Амортенция

      Поздней ночью Намджун стоял у двери спальни старост школы и мялся, держа в руках снимки дневника и периодически на них поглядывая, как бы сомневаясь в своих действиях. Прошло уже около двадцати минут, а он так и не смог определиться: постучать или уйти. Идея была обречена на провал.       С момента поцелуя они не то, что не разговаривали, так и вовсе не смотрели друг на друга даже на занятиях и в обеденном зале. Как бы Джун не старался выйти на контакт и проявить инициативу, Джин сбегал. Каждый раз, он первым уходил с занятий, садился с кем-то из группы, пресекая саму возможность контакта. Только долго ему не удастся избегать щепетильного разговора и настойчивого Джуна, который терялся в догадках столь морозного поведения. Он не мог оступиться, точно уверенный в себе и в своем опытном языке. Реакция парня была податливой и также же сексуальной, ему попросту не могло не понравиться. Еще никто так намеренно не избегал Джуна, тем более, совсем недавно они условились на нейтралитете.       Набравшись сил, он постучал. Ответа не последовало, что собственно было не удивительно из-за позднего часа. Время перевалило за час ночи, и только ему не спалось. Постучал второй раз, после которого послышалось шуршание и затишье. На всякий случай постучал в третий раз.       Дверь приоткрылась, и на пороге возник сонный, не менее взлохмаченный и растерянный Джин. Он еще не мог открыть глаза и разглядывал гостя, прищуриваясь и не улавливая знакомые черты в темноте. Но как только пелена перед глазами пропала, он недовольно хмыкнул и облокотился на косяк, медленно зевая. - Что тебе надо? - слова были брошены искрометно и с явным раздражением.       Намджун немного удивился столь нерадушному приёму и грубой интонации. Он хотел отплатить той же монетой, но даже не смог сконцентрироваться и собраться с мыслями. Причиной растерянности послужил внешний вид сокурсника: милый, домашний и приятный для глаз. На Джине была атласная розовая рубашка в стиле рубашки и брюк и такой же халат. Откровенно говоря, заспанным он выглядел еще привлекательнее и отчего-то женственнее. Только не подумайте про наигранную женственность, что только портит мужчин, нет, речь о внутреннем состоянии гармонии и красоты. - Есть разговор, - прошептал Джун, словно не желая будить парня. - Ты время видел? Неужели не может до утра подождать?! - недовольно буркнул Джин, прикрывая зевоту ладонью и сопротивляясь сну.       В подтверждении своим словам Нам только выставил перед лицом фотографии и нагло вошел в комнату под возмущенные крики. Ему действительно срочно нужно было поговорить и избавиться от бессонницы. Но следовало ему увидеть Джина, как все мысли из головы улетели вместе с желанием обсудить поцелуй. Почему-то именно сейчас он решил опустить эту тему и не поднимать, прикинуться, будто ничего и не было. Наверное, это было самое простое и легкое из решений.        Джин зажег лампаду и вопросительно посмотрел на сокурсника, дожидаясь его реакции, однако, Нам молчал, изучая свои ноги. В это же мгновение ему все стало понятно, а в особенности причина ночного посещения. Сокджин был далеко не слепым и не глупым человеком, он также подмечал любые эмоциональные изменения в отношениях. Он прекрасно понимал, что сам спровоцировал приход своим избеганием. Если хочешь взбесить Намджуна - просто начни его игнорировать, не объясняя причин. Только у Джина она была и весьма весомая. - Не смей больше меня целовать, у тебя нет такого права, - спустя пару минут выдал Джин как приговор.       Джун поднял на него раздосадованный взгляд и ахнул, явно не ожидая услышать такой приговор. Он нахмурился и присел на край кровати, смотря на парня в ожидании объяснений. Правда оказалась на поверхности. То, чему Джун никогда не придавал значения, оказалось всем для Джина. - Знаешь, сколько я винил себя за ту оплошность? Буквально каждый день я изъедал себя и корил за тот несчастный юношеский поцелуй! Я думал, что из-за поцелуя потерял друга, - неожиданно сам для себя выдал гриффиндорец, понимая, что больше не сможет молчать.       Ситуация, накалявшаяся года, должна была наконец-таки разрешиться. Нельзя было больше убегать от разговора, затянувшегося на года. Когда-то они были близкими друзьями, а потом один проступок в виде поцелуя все разрушил. И маленькое поваленное домино вызвало настоящее цунами, разрушившее всё на своем пути. Корень их неприязни рос из обыкновенного мимолетного поцелуя, подаренного по воли детской любви перед кануном Рождества. Если Джун и забыл, то Джин постоянно возвращался к нему в мыслях и желал исправить сотворенное. Но с другой стороны, он был рад, что все так обернулось, показывая настоящее отношение человека и его чувства. - Сокджин, - с сочувствием произнес Нам, совершенно не готовый воротить прошлое.       Он провел ладонью по лицу и задумался. Отнюдь, виноват был не Джин, решившийся поцеловать его, а лично он. После этого Джуна как переклинило: он стал избегать друга, начал отстраняться и убегать, а после и вовсе прекратил общение. Только, что примечательно, до момента под фонарем, виноватым он считал именно Джина за то, что тот разрушил их дружбу таким не дружеским жестом. Он просто не мог ему нормально смотреть в глаза, он испугался. - Нам было тринадцать лет, - как в оправдание продолжил Джин, - ты мне нравился, и я решился тебя поцеловать, обнажая чувства. Не вышло. Но это уже прошло. Давно прошло Джун, поэтому давай больше не будем об этом. Надеюсь, тема закрыта?       Джин точно знал из-за чего пришел Джун, вот и поднял ситуацию, разжевывая ее и проясняя. Только лучше от этого не стало, по крайней мере, Джуну. Он никогда не задумывался о другой стороне, не думал, через что пришлось пройти Джину, и как он себя чувствовал. Оказывается, гриффиндорец был еще тем эгоистом и единоличником. И теперь ему было совестно из-за собственной непроходимости и тугоухости. Казалось бы, такая мелочь, но спалила все, да еще и пожар горел годами. Их ссора не только разлучила друзей, но еще и спровоцировала затяжной конфликт и соперничество. Зато стало ясно кто, что и кому пытался доказать все это время.       На самом деле, Джун сам не понимал, зачем тогда поцеловал сокурсника. Он просто поступил так, как захотелось, не думая о последствиях. На какое-то мгновение подумалось, что если он не сделает этого, то будет сожалеть. И ожидания оправдались - ему понравилось, впервые понравилось целовать кого-то своего пола. Но сейчас Джун был склонен думать, что это всего лишь веление момента и глупое наваждение.        Он утвердительно кивнул, показывая, что разговор забыт. Это было не так, его отголоски еще долго будут слышаться в душе и отдавать болью. Может, Джин и выглядел уверенным и холодным, но ему было неприятно копаться в прошлом, которое оставило значительный след в настоящем. Не сказать, что ему не понравился поцелуй, но он больше не хотел страдать и доверять. Однажды, ощутив горечь отвергнутых чувств, не хотелось снова проходить через них. - Показывай, что у тебя, - Джин вернулся к изначальной теме разговора и предлогу для ночного посещения. Он взглянул на фотографии и сложил руки на груди, претворяясь, будто они вовсе не говорили. Это кольнуло Джуна и ударило по самомнению.       Нам встал и подошел к Джину, протягивая ему пару снимков дневника бывшего директора. Лицо Джина вытянулось, он разглядывал изображение, а затем поднял на сокурсника непонимающий и напуганный взгляд, в котором читалось нежелание участвовать и быть втянутым в авантюры. Он отрицательно мотнул головой и грубо всучил обратно снимки, демонстрируя внешним видом, что не заинтересован в подобном. - Я думал у тебя хватит ума не лезть в это. Я ошибся, - стервозно прошептал Джин, возвращаясь в воспоминаниях к посещению "Кабаньи головы" и их тайному поручению. - Это касается не только всего магического мира и школы, но и нас. Пускай мы обычные ученики, но кто если не мы? - серьезно ответил Джун, преграждая парню путь к кровати. - Найдутся герои и самоубийцы. Иди спать, Джун, - раздраженно проговорил Джин, порядком уставший от всего. - Я не останусь в стороне, - упрямо процедил он и добавил, - остается один вопрос: ты со мной или нет?       Ясно было одно, вне зависимости от ответа, Намджун будет гнуть свою линию и зря геройствовать, это было частью его натуры. Джину нужно было решить только: отпустит он его одного на безрассудные поступки, навеянные максимализмом и желанием исправить внутреннюю дисгармонию, или присоединится.

***

      Лодка плавно раскачивалась на пологих волнах от слабого дуновения холодного ветра, луна высоко стояла над гладью и освещала черноту озера, которое ночью выглядело как чан, заполненный настоящими тварями и дегтем. Местами проглядывались пластинки схватившегося льда, покрытые легким снежком. С холмов завывали волки, а из леса проглядывали кентавры, следившие за безопасностью и территорией. И вроде бы ничего примечательного не было, если не брать во внимание двух студентов, решившихся в такой час отправиться изведывать глубины прилежащего озера. После последнего посещения того, Наму до сих пор было не по себе, он старался интенсивнее грести и откидывать мешающие сконцентрироваться мысли. Нужно держать ухо востро - они не на своей территории и не в свое время.        Джин использовал чары "пламя в руке" и держал открытый огонь на ладошке, который согревал от минусовой температуры и подсвечивал руны, представляющиеся координатами. Им на редкость повезло, что он обладал способностью к навигации и знал пару чар для превращения рун в цифры и буквы. - Практически на месте, - прошептал Джин и огляделся. Дымка стала медленно подниматься над озером, оповещая о приближении рассвета. Они достаточно долго находились в лодке, успев прирасти к скамейке и замерзнуть, ни разу не поговорив друг с другом.       Берег виднелся вдали и вскоре заслонился туманом, отрезая от всего мира. Они остались наедине со своими страхами и бескрайним озером, таящим свои секреты. Силы Джуна были на пределе: руки отнимались от физической нагрузки, а ноги превратились в ледяной камень. Несмотря на это, его прошибало на пот и порывистые тяжелые стоны. - Вердимилиус Триа, - проговорил Джин и поднял палочку вверх.       С конца посыпались зеленые искры, освещающие текущее местоположение и создающие настоящий фонтан из фейерверков. Скажите: опасно применять столь заметные и яркие чары, которые могут приманить не только тварей, но еще и ненужное внимание, однако, именно данные чары были указаны в дневнике.        Искрящийся фонтан озарил туман магическим свечением и плавно стекся к единственному камню, что вобрал в себя искры и налился изумрудным слабым свечением, словно состоял из множества песчинок, переливающихся блеском. Лодка ударилась носом об верхушку камня и остановилась. Синхронно, сокурсники перевесились через борт и всмотрелись в черноту воды: где-то внизу виднелось основание камня, манящее к себе. Стало ясно, куда стояло держать путь. Они переглянулись и Джин задул огонь, покачивая отрицательно головой. Он был не готов принять морозные ванны ради чего-то непонятного. - Гиблая затея, - процедил Джин, - с чего мы вообще можем доверять Дамблдору? - невзначай докинул староста, ставя под сомнение авторитет и сознательность бывшего директора. Не то, чтобы он не уважал его и не доверял, просто в голове рождались сомнения о глупости и нецелесообразности столь опасной идеи.       Лицо Джуна перекосилось, он не мог воспринимать другую точку зрения касаемо директора, ему казалось, что он все делает правильно и должно - следует по стопам великого. А теперь ему говорят, что, вероятно, старик просто обезумел на старости лет. Нам действовал только из хороших побуждений и не мог даже представить, что напрасно и глупо, слепо веря пережитку прошлого. - Посуди сам, - продолжил Джин, не понимая, как согласился на подобную авантюру, заранее уверенный, что она не увенчается успехом. - Зачем настолько усложнять? Разве Альбус не мог просто оставить в дневнике все сведения и заклинания? К чему все эти загадки и шифры. Мы даже не знаем, что на дне! - Если он так сделал, значит, на это есть свои причины. Мы уже здесь, не время отступать, - серьезно и мужественно ответил Намджун, отчего сокурсник только закатил глаза и развел руками, показывая, что отказывается от затеи намокнуть.       Другого Нам и не ожидал, поэтому стянул мантию вместе со свитером, оголяя торс. Инстинктивно Джин фыркнул и хотел отвести взгляд, но попросту не смог, признавая атлетичное телосложение весьма привлекательным. Джун продолжил раздеваться, и в итоге остался в одних брюках, разминаясь и готовясь к прыжку. С виду он казался уверенным и решительным, а внутри все сжалось от страха и холода, ведь ему предстояло нырнуть в безызвестность, охваченную морозом и гадкими существами. - Водичка-то холодная, - сказал Джин с отвращением, отдёргивая рук от поверхности глади и надеясь переубедить парня, который никогда и ничего не подвергал критики и сомнению. Даже великие и мудрые могут ошибаться и поступать необдуманно, не всегда стоит ко всем прислушиваться. - Ничего, - протянул Джун, растирая плечи ладонями, - ты меня согреешь, - бросил он, не успев подумать над смыслом. Джин приоткрыл рот от удивления, но гриффиндорец быстро его опередил и поправился, - чарами. Я имею в виду, держи палочку наготове. - Импервиус, - озадаченно кинул Джин, и тело Нама обволокла невидимая пелена, отталкивающая воду.       Он выдохнул и, оттолкнувшись, прыгнул щучкой в пучину, отчего лодка покачалась, а сердце Джина ушло в пятки. Он высунулся за борт и покрепче схватился за палочку, наблюдая как гриффиндорец отважно уходит на дно. Ему было ужасно холодно и темно, единственным источником света служили изумрудные вкрапления камня, которые только размывались и плыли в глазах. И чем становилось глубже, тем темнее, холоднее и тише. Понимая, что воздух заканчивается, Нам поспешил всплыть, явно переоценивая свои силы. Изначально, парень полагал, что сам сможет справиться без применения волшебства. Вынырнул он с криками от холода, сразу стуча зубами.       Джину не нужно было ничего говорить и объяснять, только он увидел сокурсника, так сразу применил согревающие чары, создающие горячий поток воздуха, прогревающий воду на пару метров вниз, и чары, образующие прозрачный купол вокруг головы. - Карпе Ретрактум, - добавил он напоследок, и золотая веревка обвила торс Намджуна для безопасности.       Нам благодарно кивнул и пошел на второй заход. Сейчас погружение представлялось более приятным процессом, но постепенно согревающие чары спадали, и снова становилось до безумия холодно. Он судорожно плыл, пытаясь разглядеть в темноте хоть что-то, попутно прислушиваясь к звуками и колебанию воды. И вдруг перед глазами резко показалось дно, усыпанное водорослями и неопознанными растениями, среди которых просвечивалась металлическая шкатулка. Нам попытался ее поднять, но ничего вышло, вещица намертво приклеилась ко дну.       Только самое интересное происходило не на дне, а на поверхности. Джин скучающе рассматривал снимки, как неожиданно вскинул голову, понимая, что тишина установилась мертвая. Нет, и до этого было тихо, но сейчас стало не по себе, по спине прошлись мурашки. Он осмотрелся и замер, смотря в черную точку, заволоченную туманом, а затем кто-то поставил руки на борт позади. Думая, что это сокурсник, он спокойно повернулся и тотчас отпрыгнул назад, повалившись на спину.       Русалка коварно улыбалась клыкастой пастью. Она посмотрела на парня меньше минуты, а потом отплыла, уходя под воду. Только Джину показалось, что опасность миновала, как из неоткуда появились десятки русалок, окруживших лодку. - Репелло Инимикум! - выкинул Джин, поднимаясь и суматошно вертясь в тот момент, когда орава озерных обитателей набросилась на лодку, протягивая свои длинные и юркие щупальца. Отталкивающие чары отбросили их, создавая защитный купол вокруг волшебника. У него кровь застыла в венах, а челюсти плотно сомкнулись. - Протего! - добавил он, когда русалки решились на второй заход.       Джин думал, раз у него есть палочка, то он в безопасности. Однако, он совершенно позабыл, что находится не в своей стихии. Русалки зашипели и мигом погрузились под воду, после чего лодка резко покачнулась. Ким еле устоял на ногах, приседая и хватаясь за борт. Раздался второй, а затем и третий толчок, который стал финальным.       Лодка перевернулась, и русалки превратили ее в щепки острыми клыками, а Джин рухнул в воду, начиная барахтаться. Он оказался как в плотной капсуле, ничего не видя не понимая. Кое-как открыв глаза, парень увидел подле себя русалок и выбросил вперед палочку, применяя невербальное защитное заклинание по типу барьера. На какое-то время тварей откинуло на несколько метров, создавая под водой яркую вспышку, которая донеслась и до Намджуна. Его толкнуло вперед ударной волной, он обернулся и увидел на поверхности картину отчаянного сопротивления волшебника с местными обитателями. Веревка на его поясе растворилась, а пальцы заледенели.       Дело было гиблым, Нам выдернул шкатулку, сдирая руки в кровь и поспешил подняться наверх, оставшись незамеченными русалками, которые никак не могли оставить бедного Джина в порядке. Он использовал "асцендио" и вылетел из воды, приземляясь на камень, сразу подскакивая на ноги и, весь дрожа, наставил палочку в темноту. Адреналин настолько зашкалил, что он не слышал ничего, кроме собственного сердца, что обещало в ближайшее время отказать. - Бобиллиус! - из последних сил прокричал гриффиндорец, и небо озарилось вспышкой белой молнии, ослепляющей всё и всех на своем пути. В это мгновение, Джин перехватил руку всплывшего Намджуна, и они вместе трансгрессировали на берег подле бука.       Ребята повалились на траву и громко задышали, молча переглядываясь и приходя в порядок. Сокджина пробило на дрожь, он был мокрым до нитки, в отличие от сокурсника. Постепенно от холода одежда стала покрываться инеем и твердеть, а волосы давно затвердели. Несмотря на пробирающий до костей мороз, они продолжали лежать, крепко сцепив руки, и дышать, смотря на ночное небо. Сердце вырывалось из груди и билось о тесную решетку грудной клетки. Нам усмехнулся, пытаясь совладать с эмоциями, за что получил локтем под ребром, ведь Джин не находил ничего смешного в произошедшей ситуации. Он чуть жизни не лишился в прямом смысле этого выражения.       Они поднялись, переглянулись и уставились на сцепленные руки. Джин покачал головой и выдернул руку, обнимая себя за плечи. - Надеюсь, это того стоило, - с раздражением проговорил Ким, стуча зубами и вопросительно смотря на шкатулку. - Алохомора!       Они заглянули в шкатулку, на дне которой лежал испорченный медальон Слизерина, который явно подвергался попыткам уничтожиться. От поглощающей злости, Джун выкинул чертову вещицу в озеро и прокричал в ладони, а Джин истерично засмеялся от осознания, что они проделали такой путь ради фальшивого крестража. - Это очередная подсказка, - протараторил Намджун, который не мог принять факт провала и ошибочного мнения с верой. - Угомонись! - жестко высказал Джин, - Только мы сможем себе помочь, а не какой-то дневник с бредовыми рунами.       В подтверждении своим словам Джин схватил лицо Джуна и развернул на себя, демонстративно показывая, как ему надо дышать, чтобы успокоиться. Зрачки гриффиндорца были бешенными, в нём кипела злость на самого себя и отчаянная вера хоть во что-то, потому что верить нужно было, иначе, без нее жизнь представлялась слишком мрачной и непонятной. Ладони и мягкий взгляд Сокджина отрезвили его и вернули в реальность, где они находились на берегу озера во время рассвета. Первые лучи солнца приятно коснулись тела и болезненно ударили по нежной роговице. И только сейчас с наступлением потепления и света, Джун заметил, что губы сокурсника были покрыты инеем и превратились в настоящее подобие ледышек. Кажется, он позабыл, что на парне не было отталкивающих воду чар. Ким опять словил себя на мысли, что в очередной раз поступает как эгоист, желая сделать общее благо во имя непонятно кого и чего.       Он молча притянул к себе замерзшего и трясущегося Джина, накрывая его жаром своего тела и прижимая ближе к себе в нежных и заботливых объятиях. Тот не сопротивлялся, но инициативы не проявлял, оставляя руки опущенными вдоль тела и лишь прикасаясь щекой к щеке сокурсника, отмечая, насколько в унисон бьются их сердца из-за выработки норадреналина и окситоцина. Они простояли так некоторое время, после чего Джун перехватил руку Джина и поднес к губам, согревая дыханием и оставляя короткий поцелуй на тыльной стороне ладони, на что парень никак не ответил. Тогда Джун провел подушечками пальцев по подбородку Джина и осторожно прильнул горячими и жаркими губами, плавно и медленно смыкая губы в поцелуе, что разнесся дрожью по телу. Староста не мог трезво соображать, мозги замерзли и требовали горячих прикосновений. Он истосковался по человеческому теплу и прикосновениям, по любви и заботе.       Джин нехотя и с трудом разлепил примерзшие губы и первым восстановил давно разорванный поцелуй, медленно и постепенно его углубляя, боясь ошибиться. Ответная реакция Джуна последовала незамедлительно: он подхватил под талию парня и впился в него страстным и жадным до боли поцелуем, тяжело и сбито дыша и даже рыча от желания. Тогда Джин позволил себе слабость, он положил ладони на вздымающуюся и горячую, твердую грудь сокурсника, податливо открывая рот и позволяя проникнуть языку.       Отвлечены они были воем волков, возвращающим в промерзлую действительность, что заставило их в срочно порядке вернуться в Хогвартс и продолжить начатое у дверей спальни старост. Не думая, поступая грубо и опрометчиво, Нам прижал широкоплечего Джина к двери, практически придавливая своим весом и активно исследуя рот, срываясь на стоны от дикого желания в штанах. Он изнывал от желания, о чем говорила сильно выпирающая ширинка, упирающаяся в таз Джуна, который не успевал обдумывать действия. Он закинул голову назад, предоставляя открытую бледную шею для возможных поцелуев и засосов, и неосознанно расставил ноги шире, понимая, что еще чуть-чуть и больше не сможет сопротивляться. Его пальцы с силой впивались в кожу на спине, он кое-как сдерживал стоны и искусывал губы до крови от чрезмерной настойчивости. Казалось, в Джуне проснулось дикое животное, готовое накинуться на него и отодрать до последнего томного вздоха.       Превозмогая свои возможности и плотские желания, Сокджин открыл дверь и ввалился в свою комнату, разрывая контакт и устанавливая между ними дистанцию. Однако, такое действие Джун воспринял по-своему и посчитал приглашением на бурное четырехбуквенное турне. Только он намеревался переступить порог, как Джин выставил вперед руку и уперся в грудину парня, преграждая ему путь. - Не надо, пожалуйста, - мучительно прошептал он. В его глазах читалось сожаление и боль от искушения. Хотелось да кололось. Намджун поднял на него вопросительный взгляд и промычал, закусывая губу. - Я больше не хочу сомневаться и страдать, - объяснил Джин, которого все еще держало прошлое и непонятное настоящее.       Он достаточно настрадался, чтобы вновь позволить себе в итоге остаться у разбитого корыта в полном одиночестве. Их поведение вызвано лишь инстинктами из-за взрыва адреналина. Он был уверен, что как только наступит утро, Джун забудет о своем влечении. Им обоим нужно сбросить стресс, но не при помощи друг друга. Они слишком долго вели соперничество, чтобы сейчас взять и отбросить все. Они слишком долго страдали друг из-за друга, чтобы сейчас безрассудно наслаждаться.       Джин закрыл дверь перед носом Нама, не давая ему возможности ответить, и прислонился лбом к дереву, тяжело дыша и прикрывая глаза, справляясь с вновь вспыхнувшими чувствами.