Хочу

Поезд уже тронулся, когда проводник наконец пошёл по людям смотреть паспорта. Народу было много, но мне повезло засесть в одиночестве, никто не теснил, не мешал оставаться на едине с мыслями. Воздух на земле застыл, и провожающие почти совсем перестали топтаться внизу, весь мир словно клонило в какой-то заторможенный, скучный сон. Ненавижу этот депресняк. Я вздрогнул и вышел из забытья. Поймал себя на том, что снова грызу ногти. Минут десять назад, пролетая с чемоданом мимо ещё неподвижных вагонов, я в спешке и не заметил сначала этого уставшего, красивого лица, которое до носа закрывал высокий серый шарф. Повисшая на узких плечах огромная куртка создавала иллюзию маленького человека в слишком большой одежде, хоть и ростом он был не сильно ниже меня самого. Он старался выглядеть приветливым, но улыбка не скрывала давнего желания найти ближайшее ложе и просто забыться сном, что буквально читалось в светло-серых глазах с почерневшими синяками. Многие люди в начале марта выглядят так. Он стоял прямо у входа в вагон, согревал замерзшие руки дыханием, поджидая опаздывающих, и я, кажется, как раз заходил последним. Успел заметить зелёный пластырь на безымянном пальчике левой руки. Ждать нашей следующей встречи оставалось не долго. - Тааак, ну что? Достаём документики... Он появился в моей жизни так же неожиданно, как и многие другие. Неожиданно показался в дверном проёме, поправляя в руках шарф. Он был прекрасен - на миг промелькнули белоснежные волосы, выделяющиеся светлым пятном на общем мрачном фоне, перед тем как я быстро отвёл внимание в рюкзак. Загадочность, какое-то странное волшебство закрадывалось в сердце, когда его образ возникал перед глазами. Быстро проговорив что-то на подобии «конечно, сейчас», я судрожно закапашился в рюкзаке, стараясь избегать зрительного контакта. Этот красивый человек не должен ничего подозревать. Очень хотелось вновь повернуться, изучить получше. «Вы чертовски привлекательны, Валерий. Боюсь, ещё немного, и я захочу сделать вас своим» - подумал я, оглянувшись на бейджик. Он создавал впечатление интересного человека, нравился детям. Был уже очень пожилым, и это читалось в чертах лица, тонкости старой кожи. Без широкой куртки его тело теперь выглядело совсем тонким и хрупким, немного согнутым, вялым, с небольшой округлостью в области талии. Запах этого старика приглянулся мне сразу. Он очень интриговал, побуждал узнать его получше, окунуться в эту тайну. Он пах какими-то недорогими духами, добавлявшими к его естественному аромату каплю сладковатого оттенка. Я успел разобрать это, когда мы расходились в коридоре. Он невольно коснулся меня, шустро проскользнув мимо. И чем больше я чувствовал эту близость, тем больше мне хотелось сделать это с ним. Ничего не мог с собой поделать, желал его слишком страстно. Он словно специально искушал меня, окутывал грехом. Стоило ему лишь раз одарить меня своим испуганно-сердитым взглядом с каплей подозрения - я понял, что надо действовать, и действовать осторожно. Надо устроить так, чтобы он сам на это согласился - ведь просто напасть было бы глупой идеей. В поезде никуда не сбежишь от преступления, так что я хорошо подготовился к предстоящей ночи. Слово за слово, мне удалось заболтать проводника, сидя с ним в своём купе за столиком и парой бутылочек. Как прост он оказался, как доступен! И вовсе не та загадка, что была снаружи. Обыкновенный старик. Вести разговор он умел хорошо, но вскоре начал теряться от спиртного. Легкая озабоченность быстро покинула его податливый разум, и вскоре осталась лишь доверчивая, добродушная беседа. Напиток действовал быстро: он стал больше улыбаться, говорил все более раскованно, «молодой человек» заменился на «дружище».. осталось совсем немного. - Ну что, может тогда и за неожиданные встречи? - Ой не, мне уже хватит, ладно! Сам знаешь, возраст... - Что вы! Это ж святое дело. Надо. Давайте, я наливаю. - Святое дело... ха, правду говоришь! А давай... Его щеки порозовели, взгляд затуманился, зрачки расширились. Спустя ещё пару рюмок слова почти перестали иметь должную связь, улыбка растянулась до ушей, глаза сощурились. Он уже не понимал, что говорит, что думает и делает. Пора. - Знаешь, как говорят?.. «поспешишь - людей.. это.. насмешишь»! - А разве я спешу? Я осторожно потянулся к нему через стол, как можно нежнее накрывая его губы своими. Я должен сделать так, чтобы ему понравилось. Мол «всё было согласованно». - Ммм... Он нахмурился и промычал что-то мне в губы, но я уже успел пересесть на его сторону и не позволил уклониться от себя. Углубил поцелуй. От неожиданности он было растерялся, но алкоголь уже сделал всё. Почувствовав ноль сопротивления, я медленно опустился на шею, ослабляя галстук. - Хаа.. хах.. что ты делаешь?.. - прохрипел он, рассеянно следя за тем, как я дышу ему в ключицы. Было забавно ощущать его беспомощность. Я склонился над стариком, заставляя облокотиться спиной на белые подушки у окна. Все более страстно целовал красивую шею, словно так и должно происходить. Затем спустил его ещё ниже и лёг сверху, подминая под себя и незаметно лишая возможности нормально шевелиться. Кровать была узкой, но мы кое-как уместились. К слову, старик и не думал выбираться из ситуации. Мозг его больше не слушался, и старое тело реагировало само. Он охотно подставлял мне под поцелуи свою голую грудь с редкими седыми волосками, тихо постанывал, когда я припал губами к нежным соскам. Я даже оставил несколько засосов на его животе, совсем беззащитном и мягком, и буквально прослеживал то, как учащается его дыхание и сердцебиение от моих ласк. Мне нужно было полностью убедить жертву в том, что ему действительно нравится то, что я с ним делаю. Поезд шёл полным ходом, и слабые старческие стоны заглушал стук колёс о рельсы, создавая вечный поток ритма и пряча нашу маленькую тайну от всех посторонних ушей. Старик извивался, стонал подо мной, содрогался всем телом от близости оргазма. Его жаркая, горячая дырочка пульсировала от растяжения, пропуская в себя глубже, позволяя мне несколько раз кончить прямо внутрь, обильно орошая внутренности. Его щеки горели, седые волосы на висках завивались от пота, слёзы стояли в глазах от переполняющих его чувств. Он выгибался и скулил мое имя, впиваясь ногтями в одеяло. Я ритмично двигался в нем, до крови прикусив собственную губу и все время смотрел на старика, и страсть в его глазах заводила меня ещё сильнее. Волна осторожных рывков перерастала в более резкие, грубые. Я всеми силами старался сдерживаться, чтобы не причинять больше боли, чем пришлось причинить во время подготовки, но было трудно. Хотелось наконец получить полную свободу в действиях, дать эмоциям вырваться наружу. Заставить его кричать. Не знаю с каких пор, но это приносило мне настоящий кайф - видеть страдания. Пересечь ту границу удовольствия, за которой начиналась только боль. Мне просто необходимо было получить дозу желаемого, и в тот момент, когда я осознал, что безумно хочу сделать этому слабому существу по-настоящему больно, мои толчки стали набирать силу. Я и сам не заметил этого, при том что сильно рисковал стать обвинённым после этого. Стоны стали громче. Я ощутил, как меня обняли за шею, обняли крепко, настойчиво врезаясь пальцами в спину и плечи, словно на мне повис утопающий. Разрядом пробежались по спине мурашки. Я услышал первый вскрик. - Стой!!. Жалобно и нежно. От этого звука я чуть было не кончил, а живое тело подо мной забилось сильнее. - Нет уж.. Я взял его поудобнее за бёдра и резко рванул вглубь кишечника, после чего он аж выгнулся от боли. Теперь я уже просто долбился туда, не видя и не слыша ничего вокруг. Мягкие стенки судрожно сжали меня, когда мой член в очередной раз протаранил плоть, а белая ткань под нами запачкалась кровью. Зря я до этого довёл. - Тише, тише!.. всё.. сейчас.. Слишком далеко зашёл. Я кончил в последний раз, не выходя. И после этого не стал сразу вынимать, чтобы дать старику отдышаться. Лежал на нём и вслушивался в тяжело стучащее сердце. Внутри этого жаркого, заплаканного существа было тепло и уютно, и боль постепенно покидала его, оставляя только легкую одышку. Валерий тяжко вдыхал, а я чувствовал кожей его мокрый живот - похоже, тоже когда-то успел кончить. Он оказался весьма выносливым. Однако после акта совершенно обессилел и почти сразу крепко уснул. Я даже испугался сначала, потормошил слегка - не помер ли? после такого веселья... но нет. Видимо, это просто результат алкогольного опьянения. Я натянул на него одежду и оставил внизу, а сам залез наверх. Перед этим кое-как вытер полотенцем все возможные следы нашей близости, оглянулся на красное пятно.. кровь не стерлась до конца. Пришлось два раза бегать за водой, и в конце-концов одеяло поддалось. Улик быть не должно. Валерий проснулся рано. Мало что помнил из прошлой ночи, долго валялся в кровати и жаловался на головную боль. Я дал ему отлежаться какое-то время: видно, как надо перебрал вчера. Очнувшись, он сразу попросил меня больше не баловать его спиртным. Я не стал раскрывать всех подробностей, когда старик наконец сел в постели и мучительно охнул от неприятных ощущений в отодранном мною отверстии. - Что такое? Вы в порядке? - Да... н-ничего.. Смешно вспыхнули уши, от непонимания панически забегали туда-сюда глаза. И всё-таки забавный, хотя и слишком доверчивый, с незамысловатым внутренним миром человек, но есть же в нем что-то такое... что привлекло меня. Что заставило хотеть покорить его. Я так и не понял, что именно это было - может просто подходящая внешность? Или этот вечно озабоченный взгляд, иногда слишком серьезный, из-за чего даже начинает выглядеть как-то по-детски. Или его руки? Они приятные. Буду скучать по ним, когда уйду из его жизни. Остается лишь молиться, чтобы у него вдруг не прояснилась с похмелья память... Пока он неторопливо приходил в себя и вспоминал, что находится на работе, я спешно собирал манатки. Через час после нашего пробуждения на ближайшей остановке я покинул поезд.