Амортенция

— Ты вернулся? — кротко спросил Чимин, кидая слова через плечо и не удосуживаясь повернуться. Он погряз в бумагах, продолжая машинально выводить буквы и задевая чернила рукавом. Стараясь всем видом показать свое равнодушие и незаинтересованность, он все же поглядывал в окно, улавливая отражение появившегося парня. Юнги устало поставил чемодан на пол и шмыгнул носом от резких перепадов температур. В гостиной было пустовато и слишком мрачно — ученики еще не вернулись, украшения были убраны, а огонь в камине не грел. В воздухе повисла гнетущая атмосфера уныния и тоски, виновником коего был Пак с его зимней хандрой. Он только сгорбил спину и чуть ли не клюнул носом в бумаги. — Кажется, — протянул Мин, медленно раздеваясь и пронзительно изучая сокурсника, подходя немного ближе и останавливаясь у дивана. Подойти и положить руку на плечо в честь приветствия он не хотел, боялся обжечься желчью или напороться на пару ласковых в свой адрес, поэтому бросил свое бренное тело на кресло и выдвинул к источнику тепла обмерзшие руки. Воцарилась напряженная обстановка, словно сгущающиеся тучи над замком. Юнги отсутствовал всего пару дней, а складывалось ощущение, что его не было месяцами, судя по поведению Чимина: ясно было одно — тот недоволен спонтанным отъездом. Вдруг парень почувствовал угрызение совести за поступок: ему не следовало оставлять Пака одного в праздники, да и еще уезжать не попрощавшись, но с другой стороны, он ему ничего не должен, ведь они никто друг другу. От этой мысли стало противно на устах. — Выпьешь? — полушепотом спросил приземлившийся рядом Чимин. Юнги отошел от раздумий и взглянул на парня — на его лице не было страдания или тоски, скорее легкость и незатейливая улыбка от встречи. Он протягивал бутылку сливочного пива с добавлением виски — собственный рецепт. — Ты покрасил волосы, — также немногословно отозвался Мин, одобрительно кивая и приподнимая бутылку в честь молчаливого тоста о воссоединении. Наверное, он бы не хотел лишний раз рассматривать Пака — это создало бы уйму поводов для шуток, но сегодня попросту не мог — пепельные волосы так и манили взгляд. Некоторое время они сидели молча и пили, наблюдая за языками пламени и думая, каждый о своем. Чимин думал, что будет злиться и злорадствовать, он даже заготовил парочку мерзких шуток по приезде, но не проронил ни одной, впервые глотая слова и, наверное, собственную гордость, признавая, что скучал. Да, это был удар ниже пояса и возвращение в реальность — у Юнги есть Хосок, и он вовсе не принадлежит ему и не может проводить с ним каждый день, к чему он привык. От этой мысли стало печально.  — Признайся ведь: без меня тебе было скучно, — с ноткой шутки и немного фривольно выдал Юнги, желая разрядить обстановку и нелепо пошутить, как он умел.  — Не стоит преувеличивать значимость собственной персоны, — фыркнул Чимин и кинул беглый взгляд на Мина, на чьем лице проскользнуло недоумение и смятение, но затем он кротко рассмеялся и все-таки позволил себе положить руку на плечо сокурсника, немного его сжимая и похлопывая. Каким-то неведанным образом для обоих в ходе последних событий между ними образовалась некая связь, видимая и понятная только им. И это начинало пугать, ведь больше общество друг друга не тяготило и не бесило, оно было необходимо в школьных рамках и вызывало скуку, когда его не было. — Да, — выдал Чимин и открыто посмотрел в глаза Юнги, чем немного его смутил. Он сделал жадный глоток и самодовольно хмыкнул а-ля я так и не знал, ты от меня ничего не утаишь. — Зато, думаю, тебе было весело, — это было сказано без упрека и зависти, а скорее нейтрально, так чтобы не выдать собственных чувств.  — А ведь знаешь, — быстро переменил тему в нужное русло Юнги, впервые задумываясь над словами и тем, что они несут, — Хосок давно говорил, что нам стоит подружиться. Они оба уставились друг на друга обеспокоенными взглядами и одновременно засмеялись, понимая, что ведут себя как девчонки: стесняются, подбирают слова и осторожничают в попытках не задеть друг друга — это был не их стиль общения.  — Еще по одной, сладенький? — предложил Чимин, желая расслабиться и отделаться от этого противного чувства неловкости, что было им не присуще и как-то противоестественно. — Начинай копить на стоматолога Пак, когда я выбью тебе зубы, как и обещал, он тебе понадобится. А пока неси все запасы, папочка покажет тебе как пить и не скучать, — в деловой манере ответил Юнги и удивился собственной дерзости на слова. Но сейчас у него было такое настроение — игривое. — И что, даже в шахматы поиграем? — продолжил ехидничать Чимин, вскрывая новые бутылки и садясь на пол, к нему присоединился и Юнги, значительно сокращая дистанцию.  — В шашки, — на полном серьезе выдал тот и щелкнул пальцами — на ковре появились шахматы с необычными фигурками, они были полыми и напоминали вид сосуда. Легкая магия, не требующая волшебной палочки, и обычная игра превращается в алкогольную.  — Готовь задницу, Мин, — предупредил Пак, чей игровой азарт был необычайно высок.  — Это угроза? — Предупреждение, — усмехнулся Чимин и первым начал ход. Проснулись они только к полудню в гостиной в таких же позах, что и заснули: Чимин на диване, а Юнги на полу, свернувшись калачиком. Наверное, они бы и до вечера проспали после неумелой, но веселой партии в шахматы, если бы не назойливый будильник, предупреждающий о прибытии поезда. Блондин сонливо разлепил глаза и уставился в потолок, пытаясь прийти в себя и осознать происходящее, ему все казалось, что он во сне, а раздражающие звуки гремели где-то отдаленно. Тело ломило от количества выпитого алкоголя, в принципе он привык к похмелью, но отнюдь не радовался ему. Одним взглядом на часы над камином он понял, что через каких-то пару десятков минут ему встречать друга — и зачем он взялся обещать донести все котомки Тэхена. Однако, долг дружбы был свят. Прежде чем Юнги проснулся, было принято немало безуспешных попыток растолкать его бренное тело, и только жесткое падение лицом на пол помогло. Они придали себе опрятный вид и с помятыми лицами по морозу отправились на станцию. День был по-настоящему холодным, отчего щеки замерзли в первые минуты пребывания на воздухе. Прогулка заметно их отрезвила, но не сильно разбудила. И только придя на станцию, Мин задался вопросом: а зачем ему вообще встречать экспресс? Его как-то не спросили: разбудили и отправили, а он даже не успел подумать спросонья. Поезд только прибыл, и Сокджин уже вовсю ссаживал первых студентов и проверял их по списку — невооружённым взглядом была заметна разница между тем, сколько уехало и сколько вернулось школьников, это не могло не заставить задуматься о прискорбности и опасности ситуации. Вскоре посадка закончилась и последним вышедшим и закрывшим двери был Намджун, они обменялись со старостой школы многообещающими взглядами, которые не остались незамеченными Юнги, который видел подвох и скрытый смысл во всех жестах и эти переглядывания ему явно не понравились. Было в них что-то тайное и подозрительное. — Здесь какая-то ошибка, — причитал Чимин, подходя к Сокджину и легонько толкая его в грудь. — Ты уверен, что по дороге не обронил ни одного школьника? Его руку перехватил Намджун и медленно убрал от Джина, предупреждающе показывая взглядом об отсутствии необходимости использовать грубую силу. Конечно, такой инцидент не смог обойтись без Юнги, который неожиданно возник подле и встал на сторону Чимину, недоверчиво смотря на Джуна. — Уверен, — сухо ответил Джун, смотря попеременно на слизеринцев и делая собственные выводы по запаху перегара от обоих. Он немного смягчился и продолжил более спокойным тоном: — Тэхен и Чонгук прибудут через несколько дней.  — Неужели малой пропустит учебу? Бред! — вскрикнул Юнги.  — Он не предупреждал меня об этом, откуда у тебя такие сведения? С чего вдруг ему… — вкинул Чимин и резко замолчал, прекрасно складывая два и два. Они были похожи на родителей, что волновались о собственных отпрысках и понятия не имели, что у них происходит. Стоит только культурно провести вечер, как ты выпадаешь из жизни и последних событий.  — Я уверен, они вам сообщат в письмах причину задержки, — деликатно ответил Джун и повернулся к Сокджину, кивком намекая на окончание разговора и дальнейшее исполнение своих обязанностей — доставление студентов до замка и их поселение.  — Они? — переспросил Юнги, всем видом выражая недовольство, — они? — уже громче переспросил он, поворачиваясь к Чимину и мысленно требуя от него объяснения. — Почему он сказал «они» так, будто они вместе?  — Я не знаю, — соврал Чимин, понимая, что сейчас не лучший момент да и место. Он толком сам ничего не знал, а имел только догадки — но это его расстраивало, впервые Тэхен не написал ему, ни разу за каникулы, не предупредил, словно забыл о друге. — Отпишутся, оба, — уточнил он, чтобы не травмировать бедного парня. — К слову, не вижу Хосока, — будто ему было не наплевать.  — Забыл упомянуть — его сестра выходит замуж, поэтому вернется он только через неделю. Чимин не должен быть радоваться, но он радовался всем сердцем, что на ближайшее время никакая рыжая макушка их не разделит, и он не останется окончательно один. Чимин одновременно любил и ненавидел одиночество: чувство, когда все забыли про твое существование, ты никому не нужен и никто о тебе не думает. Именно так он думал о Тэхене: ему было страшно стать ненужным для него, было страшно, что инопланетянин переключится на любовь. Наверное, Пак должен быть счастлив за личную жизнь друга, но не был. В этот момент он пожалел о содеянном.

***

Ближе к вечеру выдалась прекрасная возможность расставить все точки над «i», имея природное обаяние и дар к убеждению, Чимину удалось договориться с Минервой о совместном дежурстве с Джуном — это был его шанс поговорить и наконец-то выяснить всю правду. Ждать он больше не мог, либо сейчас, либо он собственноручно узнает правду, наломав гораздо больше дров. Вначале он выжидал подходящего момента и разговаривал со старостой на отвлеченные темы, касающиеся учебы, вернее прощупывал его настроение и желание идти на контакт. Намджун был расслаблен и даже немного уязвим, он витал в собственных мыслях и откровенно отвечал на вопросы, явно находясь в состоянии эйфории, что не могло не пойти на руку слизеринцу. Когда время обхода подошло к концу, они остановились подле астрономической башни и вместе посмотрели на горизонт, тревожно выискивая в лесу что-то пугающее. Чимин повернулся спиной и облокотился на перила, внимательно смотря на парня и морально подготавливаясь. На интуитивном уроне Джун ощутил низкие вибрации и повернулся к Паку, ловя его решительный и серьезный взгляд. Кажется, он догадывался о большем, чем мог предположить. Его пугали странные и неожиданные отношения с Юнги, это был достаточно странный и несуразный союз, но отчего-то ожидаемый им. С одной стороны, Намджуну становилось спокойнее, от мысли, что Юнги не один и никогда не останется один — есть люди, которые заботятся о нем, а с другой — эта дружба могла привести к плачевным последствиям. Ведь чем ближе становился Чимин, тем ближе он хотел знать и идти вперед.  — Спрашивай, — кротко выдал Джун.  — Расскажи мне о событиях того дня, — уверенно спросил Чимин, — я достоин знать, что тогда произошло, и почему Северус просил принять меня вину. Тогда меня это не волновало, но сейчас, — он запнулся и проглотил ком, стоящий в горле, — я хочу знать, что с ним происходит. — Ты не понимаешь, во что ввязываешься. Это тайна только обезопасит его, — Намджун не пытался переубедить, скорее предупреждал о значимости и об ответственности правды. Все равно рано или поздно, но Чимин бы потребовал объяснений.  — На днях на нас напали пожиратели, им нужен был Юнги, — предупредил Пак. — Я знаю, что инцидент с родителями не несчастный случай; знаю, что школа пытается скрыть факт обучения и существования Мина, я знаю больше, чем должен. Этого достаточно? — не осознавая того, Чимин схватил Намджуна за запястье и потянул того на себя в попытках уговорить.  — Ты не терял времени, — обескураженно выдал Намджун, понимая, насколько сокурсники сблизились. И ему было жаль слышать об этом не из уст Юнги. — Пошли за мной. Оказались они по итогу в кабинете бывшего директора. Убедившись, что действительно находятся одни и ничего не угрожает их приватности, Намджун подошел к омуту памяти и достал палочку. Чимин вопросительно посмотрел на него и проследил за тем, как тонкая синяя нить выплывает из головы и проскальзывает в воду.  — Намджун прошу, скажи мне: кто Юнги? — он сжал бортики чаши и наклонился вниз, готовясь вернуться на год назад. Однако, он не мог сделать этого без одной значимой детали.  — Обскур.