Будь у меня сердце

      Море было спокойным. Корабль мерно покачивался на волнах, идя на восток, к землям короля Лань. Небо — чистый лазурит, ветер свежий и солёный задувает в широкие светлые паруса, подгоняя судно, а раскалённое солнце выжигает дурные мысли, превращая их в пепел и рассыпая над глубокими водами.       Лань Ванцзи честно пытался поддаться погоде, словно благословленной на лёгкое плавание, но его одолевали сомнения. В памяти вспыхивал образ, сотканный из звёздного света и перламутра морских ракушек, и юноша постоянно одёргивал себя, стирая из мыслей злополучное Божество.       «Мне нравится», — его голосом, подобным шелесту крыльев чайки и свисту ветра. — Какой вздор, — шепчет тихо, неслышно, и слова его мешаются с всплесками волн, бьющихся о борт корабля.       Безмятежность обрушилась так же быстро, как и наступила, осыпаясь по палубе корабля мелкими кусочками наспех склеенного витража. Громкий крик матроса, несущего дежурство в небольшой открытой беседке, донёсшийся с высоты мачты, потревожил всех членов команды. — Человек за бортом! Человек за бортом!       И началась суета. Матросы повыбегали на палубу, перегнувшись через бортик и силясь выловить взглядом несчастную фигуру человека, оказавшегося в воде. Капитан внимательно просмотрел ряд матросов, прикинув что-то в уме, и, судя по его сложному лицу и приподнятым бровям, Лань Ванцзи начал догадываться, что все на месте, а за бортом вовсе не член команды… — Мой принц, кажется, западные воды вновь преподнесли нам сюрприз, — усмехнулся Лань Цзинъи, оказавшись рядом. Лань Ванцзи лишь покачал головой, провожая взглядом двух матросов, спускающихся на шлюпке к человеку в волнах.       Принц сел на деревянную ступень и начал ждать возвращения мужчин. Прошло немало времени, прежде чем шлюпка с людьми поднялась на палубу и из неё достали тело утопленника. Кожа его была бледна, почти прозрачна, и синие вены проступали сквозь неё, как реки на картах. Вымокшие чёрные волосы сбились в гнездо, в них запуталась леска. Стройный, высокий и, что греха таить, красивый, к тому же нагой совершенно, будто его выбросили с корабля сразу после того, как застали в постели с замужней женщиной.       Это точно был труп с синеватыми губами и холодной кожей, однако смущало то, насколько хорошо он выглядел. Словно он умер только-только, получив лёгкое обморожение. Вытащивший его из воды матрос ухом приложился к груди утопленника и прислушался. Тишина, тишина… и вот оно! Стук! Ещё один! Ещё! — Он жив! — выдохнул матрос резко и приподнялся над пепельно-серым телом, прикладывая обе руки к грудной клетке.       Лань Ванцзи встал со ступени и подошёл ближе, наблюдая, как матрос массирует сердце и запускает лёгкие, пытаясь спасти болтающегося над пропастью смерти юношу. Наконец, тот разлепил синие губы и слабо закашлялся, двое матросов сразу же подбежали и склонились над ним, помогая приподняться и выплюнуть всю воду, скопившуюся в легочных мешках.       Юноша резко вдохнул воздуха и зашёлся в ещё одном хриплом приступе кашля. Казалось, что он сейчас выплюнет вместе с водой и лёгкие тоже, но кашель оборвался, а вместо него послышалось мерное шумное дыхание. Бывший утопленник сел и широко раскрыл свои серебристые глаза. Взгляд его пробежался по матросам и остановился на приросшем к месту Лань Ванцзи, скользнув вдоль всего тела и вернувшись к своему собственному. Юноша выставил вперёд свои руки, растопырив пятерни и изогнув запястья. Затем опустил их и вытянул ноги, шевеля пальцами. Он рассматривал каждую часть своего тела очень внимательно и сосредоточенно, словно проверяя, и делал это безмолвно, а никто другой более не решался начать разговор.       Лань Ванцзи, неотрывно следящий за действиями спасённого, внезапно отмер и приблизился к нему, на ходу снимая свою мантию. — Кто ты и как тебя зовут? — тихо спросил он, протягивая ему бархатную ткань.       Черноволосый юноша бросил на него короткий взгляд, в котором всего на секунду мелькнуло искрящееся лукавство. Приняв мантию из рук принца, он укутался в неё и попытался встать. Ноги его едва держали, а потому он незамедлительно начал падать, но крепкая ладонь ухватила его под локоть, не дав удариться о деревянный пол. — Я… я не… помню, — с трудом выговорил он, тяжело сглатывая после каждого слова. — Потерял память? — спросил кто-то из любопытных матросов. — Да, я… ах, — прохрипел юноша и привалился к поддерживающему его принцу. Его веки прикрылись, затрепетав подобно крыльям бабочки, а пальцы левой руки намертво вцепились в белоснежный рукав чужого камзола. — Ему нужно отдохнуть, — сказал Лань Ванцзи, поднимая неожиданно лёгкую ношу на руки. — Я отнесу его в свою каюту, а вы принесите воды и еды.       Матросы закивали и мигом разбежались кто куда, выполняя приказ или возвращаясь к делам, от которых их оторвал этот утопленник.       Лань Ванцзи нёс юношу аккуратно, крепко прижимая к своей груди и ощущая холод его кожи даже сквозь ткань мантии. Ногой распахнув двери в свою каюту, принц переложил ношу на кровать и осмотрелся. В углу стояла бочка с пресной водой для умывания; Ванцзи перетащил её к кровати и распахнул края мантии, открывая обзор на раскинувшееся среди его подушек тело.       В тепле каюты оно оттаяло, хоть и осталось смертельно бледно. На скулах юноши заплясал прозрачный румянец, но жуткие лиловые вены виднелись так отчётливо, что Лань Ванцзи невольно содрогнулся. Он шумно выдохнул сквозь стиснутые зубы и выжал смоченное в бочке полотенце. Неспешными движениями принц со всем присущим ему терпением обтёр тело юноши и накрыл пуховым одеялом по самый подбородок, сверху положив ещё одно — меховое, из шкур зверей. Бессознательное лицо юноши было спокойно и умиротворенно.       Тогда Ванцзи принялся за смоляные волосы. Достав из непослушных прядей всю леску, которую только смог найти, он кропотливо расчесал их, превращая жуткое гнездо в длинные распутанные кудри. Бережно уложив их по обе стороны от головы спящего, Ванцзи вытащил из своего сундука рубаху и свободные шальвары, которые юнец мог бы подвязать поясом, дождался матроса с подносом еды и кувшином с водой, отставил это на тумбу у кровати и вышел из каюты, направляясь к корме корабля, подальше от шумных матросов.       Вечерело. Прохладный ветер трепал выбившиеся из пучка пряди и ласкал усталое лицо, а солнце, клонящееся к горизонту спелым персиком, окрашивало небо в пламенеющий красный и медный, кидая отблески на палубу судна. Было необыкновенно славно для западных вод и это не могло не радовать, но Лань Ванцзи лишь тяжко выдохнул, облокотившись о леер. Он спрятал лицо от тусклых красноватых лучей в ладонях и вдохнул побольше воздуха. Его ладони, запястья и рукава одежд — всё это пахло солью и звёздами, распускающимися яркими белыми бутонами над головой. Позади послышались шаги. Ванцзи не обернулся — он знал, кто пришёл к нему. — Зачем ты преследуешь меня? — спросил он приглушенно, не отнимая рук от лица. Солнце, просвечивающее между пальцев, едва отбрасывало последние капли света на огненную у горизонта воду. — Ты смеешь говорить обо мне так неуважительно, — доносится мягкий юный голос, и он совсем близко, вот уже у левого плеча. — Ты сам сказал — я смельчак, — отзывается принц и смотрит на него — на юношу с угольно-чёрным шёлком волос, собранных в высокий хвост, с бледным острым лицом, в его одежде на пару размеров больше. Он неловко подвязал шальвары на талии синим поясом и накинул на подтянутое тело лёгкую полупрозрачную рубашку. Рукава её трепетали на ветру, а длинные пальцы цеплялись за маленькие жемчужные пуговки, пряча запястья в кипенной ткани. — Или глупец, — качает головой он и шустро взбирается на леер, усаживаясь на него и болтая ногами. — Но ты так и не ответил. — Почему преследую тебя? — Владыка будто бы задумывается, стуча пальцами о дерево. — Не знаю, просто так.       Лань Ванцзи смотрит на него изучающе. Цепляется золотистым взглядом за каждую курчавую прядь, выпавшую из конского хвоста, за чернильные ресницы и губы прохладного синеватого оттенка. Божество молчит, смотрит в ответ. Принц чувствует его власть, ощущает всем своим телом, но упрямо не отводит взгляда… дожидаясь? Провоцируя? Или что? Ванцзи и сам не знает. — Ты любопытный, — молвит наконец Владыка и улыбается одним уголком губ. — И странный. — Я — странный? — несдержанно фыркает Ванцзи, дёрнув бровями. — Кто бы говорил. — Опять паясничаешь, принц Лань, — смеётся Владыка звонко. — Твоё второе имя ведь… Лань Чжань, так?       Принц хмурится от услышанного, кривя губы. Он уже давно ощутил, что Владыка бессовестно копается в его мыслях, но спокойно вынести насмешки было выше его сил. — Славно, — кивнул Владыка, не дожидаясь ответа. — Как ты хочешь, чтобы я тебя звал: Лань Ванцзи или Лань Чжань? — Лань Ванцзи. — Отлично, буду звать тебя Лань Чжанем, — расхохотался он, пряча широкую улыбку в ладони. Принц внезапно понял, что не зол совершенно, да и как он может злиться на Божество? — Они не узнали тебя. Почему? — вдруг спросил Ванцзи, быстро мазнув по нему взглядом. — Я не захотел, — пожал плечами Владыка и посмотрел в сторону горизонта, куда-то на запад, где были земли Юньмэна.       Вечернее небо плавно скрасилось ночной темнотой, утекающей в мирные воды. Где-то неподалеку слышались голоса матросов и смех Лань Цзинъи, но всё мироздание Лань Ванцзи в данную секунду было сосредоточено только здесь, у кормы, в паре шажков от самого настоящего морского духа. Они постояли на палубе ещё немного, кутаясь в прохладу и отблески света, мерцающей кварцевой краской покрывшие деревянные доски, одежду мужчин и их лица, раскрашивая их подобно фарфоровым маскам. Юноша, легкомысленно болтающий ногами, негромко хмыкнул, запрокидывая голову вверх. — Лань Чжань, ты устал и замёрз. Иди в каюту, — настоял он, смотря на принца сверху вниз. Лань Ванцзи ответил ему долгим внимательным взглядом, но спорить не стал. Кивнув, он скрылся внутри корабля и спустя некоторое время заснул, нырнув в беспокойный хрупкий сон, граничащий с реальностью.       Утро встретило его яркими солнечными лучами, проникающими в каюту через маленькое круглое окошко у самого потолка. Свет как назло упал ему на лицо, запутавшись в длинных ресницах, и назойливо топтался по векам, вырывая принца из царства Морфея. Плеснув на сонное лицо чистой воды из близстоящего кувшина, Ванцзи собрался и покинул каюту в разбитом состоянии, но стоило заслышать заливистый хохот, доносящийся с людной палубы, всё его тело по странному мановению расслабилось, а ноги сами понесли к источнику весьма мелодичного и звонкого шума. — Нет, Лань Цзинъи, ты неверно меня понял! — воскликнул Владыка, повисший на натянутых в виде сети тросах. Его жгуче-чёрные волосы, обвязанные найденной в закромах кают красной лентой, строптиво вились, ниспадая по плечам и спине водопадом из курчавых прядей. На лице, нездорово бледном, сияла ослепительная улыбка. Рядом с ним, держась одной рукой за крепкую веревку, напополам сгибался от смеха второй советник. — Это был вовсе не бордель, а постоялый двор! — Но с твоих слов я понял, что там было даже жарче, чем в борделе, — едва выговорил Цзинъи, задыхаясь от смеха. — Что здесь происходит? — прервал веселье подошедший принц Лань Ванцзи. Он смерил их холодным непроницаемым взглядом золотисто-карих глаз, но Владыка нисколько не смутился, лишь бесстыднее развалившись на веревочной сети, как паук на паутине. Лань Цзинъи быстро поклонился принцу и удержал очередной смешок, заткнув себя ладонью. — Этот господин рассказал мне занятную историю, мой принц. — Значит, к господину уже вернулась его память? — скептично приподняв бровь, вопросил Ванцзи и сложил руки на груди. — Нет, Ваше Высочество, не совсем, — нагло оскалился Владыка, почесав шею и оставив на ней заметный красный след от ногтей. Принц неосознанно проследил за его пальцами, спустившимися к тонким выпирающим ключицам, и втянул побольше воздуха. — Я вспомнил лишь парочку развеселых историй из прошлой жизни, но никак не могу припомнить что-либо ещё. — Это странно, — хмыкнул принц, не отрывая глаз от белеющей в просвете развязанной тесьмы кожи. — Даже имя? — Даже имя, — кивнуло Божество и отняло пальцы от ключиц, уцепившись ими за тросы. В его серебряных глазах мелькнуло озорство и… пугающая демоническая порочность. Лань Ванцзи был не уверен, является ли Владыка вовсе не Богом, а демоном, порождением глубоких чёрных вод и неспокойных душ утопленников.       Чуть позже, дня через два, которые принц провёл в колющем раздражении от каждого острого взгляда, брошенного в его сторону болтающимся без дела с матросами и вторым советником Владыкой, и бессоннице, потому что заснуть удавалось с трудом в неудобном кресле, ведь кровать занял всё тот же Владыка, Лань Ванцзи вновь беседовал с ним на тихой ночной палубе. Они плыли слишком долго для обычного пересечения западных вод, и сомнения роились в его груди вместе с каким-то новым, непривычно обжигающим чувством, стоило ему мимолётно лицезреть изящную фигурку черноволосого юноши. — Зачем ты уводишь корабль от берега?       Владыка стоял рядом с ним плечом к плечу и слабо улыбался отражённой в воде полной луне. — Хочу подольше побыть рядом, — ответил он и спрятал бледные ладони с лазурными прожилками в рукава чёрной бархатной мантии принца. — Зачем? — Не знаю, — неопределенно повёл плечами Владыка и положил подбородок на сложенные на леере спрятанные в ткани руки.       Тишина была звонкой, оглушительной. Зябкой до крупных мурашек, разбежавшихся от затылка к лопаткам и ниже. Но Лань Ванцзи не слушал её — он прислушивался к собственному сбившемуся дыханию и предсказуемо не слышал чужого. — Десять лет. — Что? — пространно отозвался Владыка, повернувшись к принцу лицом. — Ты погиб десять лет назад, так? — сопоставив все известные ему факты, вопросил Лань Ванцзи. Он давно думал об этом. — Да. — Как тебя зовут? — Ты спрашиваешь Владыку Морских Вод, понимаешь это, мальчишка? — лукаво косится в сторону, закусив губу. — Ответишь? — ничуть не растеряв загадочной уверенности, не унялся Лань Ванцзи.       Владыка помолчал недолго, поджав губы, но затем сократил расстояние между ними и прижался к тёплому боку принца. Он вытянул шею, и его губы оказались так близко к заалевшей мочке уха, что Ванцзи словил короткое ощущение дыхания, которого на самом деле не было. Это был шелестящий шёпот. — Вэй Ин.       Так Лань Ванцзи впервые услышал настоящее имя Владыки из его собственных уст.