Будь у меня сердце

      Судно прибыло в порт к полудню. Матросы ещё долго недоумевали, куда же подевался их спасённый утопленник, но в итоге пришли к единому мнению: юноша ускользнул с корабля сразу же по прибытии. Только почему не попрощался?       Лань Ванцзи встретила королевская стража. Отряд облачённых в блестящие светлые доспехи и синие плащи мужей склонились перед принцем и указали на привязанных к высокой деревянной изгороди лошадей. Одна из них была пригнана специально для принца, другая — для второго советника, понуро следующего за Ванцзи. Принц Лань ответил на приветствие молчаливым кивком головы и занял белого жеребца, без промедления погнав из порта.       В лицо бил встречный ветер; отовсюду слышались крики и ругань торговцев, моряков и ремесленников, в погожий день высыпавших на улицы. Позади топтали землю лошади стражи, отбивали неровную дробь, заглушающую все остальные звуки. Чем дальше от порта, тем свободнее и тише становилось вокруг, Гусу мерно погружал в свою истинную сущность — древнюю и холодную, ту, что создали пришедшие с гор монахи и печальные рыбаки, навсегда бросившие удила и потопившие таланты среди мёртвых гор чешуи и плавников. Люди в столице были мрачные, потомки тех, кто держал скорбь по ушедшим в прошлое солнечным денькам и безмятежности. Принц смотрел сквозь их лица, ощущая собственную маску на своём.       Он летел сквозь густой туман, глотая дым или пар — уже не ясно точно, но мир плыл мимо, куда-то назад, к морю. Он летел сквозь завесу бесцветную, пустую, чувствуя, как всё переворачивается с ног на голову. Он, нет, всё летело к чертям, разбившись о единственный пронзительный взгляд и громкий смех, а осколки мелкие, как песок, резали ладони, пальцы, но рассыпались заново, падая вниз. Лань Ванцзи беспомощен. Он совершенно не знает, что делать.       Брат встречает его с привычной мягкой улыбкой и осторожными объятьями. Он видит его насквозь, словно сам является Божеством, изучая его мысли и чувства, как содержимое прозрачной бутылки. Вздыхает коротко и садится в кресло напротив Ванцзи, перед ним крепкий деревянный стол прогибается под тяжестью ровных стопок бумаг. Они встретились в королевском кабинете, просторном и светлом: прозрачный белый тюль струится с потолка, пропуская солнечные лучи внутрь и дрожа под напором сквозняка. — Ванцзи, ты выглядишь подавлено, — ласково говорит король, расслабленно положив подбородок на сомкнутые в замок ладони. — Договор заключен? — Заключен, — кивает Ванцзи, отпив травяного чая, принесённого слугами. — Я не сомневался в тебе, — улыбается Лань Сичэнь, но его выражение быстро сменяется задумчивостью. — Ты печален из-за встречи с Владыкой? То, что мне доложили, правда? — Правда, — снова кивает принц. — Дело в нём. — Мне жаль, что всё, во что ты истинно верил, было уничтожено, Ванцзи. Но так же я предупреждал тебя, что однажды Боги могут явиться тебе и ты будешь разочарован. Знай, что у тебя будет столько времени для осознания, сколько нужно. С тех пор, как наша мать умерла… — Я понял, брат, — перебил Лань Ванцзи и поднялся с кресла. — С твоего позволения, я пойду. Мне нужно отдохнуть с дороги. — Конечно, Ванцзи, — понимающе улыбнулся Лань Сичэнь. — Отдыхай.       Принц откланялся и покинул королевский кабинет, вернувшись в одинокую меланхолию. Он утопал в своих мыслях без возможности всплыть на поверхность, а воздух кипятился в лёгких, как в бурлящем раскалённом чане, и порывался изорвать его в труху. Лань Ванцзи было трудно вздохнуть. В своих покоях, огромных, холодных, он чувствовал себя не лучше, изнывая от жара, сгораемый изнутри в страшных муках. Он искал спасение во сне, но там его ждало только уныние, пламенными языками выжигающее его уродливое, обезображенное огнём нутро.       Лань Ванцзи ходил по дворцу, снедаемый болью, подобной воздыхающему пульсару внутри каждого голого нерва. Лань Ванцзи обедал с королём, давясь горечью сухого концентрата досады во рту. Он пытался забыть, отпустить, но новое мировоззрение требовало от него полностью отдаться терзаниям, в руки Богов, чьи слова были им наконец услышаны.       После месяца пыток, превосходящих все прошлые, принадлежащие Владыке, принц принял решение. Он встанет на рассвете и отправится в храм, туда, куда никогда не ступал и мысок его сапога.       Величественное здание из белого камня, увенчанное ажурными, истонченными к верху куполами из чистого серебра, высилось красивым ледяным титаном в центре столицы Гусу. Когда только занималась заря, здесь было ещё тихо. Служители неспешно прогуливались по вымощенным мрамором дорожкам у главного здания, все смиренные, в белоснежных рясах. Совсем рядом был их дом — монастырь, в котором они проводят день за днём, отдавая свою жизнь во имя служения Богам. Лань Ванцзи повёл носом, скрывая раздражение, и перешагнул порог храма.       Он истинно желал отыскать покой, и единственным местом, способным дать ему хотя бы слабую надежду на это, был божественный храм. Здесь поклонялись всем известным Богам: от самого древнего и могущественного — Богини солнечного света и плодородия Рукбах, до самого юного и приземлённого — Бога вина и весенних цветов Тайян. В своё время Лань Ванцзи слышал много рассказов об их земных жизнях и божественных, но не верил ни единому слову, однако теперь принц задумывался о правдивости преданий. Если всё это верно, то эти фантастические истории являлись былью? Каждая из них? Ему всё ещё трудно было это принять.       У самой дальней стены, украшенной яркими фресками с Небесными Высшими Богами, восседающими среди молочных облаков и лучезарных звёзд, в немом поклоне застыл глава храма. Высокий мужчина в белоснежных одеждах, спускающихся до пола, с длинными седыми волосами, собранными в тугой пучок. Он был похож на нефритовую статую. Лишь один взгляд на него обжигал Лань Ванцзи, опаляя пожаром.       Он всё ещё помнил. Он не забыл и никогда не забудет того, что этот мужчина сделал с его матерью. — Светлый принц решился посмотреть своим страхам в лицо? — донёсся до Лань Ванцзи низкий мужской голос, гулким эхом разнесшийся под сводами храма. Глава обернулся, прекратив поклон, и окинул принца равнодушным взглядом чёрных острых глаз. — После встречи с Владыкой Морских Вод Вам уже ничего страшно. — Я пришёл поговорить с тобой, — мрачно ответил Лань Ванцзи, подходя ближе. Его шаги дробились на сотни громких звуков, отталкиваясь от красочных стен. — И только. — Не станете каяться? — приподнял бровь глава храма и спрятал руки в широких рукавах. — Вы же уверовали. Теперь Вам нужно очиститься от грязи, что покрыла вашу душу за годы безверия и упрямого отречения. — Я не стану каяться. — Думаете, раз великий Владыка снизошёл до разговора с Вами, то все прошлые грехи перед Богами превратились в пыль? Это не так, королевское дитя, совершенно не так. Мы несём ответственность за свершенные дела до конца нашей жизни. — Да, именно так, глава. Мы все, — едва скрывая вскипающий внутри гнев, изрёк принц.       Они встали совсем рядом, лицом к фреске. Молчание было недолгим, его нарушил глава храма, повернувшись к принцу. — Знаете, Ваше Высочество, Вы ни капли не похожи на мать лицом. Но зато характер переняли её, это точно. — Ты ещё смеешь упоминать мою мать? — сверкнул глазами Ванцзи, заскрипев зубами. — Смеешь говорить о ней своим ртом? Если уж вспоминать грехи, то ты тоже нечист. Али ты позабыл, как со своими служителями приносил мою мать в жертву, а затем отрицал каждое моё слово, обвинив меня во лжи? Я не забыл. — Ничто не забыто, Ваше Высочество, — сухо ответил глава, стерпев гневный взгляд. — Ваша мать была опасна. Не только для церкви, но и для вас, принцев, с королём. Она была не в себе. После того, как она потеряла ребёнка, только проклятья, оскверняющие Богиню Рукбах, сыпались из её уст. Она винила Богиню во всём, но если бы наша Владычица была ответственна за каждое дитя, то ни одно из них не обращалось прахом в младенчестве. На всё есть причины, Ваше Высочество, Вы знаете. Боги приказали мне сделать это, отдать её душу в их руки, дабы они могли усмирить её и отправить на перерождение до того, как она совершит роковую ошибку. — Но ты сказал, что я лжец, — покачал головой Ванцзи. Его руки сжались в кулаки. — Когда я увидел ритуал и попытался рассказать об этом отцу и брату, ты всё отрицал. Меня отправили в глушь из-за выдуманного душевного беспокойства. Я был спокоен и честен. — Я не мог раскрыть правду Вашему отцу, покойному королю Лань. Он и так был убит горем, а истина могла навредить его рассудку ещё больше. К тому же, — глава взмахнул рукавами и присел на высокую ступень перед фреской. Принц последовал его примеру, но гнев его едва ли стих. — Вам никогда не нравилось во дворце. Посоветовав отправить Вас в тихий провинциальный замок, я желал Вам только добра. При дворе начались беспорядки. Король был болен, советники перетягивали края одеяла, выбирая себе фаворита: Вас или Вашего брата. Опасно было находиться в столице. — Это не отменяет того, сколько боли ты принёс, — прикрыв глаза, утих принц. Клокочущая ярость сменилась пустой отрешенностью, а облик этого монаха стал невзрачным силуэтом в памяти Лань Ванцзи. Но он никогда не забудет того вечера и тех пляшущих на стенах теней служителей в покоях его матери. — Мне никогда не простить тебя. — Мне не нужно Ваше прощение, принц, — пожал плечами глава. — У меня есть милость Богов. И… у Вас она тоже есть. Боги лишь дважды говорили со мной, хоть и я всю жизнь отдал им. А Вы никогда не веровали, но смогли не только побеседовать с Владыкой, но и лицезреть его. Как глава божественного храма, могу ли я спросить Вас: как выглядел Владыка? — Он прекрасен, — ничуть не задумываясь, ответил принц. Глава храма кинул на него весьма любопытный взгляд. — Владыка выглядел, как титан. Невероятно огромный и громогласный. Его волосы — чёрные облака; его тело укрыто морской пеной. Он мерцал звёздным светом, покрывшим его лицо. Но его истинный облик… — Истинный облик? — удивлённо отозвался глава храма.       Глаза Лань Ванцзи засияли от мысли о бледнолицем юноше, расчесывающем волосы, сидя на его кровати. Он раскрыл рот, чтобы продолжить, но вдруг замер. Может ли он поведать о Нём этому монаху? Он хранит память о злодеяниях, что тот совершил, но… из всех людей в столице глава храма — самый достойный человек для рассказа о Божестве. Он тридцать лет посвятил служению Богам и народу. Он сделал много хорошего для тех, кто приходил к порогу храма, и никогда не отказывал нуждающимся. Если справедливость и была, то кто Лань Ванцзи такой, чтобы её вершить? Чтобы мерить поступки людей? Да, он был зол, но этот человек совершил много добра. И единственное, чего он желал в этой жизни, быть ближе к Богам. — Да. Это юнец, дух утопленника, — сказал принц, рассматривая витую колонну у южной стены храма. — Он очень молод. И капризен. — Вы говорите о Божестве, Ваше Высочество, — покачал головой монах с лёгкой покровительственной улыбкой. — Не стоит называть его капризным. Божества непостоянны: они могут быстро сменить милость на гнев, стоит Вам сказать одно неверное слово. — Как скажешь, — пожал принц плечами, не желая открывать монаху всю правду. — У меня есть вопрос. По поводу ограничений. — О, ограничения, — хмыкнул глава храма и потёр подбородок. — У Божеств, тех, кто стоит рангом ниже Высших Богов, зачастую их бывает много. Стать Божеством можно легко, всего лишь нужно попросить об этом Богов посмертно. Но только единицы соглашаются на сделку после того, как узнают об этих самых ограничениях. — В чём они заключаются? — Первое и самое важное: став духом, больше никогда не сможешь войти в цикл перерождений. Божества больше никогда не смогут переродиться. Их судьба — вечно скитаться по своим владениям в обличье духа, пока существование настолько не наскучит им, что окончательная гибель и забвение покажутся единственным выходом. Ещё одно ограничение, не менее важное: Божество приковано к своим владениям, а точнее, к своему праху. Там, где кости духа, — его место заключения. Если говорить о Владыке Морских Вод, с коим Вы имели честь беседовать, то его владения — открытые западные воды, в которых Он и утонул. Ему не пересечь границ своих владений, которые заканчиваются там, откуда виднеется земля. — То есть… Владыка не может выйти за черту вод, с которых видно сушу? — Именно так, Ваше Высочество. Ему просто воспрещено видеть землю. Такова его участь до скончания веков. Но Он… — Знал, на что соглашается, — закончил за монаха Лань Ванцзи.       Вот, что Вэй Ин имел в виду, когда говорил о том, что с радостью бы увиделся с братом, но тот не желает выходить в море. Владыка связан по рукам и ногам, если речь идёт о земле, и только сам король Цзян сможет пересечь разделяющую их черту.       Лань Ванцзи покинул храм в смешанных чувствах. Но он больше не ощущал той боли, что сковывала его на протяжении месяца, проведенного на суше. Так, он принялся за свои обыкновенные дела: стал посещать королевские советы, терпеть выходки Лань Цзинъи, читать книги из бесконечной гигантской дворцовой библиотеки, помогать брату с делами внутренней политики и иногда выбираться в город, чтобы под покровом мантии прогуляться в самые тихие уголки столицы. Его внимание всё чаще стал приковывать храм. Однако мысль о том, что помолиться Владыке Морских Вод он может и в своих покоях, выйдя на балкон и устремив взгляд на далёкий горизонт, останавливала его от посещения этого места.       Солнце плавилось на западе, расходясь по воде золотыми реками и рубиновыми ручьями, тонуло и вновь восходило на востоке, озаряя своим светом Гусу. Так закончилась весна, ускользнуло от невнимательного взора Лань Ванцзи, зачитавшегося в горе библиотечных книг с преданиями о Богах, и лето, а затем осень и зима стали лишь мимолётными картинками с пожелтелыми листьями и хлопьями снега. Одиннадцать месяцев, проведённых на суше, остались позади. В зале советов бурно обсуждали пригласительное письмо. — Да, все мы знаем, что Цинхэ всегда проводило церемонию совета королей на высшем уровне, — щебетал Лань Цзинъи, передавая письмо другим участникам собрания. — Но король Не скончался пару месяцев назад, а теперь на троне восседает его старший сын — Не Минцзюе, и никто не знает, что в голове у этого юнца. Пусть очередь за Цинхэ, но мы можем перенести совет королей в другое место, например, к нам. — Нет, это слишком расточительно, — покачал головой король Лань. — Подготовка будет длиться дольше месяца, а ресурсов будет затрачено ещё больше, чем на празднование первой полной луны в новорожденном году. Если острова Не уже завершили подготовку, то мы не посмеем превратить все их старания в прах. — Мой король, но нам пока неизвестны помыслы нового короля Не… — Лань Цзинъи, мы примем приглашение и отправимся на совет королей в Цинхэ. Через два года церемония и так будет проходить в Гусу, — прервал его король и подытожил сегодняшнюю встречу совета. — Господа, прошу, можете расходиться.       В зале советов, помещении с изящными фресками и большими витыми клетками под потолком, в которых спали совы, мгновенно стало тихо. В большом кресле за круглым столом сидел король Лань, а по его левую руку — принц Ванцзи. — Брат, — негромко позвал принц, вытащив короля из размышлений о подготовке делегации. — Да, Ванцзи? — У меня есть к тебе одна просьба. — Так, Ванцзи. И какая? — Король Цзян. Ты знаешь, что он не посещает советы королей. — Верно, потому что для этого ему нужно пересечь и западные воды, и южные, а Цзян Чэн никогда не выходил в открытое море по своим причинам, — вслух домыслил король и вскинул на Ванцзи непонятливый взгляд. — Но какое он имеет отношение к твоей просьбе? — Позволь мне отправиться в Юньмэн и уговорить короля Цзян посетить совет.       Лицо Лань Сичэня исказилось выражением шока и неуверенности. Пару секунд он просто моргал, в упор смотря на своего брата, а после, сглотнув, промолвил: — Зачем? — Брат, есть тот, кто будет рад увидеть короля Цзян в западных водах, и я должен отплатить ему за то, что он делает для наших кораблей. — Этот кто-то..? — недоуменно повёл плечами Лань Сичэнь, но постарался взять себя в руки. Удивление осталось только бликом в его светлых глазах. — Владыка, брат. — Ах, — только и сорвалось с его губ. — Владыка… тогда, тогда поезжай, Ванцзи. Но пообещай мне, что прибудешь в Цинхэ вместе с королём Цзян и объяснишься передо мной. Расскажешь обо всём. — Да, брат, обещаю, — кивнул Ванцзи.       Одна из сов встрепенулась ото сна, ударив крыльями по прутьям клетки, и белое перо медленно опустилось вниз, упав на стеклянную столешницу.       Так Лань Ванцзи вновь отправился навстречу Владыке Морских Вод.