Infuriato

      Гарри стоял перед невысоким книжным шкафом, куда с недавнего времени перекочевали и книги Тома. До ушей доносился шум воды, с улицы — шум моря и веселое чириканье птиц, радующихся новому дню. Альфа неуверенно скользил взглядом по корешкам книг, ощущая вязкое желание немедленно заняться саморазвитием. Любым. Может, его будущая версия и могла позволить себе слова утешения, поддержки, имея работу и увлечение, более развитая и взрослая. А как на это мог смотреть Поттер прямо сейчас? У него на самом деле не было определенных планов на будущее, а рушащийся Магический Мир словно бы и нашептывал: «есть время расслабиться, работы там никакой нет, не найти, а если станет худо — ты же умеешь выживать в дикой природе, ты умеешь колдовать». Хотел некоторое время назад стать Аврором только потому что там работал отец и крестный, собирался работать бывший парень. Как и сказал Сириус: просто пойти следом за кем-то, за компанию, может, и понравится. Это… И не выглядело чем-то совсем ущербным или ничтожным, как безделье, но сейчас Гарри не мог и близко к аврорам подходить, имея в спутниках Темного Лорда. Прямая обязанность авроров — выполнять приказы Министерства Магии и начальства. А если альфа не сможет по их слову убить Лорда Волдеморта, какой был смысл этой работы? Помогать людям, останавливать преступников и беспредел можно и своими силами. Окончил школу — хорошо, а дальше что? Начинать нечто совершенно новое — довольно непросто. Даже не так: придумать что-то свое казалось на тот момент мужчине невозможным. «Трансфигурация,» — взгляд остановился на темно-красной книге. — «И Том советовал улучшить навыки преобразований, но для выживания. Как это приспособить к работе? Трансфигурация со временем разрушается, на этом даже не заработать, как следует.»       Люди, что дают лишь любовь для своей семьи — бесполезны. Как домашние питомцы. Гарри не мог думать иначе, если «Том» из кошмара — его собственные размышления. Мать варила и изучала Зельеварение, конечно, на стандартном уровне всех омег: никто не обучал ее высшему ремеслу, и по большей части женщина занималась домашним хозяйством и воспитанием ребенка. Реддл предлагал подобную роль в начале отношений, но альфа никогда не задумывался, как станет относиться к ней со временем. Чушь, что разделения не существует или оно не имеет значения, Гарри воспитывался как альфа, мужчина, он не представлял себя сидящим на заднице ровно или ждущим с работы мужа. Одни мысли о таком исходе начинали опускать самооценку.       Поттер понимал, что не мог работать в том же темпе, что и Темный Лорд. Он не доставал до него ни в силе магии, ни в мозгах, ни в амбициях. Однако это не означало, что альфа собирался оставаться «любящим питомцем» навечно.       Притянув к себе учебник, волшебник вышел на крыльцо, невольно задержавшись глазом на обугленных отпечатках ног. Чертовщина, а не возлюбленный. А если бы это была густонаселенная человеческая деревня? Если бы стая жила прежней жизнью и так же свободно перемещалась по улице, сколько бы людей увидели обнаженного омегу? Поттер, честно, умер бы от стыда, появись он на улице без штанов. Но Реддлу было совершенно плевать, что его состояние видели другие альфы. Жуткий человек.       Сев на ступени крыльца, Гарри положил себе на колени книгу и открыл на первой странице, бездумно оглядывая скопированный магией рукописный текст.

«Превращение простых материалов в другие простые материалы. Глава 1. Дерево и его особенности.»

— Как мне быть с Сириусом? — тихо спросил Гарри. — Что мне делать? Второй Поттер мягко толкнул свою копию плечом, поддерживая. Он знал, что в то время не требовал точных ответов и указаний о будущем. Мужчине нужен был простой человеческий совет. А от кого их было ожидать? От Тома Реддла, не имевшего отеческого примера? Что находил самым лучшим решением проблем — убийство? Или спрашивать у Ремуса, что лицемерно пощадил одного омегу-убийцу, но осудил на казнь другого? Джеймс Поттер думал, что сумасшествие обойдет их семью стороной, и с Блэком не произойдет катастрофических изменений. Отец никогда не говорил сыну, что же ему делать, когда умрут его родители от руки другого близкого человека. Питер сейчас далеко, и неизвестно, жив ли вообще третий друг семьи. — Не ходи в одиночестве, — негромко ответил Гарри. — Похищение, преследование, выслеживание — это лишает крестного разумности. Не давай ему повода полагаться на инстинкты. Люби его, продолжай любить. Это важно для Сириуса, он чувствует, что ты не Джеймс, видит в тебе сына. Забывается иногда, но… Послушай, с ним все будет в порядке, если не дашь повода Тому или омегам оборотней напасть. Никто больше не способен убить Блэка. Беты слабы для инстинктов заболевшей омеги. Том бережет твои чувства, пока ты в безопасности, и не тронет крестного, пока сам будет чувствовать, что контролирует ситуацию. То, как мы сбегали из дома после воскрешения в лес в одиночестве… — волшебник привлек к себе внимание еще одним тычком в плечо. — Муж следил за тобой каждый раз. Знал, что должен наступить день нашего разговора, разговора с Сириусом и передачи камней. Знал, и не посмел навредить ему. Сейчас же не давай повода напасть. Том раздавит его. — Он обещал не трогать Блэка. Второй Поттер ответил не сразу. — Ты уже знаешь о казненных преступниках. Это не последний раз, когда Том массово истреблял людей. Для его объективного и субъективного мнения — Сириус Блэк исчерпал лимит пользы и надобности. Скажи, он выполняет функции крестного отца? Он защищает, бережет крестника? А может не пытается убить во время помутнения рассудка? Гарри, скажи, ты ощущаешь себя в безопасности рядом с Сириусом? Он может тебе ее дать? — заметив ожесточенное лицо младшей версии, он вздохнул: — Я говорю тебе о логике мышления Тома. «Полезные вещи». Ты же знаешь о его отношении к жизни. — Долго ли мы сами будем приносить ему пользу? — непростой вопрос задал альфа, отодвигая в сторону недопитую бутылку. Совершенно внезапно путешественник во времени расфыркался, вызывая удивление. Это не было смешными словами. Совершенно ничего забавного. — Прости, — Гарри рассмеялся в голос. — Боже, прости, я знаю, в каком ты сейчас состоянии. Гарри, Том даже ударить меня боится, голос повысить лишний раз, эти страхи — совершенно безосновательны. — Боится? — второй волшебник нахмурился. — Не очень понимаю, о чем ты. — «Близкие люди — хрустальны и глиняны», — процитировал Поттер и добавил: — Наши слова вообще-то. Эээ… Не то что бы я сам запомнил, Том некоторое время постоянно воспроизводил из закромов памяти наши разговоры, чего-то выискивая и подчеркивая. Знаки, знаешь. Да, — кивнул он, заметив, как поморщился младший альфа. — Поиск знаковости и взаимосвязанности только увеличил обороты. Не об этом речь. Том боится тебя покалечить даже взглядом неправильным, а ты об… «Потери полезности»? Полезности? Поверь, ты вскоре начнешь замечать. И поверь, это отношение еще успеет поперек горла встать. Он думает, если будет вести себя, как в наполненной хрусталем комнате, я не замечу жутких особенностей или вовсе забуду о титуле Темного Лорда. Знаешь, иногда это выглядит забавно. — Тебе надоела забота? Вот это новости. Нежность Реддла — одно из лучших явлений, что мы видели. Старший Гарри перестал улыбаться. — До тех пор, пока в руках себя держит. Нет, не забивай голову. И не вздумай осуждать за казнь Пожирателей Смерти, когда вернешься обратно. Мысли читать не умею, но прекрасно помню, о чем думал. Да почти обо всех своих страхах. — Что?! Он убил их. Жестоко и осознанно. Я не стану молчать. — Это противозаконно? — Поттер смягчил голос. — Скажи, ты помнишь законы Министерства Магии, Британские магические законы? Альфа дернул головой. — Разумеется, я… О. Мордред и Моргана. За убийство омеги предусматривается смертная казнь. Разумеется, голыми руками их убить не получится, если ты — альфа, и волшебники использовали иные методы. Методом Пожирателей Смерти стала выдача личности Тома Реддла Аврорату, повлекшая за собой смерть омеги. И их казнь — законный исход, какой не удосужился исполнить Аврорат. Более того, предателей даже не посадили. Косвенная вина, но… Пожиратели именно этого и ожидали. Смерти Темного Лорда, чтобы получить его дневники и кровь. Вряд ли Том беспокоился о качестве исполнения законов Волшебного Мира, его влекла месть и жажда убийства «животных». Однако какое же лицемерие, ненавидеть омегу за это. — Это жестоко для нас, потому что мы не убийцы, — сухо произнес Гарри. — Нам легче простить и смириться. Но Тома предали и привели к смерти, тебя опасности подвергли, надломили статус правления чертового Темного Лорда, а это бесконечно важно для мужа. Сейчас — более всего. — Мы убийцы, — тихо сказал Поттер в ответ, несогласно качая головой. — Убили его папу. Старший альфа посмотрел в сторону младшего, но промолчал. Вместо этого вернулся к прошлой теме обсуждения: — Доверяй Тому. Попроси оставить Блэка в живых, и он это сделает. Но только в том случае — если сам не подведешь доверие Тома. Не ходи в одиночестве. Не давай повода и Реддлу нарушить обещания. Сколько раз мы это делали? Сколько раз он просил ничего не скрывать, не оставаться без охраны или не доводить ситуацию до предела? Он тоже человек. И человек крайне беспокойный. У Тома не титаническое терпение, чтобы каждый раз молча и без последствий сносить появление опасностей. — Я не хочу, чтобы убийство людей стало нормальным исходом любых проблем, — прошептал волшебник. — Это Темный Лорд, — с огорчением ответил другой мужчина и положил ладонь на широкое плечо двойника. — Мы знали, на что шли и с кем строили отношения. Том не удерживал нас силой. И даже сейчас не впутывает в свои бесовские дела по мере возможностей. Это… Не всегда получается. Но он старается, очень. Наконец, Поттер односложно кивнул. Он не мог смириться с такими ответами, они не принесли облегчения или успокоения, только смуту в душе. Однако альфа обещал себе часы размышлений над советами. В конце концов, из Реддла не вырвать, не вырезать личность Лорда Волдеморта, у Гарри нет на подобное никаких прав. И вообще-то в одном старшая версия бесконечно била в точку — никто заводить отношения с Реддлом не склонял, а он сам никогда не препятствовал свободе. Мордреда ради, трансфигурированный домик и двуспальная кровать с Лонгботтомом. — И последнее, — старший волшебник хмыкнул. — После сегодняшнего дня у муженька… У твоего парня, вернее, — он проследил за румянцем и искреннем удовольствием от оговорки у второго Гарри. — Будет огромный должок. Найди у нас в хижине старую сумку, куда Том скидывал ненужное и использованное барахло. Там есть кое-что интересное для него. Через несколько дней сам наткнулся бы на сумку. Но если сделаешь все сегодня — долг закрепится втройне. — О чем ты? Что за должок? Он… — Гарри прикрыл глаз и простонал: — Опять вытворит нечто странное? Поттер снисходительно и насмешливо похлопал младшего альфу по спине: — Не только же нам чудить, правильно? Собирайся с мыслями, пора возвращаться.       Гарри поднял голову от книги и задумчиво посмотрел себе за спину, на темную комнату. Опустив «Трансфигурацию» на ступеньку, мужчина поднялся и зашел внутрь, принявшись распахивать дверцы шкафа и выдвигать ящики комода, пока не нашел ту самую вещь, о которой скажет в неопределенном будущем. В сумке в жутком беспорядке лежали старые тетради, пергаменты, пустые склянки из-под зелий, пустые коробки, несколько шкатулок и — Поттер слегка покраснел — пустые упаковки из-под презервативов. Разумеется, не на природе же мусор оставлять? И что же здесь может быть такого полезного для Тома? Поразмыслив, альфа начал обшаривать карманы сумки, пока пальцы не зацепились за нечто маленькое и холодное.       Гарри вытащил наружу кольцо с темным камушком и знакомым рисунком на нем. «Осколок,» — волшебник склонился и оставил трепетный поцелуй на ювелирном украшении. От него больше не тянуло зловещим холодом. — «Место, где находилась часть души Реддла.»       Честно говоря, Поттер понятия не имел, как родовой перстень Гонтов мог быть интересным без своего прямого назначения. Древний род, что омега всем сердцем презирал, старался избегать разговоров о семье, даже собственную душу выбросил под пол полуразвалившейся хибары, не пожалев. Ненависть, которая относится и к себе самому. И это должно скрасить день рождения? «Герб Гонтов или даже самого Слизерина, печать всякого родового перстня,» — Гарри притянул кольцо ближе к глазу, разглядывая блеклый геометрический рисунок. — «Матушка Сириуса дралась бы за него, как молодая львица, руку бы отгрызла. Все змеиное в дом таскала. Змеиное.»       Альфа хмуро перевел взгляд в сторону окна, путаясь в воспоминаниях. Что-то не сходилось. Он видел гербы основателей Хогвартса чуть ли не каждый день. Том носил свой герб на значке старосты школы. Это змея, а не геометрические узоры. Гонты, что так крепко оберегали кровь предка, что даже вступали в близкородственные браки, не могли забыть форму принадлежности их дома.       А вот Поттер прекрасно помнил этот знак. Видел его уже.       Взгляд застыл, и мысли в голове зашумели сильнее. Рука с кольцом опустилась на колени, едва не выронив предмет из дрогнувших пальцев. «На шкатулке, где хранилась Мантия-Невидимка был тот же знак.» — Да быть этого, блять, не может… — прошептал альфа, прикрыв рот рукой. Озарение стрелой сверкнуло в сознании. — Том, ты… Бессмертный.       Буквально, прямо сейчас, в эту самую секунду. Мантия-Невидимка — семейный артефакт, и Реддл пользовался ею, даже хранил у себя еще со времен школы. Том и Гарри — семья, и для магического предмета не было разницы значка в документах или его отсутствия, Реддл пользовался мантией так же свободно, что и Поттер, с его разрешения и одобрения. Теперь она и вовсе хранилась у омеги всегда. После воскрешения он стал хозяином и Старшей Палочки, полноправным. Хозяином кольца был еще до встречи с Гарри Поттером.       Том обрел бессмертие, как только разоружил альфу. Сам того не ведая. Попытался убить «Мару» Непростительным, они думали, это из-за осечки Дара Смерти — неспособность причинить вред хозяину, или из-за вмешательства времени. Нет, Реддл уже был неспособен умереть. Искал то, что всегда было под носом.       Гарри ощупал грудную клетку, от бешеного темпа сердцебиения горели уши и дрожали пальцы. Черт возьми. Том не знал, как выглядит знак Даров Смерти, потому что он нигде не был зарисован в доступных сказках Барда Бидля или упоминаниях о них. Поттер и сам особо не задумывался, бессмертия волшебник не искал, а Мантией-Невидимкой баловался по большей части. Что с ней делать студенту?.. Поэтому и отдал ее Реддлу с легкой руки. — Придется лететь за шкатулкой, — вздохнул Гарри, понимая, что омега захочет забрать футляр Третьего Дара, увидеть знак, быть обладателем. А что насчет футляра Старшей Палочки? Где искать его? Взяв себя в руки, колдун бережно спрятал кольцо в карман бридж и вернулся на крыльцо, раскрывая книгу на нужной странице. Погрузиться в чтение вышло не сразу, мысли успокоить получилось нелегко. Бессмертный Том! Гарри был искренне счастлив, это означало, что омега в безопасности, учитывая кошмар Магического Мира. Еще большее значение имел шанс, что потребность в создании хоркруксов исчезла навсегда. Далее были мысли практичного толка — Реддл не станет искать ничего совсем жуткого, не вовлечет в свои поиски спутника, даже состарится, как человек, чем не повод для радости?       Наконец, волшебник смог пережить утихающую волну нервного возбуждения, нетерпения и шока, вернувшись к дереву и металлу.       Когда шум воды за спиной стих и послышался скрип двери, Гарри не обернулся, позволив омеге самому решить, что делать — одеваться и выходить наружу или завалиться спать после бессонной буйной ночки. Альфа и сам был прилично уставшим, но потерпеть до вечера сможет. Судя по звуку шуршащей ткани, Том выбрал первое. Через несколько минут за спиной раздались негромкие приближающиеся шаги, и на плечи легли узкие ладони, что мягко проскользили к запястьям и притянули их чуть выше, вверх. Реддл упер подбородок куда-то в сгиб шеи альфы, рассматривая книгу, что тот читал. — Интересный выбор для тебя в праздничный день, — прозвучал тихий голос возле уха, а нежную кожу горла опалило дыханием, заставляя покрываться мурашками. Он признался: — Я в растерянности. — Ты? Том хмыкнул, разжимая пальцы и выпуская запястья спутника из плена своих ладоней. Руки Поттера мягко упали обратно на колени, но возвращаться к чтению молодой мужчина не торопился. Присутствие бессмертного Темного Лорда довольно плотно волновало мысли. Удивительно, что их еще не прочли. — Я расписал этот день практически по минутам. Могу внести корректировку, если желаешь почитать. Тебе действительно интересно? — Это кажется странным? — Не часто вижу тебя с книгой в руках. Гарри? — омега осекся, когда тело под ним в единый миг напряглось. Он вернул кисти на широкие плечи, разминая мышцы, а лицо прижимая к волосам, слегка задевая носом кожаные ремешки глазной повязки. — Ну что такое? Хочешь поговорить о ночи? Мы поговорим, питомец, завтра. Это неприятная информация. Но ты должен узнать, это важно. — Для «понимания твоей личности»? — вздохнул Поттер, удерживаясь от ироничного тона. Обижаться тоже не стал, силком призывая себя к уравновешенности. Том не имел никакого отношения к кошмару. Книгу отложил на ступени, в сторону. Волшебник совсем не хотел знать, что за дичь вытворяла пара у своей могилы, если вернулся Реддл голым и полностью покрытым землей. Кажется, даже поглощал ее. Это просто отвратительно. — Для понимания, почему нам так важно искать бессмертия для себя. Тебе в первую очередь, — мрачно и прохладно ответил Том. — Некоторые вещи стали мне открыты. Мы поговорим, но не в этот прекрасный день. Иначе он окажется безвозвратно испорчен. Он сел на крыльцо, прислоняясь спиной к стене домика, и широко развел ноги, чтобы притянуть на свою грудь спину Гарри. Тот чувствовался неловко и скованно несколько секунд, пока не сместил положение, усевшись удобнее и не отклонив голову назад, устроив макушку на изящном плече. «Тяжелый,» — подумалось Темному Лорду, но объятий не разорвал. — «Как тепло.»       Над головой жарко пекло летнее солнце, нагревая оголенные свету ноги двух молодых мужчин, но тень домика закрывала тела, и нахождение на улице казалось максимально комфортным. Рядом летали светлые небольшие бабочки, разросшийся кустарник надежно закрывал крыльцо домика от остальной деревни, позволяя волшебникам наслаждаться укрытием и одиночеством, разделенным на двоих. Том молча смотрел на покачивающиеся на ветру ветви, усыпанные листьями и поздними цветами, это был резкий колючий контраст между воспоминаниями о смерти. Улица наполнена живыми звуками, воздух — настоящими запахами, глаза видели цвет, тело чувствовало реальные объемы, формы, свободу. «Мне тоскливо.»       Он считал, что никогда не мог сказать подобные слова. Но теперь понимал и помнил. Теперь — ясно осознавал, по какой причине говорил о них Поттеру. Чтобы альфа не сдавался и продолжил ритуал, чтобы вытащил его с той стороны. И Гарри сделал это. «Я больше не хочу умирать,» — прозвучали твердые и уверенные мысли в голове. Реддл повернул ее, разглядывая темные волосы мужчины, и обвил широкую грудную клетку руками, делая их контакт максимальным. — «И не собираюсь.» — У меня кое-что есть для тебя, — тихо произнес Гарри, прикрывая глаз и улыбаясь от удовольствия. Спина считывала размеренные удары сердца омеги, поясницу задевало дыхание его живота, и как же это было прекрасно, интимно и близко. Поттер испытывал трепет, ничем не перекрытый. — Напомни, чей день рождения мы празднуем? — лениво отозвался Том, нащупывая стопами щиколотки Поттера и стягивая с того летнюю обувь, а следом цепляя пальцами ног и носки. На вопросительный звук с довольством ответил: — Что? Ты сейчас весь вспаришься. Хочешь курить? Реддл протянул руку, и спустя четыре секунды на нее приземлилась старая пачка сигарет, а следом и зажигалка. Гарри рассеянно кивнул и разморено закрыл глаз. Только губы разомкнул, когда ко рту прижался сигаретный фильтр, позволив вдохнуть в легкие прогорклый табачный дым. До ушей донесся едва слышимый треск зажженной бумаги, а следом под спиной раздулась грудная клетка Реддла, пропуская в себя сигаретную отраву. — Прекрасно, теперь мы можем и почитать, — уже совершенно довольным тоном сказал Темный Лорд, перекладывая книгу на живот альфы. Нераспланированное времяпровождение, такое простое и безвкусное, показалось даже приятнее секса. Бонусы осечек расписания становятся ими, если рядом Поттер. Слушать шум ветра и волн вдалеке, отогреваться в тени деревянного домика, подставляя босые ноги полыхающему летнему солнцу, вдыхать кедровый и сосновый запах леса. К обилию кислорода в горах волшебники уже успели привыкнуть, и голова так часто не кружилась. Мирно и хорошо.       Том затянулся сигаретой и, приставив ее к губам Гарри, наблюдал, как тот открывает двенадцатую страницу, выискивает кончиком пальца место, где остановил чтение, и продолжает его, но уже вслух. Черт подери, голос Поттера не был красивым, не был сексуальным или запоминавшимся, но Реддл готов поклясться, что он был куда значимее всех этих определений. В нем не было осуждения за прошедшую ночную встречу, за испорченные полы и ванную, за неподобающее поведение в обществе. Том ясно понимал, что вел себя, как лишенный смысла зверь в те часы, но, все же, от него не отвернулись, с ним не поссорились, а именно этого омега по приходу домой и ожидал. Как еще мог отреагировать взрослый адекватный мужчина на такое поведение, не зная, что за ним могло стоять? «Здесь не только осуждение,» — подумал Реддл, делая затяжку сигаретой, наблюдая за пролетающими мимо стрекозами и медлительными рваными движениями светлых бабочек, порхающих у диких цветов. — «Страх. Не думает же он, что я нападу или сделаю больно. Как глупо.»       Он отвлекся на негромкое гудение низкого голоса, что зачитывал правила поведения при сотворении сложных и опасных форм, мысленно недоумевая, какой интерес для Гарри с раннего утра вцепиться в Трансфигурацию, да еще и с таким рвением, будто у него других книг не было. Художественную литературу Том с собой взял, в скуке у них проблемы никогда не имелось. Тогда в чем дело сейчас? Показательно абстрагировался от праздника? Все же, обида? Нет, в волшебнике не ощущалось ее. Страх тоже не прощупывался. Это нетипичное поведение для альфы, но спрашивать вновь Реддл остерегся.       Они так и сидели, расслабленные и разморенные жарой, пока ноги не начало явственно напекать солнечными лучами так, что подтягивали их колдуны все выше и выше. Гарри, кажется, и вовсе потерял счет времени, слегка клевал носом, вполне удобно разлегшись сверху омеги. А вот Том проклинал что вообще эту позу выбрал с каждой минутой все сильнее — тело альфы ощущалось катастрофически тяжелым. Приятным до крайности, но не на жестких ступеньках домика. А еще горячим, как печка.       Проследив взглядом за маленькой капелькой пота, медленно стекающей по изгибу смуглой шеи, Реддл невольно сглотнул. А вот теперь тело Поттера начало чувствоваться совершенно иначе. Неподвижные пальцы, лежащие на грудной клетке Гарри, слегка закололо от полного понимания этой расслабленной позы его божества, его восхитительного питомца, от его доверия и принятия, и Том будто бы начал пылать следом. Пальцы словно все еще чувствовали мягкость чужих губ, пока держали у них зажженную сигарету, дыхание, тепло кожи. «И дальше что?» — рассеянно подумалось Темному Лорду, и он перевел взгляд на летнее небо, пытаясь сбросить низкие желания, прогнать их прочь. Стрекозы и бабочки начали раздражать, лезли в поле зрения постоянно.       Вместе с целой душой появилась странная и неприятная способность начинать возбуждаться при взгляде на тело Гарри Поттера, на совершенно обыденные ситуации, на совсем неясные вещи, вроде капли пота или щиколотки. Теперь закололо ладони в желании обхватить эти красивые мужские щиколотки руками и слегка сжать. Том нахмурился. «Не набрасываться же.» — Постой, — все же прервал чтение мужчина, останавливая другого волшебника. — Мы уже больше часа здесь. Можем пролежать так весь день. Впрочем, Реддл лежал бы и дольше, терпя физические неудобства, но вместе с возбуждением начинал усиливаться и запах. А лежать под горячим расслабленным волшебником с полностью промокшими штанами и крепко стоящим членом?.. Том планировал немного другие вещи, когда притягивал к себе альфу. — Это же предложение? — с бравируемой надеждой отозвался Гарри, отложив Трансфигурацию в сторонку, встречая короткий смешок. — Я согласен. — Неплохо, но через пару часов здесь будут гости. Нет, не в деревне, я организую место в стороне. Разослал необходимое количество портключей, послал за твоими друзьями охрану для сопровождения, — встретив удивленное молчание, Том соизволил объясниться, пригладив грудь Поттера до сих пор покалывающими от неподвижности ладонями: — Дурсли, друг семьи Поттеров с мужем и отпрысками, семья Лонгботтомов, несколько твоих школьных приятелей, парочка преподавателей. А до прихода гостей у меня тоже есть четкий список времяпровождения, — с удовольствием подытожил маг, запустив пальцы под футболку Поттера и огладив дрогнувший живот. Немыслимо пылающий и влажный от летнего зноя. — Интимного характера. Знаешь, я могу окружить это место такими чарами, что к домику даже приблизиться не смогут на десять метров. Мне нравится сидеть здесь. Устроим чаепитие, легкий перекус прямо на крыльце, а следом займемся сексом, примем прохладный душ и переоденемся к приходу гостей. — Здесь так грязно, — пробормотал Гарри, обескураженный очередными прямолинейными планами, а затем затрясся в приступе смеха. На душе было легко и хорошо, о плохом думать не хотелось. — Но тебе не привыкать, правда? — Стало быть я прощен? Я скушаю тебя после завтрака? Том многообещающе сжал пах альфы, обозначивая свои намерения в позиции, но быстро отпуская, намекая на несиюминутное желание — поспешности не хотелось. Второй маг что-то фыркнул и перевернулся на живот, обхватывая тело Реддла обеими руками и прижимая лицо к грудной клетке. По носу тут же резануло запахом химии, и Гарри, сморщившись, перекатился с омеги на крыльцо, устраиваясь рядом. Он опустил макушку на теплое дерево, заглядывая в чистое голубое небо и медленно плывущие по нему полупрозрачные облака, щурясь от яркого света. «Если расскажу прямо сейчас, спокойного чаепития не предвидится,» — лениво подумалось альфе, волшебник принял сидячее положение и оперся спиной о стену, повторяя позу пары. Том между тем уже наколдовывал защитный купол вокруг хижины, что-то тихо нашептывая на латыни себе под нос и выводя узоры кончиком бледной Старшей Палочки. — Питер согласился? — негромко спросил Гарри, когда Реддл отложил в сторону Дар Смерти. — У него большая семья. — Поговорил с его супругом. Омега выглядел удовлетворенным вопросом. — Предложил место в рядах Пожирателей Смерти, лично говорил, пришлось. Он — владелец доселе непопулярной газеты, это может стать полезным приобретением. Намекнул, что некий Гарри Поттер — будущий супруг Темного Лорда и сын лучшего друга бывшего Петтигрю. Разумеется, люди любят связи, и чета Лавгудов дала согласие. — Так они все же женились, — закатил глаз волшебник, примеряя в голове новое обращение к дядюшке. Питер Лавгуд. — Сто лет не видел этих чудаков. Спасибо. Я… Постой, ты летал в Британию? Когда? Как ты… — Великолепно планирую распорядок дня и ночи. Не стоит беспокойств, я и для тебя могу составить подобный. Это удобно. Знаешь, когда ты имеешь точный запас минут на выполнение… Гарри с легкой улыбкой слушал пустившегося в объяснения мужчину, думая, что в их новом доме оборудует самое удобное и великолепное крыльцо. А еще беседку, садик, несколько уютных балконов, чтобы принимать солнечные ванны и наслаждаться свежим воздухом вместе как можно чаще.       От своих планов Том не отступился, и через пятнадцать минут волшебники действительно очистили деревянные широкие ступеньки и крыльцо домика от грязи, постелили туда чистое полотенце и миролюбиво пили крепкий чай с чабрецом и лимоном. Рядом стояла тарелка, где лежало привлекательное на вид печенье с корицей и медом. Поттер то и дело прикрывал глаз от восторга, откусывая от него по маленьким кусочкам, запивая душистым напитком с родным запахом. Реддл своего наслаждения также не скрывал, мягко улыбаясь и глядя куда-то вдаль, вглубь себя, не замечая, как по его плечу ползает светлая небольшая бабочка. «Какой он домашний,» — Гарри спрятал ответную улыбку в своей чашке, ощущая лихорадочно заходящееся ударами сердце. — «Какой человечески-простой. Совсем не Темный Лорд. Прямо сейчас — нет. Один из лучших дней рождения, до сих пор.» — Ты будто притягиваешь насекомых, — заметил он, указывая кивком головы на пятую бабочку, севшую на Реддла. Тот не особо отвлекался на маленьких гостей, если те не лезли в еду. Поттер, не зная, как начать ласковое обращение, аккуратно добавил: — Что-то цветочное в голове. — Гарри, — омега тяжело вздохнул. Он аккуратно смахнул с пальцев крошки. — Бабочки любят запах трупов, и садятся они на мертвых животных, если находят, — и улыбнулся с удовольствием. — Бабочки питаются гниющими останками. Мы для них пахнем именно так. Трупики животных на солнце. — Фу! Боже! Я хотел сказать милые и приятные вещи! Нечто вроде… — Гарри. — …«Мой цветочек» или… — Гарри, не надо, — тихо и угрожающе предупредил тот, и альфа поспешно замолчал, понимая, что некоторые вещи приятны далеко не всем. Том сразу же перевел тему, спасая чародея от волны неловкого смущения и легкого ужаса. — Если хочешь, чтобы бабочки сели и на тебя, прекрати так часто вертеться, ты менее всего на труп похож, — наставительно прокомментировал ухмыльнувшийся волшебник огорченному партнеру, встряхивая головой и сгоняя с волос пару нежных насекомых. — Слишком приторно. Бабочки и цветы. Я бы не был впечатлен такими «милыми вещами». — А какими? Том бросил удивленный взгляд, но смысл вопроса дошел быстро. На подобную тему они еще не вели разговор. Милые обращения, допустимые к Реддлу, омега находил это ужасной мерзостью. «Мой цветочек», он желал не слышать подобного больше никогда на свете. — Что ты хочешь от меня узнать, чего уже не знаешь? — довольно сдержано произнес Темный Лорд. — Я не люблю подобную сладость. Если говорить о постели, меня устраивает «мой Лорд», «Хозяин», чтобы тешить потребность в извращениях, или «моя любовь», «дорогой» на постоянной основе, — он улыбнулся, различив заалевшие щеки Гарри. — Если ты про повседневное общение, прошу, имени достаточно. Если ты хочешь связать бабочек и место, куда они садятся, то используй обращение «гниющая падаль» или «вонючий труп». Тебя ждет букет очаровательных цветов, если сумеешь произнести это во время оргазма. Поттер положил недоеденное печенье обратно в тарелку, напрочь растеряв аппетит. За сильным и привычным ореолом химикатов он не замечал взаимодействие их феромонов, имеющее запах разложения. Том, казалось, помнил все и всегда. — Это отвратительно, — простонал Гарри, глядя как на неподвижного и невозмутимого Волдеморта садятся еще четыре, а над крыльцом кружат как минимум три десятка бабочек. Похоже, альфа их порядочно отпугивал. — Было такое приятное утро. Реддл повел плечами, не соглашаясь. Начало дня было все таким же потрясающим. Даже если спутник — законченный романтик. — Гарри, в шесть часов будет менее приятная часть празднования, — пришлось сказать омеге. Он перевел уже осмысленный и сосредоточенный взгляд на чародея, сидящего рядом. — Я призову ближний круг, и это станет торжественным официальным мероприятием, где будет присутствовать не парень Гарри Поттера, Том Реддл, а его будущий супруг, Повелитель, Темный Лорд. Атмосфера предвидится соответствующая. Усиленная охрана, другой тип окружения. Поттер наморщил лоб, обдумывая слова Реддла, но затем спокойно кивнул. — Да, понимаю. — Понимаешь? — осторожно переспросил Том, и его узкая кисть опустилась на колено мужчины. — Если это испортит твое настроение, уйдешь через десять-двадцать минут. К тебе никто и близко не подойдет. Если твое настроение портится прямо сейчас, то Эдвард… — Не надо, не впутывай Тедди. Все в порядке, я понимаю. Волдеморт улыбнулся, оттаяв лицом. Он отставил опустевшую чашку в сторону и довольно неожиданно приблизил свое лицо к лицу Поттера, демонстративно вдыхая пряный аромат чая и печенья, исходящий от чужих губ полными легкими. После чего нежно стукнулся подбородком о колючую челюсть, проведя им до щеки. Гарри от подобной ласки сбил дыхание шумным выдохом, глядя, как разлетаются в разные стороны бабочки. — Что, время секса? — поддел он, и в единственном глазу плясали веселые черти. — Что там у тебя по расписанию? Хм, в час двадцать дать пощупать соски, а в час двадцать две залезть в мои штаны. На презервативах подписаны дата и время? — Что за наглец, — Том весело заливисто расхохотался, но в голубых глазах блеснуло нечто похожее на ту же игривость. — Я сделал это с пузырьками зелий, дабы одомашненные волки не заблевали кровать в промежутке от одной до трех минут секса. К сожалению, лесные хищники оказались… Скоры на удовольствие. — Эй! — возмутился раскрасневшийся Поттер, соглашаясь с «составленным распорядком дня» и притягивая разгоряченное летним зноем тело ближе, утыкаясь куда-то в такую же теплую и слегка влажную шею, стараясь глубоко не дышать. Он хмыкнул: — Три минуты великолепного секса, что может быть лучше? — Есть парочка идей. Том выставил руку вперед, дожидаясь, пока в ладонь не опустятся парочка флакончиков с зельями. — Скажешь мне о них? — с улыбкой прошептал альфа. — Нет. Реддл стянул с себя уменьшенную в размерах майку спутника, отбрасывая ее в сторону, и многозначительно глянул на чужую одежду, с удовлетворением наблюдая, как ее снимают прочь по одной молчаливой просьбе. Гарри неловко огляделся по сторонам, пусть и понимая, что их никто увидеть не может, но заниматься сексом прямо в деревне, в нескольких метрах от других домов — весьма странный опыт. И не сказать, что альфе он нравился. — Но я могу показать. Хмыкнув чужим эмоциям, Темный Лорд взмахом руки растворил в воздухе полотенце, чашки с допитым чаем и тарелку с печеньем, и на эту демонстрацию Поттер нахмурился. В груди вновь кольнуло нечто пугающее и неприятное. Том сделал это без использования волшебной палочки, черт подери. — Хочешь поговорить об этом прямо сейчас? — молодой мужчина надавил на грудную клетку Гарри, и тот вновь прислонился спиной к деревянной стене хижины. Он медленно огладил мерно вздымающуюся грудь, и спустился ладонями к животу, цепляясь за край бридж и потянув их ниже. — Уверен? — Потерплю минуты четыре, — фыркнул альфа, немного оттаяв. Волшебник приподнял бедра, и стянул оставшуюся часть верхней одежды самостоятельно. — Это поблажка, ведь еще парочку минут я буду приходить в себя от желания вытошнить свой завтрак. — И это я-то неромантичный человек? — иронично заметил Реддл. А затем внезапно припечатал: — Хочешь мы тебе пупок проколем? — Нет. Посмеявшись, Гарри обхватил торс второго волшебника, и тот придвинулся вплотную, позволив спутнику начать покрывать выступающие ключицы и бледные плечи медленными ласковыми поцелуями. Ощутив на затылке прикосновение тонких пальцев, альфа замер на мгновение, но препятствовать снятию кожаной повязки не стал, а после и вовсе испытал облегчение — открытую кожу с безобразным шрамом обдало свежим воздухом. Поттер согнулся, скользя губами ниже, и потерся лицом о грудную клетку Реддла, спускаясь руками к его бедрам и на ощупь снимая с того собственные же шорты. Покупать новую одежду омега не торопился, объясняя это нехваткой ресурсов свободного времени, зато в своей могиле накувыркаться всегда успевает. Вроде и страшно, а вроде и смешно. Что за чудовище?..       На самом деле Гарри весьма любил романтичные вещи. Но по отношению к Тому они все выглядели жутко неправильными. Может, это из-за его поведения или образа, что начался со времен школы, может, альфа действительно боялся отношений с омегами, и он всегда был ласков и нежен с партнерами, он говорил им милые вещи, дарил цветы. Реддл не вел себя, как обычная омега, не чувствовался им физически — никого более с подобным запахом Поттер на своем веку не встречал, и альфа был счастлив, что смог выстроить здоровые отношения без постоянных панических атак и приступов неприятия к себе. Может, Том и прав. Не нужно никаких милых прозвищ в этих отношениях. — Том, — улыбнулся Гарри, целуя линию ребер. — Том. — Ты все время думал об этой чепухе? — тот вздернул брови, отодвигаясь, чтобы разместиться у широко разведенных ног, а затем и вовсе полулег на пол, приблизив лицо к паху любовника. — Я собираюсь отсосать тебе. Хочу проверить интересную заметку в книге по сексуальному воспитанию волшебников. Если во время минета сжать узел руками, то после оргазма член не опадет. Пишут, и спермы выйдет больше. Хочешь кончить несколько раз? Поттер отвел взгляд, в который раз растерянный в секунду от прямолинейности, и его уши полыхали красным. — А хочешь, я проглочу твою сперму? Или мне сплюнуть ее на твое лицо, как в прошлый раз? — улыбнулся Реддл, поглаживая быстро твердеющий член альфы через ткань нижнего белья. — Смотри, тебе это нравится, — рука несильно сжала ствол пениса. — Отворачивайся сколько хочешь, но тебя крепко возбуждают мои слова. «Сейчас умру от стыда, боже мой,» — смог лишь подумать Поттер, выдыхая через приоткрытый рот. Потому что Реддл был прав. — «Этот черт полгода назад девственником был, когда течение переменилось?..»       Переборов себя, Гарри выпил драгоценное зелье от тошноты и потянулся было к нижнему белью, чтобы снять, но руки омеги остановили его. — Нет, с трусами. Так интереснее. О, у меня столько идей, — прозвучало зловещее обещание. — Но сейчас займемся одной конкретной — так долго игнорировать твой узел, а ведь с ним можно найти огромное множество приятных игр. Реддл надавил на внутренние стороны бедер, прося развести ноги еще шире, и вновь прижался лицом к промежности, найдя ртом крупную головку члена и плотно ее обхватывая, слыша первый тихий стон. И если трение, облизывание члена через белье для омеги были просто психически возбуждающими, то для чувствительного пениса альфы эта стимуляция была весьма приятной физически и полноценной. Было жаль, что из-за феромонов и интоксикации Гарри не мог дать другую сторону близости — собственные прикосновения ртом, языком в интенсивной продолжительности, но то, как он позволяет во время секса делать с собой все, что Том попросит — искупляет недостатки тела. Впрочем, омега все еще ищет решения этой проблемы.       Он облизывал и сминал губами подрагивающий член, пока трусы не стали полностью влажными от выступавшей смазки и слюны, начиная натирать нежную кожу Поттера, и Реддл оттянул край нижнего белья в левую сторону, вытаскивая большой орган, со звонким шлепком отпуская потяжелевшую ткань обратно. Затем уверенно заглотил обнаженный пенис, спускаясь ртом до прикрытого нижним бельем узла. Горло неприятно сдавило рвотным позывом от глубины проникновения, однако Том оставался неподвижен, привыкая, и с силой сжался глоткой вокруг ствола, одновременно сдавливая тяжелые яйца в ладони, слегка оттягивая их в сторону, заставив Гарри вздрогнуть всем телом и простонать неразборчивую мольбу. «Тебе нравятся извращения,» — с восторгом подумал волшебник, резковато подаваясь головой назад и быстро насаживаясь обратно, принимая член глубоко в горло. Из глаз брызнули слезы обильным потоком, но омега не обращал на них ни малейшего внимания. — «Консервативный секс и две-три позы, какая же чушь.»       Он поднялся рукой выше, отпуская яички, и уже более комфортным захватом сжал покрасневший от прилива крови узел. Том быстро остановил себя, и, нашарив руки Поттера, притянул их к его паху, намекающе прижимая к плотному кольцу вокруг пениса, настаивая сжимать его самостоятельно. Гарри часто сбито дышал, исходя следами интоксикации, и, кажется, покраснели даже плечи. Реддлу было интересно, о чем тот думает, но прерываться ради этого не собирался.       Когда легкие потребовали кислорода, омега снялся с органа, с хрипом переводя дыхание, и накрыл ладонью собственную промежность, крепко сжимая стояк и прикрывая затрепетавшие веки от облегчения. Белье уже было насквозь мокрым от вытекающей из дырки смазки, и та бежала тонкими дорожками капель по бедрам, пачкая деревянный пол. Почувствовав в волосах невесомое шевеление, Реддл тряхнул головой, и вокруг него взметнулось десятка два бабочек. Гарри рассмеялся, краснея сильнее, и Темный Лорд лишь покачал головой, начиная понимать всю суть мыслей партнера, возвращая руки на прежнее место. — Сжимай его сильнее, бог, — потребовал Том, накрывая широкие ладони мужчины своими еще плотнее и направляя сдавливание. — Это похоже на сцепку? — он сжал узел через чужие дрогнувшие руки крепче и бросил потемневший взгляд на Поттера, которого начало явственно потряхивать. — Ты уже сцеплялся с омегами? С кем? Тебе это нравилось? — Какого черта?.. Темный Лорд ничего не ответил, только вновь накрыл ртом сочащуюся предэякулятом головку, опускаясь ниже, чувствуя губами собственные пальцы, и больше не двигался, лишь стимулируя узел пульсирующими сжатиями, чего, судя по состоянию партнера, было достаточно. Реддл едва не отпрянул, когда вместе с надломленным низким стоном в горло ударила струя спермы, его глаза расширились от неожиданности: на этот раз жидкости вышло куда больше обычного, она заполняла рот непрекращавшимся потоком, и Том поспешно отстранился, когда попросту подавился ею, закашлявшись — попавшая не в то горло сперма брызнула из носа. Семя сразу ударило в лицо, окончательно запачкав и смешиваясь со слезами, исходя из члена альфы пульсирующими потоками. Словив на себе затуманенный взгляд Поттера, омега пошло ухмыльнулся и насадился на член вновь, уже не так глубоко, проглатывая остатки спермы мощными глотками, слегка морщась от першения в горле и рези в носу.       Разжав судорожно сжатые пальцы с чужих рук, Том отстранился, в который раз переводя дыхание. Кажется, он был весь испачкан, не только волосы и лицо. Быть может, даже чертовы бабочки, что никак не хотят улетать прочь. — Повторим? — хрипло спросил Темный Лорд, намекая на свое до сих пор присутствующее крепкое возбуждение и стояк альфы. Утереть кожу даже не пытался — позже исправит магией. — Без рук, — шмыгнул носом Поттер, чувствуя легкое головокружение даже на открытом воздухе. — Блять, это было больно. Ты… Мне чуть член не оторвал, Господи, зачем так сжимать?.. И что еще за разговоры? Том растерянно моргнул, замирая. Внутри все похолодело: он сделал больно божеству? Гарри не понравилось? Это было неприятно? Лишнее? Задел зубами? Его не просили остановиться, не сказали, что нечто происходит не так, как правильно. Не сказали о любом дискомфорте. Сам должен был догадаться, очевидно. — Что, — он оборвал себя, вновь кашлянув. — Что я сделал не так? Альфа молча скосил глаз на свои покрасневшие от хватки ладони, и Реддл поджал губы от понимания. Несмотря на кажущуюся омеге патовую испорченную ситуацию, Гарри внезапно хмыкнул и повторно залился краской по самые плечи. Том совсем нахмурился, отстраняясь. Возбуждение стало стремительно пропадать. — Ты весь в сперме, — прокомментировал Поттер, вновь шумно шмыгая носом, тяжело отрываясь от стены и прижимая руки к голове совсем потемневшего лицом партнера, пытаясь стереть с него белесую теплую субстанцию. — Это ужасно, здесь бабочка. Кажется, я убил ее, какой кошмар, — он подцепил труп насекомого с виска волшебника и на лице отразилось нечто вроде отвращения, смешанного с весельем. — Сперма у тебя даже из носа потекла, Том, не пытайся… Оставлять член так глубоко внутри, ты можешь… Захлебнуться, о, Мордред. Да, я хочу продолжить. Можно? Том молча кивнул, не отрывая взгляда от чужих ладоней и покрасневшей кожи с видимыми отпечатками тонких пальцев. В голове царил полный сумбур из ненависти, страха и отвращения, сбивая желание. Пересилив жуткое неприятие, с трудом переведя глаза на полыхающее смущением лицо, он криво улыбнулся: — Продолжаешь делиться хорошим постельным опытом? — Гарри изменился в лице, и Реддл быстро добавил: — Это не осуждение. Прости. Я не собирался делать тебе больно. Теперь буду знать и следить за собой. — Все не так плохо, чтобы ты так сердился. Чепуха, я… — мужчина сглотнул, признаваясь: — Ни с кем не вязался. Это был мой первый опыт. Иначе я бы вышел из тебя. Тоже виноват. Не… Не знал. Перепугался за тебя. — Нам повезло, что это был мой рот, и даже поблагодарю свои чудовищные феромоны, иначе — сам понимаешь, — покачал головой омега, а в груди будто взорвалось нечто восхитительное, довольное, облегченное и такое же тошнотворно-омерзительное. Первый опыт. Это звучало волнующе. Том не стал скрывать: — Мне нравится быть в чем-то первым с тобой. Обычно наоборот. Гарри утер со лба пот, а с щек слезы и, покачнувшись от прилива слабости, потянулся к партнеру, трогая его пах и — не нащупав там никакого возбуждения — весь оцепенел. Лицо изумленно вытянулось. Казалось, запах хлорки ясно давал знать о состоянии Реддла, альфа видел его худые мокрые от смазки бедра, его мимику и полыхающий взгляд. Понимание причины пришло быстрее, чем Том сумел объясниться самостоятельно. Поттер прикрыл веко и запустил ладонь в плавки омеги, обхватывая его орган и неторопливо двигаясь на нем. В груди теплилась бесконтрольная нежность. «Невероятно чуткий,» — он без отвращения прильнул к приоткрытым губам, целомудренно целуя, затем в скулу, в подбородок, в дернувшийся кадык, пытаясь передать свои эмоции в этих прикосновениях, и ответом стал прерывистый вздох. Том их уловил. — «Не понимаю, над чем я должен смеяться или что мне должно не нравиться в будущем. Глупость. Том Реддл — сокровище.» — Ты такой замечательный, — тихо сказал волшебник, глядя в глаза внимательно наблюдавшему за ним Темному Лорду. — Спасибо за себя. Не объяснившись даже на непонимающий и вновь растерянный взгляд на внезапную нежность, Поттер стащил вниз чужое белье и переместился ближе к полу, но на его лоб надавила изящная рука, уверенно останавливая. — Не хочешь? — Хочу. Том подтолкнул чародея обратно вверх, а затем и вовсе потеснил его в сторонку, меняясь местами. Омега подложил под себя всю одежду, чтобы деревянный пол не стер спину, хотя ничего удобного, все же, не было. Лопатки от недавнего несомненно приятного отдыха уже довольно ощутимо болели. Однако Том напоминал себе, что только что сделал больно Поттеру, и считал это закономерной расплатой за ошибку. — Доступ к воздуху будет лучше, — добавил Реддл, беря в руки флакон и протягивая его паре. — Ты сейчас свалишься уже. У меня на сегодня в планах еще одна интимная близость, но ночью. В горах, там будет легче, — Гарри пожал плечами, соглашаясь, им действительно нужно хорошенько изловчиться, чтобы секс не был совсем плачевным. Он начал быстро растирать по паховой области, бедрам и животу пахнущую травами жидкость, и из-за волос достать до кожи было весьма проблематичным, поэтому нанесение зелья отняло некоторое время. Узел побаливал, но Поттер ни слова на это больше не сказал. — Я сделал для тебя алтарь среди камней, мы зажжем факела, заказал нам ящик с гранатами, это приятная альтернатива волчьим ягодам, безопасная и божественная. Питомец, ты знал? Другое описание запретного плода — гранат. На празднике будет много еды, и я ограничился фруктовыми и ягодными подношениями, совсем как украшения костюма Темного Лорда. Иначе, объевшись, двигаться вообще не сможем, — он хмыкнул, чувствуя, как уходит напряжение, а перспектива двух великолепных близостей с богом возвращала возбуждение сполна. — Сделать все, как полагается. Как следовало с самого начала. Был глуп, словно мертворожденный младенец. Поттер шокировано молчал, а его руки и вовсе замерли. Он смотрел на Реддла, не веря, что омега действительно произнес все эти жуткие вещи с самым обычным лицом. Алтарь? Подношения? Младенец? — Конечно, мы не будем, если ты не захочешь, моя радость, мой бог, — ласково продолжил Том, разглядев у альфы на это даже большее недоумение и страх. Страх? Опять? Реддл совершенно путался, сейчас он говорил о прекрасных вещах, о близости и подарках, как Гарри мог бояться и чего? Крестного? Мары? — Я окружу нас чарами, никто не приблизится. Беспокоишься о Блэке? — О тебе, — губы дрогнули, но кричащие внутри мысли молодой мужчина оставил глубоко в себе: «Остановись! Здесь нет божеств! Я просто человек, мне повезло, я следовал правилам! Я хуже и глупее, просто бесполезный слабак, не делай из меня черт знает что! Хватит!» — Если тебе хочется устроить все именно так, я буду рад. Ты… Только не заходи далеко. Не хмурься. Не хочу представления, незачем устраивать театр из близости. А вот тебя — очень хочу. Проведя ладонями по своей коже, убеждаясь, что зелье размазано в нужном количестве, а руки и подавно были под плотной защитой, вернулся к поглаживанию чужого тела, уже без неуверенности или страха спускаясь к ягодицам и осторожно проталкивая внутрь влажной дырки два пальца, разминая мышцы. Вот, кто здесь был повторным девственником. Гарри сжал губы, сдерживая улыбку, чтобы — не дай Мерлин — не обидеть Реддла, и все же согнулся пополам, широко проведя языком по промежности партнера и поднимая на него взгляд, убеждаясь, что это принесло удовольствие. На скулах Темного Лорда заалел румянец, а рот растянулся в улыбке. — Не театральность, это дары, тебе понравится, просто поверь, — прошептал он, вплетая пальцы во влажные от пота волосы Поттера, ободряя действия. Тот вновь довольно медленно провел языком от яичек, приподнимая их этим, до кончика небольшого члена, не задевая кожу колючим от легкой щетины подбородком. Том понимал, что звучал еще неясно, быть может, даже странно, но картину в голове видел совершенную. Это должно быть очень красиво. — На тебя бабочки садятся. Гарри чувствовал щекочущие движения лапок на спине, плечах и шее, но отвлекаться не стал, разумно расходуя время: ему безумно желалось доставить партнеру удовольствие, и ограниченность в выборе действий расстраивала. От пришедшей в голову мысли волшебник остановился. Внутри все полыхнуло от волны возбуждения. — Если я нанесу зелье на язык и губы, — хрипло предложил он, размеренно двигаясь двумя пальцами в горячем теле любовника. — Я могу… Приласкать тебя ими?.. — Поттер сглотнул, отводя взгляд. По ощущениям — голова будто горела. Это отличалось от того, что уже было. Альфа входил языком в прежних партнеров, но ничего настолько смущающего и возбуждающего не испытывал. От одних мыслей крепко вело, а в прошлом — волшебник делал это с омегами и Невиллом довольно спокойно. — Конечно, я же всегда мечтал увидеть твое обожженное лицо и лечить гортань с желудком, — иронично заметил Реддл, однако дал согласие: — Не дольше нескольких секунд, Гарри. Смазка может попасть внутрь. Мы не подготовлены к такой практике. — Сама невозмутимость, — выдохнул молодой мужчина и поднял трясущимися руками пузырек, а следом — высунул наружу язык так сильно, как только мог, и глаза омеги на это расширились, подозрительно заблестев. Гарри тщательно покрыл зельем поверхность языка и губ, заходя пальцами неиспачканной в смазке руки вглубь рта, если все же что-то сможет попасть внутрь. Услышав снизу тихий стон, Поттер посмотрел на Реддла, моментально вспыхивая — похоже, Том нашел действия спутника весьма эротичными. Том опустил ладонь на свой член, размеренно оглаживая все еще скользкий от слюны орган, и румянец возбуждения сиял ярче на бледной коже.       Стараясь не сглотнуть набежавшую в рот слюну, альфа глубоко вздохнул и задержал дыхание, мягко разводя ноги Реддла в стороны и распластываясь на ступенях крыльца, чтобы было удобнее. Пальцы вновь подрагивали от волнения и возбуждения, они отвлекали от неприятно скручивающей желудок тошноты. От такой близости к смазке глаз начало покалывать, и Поттер опустил вниз веко. Следом подался вперед, разведя ягодицы партнера в разные стороны и аккуратно прижимаясь ко влажному отверстию кончиком языка, проталкивая его внутрь. Рядом раздался более громкий и отчетливый стон, и Гарри не мог не вторить ему следом, дурея от нового соприкосновения близости — впервые ощущая такое удовольствие с горьким зельем на языке, текущей слюной, задержанным дыханием и побаливающим членом. И находя их секс таким же прекрасным даже с кучей недостатков.       Поттер протолкнул язык глубже, прижимаясь губами к анальному кольцу, а в его волосы зарылись пальцы любовника, чувственно почесывая и оглаживая, показывая одобрение. Гарри подавил желание прижаться к промежности всем лицом для удобства, и ритмично-мерно двигал языком внутри сокращающихся мышц, скользя по горячей смазке, вслушиваясь в восхитительные тихие звуки наслаждения, сам их в себе не сдерживая. Том буквально пылал внутри, горячий и пульсирующий, вызывая смутные ассоциации. Поттер не мог активно ласкать, опасаясь за попадание обильно вытекающей смазки внутрь рта, а затем и тела — от возбуждения ее вытекало гораздо больше, заливая ягодицы и дощатый пол вместе с подстеленной одеждой.       Прекрасно, восхитительно: Гарри не терял голову от страсти и запаха и мог думать, ощущать острее и резче, наполнять близость смыслом и чувствами, в этом не было ничего животного, ничего естественного к природе, и имена на запястьях — одно блеклое, а другое угольно черное — подтверждали. Он замечал каждое движение под собой, тембр стона и шум дыхания, мог понять, если делает нечто неприятное или, напротив, там, где нужно — усилить, продолжить, повторить.       Кажется, с другими партнерами это были механические движения ласки — распространенные, типичные, такие, какие «должны по идее» понравится человеку. Запах омег сшибал крышу, у омег она слетала от присутствия альфы в постели. С Невиллом было иначе, но там таких сильных чувств, этой любви и не было. Хотелось разрядки и тепла — и парни делали это. Конечно, после нападения Сириуса секс с бетой сошел на нет.       Для Гарри Поттера такая близость — тоже впервые.       Медленно выйдя из тугого сфинктера, альфа окончил свое движение широким облизыванием до пупка, заныривая вглубь, и остановился, резковато отстраняясь и выдыхая. Вот только вдохнув порцию кислорода в легкие, Гарри весь искривился и захрипел — размазанная по губам и языку смазка молодого мужчины словно ошпарила слизистые, выбив из равновесия. — Герой-любовник, — поддел его Том севшим на звук голосом и взмахом волшебной палочки полностью очистил чужое лицо. — Не падай, я тебя не смогу поймать. Только вздернуть вверх ногами. — Порядок, — Поттер счастливо растянул губы в улыбке, раскрасневшись. — Я могу войти в тебя? — Презервативы надень, Ромэо. Волшебник кивнул, беря протянутую упаковку и разрывая пачку, как-то слишком неловко и поспешно раскатывая на болевшем уже от напряжения члене резинку. Том наблюдал за его действиями с ухмылкой, и от довольного счастливого вида Гарри в сердце разливалось удовлетворение. Дело, конечно не в сексе, а в том, на какие ступени они заходят во время него — ступени принятия, прикосновения, доверия, неизведанного. Если не считать времени смерти, пару месяцев назад Реддл бы просто избил альфу до кровавых соплей даже за простое предложение римминга. И уж точно не захотел бы вылизывать чужой зад самостоятельно. Теперь — понимал. Это имело куда больший смысл, ведь они поднимались по ступеням по доброй воле, по решению разума и чувств. Инстинктами Поттер должен бежать прочь от чужого омеги. Инстинктами Реддл должен был залезть на дядюшку.       Не позволив этим размышлениям отразиться на лице, омега притянул партнера за ягодицы ближе и устроился удобнее, без стеснения закидывая ноги на широкие плечи. Разрядки хотелось — жутко. Это было дольше, чем Темный Лорд предполагал. Впрочем, не в количестве, а в качестве была ценность.       Том отвлекся, когда его бедра обхватили чужие ладони, приподнимая их выше, а к отверстию прижалась скрытая презервативом головка пениса, неспешно потираясь и надавливая, плавно погружаясь внутрь. Гарри приоткрыл рот от удовольствия, входя на полную длину и прижимаясь низом живота к влажным бедрам. Он и сам был полностью мокрым от пота, что Реддл не находил привлекательным, но сексуальным — определенно. — Ласковый песик, давай, — прошептал Темный Лорд, разглядывая спутника немигающим пожирающим взглядом. — Двигайся для своего Хозяина, сделай себе хорошо. Поттер тихо выдохнул, и вышел из узкого отверстия наполовину, чтобы резко толкнуться вперед, надламывая шипящий пугающий голос привычным человеческим стоном. Чувствовать на члене любовника — потрясающе, будь то его пальцы, губы или мышцы, Гарри надсадно втягивал воздух ртом, сверху это делалось куда легче, обдуваемый теплым чистым от феромонов ветром, и продолжал быстро двигаться, зная, что в этой позиции Том не любил физическую нежность — а зачем отказывать ему в удовольствии из-за собственных принципов? Поэтому маг сразу перешел на жесткие ритмичные фрикции, вколачивая себя внутрь кишки, вырывая чувственные звуки удовольствия.       При каждом звонком ударе бедер о ягодицы узел опаляло болью, альфа теперь был уверен, на нем останутся синяки. Однако первый опыт и не должен быть безупречно идеальным и полностью приятным, чтобы жаловаться. Осадить, предупредить, но не ругаться или отворачиваться. Гарри был счастлив это понимать и отдавать понимание Реддлу. — Скажи, что любишь меня, — хрипло попросил Том, и крепко ухватился за ягодицы альфы, цепляясь ногами сильнее, прижимая его к себе. И вот он, результат отдачи и понимания — насаживаться на поврежденный узел омега даже в пылу предоргазменного состояния не стал, несмотря на обещания. — Скажи, скажи мне это. — Люблю, — тихо произнес Гарри, нависая сверху и упираясь руками в пол для удобства. Он промычал, когда стенки мышц сжались вокруг члена сильнее, пульсируя в реакции оргазма, и повторил: — Я так сильно люблю тебя, Том, люблю, мое сокровище. Ему недолго времени потребовалось, чтобы присоединиться окончанием вновь, с силой закусывая губу и жмуря глаз. В тот момент Поттер даже не думал, насколько уродливым было лицо, и как близко омега его мог рассмотреть в таком положении.       По горлу прошлась судорога тошноты от частого быстрого дыхания, и Гарри отстранился, медленно выходя из тела Темного Лорда с негромким влажным звуком. Перед глазом чернело и искрило от интоксикации. Том принял сидячее положение, потягиваясь и хрустя затекшими позвонками. И заметил: — Твоя спина. Вся в бабочках. Поттер повернул голову, изгибая шею, заглядывая за плечо: и верно, вспотевшую от физической нагрузки, интоксикации и жары спину плотным слоем облепили светлые бабочки. Жутко. Красиво. Совсем немного — омерзительно. Гарри бы так описывал происходящее с ним иногда. Нечасто.       Он не заметил, как Волдеморт скользнул ближе, заведя руку за спину любовника, и коснулся поясницы, медленно ведя пальцами вверх, и все сидевшие на теле бабочки, одна за другой взмывались прочь, задевая волосы и лица волшебников, разлетались в разные стороны, потревоженные. Поттер смотрел на них зачарованно, и Том улыбался. Когда пальцы дошли до шеи, насекомых на спине больше не было, помимо их неосторожных останков. Реддл вернул руку на место и показал испачканную в крыльях и лапках ладонь, возвращая очарование альфы с небес на землю. Красиво, но просто глупые насекомые. Гарри на такое пренебрежение к чужой жизни печально вздохнул. — Подтверждение моего божества, — ласково прокомментировал Том, поднимаясь на ноги и нежно стягивая с члена альфы наполненный семенем презерватив той же запачканной в мертвых норвежских бабочках кистью. Затем очищая оба тела и одежду от пота, смазки, спермы и маленьких трупиков насекомых. — Природа знает. Но природа тупа на проявление даров. Зато я — нет. И готов вручить твой первый подарок. Одевайся. Альфа поперхнулся воздухом, вспоминая. — Господи. Я же еще не отдал тебе твой, — он спешно ощупал карман лежащих на полу бридж, выуживая наружу кольцо. Том опустил голову ниже, а улыбка медленно стекла с губ. Тепло из глаз пропало. Не став растрачиваться на долгие драматичные речи, альфа просто и коротко выдал: — Это Третий Дар смерти. Воскрешающий Камень в кольце. Символ на нем узнал. Видишь этот рисунок? Реддл приоткрыл рот. Затем плотно сомкнул челюсть. И вновь приоткрыл, будто потеряв дар речи. Он не прикасался к перстню, только смотрел, словно бы смысл слов Гарри все никак не доходил до понимания. — Сюрприз?.. — неуверенно спросил Поттер, самостоятельно вкладывая Дар в повлажневшие ладони возлюбленного. Тот оставался неподвижным и окаменевшим, и второй мужчина начал терять уверенность в своих действиях. — Эээ… Я подумал, что это совсем не может быть гербом дома Слизерин. Это же так логично. Присмотрелся получше, а у нас дома, в поместье Поттеров, хранится шкатулка, где Мантия-Невидимка лежала всегда. Не по карманам же ее таскали?.. А ты — искал бы дольше, изводил себя. Этот знак… Редко когда встречается, а после войны его упоминание запретили. И там было то же самое: треугольник, круг и линия. Мантия, Камень и Палочка. С… — он запнулся. Во взгляде Темного Лорда было нечто страшное. — Поздравляю, Том. Ты был бессмертным уже пару недель.