Будь у меня сердце

      Сборы длились одну неделю. Лань Сичэнь приказал готовить два корабля — один должен поплыть на запад, в королевство Юньмэн, а второй, как и предполагалось изначально, — в сердце островов Цинхэ, прямиком на совет королей.       Лань Ванцзи досталось новое быстроходное судно — «Крылатая Рыба» — с набранной за пару дней до выхода в море командой. Новый корабль и новые люди, но необыкновенно сильное волнение и ощущение солёного ветра на коже всё те же, как и в прошлом плавании. Немногие знали истинную причину поездки в Юньмэн, но и те, кто не знал, не болтали попусту, а следовали королевским приказам беспрекословно. Немолодой капитан «Крылатой Рыбы» ни разу не заикнулся о неожиданности визита к королю Цзян принцу, он и вся остальная команда сохраняли по отношению к Лань Ванцзи молчаливое почтение, каким его удостаивали не только из-за титула и происхождения мужчины, но и из-за прошлогодней истории с Владыкой. Новость о той встрече, как и думал Ванцзи, быстро разнеслась по свету. Ныне всякий проходимец считал своей обязанностью напомнить принцу о том происшествии. И не только раболепством, кое люди приумножили к нему, но и вгоняющими его в краску криками и возгласами отовсюду во время конных прогулок по городу или в округе. Одни кричали о чести и благословении, снизошедшем на светлого принца; другие — что-то о его величии. Так отчаянно стыдно ему не было ещё никогда, особенно, если рядом оказывался король, чей взгляд был насмешливо-снисходительным.       Солнце взошло пару часов назад, не успев подняться достаточно высоко для того, чтобы опалить жаром лица моряков. Снова поздняя весна и снова глубокие западные воды — ровно год прошёл с поездки в Юньмэн. Лань Ванцзи чувствовал себя неспокойно, ногтями сдирая тонкий верхний слой с деревянной перекладины.        «…будь у меня сердце, будь у меня чувства и жизнь, я бы обязательно полюбил тебя.»       Никогда ещё слова так сильно не ранили и вместе с тем не возносили к блаженству. Владыка не просто произнёс это, но он признался. И его голос до сих пор звучал в голове, волнами мелкой пугливой дрожи прокатываясь по всему телу, поднимая волосы на руках и затылке.        «…я бы обязательно полюбил тебя.»       А Ванцзи? Любит ли он?        «Слишком сложно… кажется, я запутался окончательно», — мрачно думает Лань Ванцзи, вздыхая.       От непрерывного и целенаправленного самобичевания Лань Ванцзи отвлёк громкий всплеск. Поблизости не было матросов, которые могли бы сбросить что-то в воду, а потому лишь одна догадка, отдающая самоуверенной надеждой, успела посетить голову принца, и она подтвердилась. Мокрые холодные руки обхватили его за шею, превращая воротник белой рубашки в скомканное влажное тряпьё и сминая сухую горячую кожу. Его острые ногти впились глубоко в затылок, цепляя длинные пряди волос Ванцзи. — Я ждал тебя, — прошептало бледное создание прямо ему в лицо, неустойчиво балансируя на кончиках пальцев. Его длинные ноги тянулись, как струны инструмента, и скользили по мокрой нижней перекладине. — А я… — тихо ответил Лань Ванцзи, но не успел закончить: чужие губы прижались к его и оставили мокрый солёный след. — А ты? Ты скучал? — выпалил Владыка, впиваясь в принца цепким свинцовым взглядом. — Да, — признался мужчина, обхватив юношу за тонкую талию и вытащив его на палубу. На нём был один бесстыдно прозрачный хитон цвета жемчуга и морской пены, перекинутый через левое плечо; капли воды собирались у края ткани и падали на пол.       В размышлениях Ванцзи и не заметил, как солнце перекатило на западный небосклон и поспешило скрыться за горизонтом. Земля осталась позади. Матросы уже зажгли свет по всей палубе, и за спиной принца горел единственный стеклянный фонарь со свечой внутри. Медно-золотистые отблески касались его волос и воскового лица напротив, делая его чуточку живее.       Руки против воли захватили чужие запястья и прижали к высокому лееру хрупкое тело юноши. Лань Ванцзи считал себя человеком чести и рассудка, однако в этот момент что-то с грохотом рухнуло на дно живота, запуская необратимый процесс раскаливания всех внутренностей одновременно. Отголоски той боли, что утихла ещё много месяцев назад, превратившись в глухой скулёж былых ощущений, вновь зазвучали колоколами, звеня в ушах и совершенно сбивая с толку.       Принц не понимал до конца, что чувствует, но сердце его билось так громко, что, казалось, вся палуба могла явственно расслышать. Ладонями он провёл вверх по чужим предплечьям, сжав острые локти. Владыка мог бы дышать ему в шею прямо сейчас, будь он жив, но лишь прохлада вилась у дрожащего кадыка, а ледяные губы неощутимо скользнули к выглядывающим из распахнутого ворота ключицам. Голова закружилась от жуткого контраста температур, и Ванцзи крепче сжал руки, нависая над черноволосым юношей. Его тень полностью поглотила фигуру Владыки, скрыв от всего мира.       Вдруг где-то справа послышались шаги.       Владыка ловко освободился из плена сильных рук и прозрачной фурией исчез за бортом. Лань Ванцзи успел схватить воздух, беспомощно облокотившись о леер. — Ваше Высочество! — донеслось сбоку громкое и взволнованное. Это был один из матросов, запыхавшийся и на ходу пытающийся поправить сползающий невысокий хвостик. — Ваше Высочество, простите за беспокойство, но капитан желает видеть Вас. — Конечно, — слегка растерянно кивнул принц, вглядываясь в собственное отражение, рябящее внизу, на поверхности воды. Почудилось, словно его же глаза хитро прищурились и подмигнули. Лань Ванцзи встряхнул головой, избавляясь от наваждения, и зашагал в сторону капитанской каюты.       Мысли путались и накладывались друг на друга. С каждым шагом Ванцзи чувствовал, как всё больше вязнет в них и не может избавиться от этого ужасного чувства беспомощности. Оно липло к телу и тянуло вниз, сквозь днище корабля, в воду.       Что всё это значит? И значит ли для Владыки хоть что-то?       Он играет? Развлекает себя, играя на чужих чувствах и перебрасывая из одной ладони в другую окровавленное сердце, вырванное, украденное у принца. А крал ли?       Капитан говорил что-то о восточном ветре, подгоняющем корабль. Говорил, что прибудут они даже быстрее намеченной даты, и принц слабо улыбнулся, ответив лёгким кивком. Вот и славно, значит, они уже скоро окажутся в Юньмэне, а там останется дело за малым. Точнее, нет, совсем не за малым. Предстояло уговорить короля Цзян поплыть на корабле, пересечь открытые воды, а единственное, чем мог Лань Ванцзи убеждать ожесточенного временем и одиночеством короля, это слова. Слова о его погибшем брате, который стал Владыкой Морских Вод и больше десятилетия ожидал встречи с королём.       Возвратившись в свою каюту, принц тяжело выдохнул и рухнул на кровать, прикрыв лицо ладонями. Его жизнь была такой замечательно-обыкновенной всего год назад, без лишних переживаний и эмоций, но стоило ему впервые в жизни взойти на борт корабля, как вдруг…       Вода в бочке, стоящей у комода с зеркалом, всколыхнулась. Ванцзи опустил ладони, открыв глаза, и уставился на въевшееся в подкорку сознания лицо. Обожгло чувствами, чью природу принц старательно пытался скрыть от самого себя. — Что тебе сказал капитан? — ухмыльнулся Владыка, положив руки на бортик бочки. — Думаю, ты и сам знаешь, — глухо ответил Ванцзи, приподнимаясь на локтях. Его волосы распустились, рассыпавшись по плечам, а золотистые глаза поблескивали из-под тонких прядок чёлки. — Ну да, — согласился Владыка, вольно развалившись в бочке. Вода выплеснулась, стекая по деревянным бортам, и расплылась на сухих досках отражающей свечи лужей. — Восточный ветер. Это всё я, ха. Но… зачем ты плывёшь в Юньмэн? — За твоим братом. — Шутишь? — Владыка приподнял тонкую бровь и смахнул с лица мокрые пряди волос. — Здесь только один шутник, Вэй Ин, и это не я.       Владыка громко цокнул языком и ударил по воде плашмя ладонью. Брызги воды осели на его волосах и лице, скатываясь по скулам и оседая в складке меж хмурых бровей. Такое выражение Лань Ванцзи видел у Владыки впервые. — Ты зол? — тихо спросил принц. — Я обнадёжен, Лань Чжань, — почти прошептал Владыка и уткнулся в свои ладони. — И я ненавижу это. Все мои надежды обратились холодной пустотой, не оставив и отблеска света. Ты заставляешь меня снова надеяться, и мне это не нравится. — Я обещаю тебе, что уговорю короля Цзян спуститься со мной на воду. — Одиннадцать лет я ждал этого. Не строй воздушные замки, мой принц, ты не можешь обещать Владыке Морских Вод то, в чём никогда не будешь уверен до конца. — Уверен, Вэй Ин, — поднявшись с кровати, возразил Лань Ванцзи. Он приблизился к бочке и присел возле, заглянув Владыке в глаза. — Он поверил в то, что я говорил с Владыкой. — Но поверит ли в то, что ты говорил с его братом?       Пару секунд они молча обменивались взглядами. Золото в глазах Ванцзи зажглось озарением, его ресницы мелко задрожали. — Скажи мне то, о чём знал только ты и твой брат. — Не многого ли ты требуешь от Владыки, малец? — сощурившись, усмехнулся морской дух, но затем принял вид задумчивый и сосредоточенный. — Есть одна вещь. Заколка. — Гранатовая заколка? — Да, она самая. Эта вещица была у меня с тех пор, как волосы отросли достаточно, чтобы их заколоть. Мать носила её, а затем подарила мне и наказала беречь как зеницу ока. Я как почувствовал, что в тот вечер больше не вернусь домой невредимым, и отдал заколку А-Чэну. Она… не обычная. На обратной стороне выбита фраза, которой мать всегда учила меня: «Не забывай то хорошее, что сделали для тебя, но забудь о том, что сделал ты для других». Я и впрямь следовал этим словам… при жизни. — Твоя мать была достойным человеком. — Была, — согласно кивнул Владыка. — А ещё она была из дворянской семьи. Пару сотен лет назад дом Цансэ был одним из самых влиятельных и богатых в Юньмэне. Мои предки были настоящими лордами и та фраза — девиз дома Цансэ. Жаль, что я родился не в то время… — Ты хотел быть лордом? — приподняв кончики бровей, нарочито равнодушно спросил Лань Ванцзи, стараясь не заострять внимание на последней фразе. — Оставайся наш дом столь же богатым, моя мать была бы жива и я… возможно, тоже. Бедность приносит с собой смерть, мой милый принц. Но! Сложись всё по-иному, Цзян Чэн никогда не стал бы мне братом, Яньли — сестрой, а мы с тобой могли не встретиться. А если бы и встретились, то я, простой мужчина в самом расцвете сил, ха, вряд ли решился бы соблазнять юную особу королевских кровей. — А ты соблазняешь меня? — несдержанно фыркнул принц и прожёг Владыку взглядом. — Я… возможно, — улыбнулся юноша и, потянувшись, щёлкнул принца по кончику носа. — Но ты, кажется, преуспеваешь в этом больше моего, Лань Чжань.       И только принц успел коснуться своего носа, распахнув глаза в недоумении и возмущении, как Владыка, погрузившись в воду с головой, исчез, лишь волосы его чернильными разводами остались на мгновение и растворились окончательно, оставив в бочке пустоту.       Остаток поездки, подозрительно короткой и ветреной — Владыка явно переборщил с помощью, — прошёл относительно спокойно. Спокойно, потому что больше Владыка принцу лично не являлся; относительно, потому что Он досаждал другими способами. Всякий раз проходя мимо зеркал, Ванцзи видел вовсе не своё отражение, а ухмыляющегося Владыку, крутящего тонкую прядь на пальце. Только принц замечал подвох — отражение принимало нормальный вид, и из зеркала на него смотрело его собственного взбудораженное лицо. Бочка в комнате постоянно переворачивалась, разливаясь по всей каюте, и все вещи принца, лежащие на полу подле кровати, становились испорчены. Лань Ванцзи не знал, чем заслужил на свою голову такую напасть, но ощущение того, что Вэй Ин постоянно находится рядом, было до странности приятным и греющим.       Как только на горизонте показались земли Юньмэна, греть перестало. Влажный холодный ветер залез под одежду и украл остатки тепла, оставляя Лань Ванцзи один на один с его волнением.       В порту сразу же началась шумиха. Облачные знамёна Гусу на «Крылатой Рыбе» были замечены ещё издали, и, когда корабль прибыл к причалу, любопытных носов собралось так много, что не сосчитать. Едва лишь завидев принца Лань, люди восторженно охали и ахали и расходились, припоминая, что у него над головой сияет нимб благословения Владыки Морских Вод. К тому моменту, как принц добрался до дворцовых ворот в сопровождении своей стражи и солдат, присланных в порт оповещённым о прибытии принца Цзян Чэном, усталость взяла своё, потеснив и волнения, и тревогу. Лань Ванцзи, идущий на встречу с королём Цзян, чувствовал себя чуть уверенней, чем в начале поездки, и сохранял обыкновенное равнодушное выражение лица.       Однако брови его надломились всего на секунду, стоило королю Цзян, облачённому в тёмно-фиолетовые одежды, войти в небольшую залу, в которой его и ожидал неожиданный гость. — Его Высочество принц Лань, чем обязан? — с порога вопросил король. Он был явно не в лучшем расположении духа: его тёмные глаза искрили раздражением, щурясь, а желваки опасно двигались под кожей. — Ваше Величество, простите мне мою грубость. Я смел прибыть без предупреждения, — вежливо поклонился королю Лань Ванцзи и выпрямился, встречаясь с ним взглядом. Цзян Чэн не то смотрел, не то колол, мысленно разделывая Лань Ванцзи на куски. Принц поёжился, но виду не подал. — Чтобы просить Вас поехать вместе со мной на совет королей.       Король Цзян поперхнулся воздухом, нахмурившись сильнее обычного, но взял себя в руки и подошёл поближе, усмехаясь принцу в лицо. — С чего бы мне отвечать на Вашу просьбу, принц Лань? — С того, что в западных водах Вас ждут.       Лицо Цзян Чэна дрогнуло. Он поглубже втянул носом воздух и выдохнул сквозь зубы, прошипев, словно змея. — И кто же? — Ваш брат, Вэй Ин.       Лань Ванцзи буквально наблюдал за тем, как бледнеет лицо короля Цзян, прежде чем он разомкнул плотно сжатые побелевшие губы. — Откуда ты?.. — Ваше Величество, Владыка Морских Вод — Ваш названный брат Вэй Усянь. Я обещал ему доставить Вас в западные воды, — выпалил Лань Ванцзи, пользуясь заторможенностью застанного врасплох Цзян Чэна. — Нет, это не… — Не ложь, Ваше Величество. На обратной стороне заколки, что у Вас в волосах, написано: «Не забывай то хорошее, что сделали для тебя, но забудь о том, что сделал ты для других». Если это так, то всё, что я говорил ранее, чистая правда.       Корабли были спущены на воду на следующий же день.       Несмотря на напускную жесткость, король казался больше растерянным и неуверенным, чем решительным. Лань Ванцзи отправил «Крылатую Рыбу» обратно в Гусу, а сам неотступно следовал за Цзян Чэном по пятам, чтобы убедиться в том, что король взойдёт на борт без происшествий и его обещание Владыке будет выполнено.       Порт шумел, как центральный рынок; людей, привлечённых новостью о поездке Цзян Чэна на совет королей, было слишком много — они проталкивали дорогу поближе к королевскому судну локтями, только чтобы своими глазами увидеть, как известный своей неприязнью к отрытому морю правитель поднимется на корабль и отплывёт. Толпа была взбудоражена, все высматривали короля, что уже должен был появиться в порту в сопровождении нагрянувшего в Юньмэн молодого принца из Гусу. Принца, который разговаривал с самим Владыкой Морских Вод, а затем вытащил их короля в море. — Этот принц явно не простой человек, — болтали повсюду, качая головами.       Лань Ванцзи ехал рядом с королём, посматривая в его сторону. Поводья в руках Цзян Чэна грозились лопнуть от того, как сильно их сжимали напряжённые ладони. Король был нем как рыба, бледен и исключительно по многолетней привычке держал лицо суровым, а тон — чуть ли не до рыка грубым. Его мало интересовало столпотворение в его честь; мыслями король был далеко отсюда, и Лань Ванцзи почти что мог разглядеть в отливающих фиолетовым глазах образы прошлого.       Когда все церемонии были завершены, а Лань Ванцзи вновь едва сдержался от усмешки из-за милой песни про кровожадность Владыки, делегация королевства Юньмэн во главе с королём Цзян и прицепившимся к нему принцем из Гусу успешно взошла на борт большого парусника с лотосовыми знамёнами.       Как только судно отошло от причала, король напрягся заметнее прежнего, теряя перед внимательным принцем последние остатки своей грозности. Матросы, зная жуткий нрав своего правителя, разбежались выполнять распоряжения подальше от той части палубы, где находились господа с голубой кровью, и мужчины остались в гнетущей тишине. Цзян Чэн покрепче сжал леер, тяжёлым взглядом рассматривая темнеющую воду за бортом, а Лань Ванцзи облокотился о деревянную перекладину в паре шагов от болезненно-пепельного короля. — Как он теперь… выглядит? — с трудом выплюнул пару слов Ваньинь и уставился на принца. Лань Ванцзи посмотрел на короля Цзян так, как обычно это делал его старший брат, и коротко улыбнулся одним уголком губ. — Подозреваю, что бледнее обычного, — ответил принц Лань, и Цзян Чэн сердито сощурил глаза. — Не думаю, что он претерпел сильные внешние изменения. — Он умер, — сквозь зубы прошипел король. — Вероятно, и выглядит как труп?        «Только на ощупь», — едва не сказал Лань Ванцзи, но вовремя прикусил язык. — Может, слегка, — сказал он вместо этого и получил в ответ только нервное молчание. Цзян Чэн стал выглядеть ещё хуже.       Когда земли Юньмэна стали теряться из виду, стираясь с горизонта, начало вечереть. Чем дальше они были от суши, тем сильнее чувствовалось напряжение. Оно, почти ощутимое физически, потрескивало невидимыми разрядами в воздухе над водой. Казалось, вместе с королём Цзян волнуется и море.       Небо, затянувшееся свинцовыми тучами, приобрело тёмно-серый оттенок, стремительно мрачнея с каждой минутой. Стояла оглушительная тишина, едва ли прерываемая звуком развевающихся парусов. Даже матросы стихли, молчаливо выполняя указы капитана.       Гладь воды зарябила.       Цзян Чэн, уныло всматривающийся в своё отражение, отшатнулся от леера. Лань Ванцзи, сидящий на ступени неподалёку, поднял голову, почуяв запах озона. По коже поползли мурашки; принца словно окунули в расплавленную молнию, заставив прочувствовать колкий электрический заряд.       В воду будто опрокинули огромную банку чёрной краски, расползшейся замысловатыми узорами по глади, отражающей налитое тёмным серебром небо. Лань Ванцзи, вставший рядом с оцепеневшим королём Цзян, вдохнул побольше воздуха и вздрогнул: он понимал, что происходит, но не мог не испытывать бессилие перед могущественной стихией, которую олицетворял его Владыка. Хотелось упасть на колени, что и сделало большинство матросов, настолько сильной была мощь Божества, поднимающегося из глубоких вод.       Вслед за длинными чёрными волосами из-под воды показалась белоснежная кожа лица, мерцающая жемчужным блеском. Лоб, прямой нос и тонкие иссиня-фиолетовые губы, чуть приоткрытые и, наверняка, солёные на вкус. Лань Ванцзи сдержал улыбку. Они виделись всего пару дней назад, но только сейчас он понял, что, кажется… соскучился. — Говорите, не претерпел сильных изменений, принц Лань, да?! — выкрикнул Цзян Чэн, пытаясь перебить шквал ветра и шум бурлящей воды, когда Владыка приподнялся над волнами по плечи. Половину матросов сдуло куда-то к правому борту; люди отчаянно цеплялись за тросы и перекладины, пытаясь не упасть в воду. Принц зацепился за леер мёртвой хваткой и в последний момент ухватил короля Цзян за локоть, прежде чем тот не перелетел через борт. — Владыка любит эффектные появления, — прокричал Лань Ванцзи, оборачиваясь на Цзян Чэна и помогая тому уцепиться за бортик.       Цзян Ваньинь едва ли мог оторвать взгляд от Божества, которое раньше было его братом. Великолепный титан, сияющий, грозный, он был объективно невероятен. Это было действительно… нечто. — Он… он… — Потрясающий, — закончил за короля Лань Ванцзи, выдохнув. В глазах обоих горел восторг. — Мальчики, — раздалось сверху. Владыка тянул сладкую улыбку и довольно щурился. Его рука, белая, изящная, поднялась из-под воды; указательным пальцем Владыка коснулся корпуса корабля, покачнув его. — Я так рад видеть вас.       Нефритовый титан задорно оскалился, а затем, превратившись в мерцающую белую пыль, рассеялся над водой. На палубу задул ветер, ослепительные искорки подлетели в воздух и упали на деревянный пол, играючи рассыпавшись стаей лунных зайчиков и, попрыгав повсюду, собравшись в перламутровый силуэт. Какое-то время никто не мог видеть, глаза слепило от яркого света, но уже через пару секунд Лань Ванцзи различил в клубке лунного света и жемчужной пыли знакомые черты. Ещё через мгновение свет угас, оставив после себя черноволосого высокого юношу.       И пока матросы валялись по палубе в полном раздрае, на грани потери рассудка от эмоционального шока, юноша щёлкнул языком и ухмыльнулся, выставив руки в приглашающем в объятья жесте. — А-Чэн, разве ты не хочешь обнять своего братца?       Цзян Чэн не ответил. Он вообще был похож на человека умалишённого, потому как его глаза вертелись со скоростью света, обегая взглядом фигуру Владыки, а губы дрожали, пытаясь что-то произнести, но ни звука в итоге не вырвалось.       Лань Ванцзи громко вздохнул. В несколько шагов он добрался до Владыки, едва удержав лицо, снял с себя плащ и накинул его на плечи абсолютно голого юноши. Ну сколько можно… — О, — только и сказал Владыка, закутываясь в лёгкий белый плащ. Он с благодарностью посмотрел на принца и мягко улыбнулся ему. Лань Ванцзи почти обнял его вместо брата, но удержался. — Ты выполнил обещание. Я благодарен.       Принц Лань не ответил, лишь кивнул и отошёл в сторону, позволяя всё ещё шокированному королю Цзян подойти ближе. Вэй Ин одарил и его тёплой улыбкой, а после сгрёб в объятья, ладонями вцепившись в фиолетовые одежды. Цзян Чэн уткнулся ему в плечо, а после — О, Небеса! — расплакался, судорожно хватаясь за складки белоснежной ткани на спине брата. — Вэй Ин… — всхлипнул Ваньинь, виском прижимаясь к словно заточенной кем-то скуле Владыки. Кожа его была холодной и влажной. Промёрзлой. Пугающе ледяной. — Тише, брат, всё хорошо, — тихо успокаивал его Вэй Ин, гладя по волосам и дрожащей спине. Заметив свою заколку, он улыбнулся. Та самая, его, и всё ещё у брата. Он встретился взглядом с Ванцзи. Принц не заметил и проблеска слёз в серебряных глазах. Точно, у него же… нет сердца. — Всё хорошо, А-Чэн.       Принц Лань упорно старался не смотреть на такого уязвимого сейчас короля Цзян. Вся его спесь вмиг опала с него, разлетевшись лебединым пухом. Он был открыт душой и сердцем, был настоящим, тем мальчиком, потерявшим брата, а затем и родителей, чтобы на долгие годы погрузиться в безликое уныние и ощетиниться на весь мир, подобно отнятому у матери и избитому в кровь щенку, выросшему с мыслью о несправедливости и жестокости, наполняющей сердца Богов и людей.       Отчаянный плач Цзян Чэна оборвался так же внезапно, как и начался. Он отпрянул от брата, всё ещё держа того за руку, и впился очень напряжённым изучающим взглядом в его лицо. Оно было мертвенно-бледно, с меланхоличной улыбкой на жутких синих губах и напоминанием о былой задорной радости в морщинках возле уголков рта. — Ты погиб, — изрёк Цзян Чэн, не чувствуя пульса на запястье. — Одиннадцать лет назад, А-Чэн, — усмехнулся Владыка, одной рукой поддерживая сползающий плащ. — Но ты разговариваешь со мной, улыбаешься, чувствуешь… — Нет, брат. Не чувствую. — Ты не… не чувствуешь ничего? Но ты всё ещё любишь меня, нашу шицзе, родителей… — голос Ваньина дрожал. Он двумя руками схватился за холодную ладонь брата, как маленький ребёнок, цепляющийся за свою мать. — Это не так. Я больше не могу, — лицо Владыки дрогнуло, его брови надломились. — Чувствовать. Не могу любить. Я принёс своё сердце в жертву Богам, только чтобы остаться в этой реинкарнации, в этом уме, чтобы продолжать существовать с памятью о вас, о семье. Я не могу любить, А-Чэн, но я помню, как любил тебя. И это воспоминание заставляет меня хотеть обнимать тебя вечно, понимаешь? — Вэй Ин, — очень тихо отозвался Цзян Чэн и вновь уткнулся в изгиб шеи брата, вдыхая запах моря — соли, изумрудной тины и ветра.       Они ещё долго простояли вот так, цепляясь друг за друга. Вэй Ин прижимал к себе брата, выросшего и так сильно изменившегося, но при этом — ни капли, ведь всё тот же лиловый отблеск в маминых глазах, те же острые брови вразлёт и любовь во взгляде, которую тот пытается скрыть. Но вот мужчина задрожал уже не от слёз, а от холода, окончательно продрогнув в ледяных объятьях. — Так, думаю, нам нужно пойти в каюту и согреть тебя, братец, — проворковал Владыка, в последний раз проведя по влажным волосам Цзян Чэна. — К-как с-скажешь, — застучав зубами, на удивление легко согласился Ваньинь, и под чутким присмотром самого Владыки Морских Вод, взявшего его за руку, повёл к своей каюте. — Лань Чжань… — обернулся Вэй Ин, перед тем, как они с братом завернули за угол, и беспомощно глянул на него.       Лань Ванцзи улыбнулся ему, что делал крайне редко, и понимающе кивнул. Он подождёт. Они подождут. И, когда братья скрылись за углом, а принц вернулся к жестокой реальности, представляющей из себя раскиданных по кораблю немощных матросов, послышался голос Цзян Чэна, преисполненный открытого возмущения. — С какой стати ты зовёшь его Лань Чжанем?       Так Лань Ванцзи понял, что хочет слышать своё имя только из уст Вэй Ина. И как можно чаще.