Infuriato

— …когда зарываешь руки глубоко в могильную землю, что ты увидишь? Когда переплетаешь, сплетаешь, срастаешь пальцы с пальцами мертвого, о чем он шепчет? Не отвечай ему. Не поддавайся. Укладывайся на могилку и поспи, все пройдет. На сантиметр ниже. На сантиметр глубже. С каждым пробуждением руки утягивают тебя дальше под землю. Слезы — тоже ответ. Воспоминание — тоже ответ. Ты зовешь их каждый раз, когда произносишь имя. И они приходят. Возвращаются обратно прямо из земли. Гарри подпирал маленькими кулачками подбородок, с сонным удовольствием слушая мерный голос. За окном бушевала буря, выкорчевывая деревья из земли. Под полом кто-то скребся. Кажется, это Сириус. В последнее время он очень тоскливый.       Второе пробуждение не было таким же мягким, Гарри очнулся от бесцеремонного ощупывания своей одежды — некто явно пытался найти волшебную палочку, и на маленькие ладошки ребенка чужие руки точно не походили. Альфа успел лишь дернуться, когда его голову что было силы приложили о каменный пол затылком, на шее жестко стянулась веревка, тут же сдавливаясь и полностью перекрывая доступ к кислороду. Кто-то душил мужчину и душил очень умело и мощно: звон в голове и темнеющие пятна перед глазом не позволяли сориентироваться, руки хватали пустоту, давящий на грудь ботинок мешал перевернуться или встать, и когда вялые логические попытки освободиться начала перекрывать мощная инстинктивная паника борьбы за жизнь, сверху раздался глухой удар, негромкий вскрик и звук падения тела на пол плашмя. — ...рри, Гарри, ты слышишь? Сейчас, сейчас, да не дергайся ты ну, я не могу развязать… — испуганный голос маленького Тома внезапно грубо рявкнул: — А НУ, ЗАМРИ, БЛЯТЬ! И Поттер машинально застыл, подчиняясь команде, несмотря на колотившие в удушье легкие и туман в ушибленной голове, почувствовал теплые пальцы на шее, ослабление давления на горло и, наконец, воздух. Мужчина хрипло закашлялся, хватая драгоценную прохладу ртом, перекатываясь на живот, судорожно щупая поврежденную, содранную жесткой веревкой кожу шеи. Голова раскалывалась болью от удара, однако с каждой секундой зрение восстанавливалось, и Поттер начал приходить в себя, слышать встревоженное сопение сидящего рядом мальчика, его небольшую ладошку на спине.       Альфа повернулся к нападавшему, тут же отдергиваясь в сторону и порывисто отворачиваясь. Пальцы накрыли лицо в отчаянной попытке выдрать увиденное из подкорки сознания. — Да ты, блять, с ума сошел… — прошептал взрослый волшебник в пустоту, потому что не узнать болезненно знакомую кудрявую макушку бессознательного парня было невозможно. Парня в слизеринской мантии. Только что Поттера попытался убить Том Реддл.       Еще один.       Вспомнились слова путешественника во времени: «Я сделаю тебе уникальный в своем роде подарок. Ты должен разгадать его и открыть упаковку до последнего слоя, это сложно, учитывая… Некоторые особенности «даров». Их всего два. Разные стадии «готовности» этих вещей сделают нашу игру еще интереснее». Мозг, куда начал поступать кислород, заработал лучше: есть только одна причина, по которой Реддл мог попытаться убить его, если, конечно, он настоящий, реальный, а не иллюзия или кукла с лицом возлюбленного (альфа и насчет маленького Тома не был до конца уверен): это был Реддл из периода после убийства родителей и до похищения Сириуса. Озлобленный, создавший уже два хоркрукса, мечтающий о геноциде волшебного мира, ненавидящий альф и омег и без единой заинтересованности в Поттере. И вот такая встреча называется подарком?       Гарри ощупал содранное длинной веревкой горло. Черт подери, Том набросился на него с жаждой убийства без малейшего раздумья. И, самое главное, несмотря на изменившуюся внешность, узнал. — Знакомься, Том, — со вздохом произнес альфа, так как мальчик до сих пор встревоженно ждал ответа и действий от него. — Это ты. Через несколько лет. И перевернул парня на спину, являя двум взглядам разбитый камнем висок. Старший Том явно пребывал в глубокой отключке. Ребенок ошарашенно приоткрыл рот и отступил на шаг назад, явно не ожидая увидеть свое повзрослевшее лицо. Оно и понятно: напасть на самого себя. Поттер с осторожностью ощупал рану, переживая, не слишком ли серьезный удар. — Спасибо, — поморщился Гарри. — Что помог. — Почему я… Он напал? — невнятным от переживаний голосом спросил Реддл, настороженно не подходя ближе. — Может, не узнал? Случайно? — Не думаю. Сблизились мы немного позднее его возраста. Очень… неприятная история, но в одно время ты хотел сделать мне больно и убить. — А есть за что? — жестко отозвался омега, нахмурившись и сжимая кулаки. — Отомстить моей матери, — честно признался альфа, аккуратно убирая пряди волос со лба бессознательного волшебника. — Видишь ли, все свои беды он повесил на нее, потому что именно благодаря моей маме ты появился на свет. Вот такая странная логика. — Я ищу бессмертия, а не жалею о жизни, — холодно и гордо возразил Реддл, подозрение и жестокость из его глаз уступила место уверенности. — С какой стати мне ненавидеть твоих родственников? Чушь. Не мели чепухи. Этот будущий «я» просто не узнал тебя в темноте. Вон, с такой-то дыркой на лице. «Хоркруксы сделали его еще более жестоким», — подумал Поттер, перемещая тело подростка на импровизированную кровать, чтобы тот не лежал на голом полу, осмотрел Тома на предмет оружия и, не найдя ничего, заблаговременно отошел в сторону, убрав веревку себе в карман. — Нет, — потребовал мальчик настойчиво, сжав кулаки в злости, смятении и непонимании. — Нет, объясни мне. Не обращайся со мной, как с малолеткой. Я поведал и сделал больше, чем ты думаешь. — Поверь, я знаю, — тихо ответил Поттер, смерив слизеринца серьезным взглядом. — Думаю, все дело в несправедливости волшебного мира к омегам, твоей жизни в приюте, твой факультет, где учатся богатенькие чистокровные, зазнавшиеся и надменные к менее «породистым». Это нечестно по отношению к трудолюбивому, умному и сильному волшебнику, коим ты являешься, к твоей личности и системе ценностей, взглядов. Они не разделяют их, потому что не проходили тот же путь борьбы и лишений. Ты… — Гарри прервался, обдумывая дальнейшие слова, а Реддл жадно слушал, не перебивая. Альфа напоминал себе, что это, пусть и умный, но все еще ребенок. Нельзя осуждать его за те вещи, какие он еще не понимал. Как, например, то, что другие люди тоже невиновны в том, что родились богатыми и любимыми. Это не значит, что они достойны ненависти или смерти, не значит, что они не имеют личность. Том эти вещи прямо сейчас не примет. Он ищет своей собственной справедливости хотя бы в словах другого человека. — Не был рад своей жизни. Цепляешься за нее, выживаешь, но глубоко несчастен в окружении счастливых и любимых, изнеженных детишек. Моя мать была любимым ребенком, мой отец. Я тоже. Поэтому ты возненавидел Лили Эванс, мою маму. Может быть, посчитал ее соучастие в твоей судьбе пренебрежением или насмешкой, но я не… Я так не думаю. Она даже не знала, что Том Реддл существует, пока я не написал ей об этом в письме. Мама не планировала твое появление на свет, иначе… Я думаю, она бы сделала все, чтобы сын ее возлюбленной был счастлив. Том ничего не ответил, погруженный в тяжелые размышления новой информации, а альфа не стал мешать ребенку, настороженно дожидаясь, пока его старшая версия не придет в себя. Реддл недвижно стоял на одном месте, напряженный и настороженный, хмуро стуча указательным пальцем по своему подбородку. Слова Гарри имели смысл. Он звучал трезво и логично для тупого безобразного человечка и даже был сильно прав. Да, все эти неженки вокруг. Приходят в Хогвартс валять дурака и веселиться, им не нужно пробивать и прогрызать себе дорогу в жизни, все решат папочкины деньги и связи, омежкам просто стоит удачно выйти замуж и не ведать горя, вечно сытые, вечно согретые, вечно любимые. — Ты не соврал, — внезапно сказал мальчик, обратив на себя внимание Поттера. — Теперь я вижу прямое доказательство, а не пустой треп, — он кивнул на свою старшую версию. — Про путешествия во времени. Я хочу услышать его версию, когда очнется. Почему-то мне кажется, она сильно отличается от твоих откровений. И уже после — посмотрю, чью сторону принимать. — Разве не логичнее занять свою собственную? — слабо улыбнулся альфа на довольно серьезные речи ребенка. Том перевел на мужчину прохладный взгляд. — Будто ты сможешь оценить по достоинству мою логику принятия решений, — тон голоса тоже был холодным и гордым. — Может, я и спас твою жизнь прямо сейчас, но не вздумай решить, что мы стали близки. Только Я здесь принимаю решения. Если не устраивает подобный порядок вещей… Убирайся прочь с глаз моих. «Маленький злобный бесенок», — Поттеру понадобились немыслимые усилия, чтобы не засмеяться и не причинить вред гордости слизеринца. — «Мордред и все его подштанники, какой же маленький муж очаровательный!» — Что за довольная морда? — грубо проворчал мальчик, отвернувшись. — Опять думаешь про всякие мерзости. Мне неприятно твое радушие. — Прости-прости, но ты такой замечательный. Реддл цыкнул языком, мрачнея еще больше на непробиваемую доброту этого чудака одноглазого. Какого черта? Это уже стало совсем ненормальным. Не должны люди так реагировать на откровенные грубости. Даже самые имбецильные существа прекрасно уличают посыл открытой агрессии и недружелюбия. Этот сумасшедший Поттер действительно хорошо относится к нему. Терпит. Уступает. Он… говорит странные вещи. Слишком приятные. Приятным тоном голоса, таким… Словно альфа считал омегу равным себе. Но он же альфа. Реддл не понимал. Он до сих пор ждал ловушки и не хотел показывать свой интерес к Гарри, свое увеличивающееся расположение к нему. Это неприемлемо для открытых эмоций. В особенности, если мужчина хочет обмануть. — Я просто хочу отсюда выбраться, — сухо произнес мальчик. — Не знаю, кто так шутит со временем и почему здесь… — он небрежно махнул рукой на свою копию. — Мне не нравится твоя компания, мне не нравится это место и я не хочу общаться со взрослым собой, кем бы я ни стал в итоге. Это неприемлемо. — Почему же? Разве не любопытно знать будущее? Том немного помолчал, размышляя. О, интересно, конечно, очень даже. Слишком уж вкусно Гарри обрисовал действительность Реддла через несколько лет. Умный и сильный. Дом, семья. Черт подери, за его жизнь никогда не боролись так отчаянно, желанно и страстно — а ведь этот альфа говорил, что и сам был близок к гибели, Реддл не упустил ни слова. Страшновато. Это значит, Том подвергнется серьезной опасности, это значит, придется раскрыться постороннему человеку, чтобы привязать его к себе. Реддл очень хотел, чтобы к нему самому привязывались, а не наоборот. На самом деле страшно. Это — слабость. — Я хочу прожить это будущее, а не судорожно ожидать его, как обещанного подарка в канун рождества. Не хочу быть разочарованным, потому что я уже… — слизеринец прикусил язык, зыркнув на лежащего неподалеку парня. — Да какая разница. Тебя мои мысли не касаются, Поттер. — Удивительно, — пробормотал тот, ни к кому не обращаясь, но ребенок тут же требовательно посмотрел на Гарри, выжидая объяснений к сказанному. Губы старшего волшебника растянулись в улыбке: — Когда я впервые столкнулся с перемещениями во времени, оказался просто вне себя от стресса и шока. Думал про чудищ всяких. Ты… даже в таком юном возрасте настолько собран и логичен, что в дрожь бросает. О, Том, а когда мне было двенадцать, я… Улыбка на губах застыла. Поттеру ярко вспомнился образ волчицы с красными глазами, возлежащей в гостевой комнате. Он точно знал, как стучат большие тяжелые лапы по лесной земле. Шерсть густая и жесткая. Бока ходят ходуном от быстрого бега, как работающие меха. В висках стрельнуло болью. — Когда тебе было двенадцать — что? Какая безмозглая привычка обрывать предложения! Либо молчи, как умный человек, либо договаривай до конца! Гарри очнулся, тряхнув головой. Прямо сейчас нечто вспомнилось, нечто ускользающее, но недовольный голос маленького Реддла привел в чувства. Боль отступила, но появилось легкая, давящая на переносицу, тошнота. — Из головы вылетело, — легкомысленно пожал плечами альфа. Он и в самом деле забыл, что хотел сказать мальчику. Было бы неплохо подремать пару часиков, но теперь это стало достаточно опасным удовольствием. Том опешил и уставился на Гарри так, словно пытался понять, что с этим странным мужчиной ему делать. Но не успел омега что-либо сказать, как с импровизированной кровати донесся едва слышный стон, что в окружающей жуткой тишине показался просто оглушительным.       Ранее поверженный в бессознательное состояние подросток с трудом принял сидящее положение, держась за голову, низко сутулясь. Поттер смотрел на слизеринца, задержав дыхание, выжидая. Ребенок же шагнул немного ближе к альфе, явно намереваясь вмешаться в случае чего. А может, не до конца доверяя ситуации и стараясь себя обезопасить.       Гарри понятия не имел, что сделать, если ненавидящий его Том опять попытается напасть. Альфа банально не сможет ни ударить, ни любую другую силу применить против любимого человека, дело даже не в том, что это омеги. Полное бессилие. Мужчина вздрогнул, едва Реддл поднял на него взгляд, и он секундой позднее опалился сумасшедшей ненавистью, жаждой убийства настолько пылкой, что затылок бросило в жар. Как можно так сильно ненавидеть постороннего человека, с кем не имел никаких проблем, никакого контакта, разве тогда еще подросток Гарри Поттер заслужил быть удушенным? Не то чтобы альфа ощущал обиду или хотел обвинять, он просто не понимал. — Ты поплатишься за… Реддл машинально перевел взгляд левее, когда двенадцатилетний мальчик звучно щелкнул пальцами, привлекая настороженный интерес своей старшей версии. Лазурно-ледяные глаза подростка расширились, и он смолк, сильно бледнея. Ребенок самодовольно приподнял подбородок, шагнув вперед, похоже, чрезвычайно довольный, что смог завладеть всеобщим вниманием. Оно и понятно: ему-то Гарри успел немного объяснить все сложные для собственного осознания вещи, рассказать о перемещениях во времени, о их близости в будущем наследника Слизерина. Едва же очнувшийся подросток находился в растерянности при виде своей младшей копии в компании «ненавистного Поттера», напротив, сильно повзрослевшего и изуродованного. — Не люблю, когда меня игнорируют, — прохладно проинформировал ребенок, а затем покровительственно опустил ладошку на торс стоящего немного позади альфы. — Как и тот момент, где пытаются испортить и сломать мои вещи. Сидящий на импровизированный кровати Реддл приоткрыл рот. Да. Ситуация. Гарри забывал, как же часто в школьное время возлюбленный ставил его в максимально неловкое положение, что и сейчас. — Бедняжка, мамочка этой гриффиндорской прилипалы стала причиной нашего рождения, ах, только не плачь, несчастный мальчик, — гнусавым, издевательским голосом просюсюкал Том, наблюдая, как темнеет в гневе, шоке и потрясении идентичное лицо. — Какая потрясающе глупая причина убийства, за которую тебя вышвырнут из Хогвартса в Азкабан, едва родственники Поттера прознают о случившемся. Едва Дамблдор не поймет о личности преступника… Как о нас всегда догадывались в приюте. И вот «этим» я стану через несколько лет? — Том прошептал: — Я буду выглядеть так жалко? — Что ты такое, черт бы тебя побрал? — По всей видимости, лучшая версия Тома Реддла, имеющая разум и логику. Который не набрасывается, как безмозглое животное с жаждой убийства, на тех, кого наш интерес даже не коснулся. Путешествия во времени. Вот, что это такое. Молчание со стороны подростка длилось не долго. Внезапно он громко, озлобленно расхохотался. — Меня пытаются держать за дурака?.. Путешествия во времени невозможны. — Ничего странного не замечаешь? — язвительно парировал мальчик, указывая на всех волшебников разом. — Ох, прошу прощения, кажется камень повредил твой рассудок слишком сильно. Или, может, это вправит твои звериные мозги на место? Том медленно поднялся на ноги, заставляя Поттера невольно отступить, но ладошка второго Реддла что было силы сжала его кофту в кулаке, не позволяя сбежать. Подросток оскалил зубы в злобной ухмылке на эту сцену.       И впился настойчивым, жестким взглядом в глаза замершего на месте ребенка. Гарри прекрасно понял, что именно сейчас происходит, потому что уже видел, как Том общается сквозь мысли и ментальные послания с Теодором Ноттом. Сердце в груди забилось чаще, тревожнее: какая у этих детей беседа? В чем они пытаются друг друга убедить? Поттер не считал себя правым вмешиваться, честно говоря, он очень устал, он уже находился в паре минут от того, чтобы произнести стоп-слово и выйти из этой чертовой «игры». Подарки обернулись наказанием.       Младший Том резковато повернул голову к альфе и отступил от него прочь, выпуская чуть смятую ткань кофты из кулака. Глаза светились подозрением и неверием. — Ну, конечно. Правду о приюте знал и Слизнорт, и работающие там нянечки, и некоторые дети. Ну, разумеется. Не мог я сблизиться с тупым, нелепым и слабым Поттером. Это абсурд. К хуям путешествие во времени, ладно, допустим, но «дружить» я никогда и ни с кем не стану. Дружба! Абсурд! Считаешь мое появление здесь удачным поводом солгать?.. — личико искривилось от презрения и злости, столь острого разочарования, что потемневшие глаза блестели от сложных, болезненных эмоций. — А ведь я спас тебе жизнь и почти поверил. Убогий лжец. Гарри прикрыл веко и долго вздохнул. Он, правда, очень-очень эмоционально вымотался. Альфа не хотел ни спорить, ни оправдываться, ни что-то доказывать этим мальчикам, что смотрят с гневом и ненавистью. Это больно. — Том, я устал. Забери меня отсюда, — прошептал себе под нос мужчина. — «Волдеморт». Теплые пальцы, коснувшиеся шеи, заставили слабо вздрогнуть. Со стороны раздался судорожный вздох и изумленный вскрик. Поттер поднял голову, встречаясь взглядом с безэмоциональным и постным лицом супруга. Тот аккуратно ощупывал рану от веревки, молча разглядывая содранную кожу и подсохшую кровь. — Что ты делаешь?! Добей его! Это же!.. — голос сдавленно оборвался тяжелым ударом. — Не причиняй себе вреда! — Тише. Гарри хмуро подчинился тонкой руке, требовательно давящей под челюстью, чтобы альфа запрокинул голову. Пальцы, смоченные в целебной мази, с осторожной нежностью прошлись по коже, забирая повреждения и боль, нащупали рану на затылке, исцеляя и ее. Поттер с тревогой глянул в сторону младших омег, но те выглядели в относительном порядке, помимо крайнего ступора от действий путешественника во времени. — Зачем?.. — он не мог не спросить. Волдеморт небрежно присел на корточки и прижался виском к щеке супруга, чтобы прошептать: — Мы там, где время нас не достанет. Я хочу показать, я хочу, чтобы ты познал и принял. Понял. Проникни глубже. Впусти глубже, даже если больно. Так нужно. Правильно. Раздень их до подкожного жира. Сдери мышцы до костей. Оголи органы. Погрузи в них пальцы, — ладонь легла на широкое плечо оцепеневшего мужчины, огладив с нежностью. — Как я играюсь с твоей душой, такой раскрытой и доступной. Слой за слоем. Вторгнись в мои поры, и ты поймешь. Это Позолоченная Бездна. Здесь возможно все. Том отстранился, заглядывая в бледное лицо альфы. — Это неправильно, я не… Я больше не хочу. Это дети! Темный Лорд улыбнулся кончиками губ, ничего не отвечая, намеренно игнорируя вопрос, и поднялся на ноги. — Я хочу уйти. «Волдеморт». Том склонил голову на бок, с вежливым интересом рассматривая сидящего на полу человека, а затем снова согнулся к нему низко-низко, чтобы тревожно-сладко, как гниющий фрукт, шепнуть: — А мы изменили стоп-слово. И бесследно исчез. Гарри вновь прикрыл глаз, не в силах даже ругаться. — Нет, объясни еще раз, — раздраженно произнес старший Реддл, вышагивая чуть впереди, не оборачиваясь и не останавливаясь. Его кулаки были крепко сжаты. — Я могу предположить возможность путешествия во времени, теоретически, но присутствие сразу трех версий «меня» в одной временной плоскости — уже за гранью правильного хода вещей. Во-первых, я не помню, что уже был здесь. Во-вторых, — омега резко остановился, отчего Гарри едва не налетел на хрупкую фигуру. Том зыркнул на альфу с затаенным гневом. — Если бы я мог перемещаться во времени, я бы не стал с ним играть. Все, что вокруг нас, — нездоровые игры. Я — серьезный и осторожный человек, и я прекрасно осознаю опасность взаимодействия с такой тонкой материей. — Души — тоже тонкая материя, с чем ты уже имел возможность неаккуратно играть, — хмуро возразил Поттер, наблюдая, как расширяются зрачки отступившего назад парня. — Души, жизнь и смерть, человеческие судьбы, время — игрушки в твоих руках. А то я не знаю. Уже столько раз видел. — Да как ты можешь знать!.. — гадюкой прошипел Том, обороняя свои секреты. — Да как я мог… Суешь свой длинный нос… Ничего не понимая… Тем не менее, нападать волшебник больше не торопился. Реддл не был глупым или ослепленным жаждой расправы настолько, чтобы не сопоставить несколько важных вещей и посылов. Неприятно. Нехорошо. Неправильно. Гарри Поттер не должен был стать тем человеком, кому Лорд Волдеморт доверится настолько, что расскажет о существовании хоркруксов. Однако Том своими глазами видел, как его взрослая версия заботится и оберегает, даже младшая напала. Это не может быть так просто. Том Реддл не выбирает себе простые вещи. Значит, в Поттере скрыто нечто такое, что в конечном итоге станет важным и полезным. Знать бы, что именно и как с этим работать. — Ты нашел бессмертие? — в лоб спросил до этого настороженно молчавший мальчик. — «Мы», мы заполучили его? Реддл отвернулся от своей маленькой копии, раздраженный и презирающий, чтобы продолжить свой путь. — Да, ты нашел к тому времени, — тихо ответил за подростка Гарри, и Том важно кивнул. — И даже… — Сейчас самое главное найти выход отсюда, — грубо перебил второй слизеринец сквозь зубы, не горя желанием слушать голос Поттера и свой собственный — он показался ему незрелым и отвратительно тонким, высоким. — Проговори еще раз, что знаешь об этом месте. — Да ничего я не знаю, — устало ответил альфа. — Пришел на свидание вместе с мужем в ресторан, где началась чертовщина. Я и предположить не мог, что встречу вас здесь. Планировался обыкновенный ужин. — «Муж», — с насмешкой отозвался Реддл, воинственно осматривая новую комнату на предмет врагов, но вокруг них все еще ничего не происходило. — Стало быть, я пристроил свою вещь одному из Пожирателей Смерти, — потому что иначе и быть не могло. Человек, знающий о существовании хоркруксов не имел права на личную жизнь и свободу, он всегда должен находиться в поле зрения — подчиненный и обязанный. — Выдал альфу за другого альфу. Лучшего наказания и не придумать. Похуже смерти. Гарри скосил взгляд на парня, промолчав. К этой вещи он точно не будет готов. Вот только раскрыл опасную правду вовсе не Поттер, а внимательно следящий за ходом их диалога маленький Том всего одной-единственной фразой: — Зачем отдавать кому-то свою собственность, если можно попридержать при себе. Потому-то мы и станем жить вместе. Второй Реддл замедлил шаг и остановился. Он медленно развернулся всем корпусом назад, являя чужим глазам свое мертвецки-бледное и пустое лицо. Почерневшие глаза скользнули к руке Поттера и золотому кольцу на нем.       Том прикрыл веки. Повисла едкая тишина. Лишь сила самообладания не позволила ему напасть.       Омега так же молча развернулся и пошел дальше, ускорив шаг. В голове все клокотало от эмоций гнева, бессилия, тревоги и унижения. Какое это унижение. Выйти замуж за альфу, будучи омегой. Строя планы по уничтожению волшебников, у Поттера кольцо на пальце. Гарри Поттер знает такие тайны, он не испытывает страха перед Темным Лордом, а сам Волдеморт заботится об альфе, он напал уже два раза для защиты… «Мужа». Зубы омеги были стиснуты так сильно, что болела челюсть, перед глазами вспыхивали лучи безвольной ярости, желания выпотрошить тушу Поттера, вывернуть ее наизнанку за униженную гордость. Живут вместе. Кольцо на пальце. Пришел с супругом. Игры со временем. Появление взрослого Темного Лорда и его самостоятельное исчезновение. Свидание с супругом. Супруг. Сопоставить «два плюс два», такие простые вещи, совпадения и не понять картину происходящего — невозможно.       Нет, Том ни на секунду не сомневался, что не любит Поттера. Этот человек чем-то нужен, полезен, а брак — хороший способ привязать к себе человека до конца его жизни. Быть может, и влюбить в себя человеческим отношением, обаянием и заботой. Поттер — простак. Его обвести вокруг пальца не сложно. Это было единственное доступное пониманию Реддла объяснение. Вероятнее всего, Гарри Поттер самостоятельно вскрыл опасную тайну, и Темному Лорду не оставалось ничего иного. Должно быть нечто еще, должна быть причина, по которой Поттер мало того, что жив, вполне здоров и психически не травмирован, но еще и…       Том испустил неслышное рычание сквозь сжатые зубы. Кольца. Свадьба. Это просто омерзительно. — Что это за запах? — недоуменно подал голос идущий позади всех ребенок, останавливаясь и довольно агрессивно оглядываясь по сторонам в поисках врага, опасности и способа защиты. Внезапно худые плечи несильно прогнулись, и Том едва успел устоять на дрогнувших коленях. — Что-то происходит. Гарри тоже замер, принюхиваясь. До слуха начал доноситься странный гул и легкий треск. Пахло чем-то горьким, едким и неприятным, все более возрастающим. Через пару секунд в конце коридора, откуда колдуны пришли, затрепетали теплые отблески приближающегося свечения, а еще несколько секунд спустя из-за поворота вынырнули огромные огненные твари, круша на своем пути любую преграду. — Адское пламя, — резким тоном воскликнул старший Реддл, ощериваясь и группируясь. По виску стекла капля пота. Движение этого заклинания куда быстрее скорости бега самого парня. Без палочки настолько мощную темную магию не унять, как ни старайся. Поттер — светлый, он не справился бы даже будучи с волшебной палочкой, но на этого слабака и рассчитывать бесполезно. С ними еще более физически слабый ребенок. Не успеют. — Назад! «Началось», — мысленно выдохнул Гарри, а затем без единого предупреждения подхватил и того, и другого в каждую руку под мышку, едва не крякая от тяжести, и, невзирая на гневные угрозы и крики, что было сил побежал дальше по коридору, спасаясь от уродливых монстров огня. Усталость и сонливость уступили место адреналину, альфа практически не чувствовал ног, пока летел по коридору, обливаясь потом от тяжести и нарастающего жара — пламя стремительно приближалось, и заметившие это Реддлы перестали вырываться и сыпать яростными угрозами. И идиоту понятно, что оба омеги не смогли бы далеко убежать на своих двоих. — «Зачем он делает это? В чем смысл подвергать себя такой опасности?! Адское Пламя! Это, мать вашу, уже не шутки!»       После очередного поворота волшебники оказались в громадной заполненной тьмой зале, где даже не было видно противоположной стены, настолько комната лишена освещения. Гарри едва успел затормозить, чуть не падая в глубокий бассейн посреди этой залы, наполненный непроглядно-черной недвижной водой. По сравнению с другими коридорами и помещениями, здесь стоял затхлый, спертый воздух, запах болота, запах старости.       Старший Том моментально вырвался и что было силы ударил Поттера кулаком в челюсть, задыхаясь от унижения, гнева: его тащили, словно неодушевленный предмет, бесполезный, у которого не нужно спрашивать разрешения на подобное обращение — оно в порядке вещей. Будь у омеги волшебная палочка, убил бы альфу, не задумываясь ни на секунду. Реддла колотило от эмоций. Ему стало плевать на Адское пламя. Он, черт подери всех альф на свете, мужчина, он не нуждается ни в чьем спасении. Никто не смеет вот так запросто хватать, трогать и таскать на руках Темного Лорда Волдеморта. — Я должен переправить вас на ту сторону, — напряженно произнес Поттер, не реагируя на неслабый удар. Он его предвидел. — Если вы… — Нет. Доверить тебе свою жизнь? Никогда. Нет, — последовал четкий и уверенный ответ, правда, голос срывался, хрипел и дрожал от бешенства. Темный Лорд весь подобрался, готовый наброситься и обороняться одновременно, как загнанная в угол гадюка. Вырывающаяся из кончиков пальцев магия заставляла водную поверхность исходить сильной рябью, а пыль слетать со стен и потолка, осыпаясь на головы колдунов. — Больше ты меня не коснешься, Поттер. Я овладею Адским Пламенем беспалочковой магией. Какими словами? — Что за бессмысленный героизм? — зашипел маленький Второй, не намереваясь отпускать Поттера из поля зрения, чтобы тот не попытался бросить их между огнем и водой. Он тоже ценил свои чувства достоинства и самоуважения. Но еще больше омега боялся смерти, и бессмертия мальчик еще не отыскал, и был смертен, хрупок и безоружен, чтобы так запросто разбрасываться чужой помощью. Какими словами остудить ненависть? — Не героизм. Гордость, — покривился Гарри с мукой. Возлюбленный предпочтет смерть, нежели спасение от лица альфы. Что Том, его Том рассказал своему хоркрукску за закрытой дверью хижины Гонтов? Как сумел остудить ненависть, какими словами? Что сейчас сказать омеге, чтобы он доверился? — Я знаю, что ты сильнее. Я зн… — Хватит мне зубы заговаривать, Поттер, мне не двенадцать лет! — рявкнул Реддл, грубо отбиваясь от протянутой руки. Довериться — значит позволить чужаку затащить себя в воду, где Том окажется абсолютно беспомощен. Самое ненавистное, жуткое, уродливое ощущение, которое омега не хочет испытать вновь. И жизнь будет полностью зависеть от альфы, от его милосердия, принятых решений, где он легко может отомстить, насмехаться, доломать окончательно. — Мне не нужна твоя подачка. Убирайся, грязное, бесполезное животное. Честно говоря, прошли недели и недели осторожного сближения и взаимной заинтересованности, чтобы Том без палочки, без теплой одежды, выпивший, отправился с ним сквозь ночной непроходимый лес. Самому Реддлу понадобилось несколько минут за закрытой дверью хижины, чтобы осколок души из ненависти перерос в настороженную заинтересованность, неверие. Но уже без единого желания причинить боль и убить.       Адское Пламя забрасывало в комнату искры, и жар его распалял кожу троих колдунов, кажется, добела. Поттер стиснул зубы и шагнул к старшему омеге, уже искренне сожалея за то, что собирается сказать. — Оборотное зелье и Том Реддл старший. Наследник Слизерина на негнущихся ногах отступил назад, к смертельному огню, смотря на альфу круглыми полубезумными глазами, его белое от потрясения лицо выглядело вскрытым обнаженным нервом, покалеченным и разодранным, лицо, искаженное столь сильными эмоциями, стало почти ужасающе-уродливым в своем надломе. Словно пол ушел из-под ног, словно воткнутый в грудь нож, словно предательство самого близкого человека, словно грохот взорвавшейся сверхновой — все в перекошенном лице.       Гарри в отчаянии протянул подростку руку и тряхнул ею, умоляя взглядом. Грудь резануло жаром ужаса, что он мог только что все испортить. Даже если взрослый муж не позволит себе умереть, то причинить адские муки горения заживо, пыток, эти вещи кажутся воскресшему монстру естественными. Сейчас Тому Реддлу не больше шестнадцати, и только что Поттер нанес ему серьезную катастрофическую травму своим знанием о том, как подросток унизительно принимал Оборотное зелье, чтобы выглядеть «мужчиной».       Когда в комнату заглянула гигантская змеиная голова Адского Пламени, альфа громко вскрикнул: — Скорее! Верь мне! И Том ухватился за ладонь мужчины, позволяя утянуть себя в черную мрачную воду.       Гарри с трудом затащил Реддла на бортик бассейна и ссадил со спины второго волшебника, тяжело отдуваясь и отчаянно хрипя ртом. Инстинктивный страх заставлял омег цепляться за него так крепко и отчаянно, что Поттер едва мог плыть и оставаться на поверхности мутной застоялой жижи. Об спину колотилось маленькое сердечко ребенка, что едва ли не душил альфу крепкой хваткой, а грудь столкнулась с такими же быстрыми и мощными ударами сердца подростка, пытавшегося держаться от глубины, как можно дальше. Кажется, думал Поттер, увалившись на мокрый пол, все его тело теперь покрыто синяками от двойной жуткой хватки. Оба Реддла молчали, тоже тяжело дыша, приходя в себя от паники, впрочем, долго отдыхать Гарри не позволили: на бедрах появилось мокрая тяжесть, а грудки такой же промокшей кофты приподняли ухватившиеся за нее бледные руки: — Кто ты?! — хриплым, сорванным голосом потребовал ответа Том, впиваясь в лицо Поттера таким же безумным, отравленным взглядом. Темный Лорд как следует встряхнул мужчину: — Кем ты мне приходишься?! Отвечай! Отвечай, кто ты для меня?! — Семья, — обессиленно выдохнул Гарри, даже не пытаясь бороться с сумасшедшим подростком. Он даже рук поднять не мог больше. — Прости. Мне пришлось сказать, чтобы ты поверил и доверился. Я не хотел тебя ранить. Потому что история с оборотным зельем и отцом Волдеморта — самый грубый, страшный и мучительный рубец на его прошлом, застарелая гнойная рана, после которой Том не мог называть себя мужчиной и человеком, после которой он не чувствовал в себе ни крупицы гордости и достоинства. Сейчас эта рана свежа, болезненна и исходит потоками крови. Сейчас Том одинок, наполнен ненавистью и жаждой отмщения всему миру вокруг. Сейчас этот страшный человек узнал, что все его тщательно оберегаемые личные секреты и тайны вскрыты одни за другими. И кем?.. Чужаком, ненавистным альфой, сыном Лили.       Гарри ясным разумом понимал и даже знал, что муж не раскрыл бы эту тайну под угрозой смерти и пыток, это глубоко личное, дикое, о чем люди не признаются даже самым близким, преданным и влюбленным людям. Не должны. Поттер раскрыл, как сильно омега будет доверять ему. — Я рассказал тебе, — одними губами произнес парень в пустоту. Его крупно трясло. Кажется, Тома не волновали ни близость смерти от Адского Пламени, ни долгий заплыв через огромный бассейн. — Рассказал тебе об оборотном зелье. Я же… Мы женаты. Я рассказал. Ты знаешь. Поттер слегка испуганно дернулся, пораженный: как Реддл умудрился прийти к верным выводам? Том уже скатился прочь, опираясь об пол обеими ладонями, пытаясь прийти в себя и отдышаться. Секунды спустя подростка отчаянно стошнило.       Гарри не знал, что омега сейчас почувствует, если он попытается успокоить и поддержать. Если просто коснется юного Темного Лорда ладонью — этот человек не приемлет ни жалость, ни сочувствие, даже если они шли от чистого сердца. Вместо этого мужчина понял еще одну страшную вещь: двенадцатилетнего мальчика нигде рядом не было. — Постой, где Том?! — ахнул альфа, леденея от ужаса, моментально нависая над непроглядной мутной жижей, обыскивая взглядом дверной проход, все пространство вокруг, но на полу не было никаких мокрых следов, говорящих, что Реддл куда-то сбежал. — Том, постой, твоя младшая версия… Том, очнись! — О чем ты говоришь? — прохрипел слизеринец, мучительно-тяжело приподнимая голову. — Какая еще версия? Мы с тобой вдвоем в этой поганой дыре. Поттер отпрянул. — Нас было трое! — гаркнул альфа, вскакивая на ноги и выглядывая наружу. Пусто. Тихо. Еще один темный мрачный коридор. Гарри посмотрел в сторону недвижной черной глади. — Том, младший «ты» исчез! Я… Если он упал в воду, я… — Да заткнись же ты!.. — слабо рявкнул омега, перекатываясь на спину и закрывая глаза предплечьем. Услышав мимо себя шаги и тяжелый всплеск, все же, подскочил, с угрозой уличив вновь спрыгнувшего в воду Поттера, окончательно теряя контроль над эмоциями. — Кого ты ищешь?! Мы одни! С самого начала одни, ты спятил! Хватит разыгрывать комедию, я сейчас убью тебя! Вернись немедленно! — Что… Что, — Гарри прижался лицом к бортику бассейна, пытаясь пережить клокотавшие в груди панику, страх и глубокое удивление от поведения старшего Реддла. Забрал. Муж забрал мальчика обратно. Единственное разумное объяснение. Вскрытого до нервов и костей ребенка. Но разве Том, что сейчас сидит совсем рядом и исходит дрожью от потрясения, не разорван до кровоточащей плоти, не вывернут наизнанку даже больше? Разве прямо сейчас его поврежденные кости не торчат наружу? — Поттер. Вылезай оттуда. Вылезай. — Мне жаль, что ты… Том сел на корточки рядом со все еще находящимся в воде альфой, впиваясь пальцами в его волосы, оттягивая их назад, чтобы заставить Гарри открыть лицо и посмотреть на подростка. Измученный, усталый вид мужчины отразился неприятным странным уколом в животе. Или это возвращалась тошнота от нервного потрясения. Омега подумал, что лицо этого человека выглядело бы для него привлекательно, не будь столь сильно изуродовано страшным шрамом. Даже в самых простых этих чертах сквозило нечто уверенное, спокойное, доброе, теплое, словно каждый изгиб говорил обо всем этом волшебнике разом. Такие не обманывают — не умеют. Такие не предают — не могут. Инструмент самой простой настройки. Разве такие не должны быть чрезвычайно скучны при использовании?..       Реддл произнес уже спокойно: — Если вздумаешь жалеть меня, я разорву глотку и выпущу твои кишки до того, как окончательно подохнешь. Не смей. Обсуждать мое прошлое. Не смей анализировать меня, не смей даже думать об этом. А теперь — вылезай из воды, и мы отправимся подальше отсюда. Поттер подумал, что просто свалится с ног, если пройдет еще хотя бы пару метров, но за темным проемом не было никакого коридора, как раньше, хотя альфа готов был поклясться, что точно запомнил, когда искал пропавшего ребенка! Расположение комнат менялось совершенно бесшумно, странно, алогично и противоестественно. «Позолоченная Бездна», да что это вообще за место? Как оно возможно?       Вместо коридора колдуны вошли в просторную комнату с куполообразным потолком, усеянным горящими звездами — скорее всего, лампочками. Посередине стояло несколько крупных светильников, по форме напоминающих закрытые бутоны прозрачных цветов, внутри них парили магические огоньки холодных оттенков, походившие на свечение Патронусов. Это точно не маггловские приборы. У стен стояло несколько темных шкафов и невзрачная кушетка. Никаких дверей не было, ни дверей, ни окон. Более того, проход, через который они попали в Обсерваторию, бесследно испарился, став гладкой голой стеной. Том на это отреагировал настолько безразлично, будто попадал в подобные ловушки по раза два в неделю. Он скользнул безучастным взглядом по своему спутнику и сел на диванчик, погружаясь в тяжелые раздумья. Гарри не стал мешать подростку, занявшись изучением больших светильников. Это неспроста. Муж приготовил загадку.       Достаточно легкие, чтобы сдвинуть. Несколько рун, касаясь которых, можно настроить яркость свечения и даже выключить их. Красивые: прозрачное стекло напоминало талый лед, искрящийся под утренними лучами солнца, гладкое и бесшовное, вытянуто кверху формой спящего тюльпана, может, светильник напоминал стилизованную каплю. На ощупь ледяной. Бессмыслица. Никаких надписей, никаких подсказок. Гарри занялся изучением Обсерватории, мимолетно ощущая, как его каждую секунду преследует и препарирует мрачный взгляд молчаливого Реддла.       Голые стены выкрашены в ровный черный тон, как и потолок, комната погружена во мрак, нарушаемый лишь мерным свечением больших напольных ламп и слабым сиянием звезд на высоком потолке, тоже непроглядно-черном. Поттер щупал поверхности, стараясь отыскать замаскированную дверь, заглядывал под кушетку, облазил шкафы, но нашел лишь там пакет с бутербродами и двумя бутылками воды. Гарри отдал его Тому, не сказав омеге ни слова. Есть хотелось сильно, как и спать. Однако альфа чувствовал себя ответственным за поиск выхода, ответственным за то, что Реддл все еще здесь. Что значит, раскрыть до подкожного жира? Обычно, когда супруг говорил про нервы и кости, он говорил о личных разговорах, о травмах и искренности, но это уже произошло. Что не так? Разве подобного потрясения для омеги недостаточно?.. — Подойди. Гарри едва не споткнулся, не ожидая услышать холодный спокойный голос. Он недоверчиво оглянулся на парня, и тот опять смотрел на альфу в упор. Том протянул руку и жестом подозвал подойти ближе, что Поттер настороженно сделал, вызывая неожиданный смешок омеги: тот явно забавлялся поведением мужчины. — Ешь. Поттер стал выглядеть еще более недоверчиво и настороженно. С чего вдруг такие почести от человека, который его так сильно ненавидит? Вряд ли тут имеет место быть благодарность или раскаяние, это не в характере юного Темного Лорда, по крайней мере не в первые недели знакомства. Гарри знал возлюбленного, как облупленного. Реддл же раздраженно закатил глаза: — Сядь, поешь и поговорим. — А ты… — Мне много не нужно. Том передал сверток с холодными бутербродами, молча наблюдая, подперев подбородок кулаком, как тоже севший на диван Гарри с наслаждением поглощал предложенную еду. Чужое пристальное внимание уже было привычным, и никакого дискомфорта Поттер не ощущал, помимо любопытства и той же настороженности — в присутствии Реддла альфа не спешил полностью расслабляться и терять бдительность. — Ты встречался с бетой в школе. — Да, это так, — пожал плечами старший волшебник, не видя смысла упираться. Он никогда не скрывал отношения с Лонгботтомом и очень ценил этого человека. — Убого, — процедил сквозь зубы Реддл, а когда Гарри повернул к нему голову, с язвительной насмешкой прокомментировал: — Хотя и не удивительно, что детдомовскому мальчишке достаются только подержанные вещи. Закономерный исход: приютский выходец и уже использованный кем-то партнер. Поттер вновь повел плечами, откусывая приличный кусок от своего бутерброда. — Все люди в какой-то мере «подержанные», если это не младенцы. Все с кем-то общались, дружили, враждовали, многие встречались и спали. Тебе придется очень постараться меня унизить, Том, потому что ты не знаешь обо мне ничего. А вот я знаю о тебе практически все, и это не преувеличение. К слову, и не угроза тоже. Просто факт. — Значит, мы трахаемся. И Гарри, ожидаемо, подавился, громко закашлявшись. Нет, может, Реддл и не мог сейчас как следует задеть мужчину, но смутить — определенно. Том никогда не умел держать свой язык за зубами в школьные годы, и он был очень остер. — А это, — тонкий палец оттянул влажный ворот кофты на Поттере вниз, обнажая покрытую засосами шею. — Моих рук… рта дело. — П-послушай… — Значит, у меня появятся к тебе сильные чувства, — продолжил парень с мрачной серьезностью и давлением. — Ни один живущий на свете человек не мог, не должен был узнать об Оборотном зелье. Никто и никогда. И есть только одна причина, по которой ты все еще жив. Это мои предполагаемые чувства. Эмоции. Не сейчас, разумеется, — отмахнулся Том от пораженного взгляда Гарри. — И я понятия не имею, что может стать причиной их появления, ведь, объективно, в тебе ничего не пробуждает мой интерес настолько, чтобы я лег под альфу. — Я бы не хотел обсуждать мою постельную жизнь с несовершеннолетним, — твердо ответил покрасневший и порядком смущенный волшебник, нервно сжимая пальцами колени. Недоеденный бутерброд он сложил обратно в сверток. — Я не… Я ни к чему никогда не принуждаю, если тебе будет от этого спокойнее. — О, я в этом уверен, — Реддл многозначительно глянул на алые следы поцелуев. — Тем не менее, я опустился до секса с мужчиной, смирился с ролью грязной самки, удовлетворяющей человеческую похоть, не взирая на все созданные ранее установки и правила. Как низко я пал ради отношений. — Стоп. Гарри тяжело нахмурился. И снова-здравствуйте. Перед ним буквально сидел призрачный хоркрукс, что когда-то говорил схожие вещи в особняке Реддлов. Поттер уже был немного готов к подобным вещам, поэтому как ответить знал. — По твоей логике секс между омегой и альфой — животные проявления, лишенные разумности. Я прав? Ты считаешь, возможные отношения между нами — грубое проявление влекущих инстинктов, верно? Омега ухмыльнулся, ничего не отвечая, но глаза парня оставались темными и жесткими, очень расчетливыми. Альфа со вздохом закатил рукав кофты и показал подростку угольно-черное имя Джинни Уизли. Зрачки Тома слегка расширились — он не знал. — Сейчас я покажу тебе нечто еще более занимательное, если позволишь. Все в порядке, я просто приближусь. Он подался вперед, легонько касаясь носом влажных кудрявых волос на голове волшебника, заставляя того заледенеть на месте. Гарри втянул полными легкими едкий, удушливый аромат хлорки и растворителя, вызывающий моментальное першение в горле и головокружение в голове. Эмоции омеги горели сейчас настолько ярко, что химические феромоны бились наружу в два-три раза сильнее. — Ты что, обнюхиваешь меня? — опасным тоном прошептал Том, напряженный и вновь готовый к броску, подобно агрессивной гадюке. Второй колдун ничего не ответил. Лучше раз показать, чем десять раз объяснять. Когда Поттер отстранился, омега не сумел закончить угрозу — лихорадочно красное лицо альфы и обильно текущие слезы ввели волшебника в замешательство. Такого он явно не ожидал увидеть. — У меня интоксикация на твои феромоны, — прогнусавил заложенным носом Гарри. — Я обжигаюсь об них. Даже в обмороки падал, ожоги настоящие получал. Наш союз называется «истинные враги». Полная противоположность истинным парам. Я пока что мало знаю об этом явлении… Да и ты сам все еще на полпути к разгадке. Это не в тройке-десятке первоочередной важности того, что нам интересно. Тем не менее, в моем времени ты уже подтвердил, что именно истинными врагами мы и являемся. Гарри имел в виду древний ритуал, где враг мог коснуться души своего врага. Не это ли явное и очевидное доказательство? Мужчина серьезно продолжил: — Это значит, что во время ммм… — стоило смягчить. Прямо сейчас Том максимально не был готов к подобным откровенностям между ними. — Во время «обострения твоей сущности», я, вроде как, вполне и откинуться могу. Не уверен. Дальше обмороков и ожогов мы ни разу не заходили, но и те — только по незнанию. Буквально даже твой пот, твоя кровь могут мне навредить. Это значит, инстинкты наших тел отталкивают нас друг от друга уже на физическом уровне. И это означает ровно то, что наши отношения не обусловлены инстинктивным притяжением и физической жаждой. Никаких животных проявлений здесь нет. Скорее, преодолевание, — он рассмеялся. — За столько лет нашего знакомства я тебя ни разу не кусал. Никаких меток. Никогда. Я уважаю твои желания. Том некоторое время молчал, скользя изумленным взглядом по лицу медленно приходящего в себя человека. Это… Это, черт возьми, имело громадный смысл. Каждое произнесенное слово. Преодолевание. То, что делает Темный Лорд каждую секунду своей жизни. «Я уважаю твои желания». Гарри говорил от чистого простого сердца или же он превосходный манипулятор и прекрасно знает, что хотел бы услышать собеседник? Потому что Реддл определенно хотел, чтобы окружающие его люди считались с его мнением, установками, личным пространством и желаниями. Это являлось его маленькой утопией. Конечно же, помимо геноцида.       Том задумчиво повел подбородком. Истинные враги. Никогда о таком не слышал. Звучало вдохновляюще, любопытно, интересно, куда более цельно и значимо, чем истинные пары — готовые к спариванию животные. — Тогда зачем вообще нам спать вместе? — он приподнял изящные брови. — Это не имеет смысла. Лечь под альфу, я… «Ну, конечно, подросток захочет поговорить о сексе, о чем это я», — мысленно горестно вздохнул Поттер. Насколько он знал, Том сбегал в маггловский мир, чтобы изучать порнографию, когда его начало тянуть к альфе определенного толка желаниями. — «Бог ты мой. Я действительно говорю об этом с несовершеннолетним. Спокойно. Просто спокойно». — Почему ты решил, что ляжешь под меня, — терпеливо спросил Гарри, не глядя в сторону Реддла. Уши мужчины горели огнем стыда и неприятия. — М-мы живем в свободном мире, делаем, что хотим. Сами решаем, как и под каким углом мы… В груди появилась обреченность, едва узкая ладонь омеги потянула его за плечо в свою сторону, и полностью обескураженный, оглушенный Реддл не воскликнул ему прямо в лицо: — Я трахну тебя, альфу, как женщину?! Восторг! Подросток тут же запнулся, отдергиваясь прочь и отворачиваясь — понимая, что сказал сейчас нечто непоправимо-лишнее. Гарри заметил его заалевшие щеки, и до того мужчине стало неловко, беспокойно и странно, что он опять был готов сбежать, если бы мог. Реддл прочистил горло, явно пытаясь как-то оправдать свою последнюю фразу, но не сразу находясь с нужными словами. Поттер все прекрасно понимал. Он тоже молчал, не комментируя ответ омеги. — Итак, ты взял мою фамилию, — наконец, привел свои эмоции в порядок Том. Однако в сторону альфы так и не посмотрел. А тот не стал переубеждать в обратном. — Мы отстроили собственный дом и живем вместе. А что насчет… Мой отец, — голос стал напряженным и предостерегающим. — Что с ним? — Я гостил в твоем доме один-единственный раз, когда в стае оборотней, где я на тот момент проживал, началась перестройка. В то время и узнал про настоящую личность Темного Лорда, о его организации, о планах геноцида, о влюбленности моей матери к твоей, где я впервые поцеловал тебя, где мы впервые заговорили о нашем совместном будущем. Я… Я снял «Империус» с Реддла старшего, и ты решил убить своего отца. Он окончательно спятил. Я не мог позволить твоей душе разбиваться дальше, — альфа вздохнул. — Попытался самостоятельно убить маггла. Не получилось, сам пострадал. В итоге ты все равно его убил. Да еще и скрыть это от меня умудрился. Нас тогда преследовала Мара… Сложно. Много чего произошло. Омега уже некоторое время сосредоточенно тер пальцами свою переносицу, хмуро прикрыв веки. Честно говоря, эта вскрытая информация была куда серьезнее, занимательнее и нужнее, чем тема нестандартной практики секса. Удивительно, конечно. Пассивный альфа, надо же. Но Реддлу совершенно не интересен секс. Совершенно. — Преследовала смерть. Я проводил ритуалы? Гарри замялся, нервно смеясь и заламывая кисти рук. Реддл уставился на мужчину в упор, просто догадавшись. Омега уже немного попривык к мимике изуродованного лица, к движениям рук, к мыслям. — Ты проводил темномагические ритуалы? Да быть того не может, Поттер. Не держи меня за идиота. И сказал он это только для того, чтобы развязать язык волшебнику. — У нас было свидание в заброшенном на зиму поселке оборотней высоко в горах Норвегии, — неловко признался Гарри под требовательным, пристальным взглядом. — Я, кхм, решил показать кое-что любопытное, я не знал о твоей танатофобии и… В общем, я призвал туда Мару. Мы устроили небольшую лавину, но сбежали обратно в школу. — Из Норвегии. Поттер утвердительно кивнул. — Из поселка оборотней, с кем ты живешь. Гарри опять бодро кивнул. У Реддла на шее вспухла вена. — Оборотней. — Один из них взял надо мной опекунство, когда мои родители погибли, — осторожно ответил мужчина. Подросток рядом с ним выглядел так, словно уже жалел о полученной информации. О, альфа его в этом понимал. Иногда бывает слишком многого всего за раз. Повисла продолжительная тишина. Гарри вновь начало клонить в сон — пригретый на мягком диване с практически высохшей одеждой, уже без ощущения напряжения рядом с Темным Лордом, он не ожидал тихого вопроса, немного задремав: — Почему я рассказал тебе про Оборотное? Я хочу знать. Должен. Это не обыденный разговор. Не те вещи, какие я могу раскрыть хоть кому-либо, даже если у меня появятся к тебе чувства. Этот секрет — не таинство доверия к партнеру, это уродство и унижение. Очернение моего образа в глазах любого. Тем более в глазах того, для кого я хочу выглядеть лишь в наилучшем свете. Это обыкновенная человеческая логика. Поттер некоторое время сонно моргал, пытаясь понять, о каком очернении вещает подросток, какие такие таинства, но собраться с мыслями, все же, пришлось: от него терпеливо, но непреклонно ждали ответа. — Я спросил, почему ты так яростно ненавидишь свое имя. Спросил, что не так с твоим отцом. Спросил, а ты ответил. — Почему? Это ненормально. Быть с кем-то настолько откровенным — ненормально. И это в наивысшей мере на меня не похоже. Абсолютно. Том говорил спокойным, ровным тоном, однако запах химикатов многократно усилился: Реддл приходил в бешенство от своего непонимания, от уязвленной гордости, от этого обнажения. — Эй, Поттер, не время спать. Я хочу получить ответы и удовлетворить интерес. — Я разделяю твое мнение, — заплетающимся языком произнес альфа, однако свинцового века открыть уже не мог от страшного изнеможения. — Такая открытая искренность не совсем… Естественная. Она не нормальна. Однако… — слова тяжело ложились на язык. — Открыть кости и нервы? Ты вернулся обратно с той стороны не совсем человеком, но нервы… Да, нервы. Нервы, Том. Юный Темный Лорд повернул голову к мужчине, замечая, как его тело кренится влево, и едва успел соскочить с диванчика, чтобы тяжелый волшебник не придавил собой. Уснул. Том немного растерянно застыл. Нервы? «Та сторона»? Почему даже из сонных уст это звучало настолько жутко, неправильно?.. Мара. Гарри призвал на свидание Смерть. Оборотни, тот гриффиндорский спортсмен-идиот живет вместе с оборотнями после смерти семьи, Реддл об этом еще не успел узнать. Сколько пищи для ума, сколько новой информации… И единственный, кто может собрать крупицы понимания — спит сном младенца. — Какой доверчивый, — пробормотал подросток, подбираясь ближе и нависая над тихо сопевшим альфой, убирая челку с лица, чтобы внимательно рассмотреть шрам. Почему-то Реддл знал, откуда и почему он. Странно, что забыл, когда Поттер успел рассказать. Возможно, повлиял стресс. Нужно держать голову холодной. Что дальше? Сколько проспит Поттер? И как выбраться из этого гребанного странного места? Том огляделся по сторонам, останавливая взгляд на мерно горевших серебром светильниках. Омега был процентов на девяносто уверен, что загадка заключалась в некой комбинации их построения и яркости свечения. Удручало отсутствие ручки и дневников для составления графиков и расчетов. Комбинации — явная математика. Вместо цифр или знаков — яркость света внутри бутонообразных стеклянных ламп. «С другой стороны… Кроветворное зелье», — Том вынул заранее припрятанную колбочку, которую омега отыскал, пока Гарри щупал свои стены с самым глупым и простецким видом. Какие к черту стены, вся проблема в светильниках. Реддл выправил из штанов школьную рубашку и аккуратно отстегнул от подола булавку. — «Что ж. Время выбираться отсюда».       Поттер дернулся и свалился с дивана, разбуженный громким отборным ругательством. Спросонья не понимая, что опять у мужа стряслось, альфа по привычке попытался нащупать прикроватную тумбочку, но лишь запутался в какой-то не особо походящей на одеяло тряпке. К удивлению, мужчина хорошо видел — заснул в линзе?.. А тряпкой оказалась слизеринская мантия, накинутая сверху, окутанная вокруг альфы теплом и химией. Гарри несколько секунд изумленно хлопал веком, пытаясь прийти в себя и сбросить оковы сна. Затем взгляд уставился на незнакомый предмет мебели, на странный цвет стен, на исписанный кровью пол, на…       Что?       Воспоминания вспышкой мелькнули в голове, едва Гарри взглянул на расставленные в другой последовательности светильники и окровавленного подростка рядом с ними. Окровавленного с ног до головы. — Том? Тот бросил на шокированного и встревоженного мужчину быстрый злобный взгляд и нервно провел ладонью по зализанным кровью назад волосам, оставляя несколько липко тянущихся жидких нитей на пальцах. Сон моментально сошел на нет, испаряясь бесследно. — Ничего не подходит, — прорычал в бешенстве омега, пиная слабо покачнувшийся светильник. — Перепробовал столько формул, столько комбинаций… Я сделал так много расчетов… Не работает. Мы все еще взаперти здесь. — Ты писал своей кровью?! — ахнул Гарри, разглядывая полностью исписанные полы, часть стен и даже виднелись странные знаки на ярко горящих лампах. На ладони почудилось жжение, альфа тихо ойкнул и поднес руку к лицу, разглядев кровавый отпечаток странной комбинации цифр на коже. Кровь Тома. Да у людей не может быть такого количества, подросток после подобного изуверства и на ногах стоять бы не смог! И лишь чуть позже Поттер рассмотрел пустую колбу из-под зелья. Кроветворное, скорее всего. Иначе и быть не может. — Может, я и гений, но не математик, способный удерживать звенья длинных чисел и формул в своей голове! — уязвленно рявкнул Реддл, будто его только что за что-то упрекнули. — Если вздумал мешать, лучше бы и вовсе не просыпался, от тебя никакой помощи! Окровавленное лицо выглядело очень бледным и нездоровым, губы — тоже белые, поджатые в исступлении, тяжело нависшие от усталости веки, почерневший космос под глазами. Ужасное зрелище, до боли знакомое. — Погоди, погоди, постой, — Гарри быстро встал на ноги и с громадной осторожностью приблизился. Левую пятку успело крепко обжечь, и мужчина неловко закачался на полусонных конечностях. — Пол — это лава, Мордред! Теперь здесь все для меня — ядовитая ловушка! Реддл обжег светлого волшебника взглядом, не хуже своей крови, предостерегая от дальнейших высказываний о химических феромонах.       Но Поттер все-таки пробрался сквозь преграды кровавых записей, еще раз пытаясь разобраться в последовательности стоящих в центре Обсерватории светильников и помочь. Сколько он проспал? Как долго уже подросток ломает голову над выходом? — Ты… Мне кажется, ты слишком усложняешь. Ответ на головоломку должен быть лаконичен и прост, оттого и гениален. Потому что создавал загадку ты сам. Слишком поздно альфа понял, что своим замечанием обесценил все старания Реддла, все его расчеты и потерю крови. Черт подери! Только что Поттер прямым текстом обесценил ум и логику гения. Но ведь разве мужчина отчасти в чем-то не прав? Зачем создавать «Позолоченную Бездну» без возможности доступного выхода?.. С другой стороны — муж зачем-то оставил для себя зелье. — Я знаю, — прошипел Том, гневно взирая на мужчину, ужаленный чужим высказыванием. — Не тупой. Догадался, кто создал это место и для кого. Не думал, что однажды стану сопливым романтическим идиотом! — Что? Уж точно нет. — Над нами ебическое звездное небо, в комнате кушетка и еда, — опять сорвался на злобный рык парень, толкая Гарри в грудь от себя подальше. — Попытаешься тронуть меня хотя бы пальцем, и этот блядский светильник окажется в твоей заднице. Мы не близки! И не веди себя так, словно «мы» — нечто большее. Оставь меня! — «Мы» — нет, сейчас нет, — раздраженно фыркнул Поттер, действительно отступая. Он не имел права нарушать личное пространство и душевное равновесие нелюдимого подростка, который не приемлет отношения, любовь и тем более физические проявления чувств. — По возвращению домой меня ждет любимый муж. Я даже не собирался подкатывать к несовершеннолетнему мальчику. Том поднял на альфу мрачный почерневший взгляд, пригвоздивший Гарри к полу тысячами ледяных игл, пробравший до самых пят. Хлоркой запахло резче и отчетливее. Это уже был не двенадцатилетний ребенок, а вполне созревший до спланированных убийств и настоящей жестокости почти мужчина. «Что это только что было?»       Но омега уже молча и отстраненно отвернулся и склонился над очередной формулой на полу. Несколько тяжелых и влажных прядей упали на лоб, на что подросток рассеянно зачесал их назад, прижимая липкой окровавленной рукой к голове. Похоже, кудри сильно мешались ему.       Поттер аккуратно прошел обратно к дивану, стараясь не наступать на бесчисленные цепочки чисел, и забрался на диван с ногами. Логика — не его. Ритуалы — не его. Ум и гений в этой паре законно и верно распределен Тому. Если нужно применить физическую силу, удачу, иную сторону логики — здесь Гарри всегда рад помочь, но все эти устрашающие цифры на самом деле пугали.       Он поднял голову кверху, хмуро разглядывая мерно горящие серебром звезды. Красиво, конечно. Удивительно, чего только не было в Бездне, и ведь с какой тщательностью все это создал муж, с какой кропотливой заботой каждое препятствие, каждый островок помощи в виде отдыха или приема пищи, точно рассчитанный по времени. Потому что после забега и заплыва Гарри собирался отрубиться прямо на полу, где бы ни находился. Кроветворное. Точно припасенная еда.       Четыре рядом, две на западе, две на востоке, четыре одиночные вокруг.       Гарри моргнул.       Минуточку.       Нет. Нет.       Его взгляд на звездное небо Обсерватории стал осмысленным и тревожным, а сердце сделало несколько перебоев. Она ненастоящая. Эта карта звездных небес — ненастоящая. Лампочки рассыпались хаотичной пылью, но прямо по центру горели несколько созвездий — незнакомых, неправильных, чуждых этому миру. Четыре кургана совсем рядом — семья, две могилы на западе — шаманы, еще две на востоке — древние вожаки прошлого, четыре одиночных кургана — великие герои-воины. Двенадцать могил альф-оборотней. Курганы, в точности повторяющие восточное волчье созвездие над морским горизонтом, которого никогда не существовало, созвездие, которого не было ни на единой звездной карте мира. «Не может быть», — Гарри сам своей догадке не верил. Не может же быть все так просто, откуда Том вообще знает о легендах оборотней? Альфа никогда не рассказывал о таких вещах, бога ради, это сказки его детства! Он опять приблизился к Реддлу, не отрывая пристального взгляда от куполообразного потолка. Ступни снова обожгло болью, но на этот раз взрослому магу стало плевать. — Это фальшивка, — отозвался Том, подходя ближе и заглядывая в лицо мужчины. — Этих созвездий не существует, просто декорации. Не бери в голову и отойди. Твои ноги и без того слишком сильно... — Ты пробовал расставлять светильники в комбинации созвездия прямо над нами? — Я похож на идиота? — немедленно сердито почти перебил омега, сжимая плечо Гарри: требуя обратить на себя все возможное внимание и одновременно оттолкнуть мужчину обратно до дивана-кушетки, и волшебник опустил на Тома взгляд. — Естественно. Что-то придумал? Я слушаю. Поттер немного помолчал, уходя глубоко в себя и не прислушиваясь к нечто говорившему Реддлу, пока не словил от него несильную предупреждающую пощечину.       Это не совпадение.       Над ним карта точного расположения курганов могильника пяти родов, где был захоронен супруг. Поттер играл там в детстве, он бывал там в юношестве, мужчина оставил там свое сердце будучи совершеннолетним, Гарри может сказать с абсолютно точной уверенностью, что россыпь ярких звезд над головой не случайна. Том откуда-то узнал про легенду о могильниках, кострах и звездах. Кострах. — Они жгли костры на курганах, чтобы нежить свободно приходила и уходила, не задерживаясь, а мы не можем пересекать ту границу так же легко и просто, как те твари, мы же живые! — взбудоражено начал говорить Поттер, ощущая смутное давящее понимание, нарастающее, как снежная лавина в горах Норвегии. — Сейчас не гнилые дни, а значит ничто не выберется наружу, если мы… Проход не будет блокирован, и если костры на курганах служили путеводителем для мертвых, мы должны перевернуть светильники, и костры будут светить для живых! Том отпрянул прочь, настороженный здравомыслием и здоровьем этого колдуна. Могильники? Костры? Нежить? О чем этот альфа бредит? — Что. Ты. Несешь. — Обратная сторона, — попытался объяснить Поттер, растаскивая большие тюльпанообразные лампы на положенные, согласно восточному созвездию, места. — Еще не загробный мир, но уже и не мир живых. Они лезут оттуда каждый год в одно и то же время, раньше оборотни жгли костры на могильниках, ясно? Тогда этих тварей с рассветом становилось меньше. Что, если загадка именно в этом? Мы должны выбраться отсюда в наше время, в наш реальный, настоящий мир, и костры должны гореть в нем. Не здесь. С обратной стороны. Мы перевернем светильники вверх ногами! — Да это даже звучит, как бред, — обалдело прошептал Реддл, который еще явно не был готов столкнуться с этой их частью жизни, вроде Мары, пожирания могильной земли и прочего. Бога ради, еще вчера подросток засыпал в Хогвартсе, а теперь убегал от Адского Пламени и совершал долгий заплыв в компании своего ненавистного врага да еще и с новостью в виде скорой свадьбы. — Хотя, плевать. Делай, что хочешь, только ничего не разбей. Том отошел в сторону, с легким пренебрежением наблюдая за странным воодушевлением чокнутого, ненормального альфы. Перевернуть? Бред. Могильники? Костры? Оборотни? Бред, бред и бред. Слова Поттера прозвучали, как ритуал, но это не может быть ритуалом. Не таким простым — без волшебства, магических формул и рун, так просто не бывает. Звучало как обыкновенная детская сказка или страшилка у костра. Невозможно. Не может быть, чтобы сработало.       Когда Гарри перевернул последний светильник, Реддл заторможено моргнул и плотно прикрыл веки под звучание ровного, мерного скрежета медленно уходящих прямо в пол прозрачных ламп. Да блять.       Блять, Поттер.       Кто он такой?       Почему? Как? — Как ты понял, — зловещим, тихим голосом произнес Том, пытаясь сдержать себя в руках. Он потратил несколько часов, истязая себя и истекая кровью, мучительно размышляя над разгадкой, ломая мозги маггловскими формулами и комбинациями нумерологических таблиц. А Поттер просто взял и перевернул чертовы лампы. Чертов Поттер с его добродушным лицом и обожженными босыми ногами. — Я внимательно смотрел, — Гарри поднял голову вверх, к звездному куполу. — Я же рассказывал, что жил с оборотнями, я лично видел могильник пяти родов, я знаю расположение курганов в нем. И легенду помню. А свет в лампах чем не костры?.. Бог весть что ты добавил туда вместо огня. Понятия не имею, что там за свет. Я… Альфа замолчал с появлением нового схожего звука: прямо из пола медленно поднялся пьедестал со стоящими на нем двумя кубками. В них покачивалась от движения фиолетово-серебристая жидкость. Реддл полностью потерял интерес к альфе, подходя ближе и беря золотистый фужер в руки, пристально осматривая и осторожно принюхиваясь. — Мы должны это выпить, судя по всему, — убежденно прокомментировал юный Темный Лорд. Это место создаст он сам в будущем, а значит навредить себе и тем более убить не сможет. Это истина. Очевидно, два кубка вина — для него и Поттера. — Если честно, мне надоело торчать здесь в твоей компании. Пора бы вернуться каждому в свое время. Поттер… — омега поднял на подошедшего ближе мужчину странный взгляд. Том хотел нечто сказать, но продолжал неуверенно молчать, словно неспособный подобрать нужные слова. — Я больше не попытаюсь убить тебя. — Я знаю, — тепло улыбнулся Гарри. Ведь это действительно так. Больше ни разу — целенаправленно. — И не считаю тебя омерзительным животным, недостойным моего общества. Поттер вместо ответа с достоинством поиграл в воздухе пальцами с надетым золотым кольцом. Реддл закатил глаза от столь естественной демонстрации. — А ты неплох. Что, неужто счастливый брак? — Там же Гарри Поттер и Темный Лорд в одном доме, просто кошмар, — альфа сделал страшное лицо, и неожиданно Том рассмеялся. Он никогда и не гнался за семейной жизнью, и ироничное высказывание Поттера подростку понравилось. Давало шансы на действительно нечто замечательное. — Медовый месяц среди мексиканской древней усыпальницы и мумий. Как тебе? — В моем стиле, — серьезно кивнул Том, сжимая тонкими пальцами ножку кубка крепче. Пора расставаться. Омега не считал, что Гарри Поттер из его времени, в Хогвартсе, может быть столь же интересным и захватывающим человеком. Будто некто прямо из рук выдирал сочный сладкий фрукт, заменяя недозрелым зеленым плодом. Кислым и горьким. — На самом деле в моем, — как-то неловко и грустно улыбнулся Поттер, а затем — одним махом выпил ледяную на вкус жидкость. Немного погодя омега повторил его действия, не отрывая блестящих глаз от мужчины. — Люблю мрачных монстров. — Хоркруксы лишают некой доли человечности, — нарочито-небрежно зачем-то парировал Том, отведя взгляд, заставив щеки Гарри заалеть. — Конечно же, ты говоришь о «Маре» и оборотнях, с кем проживал… — Нет-нет, меня привлекают куда более разумные монстры... — И насколько же разумными они должны быть, чтобы вызвать твой интерес? — Может быть, именно тебе ответить на этот вопрос? «Бог ты мой, стоп, остановись, ему же пятнадцать», — альфа поджал губы и немного отвернулся, краснея больше. Они флиртуют прямо сейчас. На скулах слизеринца тоже розовел едва различимый румянец. Спина прогнулась от странной мышечной судороги. — Что с тобой? — А? — Гарри ошарашенно проморгался, и нервная улыбка на губах застыла, медленно сползая. Все тело начала опутывать вибрирующая слабость, поднимаясь от кончиков пальцев рук и ног, стекаясь к телу и голове. Поттер перевел удивленный, вопросительный взгляд в широко распахнутые глаза омеги, оседая на пол. На плечах почувствовались ладони, старающиеся растормошить взрослого колдуна, однако эта вибрация — бурлящая кровь в венах, ужасная слабость надавливала, наваливалась, словно бетонная стена, пригвождая к полу, с каждой секундой лишая возможности чувствовать конечности и тело. Альфа завалился на пол, на спину, глубоко, ровно дыша, сдавливаясь, исчезая, и последнее, что мужчина увидел — голубые глаза на мертвецки-белом лице, они растекались, расплывались, мешались с мазутом, Гарри продолжал дышать, без мыслей и эмоций смотря вверх, в черноту, пока со всех сторон, снизу, не начало струиться расплавленное золото. Вновь появилось неприятное ощущение бурлящей крови, от центра к кончикам пальцев, вернулись слабость и ощущение собственного тела, пока альфа полностью не вернул над ним контроль. Появились мысли. Запоздалые непонимание и легкий страх. Никакой боли и странных ощущений больше не было.       Поттер медленно принял сидячее положение, обнаруживая себя на земле среди ядовито-желтого поля под чернильно-грозовым небом. Выжженная солнцем трава медленно покачивалась высоко над головой, неестественно-желтая, золотого, режущего глаза оттенка, на фоне непроглядной небесной тьмы она почти светилась. Воздух пах ничем. Кожа не улавливала ветра, будто мужчина все еще находился в тесном закрытом помещении. Ни солнца, ни звезд, никакого проблеска света или цвета на небе. Земля ни холодная, ни теплая.       Внезапно по всему телу прошлась ощутимая дрожь: Гарри видел обоими глазами. Руки метнулись к лицу, ощупывая его, не найдя там ни шрамов, ни пустой глазницы. Целая ровная кожа, два глаза, два века, две пары бровей. Мужчина начал задыхаться.       Где-то поблизости послышался изумленный вздох и шелест, на который Гарри отвлекся и негромко позвал, зажимая правую сторону лица ладонью: — Том? Том, это ты? Шелест усилился, и спустя секунды к Поттеру, сильно пригнувшись над землей (по всей видимости, чтобы не высовываться на открытую местность над травой), вышел Том Реддл в своем пятнадцатилетнем возрасте. Он быстро опустился на колени возле Поттера, с тревогой оглядываясь и прислушиваясь. Стояла неестественная для природы тишина. — Где мы? — так же негромко спросил омега, опустив ладонь на колено Гарри, все еще внимательно слушая окружающее пространство. — Похоже, мы потеряли сознание. Нас переместили за пределы того места. Выбрались. Трава мерно покачивалась, как спокойное море, в одном плавном ритме движений без единого дуновения воздуха. Поттер почти слышал, с каким громоподобным грохотом разбиваются волны о скалы, и многократно усиленная тишина — как далекое эхо шипения морской пены. Появилось смутное чувство, что альфа уже бывал здесь. Словно попадаешь в одинаковый сон во второй, в третий раз. — Но почему мы до сих пор вместе?       Он подтянулся чуть выше под аккомпанемент угрожающего шипения Реддла, не обращая на это никакого внимания. Вдалеке темнел густой высокий лес. И бесконечное золотое поле со всех четырех сторон до самого горизонта. Гарри поднял голову, вглядываясь в чернющую бездну, плотную, густую, угрожающую. Никуда их не переместили. Бездна над золотом. — Гарри? «Позолоченная Бездна», — волоски на шее и руках встали дыбом от пробежавшихся ледяных мурашек. Значит Том назвал это место так почти буквально. Какое место? Где вообще это место? Судя по всем ощущениям, все вокруг — ненастоящее, искусственное, очень жуткое. Если бы можно было запечатлеть кошмарный сон на колдокамеру, это было бы золотое поле под чернильными небесами. — «Постойте-ка, он только что назвал меня по имени?» — Мне кажется, мы должны идти туда, — севшим пресным голосом произнес Гарри, убирая ладонь от лица и показывая пальцем в сторону леса неподалеку. — Тебе «кажется»? — резковато переспросил омега, хватая Поттера за запястье и крепко сжимая, не разрешая и шагу ступить прочь. — Где гарантии, что там безопасно? Мы безоружны, мы в незнакомой местности, и я понятия не имею, в какую сторону идти, чтобы выйти к людям или хотя бы к трассе. Я даже не могу сказать, в какую страну нас занесло. И ты предлагаешь просто пойти в лес потому что… Что? Потому что других ориентиров больше нет? Это самонадеянно, безответственно и опасно. Поттер посмотрел на юного Темного Лорда, не зная, как и сказать о таком человеку, что боится смерти. Им нужен трезвый рассудок сильного гениального мага, а не подступающее сумасшествие и паника. А Том отпрянул от светлого колдуна, впиваясь недоуменным, пораженным взглядом в лицо. — Твой глаз… — прошептал он, быстро подступая совсем вплотную, чтобы обхватить бледными изящными ладонями лицо альфы, скользя по нему, пытаясь нащупать под иллюзией или косметическими чарами уже более-менее приевшееся уродство, но пальцы очерчивали линии мягкой кожи, трепещущего века и пушистых ресниц — настоящих, настоящих. Взгляд голубых глаз потяжелел. — Не понял. Если некто решил излечить старую травму, что попросту уже невозможно, тогда почему он сберег все остальные? Том сильно оттянул ворот кофты, открывая бледные шрамы от драк в стае, след от укуса, след от ожога. Пальцы еще раз аккуратно (удивительно!) ощупали правый глаз, целый и невредимый, под тонким опущенным веком. Гарри позволял трогать себя, пока эти прикосновения не несли в себе никакого подтекста и не травмировали. — В лесу должны быть курганы, — тихо произнес Поттер, задевая губами запястье левой руки подростка. — Нам необходимо попасть к ним. — Ты не ответил на мои вопросы. — Да... Да, не ответил, — взгляд мужчины стал твердым и почти упрямым. — Это Норвегия? — с мягким сомнением отреагировал Том, продолжая бездумно трогать чужое лицо. Без отвратительного шрама оно выглядело не в пример лучше и приятнее. Это ничего, если Гарри не говорит прямо сейчас. Чуть погодя омега все равно все выяснит, так или иначе. — Я никогда не бывал здесь раньше. — Возможно, это иллюзии. Ты уже был в Выручай Комнате? Там можно наколдовать почти настоящее небо и деревья. Том. Думаю, нам пора. Мне бы не хотелось задерживаться в этом месте дольше, чем нужно. Гарри осторожно отстранил от себя руки Реддла, оставляя на его тонких пальцах целомудренный нежный поцелуй, и омега натурально завис, застыл на одном месте. Поттер повернул голову в сторону леса. Накатывала томная сонливость, спокойствие. Хотелось лечь и остаться спать здесь навсегда, настолько спокойно и безмятежно ощущал себя волшебник. У него было два глаза. Здесь Том. Живой, еще никогда не умиравший. Человеческий Том. — Плохо себя чувствуешь? — хмуро одернул ленивые размышления и мечты голос Реддла. — Твои ноги сильно повреждены. Он переместил ладони на левую ступню Поттера, отрывая ее от земли, чтобы ощупать свою засохшую кровь на вспухших ожогах. Выглядело, откровенно говоря, паршиво. Омега впервые в жизни видел подобную реакцию на чьи-либо феромоны. Да они вообще по всем законам судьбы не должны быть вместе! Ни после попытки убийства, ни после подобных ран. Гарри неловко потянул конечность на себя, и Реддл разжал пальцы, выпрямляясь. — Пошли уже в твой лес, если меня хватятся в Хогвартсе, если исключат за долгое отсутствие… О, мало тебе не покажется. Поттер вынуждено последовал за парнем, хотя идею предложил он сам, но двигаться не хотелось уже абсолютно. Альфа сонно смотрел на окровавленную школьную рубашку, на ровную худую спину с очерченной талией, на узкие плечи и слипшиеся кровью волосы, Том утопал в золоте, целенаправленно шагая дальше, слишком быстро, чтобы Гарри попытался поспевать или ускориться. В конечном итоге Реддл остановился, оборачиваясь, и его покрытое бурыми подтеками бледное лицо стало картиной проклятого бога в окружении золоченой травы, лицо, практически не отличимое от облика мужа, учившегося прямо сейчас в Германии, заставившее Поттера любоваться и смотреть, смотреть, смотреть только на него. В голове все мешалось, путалось. Засыпало.       Наследник Слизерина вернулся за остановившемся мужчиной и уверенно взял его за руку. — Пошли, — угрюмо сказал Том, дергая альфу за собой, и тот, словно марионетка на лесках, молча последовал. Через несколько минут безрадостного пути под ногами захлюпало болото. Реддл стискивал зубы, но не произносил ни слова, целенаправленно тянул за собой за руку мужчину, однако шаг стал осторожнее, парень прощупывал почву под ногами, чтобы не ухнуть в топь с головой. С Поттером происходило нечто страшное и наркотическое, вот только сам Том не ощутил никаких изменений — ни оцепенения, ни расслабленности. Либо в их кубках было разное содержимое, либо так действовало окружающее пространство на человека без хоркруксов, либо всему виной их разный пол, сила, возраст. Множество может быть причин, Темному Лорду плевать: нет смысла оставаться на месте. Посреди бесконечного золотого поля лес вдалеке — единственный ориентир, как бы ни хотелось признавать правоту Гарри.       Когда болото стало достигать коленей Тома, он остановился, чтобы отдышаться от подступающей к горлу паники инстинктов. — Да очнись же ты! — прорычал в бессильной злобе омега, встряхивая за плечи чрезмерно сонного и рассеянного Поттера. — Очнись или я брошу тебя здесь одного! — Гарри продолжал пялиться в пространство перед собой бессмысленным тупым взглядом и медленно моргать, не реагируя на спутника. — Отлично! Замечательно! Оставайся здесь один. Реддл прорычал ругательство, с моральной мукой отталкивая нежную ладонь альфы и, резко развернувшись, зашагал прочь, чувствуя, как тут же натягивается незримая нить его внимания, озабоченности и нужды, связанная с оставшимся позади человеком. Том просто физически не мог его бросить там среди болота, и дело вовсе не в благородстве или жалости. Это граничило с вязкой потребностью и голодом, жаждой, нечто походящее на них. Ответственность здравомыслящего. Опека. Странная озабоченность. Не менее чуждая защита чужака. Неумелые попытки заботы. Реддл впервые подобное чувствовал и не мог подобрать верных слов.       Изо рта вырвался рваный выдох.       Омега опять развернулся, поднимая вязкий болотный всплеск, вызвавший перебой в сердечном ритме, и зашагал назад, вновь оказываясь возле одиноко и недвижно стоявшего Поттера. Молча взяв его за руку, Том потянул будущего мужа за собой, и Гарри подчинился.       К счастью, болото больше не увеличило свою глубину, и до леса волшебники дошли без приключений, и едва они оказались под сенью недвижных деревьев, кисть альфы ощутимо дрогнула в цепких тонких пальцах. Темный Лорд с тщательно скрытым облегчением оглянулся, замечая недоуменный происходящим взгляд мужчины. — Как мы здесь оказались? Я же только что… — он оглянулся. Затем перевел взгляд на их переплетенные руки. Том сразу же отдернул ладонь, как ужаленный, отходя на шаг. — Ты аппарировал без палочки?.. — Дурная твоя голова, — бросил омега, морщась. Как же с этим человеком сложно. Впрочем, это первое, поверхностное впечатление. Том впервые встречал альфу, за которого необходимо отвечать, пусть даже если он старше. Эта странная мысль цепляла и прогревала нечто внутри. — Идем дальше. Где твои курганы? — Постой, да что случилось-то? Гарри пришлось догонять подростка в искреннем недоумении, а тот ничего объяснять не захотел. Они шли несколько минут, не разговаривая друг с другом, и Реддл остановился первым. Он внимательно прислушивался, но что самое страшное — все это время ничего вокруг не издавало ни единого звука. Не пахло лесом, не пахло болотом, не пахло травой. Не слышно насекомых, не слышно птиц, не слышно шелеста листьев. Только они — Гарри и Том издавали звуки.       Юный Темный Лорд Волдеморт обернулся. — Как здесь тихо, — прошептал он Поттеру, и в окружающей тишине его голос стал полноценной громкой речью. Почему Том не замечал этого раньше?.. — Скажи, мы умерли? — Ты не можешь умереть, — спокойно опроверг его слова Гарри, напоминая. — А я видел тебя гораздо более взрослым, как и самого себя, впрочем. Не думай о таком. Мы просто продолжим идти вперед. Альфа завел руки за спину и приставил два пальца к запястью. — Мы все еще в «Позолоченной Бездне», — прямо предположил омега. — «Костры наоборот, обратная сторона, нежить», где мы? Что это за место? Пульса не было. — Ты знаешь, но не говоришь мне, — продолжил шептать Том, с мягкой угрозой хищника шагнув ближе. — Умалчиваешь. Всегда скрываешь. Недоговариваешь. Где мы? Что это за место? Почему у тебя оба глаза? — Я не знаю! — воскликнул растерянный и уже по-настоящему напуганный мужчина, закрывая лицо ладонью, другой рукой накрывая и слегка растирая шею, пытаясь незаметно нащупать сонную артерию. — Никогда здесь не был, может, что-то видел похожее в кошмарах, я не помню, не знаю! Пульса не было. — Черт, не Я сюда нас привел! Я не знаю, как вернуться! — Спокойно, держи себя в руках, Я же спокоен, — холодно прервал крики Реддл. Что же, на разумную голову Поттера здесь рассчитывать не придется. Разве что он знает очередной странный ритуал, который вытащит их отсюда. На самом деле вариантов здесь не много — только идти дальше, к этим самым могильникам, о которых вещал альфа. Тому нравилась ситуация, где они на равных не имели сил разобраться, но руководил, руководил в ней сам Реддл. А Поттера необходимо срочно возвращать к привычному состоянию. — И кто здесь взрослый человек? Кто совершеннолетний альфа? У кого щетина по всей шее растет? — При чем здесь это?.. Гарри невольно потер колючую кожу шеи и скул, идя следом за хрупким невысоким парнем. Пульса. У него не было пульса и не билось сердце. Если узнает Том, если у него тоже не было сердцебиения… Нет. Хорошо, что омега отвлекся. Нужно увести его подальше от опасной темы. — В нашей семье нет деления по половому признаку или маскулинности. — Очевидно, — с иронией фыркнув, подтвердил Темный Лорд, внимательно смотря по сторонам. — В таком случае мне слегка не ясно, какую семейную роль выполняешь ты. Каковы твои обязанности? Что ты делаешь? Поттер, задетый, просто промолчал, тяжело нахмурившись. Слова омеги резанули старую болезненную рану. Да, что именно он делает для семьи? Питомец, который несет в себе любовь и ласку, и больше ничего помимо? Но теперь, по крайней мере, альфа начал самостоятельно зарабатывать деньги. Хоть что-то. Что-то. — Эй, я всего лишь подтруниваю над тобой, — недовольно произнес Том, уловив эмоции идущего чуть позади мужчины. — Я никогда и не смог бы стать подчиненным, слабым или ведомым с кем бы то ни было. Это нормально, что моя роль — контролирующая. Не потому что ты слаб или беспомощен, а потому что Я — силен. «Не в этом дело», — подумал волшебник. Сейчас Реддла волнуют одни проблемы, а Гарри уже совершенно иные. Сейчас они на разных стадиях развития отношений и отношения к самому себе. Тому — догадки, Гарри — сомнения. Тому — подавление альфы, Гарри — подавление самого себя в разных вариациях. Сейчас Реддл вел себя точно так же, что и при их осторожном сближении, он всеми силами пытался загасить мужчину, подмять Поттера под себя. И думал только об этом: об их будущем, где Том не мог позволить себе нормальные для общества отношения с — очевидно — самым обыкновенным и нормальным альфой. — Обиделся? — Нет, — спокойно ответил взрослый маг, ускорившись, чтобы не отставать — из-за мыслей в голове Гарри совсем плелся позади. — У нас разные сомнения и тревоги. «Очевидно». — Ты спал с Невиллом Лонгботтомом? — И когда мы-боже-что? — запнулся альфа и вытаращился на Тома, который чуть обернулся в сторону мужчины, сощурив потемневшие глаза. — Прости, что? Повисла неловкая, длинная пауза в полной неестественной тишине леса. — Почему ты постоянно переспрашиваешь? — и повторил, медленно, четко и по слогам: — Ты ебался с Невиллом Лонгботтомом? Со сколькими людьми ты трахался? Сколько омег и бет до меня было? Гарри провел ладонью по лицу. Реддл остановился, склонивши голову, наблюдая за альфой и выжидая ответа. — Другие тоже брали тебя, как женщину? — Ну все, хватит. Идем дальше. Окончательно разозлившись, Поттер быстро зашагал вперед, не обращая внимания на тихий смех родного и абсолютно бессовестного голоса. Удивительно, голоса, минутами ранее прервавшего начавшуюся было паническую атаку и успокоившего сильные расстройство и обиду от неверно брошенной фразы. Том довольно ухмыльнулся, пойдя следом.       До курганов волшебники добрались довольно быстро, если учитывать, что в этом месте совершенно не чувствовался ход времени, не появлялись жажда, голод и усталость. Гарри медленно подошел к криво торчащему из земли плоскому камню, нервно сглатывая. На нем виднелась одна-единственная надпись. — «Сумрак смерти не поглотит любовь», — прочитал Том, сильно наклонив голову. — Это же могила, и могила достаточно новая, если сравнивать с древними насыпями. Только почему она перевернута вверх тормашками? Это, должно быть, очередная загадка. «Когда пуповина расползлась во все стороны, надгробие рухнуло в дыру», — тело прошиб холодок понимания. Что это за место? Очевидно, оно физически не похоже на дно черной глубокой пропасти. Это невозможно, невероятно, поразительно, кошмарно. — Разделимся. Из виду друг друга не выпускаем, — скомандовал Реддл, вновь беря позиции в свои руки, на самом деле не собираясь выпускать странного бесконтрольного альфу из поля зрения. — Дальше могильника в лес не углубляемся, ясно выразился? Дождавшись рассеянного кивка со стороны Поттера, Том занялся изучением ближайшего из курганов, а сам Гарри медленно побрел вокруг могилы возлюбленного, боясь даже мысленно к ней прикоснуться. Однако возле надгробной плиты виднелись очертания холмика. Земля казалась довольно свежей. Мужчина медленно опустился на корточки и нерешительно положил ладонь на возвышение. Почва оказалась теплой. Значительно горячее температуры его собственной кожи. А что если…       Поттер обернулся на Реддла. Тот методично осматривал насыпи, никуда не торопясь.       Гарри опустил взгляд обоих глаз обратно к могиле возлюбленного, беря в ладони по пригоршне земли и отбрасывая в сторону. Только убедиться. Только взглянуть, просто посмотреть. Кто там лежит в этой могиле. Что там лежит. Альфа принялся выкапывать насыпь, разгребая землю, с каждым рывком увеличивая скорость движений, отчаяннее, быстрее, быстрее, земля становилась все горячее и горячее, яма увеличивалась, щеки окропились немыми слезами, Гарри с негромким рыком запустил руки по локоть в могильную почву, в единую секунду переплетая пальцы с чужими пальцами.       Он замер. Сердце словно бы пропустило удар. Время вокруг словно бы и вовсе окончательно остановилось.       Горячие пальцы под землей держали крепко и нежно, тонкие и длинные, изящные, легко узнаваемые. Мертвые? Поттер не мог пошевельнуться, застыв каменным изваянием, еще одним могильным надгробием.       До слуха донесся едва различимый шепот опавшей листвы: — …мы не мертвы, не совсем. Это похоже на приоткрытую дверь между сном и явью, между ночью и рассветом, это самый темный час, между жизнью и смертью, когда сон уходит, и ты начинаешь просыпаться, когда начинаешь засыпать, когда в полудреме… Голос ласково шепнул на другое ухо: — …мы совсем рядом с той стороной… Бездомный мир, нереальный, он ненастоящий. Здесь нет воздуха, чтобы жить… На той стороне курганы-костры. Под землей горят костры, а сверху курганы… Мы можем сунуть пальцы в землю и переплести их с живыми людьми. Мы можем шептаться с ними… Сверху костры, а снизу курганы. Все меняется слишком быстро... Ходим вниз головой? Пространство шиворот-навыворот, как отражение в зеркале. А над головой черная бездна, куда лучше не смотреть… Твоя Позолоченная Бездна. Затылка коснулось чье-то дыхание. — …когда я умер, то на какое-то время оказался в приюте с нарисованной дверью и ненастоящим Лондоном за окном… Крупицей на изнанке, совсем рядом, так близко к миру с живыми людьми, они никогда не слышат, не видят, не замечают. Мы здесь, мы сейчас так рядом, представь себе две комнаты, разделенные тонкой дверью… Мы находимся внутри двери, в слоях дерева, в тонких его порах... Мы здесь. Мы будем здесь. Гарри медленно и бездумно перевел взгляд на надпись надгробья. — …шепчемся с миром живых, переплетаем пальцы с мертвецами каждую ночь. Мир шиворот-навыворот. Приложи пальцы к сонной артерии, Гарри, я ведь учил тебя считать пульс? Появились чувства удушья и подкатывающего кома тошноты. — …дай мне свои руки… Я хочу показать тебе кое-что занимательное… Ощущаешь это? Как погружаешься в плоть, в могилу, в могильную плоть, поглубже, да, любовь моя, погрузись в самый кровавый жар, пока тебе не ответят. Поттер посмотрел на свои зарытые в землю по локоть конечности. Чужие горячие пальцы все еще переплетались с его, они не собирались отпускать. — Угадай, кто там, под землей? По телу прошлась повторная дрожь жуткого потрясения, снимающая все оцепенение, а шептание голоса Тома полностью пропало. Мужчина обнаружил себя возле бездонной пропасти-дыры, протягивающий в глубину выходящего жара руки. Опустив их на края пуповины, Поттер заглянул внутрь.       И там, на дне этой пропасти, отражался он сам, разглядывающий, пытающийся разглядеть дно бездны с другой стороны норвежских могильников. Спустя секунды отражение рухнуло вниз, поскользнувшись на влажной от дождя земле, к альфе, а ворот кофты самого Поттера, реального Поттера, дернули назад, отчего Гарри завалился на спину.       Над ним нависал злой и обеспокоенный Реддл, сверкая глазами: — До тебя опять не докричаться, да что с тобой происходит?! Второй раз уже из реальности выпадаешь. Мужчина сглотнул и перевел взгляд обратно. Вместо раскопанной могилы или пуповины на земле был выложен мелкими камушками солнечный лабиринт. Совсем маленький, поросший мхом и усыпанный листьями и мелкими веточкам. Покосившегося надгробия больше не было. — Кое-что увидел, — коротко объяснился альфа, машинально нащупав запястье, сжимая и отпуская. — Разные вещи. Это место странно на меня влияет. Не отражение. Он видел самого себя, когда падал в пуповину в Норвегии. И тогда — аналогично. Это место действительно конечное дно пропасти. Без времени, шиворот-навыворт, вверх ногами. — Я ничего не чувствую. Отсутствие шрама на лице и оба глаза ясно говорили о причинах. Это было связано с той самой ночью, с гнилыми днями и смертью Тома. Во всем виновен Гарри Поттер.       Нижняя губа альфы дрогнула. — Мы по-разному связаны с… — он судорожно вздохнул. Поттер не собирался говорить о смерти и ритуале воскрешения. В голове все путалось. Он не мог выносить так долго эти игры с потусторонними силами. Это не было иллюзиями или галлюцинациями. Гарри шкурой чувствовал. — Ты привязан к миру живых хоркруксами и… Ох, блять… — Миру. Живых, — Том шагнул ближе, вперив широко раскрытые черные глаза в волшебника. — Я думал, мне показалось. Думал, стал слишком мнительным. Ты щупал наличие пульса. Гарри вздрогнул, замечая, что чужие горячие пальцы на запястье стиснулись болезненно-крепче: до этого момента альфа вообще не замечал, что парень его касается. Касается и не находит биения пульса. — Мое сердце бьется, в отличие от твоего, — прохладно прокомментировал Том, слегка пригладив вмятины своих ногтей на коже Поттера большим пальцем. — Я проверял. Итак, где мы? Спрашиваю в последний раз, и если ты снова решишь обмануть или недоговорить, моему доверию придет конец. — Я не знаю. Постой! — тут же воскликнул Гарри, замечая, как взгляд омеги быстро холодеет. — Нет, погоди, дай мне выговориться. Я действительно не знаю названия этого места, Том. Кажется, оно знакомо мне, но я впервые в своей жизни в «Позолоченной Бездне», я впервые в жизни в таком странном мире. Может быть, нас погрузили в кому, может быть, это гипноз или огромная масштабная иллюзия. — Твое сердце, — напомнил подросток, прикасаясь к шее мужчины, чтобы тронуть отсутствие пульсации на сонной артерии. Поттер тяжело сглотнул и опустил взгляд. — Я проводил темномагический ритуал незадолго после того, как потерял глаз. В Норвегии каждую зиму бесчинствуют твари, вылезающие с той стороны. «Та сторона» — обратка, загробный мир, ты по-разному называешь то странное место. Где-то совсем близко от нас. Том, ты… — альфа пожевал губы. Он не смотрел на темного волшебника. — Станешь страшным существом. И я помог тебе в этом. Это твои игры, все вокруг. И не мне давать ответы. — Вопросов только больше стало, — устало вздохнул Том, глядя на понурый силуэт мужчины с сомнением. В словах Гарри не считывалось ни крупицы лжи. Черт поди, что за сомнительная правда такая их семейной жизни? Что его ждет впереди? — Ты проводил ритуал вместе со мной? Я был жертвой? Поттер молча кивнул. Реддл некоторое время разглядывал его. — Тебе тяжело об этом говорить, — заметил парень. — Произошло нечто страшное для такого светлого мальчика, как ты. Убийство, кровавое жертвоприношение? Ты делал мне больно? Ты… — горячие пальцы соскользнули с чужого горла. — Убил меня? — Это было Воскрешением, — хрипло подал голос Гарри, разглядывая свои широкие ладони. — Я вернул твою целую душу с той стороны древненорвежским ритуалом, где я опять призывал Мару. Ты воскрес. Было... Много чего произошло. Я не хочу об этом говорить прямо сейчас. — Таааак, — с надрывом протянул Том, слитым рывком поднимаясь на ноги и отходя от альфы подальше. Он сдавил указательными пальцами заболевшие виски. Воскресают не живые люди. Хоркруксы будут уничтожены. Не человек. Мара. Смерть. В голове сильно зашумело. Омега сделал длинное дыхательное упражнение, чтобы заглушить поднявшийся из глубин его тьмы шепот срыва, взывающий убить Поттера. Реддл еще раз глубоко вздохнул и расправил плечи. — Поднимайся на ноги и помогай мне раскапывать курганы. Там, под насыпями, спят люди. Они не разлагаются. Если собрать воедино все, что я услышал об этом месте, мы должны сжечь трупы этих древних божков. «Костры». Давай, Поттер, ноги в руки и за дело. Гарри надломлено прикрыл веки и резковато кивнул. Реддл отвернулся от мужчины.