Амортенция

      Ленивый день субботы подходил к концу, уступая месту развратному и пьянящему вечеру. По традиции неумолимая тройка собралась, отдавая на сегодня предпочтение Каменному кругу. В последних лучах солнца, они распластались на траве, решив провести время на природе вдали ото всех. Порой уединение было единственным желаемым отдыхом. Они не всегда разговаривали или веселились по полной, зато, почти всегда просто наслаждались компанией и долгожданной тишиной, которая могла подбодрить лучше чем брошенное слово.       На выступе Чонгук учил Намджуна пользоваться новеньким денди, показывая пройденные за лето игры. Староста внимательно следил за движением пальцев и игровыми персонажами, удивленно ахая и вздрагивая от неожиданных моментов и выпущенных огненных шаров, поражаясь тому, что они не вылетают из коробочки, а остаются внутри. — Отстань от мелкого, мне казалось, ты вырос из детского возраста, — прокомментировал Юнги, лежавший недалеко и лениво кидающий в воздух Клыкастый фрисби. — Сказал мне человек, играющий с запрещенным волшебным предметом, и где ты вообще его достал? — спросил Джун, отбирая у Чона денди и начиная сам вести битву, активно жестикулируя и дергаясь. — Ты только глянь, что придумали маглы! Магия внутри маленькой коробочки!       Заинтересованный слизеринец отложил опасную игрушку и пододвинулся к друзьям, заглядывая через плечо и наблюдая за дуэлью: — Нашел в выручай-комнате, там много всякого барахла, — с паузами протянул он, втянувшись в процесс. — Хук левой! — вскрикнул парень, тряся Джуна и тыкая пальцем в консоль. — Ой, отдай, у тебя руки не из того места растут!       И пока Юнги справлялся с причудливой магловской техникой, Джун с Чоном сдались и повалились на плед, рассматривая облака и разговаривая о всякой ерунде. — Я могу дать тебе послушать музыку, хочешь? — спросил младший, выуживая из кармана плеер с наушниками. — Эксклюзивная подборка! — похвастался он, помогая другу надень наушники, и нажал «играть».       Джун прикрыл глаза и положил руки под голову, вслушиваясь в текст. Создавалось такое ощущение, будто он находился посреди концертного зала, а исполнитель играет рядом с ним и только для него. В этом году из-за смены власти запретили такой предмет как магловедение, и парень сильно расстроился, поэтому попросил Чонгука показать ему что-то необычное и интересное. Будучи чистокровным, его всегда притягивала изобретательность маглов и их история, обывательская жизнь, которую они пытались всячески упростить за неимением магии, а Чон как раз-таки мог рассказать все про нее, ведь сам являлся одним из них. Вскоре, погруженный в новый музыкальный мир, Намджун заснул и даже слегка захрапел.       Чонгук сделал музыку потише и подсел к Юнги, доставая пленочный фотоаппарат и быстро щелкая того, пока он не видит. Растерянный Мин выронил игру и уставился на друга, прикрывая лицо руками и не понимая, какое заклинание было только что произнесено. — Какое колдовство ты применил? — осторожно спросил он, уставившись на мыльницу в руках младшего. — Запечатлевающее тебя на память, — ответил Чон и еще раз сфотографировал друга и его застывшее от удивления лицо. — Родители подарили на новый учебный год. Подумал создать целую коллекцию. — И я там, внутри? — Юнги ткнул указательным пальцем в объектив, разглядывая предмет. — На пленке, но чтобы появилась фотография, мне нужно ее проявить, — пояснил Чон, будто от его слов могло стать понятнее. — Так я смогу тебя вечно видеть. — Фу, я бы не хотел вечность видеть твое лицо, раздражать же будет, — кинул Юнги, а потом выпрямился и повернул голову в профиль, — сними меня еще раз, а то, кажется, я моргнул.       Чон лишь усмехнулся и с радостью несколько раз перефотографировал друга и даже сделал совместный снимок. После нескольких шуток они уставились на хижину лесничего, из которой валил густой дым и задумались каждый о своем. Стояла тишина, разбавляемая редкими криками птиц и сопением Джуна. Мин достал сигарету и фривольно закурил, откидываясь назад и расслабляясь. Он частенько любил посидеть на природе, смотря на закат и куря. Увидев взгляд младшего, в котором так и читалось, дай мне тоже, он обернулся назад и убедился в том, что Джун спит. — Если он об этом узнает, то оторвет нам голову, — прошептал Юнги, аккуратно протягивая юному первооткрывателю сигарету. — Если ты решил попробовать все в этом мире, то спешу тебя разочаровать — не все так притягательно, каким кажется.       Чонгук с важным видом принял сигарету, как если бы это было что-то важное, и поднес ее к губам, делая короткую затяжку, как объяснил Юнги. Вдох табачной смеси, второй вдох воздуха, задержать дыхание, и выдохнуть. В глотке и грудной клетке сразу стало перчить и отдавать горьким, чем-то тяжелым. Чонгук мгновенно закашлял, понимая, что вдохнуть стало проблематичнее, а затем почти сразу никотин ударил в голову. — Плавнее, ты сигарету куришь, а не соревнуешься, здесь главное делать все душевно и размеренно, наслаждаясь процессом, — сказал Юнги и наглядно показал, как нужно «наслаждаться процессом».       Чон расслабился и апатично сделал затяжку, растягиваясь и чувствуя, как дым медленно продвигается по дыхательным путям, а потом выдохнул и погрузил лицо в удушливый и вишневый дым, прикрывая глаза и ощущая легкое и приятное головокружение. — Из меня получается хороший наставник, — гордо сказал Мин, приподнимая подбородок, — когда-нибудь я научу тебя пить, но об этой шалости Джун не должен узнать. А то еще скажет, что испортил молодежь. — Что я должен сказать?       Они синхронно повернулись, и Чон обреченно сглотнул, выронив сигарету, но ее вовремя успел подхватить Юнги и сунул себе в рот, незаметно дотягиваясь до мыльницы и прикинув, какая сцена последует следующий.       Картина курящего младшего и хитрого кота Юнги старосте вообще не понравилась, только он успел прилечь, как они пустились во все тяжкие. Приподняв брови и сложив руки на груди, он смерил сердитым взглядом Чонгука, видя, как быстро увеличиваются от страха зрачки того, и как начинает ухмыляться Мин. И с совершенно невозмутимым видом достал палочку:  — Эква Эрукто!       В следующую секунду Чонгук был облит с ног до головы водой, а Юнги успел запечатлеть этот момент на вечность, надрываясь от смеха. — Я больше не буду курить, — опечалено выдает Чонгук, читая мысли Джуна и смотря на него с невинным видом, и встает, выжимая промокшую до нитки мантию. — Так-то! — серьезно кинул Джун и уставился на слизеринца, который развел руками, показывая свою невиновность в происходящем. — А ты смотри, чему учишь мелкого, иначе запрещу с ним общаться. — Ой, да ты бы ему еще по губам надавал или бы заставил съесть целую пачку, — в подражательном тоне кинул Юнги, зная, что друг может только грозиться. — Успокойся, каждый должен попробовать покурить — это неотъемлемая часть взросления. — Какое-то у тебя неправильное понятие о взрослении, — возразил гриффиндорец, собирая вещи, — я пойду в замок, а вы присоединяйтесь следом.       Юнги встал в позу а-ля он сам себе указ и пойдет обратно только тогда, когда захочет. У Чонгука не было выбора, нужно было сменить одежду и принять душ, ибо почему-то вода, пущенная из палочки друга имела странный запах и вкус, отдаленно напоминающий гарь. Мин цокнул на такое поведение и показал всем своим видом, что намеревается остаться подольше и продолжить портить себе здоровье. Джун только хмыкнул и лукаво бросил напоследок: — Глиссео!       Земля чудесным образом пропала из-под ног слизеринца, превращаясь в пологий склон. С благими матами он скатился прямиком к ногам лесничего и протаранил щекой землю. Хагрид залился смехом, но быстро помог тому подняться и протянул платок. Юнги грубо его выхватил, смотря на Каменный круг и пуская в друзей проклятья, обещая отомстить. — Уровень остроумия зашкаливает, — гневно кинул он, отчищая мантию от травинок, — не вижу ничего смешного, — эти слова были адресованы уже лесничему, по сравнению с которым, Юнги выглядел крошечным и кукольным.       Он уже собирался уходить, обиженный на весь мир, как его приостановил лесничий: — Слушай, раз ты свалился к моим ногам, то может поможешь? — на его лице отразилась жалость, и Юнги закатил глаза, равнодушно пожимая плечами. — Все равно нечего делать, что нужно? — немного холодно кинул он, шмыгая носом от резкой смены температуры. Возможно, доброе дело добавит ему пару плюсов к карме. — Малость, профессор Стебель попросила собрать листья Гиенового дерева для следующего занятия, а мне нужно следить за вылуплением малюток. — на последних словах Хагрид сделал яркий акцент, показывая важность всего дела. — Ладно, как оно выглядит? — скептически протянул Мин, всматриваясь в лес и понимая, что придется посетить запретное место, которое так и тянуло нарушить закон. Это дело он любил.       Но не успел лесничий ответить, как дверь хижины открылась, и на ее пороге возник Пак, мать твою, Чимин во всей красе и в черной водолазке с горлом, к его лбу от жара, исходящего от камина, прилипли белые пряди. Он устало выдохнул и смахнул капельки пота, вопросительно смотря на заклятого врага номер один и не понимая, какая нелегкая его принесла. — Чимини-и тебе покажет, — от слащаво произнесенного имени Юнги чуть не стошнило, поражаясь, как Паку удавалось найти подход ко всем, а лично ему испортить жизнь. — А в одиночку он не может справиться? — не смотря на сокурсника, спросил Мин, щурясь и проклиная тот момент, когда согласился на помощь. — Я вообще-то здесь нахожусь, — встрял Чимин, подходя ближе и вставая на один уровень с лесничим, закатывая рукава. — Если бы не было такой необходимости, не попросил бы, — за него ответил парень. — Знаешь, мне тоже не прельщает вечерняя прогулка с таким типом, как ты. — Хочешь помериться уродливостью? — конечно, он имел в виду характер и поступки.       Юнги сделал шаг ближе и смерил того испепеляющим взглядом, полным наглости и дерзости, показывая, насколько он «рад» видеть его лицемерное и назойливое лицо. Хагриду надоело наблюдать за перепалкой, он взял их за плечи и толкнул в сторону леса, всучивая Юнги корзинку для листьев. — По ходу разберетесь, девочки, нечего мне ауру портить, мне еще за детьми смотреть, — напоследок сказал он, скрываясь в хижине.       Чимин фыркнул и пошел первым, показывая дорогу. Выждав шагов десять, Юнги последовал за ним, соблюдая дистанцию в десять метров, чтобы вид сокурсника не так бесил. Вот за что он такой везучий? Во время их прогулки, которая занимала минут двадцать, он сдерживался от того, чтобы не пустить в спину того парочку заклинаний, решая закончить конфликт и похоронить, в прямом смысле этого слова, топор войны. Ему была противна даже сама мысль нахождения рядом, вся фигура того вызывала в нем агрессию и непреодолимое чувство, от которого чесались кулаки.       Чимину было это не интересно, однако, его изрядно напрягала просверленная взглядом спина. Он ощущал себя крайне некомфортно и небезопасно, думая, что Мина ничего не остановит от убийства. Они ходили вместе на пары, даже жили вместе — об этом «мечтает» каждый школьник, которому скучно живется без врагов. Сделанного уже не вернуть, поэтому Паку пришлось расплачиваться за содеянное и выносить все, в ответ срываясь на грубость и провокацию. — Пришли, — почти шепотом бросил Пак.       Они остановились подле высокого дерева с багровым стволом и красными листьями. Его крона была разбросана на несколько метров вперед, перекрывая небо и превращая свет в малиновый. Внизу росла почти синяя трава, которая сама по себе шевелилась и издавала странный звук, похожий на смешки. Самая ближайшая ветка находилась прямо над ними, но с высоты их роста до нее было невозможно достать. — Дерево не подчиняется магии, придется лезть, — пояснил Чимин, на что Юнги вскинул бровями, оглядывая диаметр дерева и гладкую кору, — присядь, я залезу тебе на плечи, — как ни в чем не бывало добавил он.       Юнги передернуло, от наглости и внезапности слов, он ужаснулся и почувствовал себя монашкой, которой показали развратные иллюстрации. Он злобно усмехнулся и сплюнул, отрицательно качая головой. — Я, конечно, догадывался о твоей недалекости, но не предполагал, что дела настолько запущены, — с сарказмом ответил Чимин, — я меньше тебя, да и легче. — Ах, да, — нарочито вскрикнул Юнги, изображая ребячество и осматривая Чимина внимательнее в поисках идей для унижения, — с такими плечами гораздо удобнее пролезть в любую дырку. А скольких ты ублажил этим пальчиком ради турнира по зельям? — припомнил он. — Все-таки слухи не врут — ты и в самом деле злопамятный гном, зацикленный на собственных поражениях. Может, в тебе столько желчи, потому что тебя никто не ублажает? — Мне это говорит карлик, подставляющий вся и всех ради собственной выгоды? — грубо кинул Мин, приближаясь и тяжело дыша. Они смерили друг друга взглядами и одновременно развели руками, понимая, что для выяснения отношений не время и не место.       Показывая свое недовольство, Юнги все-таки, скрепя зубами, присел и подсадил Чимина на ветку, в душе соглашаясь с тем, что тот легкий. — Руками мне будешь мантию стирать, — добавил он, отряхивая плечи после ботинок и подставляя корзину для скинутых листьев.       Они были тяжелыми и напоминали собой красное алоэ с острыми выростами. Чимин с усилием их срывал и бросал вниз даже не глядя, крепко держась за скрипучее дерево. Юнги взял один лист в руку и поднес к носу, как ему по голове прилетело. Он тотчас выронил лист и возмущенно посмотрел на обнаглевшего Пака. — Не смей, они вызывают неконтролируемый смех и истерию, — пояснил Пак, предостерегая сокурсника от ошибки. — Ты мне подал отличную идею для смертельного зелья, — ответил Юнги. — Ты скорее меня рассмешишь, чем навредишь, — на этих словах они оба незаметно усмехнулись и скрыли смешки, продолжая выполнять поручение.       Набрав целую корзину, Чимин отряхнул руки и посмотрел на Юнги, чтобы тот помог ему слезть, но слизеринец пожал плечами и сделал вид, будто ничего не видит и не слышит. Это была отличная возможность отомстить: оставить Пака одного в лесу на Гиеновом дереве. Это будет смешно и уморительно. Он взял корзинку и зашагал в сторону хижины, махая тому ладошкой на прощанье. — Чтоб тебя дементор засосал! — кинул в спину тому Чимин, не представляя, как слезет. Прыгать он не любил и не умел, так, чтобы без травм.       Но Юнги было все равно, он с хорошим настроением шел по тропинке и насвистывал под нос, удивляясь своей извращенности и хитрости. Добро восторжествовало над злом, и зло было коварным способом отомщено, а как оправдаться перед всеми он придумает. Было ясно, что изобретательный Чимин найдет способ спуститься, но это будет совершенно другая история. А пока пусть посидит и подумает над своим поведением.       Наслаждаясь мыслями, Юнги на минуту остановился и осмотрелся, уверенный в том, что слышал какие-то звуки. Он было хотел разразиться словами на Чимина, но обернувшись, никого не застал. Однако, по телу прошлись мурашки от упавшей температуры, ему стало непривычно холодно и ветрено. Не желая больше задерживаться в кишащем тварями лесу он ускорил шаг и вышел к Черному озеру, поражаясь, что его край начал покрываться льдом несмотря на раннюю осень. Это заставило его сбавить темп и посмотреть на тонкую прослойку льда, в которой виднелось его отражение. Как вдруг краем глаза он уловил в отблеске чью-то тень, а затем ощутил спиной чье-то присутствие.        Он развернулся и наставил палочку на пустоту, облегченно выдыхая и понимая, что воображение начинает с ним играть из-за темноты. Только в следующею секунду, стоило ему вернуть голову в привычное положение, как в сантиметрах пятнадцати от себя он застал дементора. Из его глотки раздался истошный крик, и Юнги бросился на утек.       Его ноги передвигались так быстро, как только могли, но этого, кажется, было не достаточно. Дементор преследовал его и грозился высосать всю энергию, сердце ушло в пятки, а палочка, которая должна была его защищать, впервые, оказалась бесполезной. И только сейчас Мин понял ошибочность своего поступка. Прерывисто дыша, он выбежал на поляну подле хижины и обернулся, замечая, что монстр пропал. Однако, тот резко возник рядом с его лицом и открыл рот.       Вначале Юнги почувствовал, как его что-то засасывает и с силой тянет на себя, а потом мысли превратились в кашу, давящую на виски. У него будто было похмелье на колесе обозрения, а затем он услышал лай собаки. Перед глазами появился патронус золотистого ретривера, и от дементора не осталось ни следа. Мин еле устоял на ногах и схватился за свинцовую голову, справляясь с болью и тошнотой. А потом он заметил подходящего Пака с разорванными краями водолазки у запястья. Он не знал, чем руководствовался, но уже в следующий момент держал того за высокий ворот и шипел: — Это ты! Чертов пожиратель! — кричал Юнги, его глаза заплыли кровью и злостью, — ты натравил на меня дементора! Ты ведь сказал: «Чтоб тебя дементор засосал», так вот он меня и засосал!       Чимин, не теряя самообладания, оттолкнул того от себя и задрал рукав левой руки, демонстрируя, что никакой метки на ней нет. — Раздуплись, дятел! Я только что спас твою жизнь, — медленно и отстраненно ответил Пак, дыша с усилием и сжимая кулаки от боли в запястьях. — Как ты так быстро слез? — Юнги немного пришел в себя и снизил голос, понимая правоту сокурсника. — Простого «спасибо» было бы достаточно, — игнорируя вопрос ответил Чимин, проходя мимо и задевая плечом парня, в его руках была оброненная Мином ранее корзинка с добытыми листьями.       Они сидели у камина в хижине лесничего и отогревались, кутаясь в плед с чашкой горячего какао. Пленительная атмосфера и греющий огонь расслабляли и клонили в сон, только Чимин явно бодрствовал и в упор смотрел на Юнги, который почти клевал носом, хмурясь и что-то шепча себе под нос. Наверное, они могли бы просто молчать рядом друг с другом, не грозясь убить. Отчасти, Чимин его понимал и не держал обиду на столь колкое поведение, которое было просто оправданием и способом защититься. Со стороны слизеринец казался весьма безобидным и даже милым. Немного прикусив губу и простонав от застывших в горле слов, Пак все же решился на вопрос: — Почему ты не использовал патронус?       Юнги поморщился и устремил взгляд на огонь, завороженно наблюдая за игрой огоньков и искр, кружащихся в танце. От слов его уши наполнились свинцом и тяжестью, он выдохнул, отталкивая воспоминания о прошлом. Но стоило только подумать, как тело инстинктивно сжалось, отливая саднящей болью. — У меня его нет, — почти беззвучно бросил Юнги в такт треску бревен, не желая, чтобы его услышали, но Чимину все же удалось. — У тебя нет хороших воспоминаний? — на рефлексе вырвалось у Пака, о чем он сразу пожалел. — Не делай такой удивленный вид, — отмахнулся Юнги, говоря на пониженных тонах, не желая лишний раз повышать голос из-за усталости. — Это твоя вина. Если бы ты тогда не применил антитрансгрессивное заклинание, я бы не завалил экзамен и не вылетел бы, а родители бы не избили меня, — его голос не звучал озлобленно, скорее он просто констатировал факт.       Тем не менее, сила и весомость слов взяли свое, и Юнги вскочил, не желая больше находиться в одной комнате с предателем, ему стало отвратительно и тошно. Он направился к выходу, но Чимин его окликнул, впервые обращаясь по имени: — Юнги.       Пак открыл рот, желая выговориться и рассказать все, но быстро передумал, видя, какими глазами на него смотрел слизеринец. Он махнул рукой, а-ля иди и выплескивай боль, злясь на меня, а я останусь здесь отыгрывать свою роль.