Том раскладывал на земле вещи, выбирая, какие брать с собой. Это могло оказаться важным на случай, если чары с них слетят — ноша не должна быть опасной для Гарри и их спуска. Обязательно — теплый плед, два свитера и один спальный мешок, зачарованный мешочек с запасным оружием (и Том не берется сказать что будет, если все чары разом спадут), керосиновая лампа и бутылочка с наполнителем, три зажигалки, два зачарованных норвежских камушка, аптечка с бинтами, антисептиком, кроветворным, Костеростом, Бадьяном, успокоительными на случай повреждения рассудка, зелье для сна без сновидений на случай потери рассудка у Тома. Поттер не хотел к нему прикладываться, пока ситуация не обязывала — ум был в относительном порядке, эмоциональное состояние в норме. Десять контейнеров с едой и три бутылки с водой (омега очень рассчитывал на могущество Старшей Палочки, с которой не составит труда наколдовать чистую воду для питья самостоятельно, но варианты необходимо учитывать все). Далее были вещи средней важности — три словаря, пять дневников для записей, несколько ручек и карандашей, карта Мексики, компас, два свистка на каждого, ломик и небольшой топор, компактная лопата на случай завала, еще одна веревка, но на сорок метров. Для Гарри Том захватил пару книг по автомеханике и трансфигурации, чтобы альфа не заскучал и не полез, куда не следует. А тем более не стучал и демонов не призывал.
Пришлось брать дополнительную сумку на одно плечо, и омега выглядел просто нелепо, весь нагруженный вещами, на что Гарри забавно корчил рожи, пытаясь не рассмеяться. Правда, несмотря на его веселье, волнение считывалось так же ясно. Колья вбили поближе к лесу, альфа самостоятельно завязал крепкие узлы для двух тросов: основного и страховочного в случае повреждения первого. Том долго осматривал узлы, перед тем, как вынести положительный вердикт и проверить обвязку на альфе и каждый карабин. Когда солнце начало садиться, Темный Лорд велел готовиться к спуску.
— Нет смысла дожидаться утра, мы спустимся еще засветло, — твердо объяснил он, подходя к обрыву и глядя на разбивающиеся о скалы волны Тихого Океана. — В гробнице не будет света, и время суток значения не имеет. Сверр, Фенрир, уходите в лес, следите за периметром, если получится — наловите дичи к завтраку. Заметите чужаков — нападайте и убивайте.
Гарри проглотил последний приказ, не морщась, просто подходя ближе и поворачиваясь спиной, позволяя возлюбленному сцепить несколько своих карабинов с обвязкой альфы. Предупреждающе сдавив плечо мужа, Том проворно перебрался на подставленную спину, начиная ощущать и собственное веселье.
— Все равно что клещ, — поделился он на ухо другому Поттеру, и тот немного расслабился. — Ты как? Выдержишь?
— Я нес твое тело в гору, в мороз, в самом больном и измученном состоянии всю ночь, — напомнил Гарри, которому в общем-то легко вовсе не было. Мужчина находил омегу достаточно тяжелым, но на спуск это повлиять не должно. Затянув узел страховочной веревки на одном из карабинов, альфа небрежно скинул остаток веревки со скалы, взяв в руки основной и глубоко вдыхая. — Держись крепче. Мне так легче, мотыляться хотя бы не будешь. Ногами тоже меня обхвати, ага, да, скрести на моем животе. Поехали.
Волшебник осторожно отклонился назад, переставляя ноги и крепко стискивая натянутую веревку, и начал медленный спуск. Первую оплошность Гарри обнаружил довольно быстро — ладони начали стираться о грубую веревку, но о перчатках никто и не подумал. Второе — Тома было куда легче нести на руках, и спину заломило из-за тяжести, а следом заболели и руки, несмотря на опору о камни скалы ногами.
— Тебе нужно сдвинуться немного правее, — произнес Том, воспроизводя в своей памяти расположение входа. Он крепко держался за мускулистое тело всеми конечностями. Совсем, совсем не вовремя по собственному телу бегали мурашки от такого тесного соприкосновения. Темный Лорд задержал дыхание, когда Гарри мощно отпрыгнул вбок, чувствуя перекаты мышц на его спине — это было потрясающе и очень-очень невовремя. — Вот черт. Все идет… Не так, как я планировал.
— Твой план упирается мне в ягодицы, — запыхавшимся голосом пробормотал Гарри, который к тому же и усилившийся запах феромонов начал ощущать. — Нашел время и место.
— Я не стану просить прощения за то, что у меня стоит на собственного мужа.
— Мы висим над скалами и Тихим Океаном, рядом сраная гробница, — перечислял Поттер с возмущением, встречая хриплый смех возле уха. — А мои шнурки, кажется, опять…
—
Немедленно замри.
Том расширившимися от понимания глазами уставился перед собой. Альфа действительно остановился, с недоумением повернув голову влево.
«Шнурки. «Петля». Узлы на веревках.» — молниеносно пронеслось в голове Волдеморта, и он сжал пальцами широкие плечи еще крепче.
— А теперь очень аккуратно ухватись за камни, найди подходящие выступы, — прошептал он, и живот резануло холодом. — Если моя догадка верна, все узлы на тросах скоро развяжутся. Гарри, поторопись.
Альфа выдохнул ругательство, не с первой попытки последовав приказу, повиснув на отвесной скале. Он не двигался некоторое время, переводя дух, практически шкурой ощущая, как Темный Лорд позади мучительно размышляет, что делать дальше. Поэтому Поттер сделал ход первым: медленно переставил одну ногу ниже, нащупав достаточный для этого выступ камня, и переместил правую руку вниз, занырнув пальцами в углубление в скале.
—
Что ты делаешь?! — зашипел Том. — Остановись сейчас же, мы должны выбираться отсюда!
— Я это и пытаюсь делать, — коротко огрызнулся Гарри, не собираясь прерывать спуск. — Осталось недалеко. Хватит! — прервал он зарождавшийся протест мужчины. Нервы накалились довольно быстро. — Я справлюсь, просто не двигайся. Не забывай, что в будущем мы живы, а значит — я смогу.
— Упрямец, — еще тише ответил омега, прижимая влажный лоб к изгибу чужой шеи. Адреналин подскочил так сильно, что ноги казались ватными, а сердце билось с перебоями. Еще одна ошибка. Еще один просчет. — Я обязан был догадаться до того, как мы начнем спуск. Это моя работа. Ошибся уже второй раз. Прости меня.
— Прощаю, прощаю, только не говори под руку, иначе оба полетим в вниз,
а я вообще-то не бессмертный!
Том закусил губу до крови, и его начало трясти. Гарри тяжело дышал и обливался потом, с трудом находя подходящие камни, продвигаясь слишком медленно для такого веса за спиной, а уже стертые ладони расцарапывались до крови, неприятно скользя. Обувь из-за шнурков пришлось сбросить, что вышло у чародея не с первой попытки, и один раз нога провалилась в пустоту, вызывая мурашки и рывок ужаса под ребрами. Примерно через полчаса одна из веревок действительно соскользнула в пропасть, развязанная и бесполезная. Вторую омега дернул на пробу сам, и она повторила путешествие первой, безжизненно повиснув на обвязке альфы, поэтому Том отцепил ее самостоятельно, чтобы не мешалась.
— Будто целую вечность, — выдохнул Гарри, остановившись, чтобы немного перевести дух. Он прижался лицом к камню, изнемогая от усталости и тяжести. Руки горели огнем и незащищенные обувью стопы вторили неприятной болью. — Конца и края нет. Дай мне пару минут. Не делай глупостей, я справлюсь.
Второй мужчина, открывший было рот для логично пришедшего в голову предложения, сомкнул губы. Бессмертие, конечно, давало омеге плюсы пережить падение на скалы, но альфа останется совсем один, и никто не может знать, что произойдет в этом случае. Том продолжал винить себя, но не произносил ни слова.
Остаток пути прошел в тишине. Из-за скольжения ладони Гарри совсем изрезались, став кровоточащим месивом, поясницу страшно ломило, а напряженные руки начали отниматься. Кажется, даже паника отступила под тяжестью физического дискомфорта. Наконец, левая нога нащупала пустоту три раза подряд, и альфа понял — добрались. Осталось самое сложное.
— Мы на месте, — неровным голосом проинформировал колдун. — Готовься, приземление может быть жестким.
Теперь Поттер не мог использовать ноги, и спускаться ко входу в гробницу стало гораздо тяжелее, медленнее. Ободрав себе коленки, кажется, пройдя несколько кругов ада, Гарри повис над темной мрачной пещерой, решаясь на последний шаг. Необходимо было как следует раскачаться на руках и выбросить себя вместе с мужем вглубь гробницы. Понимая, что чем дольше он будет висеть, тем слабее будет хватка перетруженных рук, альфа начал двигать ногами и тазом назад-вперед, тяжело отдуваясь и сжимая сильнее окровавленными пальцами камень, раскачиваясь все быстрее, и с каждым рывком его ладони соскальзывали с камня под весом двух тел, от движения и крови, пока Гарри с отчаянным вскриком не отпустил их, залетая во тьму и падая на голые камни.
Из глотки раздался нервный смех, и Том вторил ему собственным нездоровым хохотом, с трудом отцепляясь от карабинов на обвязке альфы, откидывая сумки в сторону и падая на спину рядом с ним, содрогаясь от всклокоченных нервов. Живы. Они живы, они сумели.
Гарри сумел.
Омега изумленно вздохнул, когда совершенно неожиданно к его губам прижались чужие влажные губы, на короткое время растерянный судорожными поцелуями, однако ответил так же жарко, обвивая руками мокрую от пота шею супруга, чтобы притянуть его ниже, ближе, плотнее — адреналин все еще скакал в венах обоих мужчин, выходя из них чистым возбуждением. Альфа простонал нечто восхищенное, ныряя языком в рот чародея, ведя окровавленными руками по его щекам, шее, спускаясь ими по вздымающейся грудной клетке к животу, чтобы задрать летнюю кофту и уже гладить по оголенной коже, размазывая по ней кровь. Том тоже испустил тихий стон, и по телу прошлась остаточная дрожь — то ли от мощного всплеска энергии, то ли от пережитого страха и гнева.
— Не знаю, что на меня нашло, — сбивчиво шептал Гарри, покрывая быстрыми несдержанными поцелуями лицо мужа, заходя на шею или ловя губами его руки. — У меня стоит. Я так хочу тебя.
— Адреналин, — нетерпеливо объяснил Темный Лорд, привстав на локтях и утыкаясь лицом в пылающую шею, втягивая нежную кожу в рот и выпуская с негромким причмокиванием. — Мы едва избежали гибели, попали в экстремальную ситуацию два раза подряд, столько волнения и страха, а после…
— Плевать, — прервал его чародей, полностью стаскивая с омеги верхнюю одежду и отбрасывая в сторону. Взгляду открылись кровавые разводы, и они смотрелись на бледной коже стройного тела впечатляюще. Гарри аккуратно провел кончиками пальцев по подставленному лицу, обводя ими улыбку, и Том поймал их своим ртом, позволяя толкнуться в глубину рта. — Прости, я немного запачкал тебя.
— Я не против запачкать тебя всего, — на полном серьезе произнес Поттер, надавливая на грудную клетку навалившегося сверху альфы, и тот отстранился назад, позволяя Тому принять сидячее положение и послушно задирая руки вверх, когда края его кофты потянули, обнажая торс. Том нахмурился, замирая. — Ладони изодрал.
— Так излечи меня, — Гарри прижался обратно, потираясь всем лицом о плечи и ключицы пары, оглаживая руками выступающие ребра, притягивая руки Темного Лорда к своему торсу в молчаливой просьбе объятий, и тот не поскупился, крепко прижимаясь в ответ, скользя изящными ладонями по сгорбленной спине. — Собой.
— Научился говорить эротичные вещи? — пошло улыбнулся Том, несдержанно нащупывая ладонью действительно каменный стояк любовника, крепко сжимая его, вырывая низкий стон и нетерпеливый толчок бедер.
— А это было эротично для тебя?
Гарри задушено хмыкнул, сжимая ягодицы Темного Лорда и слегка приподнимая его тело от каменного пола, а затем ныряя в его штаны рукой, но из-за судорожных быстрых движений не сразу попадая в трусы, отчего альфа нечто раздраженно проворчал.
— Когда не надо, без белья на босу ногу щеголяешь, а когда надо — так сто слоев одежды! — уже более внятно воскликнул он, наконец, попав под резинку плавок и обхватывая небольшой возбужденный орган израненными пальцами. — Ты… Ты же взял резинки?
Второй Поттер опешил на короткое мгновение и заливисто рассмеялся, вызывая на щеках партнера румянец.
— Я не собирался заниматься сексом среди древней усыпальницы, — весело произнес тот, в ответ сильно стискивая крепкую ягодицу альфы. — Но как же я мог забыть. Мой песик прется от таких вещей. Гляди-ка: едва попал в гробницу, а уже член колом. А какой довольный-то.
— Эй!
— Обойдемся дрочкой, хотя, если ты хочешь совершить еще одно путешествие наверх ради полноценного секса… — он вновь посмеялся, ощутив шлепок по заднице, и вообще-то от этого жеста все тело прострелило молнией нового возбуждения. Том шепнул на ухо Гарри: — Ты можешь сделать так еще раз.
А затем привстал выше и втянул мочку в рот, перекатывая языком прохладный гвоздик, толкаясь тазом навстречу влажной теплой руке. Второй Поттер растерянно замер, не уверенный в прозвучавшей просьбе, — обычно роль «ведущего» в подобных развлечениях брал на себя лишь Темный Лорд.
— Ну же, что за непослушное создание? — проворковал мужчина, нащупывая пальцами узел партнера и сжимая его до тихого чувственного стона. — Разве ты не должен выполнять приказы своего…
Да!
Вырезанный в камне грот огласил второй шлепок о ягодицы, несколько приглушенный из-за слоев одежды. Гарри улыбнулся — ведущую роль Том никогда с себя и не снимал. Он помнил собственное странное удовольствие и просьба омеги особого удивления не вызвала, и альфа несильно ударил по ягодице вновь, вслушиваясь в восхитительный стон, отозвавшийся мурашками по всему телу.
— Мой Лорд, — пробормотал волшебник, найдя тонкую шею губами и покрывая ее ласковыми поцелуями, чередуя их с засосами, и шлепнул по заднице Поттера третий раз. Он облизал цепочку красных пятнышек по линии сонной артерии, и прижал голову к изгибу между горлом и плечом. Гарри сбивчиво зашептал: — У меня сердце бьется, как бешеное.
Том коснулся грудной клетки альфы, жадно нащупывая его быстрое сердцебиение, сотрясаясь, другой рукой потянув за чужое предплечье, подмечая, как напряженные мышцы слушаются, как Гарри
слушается и
слушает, вытаскивая из трусов омеги свою ладонь, и тот с продолжительным шипением изливается оргазмом.
— Сегодня ты дольше меня, — хриплым голосом прокомментировал Том Поттер, приспуская для удобства штаны с альфы и дроча его член уже обеими руками, и Гарри только шумно дышал ртом, не отрывая головы с изящного изгиба плеча омеги. — Обычно мы заканчиваем практически одновременно. Ты слишком напряжен.
— Не выходит, — простонал он, пытаясь уловить приближение окончания, считывая движение ладоней, присутствие Тома, но все никак не получалось подойти к оргазму, словно он неуловимо ускользал прочь. — Ч-черт, сплюнь на него.
Темный Лорд согнулся, раскрывая руки лодочкой, зажимая ими подрагивающий пенис, и медленно сплюнул на крупную головку, наблюдая, как слюна стекает вниз вместе с проступившей смазкой. Он размазал ее по всей длине, усиливая трение, стекая одной рукой к узлу и обхватывая его кольцом из пальцев. Гарри простонал нечто бессвязное, но все же повторил более разборчиво:
— Нет, я не смогу. Давай мы просто остановимся.
Том хмуро глянул в раскрасневшееся лицо и надавил на грудь супруга, заставляя сесть на задницу. Затем сунул два пальца в свой рот, смачивая их сильнее и вставил между ягодиц Поттера, резко протискивая внутрь до костяшек, надавливая на простату, впервые используя для проникновения слюну, а не смазку. Сжав узел более плотным захватом, омега начал быстро вставлять свои пальцы вглубь тела, непрерывно массируя плотный комок и неотрывно глядя в лицо Гарри.
— Давай, смотри на меня, — приказал он грубоватым тоном, скаля рот в угрожающей ухмылке, и альфа изломанно застонал, опираясь ослабленными руками об пол, чтобы не завалиться на спину. —
Гарри, мой Гарри, Гарри, Гарри, мой Гарри.
Последние слова вырвались с низким шипением Парселтанга, и в ответ на это мужчина закатил глаз, проваливаясь в облегченный оргазм, стреляя спермой себе на грудь. Он задержал дыхание, пытаясь продлить удовольствие, и Том зашипел вновь, добавляя третий палец, несдержанно двигаясь ими в прямой кишке, доводя мужа до помешанного исступления, пока тот не запрокинул голову назад, опираясь об пол уже локтями. Волдеморт остановил себя, вытаскивая пальцы и приводя выражение лица в порядок.
— Как же хорошо, что мы имеем куда больше способов доставить тебе удовольствие, — самодовольным тоном прокомментировал Поттер, очищая оба тела и с облегчением перестав чувствовать полностью промокшие от смазки штаны.
— Я уже отвык от этого ощущения, — выдохнул альфа, лениво разглядывая высокий потолок, покрытый причудливым узором линий.
— От пальцев в своей заднице?
Том приподнял брови, посмеявшись, когда получил несильный тычок в плечо.
— Я про чувство опасности, страха, столько энергии сразу, — задумчиво протянул Гарри, ложась уже на спину и расслабленно вытягивая ноги. Он весело добавил: — Я о гробнице, к слову, а не о тебе. Это затягивает.
Темный Лорд похолодел взглядом, но отвечать на высказывание не захотел, потянувшись к сумке и вытаскивая походную аптечку, чтобы обработать и забинтовать руки. Тратить зелья не стал, но и оставлять, как есть, было опасно — альфа мог капнуть кровью там, где не надо.
Только теперь появилась возможность как следует осмотреться. Удивительно, но помимо губ Гарри, дыхания Гарри, Тома ничего вокруг не волновало.
Они попали в большое изысканно вырезанное пространство, стены были исписаны знакомыми символами и приписками из рун и латыни, кое-где читались потертые влажностью рисунки-обозначения, а заканчивалась зала уходящими в темноту каменными ступеньками. Руки Тома подрагивали от предвкушения, пока он аккуратно забинтовывал ладони Гарри. Целая неизученная область, знания древних, которые достанутся Лорду Волдеморту.
— Я, конечно, не настаиваю, но следовало бы использовать Бадьян, — негромко произнес альфа, наблюдая за ловкими пальцами мужа. — Нам еще обратно возвращаться, рано или поздно. Не уверен, что смогу лезть с такими руками.
— Ты считаешь меня настолько жестоким или малоразумным, что я заставил бы тебя повторить этот путь? — сдержанно ответил Темный Лорд, крепко завязывая конец бинта вокруг запястья, но не перетягивая доступ крови. — Мы найдем иной выход, а если его нет — я взорву нам путь наверх, как только гробница станет бесполезной для меня. Ты удачлив. Но удача не может длиться вечно.
— Это что ли моя удачливость? — он указал на свою повязку, под которой была пустая глазница.
Другой Поттер постучал пальцем по груди альфы.
— Ты выжил. С потерей крови, переохлаждением, сотрясением мозга. Конечно, удачливость. Я обладаю куда более сильной магией, но она меня не спасла. Ты же умудрился снюхаться и побрататься с местной стаей волков, получить абсолютную преданность метаморфа-оборотня, провести гнилые ночи в одиночестве, в лесу, вновь встретиться с Марой. Разумеется, ты привык к адреналину, — он вздохнул, наконец, закончив перебинтовывать ладони. — Ты его получал с первого курса, где тебя приняли ловцом. Ты получал его с крестным, постоянно, не только в дни нападения. В конце концов, ты выбрал
меня. И — вот он ты — живой и относительно здоровый, в здравом уме и со стабильным эмоциональным фоном. Да, это твоя удачливость. А теперь мы перестанем проверять ее пределы, и ты спокойно погрузишься в чтение книги, сидя в стороне от стен и записей на них. Не с окровавленными руками точно.
Гарри сощурился, и омега едва досадливо не застонал: ведь слова он подобрал
совсем неправильные.
— Вот как, — коротко отозвался альфа вместо ссоры, вытаскивая из рюкзака книгу и зажигая на кончике волшебной палочки огонек, чтобы видеть текст.
Том сжал губы, молча отворачиваясь к первой из записей, что сопровождалась небольшой картинкой стилизованных человечков, скал и моря. В руки были притянуты магией словарь с дневником и ручкой. Чертово молчание давило на виски, и омега не мог сосредоточиться ни на какой метафорической зашифрованной записи. Гарри не ребенок. Он не мешающийся под ногами человек. Том не жалел, что Гарри пошел вместе с ним. И он не жалел, что альфа искренне интересовался неизвестными вещами. Дело совершенно в ином.
— Я беспокоюсь, — сухо произнес Темный Лорд, понимая, что без диалога не сможет приступить к расшифровке или хотя бы чтению. Молчаливая обида за спиной сжигала сосредоточенность. — Ты смертный. Я этого боюсь, это моя слабость. По моей вине ты сегодня едва не разбился об океан и скалы
дважды. Это грубые слова, но ты можешь сделать что-то не так. Оступиться, коснуться ритуальных слов, нечто активировать. Если ты погибнешь, я спячу. Мне кошмары снятся, как я схожу с ума. В одном из снов я тебя собственноручно убил. Заколол ножом.
Послышался шелест страниц, и Том обернулся назад, впиваясь нечитаемым взглядом в мужа. Тот поднял голову от книги, молча смотря в ответ. В выражении его лица уже не было ни обиды, ни злости, только серьезное спокойствие и внимание.
— Я просто хочу держать тебя в безопасности всегда.
— Так не бывает, — просто ответил альфа, опуская книгу на колени. — Ты же должен понимать, что нельзя обеспечить идеальную защиту, я не позволю запереть себя в четырех стенах, даже эта ужасная охрана — предел моего терпения, Том. Ты собираешься уехать в Германию, и что же? Погрузишь меня в кому, чтобы не попал в неприятности? Потащишь следом? Или, может, плюнешь на саморазвитие только чтобы я не споткнулся по пути в туалет? Я тоже боюсь, что ты пострадаешь. Мне тоже страшно, что с тобой может произойти беда. Это совершенно нормально. Смертность —
нормально.
Темный Лорд сильно нахмурился, поворачиваясь к альфе полностью.
— Было бы меньше страха, не призывай ты на обыкновенных свиданиях древних божеств, не подкармливай ты волков в лесу.
Это тоже для тебя в порядке вещей? И мои опасения беспочвенны? О, нет. Боюсь я не напрасно. Я не собираюсь погружать тебя в кому или исключать образование из своих планов. Однако это не умаляет простой истины — несмотря на удачу, ты адреналиновый наркоман. Сегодня ты прямым текстом это подтвердил.
Гарри раздраженно фыркнул, не сразу подобрав слова для ответа — монолог омеги ударил точно в цель. Однако, неожиданно даже для себя, мужчина рассмеялся, вызывая настороженное молчание мужа.
— Поэтому я и с тобой, так? — весело подытожил он, все еще посмеиваясь. — Вышел замуж за самое опасное существо, провожу медовый месяц в гробнице вместе с ним, — волшебник оценил закатившего глаза Тома, плечи которого расслабились — ссориться тот не хотел. Поттер заинтересованно приблизился, разглядывая стену, перед которой остановился омега. — Рассказывай. Что здесь?
Волдеморт сдержанно кивнул, приподняв ладонь и жестом попросив подождать, затем с помощью словаря начал по слову, по фразам переводить вырезанные в скале узоры латыни. Гарри терпеливо ожидал, разглядывая жесткое выражение лица спутника, его острый взгляд, направленный на стену, бледные пальцы, чертящие линии по страницам толстой книжки, слушал его неразборчивое бормотание то на английском, то на латинском языках, то оглядывался в сторону выхода, где на небо постепенно выливалась чернилами ночь. Мексика была жаркой, но в пещере стоял сырой холод. Поначалу это приносило облегчение, но с наступлением темноты кожа начала покрываться мурашками.
— Какой-то бред, — вынес вердикт Темный Лорд. Он пренебрежительно поморщил нос, а между бровей залегла сердитая складка, делая мужчину старше на вид. — Похоже на местный фольклор — то ли о уходящих к морю душах, то ли о прыжках с обрыва, если понимать дословно. Однако… — он указал, не касаясь, стены пальцем, где был столбец незнакомых слов. — Вообще-то это человеческие кости. И они совершенно не сочетаются с остальным. Эти руны… В волшебном мире имеют несколько значений. «Душа», «Направление»…
— …«Волна» и «Сердце», — неожиданно закончил за него Гарри, а на изумленный взгляд хмыкнул: — Квиддич, Том. Эти руны вырезаются на сердцевине метлы. Выжигаются, если быть точнее. Раскрывают сердцевину, наносят эту сцепку чар, и закрывают древко. С этих самых пор метла начинает летать. «Душа» — в значении «лететь», «направление» в сохраненном значении, «волна» — это потоки ветра, а «сердце», как… Сердцевина метлы? Не помню точно. И эти рисунки — ничто иное, как летающие волшебники. Вот, каким способом мы должны были попасть сюда. И вот, каким… — лицо альфы вытянулось. И он окончательно добил другого Поттера: — А в будущем ты сможешь летать без метлы.
Боже. Вот, почему.
Том некоторое время молча глядел на Гарри.
— Ты самый неожиданный кладезь странных знаний, который я когда-либо встречал. А ведь путь в Тайную Комнату мне подсказала тупоголовая змея из Запретного Леса.
— Неожиданных? Это квиддич, — альфа рассмеялся, но его муж лишь покачал головой. — Правда, я не совсем понимаю, как заставить летать человека.
— «Humerus», «Femur», — начал перечислять побледневший волшебник, переведя взгляд на стену. — «Четвертое и седьмое costae verae» и…
Блять, «Os frontale».
— Заклинание? — заинтересованно подался вперед второй мужчина, но Том отрицательно покачал головой.
— Плечевая кость. Бедренная кость. Четвертое и седьмое истинное ребро. Лобная кость. Это та самая сердцевина, места, где должны быть выжжены руны. Полагаю, это та причина, по которой из нашего дуэта способен летать буду лишь я один.
Пока Гарри пытался вручную смастерить двойное спальное место из спального мешка, пледа и двух свитеров — отчего-то трансфигурация здесь ни в какую не желала работать должным образом, Том переписывал в дневник каждую надпись, каждую руну, перерисовывал каждый рисунок со стен, уверенный, что все это имеет свою ценность. Перевод оставил на следующий день, пока была еда — спешить не стоило. Быть может, на ночь, если Том удачно избежит глупых разборок с альфой по поводу очередного пропущенного сна.
Не избежал.
— Нам нужен твой трезвый рассудок, — твердо произнес Гарри, и это был неопровержимый аргумент. — Мы обязаны найти иной выход наружу, и если сила здесь у меня, то ум — твоя стезя. Том, ты обязан отдыхать. Кошмары это только кошмары, они уйдут с рассветом, но твое тело восстановится. Прошу.
«И все же Гарри прав в двух вещах,» — размышлял Темный Лорд, внося последние метки в личный дневник вроде сторон света каждой из стен. — «Без отдыха я рассеян, и это небезопасно. И кошмары — только кошмары, ничего более. Глупости. Это пройдет. Сейчас самое важное — исследование и поиск выхода, а не глупые страхи.»
С местом для ночевки альфе пришлось возиться дольше обычного. В каменном гроте стояли жуткая сырость и холод, а с наступлением ночи по стенам начали бежать ледяные капли. И даже выбрав самое высокое и относительно сухое место, подстелив спальник вместо матраса и вложив в него согревающие норвежские камни, этого казалось недостаточно. Понимая, что и в этот раз омега захочет лечь у стены, Гарри успел попросить первым:
— Не хочу с краю, — и прозвучало это практически капризно, отчего брови Тома взлетели вверх, разрезая лоб двумя длинными морщинами.
— Ты как ребенок. Хорошо.
«Нет, просто стены холодные,» — кожа покрылась мурашками, когда Поттер лег, прижимаясь к влажному камню спиной. Он согнул одну руку в локте, устраивая ее вместо подушки для мужа, приподнимая края пледа и ожидая, пока тот не нырнет внутрь своеобразного кокона. От Тома исходил приятный жар, и Гарри прижимался к его телу с наслаждением, несмотря на режущий ноздри запах хлорки.
— Да ты весь дрожишь, — тихо произнес Волдеморт, придвигаясь ближе к возлюбленному, обхватывая его левую и ледяную на ощупь руку, чтобы сунуть ее под свою кофту. — Согревающие чары тоже не действуют.
— Но очищающие сработали, — сонно возразил Гарри, утыкаясь губами в теплый лоб супруга. — Ничего, за ночь отогреюсь. Хороших снов, мой Лорд.
На этот раз Том открыл глаза, если можно так называть внезапное самоосознание, в паре метрах от Гарри Поттера. Почему-то он казался таким маленьким и далеким, почти игрушечным. Омега сравнил бы его с краденным несколько лет назад карманным дракончиком с Турнира Трех Волшебников. Пожалуй, даже смешным. И Том бы беззаботно смеялся, чувствуй омега свое тело хоть немного — но нет, он словно бы парил в воздухе, под потолком, взирая на знакомую слизеринскую гостиную свысока. Почему-то это была именно она. Однако Темный Лорд уверен, что Гарри сидел в кресле их будущего-нынешнего дома в Исландии. Кажется, Том Поттер желал этого крепче всего.
Но вот, открывается дверь, и мужчина, дух или призрак, Том не мог верно идентифицировать свое состояние, видит в вошедшем самого себя, но выше? Плечистее? Мужественнее?
«Том Реддл старший? Отец?» — подумал он с недоумением и нарастающим гневом. Что эта немощь делала в
их с Гарри доме?
Гарри вскинул голову в сторону незваного гостя, и на губах появилась рассеянная, но теплая улыбка, вызвавшая еще одну неприятную вспышку ярости.
— Тедди, — поприветствовал его альфа, и Том недоуменно подлетел ближе, боясь, что просто не расслышал, понял не так, но нет: гость прибыл один.
Вошедший склонился, оставляя поцелуй на макушке мужчины, и недовольно ответил:
— Я же говорил, не называть меня так.
— Мой Лорд, — вздохнул Гарри, соглашаясь и поправляя себя, и Том впился в его повзрослевшее лицо взглядом, жадно впитывая в память россыпь морщинок на лице, паутину седины на висках, и альфа выглядел превосходно даже с возрастом. Даже несмотря на отсутствие глаза. Совершенно как усталый, утомленный мудростью бог. Омега замер, когда смысл произнесенных слов, наконец, до него дошел. — У тебя появилось свободное время? Останешься на ночь?
Более мужественный Том Поттер-Эдвард Люпин, отчего-то принявший облик истинного Темного Лорда, усмехнулся, качая головой в отрицании, облокачиваясь о камин.
— Вообще-то я планировал забрать тебя с собой на все выходные. Оставишь «этого» на кого-нибудь.
—
Эдвард.
Метаморф пренебрежительно скривился, и Том мгновенно узнал в своем лице черты маленького оборотня. Гарри же строго хмурился, чем-то недовольный.
— Он бы хотел видеть тебя.
— «Этот»
никого не хочет видеть, — с отвращением в голосе парировал Тедди, скрестив на груди руки. Его глаза блеснули чем-то красным. — Едва ли
Я захочу видеть убожество. Я пришел за тобой, отец, а не подрабатывать сиделкой больным калекам.
— Ты извинишься за свое поведение.
Гарри поднялся на ноги, и Эдвард в личине Тома отступил, словно бы даже образ Темного Лорда пасовал перед образом отца. Впрочем, выражение его лица не изменилось.
— Я буду ждать тебя в твоей комнате.
Он выскользнул прочь, оставив альфу и бушующего в своей злобе Тома одних. Омега все никак не мог разобраться, что же происходило. Поведение Эдварда…
Отличалось, мягко говоря. Взросление ли послужило переменной точкой, окружение ли, воспитание настоящего Темного Лорда, но Том своего приемного сына не узнавал совершенно.
Гарри долго вздохнул, прикрывая глаз, выглядя по-настоящему измотанно и устало, будто короткий разговор с сыном выжал последние остатки сил. Затем он направился к противоположной двери, ведущей, Волдеморт был в этом уверен, в коридор их дома.
Это была расплывчатая глазам обстановка. Отчего-то омега не мог как следует рассмотреть интерьер дома, хоть и желал этого всем своим существом. Нечто бесформенное, тусклое, серое, совершенно потухшее и мертвое, словно необжитое годами. Гарри медленно брел вперед, опустив голову к полу, будто его ноги налились свинцом, словно он и не желал никуда идти, пытался побороть жестокую горную реку вверх по течению или титаническую в своей силе гравитацию. Том следовал рядом.
Альфа остановился перед старой потертой дверью, ухватившись за облезлую круглую ручку и замирая на долгие мгновения тишины.
Том попытался на пробу позвать мужа, но не имел для этого ни рта, ни голоса. Неприятно.
Когда мужчина в возрасте вошел в комнату, то и омега сумел вплыть туда, замирая, оглядываясь по сторонам. Увиденное заставило волшебника застыть недвижным осколком льда, и словно бы даже звук свернулся в оглушительный вакуум.
На пыльном выцветшем ковре, прямо на полу, сидел
он сам. Сильно повзрослевший, одетый в какое-то старое тряпье-ночнушку, с копной нечесаных тусклых волос, чрезвычайно худой и болезненный на вид: острые колени и локти грозились разорвать серую кожу, лицо покрывали голубоватые прожилки вен, с нижней губы свисала ниточка слюны, а ногти на руках и ногах отрасли до такой степени, что уже загибались вниз. Пахло…
Хуже, чем в приютском грязном туалете. Казалось, об этой немощи попросту все забыли, забыли сменить одежду, забыли застелить кровать, забыли накормить и напоить. Забыли добить.
Волдеморт тогда рассеянно подумал, что убил бы себя немедленно, знай, в каком состоянии мог застрять навечно.
Гарри очень медленно подошел ближе, садясь рядом с волшебником на корточки, даже не морщась от запаха или запущенности возлюбленного.
— Привет, Том, — тихо поздоровался Поттер, вытаскивая волшебную палочку и применяя чистящие чары к истощенному омеге. Тот никак не отреагировал, даже головы не поднял. В его руках была грязная фигурка, а у ног стояла странная мятая коробка с отверстиями различной формы. — Ты узнаешь мой голос? Ты узнаешь меня?
Темный Лорд неверяще глядел, как его более старшая копия беспомощно протягивает супругу пластмассовую игрушку-кубик длинными, похожими на пауков, пальцами. Гарри со вздохом взял ее, вставляя в правильное отверстие. После чего вытащил из кармана сложенный вчетверо платочек, промокая вытекающую из приоткрытого рта Тома слюну, словно ее отсутствие как-то могло исправить запредельно запущенную ситуацию.
«Что это?
Что это?» — мысли же парящего под потолком Волдеморта метались в паническом шторме, он не мог поверить своим глазам, внутри бушующих чувств появились тяжесть, ужас, отвращение, эмоция нарастающего бессилия, помешенного с острым предательством самого близкого человека. — «Это я?..»
— Я накормлю тебя, — на этих словах сидящий на полу мужчина тут же вскинул голову на тощей шее, жалко и неприятно зачавкав ртом, будто оголодавший птенец, выпавший из гнезда, тараща пустые бессмысленные глаза в разные стороны, ни на чем не сосредотачиваясь.
Словно из воздуха в руках альфы появилась тарелка с блеклой на вид кашей и ложка. Том с отвращением отвел взгляд, услышав мерзкое чавканье вновь. Его колотило. Это просто не может быть правдой, не может, не может,
не может.
— Тоскливое зрелище, — прозвучал собственный голос со стороны дверей, и в комнату вошел Эдвард, так и не скинув обличие приемного отца-омеги. — Прости, так и не дождался тебя. Весь этот дом — сплошное уныние, а его единственный обитатель — овощ с мозгом новорожденного. Нечего нам здесь делать уже. Он даже самостоятельно есть и задницу подтирать не способен. Удивительно, все еще такой живучий. Когда ты его в последний раз кормил? Гарри, — оборотень вздохнул и подошел ближе, стараясь даже не смотреть на сидящего на полу безумного мужчину. — Ты мучаешь и «этого», и себя, и меня. Столько лет. Если ты уйдешь, он и не заметит. А ты, наконец, освободишь нас от обузы.
— Это не обуза, а мой муж, — негромко ответил Гарри, с непередаваемой жалостью смотря на омегу, что пытался есть из тарелки сам, но только беспомощно размазывал дрожащими руками кашу, и витающего в воздухе Тома пробрало от этого нового, неприятного выражения лица волшебника. Оно никогда раньше не было направлено в сторону Лорда Волдеморта. Жалость как к немощи, насекомому с оторванными лапками. Кажется, там была и брезгливость. Том ощущал ее и сам.
— Ты и кольца больше не носишь. Уверен, что уже давно принял решение. Так я подтолкну к нему.
Том кинул быстрый взгляд на руки альфы, действительно, не обнаружив там никакого золотого украшения. Тедди же приобнял за талию поднявшегося на ноги отца, касаясь своим лицом его головы. Гарри опустил веко вниз. У него не было слез.
— Нам пора уходить. Оставь его здесь. Он умрет быстро, не почувствует ничего.
Сидящий на полу никак не отреагировал на слова о собственном убийстве, похоже, и в самом деле потеряв рассудок до последней своей капли. Не сумев подобрать размазанную кашу трясущимися руками, беспрерывно шкрябая длинными ногтями по ковру, безумец уткнулся носом в тарелку, пытаясь получить еду самым звериным из способов.
— Дай мне еще минуту. Я запру дверь.
«Нет,» — впервые во время кошмарного сна в мысли Тома закралось сомнение. Нет, такого не бывает. Такого не может существовать ни в какой реальности. Сюрреалистично, гротескно, неправдоподобно. Словно бы в подтверждение догадки оба альфы слились в абсолютно омерзительном поцелуе. Нет, это не было кровосмешением, Гарри и Тедди не были кровными родственниками, но — будто бы в насмешку — лицо Эдварда, кровь которого тоже полна блэковской грязи, имеет лицо последнего наследника Гонтов. Старая мозоль Волдеморта лопнула, выпуская наружу весь гной отвращения к себе и своей крови. Вот только Гарри Поттер в этом гниющем неестественном мире был абсолютно лишним паззлом. И впервые за время кошмара Том четко осознал, что просто спит. — «Ясно.»
Целовать собственного сына? Заморить голодом своего супруга? Бросить умирать в пыльной комнате одного?
Это ли его Гарри Поттер?
Бушующие в гневе, отчаянии и омерзении эмоции в миг улеглись, и омега кинул последний взгляд в сторону «Гарри», который уже терял свои черты лица, становясь расплывчатым незнакомцем, в сторону истощенного и безумного узника забытого дома, что стал простой грудой мешков с мусором. Сон распадался на куски.
«Только кошмар.»
Пожалуй, последняя мысль вкралась в голову, когда Темный Лорд медленно просыпался, обретали чувствительность конечности, а на сердце воцарилось умиротворение, потому что там была уверенность и осознанность о настоящем. Не было нужды подскакивать и осматривать свое тело, проверять возраст Гарри или делать другие несусветные глупости после каждого сновидения, давая мужу больше поводов усомниться в своей адекватности.
Том открыл глаза, натолкнувшись на полутьму медленно подступающего рассвета. Слух улавливал посторонний тихий шум осыпающихся камней, дыхание Гарри над ухом, грохот волн где-то снизу, завывание ветра вверху. Сознание укололо тревогой, когда сон отступил. Темный Лорд принял сидячее положение, мимолетно осматривая спящего альфу, их аккуратно сложенные вещи, ровную стопку дневников и словарей около спальника. Все было в порядке. Все, кроме настойчивого звука скрежещущих и осыпающихся камней откуда-то сверху. Поттер моментально напрягся, похолодев —
обвал. Он вскинул голову, туда, откуда доносился тревожный звук, замирая.
В темном углу пещеры, прямо на потолке, сидело бледное существо с длинными конечностями, по звериному быстро копая себе путь наверх двумя руками. Его лысая голова покачивалась из стороны в сторону, а под мощными движениями когтистых кистей сыпались выцарапанные камни. Это не было человеком даже в малой доле сравнения. И оно пыталось выбраться наружу.
Словно бы заметив чужой взгляд, монстр замер на одном месте. Повисла вязкая, практически осязаемая тишина. Голова изломанного под неправильными углами тела стала медленно поворачиваться в сторону ночлежки двух мужчин внизу.
Том резко распахнул глаза, обливаясь холодным потом и часто дыша через нос. Он выбросил вверх руку с зажатой в ней Старшей Палочкой, освещая резной потолок каменного грота, готовый сжечь до углей любую неверно двинувшуюся тень, но зала гробницы была пуста. Сердце успокоилось не сразу, отбивая ритм барабанной дроби, а в мозгах крутились вереницей картины недавнего сна. Повернув голову, омега натолкнулся на большой, скрытый пледом комок — Гарри все еще спал, приглушенно посапывая куда-то в шею мужа. Том рассеянно приподнял шерстяную ткань, отодвигаясь в сторону, чтобы видеть чужое лицо. Освещенное лишь лунным светом, оно казалось выточенным из того же камня, что и гробница. Довольно очаровательный вид даже со снятой глазной повязкой — уродливый шрам придавал мирному лицу гротескный цвет нереальности, застылости, будто и в самом деле поврежденная временем статуя. Темный Лорд завороженно и практически бездумно потянулся ладонью к спящему.
«Пропади оно все пропадом, только не это,» — было первой мыслью альфы после пробуждения. В паху болезненно ныло, а обоняние стало обострено до такой степени, что было больно вдыхать этот химический воздух. — «Как же, блять, все не вовремя у меня!»
Сам не понимая, сон оборвался от каменного стояка или от жара в голове и грудной клетке, Гарри с трудом разлепил заспанный глаз, тут же натыкаясь на нависавшую над ним тень. Та сидела неподвижно, и только после панического осмотра в силуэте Поттер опознал своего супруга. Фигура качнулась, и заходящая луна отразилась двумя красными яркими кругами в районе головы, и, черти бы драли воображение мужчины, но Том сидел с ненормально широко распахнутыми глазами. По взмокшей спине альфы пробежалась дрожь.
— Эй, — хриплым от сна голосом позвал он Тома, пугаясь этого наблюдения в полной темноте уже серьезнее —
да какого же хрена?.. — Если ты хотел моего инфаркта, то избрал верный путь.
Гарри дернулся, когда тень омеги пошатнулась отчетливее, и на лоб мужчины легла теплая ладонь.
— У тебя поднялась температура, — рука Тома нежно стекла на щеку, и сам волшебник склонился над замершим, будто кролик перед гадюкой на охоте, супругом, касаясь лба уже губами. Ладони пробрались под плед, обхватывая ледяные на ощупь ступни, несмотря на надетые носки. — Нужно что-то сделать с твоими босыми ногами. В таком виде нельзя ходить в пещерах. Забирайся в спальник.
Альфа лежал неподвижно, растерянный своей реакцией на спутника, его странным поведением, этими все еще горящими во тьме широко открытыми глазами, судя по идеально круглым отсветам. Он потерял дар речи, не уверенный, как себя вести, — расспрашивать про странное поведение или плюнуть на всю эту чертовщину, ведь Том был таким же нежным. Над головой послышался тихий вздох и шорох, после чего Гарри ослепил яркий огонечек «Люмоса», озарив лицо нависшего сверху Темного Лорда, убирая жуткий красный тапетум, и глаза были
совершенно нормальными, отражающими беспокойство и любовь.
— И у тебя были страшные сны? — улыбнулся Поттер, сжимая стопу мужа пальцами левой руки. Он отложил на пол Старшую Палочку, стягивая с чародея плед. — Ты странно себя ведешь.
—
Я странно себя веду?.. — наконец, развязал будто закоченевший язык Гарри. — Как долго ты сидишь тут в темноте и смотришь на меня?
Выражение лица Темного Лорда сменилось на удивленное.
— Ты что, напуган? Я не опасен для тебя, и ты не должен меня бояться, — и на этих словах мурашки пробежались по спине альфы вновь. — Мне снились кошмары, и я проснулся. Не могу работать в полной темноте, но будить тебя светом не стал. Чем мне еще заниматься, как если не смотреть на тебя? — опять улыбнулся омега, кивая на спальник, на котором лежал все еще порядком встревоженный партнер. — Залезай. Я принесу воды, ты должен постараться выпить, как можно больше. Если к утру жар не спадет, я сделаю холодный компресс.
Очнулся от смутных беспокойных снов Гарри глубоко за полдень. На его шее лежала уже нагретая влажная тряпка, а тело мучительно сотрясалось от жара, уже мало походящего на обыкновенный гон. Похоже, волшебник простудился на полном серьезе. С трудом приняв сидячее положение, альфа оглядел уже светлый от дневного времени суток грот, находя Тома сидящего неподалеку с ручкой и дневником в руках. Его глаза быстро бегали по листам, ручка оставляла частые заметки, а губы беззвучно шевелились. Будто почувствовав чужое внимание, он вскинул голову, тут же посмотрев на проснувшегося мужчину.
— Кое-кто умудрился испортить весь медовый месяц, — с огорчением произнес Поттер подошедшему к нему омеге. — Прости. Я не часто болею, но обычно недомогание проходит быстро. Я чувствую себя лучше, правда.
— Нет, — Том растянул губы в неясной и явно отрицательной эмоции, забирая ткань с шеи мужчины и колдуя над ней, чтобы вернуть обратно уже прохладную влажность. — К утру температура подскочила приблизительно до тридцати девяти и пяти градусов, и мне еле удалось ее сбить. По сравнению с ночью — сейчас тебе хуже. Не критично, но придется не меньше суток соблюдать постельный режим и пить много жидкости. Если состояние не улучшится, мне придется оставить тебя одного и отправиться на поиски выхода. Если твое состояние ухудшится — может начаться бред. А здесь обрыв. И я не смогу бросить тебя в одиночестве. Уповаю на третий вариант — выздоровление без медикаментов и зелий. Не извиняйся.
Я понял, с какой целью ты решил прижиматься к стене спиной, жертвенный ты мой бог, — Поттер склонился над лежащим колдуном, нежно потершись носом о его нос, и альфа задушено отфыркался от резанувшего рецепторы запаха феромонов. Том с изумлением протянул, вдыхая носом воздух полной грудью возле губ мужа: —
О. Я чувствую твой запах. Интересная реакция на простуду.
— У меня начался гон, — с тихим огорчением возразил Гарри, неловко отводя глаз в сторону, пойманный за вечерними манипуляциями с поличным. — Ненавижу это ощущение. Поэтому я вчера…
— Требовал усиленной стимуляции, — закончил за Поттером фразу Лорд Волдеморт, вновь охлаждая компресс на шее, где кровеносные сосуды располагались ближе к коже. — Справимся. Ты немногое пропустил. Сходил в несколько соседних комнат, расшифровал любопытные ритуалы, нашел и каменный саркофаг. Там лежит самый обыкновенный человек, кажется, местный шаман или хранитель знаний. К сожалению, в гробу ничего ценного не обнаружилось.
— Мародерство! — ахнул потрясенный альфа, пытаясь незаметно сменить положение ног в тесном спальнике, чтобы все еще присутствующая эрекция не доставляла столько неудобства. — Ты взломал человеческую могилу!
Темный Лорд одарил Гарри внимательным многозначительным взглядом, и тот стал почти бордового оттенка. Впрочем, комментировать ни высказывание мужа, ни его состояние не стал.
— Тебе будет интересно посмотреть на мумию, — непринужденно улыбнулся Том, все еще тактично не обращая внимания на возбуждение альфы. — Это было самоубийством. Еще живой волшебник опустился в гроб, наполненный бальзамическим супом, и чарами опустил каменную крышку сверху. Труп очень хорошо сохранился, благодаря такой консервации, но его лицо… — омега внезапно скорчил жуткую гримасу страха и ярости, и Гарри ошарашенно вжался спиной в пол, вздрогнув всем телом. — Этот альфа точно понял перед смертью, что ощущают омеги, заходя в воду. Удивительно, но суп до сих пор в гробу. Мне не терпится показать тебе.
«У меня нет слов,» — подумал Поттер, искоса поглядывая на делающего записи Темного Лорда. — «У нас медовый месяц. Мы в жаркой Мексике. Поселились в шикарном отеле рядом с берегом моря. Но вместо этого мы в гробнице будем разглядывать законсервированных мумий. Кажется, наш совместный путь выстроился с того самого дня, как я позвал Тома показать ему Мару. И я уверен, это мое самое чудесное лето за всю жизнь. Мой любимый ожил, мы окончили школу, строится наш новый дом, я вышел замуж за Тома и мы проводим медовый месяц в приключениях.»
Через несколько часов к пещере подлетела сова с привязанной к лапкам коробкой и туго свернутым свитком. Том молча отвязал посылки и указал сове дожидаться ответа, подходя к супругу и демонстративно распаковывая коробочку перед его красным от температуры лицом. Он достал оттуда несколько колбочек с зельями, а письмо опустил на грудную клетку мужчины.
— От Тедди. Я отправил Нотту Патронус, чтобы не терять время. Пара минут — и ты исцелен. А это, — Поттер покрутил в изящной кисти пачку таблеток. — От твоей звериной проблемы, чтобы она нам не мешалась в исследованиях.
— Спасибо.
Гарри первым делом нетерпеливо развернул свиток с неаккуратным детским почерком сына.
«Папаочка!
У меня все круто. Дед Теодора потрясный он учит меня владеть палочкой. Рег заходит в гости, видел Невилла. Рег передавал Наставнику привет и еще какую-то сопливую херню, я не стал запоминать. Меня научили заклинаниям атаки, я теперь маогу взорвать человека одним словом! А ты знал что можно отрезать человеку голову чароами ножниц?! Теперь я могу! Я и тебя научу, когда вернешься! Веистан, в смысле, дед Тео, чумовой стоарикашка!
А вы чего там делаете? Детей? Ха-ха, я не хочу ни братика, ни сестренку. Надеюсь, у вас ничего не получится. Мне не нужны соперники! Я знаю как взрывать людей, помни, папа! люблю и еще не скучаю. Пока!
твой сын Тедди Поттер.»
— Он становится жестоким, — озабоченно пробормотал Гарри, с тревогой перечитывая письмо, а затем быстро написал ответ на том же куске бумаги. — Из-за хоркрукса. Это же из-за созданного хоркрукса? Он говорит о применении бытовых заклинаний для убийства людей. Взгляни.
Том без интереса пробежался глазами по тексту.
— Сколько ошибок, — брезгливо скривился маг. — Похоже, Нотт-старший и исправлял их. Гарри, займись образованием этого зверенка в первую очередь. Расширяй его словарный запас, пока я буду в Германии. Пусть пишет строчки, считает, тебе предстоит громадная работа. Если ты не справишься, я найму репетитора, — уловив строгий взгляд на себе, кивнул головой: — Да. Разорванная душа создает определенные проблемы с рассудком и эмоциями. Эдвард сам по себе жестокий ребенок, и хоркрукс вывел каждую мерзость в его душе на поверхность. Тебе придется тяжело, но охрана обеспечит защитой в случае, если зверенок сорвется. Оставлю тебе Нотта и Мальсибера, они сильны. Мне не нравится мысль, что ты будешь жить один четыре года.
— Как собрать обратно его душу?
— А ты уверен, что хочешь? Вот, выпей Отводители, а затем прими зелья.
Альфа послушно положил на язык маленькую таблетку прессованной травы и проглотил протянутые зелья, тут же исходя дымом от «Бодроперцового», невольно улыбаясь от наслаждения — разлившегося в груди тепла. Он склонил голову, когда бледная ладонь пригладила взлохмаченные влажные волосы, долго вздыхая от приятной незамысловатой ласки близкого человека.
— Конечно, я хочу исцелить душу своего сына.
— Для того, чтобы он убил себя, я тебя правильно понял? — рука плавно стекла под подбородок и повернула голову супруга на себя. — Как и всякие оборотни. Пока у мальчишки есть хоркрукс, инстинкты притуплены, пусть в обмен на кусок здравомыслия. И если работать с Эдвардом, ухудшения можно избежать. Пойми, я забочусь о тебе. И не хочу, чтобы ты переживал. Смерть мальчика тебе навредит. И я не знаю безопасного способа собрать целую душу. Нашел лишь один, где человек должен почувствовать мощное раскаяние, и оно убьет волшебника. Такой участи ты тоже своему сыну не захочешь.
Том с довольным видом вытащил из коробки новые ботинки и увеличил их размер, оставляя возле спального места. Пообедав, мужчины сложили спальный мешок, плед и свитера в рюкзак, прихватили вещи и двинулись навстречу тьме. Гарри чувствовал себя превосходно, а эрекция сошла на нет, позволяя трезво мыслить и обращать внимание на внешний мир. Спустившись по каменным ступеням, они оказались в другом зале, наполненном теми же надписями-рисунками на стенах и тремя узкими ходами в неизвестность.
Омега указал на средний проем в каменной стене:
— Там находится гроб, другие ходы я еще не проверял. В этой комнате я отыскал весьма любопытный ритуал, который проводили последователи храма Змеиного Бога. Как символично, не считаешь? Здесь о создании нового тела, более сильного, более стойкого, неуязвимого к инстинктам — ни альфа, ни омега. Насколько я понял, древние люди имели и иные способы задержки души в этом мире, ведь ничего о создании хоркруксов я не нашел. Смотри, эти символы значат слова ритуала: «Кость отца, отданная без согласия, возроди своего сына. Плоть слуги, отданная добровольно, оживи своего хозяина. Кровь недруга, взятая насильно, воскреси своего врага.» Далее берется котел подходящих для человеческого тела размеров, и плоть, кровь и кость используются в зелье, туда кладут несколько видов ядов змей, а так же их чешую, глаза и половые органы. Что? Ингредиенты не всегда приятны, — Том провел кончиками тонких пальцев по рисунку котла и выходящего из него человека странной формы — существо больше напоминало монстра. — Здесь есть ряд серьезных минусов. Часть магии отдается во владение богу, как дар. Конечно, это малая цена за приобретение нового тела, но рвать свою силу я бы не хотел. Далее идет запись о невозможности источать тепло, и человек будет постоянно мерзнуть. Практически все зелья больше не подойдут новому телу, ведь оно не будет считаться человеческим в полной мере. А вот здесь говорится о характерных плюсах: появление желез с ядом в ротовой полости, увеличенная сила мышц, подвижная гибкость позвоночника, улучшенное внимание, потрясающее обоняние. Знаешь, с помощью нюха можно улавливать даже эмоции спрятавшегося невидимого человека, Гарри. Пот, дыхание, запах от волос или одежды. Я взял этот ритуал на заметку, на крайний случай.
— Ты бы выглядел впечатляюще с таким телом, и это вроде как комплимент, — прокомментировал альфа, разглядывая вырезанные в камне рисунки. — Не то чтобы я воротил нос от такого твоего вида.
— Я знаю, — шепнул ему на ухо омега, подтягиваясь выше, чтобы оставить короткий мазок языка на шейных позвонках. — Именно поэтому я показал тебе этот ритуал в первую очередь. Идем дальше, моя радость, я покажу тебе кое-что жуткое.
Волдеморт потянул за руку партнера, подводя к противоположной стене. Гарри внезапно указал на потолок, откуда свисали свежие грозди зеленых листочков с россыпью бледных ягодок.
— Это же омела! А давай мы…
—
Нет, — Том дернул альфу за запястье назад. — Даже не вздумай. Пусть, дементоров больше нет, но не стоит рисковать ради развлечений.
—
Дементоров?
Темный Лорд выглядел довольным заданным вопросом и довольным возможностью дать исчерпывающий ответ.
— Это не ритуал, а часть изложенных знаний. Уже утраченных современными волшебниками, к слову. Поцелуй под омелой стал красивым дополнением ко всем праздникам, красивой романтической историей, в которую хотят попасть все молоденькие мечтательные омежки и некоторые особо чувствительные альфы, как ты, например. А раньше это было одним из способов казни, — с удовольствием сообщил Том, встав перед вторым волшебником и обвивая его торс обеими руками, чтобы упереть подбородок в чужую грудную клетку. Он широко улыбнулся, глядя ровно в глаз Гарри, и продолжил говорить: — Омела притягивала кошмарных чудовищ вроде дементоров или боггартов, и она служила своего рода дополнительной защитой от врагов — вокруг замков и храмов сажали целые заросли этого кустарника, полноценно заменяя рвы или пики копий. Дело в том, что, попав под чары этого растения, волшебник видит дементора, как самого дорогого для себя человека, мечтая лишь об одном — поцеловать его. Вообще-то процесс высасывания души назвался поцелуем именно по этой причине. Дементор же даже не касается рта своей жертвы, так какой же здесь «поцелуй»? Ни один волшебник не ответит на такой вопрос, потому что эта древняя казнь давно забыта.
Гарри выглядел впечатленным, загипнотизированным таким тесным присутствием Тома Поттера, даже не замечая, как они оказались под свисающим растением.
— Кто знает, быть может прямо сейчас я собираюсь высосать твою душу без остатка, — зловеще прошептал Темный Лорд, сжимая руки вокруг талии мужчины еще крепче. — Осушу тебя до последней капли. Ты такой невнимательный, любовь моя, такой…
Он замолчал, когда ко рту прижались горячие губы, медленно и ласково целуя. Гарри водил ими по чужим приоткрытым губам, трением срывая с них горячий выдох, ловя его своими легкими, облизывал теплую пресную кожу, пока единым движением не скользнул языком внутрь, сразу же отрываясь от омеги, сверкая восторгом и румянцем на щеках.
— Или это
Я поймал совсем замечтавшегося человека в свои чары и только что испил его до последней капли, — он склонился, чтобы потереться лицом о лицо застывшего будто в ступоре Тома. — По крайней мере теперь ты точно выглядишь иссушенным.
Ближе к ночи омега действительно привел мужа к раскрытому гробу, крышка которого лежала неподалеку на полу. Вытащенный из странной бурой жидкости труп лежал рядом, и выглядел он страшно: на посмертной маске лица читались истинная агония ужаса, боли, страданий. Это был страшный способ самоубийства. Гарри в тот момент подумал, как же этому волшебнику было страшно, безысходно, как сильно он мог хотеть выбраться, мог передумать, но… Альфа сглотнул вязкую слюну, когда нос уловил пренеприятный запах бальзамического бульона, смешанного с вонью гнили. Том же присел на край каменного гроба, опустив тонкую ладонь в грязно-коричневое месиво, играясь с вязкой жидкостью.
— В этой комнате не написаны ритуалы, но есть жизнь этого маринованного огурчика, — беззаботно проинформировал Темный Лорд, выводя пальцами на поверхности жижи узоры, и запах, идущий от нее, усилился. — Это король ныне мертвого государства. Не знаю ее названия, оно записано картинкой птицы и змеи. Последний выживший. Его народ постепенно увядал, пораженный болезнями и волной самоубийств от омег. Знакомая ситуация, не так ли, мой хороший? Они разбивались о скалы, топили своих детей, вешались и сгорали заживо. Этот король винил себя в страшном проклятии из-за некого ритуала. К сожалению, наш счастливчик не написал, от какого именно. Умно. Они пытались остановить это безумие путем жертвоприношения, они пытались менять тела и даже искали лекарство, но, казалось, болезнь прогрессировала, и вскоре начали сходить с ума альфы. О бетах здесь ничего не написано, кажется, в те времена волшебники даже не знали, что такое бывает. Король бесконечно просит прощения за свои грехи, надеясь, что его жертва остановит непрерывную цепочку насилия. Представь: убить себя, так и не узнав, что случилось с королевством. Должно быть, король сильно страдал, — весело произнес мужчина, указав движением подбородка на каменную крышку, где были следы от ударов и царапанья. — Пытаясь выбраться, пока не закончился воздух и он не погрузился в суп, бальзамируясь и напитываясь до самого нашего появления в гробнице.
— А что стало с королевством? Известно хоть что-то?
Гарри оглянулся на неподвижное тело со страхом, покрываясь липким потом от рассказа супруга и его беззаботного тона. Том Поттер —
страшный человек.
— Вероятно, вымирание и произошло, — нежно ответил волшебник, поворачиваясь к темному бальзаму лицом. — От их цивилизации остались лишь каменный колодец, Роза Назначения и эта гробница. Мне достаточно. Я не археолог, чтобы исследовать древних людей, но ученого трепета во мне хватает, чтобы изучить каждую деталь этой усыпальницы. Все то, что может принести мне пользу, — он перекинул одну ногу через край большой каменной коробки, погружая ее в ледяную дурно пахнущую жидкость, а затем переставил и вторую ногу, улыбаясь чему-то своему. —
Завораживает. Это вещество помнит последние крики короля, оно свидетель его одинокой гибели, и я второй живой человек, ее касающийся. Но живой ли? И могла ли обрести эта жидкость самосознание, напитанная волшебством и душой умершего? И была ли смерть короля ритуалом? Какова на вкус она, наполненная естеством и соками трупа долгие тысячелетия? Его агонизирующей душой? Впитавшая в себя магию?
— Постой, что ты делаешь?.. — с тревогой спросил Гарри, подаваясь вперед, глядя, как другой Поттер садится на дно гроба, поднимая негромкий маслянистый всплеск. Том перевел на мужа ласковый взгляд, опуская на борты каменного саркофага испачканные бурым цветом руки. — Ты ведь не собираешься ее пить, правда? Ты…
— Хочу ощутить то, что чувствовал умирающий король.
Он прикрыл глаза, все еще улыбаясь, и опустился спиной назад, полностью погружаясь в бальзамический суп с головой. Альфа вскрикнул, подскакивая ближе и без раздумий погружая руки в мерзкую вонючую жижу, судорожно нащупывая там тело омеги, как вдруг нечто дернуло его где-то под ребрами, и Гарри с еще одним вскриком завалился вперед, падая в гроб и погружаясь в бульон следом. Том вынырнул оттуда, посмеиваясь, обхватывая тело ошарашенного и напуганного супруга руками, удерживая на месте.
Гарри тяжело дышал, не веря, смотря на то же ласковое выражение мокрого лица под собой, и Волдеморт демонстративно медленно облизал свои губы кончиком языка, собирая с них бурые капли, отчего альфу пробрала дрожь тошноты.
— Смерть имеет собственный неповторимый вкус и аромат, — шепнул он волшебнику. — Она помнит каждый труп, каждое тело, до сих пор хранит след их душ. Я прикасаюсь к ней, и мертвые тянутся обратно, я пробую ее и касаюсь их в ответ. Мы переплетаем пальцы и шепчемся, вслушиваемся, поем друг другу забытые песни, — Том растянул губы в улыбке. — Это из записей короля, — омега посмотрел вниз, на влажный почерневший труп. — Теперь и мы испачканы смертью, и мы сможем услышать песни мертвецов. Я попрошу его спеть для нас.
Темный Лорд на этих словах вытащил из бальзамического супа руку, протягивая ее к лицу встревоженного мужа, разжимая кулак и показывая кольцо Гонтов на ладони.
— И он споет.
Том повернул кольцо, мысленно взывая к умершему, а затем поднял взгляд на что-то слева от него, и в лице мелькнуло удивление. Гарри тоже повернул голову, но ничего там не увидел. А затем омега заговорил на латыни. Было видно, что ему отвечали, судя по прерывистой тишине, судя по выражению лица и интонации — вопросительной или утвердительной. Иногда Том смеялся в полной тишине усыпальницы, и сердце альфы трепетало.
Наконец, он перевел взгляд на супруга, надевая кольцо обратно на руку.
— Какая прелесть, он был так напуган, даже не знал, что мертв давным-давно. При виде собственного тела начал вопить, как ненормальный. Конечно, наверное, я бы тоже закричал на его месте.
— О чем ты его спрашивал?
Том устроился удобнее, облокотившись о борт гроба, сгибая ноги в коленях.
— О выходе, разумеется. Он есть, в третьем ходе, замаскированный и защищенный. Представился наследником, который пытается возродить древнее королевство, и наш счастливчик воспрянул духом. Так просто. А еще я спросил, что он видел после смерти.
Мужчина подался вперед, приблизившись к бледному партнеру, выдыхая:
— Ни-че-го. За смертью ничего нет. Там пустота. Мертвецы тянутся к любому проявлению жизни, хотят утянуть за собой, чтобы развеять это одиночество. А я хочу коснуться того места вновь, ощутить его материальность, погрузиться, понять и изучить. Смерть, Гарри, я боюсь и хочу ее, потому что не понимаю. Даже побывав на
той стороне. Смерть всегда будет вкусна и ядовита для меня. Как горное озеро, в котором утонул и которое полюбил. Потому что смерть сделала меня могущественнее, чем когда-либо. Потому что
та сторона, любовь моя, я все еще чувствую в себе ее присутствие.
Том прикрыл глаза, разжимая пальцы с холодного камня, чтобы погрузиться в исторгающую зловоние жижу вновь.
— Лихо, — хмуро прокомментировал Гарри, когда они устраивались на ночлег. Спать в одной комнате с гробом он наотрез отказался, и мужчины вновь вернулись на прежнее место, ко входу. И на этот раз Том не позволил мужу ложиться у стены. — Твое поведение меня
немного пугает. Да нет, я в ужасе на самом деле.
Том изящно повел плечами, уже очищенный и высушенный. Он морально готовился к очередному кошмару, поэтому не отвечал на откровенные попытки Поттера вывести на диалог долгое время, говорил односложно или просто молча улыбаясь ему.
— Я переживаю за тебя, — тихо сказал альфа, когда они оба с громадным трудом втиснулись в один спальный мешок — расширяющие чары быстро выветривались, наносимые в этой гробнице. Гарри обвивал руками теплое тело любимого человека, уткнувшись подбородком в его колючую от короткого ежика волос макушку. — Надеюсь, ты заботишься о своей безопасности. Потому что второй потери мне не перенести.
Том нашел губами кадык мужчины, мягко облизав и поцеловав мокрую кожу.
— Я люблю тебя, — продолжил Гарри, прикрывая глаз. — Хороших тебе снов.
Том мирно улыбался, сжимая в объятиях дремлющего волшебника. Над головой сияло ясное летнее солнце, а в воздухе летали стрекозы и бабочки. Удивительная погода для обычно холодной Норвегии, и омега наслаждался ею, подставляя босые ступни легкому ветру и жарким лучам.
— В нашем новом доме будут балконы, где мы сможем так же отдыхать.
Реддл кивнул, соглашаясь с альфой — да, это неплохое предложение. И Том добавил:
— На этот раз нам не будет нужды прятаться, ведь мы останемся одни. Незачем укрываться и не от кого защищаться.
— Мы можем отправиться туда прямо сейчас.
— Пропустив твой день рождения?
— К черту его.
Темный Лорд рассмеялся, обнимая своего парня крепче и падая спиной назад, погружаясь вместе с зажатым в объятиях альфой в теплые воды бальзамического бульона, падая до самого дна, и солнечный свет норвежского лета медленно угасал, закрываемый каменной крышкой гроба. До слуха донесся тысячеголосный шепот, и мертвецы заговорили с ним, напевая забытые песни.
Том открыл глаза, разбуженный, когда Гарри с трудом перевернулся вместе с омегой на другой бок. Еще стояла глубокая ночь, а от мужа исходил приятный сонный жар. Глубоко вздохнув, волшебник вновь смежил веки, и на этот раз кошмар не пришел, разгоняемый объятиями и звуком спокойного дыхания альфы.
Утром следующего дня омега напевал себе под нос незнакомую Гарри песню, удивляя и радуя — обычно после пробуждения Том ходил сам не свой, примятый и угрюмый.
— А ты сегодня в хорошем настроении, — заметил Поттер, складывая вещи обратно в походный рюкзак.
— Прекрасно выспался и готов начать последнее исследование гробницы, а затем — мы проведем наш первый ритуал, — бодро промурлыкал Темный Лорд, и его глаза мерцали в полумраке раннего утра. — Суть которого в самом сокровенном, чем мы владеем. Я собираюсь прикоснуться к
твоей душе, Гарри.
