Истина - лучшее благо

Да, есть во мне нечто бессмертное, что нельзя запереть в склеп, что способно взорвать даже скалы: это — воля моя. Приветствую тебя, воля моя, разрушительница склепов! Только там, где есть могилы, совершаются воскресения!

— Том живет отдельно, но часто навещает меня, — фрау Нойманн налила себе заварку из пузатого фарфорового чайника. — Вы точно не хотите чаю? — Нет, спасибо! — Пауль сидел напротив нее на диване, а Рихард стоял у дальней стены и рассматривал висевшую на ней репродукцию Акколады Лейтона. — Он — чудесный мальчик, очень заботливый. Когда погибли его родители, мой сын с женой, для нас это была такая трагедия. Он находился вместе с ними в машине, когда произошла авария. Это такая травма для детской психики! Он на какое-то время ушел в себя. Я растила его сама. Вы не представляете, как я была счастлива, когда он поступил в университет! — Вы не замечали за ним каких-то странностей в последнее время? — Нет. Что вы! Он вел себя как обычно. Но что случилось? Скажите! Мой внук не мог совершить ничего плохого.       Пауль оглянулся на подошедшего Рихарда. Тот указал на шею фрау Нойманн, которую украшала нитка жемчуга. — Извините, у вас есть другие подобные украшения с жемчугом? — Да… — она удивленно ощупала ожерелье пальцами. — Почему вас это интересует? — А не могли бы вы проверить, не пропадало ли у вас одно из них?       Пауль хотел что-то добавить, но замер. Сердце внутри вдруг ухнуло куда-то вниз, а потом вернулось, но ритм его стал неровным. Он выдохнул и прислушался к ощущениям. Что-то было не так. Словно что-то пропало. — Господа, вы игнорируете мои вопросы! Объясните же, почему вы пришли? — с легким возмущением спросила фрау Нойманн. Но Пауль прервал ее. — Простите, нам срочно нужно уехать. С вами останется один из наших патрульных. Нам очень нужно найти вашего внука. Только не волнуйтесь. Вам сейчас все объяснят, — он встал и, глянув на Рихарда, быстро пошел к выходу. — Извините, — растерянно бросил тот и вышел следом. Фрау Нойманн недоуменно посмотрела им вслед.       Когда они оказались на крыльце, Пауль остановился, дал краткую инструкцию ожидавшему у входа патрульному, а когда тот скрылся за дверью, развернулся к напарнику. — Что случилось? — Сосредоточься и загляни внутрь себя, — Пауль взволнованно смотрел на него. Рихард послушался его, закрыл глаза, а через минуту распахнул их. Теперь в его взгляде тоже читалось волнение. В этот момент их телефоны одновременно зазвонили. У Пауля высветился номер Флаке, а у Рихарда — номер Тилля. ***       Рихард никогда не ездил так быстро по городу. Они прицепили мигалку на крышу и гнали, что было сил, проскакивая на красный на светофорах и подрезая другие автомобили. У обозначенного адреса уже стояла скорая и две патрульных машины. Практически одновременно с ними с другой стороны улицы подъехали Олли и Флаке. Все четверо выскочили на улицу и побежали в дом. Пауль первым пересек все помещение и остановился как вкопанный у двери, ведущей на задний двор. Она была распахнута. Тилль сидел на ступеньках заднего крыльца, обхватив голову руками. Медики укладывали полиэтиленовый мешок с телом на носилки. Пауль на ватных ногах прошел вперед, пропуская остальных. Они вчетвером встали в ряд, не отрываясь глядя на синий пластик. — Крис… — голос Рихарда сорвался. Он умолк и стиснул зубы. К горлу подступили слезы.       Они потерянно наблюдали за действиями медицинской службы, не веря в произошедшее. Внутри у каждого словно вырвали часть сердца, и на ее месте теперь зияла ледяная пустота. — Извините, господа. Нам нужно вынести тело, — обратился к ним один из врачей.       Тилль сидел неподвижно, не реагируя ни на что, и медикам пришлось обойти его, поднимая каталку по ступенькам. Остальные на автомате расступились. Олли подошел к Тиллю и положил руку ему на плечо. — Я достану этого ублюдка из-под земли и убью его, — глухо проговорил тот.       Остальные молчали. Пауль отчаянно замотал головой. — Нет-нет-нет! Это не конец! — он решительно двинулся к Флаке и схватил за руку. Легкий электрический разряд прошил обоих. — Пошли! Мы должны попробовать! Иначе к черту весь этот дар!       Пауль потащил Кристиана наружу, вслед за врачами. Олли с Рихардом поспешили за ними. Медики уже погрузили каталку в машину, один залез внутрь, а второй захлопнул дверцы. — Подождите! — крикнул им Пауль. Оставшийся на улице врач остановился. — В чем дело?       Пауль хотел было наплести первое что придет в голову, чтобы им позволили поехать с телом в морг, но Олли схватил его за рукав. Пауль взглянул на него и прочитал все по лицу. Олли сам пошел к врачу и остановился напротив него, внимательно глядя прямо в глаза. Он что-то тихо прошептал мужчине, и тот, словно загипнотизированный, кивнул, и пошел обратно в дом. Патрульные удивленно смотрели на происходящее. Оливер подошел к машине скорой, распахнул заднюю дверцу и проделал то же самое со вторым медиком. Пауль повернулся к Рихарду, все так же не отпуская Флаке. — Останься с Тиллем, а мы втроем поедем. Объявляйте этого урода в федеральный розыск. Он не должен уехать из страны. Разберетесь с патрульными?       Рихард кивнул, перехватил его свободную руку и аккуратно сжал. — Вытащите его.       Пауль сжал его ладонь в ответ, а затем потянул Кристиана к машине. Олли уже махал им, чтобы они поторапливались. Они вдвоем забрались назад, Олли захлопнул дверцы и побежал вперед на место рядом с водителем. Когда машина скорой тронулась, Флаке потянул молнию на мешке. Лицо Шная было бледным и умиротворенным. Пауль, сидевший с противоположной стороны, помог Кристиану освободить тело от пластика. Они сняли с него куртку и рубашку. Движения Флаке стали деловитыми и точными. Он нашел рану, осмотрел ее и прощупал живот. — Фатальное повреждение магистральных сосудов. Кровь в брюшной полости. Сначала ты.       Они поменялись местами. Пауль готов был молиться всем богам на свете, только бы у них получилось. Положив руку на рану, он закрыл глаза и сосредоточился, вызывая то же самое ощущение, которое было с ним, когда он лечил собственную ногу. Внешний мир перестал существовать. Все звуки исчезли. Он увидел темное озеро с обсидиановой поверхностью и услышал плеск воды. Через пару секунд под ладонью стало ощутимо горячо. Рана начала затягиваться. Минута, и на коже не осталось и следа. Флаке жестом велел ему пересесть, а сам занял его место. — Теперь то же самое с головой. Он мертв уже минут двадцать, клетки мозга повреждены.       Пауль коснулся кончиками пальцев висков Шная и снова прикрыл веки. Кристиан последовал его примеру и приложил ладони к сердцу Кристофа, словно собирался проводить реанимацию, но вместо этого тоже закрыл глаза, сосредоточился и увидел тот самый живой родник под могучим деревом, который теперь постоянно снился ему. «Ну же, Крис, давай!» — мысленно повторял он. Весь автомобиль завибрировал на ходу. Водитель испуганно посмотрел в зеркало заднего вида, пытаясь разглядеть, что происходит в салоне, но Олли успокаивающе положил ему руку на плечо. — Все в порядке, просто продолжайте движение и не отвлекайтесь.       Шнай очнулся и резко сел, но тут же опустился обратно, почувствовав сильное головокружение. Его словно вырвали из ночного кошмара, где он бесконечно долго бродил в молочном тумане, пытаясь отыскать родных и друзей. Он сфокусировал взгляд и увидел над собой радостно взволнованные лица Пауля и Флаке. — Получилось! — Кристиан облегченно выдохнул. — Что со мной было? Где Нойманн? — Нойманн смертельно ранил тебя и сбежал. Ты был мертв какое-то время, — Пауль жестом оборвал попытку Шная заговорить снова. — Молчи, тебе нужно беречь силы. Мы и так еле вытащили тебя с того света. — У нас проблема, — вдруг проговорил Флаке, обратившись к Паулю. — Как минимум еще шесть человек видели его мертвым помимо нас пятерых. Как мы объясним, что он теперь жив и здоров, и на нем нет ни царапины?       Крис испуганно переводил взгляд с одного приятеля на другого. Пауль на секунду задумался, а потом выдал: — Порежь его. — Что? — вдвоем воскликнули Флаке и Шнай. — Возьми скальпель и воткни ему в бок. Я его придержу. Ты же сможешь сделать так, чтобы эта рана была безопасной? Мы сразу поедем в больницу, — Пауль приподнялся и пробрался к кабине водителя. Он похлопал Олли по плечу и что-то проговорил ему на ухо. — Вы с ума сошли? Вы меня с того света вытащили, чтобы самим убить еще раз?! — вскинулся Шнай, но в глазах снова потемнело. — Нам нельзя светиться, — Пауль вернулся и снова обратился к Кристиану. — Нас в лучшем случае упекут в психушку, а в худшем сдадут на опыты спецслужбам. Сможешь все сделать аккуратно?       Флаке нерешительно кивнул и потянулся к ящику с инструментами. — Эй! Я уже не труп! Вы моего мнения спросить не хотите? — Кристоф испуганно проследил за тем, как Кристиан меняет перчатки и достает скальпель. — Шнай, тебе придется потерпеть, — Пауль наконец перевел на него взгляд и прижал его плечи, пресекая попытки подняться. — Флаке знает, что делать. Не волнуйся! — Я вам это припомню, — прошептал Кристоф и зажмурился. ***       Все воскресение Тилль, Пауль и Рихард втроем просидели в отделе. День был потрачен на заполнение бумаг. Объяснительные, протоколы, показания свидетелей. Шнаю предстояло две недели проваляться в больнице. В пять вечера дверь кабинета открылась, и на пороге появилась Шарлотта. — Привет! — она обвела присутствующих взглядом и неуверенно махнула Паулю и Рихарду. — Лотте? Что-то случилось? — Тилль встал и подошел к ней. — Я знаю, ты просил меня никуда не уходить из дома, но я не могу больше сидеть там одна. Прости! Я не помешаю? — Все в порядке. Можешь пока побыть здесь, а после шести поедем домой. — Спасибо! — она подошла к его столу, чтобы сесть, но ее взгляд упал на лежавший на ближайшей папке сверху листок с фотороботом. Она взяла его дрожащей рукой. На ее лице отразился испуг. — Ты его знаешь? — спросил Тилль. Рихард с Паулем тоже подошли к девушке. Она переводила взгляд с одного мужчины на другого, не в силах ответить. — Судя по всему, вы знакомы с ним, — сказал Рихард. — Вы его боитесь? Он угрожал Вам?       Лотте замотала головой. — Нет, нет. — Не переживай! Все хорошо. Ты в безопасности. Тебе ничто не угрожает, — Тилль обнял ее за плечи и усадил на стул. — Расскажи нам то, что знаешь про этого мужчину.       Лотте прикусила нижнюю губу, словно пытаясь заставить саму себя молчать, но потом посмотрела на окруживших ее мужчин. Они терпеливо ждали ее ответа. Что ж, она уже дала понять, что знает его, отпираться бесполезно. Она устала бояться. Ей все больше казалось, что ее просто убивает ее собственное воображение, и в реальности только она сама представляет для себя угрозу. Может, если она расскажет, ей наоборот станет легче. Она посмотрела на Тилля. — Это Том. Мы познакомились с ним на празднике в конце августа. В тот же вечер, что и с тобой. У него темно-синий фольксваген. И он постоянно упоминает свою бабушку. В ту пятницу, когда у меня разболелась голова, и я ушла пораньше с работы, он предлагал меня подвезти. Он вел себя странно. Я села к нему в машину, но тут позвонил ты. Я сказала ему, что ты заедешь за мной. И он сначала не хотел меня выпускать. Во всяком случае, мне так показалось. Я не стала тебе говорить. Прости! — А черный человек? Он как-то связан с ним? — внезапно спросил Пауль. Она в ужасе уставилась на него. Все прежние страхи и сомнения гейзером выбросило на поверхность. — Почему вы про него вспомнили? Не знаю! Я ничего не знаю! — ее затрясло. — Он велел мне ничего не говорить. Он приходит ко мне в кошмарах. Он постоянно убивает меня во сне. Что, если он придет за мной на самом деле? — проговорила она, всхлипывая. Тилль обнял ее и начал гладить по голове. — Успокойся! Мы найдем и этого маньяка, и черного человека, я тебе обещаю!       Раздался телефонный звонок. Рихард поднял трубку и внимательно выслушал собеседника. Когда разговор был окончен, он повернулся к остальным. — Его задержали на вокзале в Берлине. Он собирался сесть на поезд до Вены. В пятницу его доставят сюда.       Тилль и Пауль с облегчением выдохнули. — Почему так долго? — Сказали, что нужно подготовить документы и организовать конвой. — Ничего. Мы его дождемся и поговорим, — тон Тилля был зловещим. ***       В четверг у Пауля должен был быть выходной, но еще во вторник днем позвонила его мать и попросила приехать к ней на ужин вечером, хотя он планировал забрать детей только в среду. Фрау Хирше выглядела взволнованной. Пауль сразу поинтересовался, что случилось, но мать заверила его, что и с ней, и с детьми все в порядке. Ужин прошел в каком-то странном напряжении. Эмиль виновато поглядывал на Пауля, а разговор не шел. Как только они допили чай, мальчик убежал в свою комнату. — Мам, что случилось? Я же вижу, что что-то не так, — Пауль сложил руки на груди и откинулся на спинку стула.       Фрау Хирше комкала в руках салфетку, не зная, с чего начать. Потом она решилась и посмотрела на сына: — Я… Я подумала, что у тебя наконец кто-то появился, и спросила у Эмиля. Он долго не хотел признаваться, но я все-таки убедила его. Он сказал, что вы с Рихардом… Что вы вместе, — она выделила последнее слово так, что не осталось сомнений, о чем идет речь. — Это правда?       Пауль почувствовал, как кровь отливает от его лица, но выдержал взгляд матери. В голове сразу зароились сотни мыслей. Сказать правду или соврать? А если соврать, то зачем? Чтобы потом скрываться еще сколько? Месяц? Год? Нет, лучше признаться сразу, и тогда уже решать, что делать с последствиями. — Да. Это так, — слова, словно брошенные камни, окончательно изменили атмосферу в комнате, превратив ее из напряженной в удушающую.       Мать смотрела на него, не веря в то, что услышала. — Но, сынок… — Это мой выбор, — упрямо проговорил Пауль. — Нет-нет! — она замотала головой. — Ты просто не понимаешь, что говоришь! Это все стресс. Ты остался один, у тебя тяжелая работа. Может, тебе стоит обратиться к врачу? — Хочешь сказать, что меня нужно лечить? — Пауль мрачно усмехнулся. — Нет! Я не это имела в виду! — она всплеснула руками. — Но ведь это не нормально! Как вам вообще пришло в голову заниматься этим?! Ты же не такой! — Какой, мам? Гомосексуалист? Извращенец? Скажи как есть! — он встал из-за стола и начал расхаживать по комнате, засунув руки в карманы, чувствуя, как внутри кипит злость. — Пауль!       Он остановился и взглянул на нее. — Ты ведь всегда догадывалась, да? Просто не хотела верить. Делала вид, что этого нет!       Фрау Хирше всхлипнула, зажимая рот рукой. Пауль умолк. Злость уступила место сожалению. Он двинулся к матери, чтобы обнять ее и успокоить, но она остановила его, выставив ладонь вперед. Вернув себе самообладание и не желая сдаваться, она решила зайти с другой стороны. — Сынок, я понимаю, тебе было тяжело весь этот год. Агнет была чудесная, и ты очень страдаешь без нее. А Рихард тебя все время поддерживал. Но вдруг это… — она попыталась подобрать слово, — …увлечение основано лишь на благодарности? Рихард, конечно, хороший, но он ведь мужчина! — Мам, пожалуйста, — прервал ее Пауль. — Я впервые за долгое время снова чувствую себя счастливым. Я люблю его.       Он сказал ей это так открыто, глядя прямо в глаза, что она смутилась, но потом взяла себя в руки. — Пауль, подумай! Прошу тебя! — предприняла она очередную попытку убедить сына. — Что будет с детьми? Как все это отразится на них? Ты хочешь, чтобы они стали объектом насмешек? А какой пример вы сможете им подать? Им нужна мать!       Пауль на мгновение прикрыл глаза и сжал кулаки. — Довольно! — отрезал он и направился в коридор. — Стой! — она побежала за ним. — Ты уйдешь, вот так просто? — Я приеду завтра, и мы спокойно поговорим! — он накинул куртку и вышел за дверь, оставляя растерянную мать в коридоре. *** — Пауль? — Рихард, уже готовившийся лечь спать, удивленно уставился на ночного гостя. — Пустишь? — Да, конечно! Проходи!       Пауль переступил порог, дал хозяину квартиры закрыть дверь, а потом сразу обнял его и уткнулся носом в шею, шумно вдыхая родной запах. — Что случилось? — Рихард обнял его в ответ, чувствуя запах алкоголя. — Ты пил? — Я сказал все матери. — И как она отреагировала? — Она не в восторге, мягко говоря. Сказала, что мне нужно лечиться. Наверное, надо сказать спасибо, что не выгнала сразу за порог, как только узнала правду. — Не переживай! Она у тебя хорошая. Она успокоится и все поймет, вот увидишь, — Рихард отстранился и ободряюще погладил его по щеке.       Глаза Пауля блеснули. Он вдруг притянул Рихарда к себе и жадно поцеловал. Тот охотно ответил. Пауль скинул куртку прямо на пол, туда же отправился его пиджак. Отстранившись от возлюбленного, он прошептал ему в губы: — Возьми меня! Прямо здесь, сейчас. Мне это нужно! — дрожащими пальцами он принялся расстегивать свою рубашку. — Нет! — Рихард перехватил его руки. — Ты сейчас зол на мать. Хочешь сделать что-то вопреки ей, даже если она ничего не узнает. Не надо. Я через такое проходил сотню раз. От этого не станет легче, поверь!       Пауль остановился и виновато отвел взгляд. Рихард сжал его ладони, а потом притянул к себе и крепко обнял. — Давай, разувайся. Примешь душ и ляжем спать, — он чмокнул его в лоб и отправился на поиски полотенца и домашней одежды.       Рихард давно уснул, а Пауль лежал в темноте спальни, слушал его размеренное дыхание и смотрел в потолок. В голове вертелся сегодняшний разговор с матерью. Он и сам тысячу раз задавал себе те же вопросы. Его всю жизнь терзали сомнения. Он снова один за другим перебирал все ее доводы, пытаясь опровергнуть каждый. Ему тридцать пять лет, он вдовец с двумя детьми, он каждый день видит смерть на работе, он сам может умереть в любой момент. Ему ли бояться того, что подумают окружающие? Он счастлив, когда он рядом с Рихардом. Его сердце не обманывает его. И даже если это продлится недолго, пусть так. Пока он нужен Рихарду, он будет с ним. Он просто хочет быть собой, быть с любимым человеком, не оправдываясь ни перед кем. Для него пришло время принять себя. А о своих детях он сможет позаботиться. Он не даст их в обиду. ***       Утром Рихард появился на кухне в одних джинсах, на ходу застегивая пряжку ремня. Пауль уже был там и разливал кофе из старой медной турки с вмятиной на боку. Движения его были деловитыми и точными, и сам он весь выглядел бодрым и решительным. Рихард поцеловал его в щеку, получив в ответ «доброе утро» и ласковую улыбку, и принялся нарезать хлеб. Пауль придвинул сахарницу и сказал: — Знаешь, ты прав, моя мать смирится. У нее нет другого выхода. Главное, чтобы не узнали родители Агнет. Боюсь, что они отреагируют еще хуже. — Ты думаешь, что она расскажет им? — Не знаю. Я просто надеюсь, что она не попытается использовать это в свою пользу, чтобы заставить меня выбирать между тобой и детьми, — Пауль насыпал сахар в чашки. — И что ты ей скажешь? — Рихард затаил дыхание. — Ничего. Тогда нам просто придется продолжать держать все в тайне. Ты же не думаешь, что я расстанусь с тобой только из-за того, что наши отношения не нравятся моей матери? — Пауль повернулся к нему, глядя с вызовом. Рихард отвлекся на него и порезал палец. — Черт! — он отложил нож и тут же потянулся к салфеткам, но Пауль перехватил его руку. Он осторожно подул на порез, на котором выступила кровь, а потом прошелся по ране языком и обхватил палец губами. Рихард почувствовал, как кожа стягивается сама собой. Не отрываясь, Пауль посмотрел на него. Зрачки его расширились как у кота во время охоты. Рихард сглотнул и почувствовал, что возбужден этим зрелищем. Когда Пауль оторвался от его руки, он притянул его к себе и жадно поцеловал, снова ощущая, как проявляется их связь. Словно по вольфрамовой нити лампы накаливания побежал ток, и она с каждой секундой светилась все сильней и сильней.       Пауль отстранился и, все так же зачарованно глядя ему в глаза, дернул пряжку его ремня, а потом потянул бегунок молнии вниз. Он опустился на колени, не разрывая зрительного контакта, на ощупь освободил его возбужденную плоть от ткани и обхватил ее губами. Рихард шумно выдохнул, положил руку ему на затылок и аккуратно направил, глубже погружаясь в жаркий рот.       Пауль действовал немного неумело, но с такой самоотдачей, что Рихард забыл обо всем, что происходит вокруг. Он откинул голову назад и закрыл глаза. Горячий воздух с каждым выдохом вырывался из его приоткрытых губ. Пламя, маленькой искрой пробудившееся внутри, теперь разрослось до ревущего огня. Он почувствовал, как приближается оргазм, и отстранил любовника, поднимая его и впиваясь в рот поцелуем, чувствуя собственный вкус на чужих губах. Пауль обхватил его плоть рукой, продолжая ласкать. Рихард вцепился в столешницу и подвернувшееся под руку полотенце. Мышцы живота напряглись. Он со стоном кончил в чужую ладонь.       Оба почувствовали запах гари. Полотенце, за которое схватился Рихард, полностью охватило пламя. Он поспешно бросил его в раковину и открыл кран. — Кажется, нам становится все опасней заниматься любовью, — усмехнулся Пауль и подставил ладонь под струю воды, смывая вязкую белесую жидкость. — В следующий раз мы можем разрушить дом.       Рихард закрыл кран, развернул Пауля к себе и прижал к столешнице, жадно глядя на него. — Мне плевать, даже если тут камня на камне не останется. Теперь моя очередь! ***       Они подъехали к участку с небольшим опозданием. В кабинете помимо Тилля оказались Флаке и Олли. Все трое склонились над каким-то предметом на столе и внимательно разглядывали его. — У нас что, собрание? — спросил Пауль, вешая куртку на крючок. Рихард проделал то же самое. Когда они подошли к остальным, Флаке отступил, и они увидели, что на столе стоит маленькая прямоугольная стеклянная шкатулка в потемневшем золотом окладе, инкрустированном драгоценными камнями. — Я нашел это сегодня утром в бумажном пакете на сидении моего автомобиля, — Олли почесал затылок. — И мы прекрасно понимаем, кто ее туда положил, — добавил Тилль. — Но что нам теперь с ней делать?       Все присутствующие обеспокоенно посмотрели на Рихарда, ожидая, что он потребует вернуть реликвию в собор. Но вместо этого он проговорил: — Я знаю, где ее спрятать.