молча кивнул и заткнул сливное отверстие ванны пробкой, позволив уже теплой воде набираться. Затем осторожно предложил свои руки и плечи, обеспокоенно заглядывая в ненормально темные глаза, и волна страха пробрала в очередной раз — хотелось помочь, но Гарри понятия не имел, как сейчас на это отреагирует спутник. Что-то произошло. Произошло нечто кошмарное, судя по состоянию волшебника, не имевшее ничего общего с чем-то человеческим. Знакомый жар, как от черного зева в могиле.       Он уже грел руки о ту сторону?       Это же действительно был Том Реддл, а не нечто иное?       Омега посмотрел на протянутую широкую ладонь и аккуратно прикоснулся к ней пальцами, но никаких ожогов не осталось на коже, и Том обхватил руку увереннее, притягивая ее к своему лицу. Темный Лорд прикрыл воспаленные от раздражения глаза и мягко поцеловал в середину ладони, а затем прижал к ней лицо, зная, что не встретит брезгливости или отвращения от альфы из-за своего грязного омерзительного рта. — Не бойся, — не очень внятно из-за своего положения заговорил омега. — Ты в безопасности. Ты не пострадаешь. — Я знаю, — серьезно ответил Гарри, и мягко подтолкнул молодого мужчину в сторону уже наполовину наполненной ванны, помогая ему забраться внутрь и опуститься в сидячее положение без неприятных последствий, ощущая облегчение, что теперь подобная помощь и забота не несут очередной травмы. Он посмотрел на темный силуэт и бурые разводы в воде от грязи. В голове вспыхнули воспоминания, где маг вот так уже отмывал мертвое тело. Поттер резко отдернул руки, и его дыхание сбилось в приступе паники, кольнувшего отвращения и новой волны страха. — Прости, я… — Да, — понял Том. — Иди, я справлюсь. Не выходи за порог, — омега повел шеей, разминая позвонки с тихим хрустом, напоминающим бренчание костяных бус, и отклонился на спинку ванны, расслабленно вытягивая болевшие ноги. Том приоткрыл глаза, заметив, что партнер никуда не вышел. — Хочешь остаться? Альфа был бледный, покрытый испариной, но взгляд единственного глаза остался непреклонным, мужчина кивнул, и Темный Лорд слабо улыбнулся. Упрямец.       Поттер вытащил из подвесного шкафчика черпак и подставил под струю воды, набирая. Затем начал аккуратно лить на подставленное лицо, не обращая внимания на совершенно промокший и безобразно грязный пол. Обблеванный каким-то потусторонним дерьмом, чего уж там. — Позволишь? — Позволю. Альфа по возможности нежно и осторожно коснулся пальцами чужого глаза, мягко счищая с него землю, медленно подцепляя ее мизинцем из-под трепетавшего верхнего века, чуть стягивая вниз нижнее, очищая уголки. Появилась фантомная боль от вида полопавшихся капилляров и слипшихся от грязи ресниц. «Какой кошмар,» — подумал он с дрожью, непрерывно и обильно поливая лицо водой и занявшись другим глазом. Реддл не менялся в лице, оставаясь расслабленно-спокойным, с таким же открытым доверием позволяя Поттеру заниматься своим состоянием. — «Это должно быть невероятно больно.» — Ласковый, — прокомментировал Волдеморт, когда чужие руки пропали, а глаза стали чистыми от земли. Теперь гораздо легче держать их распахнутыми. Гарри сел на пол, положив руки на бортик ванны и опустив на них подбородок. Он хмуро смотрел на омегу, что не торопился начать самостоятельно отмываться, только лежал без движения, отмокая. — Что же ты делаешь? — в итоге спросил волшебник напряженным тоном, привлекая к себе внимание. — Грязный, как свинья. Ходишь голым по деревне. Полы мне палишь. Реддл продолжал мягко улыбаться, не отвечая, и альфа вздохнул. — Ты странно себя ведешь. Не узнаю совсем. — Боишься? — казалось, эта эмоция волновала омегу крепче всего, но Поттер отрицательно покрутил головой, не соглашаясь. Впрочем, Том прочел все и без уклончивого беззвучного ответа. — Конечно, напуган. Пытаюсь контролировать лицо. Скоро вернусь к норме, потерпи немного. «Не в лице дело,» — отстраненно подумал другой мужчина. — «Он становится похожим на свою взрослую копию. И, честно говоря, пугает она меня до дрожи. Не только сейчас, как оказалось. В будущем тоже. Дело не в мимике, нет, здесь нечто более тонкое. Не могу даже словами передать. Не получается.» — Скажи. — Знаю, что в безопасности, но, — решил высказать опасения Поттер. — Иррациональный ужас, необъяснимый. Смутно понимаю. Ты превращаешься в нечто ужасное. Тревожно и действительно страшно. Хочется спрятаться или… Не знаю, — он растерянно прикусил губу, вновь хмурясь. Верных слов не находилось. Тем не менее. — Мары так не боялся, как твоего состояния. Тебя… Видел кто-то? Пока возвращался обратно? — Нотт, отослал его в лес, выполнить поручение, — не стал обманывать Реддл, наблюдая, как помрачнела пара, и приподнял все такую же грязную руку, чтобы коснуться предплечья и нежно погладить. — Не стоит. Я чудовище для чужаков. Только мой волчок прется от демонических тварей. — Я «прусь» от Тома Реддла, — с огорчением ответил Гарри, не реагируя на подначивание. Может, для Волдеморта обнажение перед альфами и было чем-то обыкновенным, посредственным, но для Поттера это далеко не так. — Когда моего возлюбленного видят в подобном состоянии… Да как не стыдно смеяться. Ты серьезно расстроил меня. Не знаю, может, мне стоит уйти отмечать в другое место. Если подобное поведение — подарок на праздник, то стоит задуматься об ограничении таких подношений. Или о ночевке в домике Тедди всю неделю. — Я искуплю вину, бог, — омега прервал свое веселье, с трудом садясь и стягивая магией кусок мыла и мочалку с раковины. Пугающий взгляд сверкнул теплотой и смешинкой. — И с днем рождения, радость моя. — Спасибо, Том, мое горе, — с печальной иронией протянул Поттер, оглядывая это «чудовище» с макушки до пальцев ног.