Я тот, кого никто не любит, я тот, чей взор надежду губит, Я бич рабов моих земных, я царь познанья и свободы, я враг небес, я зло природы, И, видишь - я у ног твоих! Лишь только я тебя увидел - И тайно вдруг возненавидел Бессмертие и власть мою. В бескровном сердце луч нежданный Опять затеплился живей, И грусть на дне старинной раны Зашевелилась словно змей. Что без тебя мне эта вечность? Моих владений бесконечность? Пустые звучные слова, Обширный храм - без божества! С моей приступной головы Я гордо снял венец терновый И всё былое бросил в прах: Мой рай, мой ад в твоих очах. Люблю тебя нездешней страстью, Как полюбить не можешь ты: Всем упоением, всей властью Бессмертной мысли и мечты. Давно тревожа мысль мою, Мне имя сладкое звучало; Во дни блаженства мне в раю Одной тебя недоставало. Клянусь я первым днём творенья, Клянусь его последним днём, Клянусь позором преступленья И вечной правды торжеством. Я опущусь на дно морское, Я полечу за облака, Я дам тебе всё, всё земное - Люби меня!.. (с) Unreal – Демон
Ноябрь 1998 года. Пригород Новосибирска - Спасибо, спасибо, спасибо - Мэри шептала в губы Солдату во время поцелуя. - Нам пора, - оторвавшись от ее губ произнес Солдат, прислонившись своим лбом к ее. Они бросили мотоцикл в подворотне и угнали припаркованную рядом тонированную Тойоту. Солдат умело вел серебристую Кроун в городском потоке. До вечера им нужно было добраться до грузовой железнодорожной станции и найти теплую одежду. К обеду они были уже на месте. Солдат оставил Мэри в машине, а сам ушел на разведку. Азарт и опьянение после побега сошли на нет, и нахлынула апатия. Девушка смотрела сквозь тонированное стекло на унылый серый пейзаж. На улице шел холодный дождь вперемешку со снегом. Машина быстро остыла, и Мэри порядком замерзла. Если так будет продолжаться дальше, то она совсем обессилит. Солдат вернулся где-то через сорок минут. Сначала он сунул Мэри объемный пакет, а потом сел на водительское сидение и завел машину, чтобы немного прогреть салон. - Переоденься. - Угу, - промямлила Мэри, руки ее не слушались. Он заметил, что ее пальцы посинели. - Давай сюда, - протянул ей свою живую ладонь. Мэри вложила свои пальчики в протянутую горячую ладонь и блаженно закатила глаза. - Я всегда плохо переносила холод, а сейчас вообще не могу терпеть. - Особенность твоей мутации. - Что мы будем делать дальше? - Через три часа уходит товарняк на Москву. Мы поедем на нем. - Что мы будем делать в Москве. - Левые документы, чтобы выехать из страны. - Может, доберемся до Питера? У меня подружка там. Она может помочь. Солдат кивнул. - Зачем ты это делаешь? – Мэри тихо спросила, закусив губу и посмотрев на него с тревогой. - Не знаю.***
За 15 минут до отбытия товарняка до Москвы Солдат и Мэри пробрались к поезду. Мужчина сорвал замок металлической рукой, открыл откатную дверь и подсадил девушку, и следом запрыгнул сам. Вагон был наполнен тюками и деревянными ящиками. Они пробрались вглубь, подальше от двери. Они разместились на мешках. Солдат притянул Мэри к правому боку. Девушка положила голову ему на плечо и задремала. Им предстояло ехать в таких условиях почти двое суток. Было решено слезть с поезда в Подмосковье и поймать попутку в сторону Питера. Когда поезд набрал скорость, Мэри почти сразу уснула. Солдат перебирал пальцами ее волосы и размышлял. Решение о том, чтобы сбежать с Базы, пришло внезапно, и было воспринято им как само собой разумеющееся. До этого задания он воспринимал мир, как черно-белую фотографию с красными акцентами на убийствах, приказах, заданиях. Все было предельно просто – он просыпался, его Генерал называл код, он выполнял поручения, не было раздумий, рассуждений, мучительных поисков истины. В этом задании было все совершенно по-другому. Графиня, после успешной операции, не засунула его обратно в криокамеру, а назначила тюремщиком и охранником мутанта №6. За эти месяцы наблюдений он начал оценивать происходящее, не как машина, а как человек, которым он, возможно, когда-то был, но не помнил. Попытки пробраться сквозь туман в собственной голове вызывали приступы боли и дезориентации. Все еще больше усложнилось, когда он понял, что объект вызывает в нем эмоции. Его реакция стала непредсказуемой. Глубоко внутри себя ему хотелось, получить отклик от девушки. Когда он думал о ней, то называл ее Мэри. Он помнил, что Виктор рассказывал о прозвище, которое было у нее в прошлой жизни. Только вот «Кровавая Мэри» в его представлении никак не вязалась с Машей Романовой. Хотя Солдат знал, что она способна сделать с человеком, когда перекинется в ту запредельную черную тварь. Мэри спала тревожно, вжимаясь в него всем телом, засунув одну руку ему за пазуху украденного пуховика с символикой РЖД, а вторую в его же правый карман. Он чувствовал на шее ее горячее дыхание, его тело реагировало на ее близость, хотелось большего, но он знал, что допускать чего-то большеного нельзя. Интуиция, а может быть затертая до дыр память, говорила о том, что нужно покинуть страну, узнать, наконец-то, кто он, найти тех, кто может спасти Мэри от Гидры. На себя ему было плевать, но не на девчонку. Он не мог объяснить свою потребность исправить причинённое им зло. Поезд делал остановки на непродолжительное время. После одной такой Мэри открыла глаза. Она близоруко щурилась, пытаясь понять, сон это или явь. Облизав потрескавшиеся губы, она прошептала: - Я долго спала? - Часов шесть. - У нас получилось? - Видимо. - Почему ты мне помог? - Не спрашивай, я не знаю. Они замолчали на некоторое время. Мэри пошевелилась, потянулась, а затем отстранилась и заговорила: - Я все равно не понимаю. Ты сначала ловишь меня, а потом спасаешь. Я даже не знаю твоего имени. В темноте вагона было трудно рассмотреть ее лицо, но он все же видел большие черные глаза, наполненные невыплаканными слезами, опухшие покрасневшие губы. - Я не могу ответить на твои вопросы. Не потому, что не хочу, а потому что сам не знаю. Признание далось ему очень легко, показалось, что гранитная плита на сердце растворилась, дышать стало легче. - Я знаю, что я убийца и их оружие. В моей жизни так было всегда. Они не дают мне свободы. Они отправляют меня в криокамеру после каждого задания. Я засыпаю в одном времени, а потом просыпаюсь в другом. Он говорил сбивчиво, не подбирая слова, первое, что приходило на ум. Он знал, что так много, как в этот день, не говорил вообще никогда. Ледяные путы, сковывающие его, ослабевали, и он понял, что хочет жить, просто быть человеком, а не оружием. Мэри ничего не сказала, а лишь перекинула через него ногу, села сверху и обняла за шею, уткнувшись холодным носом ему в щеку. Она не успокаивала, не говорила пустых слов, не жалела. Они оба были изломанными, потерянными и раненными животными. Два существа одного вида, тянущиеся друг к другу. - Ты колючий, - хрипло прошептала она ему на ухо, - Но мне нравится, мне нравится твой запах и твой вкус. И мне все равно кем ты был. Мне важно, что ты для меня сделал. Ты вытащил меня из Ада. - Что они с тобой сделали? – он все же осмелился спросить о том, что ее сломало. - Эта сука меня стерилизовала, как гребаную кошку, сказала, что так я не буду отвлекаться на бессмысленные для меня мечты о семье и детях. Давай не будем об этом. Солдат обнял ее за талию обеими руками, прижимая к своей груди. Они немного помолчали. - У тебя есть имя? - Я не помню. - Как мне тебя называть? - Солдат, - хмыкнул он ей в ухо.***
Чуть больше, чем через двое суток, они добрались до Подмосковья. Мэри чувствовала себя грязной кучей тряпья. Ей невыносимо хотелось в душ и нормально поесть. Солдат как будто не замечал дискомфорта. Они покинули вагон сразу по прибытию поезда на промежуточную станцию, где-то недалеко от Москвы. В столицу решили не заезжать. Поплутав по деревенской промзоне, окружающей железнодорожные пути, они вышли к дороге. С неба сыпала мелкая ледяная крошка. Было холодно. Мэри надвинула на голову капюшон и пританцовывала на обочине, в надежде поймать попутку. Солдат черной тенью стоял за ней. Немногочисленные машины пролетали мимо, лишь иногда обрызгивая коричневой чачей. Девушка уже потеряла надежду, как рядом остановилась потрёпанная шевроле. Мужик средних лет опустил окно и оценивающе смерил ее взглядом: - Куда едите? – дружелюбно спросил водитель. - До ближайшего населенного пункта, где можно сесть на автобус, - стуча зубами, ответила Мэри. - Садись назад, а твой приятель на переднее. - С-с-спасибо. Дважды приглашать не потребовалось. Ехали они молча. Водила вопросов не задавал, а только временами косился на Солдата и рассматривал в зеркало заднего вида Мэри. Заметно стемнело. Девушка придремала, ее разбудил визг тормозов, вопль водителя, который внезапно прервался, а в нос ударил запах крови. Солдат среагировал моментально: ножом, внезапно оказавшимся у него в металлической руке, он перерезал ремень безопасности и вытолкнул труп на дорогу, а сам выскочил из машины, крикнув Мэри: - Легла вниз. Мэри слышала выстрелы, крики, потом оглушающая тишина. Она осмелилась поднять голову и осмотреться. Солдата не было видно. - Блядь, - Мэри прошипела от злости, открыла заднюю дверь за водительским сидением и тихонько сползла на проезжую часть. Она, пригнувшись, выглянула из-за машины на встречную полосу. Там стояли две тонированные БМВ, Солдат обыскивал трупы нападавших. Мужчина вернулся через несколько минут с дорожной сумкой. Придирчиво осмотрел повреждения шевроле. Дырка в лобовом от пули бросалась в глаза, но брать машины нападавших он отказался, где-то были спрятаны маячки. По этой же причини они бросили хонду в Новосибирске. - Садись в машину, - скомандовал он. Мэри запрыгнула на пассажирское сидение рядом с водителем. Солдат развернул машину, и они поехали в обратную сторону, путая следы, заезжая то на грунтовые дороги, то снова на трассы. Им встречалось населенные пункты, Солдат придирчиво осматривался и проезжал мимо. Погони не было. Ближе к утру они добрались до Химок и бросили машину. Найдя таксофон, мужчина вызвал такси до Солнечногорска. Мэри посмотрела на него вопросительно. - У наемников были деньги. На первое время нам хватит. Мэри молча кивнула. Через полчаса подъехала старенькая лада с водителем-кавказцем, и они сели вдвоем на заднее сидение. Мэри прижалась к своему спутнику и немного расслабилась, но засыпать не решилась. В их ситуации должна быть только предельная бдительность. Таксист, не говоря не слова, довез их до окраины Солнечногорска, получил оплату и сразу же уехал. Солдат проводил машину тяжелым взглядом. На часах было четыре утра. Нужно было найти гостиницу и устроить передышку. Они прошли пешком два или три квартала пока не нашли дешевый мотель в промзоне с сауной на первом этаже. Сразу стало понятно его предназначение - быть местом для случайных и одноразовых встреч. Мэри сморщила нос, подозревая, что где-то рядом живут жрицы любви. Место просто класс. Доступными были только два вида номеров для двоих: дешевый с двумя односпальными койками без уборной, и дорогой с двуспальной кроватью и собственной душевой. Они выбрали второй вариант. Мэри сразу же пошла в душ, чтобы смыть с себя все события прошедших дней и хоть немного почувствовать себя живым человеком. Когда она вышла из душа, полностью одетая и пахнущая дешевым мылом, Солдат сидел на кровати, опустив голову, сжимая руками виски. Она села рядом и приобняла его за плечи. - Что с тобой? - Не знаю, мигрень. - Сходи в душ, а потом попробуем поспать. Ты вымотался, нельзя так. Солдат только грустно хмыкнул в ответ, тяжело поднялся и ушел в душ. Мэри нашла плед, и, не разбирая кровати, легла. Здешним простыням она не доверяла. Сон не шел, да и ей не хотелось засыпать, пока этот странный мужчина не придет. В настоящий момент он стал для нее точкой опоры в пространстве, его присутствие не давало сойти с ума и провалиться в очередной омут сумасшествия. Она так и лежала, глядя в серый, потрескавшийся потолок, гадая сколько же пар снимали этот номер на одну ночь, чтобы потрахаться. Солдат вышел из уборной, вытирая свои достаточно длинные волосы, его взгляд как обычно ничего не выражал. Он смотрел в стену над кроватью с бесстрастным лицом. Мэри заметила, что он ушел в себя. - Не стой там, иди сюда. Места хватит двоим, - она привлекла его внимание. Он вздрогнул, взгляд приобрел осмысленность. Он неуверенно прилег рядом. Мэри подняла одеяла, приглашая лечь ближе. Солдат замер, за последние несколько суток у него было больше физического контакта с другим человеком, чем за весь период его службы в Гидре. Он не мог точно вспомнить, что с ним происходило до этого задания, но реакция собственного тела не могла означать иного. Он откровенно боялся, что может забыться и причинить Мэри вред. - Я не думаю, что это хорошая идея. - Ложись. - Я могу… - Убить меня? Да ладно тебе, может даже так, было бы проще для меня. - Нет, - в его голосе послышалось раздражение. - Послушай, я вижу, что тебе тяжело, что все, что ты сделал для меня – это не вписывается в твою программу поведения, но я чувствую, что меня спас не робот, а живой человек. Я благодарна тебе. И в ответ просто хочу помочь и тебе. Я не знаю, что они с тобой сделали, но это было явно против твоей воли. - Они хотели сделать с тобой тоже самое, - проговорил Солдат, придвигаясь к Мэри. - Да? И что их остановило? - Тебя нельзя заморозить, ты попросту умрешь. - Я заметила. Давай спать, - мери повернулась к нему, положила голову ему на плечо и обняла. Засыпая она прошептала: - Я просто хочу быть рядом с тобой.***
Солдат проснулся резко, как будто на него вылили ведро холодной воды. Он чувствовал, как задыхается, он понимал, что это паническая атака, возникшая от того, что произошла потеря контроля над ситуацией. Тело перестало слушаться, а в голове ураганом носились обрывки воспоминаний: лица убитых им людей, приказы генералов Гидры, далекая война, а еще там была Мэри, и светловолосый парень с открытой добродушной улыбкой. Эти двое разгоняли боль и холод, давали надежду на что-то незнакомое. Он вспомнил имя, на которое откликался очень давно. Постепенно его отпустило, он попробовал пошевелить правой рукой, Мэри недовольно запыхтела, но позволила вытащить затекшую конечность из-под ее головы, но ногу с его бедра и руку с груди не убрала. Из-за закрытых жалюзи, было сложно определить какое сейчас время суток, а до часов на прикроватной тумбочки не возможно дотянуться, не потревожив Мэри. Так он и лежал, перебирая в голове осколки своей жизни, и наслаждался теплом живого человека, который не пытается его убить и, самое главное, он не должен убивать сам. Солдат раздумывал о дальнейшем пути, однозначно Гидра идет за ними по следу. Графиня не оставит их в покое. Потеря одного из самых эффективных агентов уже провал, который поставит под вопрос ее жизнь, не говоря уже о доверии в организации. Плюсом к этому провал по мутанту №6, стопроцентно Мэри больше не будет с ними сотрудничать после всего, что ей пришлось пережить. Сладко потянувшись, Мэри открыла глаза. Ее, помятое после сна лицо, было совершенно юным. Солдат смотрел на нее с неприкрытым восхищением. - Что? – она хрипло спросила, смутившись. - Ты очень красива. Мэри покраснела, села на кровати, пряча лицо за черными волосами. Он не понял ее реакции и дотронулся до ее плеча, привлекая к себе внимание. - Я что-то не то сказал? - Ты сказал то, что нужно. Просто со мной такое впервые. Она повернулась к нему и посмотрела в глаза. Солдат притянул ее к себе и поцеловал, она ответила ему с нежностью. Его правая рука зарылась ей в волосы, придерживала затылок, не давая отстраниться, а железная рука обнимала за талию. Мэри лежала у него на груди, вцепившись в плечи. Бедром она чувствовала его возбуждение. Болезненная тяжесть внизу живота требовала разрядки. Но она все же отстранилась: - Давай пока остановимся, - она простонала ему в губы. - Почему? – прошептал он, снова ловя ее губы. - Я не хочу заниматься этим в дешевом клоповнике, - Мэри снова покраснела до корней волос, - Мало ли что тут было до нас. Мужчина усмехнулся, ласково провел пальцами по ее щеке. - Тогда давай в душ, и пойдем поищем еду. - Было бы не плохо, а то я чувствую, что могу начать кидаться на людей. Ноябрь 1998 года. Солнечногорск, Московская область Солдат пересчитал наличные и прикинул, что этих денег им должно хватить доехать до Санкт-Петербурга, купить приличную одежду и даже пару месяцев снимать жилье, пока он будет искать способ сбежать из мышеловки. Мэри рассказала про девушку, с которой она дружила с детства. Екатерина Редько после окончания техникума уехала в Питер. Девушки поддерживали контакт, и Катька звала подружку переехать к ней. Ему идея эта не нравилась, но Мэри настаивала, а он в какой-то момент понял, что просто не может ей отказать. Сам по себе вариант с Санкт-Петербургом был не так уж и плох, рядом граница двух европейских государств: Финляндия и Эстония. Если не получится выехать легально, всегда можно перейти границу, уж он-то в этом профессионал. Для начала они нашли узбекскую забегаловку и заказали себе по две большие порции плова, лагмана и шашлыка из баранины. Звериный голод вследствие мутации Мэри уступал ускоренному метаболизму Солдата, но все равно штукой был не приятной. Как только они зашли в забегаловку глаза девушки поменяли свой вид, золотая радужка с вертикальным зрачком бросалась в глаза даже из далека. Солдат усадил ее за самый дальний из трех возможных столиков, лицом к стене, чтобы не отсвечивала, а сам занялся заказом. Когда они поели, Мэри сумела взять верх над своей животной натурой. - Куда дальше? - На местный рынок за вещами, - ответил Солдат, посмотрев на наручные часы, - До конца рабочего дня у нас есть еще три часа. - Нужно позвонить. - Ты уверена, что твоя подруга возле телефона? - У нее есть мобильник. Еще один звоночек. Тут уже дело не в интуиции, а в здравом смысле: откуда у сироты с периферии мобильный телефон, когда далеко не у каждого дельца средней руки в России он есть. Мэри по лицу поняла, что это не понравилось ее спутнику. - Она работает в эскорте, - тихо добавила девушка. - Ты хотела после университета перебраться в Питер к шлюхе? – в голосе Солдата слышалось неподдельное удивление. - Может она и шлюха, но мы были рядом друг с другом всю сознательную жизнь, - обиженно возразила Мэри, - И кроме нее нам мало кто способен помочь. Узбек за прилавком объяснил им, как добраться до местного вещевого рынка, и даже сказал, как найти его брата, который сделает им скидку. Мэри закатила глаза, но промолчала. Через полчаса они нашли то, что искали. Рынок был похож как две капли воды на любой другой такой же в таком же маленьком городке. Они быстро нашли палатку с пуховиками, а нафуфыренная мамзель так же быстро подобрала им немаркие, незаметные теплые куртки, а в соседних палатках Мэри купила теплые ботинки, перчатки, шарф и шапку. Быстро пробежавшись по рядам, они укомплектовались сменной одеждой, обувью и другими мелочами, купили по вместительному рюкзаку. Солдат вместо шапки взял себе черную бейсболку. Он рекомендовал такую и Мэри, но она отказалась, предпочтя тепло, скрытности. Закончив с делами на рынке, они нашли таксофон, и Мэри смогла дозвониться до своей подружки. Катенька заверила, что в коммуналке, в которой она живет, сдается еще одна комната и пообещала, что договорится об аренде – хозяевам было все равно, кто живет, лишь бы платили во время и не создавали проблем с ментами. Купив непортящихся продуктов, они вернулись в гостиницу на ночь. На следующий день было решено съезжать и двигаться в сторону места назначения. Ноябрь 1998 года. Москва. Одна из баз Гидры Графиня получила отчет о том, что объекты наблюдения связались с ее внештатным агентом в Санкт-Петербурге. Все складывалось вполне удачно. Редько горела желанием работать в организации. Маленькая продажная сучка уже во второй раз сдала свою соседку, в надежде, что ее пригласят и дадут высокооплачиваемую работу. Графиня не спешила приближать к себе грязную шлюшку, готовую за кусок хлеба с мясом продать всех на свете. Таких людей женщина не любила. Ей нравилась игра по правилам, поэтому она давала своим беглецам равные шансы. Возможно, они смогут ее перехитрить и сбежать, но если мутант №6 опять доверится тому, кому доверять нельзя, а Солдат не воспрепятствует, то она в серьез усомнится в их умственных способностях. Как говорил Антон Шандор ЛаВей, глупость – самый тяжкий из грехов (1).