Когда сакура в Италии зацветет

Гомон толпы, музыка, снующие с подносами официанты. Прием по случаю двадцатилетия Юни Джиглио Неро в разгаре. Ламбо поправил рубашку и по неконтролируемо кривой дуге направился к двум очаровательным дамам, перешептывающимся у портрета босса. Дурь разлилась по венам искристой легкостью и жаждой приключений – уйти он намеревался сразу с обеими. Ведь кто в здравом уме откажет хранителю десятого босса Вонголы? Ламбо нравилась его жизнь. Нравилось подобострастное поведение персонала в любом заведении, куда он заходил, из-за принадлежности к верхушке Вонголы. Нравилось, как легко было достать алкоголь и травку. Нравились крутящиеся вокруг девчонки – не всегда шлюхи, хотя падкие на деньги и власть попадались часто. И если просили потом о какой-то мелочи, он не отказывал: сложно, что ли, Гокудере передать? Пусть тот кричал, что пора браться за ум, Ламбо к его ору давно привык и пропускал мимо ушей. Его неожиданно повело, и Ламбо едва не снес с ног какую-то девицу. Тряхнув головой, чтобы прояснить мысли и зрение, он по инерции извинился, а потом уже опознал случайную жертву. – О, Сакура-чан! Ты одна? – оглянулся, словно мог не заметить Хибари. – Где твой муж? Не рановато начал оставлять тебя? – Что ты имеешь в виду? – спросила она с отчетливым напряжением. Ламбо стряхнул с пиджака пылинку. – Ну, вы же не так давно вместе? Разве уже пора заводить романы на стороне? Она вздрогнула. – Что ты такое говоришь? – Да ладно, Сакура-чан, – протянул он лениво, взглядом скользя по намеченным целям. – Это нормально. Все изменяют. Повернулся, чтобы взять бокал, и вздохнул утомленно при виде бледного лица и ужаса в глазах. – Слушай, не принимай близко к сердцу… Сильный удар по затылку оборвал на полуслове и погасил свет. Ламбо пришел в себя от пощечины. Спина упиралась в дерево, под пальцами трава и земля. Его отволокли на улицу?.. Моргнул, фокусируясь на равнодушном лице напротив. – Какого дьявола, Хибари? – возмутился, было, но получил под дых и закашлялся. – Слушай меня, щенок. – Хибари смотрел холодно и зло. – Еще раз подойдешь к моей жене, я сломаю тебе ноги. Еще раз посмеешь заговорить с ней, вырву язык. Еще раз посмотришь… – Выдавишь глаза, угадал? – предположил Ламбо, нагло ухмыляясь. Удар. Что-то хрустнуло, в боку закололо. – Ты сломал мне ребро!.. Хибари схватил его за волосы, заставляя поднять голову. – Ноги. Язык. Глаза, – перечислил равнодушно. – Хорошо хоть руками я не рискую, – порадовался Ламбо. Короткий замах, и мир погрузился во тьму. … – Придурок, – бросил Гокудера, пока штатный медик обрабатывал повреждения пламенем. Как бы он ни бесился, игнорировать просьбу о помощи не стал и лично тащил его в особняк. – Зачем полез к Хибари? Он же бешеный. – Жена у него больно милая, – отозвался Ламбо, морщась от боли. – Непонятно, что в нем нашла. Хранитель посмотрел на него, как на сумасшедшего. – Ты к Сакуре что ли пристал? Совсем спятил? Что сложного: не трогать его ебаных канареек, ежа и жену! – Тоже ебаную? – пошло пошутил Ламбо и захихикал над удачной остротой. Врач закончил колдовать над его ранами, сказал что-то негромко Гокудере, Ламбо не разобрал. Тот поблагодарил, дождался, пока медик выйдет, и покачал головой. – Еще и под кайфом…Упустили, – сказал почти обреченно. – Когда из тебя успело вырасти такое дерьмо? – Как воспитали, – указал Ламбо на очевидное. Было невозможно весело. … Когда он без стука зашел в кабинет, Тсунаеши не шевельнулась, только глянула задумчиво поверх соединенных «домиком» рук. И продолжала смотреть, пока Ламбо вальяжно шествовал к креслу напротив. – Ты хотела меня видеть, босс? – Да, Ламбо, хотела, – ответила она как всегда мягко, и Ламбо окончательно расслабился. С чего он взял, что старшая сестренка будет ругаться? Это же всепрощающая Тсуна. Пожурит, попросит соблюдать приличия и отпустит с миром. – Хочу поручить тебе задание. – О. – Он поднял бровь. Обычно «задания» доверяли старшим хранителям. – Кого-то обольстить? – Вроде того, – тонко улыбнулась Тсуна, а у него отчего-то холодок пробежал по хребту. – В Китае. Самолет сегодня в пять. Я попросила И-Пин встретить тебя и ввести в курс дела. Думаю, ты будешь рад встрече со старым другом. – Ну да, – пробормотал он кисло, вспоминая правильную до зубного скрежета китаянку. – Рассчитываю на тебя. *** Десятая не слушала его, Хаято знал этот обращенный в себя взгляд. Но не прерывала, и он продолжал пересказывать новостную сводку. И не обиделся, когда Тсуна не сразу отреагировала на тишину. – Спасибо, Хаято, – извинилась она улыбкой. Гокудера до хруста сжал пальцы. – Думаете о Ламбо? – О нем тоже, – со вздохом согласилась Десятая. – Мы были слишком заняты делами, чтобы уделять ему достаточно времени. – Мы в его возрасте рисковали жизнями! – протестующе воскликнул он. – А мелкий поганец только и может бесить, дерзить, вытворять глупости и лезть под юбки дочерям из союзных семей! Только за последний год мы смягчили условия пяти контрактов, оправдываясь за его поведение! Не говоря уже о взятках и угрозах, чтобы скандальные видео не попали в сеть!.. – Я знаю, Хаято, – остановила Тсуна. – Знаю. И всё же нельзя снимать с себя ответственность за то, каким он растет. К счастью, он еще молод. Достаточно найти хорошего наставника. Гокудера воочию представил владельца широкополой шляпы с дымящимся пистолетом в руке. И лицо Ламбо в окружении белых лилий с кое-как замаскированным пулевым отверстием во лбу. От волнения он даже сбился: – Только не говори, что ты о… – Нет, – засмеялась она, угадав ход его мыслей. – Боже, нет. Такого репетитора врагу не пожелаешь. Тем более Реборн взялся опекать Юни и вряд ли согласится. Я говорю о другом аркобалено с опытом воспитания трудных подростков. Завтра Ламбо уже будет в Китае. Телефон Десятой звякнул входящим сообщением. Она порывисто глянула на экран, но разочарованно отвернулась и вздохнула. – Ждете новостей? – осторожно спросил Хаято. – Нет… не знаю. – Тсуна устало откинулась на спинку кресла. – Какое-то недоброе предчувствие. Не могу понять, гиперинтуиция или обычные женские страхи. Женские страхи у Десятой? Еще год назад он бы отверг саму идею как редкую ересь. Но теперь, учитывая эту ее… симпатию… Его передергивало от одной мысли. – В пятницу у нас переговоры по поводу той земли в Тоскане, – напомнил он аккуратно. – Я справлюсь с этим один. Может, сделаешь перерыв? Отдохнешь? – Звучит как мечта, – согласилась Десятая. И улыбнулась тепло. – Спасибо, Хаято. Я подумаю. Он кивнул, безошибочно распознав в ее словах конец беседы. Но у дверей притормозил. – Десятая… если вас кто-то обидит, я буду только рад как следует навалять этому человеку. И не только я. – Буду иметь в виду, – мягко сказала она. *** И-Пин не видела Ламбо почти три года и немало удивилась переменам. Мастер Фонг передал предупреждение сестренки Тсуны, но И-Пин не ожидала... такого. Бовино с детства отличался капризным и эгоистичным характером, но в окружении прекрасных людей и хранителей разве не должен был наконец повзрослеть? Преодолеть лень и эгоцентризм? Нынешний Ламбо, казалось, посвятил жизнь празднеству! – Зачем так рано вставать, – ныл он, когда И-Пин по просьбе мастера разбудила его на утреннюю медитацию. – Я не буду это есть, – кривился при виде жареных пельменей. – Вот еще, впустую тратить силы! – фыркал на предложение мастера присоединиться к ее тренировке. – Я на это не подписывался! – орал, когда по глупости привлек внимание мафиози, за которым она следила, и едва не словил пулю. Хватило месяца, чтобы страшно устать от его присутствия в жизни. И-Пин одновременно восхищалась терпением мастера, его непрекращающимися попытками вразумить Ламбо словами, и немножко жалела, что нельзя кулаками вбить в одну глупую голову немножко уважения к старшим и чувства собственного достоинства. И-Пин знала, что Ламбо почти ежедневно звонил боссу, жаловался и просился обратно. Со слов Бовино выходило, что сестренка Тсуна терпеливо слушала хранителя, просила потерпеть и категорически отказывалась отзывать его домой. Раньше И-Пин думала, мастер Фонг согласился присмотреть за Ламбо в память о снятом проклятии или из уважения к ее учителю, Реборну, но теперь полагала, причина в личности самой Тсунаеши. Судя по тому, что И-Пин слышала от людей о политике Вонголы и принимаемых лично боссом решениях, семье действительно повезло с главой. По истечении двух месяцев Ламбо вроде втянулся в новый график и плакался на горькую судьбу в два раза меньше. К тому же И-Пин не могла умалять его способности: несколько раз хранитель здорово выручал ее за счет физического преимущества и мощного пламени. Причем, надо отдать ему должное, воспринимал помощь как само собой разумеющееся, подкалывал ее из-за реальных оплошностей, а не очевидного превосходства. Она даже оттаяла слегка, а может привыкла к его манере предпринимать все усилия, лишь бы ничего не делать. Ламбо знал множество забавных историй из тех, которыми хранители делились на семейных вечерах, и сам где только ни побывал. Рассказы про клубы И-Пин пропускала мимо ушей, а то и вовсе уходила, так что вскоре Ламбо перестал упоминать свои многочисленные «отрывы», переключившись на впечатления от посещения других стран и знакомства с необычными людьми. Минуло почти полгода с начала его ученичества, когда случилась катастрофа. Мастер пригласил обоих к себе и сказал, что сестренку Тсуну ранили. … Не таким он, должно быть, представлял свое возвращение. В коридоре больницы собрались почти все хранители (И-Пин показалось, с крыши тянуло облачным пламенем, а Ямамото держал связь с Докуро), здесь же обнаружилась глава Джиглио Неро. Их появлению не удивились: Гокудера Хаято коротко ввел в курс дела, и снова установилось траурное молчание, перемежающееся частыми звонками и разговорами вполголоса. Врачи Вонголы сделали всё, что могли, но Тсуна вторые сутки не приходила в себя. И-Пин задремала – она плохо переносила длительные перелеты и сильно устала, – а когда открыла глаза, Ламбо куда-то делся. Она не была частью Вонголы и чувствовала неловкость, попав в компанию самых близких десятому боссу людей, поэтому потихоньку вышла позвонить мастеру и поискать Бовино. Нашла случайно: захотелось подышать свежим воздухом, развеять осевшую на коже атмосферу горя. Углубилась в парк перед больницей и неожиданно услышала всхлипы. – Ламбо… – Я не плачу!.. – вскинулся он, торопливо вытирая щеки. – Это просто… аллергия! – …Я тоже иногда реагирую на пыльцу, – миролюбиво сказала он, опускаясь рядом с парнем. Прислонилась к его плечу. – Это ничего. Уверена, сестренка Тсуна будет рада видеть тебя даже с опухшим носом. Смешок перешел в всхлип. Ламбо уткнулся лбом в коленки и негромко произнес: – Это моя вина. Если бы я был тут, защищал Тсуну, как подобает настоящему хранителю… И-Пин прикусила губу. Доля правды в его словах была, хотя, конечно, брать на себя всю ответственность за произошедшее ему не следовало. – Сестренка поправится, – тихо сказала она, поглаживая спину Ламбо. Выступающие позвонки кололи ладонь: на нелюбимой китайской еде и регулярных тренировках он похудел. – И ты сможешь сделать всё, чтобы такое больше не повторилось. Он повернул голову, чтобы глянуть искоса. – Ты думаешь? – Ну конечно. – И-Пин улыбнулась. – Разве обойдут враги столь грозное препятствие? – Грозовое, – поправил он куда более уверенным тоном. – Никто не пройдет мимо Ламбо-сана! – Именно! – подхватила она, ласково перебирая пряди длинных на затылке волос. – Ты им всем покажешь! …к их приходу Тсуна очнулась.