Infuriato

      Гарри понятия не имел, сколько в таком хрупком и слабом теле может быть выносливости. В самом деле. Это даже не смешно. Пятидесятичетырехлетний выигрывает у накачанного двадцатилетки странный в своем исполнении марафон: в то время, как альфа кончил четыре раза, Том продержался дольше и, кажется, довел себя в конце до оргазма силой воли, кажется, собираясь продолжать, вот только Гарри, измотанный и морально неготовый к таким долгим практикам, деликатно отказался. Что ж, если в будущем их близость длится так долго, то не удивительно, что настолько же и редко. Лицо омеги не выражало ни насмешки, ни огорчения, ни недовольства на отказ от продолжения, и второй Поттер был ему за это искренне благодарен. — Секс не означает, что вам необходимо как можно скорее кончить, — говорил Темный Лорд ровным голосом, нависнув над тяжело дышащим мужчиной и с жуткой невозмутимостью надрачивая свой член левой ладонью. — Процесс, контролируемый и обговоренный, куда привлекательнее оргазма в пару секунд. Ты должен научиться контролировать удовольствие и возбуждение. — И где же ты только силы находишь? Гарри неуверенно провел ладонью по выступающим ребрам волшебника, а тот тихо зашипел, подаваясь вперед, вплотную к прикосновению, и сжал свой пенис сильнее. — А разве я был так сильно напряжен? Невероятно, но можно контролировать и такие биологические процессы, как ритм… Дыхание… Даже сердцебиение, — Том склонился ниже, с громким причмокивание присасываясь к шее альфы, оставляя на нем еще больше пунцовых следов для усиления своей стимуляции возбуждения. Впрочем, и его кожа уже разукрашена цепью засосов. — Я не сделал ни единого лишнего движения. Незачем прикладывать силу там, где она вовсе не требуется. От удовольствия сводит мышцы, не так ли? Учись расслабляться. Исследуй свое тело и его возможности. — Когда я делал это последний раз, мне необходимо было выжить обнаженным в норвежском лесу, — поморщился от не самых приятных воспоминаний старший Поттер. — Удивительное дело, что не потерял тогда ни единого пальца. Или нос. Чудо, не иначе. Том лизнул его в губы, ускоряя движение руки, поцеловал в висок, затем в переносицу, легонько укусил за кончик подбородка, заставив Гарри трепетать от этой нежности, и омега беззвучно излился в презерватив, даже никак не изменившись в лице. — Правильно делаешь. Разговоры помогают отвлечься и расслабиться. Избавляют от неловкости такого «стыдливого тебя». — Поверить не могу, ты кончил с каменным лицом, — прокомментировал альфа, наблюдая, как Лорд Волдеморт небрежно избавляется от резинки и очищает оба тела с совершенно невозмутимой мимикой. — Обычно после нашего секса я буквально полз к ближайшему окну. Невероятно. Ни единой слезинки. Черт, бывало и сознание терял. — А так и не должно быть. Омега повел худыми плечами и лег рядом, глядя в потолок безразличным, пустым взглядом. Гарри того за это не винил: уже хорошо понимал эмоциональную скупость возлюбленного. Уже не так пугало и настораживало, пусть и было так же непривычно. Повисла тишина, в которой альфа восстанавливал сбитое дыхание, а Темный Лорд просто лежал неподвижно, пялясь в темноту комнаты. — Я устал, — тихо пробормотал Том, медленно моргая. — Прыжки изматывают меня. — Что? Почему? Разве ты не говорил, что если останешься здесь на неделю, то все будет в порядке? — Не в этом дело. — Объяснишь? Гарри выжидающе смотрел на возлюбленного, встревоженный и внимательный ко всем мелочам, однако мимика Волдеморта оставалась скупа и нейтральна. И, все же, гость из будущего монотонным голосом ответил: — Это тяжело. Каждый раз, совершая прыжок, я прохожу через одно и то же. Отчужденность, непонимание, недоверие, подозрение, даже обвинения. Каждый раз наводящие вопросы, проверяющие, а не враг ли я, а есть ли причины прогнать меня, злиться на меня. Совершая прыжок, я ни разу не нападал на тебя, ни разу не был груб или жесток. Это я. Том Марволо Поттер, все еще. До сих пор. Спустя тридцать четыре года, на этом самом месте. В первый раз, когда ты увидел меня, было совсем молодое лицо, но даже имея его, имея всю мою нежность, Гарри Поттер решил, что повстречался с Марой, словно бы каждый демон целует тебя, говорит поскорее возвращаться домой. — Прости! — лицо альфы сильно побледнело, он смотрел на мужчину напугано и чрезвычайно виновато: каждое слово являлось болезненно-горькой правдой. Каждый раз Гарри относился к путешествующему во времени Тому предвзято, заранее обвиняя в том, что надумал самостоятельно. И каждый раз супруг проявлял спокойную деликатность на любые претензии. — О, боже, прошу, прости, я ранил тебя! Том, мне нет никаких оправданий, за мое отношение к тебе, я!.. — волшебник просто задохнулся воздухом, поглощенный сильными эмоциями переживания, перебирая в мыслях каждую встречу с путешественником во времени, каждый их диалог. Выходило все так, что он обижал не просто эфемерное «нечто» из будущего, неясный образ возлюбленного с его лицом, а реального человека, и он прямо здесь и сейчас. То же самое, предъяви Гарри подобные эмоции мужу со своего времени. Это должно очень сильно травмировать. — Прости меня. — Добродетель искренности. Смотри, теперь ты понимаешь. Ситуации, когда ранее желанная и боготворенная искренность становится болью. Не для доверившегося, но для слушателя. Нет, любовь моя. Мне не больно. Просто я устал. Не уследил за словами. Темный Лорд повернул к своему чертовски расстроенному супругу голову, уставившись в его лицо долгим нечитаемым взглядом. После чего подтянулся и навис сверху, аккуратно целуя чуть ниже приоткрытого рта. И вновь целомудренно. Он огладил колючую щеку кончиками пальцев, слегка, едва заметно улыбаясь уголками губ, показывая, что не держит никаких обид. Рука переместилась на макушку, приглаживая. — У тебя тоже были причины настороженности и недоверия, ведь я о стольком умалчиваю. Не печалься. Кажется, от этой реакции мужчины альфе сделалось гораздо больнее. Гарри никак не ответил на положительную эмоцию. На него снова накатывала знакомая хандра, тесно сплетенная с горем утраты и новыми волнами вины. В ночной тишине куда легче давались вопросы искренности, пусть, теперь Волдеморт ее странно осуждал в своем возрасте, но прямо сейчас старший Поттер в ней истинно нуждался, как в воздухе. — И если бы я не… Тогда, в тот день, в Норвегии. Может, все было бы иначе. И не нужны были бы тебе и мне никакие перемещения во времени. И не было бы стольких твоих смертей следом. Всех этих проблем, если бы ни Я. Не было бы больно. — Иначе… — повторил Том, пробуя это слово на вкус, перекатывая во рту, как тающее мороженое и тлеющую сигарету одновременно. — Но это было моей завершающей точкой, единственно возможной. Все мои пути к ней вели. Наши пути, родной. Но раз уж тебе хочется порассуждать о немыслимых параллельных вселенных… Если бы мы остались на берегу, возможно, вероятнее всего, умерли бы оба. Блэк, стая волков, начинающийся буран, мои раны. Может, тебе и благоволит твой волк, но не целая стая озверевших диких животных. И уж точно не мне. И не было бы никакой нашей семьи. Никогда. Иначе? Так уж ли ты хочешь «иначе»? Я откажусь, пожалуй. Альфа не повернул головы к мужу. — Я обязан был отойти дальше или держать тебя за руку. Мой вес… Наш общий вес, я поступил неправильно в критической ситуации. Нельзя отрицать, но твоя гибель, даже непреднамеренная, но только моя вина. Волдеморт расслабленно прикрыл глаза, словно его совсем не волновала давняя трагедия в заснеженных горах. Гарри не верил в это. — Иначе… — снова повторил мужчина в возрасте, открывая веки, разглядывая темный потолок. — Скажи, ты знаешь до скольких градусов опускается температура воздуха в горах северной Норвегии к концу зимы? — не дождавшись никакого ответа от недоуменного супруга, омега продолжил еще тише: — Ты знаешь, как сильно промерзают горные озера? До какой глубины? Сердце Гарри пропустило удар, но волшебник не посмел раскрыть рта. Он ощутил, как ладони и стопы моментально вспотели. Поттер не хотел знать. Не хотел понимать. Не верил. Не хотел об этом даже думать. Нет, невозможно. Том пытается оправдать его. Он говорит о… — Трещина, из-за которой лед такой толщины проломился, шла не из-под наших ног. Она шла со стороны ровно между нами, а значит, не от нашего веса. Ты не виноват ни в том, что решил вывести нас на озеро, ни в том, что не отбежал дальше. Это действительно был гениальнейший план по нашему спасению, — Том смотрел вверх, не моргая, и его зрачки не двигались. Мужчина прошептал: — Больше не было никаких вариантов. Либо смерть на берегу, либо смерть на озере. Смотри, как долго я прожил, выбрав смерть и доверие к любимому человеку. Почему же ты сожалеешь о произошедшем, Гарри? Ты всех нас спас. — Постой, тогда что именно вызвало разрушение льда? Тебе известно? — взволнованно спросил альфа, приподнявшись на локтях, чтобы лучше видеть чужое безмятежное лицо. Темный Лорд не торопился отвечать. — Это из-за гнилых дней, верно? — Механическое повреждение, по всей видимости, может, примененное магически, может, физически. Например, «Диффиндо» или «Дуро». Может быть, «Бомбарда» или маггловский способ, потусторонний или то оказалась засада Пожирателей Смерти, Авроров, но способов и причин может быть множество, — омега расслабленно вытянул руку вверх, рисуя невидимые узоры в воздухе, невидимые и абсолютно бессмысленные. — Время. Оно ни жестоко, ни несправедливо, ни алогично. Это явление без человеческих черт характера, это мы сами придаем ему их. Тогда, там, в школьные годы. Тебе бы никаким образом не удалось бы избежать моей заинтересованности в тебе. Потому что мои ненависть, интерес и жажду породила Лили Эванс и ее приворотное зелье, благодаря которому я и появился на свет. Даже если не в Хогвартсе, я нашел бы тебя, где бы ты ни был в итоге. Нашел и полюбил. И вызволил бы из Азкабана Сириуса Блэка. Или он сбежал бы сам, когда все дементоры разом пропали. И отправились бы мы в Норвегию. И стояли бы мы на трескавшемся льду, пока не рухнули в воду. Нет смысла изо дня в день думать «ах, если бы», у времени нет ни «если бы», ни «вдруг». Лед разрушен, так или иначе. А мы — живы. — Но если мы хотя бы поймем причины, ты сказал, лед был очень прочным, если узнаем виновника… — То что? — неожиданно громко и резко перебил Том, и из его горла раздалось приглушенное рычание, скатившееся до умиротворенной хриплой сладости за пару секунд: — Время нельзя изменить. Какая уже разница. Я не хочу, чтобы ты копался в прошлом больше обычного, травмированный и пытающийся отыскать искупление, которое мне не нужно. Я не хочу ни крупицы твоей боли, ясно? Впереди целая жизнь, чтобы насладиться ею, а ты продолжаешь утопать в абсурдной, глупой… — из горла опять заскрежетало грубое рычание бешенства. Темный Лорд быстро смолк, успокаиваясь. — Хорошо. Я скажу. Я пытался попасть в день своей смерти, но ничего из этого не получилось. Нет, вовсе и не пытался нечто исправить, а лишь взглянуть глазами, не запорошенными борьбой инстинктов с утоплением. И я не смог, Гарри. Временная аномалия. Хаос. Разрыв. Со всей своей мощью, не могу. Зато прекрасно осознаю простые истины неизменчивости времени, осознаю, что прошел бы путь своей смерти столько раз, сколько это потребуется, чтобы я оказался на этом месте. Гарри выдавил из себя: — Если бы я спрятался так далеко, что ты никогда бы меня не… — Никаких сослагательных наклонений. Это невозможно. А если и было бы, Лорд Волдеморт нашел бы Гарри Поттера в любой точке мира, чтобы жестоко измучить и убить. Чтобы предложить свой путь геноцида. Чтобы после встречи — влюбиться и последовать за странным, непонятным, восхитительным альфой туда, куда бы тот ни пошел. Или забрать с собой. В зависимости от случая. Мой интерес к тебе — аксиома. Лили Эванс оставила свой след в нашей истории до того, как ты или я появились на свет, и хотя бы на ее решение мы никакими «если» влиять не сможем. Время неизменно. Эванс варила и пересылала моей мамаше зелья, чтобы та насиловала отца с итогом в мое зачатие. И я в любом из случаев об этом узнаю. И я в любой вариативности событий переверну мир вверх дном в поисках Гарри Джеймса Поттера. Чтобы в итоге забрать его себе. — Боже, ты звучишь романтичнее, чем когда-либо, — немного поморщился альфа, хотя на самом деле эти своеобразные слова заставляли сердце биться чаще. Будто выходит все так, что Том уверен в своей любви в любом из вариантов развития событий. Поразительно. Даже после всей той боли, что Гарри причинил ему. — Мы можем вернуться к этому разговору позднее? О времени. Я хочу обдумать сказанное тобой. Потому что он видел эту усталость слишком ясно. Потому что под васильковыми и холодными, как норвежские льды, глазами залегли фиолетово-бордовые тени. Том вновь повернул к Гарри голову, искря ледяными глазами и легкой, искренней улыбкой. — Не буди меня посреди ночи своими хождениями в туалет. Это тоже изматывает. — А теперь я тебя опять узнаю. Разрушитель романтических моментов. Как же так?.. Но можешь не преследовать меня до унитаза, вот и выспишься, — предложил Гарри, робко улыбаясь. — О, но я буду. Спи.       Гарри аккуратно высвободился из тяжелого одеяла, медленно выправил из своей кофты чужую тонкую руку и поднялся с постели, чтобы бесшумно надеть на босые ноги тапочки и отправиться в сторону кухни. Благодаря работе альфа научился и привык вставать задолго до наступления рассвета, а сейчас ответственно решил взять дело с истощением мужа в свои руки. Пусть, гость совсем скоро отправится в свое время, но, может, Гарри убедит его восстановить здоровый режим питания. К «будущему себе» вопросов меньше не становилось. Почему позволил супругу так себя запустить. Почему не настоял, что вообще там происходит. И сколько раз делал больно своим поведением. «Я мертвый», — почему-то решил он, доставая из морозильной камеры несколько яиц, бекон и овощи в виде морковки, помидоров и сладкого перца. — «Черт, я же мертвый».       Руки опустились. Мужчина долго смотрел на разделочную доску, оставаясь неподвижным. В груди томился страх и примесь тоски. В чувства Поттер пришел от громкого рыка за окном, встрепенувшись и поставив на огонь сковороду. Пальцы немного подрагивали от эмоций. Тридцать четыре года теперь казались ему невероятно маленьким, скоролетящим числом. Альфа всегда убеждал Тома, что не хотел бы вечной жизни, но он никогда не рассматривал тот вариант, что та самая жизнь может оказаться настолько короткой, и какие последствия будут с супругом. Тридцать четыре. Это всего ничего, для волшебника — все еще молодость.       Гарри принялся механически нарезать овощи, стараясь не прислушиваться к звукам снаружи. Думали ли родители, что могут умереть так рано? Что тогда бы сделали? Сколько важных слов сказать, нужных вещей сделать, все эти мысли… Если знаешь заранее, когда наступит смерть. Можно ли с этим спокойно жить? «А если и не тридцать четыре? Почему я вообще решил, что именно в пятьдесят четыре? Может, меня не станет раньше? Может, мне останется двадцать? Пятнадцать лет? Что, если еще меньше? И как мне с этим поступить?» — рука дрогнула. — «Написать завещание? Составить план? То, что я хотел бы еще сделать?»       Только точно не хандрить. В этом никогда не было большого смысла: тратить время на тоску и страх. Если альфе на самом деле осталось совсем ничего, он не проведет остаток жизни в ожидании смерти, вот уж нет. Поэтому Поттер повел плечами и улыбнулся, принявшись напевать под нос недавно услышанную маггловскую песню, нарочито беззаботно пританцовывая — так и мысли ненужные быстрее уйдут, и настроение улучшится, и приготовление завтрака веселее пройдет. Раз уж мужчина взялся за восстановление правильного графика питания Тома. Яичница с беконом и овощами, сладкий кофе, может, пара шоколадных печенушек после. Хорошо, что еще осталось, потому что ничего из сладкого Гарри готовить не умел, только несложные блюда.       Настроение стремительно улучшалось, хотя иногда альфа совсем не мог вспомнить слов песни и просто мычал — глупо и абсурдно для своего возраста. Вообще-то он вчера ночью об этом думал: а с какой стати мужчина делает преждевременные выводы? Том и раньше огрызался, до своей смерти, когда Гарри пытался заставить его больше спать. В принципе, и даже после того, как выкопался из могилы, после кошмаров. Не мог же альфа принуждать мужа, не так ли? Ничего не исключено, но мыслить стоит шире, Поттеру уже не пятнадцать чувствительных лет, не семнадцать, где он незрело убегал от Тома Реддла на все четыре стороны. — АХ! — вскричал и подпрыгнул Гарри на месте, когда повернулся назад, чтобы вытащить из буфета масло, а наткнулся на помятого, сонного и недовольного Темного Лорда прямо за спиной. Опять. Том хмурился и щурился от яркого света ламп, все еще наполовину обнаженный, с розовыми следами складок постельного белья. На щеке тоже красовался изломанный след от наволочки, тянувшийся от виска до нижней губы. Альфа неожиданно этому растрогался, правда, поспешно прикрыл чарами дверь на кухню, чтобы никто не мог лицезреть обнаженный торс возлюбленного, которому, очевидно, на это все еще наплевать. — Доброе утро? — Недобрые пять утра, — заворчал Том, коротко целуя мужчину в его щеку и присаживаясь за длинный стол для приготовления пищи. Его пальцы начали отбивать нервный такт, неровный и быстрый, по дереву столешницы. — Что за ранние побеги? — Завтрак, — просиял улыбкой волшебник, все-таки вытащив растительное масло в глиняном кувшине. И снял крышку, щедро плеская его на сковороду, приводя омегу в священный ужас от количества калорий. — Который ты полностью съешь, кстати. Здесь у нас… Яичница с беконом и овощами, могу добавить грибов, но это займет больше времени. — Только кофе, — прохладным тоном возразил Поттер, глядя на довольно улыбавшегося мужа исподлобья. — С сахаром. Ты знаешь количество ложек. — Мммм, нет, ты съешь свой завтрак. Я сам тебя накормлю. Гарри тепло посмотрел в ошарашенно расширенные глаза Темного Лорда, где переливалось столько волнительных эмоций — от жадности до маниакальности — что альфа посчитал свою битву с ветряными мельницами заранее выигранной. Он очень хорошо изучил болевые и манипулятивные точки супруга, и было очень радостно знать, что даже за тридцать четыре года Том оставался в чем-то прежним. Озабоченность кормлением и принятием, даром пищи. Может, когда-нибудь однажды младший супруг и расскажет, в чем на самом деле проблема. Во-первых, школьные жуткие подарки. Как Гарри вообще мог по-человечески понять, что за ним ухаживают (на минуточку, омега!), если в качестве презента дарят мясо крокодила или какое-то страшно дорогое пирожное, больше похожее на издевку? Во-вторых, принятие Томом полного контроля над кормлением своего парня при заказе уже нормальной еды со стороны. В-третьих, странные вопросы про Сириуса Блэка во время срыва в поселке оборотней: а предлагал ли он пищу, а принимал ли ее сам альфа. Кажется, что-то про доверие?.. И, наконец, в-четвертых — кормление с рук, от которого Темный Лорд буквально возбуждался. Кормление с пола… Ну, это Гарри не брал в счет: просто какая-то извращенная штука Хозяина-питомца. «Еда… Что Тома могло стриггерить на такие странности? В школе кормили хорошо, а…» — мужчина пораженно застыл, попросту догадавшись. — «Приют».       Он с огромным удивлением обернулся на мужа вновь, словно видя его впервые в жизни. Кажется, в школьное время Том говорил нечто о голоде и об объедках, Мордред, это ужасно! Получается, если омега сравнивает принятие пищи с доверием, то… — Какие бесконтрольные мысли, — пробормотал Волдеморт, опять нахмурив брови. Они низко нависали над глазами, делали взгляд еще более тяжелым и мрачным. Указательный палец опять начал стучать по столу. — Кажется, ты собирался приготовить завтрак, а не анализировать мое прошлое. Так вот, когда ты пришел к правильным выводам. Дам тебе простенький совет: подготовь время расспросов и признаний более тщательно, потому что Второй сделает некоторые неприятные вещи. — Второму тоже нравится кормление с рук, — аккуратно произнес Гарри, неловко разбивая на шкворчащую сковороду несколько яиц. — Это о чем-то должно мне говорить? — Этот разговор должен протекать не со мной. — Но как же… — Нет. Не сейчас, не со мной. Пожалуйста, вернись к готовке, милый мой. На простую просьбу это мало походило, и старший супруг лишь угрюмо повел широкими плечами, подсаливая яичницу, а затем добавляя немного мяты и базилика. Рядом выложил несколько длинных ломтиков свежего, благодаря магии, бекона. Овощи решил обжарить отдельно. — Ты… Пел? — голос Тома казался неловким и странным. — Кхм, те звуки, что ты издавал, — пение? — Если так можно назвать мое раздавленное медведем ухо, раз уж ты спросил, или спасибо за новый уровень критики, это было очень изящно, — отмахнулся альфа, наливаясь румянцем стыда. Господи боже, этот позор видело любимое существо. Гарри замер, чуя неладное от подобных вопросов, и быстро сложил два плюс два. В сторону сидящего за столом темного мага он не повернулся, чтобы не сделать ситуацию еще более неловкой. — Мы так и не решили проблему с «тишиной»? Я и ты, мы же собирались… Позади раздался тяжелый, долгий вздох с легкими нотками рычания из-за сжавшейся глотки. И старший Поттер поспешно добавил: — Все-все, никаких время-швремя-вопросов! Да, это была маггловская песня. «Жуть какая», — между тем думал мужчина, старательно перемешивая овощи. — «Том только что зарычал на меня. Очуметь. Волчара», — закончил он мысль любовно, принявшись мурлыкать ту же самую мелодию себе под нос, вдобавок, пытаясь вспомнить мельком увиденный силуэт громадной волчицы на кровати несколько дней назад. Выходило смазано, но сердце отчего-то все равно тревожно ускоряло темп. Адреналин? Волнение? Если бы знать.       Наконец, когда простенький завтрак и крепкий сладкий кофе были готовы, Гарри бодро поставил еду перед возлюбленным, воодушевленно беря в свои руки вилку и нож, готовый накормить. Том некоторое время внимательно смотрел на своего супруга, о чем-то размышляя, его взгляд и мимика уже пришли к постному спокойствию. Однако сам альфа не знал, как можно оставаться спокойным, глядя на обнаженный торс Темного Лорда, его талию, светло-розовые соски, россыпь исчезающих засосов на шее и грудной клетке. Старший супруг ощущал, как его щеки горели. Том нечто уличил в чересчур перевозбужденном партнере, и доселе тускло-пустые глаза зажглись азартом. И он медленно распахнул рот, чуть высовывая мокрый небольшой язык наружу, готовый принять первую порцию завтрака. «Я в аду», — понял Гарри, с туго натянутыми на стояке пижамными штанами.

«Здравствуй, мой Гарри.

Я прислал несколько замечательных книг по готовке, замечательных, разумеется, с точки зрения отзывов знаменитых поваров, страстно увлеченных своей работой. Неожиданный интерес, повара Тихого Омута перестали справляться со своей задачей? Это будет отнимать время, но в гнилые дни его становится больше… Так что просьбу понимаю. Однажды мне будет приятно съесть приготовленную тобою еду, это так. Люк сообщил мне, что ты попытался приготовить какое-то сложное блюдо. Если нужна с чем-то помощь, просто попроси о ней наших поваров, они не откажут. Уверен, ты со всем прекрасно справишься, удачи, моя радость.

Нотт поведал мне о твоих успехах в анимагии, не так ли? Ох, или это был сюрприз для меня? Гарри, ты ведь практически ничего мне об этом не рассказывал. Такая тайна? Или ты уже знаешь, в какое животное станешь оборачиваться? В какое? Это волк? Скажи мне об этом. Но… Совсем ничего, если ты окажешься чем-то другим. Я тоже налягу на ритуалы, к концу года их цикл должен подарить мне форму. Что ж, пусть и это останется для тебя сюрпризом?

Наша ситуация такая несправедливая… Ведь сейчас ты в моей компании, счастливый, нескучающий, довольный и влюбленный. А я совсем один в окружении этих зверей. Надеюсь, ты помнишь своего настоящего мужа из твоего времени. Не забывай об этом никогда, как бы сильно не увлекся нашим гостем. Не позволяй ему заполнить в твоем сердце место выше, чем мое. Даже если это происходит прямо сейчас. Даже если он кажется тебе лучше, мудрее и сильнее. Я отниму это, когда вернусь. Впитаюсь обратно в каждую клеточку твоих мозгов, сердца, души, твоего тела, пока не останется пустоты, вытравлю любое присутствие этого чужака, выдавлю его наружу. Хочу поцеловать тебя. Скучаю.

Твой Т. Л. В.»

      К нравоучительной беседе о правильном питании Том отнесся покровительственно-снисходительно, молча слушал с кривой усмешкой и странной теплой забавой в сощуренных очах, собирая еще больше тонких морщинок. Гарри было неловко поучать омегу, ведь обычно подобная роль распределена лишь Темному Лорду, но это был интересный новый опыт. К тому же, супруг совсем не спорил, внимательно слушал и даже изредка кивал, в чем-то мимолетно согласный. Такое поведение казалось немного издевательским. Немного сердило. Чуть-чуть веселило.       Ровно до тех пор, пока альфа не начал выдыхаться и сдуваться, подходя к концу заранее подготовленной и составленной лекции. Улыбка с губ Темного Лорда пропала, как по щелчку пальцев, воздух в просторной зале насытился печным жаром, исходящим от тела путешественника во времени. Он резковато подался вперед и ухватился двумя тонкими пальцами за подбородок человека, дергая его голову на себя, впиваясь округлившимся глазами в единственный глаз пары. — О чем ты думаешь?! Какая смерть через тридцать четыре года?! О, мой странный, мой глупый, мой замечательный Гарри, почему ты решил, что я позволю тебе умереть? Откуда такие мысли в этой прекрасной беспокойной голове? Ну разумеется, естественно, конечно же ты живой и здоровый. Взгляни на меня, анализируй, ведь ты научился понимать меня, уже да, разве я похож на глубоко травмированного, перенесшего горе утраты человека? Так ли будет выглядеть мое лицо, если мой Гарри Поттер умрет? — Я… Извини, — искренне попросил прощения альфа. — Я не могу допустить мысли о расставании, тогда и остался… Самый дурной вариант. Том, ты истощен, вот, что я вижу и за что мне очень страшно. Черт, прости! Ой, — ойкнул мужчина, когда по его носу несильно щелкнули, но Темный Лорд и не подумал отстраняться, все еще выглядя ошарашенным, встревоженным и нетерпимым. — Почему из всех вариантов ты выбрал наименее возможный и самый страшный? Мое горе! — продолжал восклицать Волдеморт в странной, несвойственной ему манере. А затем навалился ближе и оставил довольно ощутимый теплый поцелуй на лбу. Когда Гарри заглянул в лицо Тома вновь, глаза его были черны, как мазут. — Если ты умрешь, я погребу мир в крови и тишине. Мир, откуда прыгнул я — наполнен учеными, Пожирателями Смерти, моими верными подданными, магглами, твоим чокнутым сыном, блядскими треклятыми журналистами, тварями из гнилых дней, моим единственным другом и тобой. Неужели ты и правда решил, что я останусь в рассудке, если тебя не станет? — Ой, — повторил альфа, щурясь от смятения, удовольствия и растерянности, когда всю поверхность его лица начали покрывать быстрыми порхающими поцелуями. — Понял я, понял, мир будущего спасен, а ты накормлен, только не веди себя так странно! — «Странности», — повторил Темный Лорд, притягивая мужа в крепкие объятия и целуя уже его макушку. — Выбирай, чем сегодня займемся. Есть некоторые вещи, что я могу тебе предложить, но будет лучше, если ты перво-наперво исполнишь собственные желания. — Разговор про время? И я обещал еще раз обсудить с Тедди преступления. Гарри мягко отстранился из захвата тонких рук, на что Том не стал возражать. Бледное, увитое морщинами, лицо сделалось до безразличия спокойным и умиротворенным, позволяя спутнику самому выбрать эмоциональный фон будущего диалога. Другой Поттер еще некоторое время неловко ерзал на своем месте, пытаясь отойти от впечатлений такой странной реакции: удивительно, но его обыкновенные мысли возмутили омегу настолько, что тот потерял свой привычный контроль, даже не опасность, не какие-то видения будущего или планы, нет, просто мысли. Что ж, но ведь Темный Лорд действительно не казался травмированным смертью любимого человека. Гарри знал, что значит терять близких. Он знал это выражение лица обреченности, пустоты, апатии, горя и вины. В Волдеморте не было подобных разрушительных чувств, совсем нет. Да, мужчина сильно изменился, но это вовсе не значило, что от потери любимого человека. Альфа опять накрутил себе черт знает что, впрочем, мужчина был рад, что не стал ни о чем выспрашивать, а постарался сдержать глубоко в себе — хватит с Тома беспочвенных обвинений и боли. Он их ничем не заслужил со стороны возлюбленного. — Я узнаю о том, как ты подчинил себе временную аномалию? В моем, реальном течении времени. С тем Томом, что сейчас в Германии. Ты ведь расскажешь? — Более того, и покажу, — сдержанно ответил Темный Лорд, однако в его льдистых глазах появилось поощрение. Гарри не задавал опасных вопросов. Гарри — умница. — На самом деле тебя встретит множество событий: интересных, пугающих, забавных, серьезных и простых, чтобы время не тянулось столь… медленно в ожидании раскрытия всех секретов. Путешествия во времени — не единственная важная вещь в нашей жизни, о, это далеко не так. В особенности для меня, — брови сошлись ближе к переносице, и Том смолк, будто сказал что-то лишнее. — Конечно, — с теплой любовью согласился альфа, глядя на мужчину в возрасте с налетом обожания. — Ты станешь Правителем. Твоя мечта, твои планы реализуются. Волдеморт уставился на волшебника так, словно бы вообще не понимал, о чем тот говорит. Но затем просто кивнул, расслабляя плечи. — Ритуалы, новые знания, — с сомнением продолжил перечислять Поттер, слишком хорошо изучивший мимику любимого существа. Только что, прямо сейчас, в эту самую минуту Том не причислил становление себя Правителем к важным вещам. Что? — Власть? Том моргнул и перевел взгляд в сторону окна. В зале повисла тишина, прерываемая воем снежного бурана и хихиканьем мертвых «детей» в сугробах. Оконные стекла слегка позвякивали. — Верно.

«Здравствуй, Том.

Как продвигается твое исследование? Получилось снять с зачарованного сундука привязку к Норвегии? И обязательно ли связывать новую дверь с Британией, так ли это существенно? Наши международные камины будут работать исправно, знаешь, все-таки они узаконены Министерством, в отличие от сундука. Если Отдел Тайн узнает, могут возникнуть проблемы с законом, хотя кому я об этом пишу… С другой стороны, а нужно ли разрушать быстрый доступ к Норвегии? Ведь именно там началась временная аномалия, которую тебе предстоит изучить, «пуповина» и все такое прочее дерьмо. Нимфадора не рассказывала, есть ли записи создателя сундука, может, они бы облегчили твое исследование. Надеюсь, ты проводишь эксперименты со всем необходимым количеством защиты, прошу.

Ты не знаешь, почему Тедди недолюбливает Тео? Что у них за вражда такая? Не первый раз замечаю между ними напряжение. Это все началось еще с твоей см Норвегии, ну, понимаешь. Когда я тебя похор в общем, Эдвард не хочет рассказывать, и Теодор молчит. Не поделишься секретом, если тебе что-либо известно? Я немного переживаю. Не хочу ссор в своем доме. Все таки, мне бы хотелось, раз уж Нотт живет с нами, чтобы он чувствовал себя комфортно. Еще я думал о гнилых днях, которые могут наступить прямо во время полнолуния. Тедди придется запирать в одной из комнат. Черт. И он начал задавать «взрослые» вопросы. О справедливости, о том, как устроен мир и законы, мне кажется, пора бы ему читать иного толка книги, не сказки. Он взрослее, чем мы думаем, сердце.

И ничего я от тебя не скрываю. Никаких сюрпризов. Понятия не имею, какая будет анимагическая форма, сейчас только показывает на какого-то наземного хищника, не знаю, может, и волка. На самом деле мне все равно, лишь бы оказалось действенным в сдерживании оборотня в Запретном Лесу, когда Эдвард поступит в Хогвартс. Всего ничего времени осталось, я очень переживаю. А вот Нотт станет медведем. Каким именно — пока не знаем. Завидую немного, честное слово. Быть медведем круто.

Спасибо, сердце, за поваренные книги, там столько всего нового и интересного! Ты знал, что еду можно готовить в алкоголе? А некоторые морские продукты есть сырыми! О, прошу, скажи, что ты дашь адрес места, где заказываешь еду. В нашем погребе и буфетах нет таких продуктов, какие мне бы хотелось использовать в следующий раз. Честное слово, никакой вредной пищи. Готовка — куда лучше зельеварения. Хотя бы не нужно резать всякие мерзости.

Том, не думай так о самом себе. Наш «гость» и есть — ты. Станешь им через тридцать четыре года. Неужели я запрусь от своего мужа в комнате, потому что его молодая версия воспылала ревностью? Что за глупости? Возьми себя в руки, я люблю «вас» одинаково. Последнее письмо вышло немного пугающим. Ни в какие поры затекать мне не надо, окей? Ох, Том.

С любовью, твой Гарри.»

— Пишешь ему? — чужие горячие руки обняли со спины, на макушку сидящего за письменным столом человека опустился подбородок. — Ммм, я помню это письмо. Помню все письма, что ты мне отправлял. Каждое сохранил. Ты немного приврал в этом и в… этом месте. Какой лживый, хитрый мальчик. — Заигрываешь? — протянул Гарри, сосредоточенно запечатывая конверт и передавая его терпеливо ожидающей сове. Та вытянула лапку и отвернулась в сторону. Руки, увивающие торс колдуна, пропали. Альфа хмыкнул. — Завтра конец гнилых дней. Не хочешь куда-нибудь выбраться за пределы Тихого Омута? Исландия? Не хочешь сходить со мной в ресторан? — Свидание, — произнес Том где-то над головой человека, наблюдая, как их сова упорхает прочь. — Почему бы и нет. Хорошо, я задержусь. Но только на один день. Его ладони провели по щекам мужчины в ласковом жесте, и старший супруг развернулся, чтобы взглянуть на омегу. Отражающие свет голубые глаза тревожно полыхали красным. Том скривил губы в усмешке: — Меня ожидает свой собственный Гарри Поттер. Пора вернуться.

«Дорогой мой Гарри.

На исследование свойств перемещения твоего сундука времени практически нет, я изучаю некоторые вещи, что со временем образуют паззл, который в свою очередь станет целостной картиной нового представления о мире, о вещах и душах. Куда исчезают предметы, уничтоженные магией? Просто испаряются в пространстве? Но так не бывает, любовь моя, невозможно что-то сделать ничем. Есть распад, есть изменение, но никогда — полная пустота. Представь себе компонент зелья, мы готовим их из твердых частей, но в итоге изредка остается лишь небольшой осадок. Тогда куда исчезают ингредиенты? Испаряются, вывариваются в желеобразное вещество или жидкость, перетекают в сгустки волшебства, но не пропадают бесследно. Наглядный пример малознания магического мира. Никто об этом не задумывается всерьез. Волшебники не изучали маггловские науки, и я хочу привлечь их к своим исследованиям. Куда пропадают души? Что находится между дверью в твоем сундуке и дверью домика в Норвегии? Она не открывается, как бы я ни пытался. Это не «дверь» в привычном понимании слова, только ее образ, но что, если зайти намного дальше? Я в поисках.

Тедди не любит моего Тео, потому что он Первый Генерал. Я никогда не одаривал твоего сына своим вниманием, как Наставник, кем меня сделали без предварительного согласия. Зверенок банально ревнует. Ревнует и к тебе, ведь Нотт и твой друг. А еще он Пожиратель Смерти, чего Эдвард мечтает добиться. Я дам ему это, если сочту достойным ношения Черной Метки. Когда проявит свою силу и истинную разумность, отличие от звериной стаи, где твой сын рос. Вот тогда я рассмотрю подобный вариант.

Насчет «взрослых вопросов», ты не пособие по истине, а лишь советчик для ребенка. Нет такого человека, что ответит верно на вопрос о справедливости, жизни, смерти и так далее. У каждого свое субъективное мнение на этот счет, родной. Нельзя ошибиться, Тедди всего лишь интересуется твоим собственным отношением, чтобы сопоставить со своим, а затем — подстроиться под него, ведь зверенок боготворит своего приемного «папочку». Если хочешь объективности, отвечай с точки зрения существующих законов с поправкой на возможное их изменение. С точки зрения распространенных моральных принципов, если хочешь, но этого я тебе не советую делать. Не забывай, в какой среде рос оборотень и кто его будет окружать в дальнейшем. Ищи альтернативы, предлагай другие точки зрения, но не забывай объяснять свое отношение к ним и каждый раз проговаривай о субъективности. В десятый раз до Эдварда дойдет.

Во мне нет ревности. Я не хочу по возвращении встретить разочарование в твоем лице, когда начнешь сравнивать. Потому что в сравнении с Томом Реддлом — я высшее существо. В сравнении с младенцем. Не знаю, какую разницу разглядит моя радость, и я не хотел бы узнавать. Со всех сторон это может оказаться неприятно. Если в будущем я окажусь лучшим вариантом себя, значит прямо сейчас — одна из худших версий. Если взрослый Том Поттер хуже, то меня ожидает деградация. Без изменений — застой. Каждый итог твоего сравнения страшен для меня. Поэтому, прошу, не делай этого.

Я пришлю тебе несколько интересных фотографий со следующим письмом.

Добавил несколько новых пунктов в расписании, ведь столько времени освободилось. Внес их в сноску «гнилые дни», раз уж появилась подобная вариативность. Загляни.

Твой Т. Л. В.»

«Почему я думал что обыкновенный обед в общественном месте будет нормальным?» — отстраненно думал Гарри, с каменным лицом глядя, как Том вскидывает огромную бензопилу выше и резкими рывками пытается ее завести. — «Мне теперь нужно убегать или что? Черт, ему определенно очень тяжело».       С громоподобным рыком бензопила включилась, а зло ухмыльнувшийся омега дернул головой, чтобы маска в виде реалистичной морды волка полностью закрыла лицо. Гарри подумал, что «нормальные» люди в этой ситуации должны убегать и кричать от страха, а альфа смотрел на тонкие руки мужа и опасался, что тот может потянуть связки из-за тяжести. Разлагающаяся морда животного выглядела жутко, и мужчина переживал, что Тома может стошнить. Потом старший Поттер вспомнил, с каким удовольствием Темный Лорд глотал трупную гниль, и затошнило уже его самого. Еще немного позднее, секунды спустя, супруг вскинул громко рычащую бензопилу выше и понесся прямо на Гарри, и это послужило знаком, подсказкой убегать прочь. На самом деле это не имело никакого смысла: маггловский агрегат был настолько тяжелым, что, попросту увернувшись, альфа мог особо и не убегать — Том бы даже остановиться сразу не смог, ни развернуться, разогнавшись по прямой, его бы сильно занесло. Гарри уже немного понимал физику. «Он хочет сказать, что для меня свидание только в подобных условиях значится прекрасным?!» — возмутился альфа, рывком падая на колени, чтобы увернуться от стремительно летевшего в его сторону громадного лезвия, и перекатился прочь от посыпавшихся камней из разрушенной стены. — «Клевета! Я не помешан на адреналине! Это не значит, что мне бы хотелось променять комфортный обед в ресторане на борьбу за выживание!»       Поттер с праведным возмущением вскричал, обозначив сей короткий звук справедливым после того, как Волдеморт стремительным движением вскинутых рук попытался снести возлюбленному голову. Это тоже не имело никакого практического смысла: бензопила оказалась настолько тяжелой, медленной, не в сравнении со школьным снитчем, и кажется, возможно, даже если бы Гарри не отшатнулся прочь, вращающиеся зубья даже не коснулись бы его шеи.       Бензопила вообще настоящая? Он задался этим вопросом, прикидывая, сколько несчастных случаев могло произойти, если Поттер споткнется, поскользнется и сам налетит на жужжащую «Дружбу», если Том потянет руку и цепь сама вылетит, если она сломается и прочее. Темный Лорд одержим идеей оградить мужа от малейшей ранки, от смерти и боли, Гарри в самом деле сомневался, что бензопила настоящая. Это основательно подпортило идею страха и адреналина. Как альфа мог хотя бы на секунду испугаться, что Том Поттер попробует его убить?.. Вероятнее всего, этот черт просто задавал направление бега, а это уже неплохой вывод из всех мысленных вопросов. Гарри ощущал себя неловко, потому что не испытывал от ситуации никакого ужаса. Может, он что-то не так понял? В будущем эти игры тоже окажутся такими же неловкими для мужчины? «О, господи, он добавил воду!» — с восторгом подумал Гарри, увидев разлом в полу с выходом на нижний этаж, и он полностью оказался заполнен мутной ледяной водой. Том остановился в дверном проеме, угрожающе подняв бензопилу выше. — «Понял».       Альфа поспешно скинул с себя ботинки. Умно. С разбега он не смог бы занырнуть в такую маленькую дыру в полу, инерция заставила бы его врезаться всем телом в края или повредиться уже под водой. Наверное, ситуация должна быть изматывающе страшной, но Гарри продолжал анализировать и мыслить ровно. В ботинках также далеко не уплывешь. На самом деле можно было бы еще отдышаться от бега и, возможно, выбраться из воды не будет особо сложно, иначе мужчина захлебнется. Значит, выход из мутной жижи должен оказаться на видном месте и совсем близко: Том не может защищать мужа в воде, это вне его контроля, а значит эту часть испытания мужчина предельно упростил для возлюбленного. Возможно, внутри будет даже воздушный пузырь, достаточный, чтобы дышать несколько минут, прежде, чем продолжить поиск выхода.       И до чего же приятно оказалось узреть подтверждение всех своих размышлений: затопленный нижний этаж был полностью заблокирован, кроме единственного пустого дверного проема, куда и следовало плыть. И в той же комнате в потолке оказался второй разлом, но большой и заметный, чтобы в первую очередь натолкнуться именно на него. Гарри всплыл, в первую очередь оглядываясь по сторонам. Пустой номер отеля, одноместная кровать, запертая дверь, приоткрытая ванная комната, стопка полотенец на тумбочке. О, стало быть это возможность отдышаться и привести себя в норму. По крайней мере звуков жужжания «Дружбы» уже не слышно. «Итак, что мы имеем», — волшебник присел на пол, не желая мочить собой чистые простыни. Позже помоется и высушится. — «Я знаю, что Том мне не навредит, и я просто не могу испытывать страха, того адреналина, которого этот черт хочет. Уверен, муженек все прекрасно понимает. Значит, будет нечто большее. Перед усиленной тренировкой всегда нужно размять мышцы, все верно, препятствия по нарастающей. Если напугать неожиданно, скорее, будет шок и ступор, могут появиться травмы. А Том способен напугать».       Вообще, если разобраться, Том Марволо Поттер — самое жуткое существо, которое Гарри встречал в своей жизни. Страшнее Сириуса, Мары и тварей гнилых дней. Все эти его походы под землю, сверкающие тапетумом глаза и поглощение гнилья из-под мертвецов. Он, черт подери, устроил свои собственные похороны и всерьез удавился на полупрозрачном дилдо во рту. «Чума, а не мужчина», — то ли в обожании, то ли в осуждении подумал Поттер. Он посмотрел на свои босые ступни. В отеле стояла жуткая, долгая тишина, ничем не нарушаемая. — «И ведь не запарно в пятьдесят четыре года играть в эти игры».       А начиналось все до приятности невинно и спокойно, учитывая личность мужа. Том решил повести Гарри в какое-то известное ему одному место, однако ни адреса, ни пути до него говорить и показывать отказался, полностью лишив альфу чувств: от зрения до координации, контролируя каждое движение и аппарацию. К чему такие сложности, мужчина не знал, но решил довериться и просто плыть по течению этих странных команд — здесь пройти четыре шага, тут пригнуться, здесь прыгнуть. В итоге оказались они в светлом ресторане, наполненном официантами и редкими посетителями. За окнами стояла абсолютная темень без возможности разглядеть город снаружи. Ни огней домов, ни фонарей, ни фар транспорта, чистейшая тьма.       Гарри начал нервничать далеко не сразу. Звон столовых приборов, ненавязчивая музыка, яркий свет и праздное убранство не располагали к страху и переживаниям, к тому же, вокруг находились другие люди. Официант подал меню в руки Темному Лорду, вежливо и нейтрально улыбнувшись на недоуменный взгляд второго Поттера. Том нечто тихо произнес незнакомцу, указывая пальцем на пункты из списка, и официант убрался восвояси.       Омега вперился в супруга немигающим пустым взглядом. — Это мое место, — поделился он спустя секунды, подперев подбородок костлявыми пальцами. — Я его создал. Интересно. Так интересно. С твоей стороны — это первый раз, когда ты находишься в «Позолоченной Бездне», но с моей — мы развлекались здесь уже несколько раз. Знаешь, я построил Бездну специально для тебя. — Мрачный выбор названия ресторана. — Специально для тебя, — повторил Том с нажимом и ухмылкой. Его васильковые глаза безмятежно скользнули вверх, едва не закатываясь под веки, чтобы взглянуть на потолок. — Над нами десятки этажей. Под нами десятки уровней подвалов. В то же самое время «Позолоченная Бездна» — одна-единственная комната. — Это должно что-то значить? — Возможно, — прошептал Темный Лорд, странно и жутко улыбаясь. — Если согласишься поиграть со мной здесь. Вернувшийся официант принес на подносе два легких кремовых супа и кувшин с лимонадом и бокалами. Гарри недоверчиво поглядывал в сторону мужа, а тот уже начал преспокойно обедать. Вкусно. Но все так же непонятно, настораживающе, нервозно. Поиграть? В «бездне»? Очень похоже на Волдеморта, если это лишь метафоры и игры слов. Том очень любил играть словами и их значениями, иногда его не стоило понимать буквально. Если же омега в самом деле предлагал что-то неметафорическое… Что ж. «Это не секс», — здесь уже было твердое убеждение. У «игр» есть несколько различных значений. — «Не игра на музыкальных инструментах. И точно не спортивные состязания. Специально для меня? С чем я могу играть?»       Гарри нервно облизнул губы и скосил взгляд влево. Только что боковым зрением он увидел нечто… Нечто, чего в светлом уютном зале быть никак не должно. Нет, люди продолжали непринужденно переговариваться и кушать. Но что-то… Что-то… — А если я не дам своего согласия? — Значит, после десерта мы отправимся домой той же окольной дорогой, — мирно улыбнулся мужчина уголками губ. — Я не собираюсь тебя принуждать к чему-либо, родной. В основе всех наших игр лежит добровольность. Однажды мы даже довольно большой контракт составили, где в подробностях расписали, что можно делать, а что категорически нельзя. Не магический. Простой список, чтобы не забываться. Иногда… — улыбка стала шире. — Меня заносит. Вопреки мутным объяснениям и нарастающей тревожности, в венах неожиданно подскочили интерес и адреналин. Черт, именно поэтому они замужем. Гарри невольно ощупал запястье правой руки, замечая ускоренный пульс. Дыхание слегка участилось. Альфа выдохнул, поворачивая голову влево и замирая. Каждый гость ресторана продолжал есть с абсолютно пустых тарелок. Откуда доносилась музыка? Как за стеклами окон может быть непроглядный мрак? Почему Волдеморт запретил считывать дорогу до этого места? — Они не настоящие? — шепотом спросил светлый волшебник, и в ту же секунду все тихие разговоры прекратились. Обедающие люди медленно повернули головы к альфе, чье сердце моментально подскочило. — Том? Омега быстро облизал пересохшие губы кончиком языка, не обращая внимания на десятки стеклянно-мертвых глаз, направленных на их столик. Все внимание колдуна было сосредоточенно только на спутнике. — Я хочу с тобой поиграть. Как следует напугать тебя. Дать адреналин, в котором ты так нуждаешься. Накормить им. Пресытить до изнеможения. Впрыснуть в твои вены панику. Гарри отклонился назад на стуле, уставившись на мужчину, и Том незамедлительно подался вперед, возобновляя прежнее расстояние между ними. Музыка, как зажеванная кассета, непрерывно крутилась по кругу на четырехсекундном повторе, обрываясь на тревожной ноте и возвращаясь к началу. Гости ресторана медленно поднялись со своих мест. Несколько лампочек на огромной хрустальной люстре мигнули и звонко лопнули, одна за другой. Старший Поттер ясно понимал: прямо сейчас его заманивают в капкан, ненавязчиво, интригующе и очень-очень умело. — Какие в игре правила и как ее закончить? В конце концов, Гарри уже не семнадцать, чтобы безголовно бросаться в настораживающие происшествия без некого плана и подстраховки. Даже если это обозначится под присмотром могущественного супруга. Том вновь облизнул губы, на этот раз невольно привлекая этим все все внимание альфы. Он опустил веки, словно о чем-то задумываясь. — Я сделаю тебе уникальный в своем роде подарок. Ты должен разгадать его и открыть упаковку до последнего слоя, это сложно, учитывая… Некоторые особенности «даров». Их всего два. Разные стадии «готовности» этих вещей сделают нашу игру еще интереснее. Чтобы прервать ее, назови стоп-слово. Чтобы пройти ее до конца и остаться победителем — проберись под кожу и кости, до самых нервов. Ты поймешь. Итак, ответ? Гарри тоже прикрыл веко, тут же услышав тихий смешок: Тому не нужны никакие слова, он понимал мужа с полузнака. В ту же секунду сверху раздался долгий ржавый скрип, заставивший альфу вскинуть голову, чтобы увидеть, как громадная хрустальная люстра начала тяжело и медленно раскачиваться, увеличивая скорость. Лампочки продолжали с громкими хлопками лопаться, погасая, все более погружая залу в полумрак. Когда Поттер опустил взгляд, Темного Лорда на своем месте уже не было.       Несуществующие люди все, как один, молча кинулись в сторону изумленного Гарри, а сверху раздался невыносимо громкий скрежет, взорвались последние светильники, окончательно затапливая просторную комнату во тьму, и люстра полетела вниз. Коротко выдохнув, мужчина бросился в сторону арочного проема.       Он понял, что время отдыха подошло к концу, когда до слуха, сквозь бетонную тишину, донеслось журчание воды. Гарри поднял взгляд, изумленно замирая: прямо из разлома, что посреди комнаты, ледяная вода начала, вопреки всем законам физики, стекать вверх, на потолок, постепенно его заполняя, с каждой секундой затапливая комнату сверху-вниз. «Я должен буду вернуться на этаж ниже, который раньше был заполнен водой», — понял мужчина, когда обнаружил, что все двери этой комнаты оказались запертыми. — «Разве там были другие выходы?»       Действие завораживающее, невозможное, почти гипнотическое. Стальные мутные ручьи нисходили к потолку, столь медленно, растекаясь мерными волнами, что Гарри не был способен оторвать взгляда. Ни единой капли не упало обратно, вниз, вода наполняла комнату сантиметр за сантиметром, и альфа опомнился лишь когда она коснулась его макушки. Очнувшись, встряхнувшись, мужчина метнулся к разлому, с трудом протиснулся против движения воды и упал вниз, пребольно отбивая колени и случайно стукаясь головой о крупной обломок.       Приглушенно зашипев, зажав лоб ладонями, Поттер на несколько секунд сжался в комок, переживая кружение звезд перед глазами, проклиная все на свете.       Правда, раздавшееся совсем неподалеку громкое рычание мигом успокоило волшебника.       На этот раз ранее заблокированные проходы оказались очищенными, но поблизости никаких животных не обнаружилось: звук исходил откуда-то со стороны, за стеной. И это не было рычанием единственного животного. Спина покрылась мурашками. Том в самом деле запустил сюда настоящих зверей? Гарри прислушался, сжимая пальцами разбитые колени. Волки или собаки. Звуки должны издавать довольно крупные звери, судя по низости тембра. Раздалось громкое гавканье и снова рычание. Значит, собаки. Волки не лают. Поттер бесшумно поднялся на ноги, собираясь найти ходы отступления, если бы следом за рычанием не раздался пугающий, травмирующий все его сердце новый звук: негромкий детский вскрик.       Моментально ощерившись, Гарри без раздумий схватил с пола кусок железной арматуры и бросился в дверной проем. Не было ни единого сомнения, что Том вполне способен взять для этой ебнутой игры настоящего, живого человека, даже маленького ребенка. Темный Лорд, несмотря на все свои прекрасные, восхитительные качества, ум, любовь и нежность, оставался бессердечным и жестоким существом одновременно. И если там в действительности настоящий ребенок… О, Гарри устроит муженьку грандиозный скандал.       Поттер нашел сжавшийся на небольшом возвышении из сваленной в груду мебели комок практически сразу, во тьме, в окружении крупных бойцовских собак, которые кидались на своеобразную гору, пытаясь добраться до своей жертвы. Никакой арматуры для нападения не потребовалось: у Гарри при виде этой картины взорвались такие сильные эмоции ужаса и ярости, что из кожи, из пор вырвалась магия, стихийным ударом расшвыривая животных к стенам. Заскулившая перепуганная свора кинулась прочь, повизгивая, явно неготовая к появлению взрослого человека и его мощного волшебства. Поттер моментально оказался возле ребенка, положив руку на перевернутый шкаф и негромко подзывая: — Эй, привет, все в порядке, все хорошо. Они больше не вернутся, они не тронут тебя, я позабочусь об эт… — челюсть некультурно отвисла, а сам мужчина застыл: на него вперил подозрительный и недобрый взгляд маленький Том Реддл. — О. Боже. — Кто ты такой, и где я? — зашипел ребенок, продолжая взирать на незнакомца тяжелым, совершенно недетским взглядом исподлобья. Приближаться к колдуну он не торопился, настороженно замерев на своем возвышении. Спутанные короткие волосы, полопавшиеся капилляры в глазах, старая маггловская одежда, явно шитая-перешитая и с чужого плеча, многочисленные ушибы и ранки на коже, на вид девять-десять лет. Слишком тощий, слишком бледный для здорового ребенка. — Отвечай. «Второй. Господи, это Второй», — с шоком понял Гарри, понятия не имея, что конкретно сейчас ему делать. Он впервые в настолько запутанной, странной ситуации. — «Он же не мог… Том же не мог вырвать самого себя из прошлого, это же невозможно?.. Зачем? Разве этот мальчик реален? Что же делать?» Реддл продолжал настойчиво ожидать ответа, сжатый и готовый к нападению. Поттер уже знал, что Второй способен биться насмерть, по-звериному, используя феромоны и адреналин, черпая все ресурсы тела, какие имел, но он и совсем безголовым не был, прекрасно понимая, что со сворой собак справиться в одиночку не смог бы. Альфа окинул взглядом тонкую фигуру мальчишки, цепляясь за белые высокие гольфы. Чертовщина. Это настоящее? — Меня зовут Гарри, — мужчина решил ответить максимально вежливым и нейтральным голосом. Сколько бы лет ни было этому ребенку, реален ли он, юный колдун мог быть опасен. Это, черт подери, Том Реддл. Вряд ли, конечно, ребенок справится со взрослым мужчиной, но наброситься и перерезать горло — вполне. А Гарри не сможет сделать больно маленькому омеге. — И я… Не совсем уверен, где именно мы оказались. Пытаюсь найти отсюда выход. Ты помнишь, как появился здесь? Том сощурился, наклоняя голову набок, как любопытная птичка со своего гнездышка. — Я знаю, на кого ты похож, — последовал иной, угрожающе резкий ответ. Маленькие тонкие бровки тяжело опустились на глаза. — Ты — блядский папаша того мерзкого прилипалы с Гриффиндора. Одна рожа, один в один. Сразу понял, что ты колдун из-за стихийного выброса. Это похищение? Меня хватятся в школе, тебя найдут и отправят в Азкабан. Для каких целей похитил меня из приюта? Отвечай. Поттер провел ладонью по лицу. «Блять, как все неебически сложно».       Значит, не девять-десять лет, но все одиннадцать-двенадцать. Еще хуже. Если Том вообще настоящий. Намного хуже, что сейчас место не совсем здорового Реддла занял абсолютно больной Второй. Жуткий, нечеловечный и противоестественный. Стоит ли вообще говорить про временные аномалии? Многое ли запомнит Том, если реален? Вряд ли. Муж не стал бы скрывать такие вещи, как встречи в будущем. Конечно же, можно быть искренним, но поверит ли маленькая гадюка, а не станет ли ложь причиной нападения? Даже в этом возрасте Том был невероятно умным. — Нет, я не… — Гарри всего била дрожь потрясения, жалости и нарастающего восторга. Маленький муж! С ума сойти. Об этом ли подарке говорил взрослый Темный Лорд? Это нездорово, но черт возьми… — У меня нет детей. Я Гарри, просто Гарри. В лице ребенка не было узнавания. Вряд ли он вообще знает имя «гриффиндорского прилипалы». — Я ищу выход, — повторил мужчина, проявляя осторожность и ненавязчивость. Том — очень гордый волшебник, любое неверное слово может сделать Поттера кровным врагом. — Если хочешь, мы можем объединить усилия и попытаться вместе. Может быть, ты нечто помнишь из… Из того, как попал сюда, — мальчик продолжал молчать. Вероятно, стоит начать первым и очень аккуратно, ведь ложь могут уличить. — Я пришел в ресторан со своим супругом, когда началась всякая чертовщина. Ты — первый человек, которого я здесь встретил. — Альфа, — сквозь зубы процедил Том, в темных от увеличенного зрачка глаз мелькнули бешенство и сильная неприязнь. Реалии волшебного мира этот ребенок уже явно осознал. — Что ж, альфа. Пойдешь со мной, если не будешь мешать. Может, сгодишься, чтобы тех псин отпугивать, «просто Гарри». Он поднялся на ноги, невысокий и очень хрупкий. Кажется, мальчишке нравилось смотреть на чужака сверху-вниз, со своего возвышения из груды поломанной мебели. Гарри не винил ребенка за это: как бы волшебник ни храбрился, прямо сейчас он оказался в незнакомом месте с незнакомым альфой, скорее всего, без палочки, неуверенный, может ли колдовать за пределами Хогвартса. И какие намерения у чужака с жутким ранением на лице. Мужчина ясно осознавал, что ни в коем случае нельзя ошибиться в своем поведении, дабы никак не травмировать чувства Тома. — Как твое имя? — с ненавязчивым и вежливым интересом спросил Поттер. — Том Марволо Реддл, — последовал ледяной ответ, и слизеринец спрыгнул вниз, оказываясь прямо перед шагнувшим назад мужчиной, становясь еще более маленьким и тонким на фоне взрослого альфы. — Чем можешь быть полезен? Где твоя волшебная палочка? Аппарируй нас в Лондон. Дальше я сам разберусь. «Лондон… Муж действительно вырвал себя прямо из приюта. Судя по маггловской униформе — да. Мальчик не врет».       Вот только никакой палочки за рукавом кофты не нащупалось. Кобура оказалась пуста. Судя по мрачному взгляду и громкому цыканью, Том понял значение выражения лица мужчины. — Я спал, не имея при себе палочки, — в свое оправдание раздраженно произнес мальчик, по-звериному оглядываясь по сторонам, не поворачиваясь спиной к чужаку. — Но мне и нельзя колдовать за пределами Хогвартса, бессмысленная потеря. Где находился ресторан? Почему ты не пошел к выходу? — глаза подозрительно сощурились. — Я тебе не верю. Отвечай. — Я сказал правду, — легко ответил Гарри, ни на секунду не прерывая зрительного контакта, не возводя никаких ментальных барьеров, чтобы маленький легиллимент сумел прощупать нить искренности. На грубость Реддла он никак не отреагировал. Альфа не хотел давить ребенка своим возрастом, полом, авторитетом или силой. Пусть грубит и командует. Не умрет же от этого Поттер, а самому омеге будет намного комфортнее. — Люстра начала падать, а я побежал не к выходу, а в глубь здания. Оплошал, знаю. Попал сюда через затопленный этаж. Это… Кажется, мы на минус первом. Значит, должны искать путь наверх. — Дурак, — проронил слизеринец, сильно недовольный и разочарованный поведением взрослого человека, кожа его лица стала выглядеть бледнее. Явно из-за слова «затопленный». — Хорошо. Вдвоем будет безопаснее. Иди первым, не хочу где-то упасть или попасть в ловушку. «Умная хитрая змейка», — нежно улыбнулся про себя Гарри и пошел вперед, перехватывая толстую арматуру удобнее, чтобы была возможность моментальной обороны. Кто ж знал, что на свидание нужно было и пистолеты брать! — «Что ж, живой щит для моего маленького мужа, так живой щит. Иначе и быть не может. Каким бы грубым или самоуверенным Том ни был, это ребенок».       Шли они молча и долго, переходя из комнаты в комнату, не встречая более ни единого живого существа. Реддл показательно игнорировал своего спутника, держался немного в стороне, но, как позже выяснил альфа, мальчишка попросту не поспевал за сильным выносливым мужчиной, и Гарри сжалился, сделав вид, что устал, замедляя шаги. Том одарил волшебника внимательнейшим взглядом, никак не комментируя поведение взрослого, однако нечто на его лице смягчилось: ни в едином движении альфы не было видно ни пренебрежения, ни надменности, ни превосходства. Удивительно. Реддл не был к подобному готов, и другой голос, другой «Том» начал рваться наружу. Омега отмахнулся от него. Сейчас самое главное — выжить и вернуться в приют, стая собак может в любой момент напасть снова, тогда чужак окажется крайне полезен. Реддл без зазрения совести позволит собакам разорвать этого человека, чтобы спастись. Сильный жрет слабого, вот и все. — А ты слизеринец, верно? — Верно, — нехотя ответил Том, отвлекаясь от мрачных мыслей. Что ж, люди любят впустую поболтать, глупые разговоры их сближают. Это поможет чужаку расслабиться в его присутствии, а значит — дурачка получится подставить, если потребуется. — А ты — папаша Портера. Гриффиндорца. Наша встреча вовсе не означает, что я воспылаю нежными чувствами к твоему выродку. «О, ты удивишься», — отстраненно подумал Гарри, сдерживая смешок. Мужчина старался говорить очень тихо, беспокоясь о дальнейших ловушках и врагах. Вряд ли муж успокоится на собаках. Возможно, он давал время на осторожное знакомство со своей младшей версией. Альфа ощущал позабытое чувство хождения по лезвию ножа — любой неверный шаг, и ты оступишься, полетишь вниз, ранишься. Маленький Реддл — один сплошной угол, одно сплошное потрескавшееся, но не менее острое, лезвие. Несчастный одинокий ребенок. — Нет, я не его отец, — весело отрицал он, аккуратно выглядывая из-за угла. — Однако, моя фамилия — Поттер. — «Поттер». Точно, — с отвращением проворчал Том, настороженно ступая следом, все равно чуть позади. — Чистокровка? — Полукровка, как и ты, — брякнул альфа, не подумав, потому что продолжал прислушиваться к давящей, ненормальной тишине, а вот мальчик встал, как вкопанный. — Что тебе известно о моем происхождении? Ты знаешь моих родителей? Кто они? О-отвечай! Гарри долго, устало вздохнул. Черт с ним, со всем этим. За последствия пусть отвечает муженек. Сам создал эту путанную ситуацию, пусть сам и выкручивается с итогом. Мужчина развернулся к Реддлу, выглядящему, как натянутая напряженная тетива лука — тронешь, и выстрелит, накинется, проберется под ребра к самому сердцу, и мерным тоном ответил: — Я путешественник во времени. Не родственник твоего гриффиндорца, я и есть тот самый гриффиндорец. Гарри Джеймс Поттер, рад «знакомству». На последнем курсе обучения мы сильно сблизились, и ты сам рассказал о своем происхождении. Помнишь мою удивленную реакцию, когда увидел твое лицо? Потому что узнал. И, честно говоря, страшно удивился, почему тебе не столько же лет, сколько и мне. Поттер посчитал, что говорить о замужестве — лишнее. Как и трепаться о настоящем возрасте. — Ты лжешь, — прошептал омега с широко распахнутыми глазами. — Нет, это не правда. Нет. Такого не может быть. Не верю. Путешествия во времени невозможны. Невозможны! Альфа не знал, стоит ли продолжать развивать тему или оставить все, как есть, и пусть ребенок считает его лжецом, чем пуститься в долгие объяснения, ведь Том не удовлетворится двумя-тремя ответами. Возможно, у них не было времени на долгие беседы и допросы. Самое лучше — поскорее выбраться к безопасности. — Докажи. Гарри отвернулся от омеги, намереваясь продолжить путь, однако в край его кофты вцепилась маленькая бледная ладошка, потянув ткань назад. — Докажи! «Почему он так настойчив?» — с недоумением, альфа остановился и развернулся обратно. Больше не отрицает, а требует фактов. Словно бы и сам поверить готов. Отчего-то такое требование выглядело, как отчаянная мольба в друге, в подтверждении слов Поттера. Гарри знал, что Реддл был очень одиноким, чувствовал себя брошенным и никем не понятым. Сейчас он совсем ребенок, и возможно, мальчик не потерял надежды. — Я знаю, что ты больше никому этого не рассказывал. Но в приюте Вула ты питался уличными животными. Однажды дети скинули тебя в море, и если бы не береговой спасатель, то Том Реддл бы утонул. Ты ищешь способ обрести бессмертие, потому что с тех самых пор боишься умереть. Приют отдавал тебя маггловским ученым для исследования, но вскоре волшебники вернули тебя обратно. Повисла долгая, звенящая тишина. Том выглядел одновременно испуганным, разгневанным, смущенным и невероятно жадным. Зрачки сильно сузились, являя взгляду Поттера чистейшие норвежские льды радужек. Так странно. Видеть своего возлюбленного таким маленьким. — Мы друзья? — другим голосом почти прошептал мальчик, словно не до конца веря своим ушам, хотя на деле все лежало на поверхности очевидным. Реддл никогда и ни за что не рассказал бы о своем кошмарном детстве кому бы то ни было, никому не доверяя. — Самые близкие люди друг другу. И Гарри тепло улыбнулся: — Мы семья. — Семья, — повторил юный омега, пробуя новое для себя слово на вкус, не очень понятное и не особо интересное. Жажда семейного счастья — для слабых, такие были установки у слизеринца, и ребенок твердо их придерживался, не желая изменять своим принципам. Семейная блажь и чепуха — для неженок и безвольных олухов, не стремившихся к силе. Для слабаков и ничтожеств. Вечно счастливых, каких встречают на вокзале и уводят домой родные. Том тряхнул головой. Он должен узнать иные важные вопросы, если этот странный Портер не лгал. — Я стану знаменитым? Я сильнее тебя? — Чертовски знаменитым. И чудовищно сильным, моя магия и близко с твоим могуществом не стоит, поверь. Поразительно умным. И бессмертие ты отыщешь. О, Том, ты стал невероятным волшебником. Мальчик прикрыл глаза, судорожно вздыхая, на его щеках появился искренний румянец. Омега, который сильнее альфы. Ему понравилось каждое слово из произнесенного этим человеком. Даже если в будущем придется раскрыть часть противной, отвратительной правды о себе (какая глупость, в самом деле, этот Гарри Портер должен умереть за такие опасные знания о слабостях Тома Реддла). Разве что не совсем понятно, для чего вообще выдал секреты. Тем более тому настырному глупому мальчишке-альфе, который в школе постоянно за ним по пятам ходит. Гарри. Обыкновенный дурацкий альфа, скучный, посредственный, как и все остальные. Не задирает и не зазнается, конечно, но это не повод, чтобы начать с ним сближаться. Вообще не повод. Скука. Просто Портер… Нет, Поттер казался немного лучше остальных грязных тварей, вот и все. Чуть-чуть. Самую малость. Может, именно поэтому он до сих пор жив. — Зачем мне нужно с тобой сближаться, если я стану сильнее альф? — практически по слогам спросил мальчик, его взгляд стал жестким и расчетливым. — Мне не нужны… Никакие друзья. И семья не нужна. Вообще никто не нужен. Я сам по себе. «Иглы выпускает, обороняет травмы, знаю это поведение. Хотя и правда, сейчас Том никакой симпатии ко мне испытывать не может, уж точно не ко взрослому уродливому мужику и не к глупому наивному ребенку в школе. Не стоит настаивать. Это его право выбора, его позиция, нужно это уважать». — Ты полностью покровительствовал надо мной в семнадцать лет, — нашелся Гарри, наблюдая, как плечи юнца расслабляется, а носик вздергивается вверх в гордости и надменности. — Мы путешествовали вместе, отстроили свой собственный дом, занимались поисками знаний и ритуалов, нашл… — Постой, постой, не тараторь, — раздраженно перебил Том, зажимая переносицу тонкими пальцами. — С какой стати мы живем в одном доме? Чьем доме? Поттеровском? Не смей врать. Я приютский, и ты это уже знаешь. — Ты забрал меня себе, когда мои родители погибли, я подчинился твоим решениям и не возражал. Новый дом, твой дом, с нанятыми тобою слугами и работниками. Поттер с легкой улыбкой видел, какое сильное удовлетворение появилось в лице мальчишки. Ему было проще взаимодействовать с миром, обращаясь с людьми, как с вещами: полезными и не очень. Гарри знал, как вертеть ходом диалога, в конце концов, его оппонент — ребенок, Гарри знал все нужные рычаги и сглаживающие углы фразы, помнил, каким Реддл был до более плотного знакомства: пытался подмять под себя альфу любыми доступными способами, убив каждое правило нормы магического мира.       Сейчас маленький Реддл крайне доволен своим положением, всегда озабоченный собственным статусом, полом и силой, — хозяин и его вещь, как доказательство могущества над ней и остальными, такими же вещами. Альфа, что подчиняется омеге. Что ж, Поттер не ощущал ни крупицы унижения, показав себя ниже травмированного ребенка. Любовь, сопереживание и желание защитить, сберечь, излечить, все эти чувства куда сильнее гордости и чувства справедливости. — Но почему именно ты? — бледное личико немного искривилось от недоумения и насмешки. — Других людей не нашлось что ли? У тебя морда, как у бандюги. Еще и палочку где-то посеял, не сумел наружу выбежать, когда выход совсем перед носом был. Болван. Зачем мне болваны? Еще и такие уродливые. Альфа не обиделся на намеренные колкости. Он склонил голову и лаконично парировал: — А ты гонишься за красотой? — Если уж сказал, каким могущественным и знаменитым я буду в своем будущем, то моего снисхождения и лояльности могут быть достойны лишь лучшие из лучших, — в лазурных глазах нечто вспыхнуло взорвавшейся сверхновой, словно Том сам ответил на свой вопрос. Мальчик шагнул ближе, с интересом маниакального ученого разглядывая мужчину целиком, словно свой самый любопытный эксперимент. — Справедливости ради, посредственности я рядом с собой бы не потерпел. Это значит, в тебе есть нечто ценное для меня. Особый дар? Наследие? Родственные связи? Артефакты, какими могут владеть только Поттеры? Чем тот болван… То есть, ты мог привлечь мой интерес? Поттер фыркнул: — Благодаря моей матери ты появился на свет. Еще одна порция липкой тишины. Голос Реддла скрежетал, как ржавые петли старого гроба, куда прямо сейчас своим ответом Гарри вколачивал гвозди: — Мы родственники? — О, нет. Длинная история. Не для этого раза. Пойдем, поищем что-нибудь съестное. Я слышу, как урчат драные кошки в твоем животе. — Что? Нет! Да постой! Эй, Поттер!       Как ни странно, комнату с едой волшебники отыскали довольно быстро, но вот выход наверх — нет. Лишь две лестницы, ведущие на минус второй этаж. Том не сводил с мужчины пристального внимания настороженной гадюки, даже когда расправлялся с сандвичами. Он набросился на них, как голодное животное, слопав в пару укусов, и Гарри передал ему свой, недоеденный. К удивлению, омега принял бутерброд, не испытывая брезгливости к надкусанному краю. Но, пожалуй, после уличных голубей и кошек не Реддлу воротить нос от подобного.       Другое важно: мальчик принял еду у постороннего. Это говорит о доверии. Может, пока что бессознательном, вряд ли уровень самоанализа у Тома так уж высок, ведь это только ребенок. Впрочем, Реддл не сказал ни слова благодарности, а альфа даже не попытался в этом упрекнуть. В конце концов, мужчина выбрался из сытой здоровой жизни, а брошенный всеми мальчик — из приюта, где о детях не помнят взрослые. — Становится холодно, — заметил Гарри подрагивающие губы и плечи Реддла. — Хочешь немного отдохнуть? Я поищу плед, кажется, в соседней комнате было несколько шкафов. — Я иду с тобой, — немедленно возразил слизеринец, поднимаясь на ноги. На альфу он смотрел с недовольством и каким-то странным снисхождением, что с учетом возраста выглядело забавным и милым (по скромному и молчаливому мнению Поттера, конечно). — А не то споткнешься, расшибешь лоб и второй глаз себе выбьешь. Уверен, с правым именно это и произошло. «Слабая манипуляция. Это Том так пытается вызнать, как я получил свой шрам? Нет уж. Не для детских ушей та история». — Как же ты не доглядел? Кто же так о друзьях заботится, а? — с насмешкой парировал Гарри, но тут же осекая себя: нельзя так разговаривать с ребенком, боже правый! Но Реддл не рассердился и не обиделся, только безразлично пожал плечами: — Я не записывался тупым гриффиндорцам в няньки. «Но ты ведешь себя, как нянька, прямо сейчас», — с интересом наблюдал за поведением мальчика Гарри. Вряд ли это на самом деле было проявлением заботы и беспокойства, Том обозначивал свои превосходство и власть, первые попытки контроля ситуации, даже если рядом взрослый волшебник, омега хотел показать себя главным. Однако Том все еще оставался осторожным и первым в дверные проемы не лез, чтобы не подставиться под удар. Здесь и было разительное отличие от взрослого мужа — именно он подставлял себя под любую опасность, не пуская альфу вперед. — «Невероятно. Как же я ему благодарен за эти воспоминания. Я обязательно сохраню их в Омут Памяти, когда приобрету его. Чертовски невероятно. Маленький муж».       Найдя во втором шкафу два теплых одеяла и одну подушку, Гарри заботливо постелил первое вместо матраса для мальчика, кивком головы предлагая ему туда лечь, и накрыл Тома одеялом, рассеянно и машинально поправляя подушку под кучерявой головой. Реддл не сводил с мужчины острого взгляда. Когда Поттер ответил на него, омега тут же проворчал: — Собираешься таращиться на меня, пока я сплю? Или в твоих куриных мозгах возникло самомнение способности защиты меня? Не забывай, кто здесь сильнее и могущественнее. Гарри тогда подумал, каким же Том был невыносимым провокатором даже в детстве. — Нет, но спальное место рассчитано на одного человека, позже сменим посты, — со спокойным терпением произнес альфа, не меняясь в лице. Он не позволил себе высказаться на выпад мальчика, чтобы не ранить его гордость. Слизеринец словно бы и ждал момента разочароваться в Поттере, ждал его промаха, доказывающего, что тот был таким же, как и все остальные люди. — Я не собираюсь спать с ребенком в одной даже импровизированной кровати. — Ты мерзкий. — Ладно. — И намеки твои омерзительные. — Хорошо. — Думаешь, я буду спать в присутствии чужака? Может, ты все наврал. — И про тонущего тебя в море? Омега нахмурился и просто отвернулся от Поттера, накрываясь одеялом практически с головой. После чего едва слышно произнес: — У меня очень чуткий сон. Попытаешься хотя бы пальцем коснуться — пожалеешь об этом. Охраняй меня. Гарри устало облокотился о стену, задрав голову вверх. Совсем скоро снизу начало доноситься ровное сопение измученного длительной ходьбой мальчика, словно тот на самом деле чувствовал себя спокойно и защищенно рядом с посторонним. На губах альфы появилась рассеянная улыбка, вызванная вспыхнувшей нежностью под ребрами. Хотелось потрепать спящего по волосам, подоткнуть одеяло, но это означало нарушить комфорт волшебника в его безопасности, предать возникшее между ними хрупкое и неустойчивое доверие: ведь вряд ли некто ранее проявлял отеческую или дружественную заботу к сироте. Кажется, Том в этом возрасте уже убивал. Да, точно, рассказывал об этом когда-то давно, из прошлой жизни. Черт подери, такой маленький и хрупкий, а уже безжалостный преступник, из чего сделан этот мир? Какие в нем правила? Кто же сотворил с судьбой Реддла нечто подобное? Изувечил, вывернул наизнанку, исполосовал.       Поттер тоже задремал, убаюканный мыслями, звуком дыхания Тома и давящей тишиной «Позолоченной Бездны», кажется, всего на несколько минут, дергаясь и моментально просыпаясь от прикосновения к лицу, едва не отшатываясь при виде сосредоточенного лица мальчика возле собственного. Он разглядывал уродливый шрам. — Почему ты не избавился от него? — требовательно спросил Реддл, будто так и надо. Гарри сонно моргнул, пытаясь собраться с мыслями, а вот Том выглядел ужасающе бодрым. Маленький притворщик. — Я знаю, что зелья могут восстанавливать органы и излечивать шрамы, почему ты не стал? Это выглядит отвратительно. На тебя ни одна девчонка в здравом уме не посмотрит. «Лет через шесть ты этому обрадуешься», — мысленно хмыкнул Поттер, машинально пряча ладонью пустую глазницу, но маленькие пальцы ребенка достаточно жестко и требовательно отняли конечность от лица, открывая шрам внимательным острым глазам. — «Девчонка. Точно. Маггловское восприятие ориентации. Бог ты мой, Том». — Это некрасиво, — слишком серьезно и спокойно продолжил говорить юнец, не имея никакого чувства такта и понятий о личном пространстве, слишком беспечный, чтобы вот так просто и открыто таращиться на незнакомца. — К тому же, лишенный зрения на правую сторону, человек становится уязвимым к атакам с этой стороны, более неуклюжим, даже не просто уродство, но брешь в защите. Тогда почему? Я хочу, чтобы ты ответил. — Это была борьба за жизнь, — тихо произнес альфа с усталым вздохом. — Мне пришлось преодолеть большое расстояние сквозь метель, лес и горы, чтобы доставить один очень ценный груз к спасению. Не до ранения было. Если проходит длительное время с момента травмы, если она успеет затянуться, к тому же повлиял сильный мороз… Сохранить глаз, когда я добрался до помощи, уже не представлялось возможным. Первоочередной задачей стало мою жизнь спасти. В тот момент я на самом краю был. — Это что за жизнь такая у тебя? — брови мальчика приподнялись, и смотрел он недоверчиво. — Мой приказ исполнял? Обычно… — тон стал раздраженным, почти смятенным. — Обычно я не порчу свои вещи. А любые повреждения сразу же исправляю. Не в моем это стиле, — тонкий маленький пальчик невесомо провел по краю шрама на щеке. — Оставлять такие омерзительные трещины. Поттер переборол себя, чтобы не отвернуться и не отстраниться. Тактильность этого нелюдимого и злобного бесенка сейчас казалась редкостью и чем-то очень удивительным, хорошим. Пусть, вопросы и высказывания оставались злыми и бестактными. — Это не было твоим приказом, — еще тише ответил мужчина. — А только моим выбором и решением. Так вышло. Ничего уже не исправить. Учусь с этим жить. Слушаю твои убеждения, что все в порядке и уродства на самом деле нет. Немного верю, немного и нет. — «Все в порядке»? Мне вот это понравилось? Губы Реддла искривились от злости, в глазах мелькнуло нечто недоброе, нехорошее. Он раздраженно отстранился и вновь плюхнулся на импровизированную постель, надутый, несогласный и нетерпимый, опять закрывшийся. Гарри привалился к стене, стараясь поймать ту позу, чтобы можно было бы опять так быстро уснуть, и едва не пропустил напряженный вопрос мальчика: — Что за ценный груз ты пытался спасти? Поттер издал короткий обреченный вздох, посмотрел вверх, в сторону, переживая страшные минуты воспоминаний, но в итоге посчитал верным решением ответить правду. — Тебя.