Infuriato

— «Вопрос в том, насколько далеко идущие планы входят в созвучие с желаемым спутником. Внимательно агломерируйте положительные качества выбранной Еды, ведь в Вечности каждое из них усилится, взрастет, раскроется, каждое качество, перенесенное из жизни, останется составлять личность Бессмертного в посмертии. Сенительный организм совсем не подходит сенительному разуму, и обращать необходимо в здоровой молодости, даже если Еда оказывает сопротивление. Гораздо легче получить одобрение, прощение и принятие, ежели спутник упал в Вечность, не старость, к тому же, тело перестает представлять собой Еду, но становится равноправным высшим существом», — зачитывал вслух Гарри, морщась от отвращения. — Фу. Вампиры-расисты. У них что, вообще нет концепции здоровых отношений? Прощение им заполучить легче… Ну-ну. Как наивно. — Это старая книга, — пожал плечами Том, уже уравновешенный и закрытый от жутких эмоций. — Разумеется, нам этот способ никак не подойдет, сознание вампира отличается от сознания человеческого, а мы в этом плане абсолютно равны. Я-то себя иным существом не считаю. Ты ведь не считаешь курочку или лист салата равными себе. — Курочка и лист салата не обладают разумностью и душой. А если бы тебя какой-то наглый кровосос посчитал низшим, по сравнению с собой, существом? Это вампиры-расисты. — Ладно, хорошо, это вампиры-расисты, — со вздохом согласился мужчина. — «Проблема Бессмертных — в ритуальных магических браках. Магистр настоятельно не рекомендует брать в спутники равного по силе партнера на Вечную Вечность, в особенности по причине эмоций и чувств. В конечном итоге развод невозможен, и такой паре предстоит драться до мертвого пепла за освобождение. Карлус Очерненный рассказывает, как в шестнадцатом веке ввел закон о невозможности вступить в брак с другим Бессмертным, но новая традиция не прижилась, и Бессмертные продолжили связывать свое посмертие с другими Бессмертными во вред себе». Гарри перелистнул страницу, смочив слюной кончик пальца. — «Немногие сохранили супружеский нейтралитет по истечении тысячелетий, но подобные единицы считаются особенным исключением из правил», Том, ага, о чем я тебе и говорил, — кивнул сам себе альфа, заставив Темного Лорда пренебрежительно скривить губы. — Любить кого-то сотни лет — просто невозможно. Мы охладеем друг к другу, а, быть может, теплые чувства и вовсе обернуться ненавистью, ты посмотри, мы вместе около двух лет, которые провели практически раздельно, но сколько же ссор уже было? А через девяносто лет? — Уже через десяток лет совместного быта мы сгладим каждый возможный угол, — пожал плечами омега. — Конечно, ссоримся, вооон в той книге указывается, что разногласия вполне естественны, мы же не копии одного человека с одинаковыми характерами? Нет, радость, именно благодаря нашим чувствам мы построим крепкий брак, пережив притирку, первые ссоры и неудачные взаимодействия. Придем к абсолютному идеалу, я этого добьюсь. И… Разве я уже не говорил, что мы станем отдыхать от общества друг друга? Путешествовать. Я не позволю нашему браку распасться из-за неосмотрительной ежесекундной привязанности, и даже моя учеба в Германии идет на пользу отношениям. — Ну… — запнулся волшебник и лукаво улыбнулся. — Ты хотя бы признал, что ссориться — это нормально. Уже хорошие сдвиги. Моя умница. — О, замолчи. Гарри открыто рассмеялся, возвращаясь к книге, следуя особенно выделенным пометкам супруга. Там действительно были некоторые интересные моменты, но по большей части альфа находил эту книгу пугающей и омерзительной по отношению к людям. Волдеморт больше ни разу не возразил на возмущения мужа, только молча слушал и изредка кивал, если в чем-то был с ним согласен.       Вампирика с подачи Гарри окрестилась расистским адом, но записи Дракулы уже оказались более современные и вдумчивые. На второй книге Цепеша волшебники поменялись местами, и теперь Том зачитывал страницы ровным, глубоким голосом, пока альфа возился с трансфигурацией, пытаясь создать функциональный ошейник, но каждый раз встречая непреклонный отказ со стороны партнера: то язычок не подходил, то вес, то фактура кожи. — «…до гонений на вампиров. Эти идиоты мнили себя наивысшей расой, но с такими омерзительными ограничениями вроде смертельной светобоязни, буквально аллергии на ультрафиолет, с булимистическим голодом до крови и невозможностью спать без кладбищенской земли родного дома, я бы назвал своих отпрысков ущербными глупыми детьми. Моя ошибка простирается на тысячелетия, и с каждой сотней лет мои дети слабеют, а их разум чахнет. В конце концов, вампиры выродятся в безмозглых голодных тварей, живущих в пещерах и под землей. В итоге, они поддадутся стадному инстинкту (зову, влечению, если вам угодно) на конце пути и канут в небытие», — гудел певучий медовый голос. Когда читал Том, даже самый сухой и странный текст казался захватывающим. Он продолжил: — Влад Цепеш знал заранее, что волшебные твари начнут накладывать на себя руки, что наступит тот самый «конец» — магия уходит из мира, вместе со всеми ее носителями. Он упоминал о будущих самоубийствах лишь раз и только в этом отрывке, мимолетно, словно это совсем ничего для него не значило. Дракула относился с брезгливостью к своим детищам, нет, Гарри, не делай такую громоздкую цепь, вся шея затечет, а я не смогу долго держать ее в руках, он совершенно не испытывал родственной привязанности к потомкам. Что интересно, и о любви вампир высказался довольно сжато. Темный Лорд перелистнул несколько страниц, мельком наблюдая за тем, как второй мужчина сосредоточенно колдует слишком тонкую цепь. — Это больше похоже на браслет, моя радость, сделай звенья потолще, хорошо? На конце трансфигурируй кожаную петлю, удобную для ширины моей ладони, чтобы я мог удерживать цепь. Итак, «Это не было светлым чувством, несмотря на каждую эмоцию счастья, полученную и опознанную. Не было даром небес, как оно воспето людьми, совсем нет, я понимал, что случится с разумом и личностью моей избранницы, если я ее оберну в вампира, если сделаю тем же безмозглым мнительным животным. Я не знал, чем станут отношения. Я видел старость. Я видел ее тихую смерть в деменции. Эта боль останется преследовать меня несколько столетий, пока образ лица ее и чувств ее полностью не забудутся. Впредь, если некто из людского рода казался мне слишком захватывающим, я убивал его сразу, не разрешая чувствам вспыхнуть. Больше не будет боли. Больше не будет страданий». Том безжалостно рассмеялся. — У него не хватило мозгов догадаться найти бессмертие иным способом? Старик совсем из ума выжил, если посчитал вампиризм — единственной доступной вечностью, даже я в тринадцать лет мыслил шире. — Надо же, интересно, а почему же магглы раньше не нашли способа летать по небу? — Гарри сделал страшное лицо, издеваясь, критически примеряя ошейник на своей шее, но ему все равно что-то не нравилось и доставляло дискомфорт. — Не сравнивай время, в котором жил наш Дракула. Но мне понравилась его осознанность в отношении выбора: сделать партнера бессмертным или сохранить его личность. Очень здраво. — Он сажал людей на колья, Гарри. — Ты тоже. — Ладно, — севшим голосом согласился Темный Лорд, принимая поражение, и альфа довольно хмыкнул, расправляя плечи. — «Каждый год жизни казался мне пролетевшей секундой. Мне не было нужды двигаться и спешить, работать, чтобы прокормиться, социальная шкала нужд утратила любую значимость, если каждый встретившийся тебе человек проявляет наркотическое расположение, будто подчиненная кукла, и общаюсь я не с личностями, но с самим собой — с собственной магией, с голосом в голове, льющимся из уст околдованного. Я потерял смысл. Застывшее время, застывшая ледяная кровь, застывший замок и застывший пруд снаружи. Людской род развивался так быстро, и мне казалось странным, что некогда мы принадлежали к одному виду. Очевидно, людская раса превзошла меня. Это наблюдение… Я больше не принимал участия в жизни. Смотрел. Оставался неподвижной тенью. Наблюдателем. Я принял обет тишины, потому что за смертью больше ничто не остается». — Тишина? — переспросил Гарри, дергая длинную цепочку, тем самым проверяя ее на прочность. Он передал другой конец в руки Тома, но тот нащупал кожаную петлю не сразу, слишком увлеченный книгой, и альфе пришлось ее вкладывать в чужие пальцы самостоятельно. — Я изучаю это явление, знаешь, потому что уже встречался с «загробной тишиной» в разных вариациях. Мне перестали отвечать мертвецы с помощью Воскрешающего Камня, буквально, я вызывал нескольких, но вместо их личностей… Это не было слепками людских душ, в них не было ничего человеческого. Кажется, тени пытались пародировать мои собственные мысли, — мужчина рассеянно наматывал цепь на кулак, вынуждая Гарри пододвигаться все ближе и ближе к себе. — Пуповина, из которой ты слышал голоса мертвецов перед гибелью — в твоих воспоминаниях я не почувствовал ничего, кроме тишины. Когда я умер… Темный Лорд запнулся, на несколько секунд заполненный ледяным страхом воспоминаний о плотной пустой земле, в которой застрял на целую вечность. Том глубоко вздохнул. — И когда полностью завершился ритуал Возрождения, мое «рождение» из Пуповины, мое мироощущение стало другим, отличным от состояния до смерти и во время. Три разных восприятия реальности, они не сильно отличаются, — наконец, притянув альфу за цепь к своему лицу, Том впился в его приоткрытые губы жадным, чувственным поцелуем, смакуя каждый вдох и выдох волшебника. Гарри опустил ладони на колени омеги, скользнув ими выше и накрывая пальцами пах, слегка надавливая, и со рта Темного Лорда сорвался первый мычащий стон. — Стало так тихо. Старший Поттер улыбнулся, припав губами к шее партнера, медленно целуя, лаская тонкую теплую кожу, обвел языком кадык и легонько потянул зубами, не оставляя следов. Челюсть свело желанием сомкнуться сильнее, но это не было тем, что затмило разум, и Гарри занялся медленными поцелуями, пока не вернулся к влажному рту. — Ты определенно не кажешься тихим, — шепнул он супругу, ухмыляясь на тяжелое и достаточно громкое дыхание. — И скоро ты станешь еще громче. — Слова, слова, — с насмешкой пропел Том, потянув за цепь вниз, и второй мужчина ухватился за пуговицу на штанах пары, расстегивая ее и чиркая замком на ширинке. Омега помог Гарри, приподнимая бедра, чтобы вещь вместе с нижним бельем плавно слетела вниз, к щиколоткам, и альфа аккуратно выправил обе ступни из штанин. — Переходи к действиям. Он пошло развел стройные ноги в разные стороны, разматывая с ладони цепь, чтобы предоставить мужу свободу действий, но не убирая пальцев с кожаной петли. Темному Лорду нравилось понимание, что Гарри легко может дернуть и вырвать цепь, как бы крепко волшебник ее не удерживал, но альфа этого не делал, наслаждаясь игрой. Старший Поттер ласково провел губами по нежной коже бедра, очень хорошо изучив эрогенные зоны на теле возлюбленного, и на внутренней стороне ног, с обратной стороны колена, шея, ребра — прикосновения к ним превращали Темного Лорда в беспорядочный хаотичный восторг желания.       И верно: едва Гарри втянул в рот бледную кожу, голова Тома опрокинулась на спинку кресла, а с губ сорвался долгий стон. Пальцы альфы аккуратно гладили ноги от выступающих тазовых косточек до острых щиколоток, а затем запрокинули их на плечи, и сам колдун придвинулся вплотную, потершись всем лицом о промежность Темного Лорда, широко облизав его твердеющий член, одним движением заглатывая по самое основание, сжимая горлом головку.       Том свел ноги вместе, сдавливая бедрами голову мужчины, зарываясь пальцами в его непослушные волосы, задыхаясь от вибрирующего низкого звука альфы. Гарри выпустил изо рта мокрый от слюны орган, два раза медленно облизал его по всей длине, и перешел легкими поцелуями к пупку, ныряя вглубь языком. Цепь с негромким звоном легла на живот омеги, когда старший Поттер мазками языка и порханием губ добрался до груди, до шеи и лица супруга, прерываясь и заглядывая в его затуманенные томной поволокой глаза.       Красивый.       Раскрасневшийся. Румянец на бледных щеках, словно яблоки на снегу. На влажных губах осело учащенное дыхание. Гарри осторожно коснулся их своими, млея от удовольствия, от ощущений скользящих изящных ладоней по своей спине, от закинутых на талию ног, крепко сжимающих, от того, насколько Тому сейчас хорошо всего лишь из-за простых касаний.       Волдеморт незаметно взмахнул кистью.       До ушей донесся звук распахиваемого окна, и спинка кресла опустилась вместе с мужчинами вниз, принимая горизонтальное положение. Теперь цепь полностью упала на шею и грудь омеги.       Том протянул руку, обводя контур лица нависшего сверху любовника, мягко толкая пальцы в его рот, оглаживая подушечками зубы. Гарри прикрыл веко, облизывая теплую кожу, а когда ошейник потянул его вниз, склонился, позволяя заменить пальцы на жаркий и мокрый язык партнера. По переносице резануло хлоркой и растворителем особенно сильно, заставив альфу задержать дыхание. Темный Лорд разорвал поцелуй: — Как ты хочешь? — А как ты скажешь? — Хммм… — протянул омега с нарочитыми сомнением и задумчивостью, чем Гарри воспользовался для поцелуев по всей коже его лица. — Я бы продолжил игру, после того, как ты кончишь в презерватив во мне. Немного… Расширим правила в «питомец и его Хозяин», что на это скажешь? Это будет отличаться от наших привычных развлечений. — Наступишь на меня? — пряча за насмешкой неуверенность, стыд и примесь страха за ответ, отозвался альфа. — Все, чего бы ты у меня ни попросил, — доверительно проурчал Том, наблюдая тщательно укрытое облегчение, что просьбу не высмеяли, не посчитали странной, не посчитали странным самого Гарри. И если омега откровенно тащился от изощренных постельных извращений, для мужа они все еще казались неимоверно постыдными и чуждыми для «нормальных» людей. Темный Лорд приподнялся на локтях, оказываясь с колдуном лицом к лицу. — Но перед этим я бы тебе всю промежность своим языком заласкал. — В другой раз?.. — весело переспросил Гарри, его улыбка стала натянутой и нервной. Мужчина не мог так запросто переживать выкручивающий каждый нерв стыд. Напряжение уже начало сковывать каждую мышцу, напряжение и неуверенность. Том раздраженно фыркнул, откидываясь обратно на спину и сдувая с лица прядь волос. Ну, не заставлять же упрямца, даже если ему будет приятно в процессе. Следовало бы предложить позже, когда Гарри совсем потеряет голову от удовольствия и будет соглашаться на каждую близость, что скажет партнер. Будто бы омега собирался делать нечто болезненное или совсем унизительное. — В другой, — согласился Поттер, так уж и быть. В любом случае: дальнейшая игра поразит альфу куда больше, чем нетипичные сексуальные позиции. — А теперь мы будем любить друг друга. Презервативы в ящике стола. Противоожоговое зелье в сумке. И я хочу посмотреть, как ты раздеваешься. — Неплохо, — Гарри быстро чмокнул мужчину в губы и поднялся на ноги. Разглядывать такие развитые точеные мышцы — совершенное удовольствие, так думал Том. Он понятия не имел, о чем переживал партнер, потому что тело альфы выглядело совершенным. Темный Лорд мечтал иметь такие мышцы, такой рост и вес, ширину костей, выглядеть, как настоящий мужчина. Хотя, иметь в обоих смыслах такого партнера — аналогичное удовольствие.       Он без стеснения наблюдал, как Гарри полностью снимает с себя всю одежду, раскрывая доступ чужим глазам к телу, раскатывает по твердому органу презерватив, как размазывает по рукам и бедрам, низу живота, промежности зелье, пару раз пройдясь по члену и выдыхая от удовольствия.       Том хмыкнул идее, поднимаясь с кресла и останавливаясь у письменного стола, заваленного книгами и исписанным пергаментом. Он призывно похлопал по своему обнаженному и влажному от вытекающей смазки бедру и развратно лег на ворох бумаги животом, красиво для пристального внимания Гарри выгибая спину. Обдумав, омега стянул с волос резинку, рассыпав по плечам тугие каштановые кудри. Раз уж мужу это настолько понравилось.       И верно: спустя всего пару секунд головы коснулись чужие пальцы, зарываясь в мягкие на ощупь пряди, альфа аккуратно развернул на себя голову партнера и утянул волшебника в тягучий, глубокий поцелуй. К анусу прижались пальцы, мягко толкаясь вглубь тела, вырывая из уст Тома довольное мычание. Гарри был так же нежен, нетороплив, растягивая отверстие мужчины, не прерывая медленный в своем движении языков поцелуй. Кислорода отчаянно не хватало, но альфа старался удерживать дыхание, как можно дольше, чтобы продлить секс, как можно дольше.       Наконец, Поттер оторвался от припухших покрасневших губ, оставил последние два поцелуя на виске и переместил пальцы на бедра Темного Лорда, одним толчком входя в него на полную длину члена, не останавливаясь, сразу взяв ритмичный, сдержанный темп, и Том ухватился за края стола, закатывая глаза от удовольствия, распахивая влажный от поцелуев рот в долгожданном исступлении.       Рука Гарри чертовски нужно и верно надавила на спину шумно и тяжело дышащего мужа, придавливая того к столу, пальцы Тома судорожно скользили по всей его поверхности, сжимали и сминали пергаменты, сбрасывали на пол книги, на что колдуны не обращали никакого внимания, занятые в целом мире только друг другом.       С каждым сильным толчком стол с грохотом сдвигался немного вперед, Темному Лорду плевать, если их слышно в других комнатах, абсолютно плевать, и все что сейчас волновало волшебника, находилось сверху и сзади, внутри и снаружи, его редкие несдержанные стоны, лицо, зарывшееся в густые разметавшиеся волосы, руки, удерживающие Тома на месте, быстро вбивающийся внутрь член, бедра, оглушающие комнату тяжелыми шлепками о ягодицы. Омега завел обе кисти за спину, скрещивая их, приказывая без единого слова, и Гарри, секунду мешкаясь, слишком потерянный от удовольствия, сжимает запястья супруга, а затем осторожно надавливает на голову — слишком знающий, слишком понимающий все желания пары.       Волдеморт поворачивает голову на левую сторону, позволяя прижать себя виском к книге, кажется, блядской Вампирике, позволяя жестко втрахивать себя в стол, отчего бедра болезненно и неудобно вжимались в края дерева, неспособный сдвинуться с места, только испускать низкие стоны на каждый грубый толчок и протяжное змеиное шипение — на быстрые поцелуи по плечам, спине, по которой позвякивала длинная цепь с ошейника возлюбленного позади. Едва ли Том хоть что-то видел из-за совсем спутавшихся кудрей волос, закрывающих лицо целиком, однако, кажется, это заводило Гарри слишком очевидно, чтобы жаловаться.       Он впервые был настолько обездвижен во время секса, впервые альфа брал его так, как Темный Лорд желал, безо всяких требований, просьб, и впервые настолько кайфовал, будучи абсолютно подчиненным — ограниченным в свободе действий. Ни единая капля страха или неприятия не скользнула в сознание, потому что Том прекрасно понимал правила этой игры: едва он попросит, хотя бы одним-единственным словом возразит, Гарри отпрянет в сторону. Это сводило с ума.       Прохладные пальцы старшего Поттера сжимали тонкие запястья за спиной в довольно жестком захвате, но ладонь, давившая на голову, делала это осторожно, несмотря на то, что Том не мог сдвинуться с места. Волдеморт прорычал развязный грязный мат, когда Гарри толкнулся в него особенно сильно, наваливаясь сверху, вновь зарываясь всем лицом в длинные волосы и обмирая, срываясь в длительный стон. Альфа практически сразу разжал пальцы, высвобождая скованного хваткой супруга из захвата, чтобы вытащить из него член, и Том, обессиленный, попросту скатился на пол, на ворох скинутых записей и книг, сотрясаясь всем телом от бившего волнами оргазма, стреляя спермой себе на грудь и лицо. — Как ты? — хрипло и взволнованно спросил Гарри, покачиваясь от слабости и интоксикации, слегка напуганный, что переборщил, хотя по лицу партнера было слишком очевидно заметно его одурманенное удовольствие. — Все хорошо? — О, блять, — неразборчиво прокомментировал Темный Лорд, укладываясь на спину, не обращая внимания на свое общее состояние, и только осторожные прикосновения к лицу, пока альфа убирал с него прилипшие волосы, стирал краем своей футболки с тела возлюбленного сперму, удерживали его в реальности. Том скользнул ладонью по своей часто вздымающейся, влажной от пота груди, плотно проведя по животу, где отпечатались чернильные записи немецких ритуалов, на несколько мгновений крепко сжал пах и спустился ниже, толкаясь тремя пальцами в до сих пор пульсирующее отверстие опухших от трения мышц. На стопах поджимались пальцы, вся кожа покрылась мурашками.       Темный волшебник эротично прикусил нижнюю губу, сильно раздвигая подрагивающие ноги в разные стороны, заглядывая потемневшими глазами в потрясенное и завороженное лицо Гарри, наблюдавшего, как омега продолжает мастурбировать раскрытый и мокрый от секса сфинктер, как его бедра плавно двигаются, и вторая рука скользит по всему телу, находя горло и крепко сжимая его пальцами. Том сдавленно выдохнул, упираясь макушкой в пол и закатывая глаза. Пришедший оглушительный оргазм до сих пор не отпускал его, и распаленное тело плавилось в удовольствии.       Поттер будто бы до сих пор ощущал в себе толчки большого члена, движение крупного мускулистого тела — слишком идеального — над собой, нежные стоны Гарри и его ласковые губы, заведенные за спиной соединенные руки и придавленную к столу голову, и это все — все — оказалось слишком концентрированным почти за год разлуки и воздержания.       Наконец, чувствуя, как отступает сладкий туман наслаждения, втолкнув пальцы особенно глубоко, вскинув бедра последний раз, Том расслабленно вытянулся на голом полу, шурша смятым пергаментом и страницами врезавшихся в кожу книг. На губах расплылась довольная улыбка. Глянув в абсолютно красное от восхищения, любования и желания лицо альфы, мужчина приподнялся на одном локте, чтобы легко похлопать по щеке возлюбленного: — О, это оказалось приемлемо, — намеренно вежливым и благоразумным голосом ответил на недавний вопрос Темный Лорд, заставив Гарри вспыхнуть еще отчаяннее. — Я пристегну тебя за цепь к батарее, пока моюсь, ты не против? — Хм, — издал Гарри неопределенный звук, со скукой разглядывая комнату и сидя абсолютно голым на полу у окна. За стенкой шумела вода. Его действительно пристегнули к батарее, наказав вообще ничего не делать — ни книг почитать, ни даже переполненный спермой презерватив с себя стянуть. Это… Ну, это не было проблематичным, однако Поттер уже начал скучать в ожидании и бездействии. Но почему-то последовать приказу Тома посчитал важной частью игры — иначе какой в ней смысл. Иначе альфа просто дернет за цепь, оборвет ее и пойдет по своим делам. Тогда какой же смысл?..       Перед взором до сих пор стояла потрясающая картина лежащего на полу возлюбленного, его блестящая от пота кожа, затуманенные глаза, прикушенная губа и чувственная послеоргазменная мастурбация. Черт возьми, Гарри и подумать не мог, что когда-нибудь увидит Тома таким. Это воспоминание многократно превышало стоимость любых позабытых разом. Ради этого воспоминания мужчина неподвижно сидел, разыгрывая послушного пса, получившего команду «сидеть». Или «ждать». Он не очень разбирался. Гарри повернул голову к сдвинутому к стенке столу и полному беспорядку вокруг.       Вау. «Какой же он горячий», — подумал волшебник, сбивая дыхание — Том позволил взять себя на столе, не проявив ни единой привычной себе роли, подчиняясь, словно ранее это никогда не приносило его психике никакого вреда. Словно он показывал, насколько естественно доверять партнеру, менять позиции, словно это был его прямой ответ на отказ Гарри. Но… — «Меня больше беспокоит, когда мою задницу вылизывают, нежели это приносит удовольствие», — решил альфа. Тому просто нравятся всякие извращения, это очевидно.       Не только ему — признался себе Поттер с тихим вздохом, ощупывая собственноручно трансфигурированный ошейник. Он находил свое подчинение Тому очень и очень волнительным, будоражащим, возбуждающим — стыдом, наслаждением и странной ноткой ненормальщины. И такому заботливому, внимательному любовнику, как Темный Лорд, подчиняться было лишь в полное удовольствие и спокойствие за свою гордость.       Сердце забилось чаще, едва шум воды в ванной комнате стих. Повисла долгая тишина, нарушаемая шорохом ткани за дверью. Гарри взволнованно ожидал, когда супруг выйдет к нему, и тот не заставил себя слишком долго ждать.       Том появился в комнате в длинной черной мантии и маске Лорда Волдеморта, неслышным шагом скользнув к столу и молча наводя там и на полу порядок, не обращая никакого внимания на слегка недоуменного таким отстраненным поведением альфу. Гарри не ощутил обиды, ведь муж не просто так вырядился, а значит его поведение являлось частью запланированной им игры. Поэтому старший Поттер не издал ни звука, лишь смиренно сидел на полу, поджав под себя ноги и опустив ладони на колени, только наблюдал за передвижениями «Хозяина».       Примерно минуты через три на подоконник распахнутого окна впорхнула сова с посылкой — пришло время обеда.       Том молча забрал коробку, заплатил птице маггловскими купюрами, сунув их в привязанный к лапкам мешочек, увеличил размер посылки и начал доставать оттуда контейнеры, сервируя стол на… одну персону. Гарри не задавал никаких вопросов, все еще принимая правила, чем заслужил неожиданную награду: омега подошел ближе и погладил мужчину по голове. — Хороший мальчик. Все правильно. После чего поставил перед ним на пол неглубокую тарелку средних размеров с нарезанной малосольной форелью, несколькими ломтями вареной картошки, достаточной, чтобы с одного укуса взять в рот целиком, одно разрезанное напополам яйцо, несколько оливок и шесть стеблей вареной спаржи.       Гарри молча уставился вниз. — Помнишь стоп-слово? В голос Тома прокралось волнение, и плечи альфы расслабились. Он понял, что нужно сделать, и кивнул в ответ на вопрос. Никто мужчину не принуждал. По голове вновь с нежной заботой пригладили, и уши стали горячими от прилившей к голове крови. Гарри отодвинулся ближе к батарее, решив, что длинны цепи не хватит, и Темный Лорд подвинул тарелку, тоже поняв, как далеко ее поставил, но то слишком новая, неизученная практика, чтобы с первого раза все правильно сделать, хотя никто из волшебников ничего комментировать не стал. Они оба волновались.       Альфа согнулся к самому полу, не используя рук, цепляя зубами кусочек рыбы и выпрямляясь, чтобы его проживать. Вкусно вообще-то. Он понял, что Том хотел именно этого. Брать голыми руками — совсем не то. Не столь волнующе. Не столь извращенно. Мужчина снова склонился, подбирая языком тонкий стебель спаржи, что вышло уже с большим трудом и отняло много времени (Гарри оставил пометку в голове сказать потом об этом мужу. Правда, неудобно), но он в итоге справился.       Том некоторое время разглядывал кормление своего «питомца», перед тем, как сесть рядом с ним за стол и взяться за столовые приборы. Тарелка перед ним оказалась совершенно пуста — свою порцию Поттер пока что оставил нетронутой, чего партнеру с пола не было заметно из-за больших стопок книг. Темный Лорд не мог позволить себе отвлечься на еду, все его мысли, слух, магия, иногда и зрение оказались нацелены на кушающего с пола альфу, чтобы тот не подавился, чтобы успеть заметить его неприятие или отвращение, успеть на это среагировать, держать под контролем новую практику «от и до».       Гарри проявлял вовлеченность и интерес к игре, хотя Том зорко заметил, как неудобно и неловко мужу при этом было, но альфа старательно принял все условия, догадываясь интуитивно о своих обязанностях: не касался тарелки пальцами, не вставал с пола, даже с места не сдвинулся, не разговаривал, подчинялся.       Волдеморт обновил чары тепла на комнате, а затем заметно скрипнул по своей тарелке вилкой, чтобы создать эту ситуацию острой разницы: обедающий по-человечески Хозяин за своим столом и его питомец у ног, на полу. Гарри прервался на короткие секунды, жмуря веко, и его член слегка дрогнул. Том с удовольствием отметил, что орган супруга все еще находился в презервативе — том же самом, с оттянутым спермой кончиком. Действительно послушался.       Рыба и картошка цеплялись зубами очень хорошо, с первого раза, оливки прекрасно поднимались губами, словно идеально для этого созданные, а вот яйцо неприятно раскрошилось по тарелке из-за разваренного желтка. Со спаржей тоже пришлось помучиться так долго, что она успела остыть, но, все же, Гарри оторвался от своей пустой тарелки, облизывая запачканные губы.       Кажется, лицо тоже оказалось запачкано больше, чем требовали правила приличия, но альфа без разрешения себя не тронул. В конце концов, он же не «кошка», чтобы помогать себе руками в очищении. Поттер не знал, как изобразить нужную собачью преданность в ожидании Хозяина, чтобы это выглядело правильным для игры, и просто посмотрел на Тома со всем открытым доверием и расположением, какие к нему испытывал.       Темный Лорд повернулся к сидящему на полу волшебнику всем корпусом и склонил голову на бок, слегка улыбаясь. Впрочем, глаза в прорезях маски искрились настоящим удовольствием от процесса. Он изящно кивнул в сторону «миски». — Убери за собой. Гарри опустил взгляд вниз, сначала недоуменный: он же уже доел. Нужно встать на ноги? Воспользоваться руками? Куда-то убрать тарелку в зубах? Волдеморт помог: — Остались крошки. Неаккуратная, торопливая собачка. Настолько голодная? Убери за собой с миски. О.       Учитывая то, как еще в Хогвартсе Гарри безобразно облизывал тарелки от остатков еды после похищения и жуткого голода, это не показалось чем-то даже на секунду извращенным или унизительным. Это ж еда. И она была на чистой человеческой тарелке. Ах, нет же, «миске».       Гарри сдержал улыбку и низко нагнулся, неторопливо и напоказ слизывая остатки раскрошенного яйца и картошки, все еще различая соленый привкус красной рыбы, пока поверхность посудины не осталась абсолютно чистой. — Хороший мальчик, — поощрил омега, поднимаясь на ноги и переставляя стул совсем близко к мужу, опускаясь туда, чтобы подцепить мужчину за челюсть и аккуратно очистить его подбородок, щеки и губы платком. Отбросив его в сторону, Том переместил голову Гарри на свое бедро, зарываясь пальцами в густые уже остриженные волосы. Альфа прикрыл веко, сменил позу на более удобную, улыбнулся и глубоко вздохнул, расслабляясь. Порхание тонких пальцев по голове приносило теплое удовольствие. — «Волдеморт». Как тебе? «О, это стоп-слово», — вспомнил сидящий на полу волшебник. — Со спаржей проблемы возникли, а так ничего. Но я не наелся, — фыркнул Поттер, поцеловав ногу мужчины и укладывая голову обратно. — Закажи потом еще. Мы можем пока подремать. — Мммм… Закажу то, что ты захочешь, если до кровати ты дойдешь на четырех конечностях, — лукаво предложил Том, а Гарри подумал, что сделал бы это и без награды. Но упускать такой шанс? Да ни в жизнь. — Острые чипсы. — По рукам. Темный Лорд встал, убрал с дороги стул и тарелку, отстегнул от батареи цепь и потянул за нее супруга в сторону большой расстеленной постели, пристально наблюдая, как Гарри неспешно идет за ним, опираясь на ладони и колени, полностью обнаженный и поразительно-развратный. Он вскинул голову, чтобы омега видел оттянутый немного в сторону ошейник, слишком знающий и хитрый для стыдливого человека, что Том нашел ослепительным.       Когда они оба оказались на кровати, омега опять произнес стоп-слово, но кожаную петлю из ладони не выпустил, даже намотал на себя цепь чуть сильнее. Гарри расслабленно потянулся всем телом, что-то неразборчиво хмыкая, когда почувствовал, что с него осторожно стягивают презерватив, а тело заботливо очищают. Он вслепую нашарил пижамные штаны, неловко натягивая, Темный Лорд отбросил в сторону свою жуткую маску. — Ты говорил про «тишину», — вспомнил Гарри, подкладывая под щеку руку. Он смотрел на лежащее рядом существо, любуясь, в груди горело разморенное тепло, в желудке легкое насыщение. — Про разные мироощущения. Что изменилось после окончания ритуала? Том ответил не сразу. Взгляд его застыл. Но рано или поздно рассказать все равно бы пришлось. Эта не та правда, которую стоит скрывать. Омега подтянулся выше и ближе к мужу, чтобы лечь на его подушку. — Мир чувствуется другим. Отстраненным и далеким, будто все вокруг находится в одном осязаемом людьми измерении, а я в другом. Словно я здесь... Гость. Чужой мир, незнакомый. Неизученный. Нет, я не чувствую себя монстром или чем-то странным, это мир вокруг ощущается странным и нездешним. Изменившимся. Может, это мои чувства обострились, это моя магия изменилась, а ею тоже окружающее пространство прощупывается. Мне так кажется. Стало тише, гораздо. Я бы даже отметил, что в некоторых местах вакуумно-тихо, уши закладывает, — он бережно пригладил лицо альфы, убирая упавшую на правую сторону челку. — На похоронах я осознал, что больше не слышу ни пения, ни музыки. «Мертвецы переплетают с нами пальцы и шепчутся, поют забытые песни». Мне больше не слышно, о чем они говорят. — Не слышишь музыку?.. По спине старшего Поттера поползли тревожные мурашки, но выражение эмоций Темного Лорда оставалось спокойным и безмятежным, не пугая, его пальцы — теплыми и ласковыми. — Как Второй? Тому потребовалось немного времени, чтобы понять, о чем говорит партнер. И он ожидаемо скривился. — Нет. Он всего лишь не различает и не понимает музыку. Не связывает вместе звуки, как ритм и мелодию, однако слышит каждую ноту оттуда. Так же, как Второй не способен прочитать слова в книгах. Вне понимания и интереса. Я же... Я слышал странную и мерзкую, перемолотую воедино кашу на поттеровском кладбище. И на недавнем бале. Почти беззвучный шум. Если ты включишь мне сейчас пластинку с песней, то я услышу лишь неразборчивое шипение, треск. «Тишина». Тишина после смерти, и песни только для живых. Изучаю эту аномалию. Видишь ли, некоторая маггловская музыка мне раньше очень нравилась. Я не хочу быть в чем-то ущербным. — Ты не ущербный. И ты живой, — пробормотал Гарри, проглатывая гласные от усталости. — Мы разберемся. Во всем разберемся, обязательно. После целого дня беспрерывного чтения книг, разговоров и жаркого секса, от сонливости у обоих мужей уже слипались веки. Впрочем, альфа поставил им будильник на вечер.       Проснулся Гарри раньше будильника от чувства жажды, поднимаясь с кровати и шаркая босыми ступнями в сторону кухни. До ушей доносился мелодичный звон болтающейся в ногах цепи, на что альфа не обратил никакого внимания.       Очень зря.       Потому что за кухонным столом столкнулся взглядами с ошарашенным, побледневшим от шока Ноттом. Поттер недоуменно уставился на него, не совсем понимая, чем мог вызвать такие эмоции у приятеля. Теодор словно бы монстра перед собой узрел. — Ты… — Что? — Тебя насиловали?.. — онемевшими губами потерянно спросил Пожиратель. — Что? — переспросил Гарри, не донеся набранный водой стакан до рта. Кажется, теперь он окончательно проснулся. — Ты что несешь? А… О. Кхм, ой. Поттер потер пунцовое лицо другой ладонью. На нем все еще были ошейник со свисающей почти до самого пола цепью. Кажется, на шее немного натерлась кожа, судя по легкому раздражению. На самом деле альфа совсем забыл, что после секса его мог кто-либо увидеть на кухне. Это была небольшая, в сравнении с особняками, квартирка. — Том посадил тебя на цепь, — медленно, по слогам произнес сильно нахмурившийся Нотт. В голосе сквозили неприкрытое разочарование, злость и ужас. — Как… Собаку?.. Гарри побледнел, машинально отступая от друга назад. — Ты что, никогда не слышал о сексуальных игрушках и постельных развлечениях? — последовал ледяной голос со стороны арочного проема, заставивший двух колдунов одинаково подскочить от неожиданности. Том мрачной тенью остановился возле супруга, самостоятельно отстегивая ошейник и глянув ему в лицо с укором. А нечего выставлять напоказ их близость или игры. Куда вот вышел? Сонный супруг даже проследить и остановить не успел. На горле действительно остался покрасневший след. Все-таки лучше брать покупные аксессуары, а не трансфигурированные. На ладони омеги отпечатался четкий след от звеньев намотанной на нее цепи. — По согласию? — бесстрашно допытывался Пожиратель Смерти, он перевел взгляд на второго альфу. — Гарри, ты это разрешил ему? Старший Поттер будто очнулся. Появилось приятное осознание, что друг не осуждал, а искренне переживал. Слава Мордреду вообще-то: он едва не сбежал, как последний трус. Нужно просто объясниться, и объясниться спокойно. — Да. Мне это уже давно нравится, фетиши, знаешь, — пожал плечами светлый волшебник, залпом выпивая прохладную воду. — Просто не привык, что другие люди так близко от моей комнаты. Забыл снять. Извини, если напугал. Попить вышел, эм. Волдеморт устало возвел к потолку свои очи, ладонями наклоняя голову супруга, чтобы оставить на его лбу поцелуй. На Тео он тоже больше не сердился. Как друг, слуга поступил правильно для них обоих. — На нашем столе стояла бутылка с водой. Нотт постарался скрыть облегченный выдох. И Гарри залился краской в который раз.