Истина - лучшее благо

Но уже овладевает он мной и подчиняет себе, этот дух тоски, демон вечерних сумерек; и поистине жаждет он: — откройте же глаза! Жаждет он явиться нагим, — я не знаю еще, в мужском или женском обличье, — но приближается он и подчиняет меня, о горе мне! Пробудите же чувства свои!

      Голоса, голоса, голоса. Где его собственный? Он смеется или кричит от боли? Кто он? Что он здесь делает? Эта какофония звуков в его голове не умолкает. Сводит с ума. Он должен удержаться на краю этой пропасти. Иначе он навсегда забудет, кто он на самом деле. Нужна точка опоры.       Олли сжал виски пальцами, пытаясь найти ту самую благую мысль, которая спасет его и мир от гибели. Где же эта истина? Из сонма голосов и образов вдруг вынырнуло воспоминание. Вот он сам, ему семь лет, и он сидит на коленях у мамы. Она гладит его по голове, а он утирает слезы. Олли схватился за видение как за соломинку. «Твой дедушка умер». Нет, не то! «Ты уже слишком большой, чтобы проситься на руки». Нет! Она этого не говорила! Что же она сказала тогда? В тот день он подрался с соседским мальчишкой, мучавшим щенка. Его руки в ссадинах, а на скуле синяк. — Я горжусь тобой, сынок! — до боли знакомый женский голос отчетливо прозвучал в его голове, заглушая остальные. — Никогда не забывай об этом. — Мама!       В голове наступила звенящая тишина. Только он сам. Снова наедине с собой. Олли открыл глаза. Площади вокруг уже не было, только густой белый туман. Он еще немного посидел на земле, приходя в себя, а потом поднялся и, пошатываясь, побрел вперед в надежде отыскать остальных. ***       Рихард извивался на полу, пытаясь освободиться от веревок. Путы крепко обхватывали запястья и голени. В голове вместо конструктивных мыслей, как назло, крутился лишь произошедший диалог. Откуда-то из глубины сознания всплыла мысль, что его двойник прав. Он до сих пор боится, что все слабости и пороки, которые живут в нем самом, никуда не денутся, и однажды, ослабив контроль, он не просто пустит под откос собственную жизнь, но и причинит боль близким. Насколько у него хватит силы воли? Действительно ли он изменился или просто внушил себе, что стал лучше? Щупальца сомнений залезли в самую душу. Но именно в этот миг пришла ясность. Он вдруг увидел себя из прошлого и себя настоящего. Совершенно разные люди! Он повзрослел и набрался ума. Да, он остался таким же вспыльчивым и нетерпеливым, порой капризным, но он предан друзьям и честно выполняет свою работу. Он живет нормальной жизнью и чувствует себя счастливым, потому что научился любить. Благодаря Паулю. Вот ради кого он готов был меняться и менялся с самого момента их встречи, даже не осознавая этого. Нет, он не допустит, чтобы его альтер-эго причинило вред его возлюбленному! Пришло время отпустить призраков прошлого и начать действовать.       Рихард бросил бесполезные попытки вырваться, закрыл глаза и сосредоточился. Найдя заветный огонек внутри, он направил все свои эмоции и переживания на то, чтобы подчинить его. Вот так. Нужна лишь маленькая искорка. Запахло тлеющей пенькой. Когда запястье начало печь, он напряг мышцы и разорвал пережжённую веревку. Пора было покончить с этим кошмаром. Ему нужно срочно найти Пауля и остальных! Он распутал веревки на ногах, поднялся, растирая затекшие конечности, и побежал по зеркальному коридору, повинуясь интуиции. Наконец стеклянные стены расступились и его окутал молочный туман. ***       Пауль не знал, сколько прошло времени, прежде чем он поднялся с земли. Он прекрасно понимал, что ему дали только иллюзию выбора, но выбирать здесь было нечего. Лишить себя жизни — значит увеличить шансы зла на победу. Остается только одно. Рихард бы на его месте поступил точно так же, он бы его понял… Сухие логичные доводы не приносили никакого облегчения. Внутри все разрывалось от боли. — Я готов, — тихо проговорил он. — Что ты решил? — Агнет подошла к нему. — Я выбираю детей. — Я знала, — она кивнула, вытянула руку в сторону, и в ней тут же материализовался нож. — Возьми, — она протянула ему оружие. — Зачем? — он непонимающе посмотрел на нее. — Ты сделал выбор. Тебе придется исполнить уговор. Убей его, когда вы встретитесь.       Пауль отшатнулся от нее как от прокаженной, попятился и замотал головой. — Ты просила лишь выбрать. Ты не можешь заставить меня убить его! — Тогда я заберу детей.       Ему вдруг пришло в голову выхватить нож и вонзить его ей в грудь, чтобы избавиться от этой пытки, но она прочитала его мысли и грустно покачала головой: — Я бы с радостью отдала свою жизнь во второй раз, чтобы ты был счастлив, но я здесь лишь страж. Ты не сможешь избавиться от меня, ведь я принадлежу другому миру. Прости!       Пауль побелел и уставился на зазубренный клинок с острым кончиком. В этот самый миг где-то за его спиной вдалеке раздался голос Рихарда: — Пауль! Где ты? Отзовись! — Скорей! Решай! — Агнет поторопила его.       Рихард снова позвал. Уже ближе. Пауль протянул руку, забрал нож и прикрыл глаза. По его левой щеке побежала слеза. Он шумно выдохнул и прокричал: — Я здесь! ***       Кристоф корчился на больничной койке, пытаясь избавиться от ужасающих картин прошлого. Он так и не смог привыкнуть. Он каждый раз борется с собой, выезжая на очередное место преступления. Зачем? Зачем он вообще пошел на такую работу? Его отец был прав. Он слабак. Страшные эпизоды вдруг вытеснило воспоминание из юности. Шнай возвращается домой и заявляет, что подал документы в полицейскую академию. Мать прижимает руку к сердцу, а отец кидает газету на стол, вскакивает и начинает расхаживать по комнате. Он кричит, что Кристоф дурак, что у него хватит мозгов только на работу патрульным. Говорит что-то про упущенные возможности, про то, что его сын мог бы выбрать нормальную профессию, что он никогда не сможет стать настоящим полицейским, потому что он — тряпка. Но именно в тот самый миг Шнай окончательно решает все для себя. Теперь изо дня в день его преследует глупое желание доказать отцу, что он сделал правильный выбор. Какой ценой? Снова и снова раня свою нежную душу отвратительными зрелищами? Он думал, что рано или поздно очерствеет, станет циничным, но годы шли, а на сердце по-прежнему открывались раны после очередной людской трагедии. Он ведь не железный! Неужели этот сосуд все-таки переполнился? Кристоф замер, прекращая попытки вырваться, и заплакал, утыкаясь в собственное плечо. Он не сможет как Тилль. Он и правда слабак… Слабак, но не самоубийца! Он не настолько труслив, чтобы сбежать от жизни. Внутри что-то зашевелилось. То самое чувство, как когда-то много лет назад. Упрямство. Протест. Горячее желание доказать остальным, что он чего-то стоит. Его друзья… Они рассчитывают на него, пусть от него и мало толку. Он должен помочь им! Шнай стиснул зубы, подавляя всхлипы и прогоняя из головы вновь нарастающий калейдоскоп жутких воспоминаний. Вместо этого он попытался сосредоточиться и разбудить свои способности. Ему нужно убедиться, что с остальными все в порядке. Он зажмурился и почувствовал постороннюю энергию. Дверь палаты распахнулась. На пороге появился Оливер. — Шнай! — он кинулся к другу и расстегнул ремни, которыми тот был привязан. — Как ты? — Олли обхватил его лицо руками, стёр слёзы большими пальцами и заглянул в глаза, читая все скопившиеся внутри мысли и переживания. Крис сжал его запястья, полностью доверяясь чужому разуму. Чужое сознание мягко коснулось его собственного и принесло с собой утешение, залечивая раны и даря покой. Беспорядок внутри улегся. Голова прояснилась. Олли улыбнулся ему и крепко обнял. — Вот так. Все хорошо! Ты — молодец! — Спасибо! — прошептал Шнай, обнимая друга в ответ. — А теперь пойдем. У нас важное дело. ***       Пауль брел вдоль кромки воды в ту сторону, откуда в последний раз донесся голос Рихарда. Туман чуть поредел, и он наконец увидел знакомый силуэт. Разглядев его, Рихард бросился к нему, крепко обнял и сразу приник к губам. Пауль ответил. Отчаянно, со всей болью. Вот он и добрался до собственного распятия. Нужно покончить с этим как можно скорей, иначе он просто не сможет. У него не поднимется рука. Рихард оторвался от него и взял его лицо в ладони, разглядывая. Эти голубые глаза. Такой светлый оттенок. Этот взгляд останется с ним до конца жизни. Но где же тепло, которое связывает их? Ему нужна хотя бы капелька на память! Ничего. Он не заслужил этой милости. — Как же хорошо, что ты жив! — Прости, — прошептал Пауль.       Он вытянул из заднего кармана нож и со всей силы ударил снизу вверх прямо под сердце. Губы Рихарда удивленно приоткрылись. Он хотел что-то сказать, но не смог. Пауль резко выдернул нож. Рихард покачнулся. Пауль выбросил оружие и подхватил умирающего. Они вдвоем осели на землю. Пауль прижал его к себе, пачкаясь горячей кровью, и горько зарыдал. Отчаяние и ненависть к себе затопили его изнутри. В этот момент он стоял на пороге безумия. Он падал в пустоту и молил о том, чтобы скорей удариться о землю и разбиться насмерть. Он не хотел больше жить. Не хотел! Время вокруг застыло. Тело его возлюбленного обмякло, а он все сидел и раскачивался вместе с ним, прижавшись губами к его виску, пытаясь удержать утекающее тепло. Рядом возникла Агнет. — Ты выполнил уговор. Теперь ты свободен и можешь идти своим путем.       Пауль уложил Рихарда на траву, поцеловал в лоб и поднялся. Он будет жить с этим всю оставшуюся жизнь. Правильно. Такое наказание хуже смерти. Внутри осталась только одна эмоция: ненависть. Зло должно поплатиться за свои козни. ***       Сколько бы Тилль не зажимал уши руками, он все равно слышал крики Неле. Она плакала и просила его помочь, но он ничего не мог сделать. Он всегда знал, что люди рождаются, чтобы страдать. Таков смысл их существования. Счастье мимолетно. Оно как морфий для пациента, испытывающего постоянную боль. Человека выбрасывает в огромный холодный поток мироздания из утробы матери, и он беспомощно барахтается в нем. Не все выдерживают это плавание к естественной смерти. Многие идут ко дну, даже не добравшись до середины пути. Избыток страданий может запросто свести с ума или толкнуть на самоубийство. А что он? В нем с самого рождения зияла черная дыра. Эта тьма внутри идеально гармонировала с тьмой снаружи. Он видел, что человек способен сотворить с человеком. Видел столько людских страданий. Они все в нем, просто уходят за горизонт событий и копятся, бесконечно копятся внутри. У него нет никакого предела. Он перенесет любые ужасы. Это его дар и проклятие. Потому что эта черная дыра поглощает не только тьму, но и свет! Свет, который не чужд другим людям, который дает те самые редкие крупицы счастья и приносит мимолетное облегчение. Он знает, почему ему досталась эта пытка. Потому что Неле — это его источник света. Она — живое доказательство того, что в это мире есть добро, есть какой-то противовес злу. — Прошу! Хватит! — очередной крик с той стороны, но Тилль игнорирует его. Он здесь ради глупой надежды. Он не может просто сдаться и стоять в стороне, смотря, как рушится хрупкое равновесие. Если он лишится источника света, то все равно будет слепо бродить во тьме, чтобы уберечь от собственной участи других. Как только эта мысль пришла ему в голову, все звуки стихли. Он открыл глаза и увидел, что сидит на земле, а вокруг стелется плотный белый туман. ***       Флаке отчаянно сопротивлялся навалившейся на него старухе. Голова кружилась от мерзкого запаха и гадких ощущений. Первые приблизившиеся трупы уже протянули к нему свои отвратительные разлагающиеся конечности. Кристиан титаническим усилием спихнул с себя противника и откатился в сторону. Он неуклюже вскочил, поскальзываясь на слизи и развернулся к наступающим мертвецам. Нужно было срочно что-то придумать. Пятясь, он наткнулся на столик с инструментами. Бросив на него взгляд, он схватил молоток с крючком на рукоятке. В конце концов, он уже много лет вскрывает трупы и чего только не насмотрелся. Ему ли бояться собственных пациентов?! Не обращая внимание на то, что он теперь весь был покрыт продуктами разложения, Флаке вытер руку о штанину, перехватил молоток покрепче и со всего маху ударил первому приблизившемуся мертвецу по коленной чашечке. Нога тут же подломилась, и тело мешком рухнуло на землю. Голова второго запрокинулась от нового удара. На лицо Кристиана брызнули кровь и ликвор. Он утерся рукавом, оттолкнул очередного ожившего мертвеца и разбил голову третьему. Но нападавших было слишком много. Сразу две пары гниющих рук вцепились в него. Кто-то схватил его за ногу. Флаке потерял равновесие и упал. Рядом с ним снова возникло осклабившееся лицо старухи. Она вцепилась в его руку, не давая замахнуться молотком, и потянулась к лицу, пытаясь укусить за нос. Остальные мертвецы нависли над ним, протягивая пальцы, пытаясь стянуть очки и добраться до глаз. Кристиан отбивался, не желая сдаваться. Он схватил старуху за волосы, не давая приблизиться к собственному лицу, и с ужасом увидел, как скальп отделяется от кожи по линии роста волос. Когда он уже был уверен, что все они вот-вот вцепится в его лицо, ближайший стоявший над ним мертвец вспыхнул ярким пламенем, которое тут же перекинулось на остальных. Старуха отвлеклась, ослабляя хватку. Флаке наконец смог замахнуться молотком и ударил прямо в лоб. Ее голова треснула как гнилая тыква, заливая его нечистотами. Он зажмурился и почувствовал, как крепкая рука помогает ему подняться. Кристиан утер лицо собственным рукавом, протер очки краем рубашки и криво нацепил их на нос. — Рихард! Слава Богу! Ты очень вовремя! Спасибо! — Ты в порядке? — друг оглядел его с ног до головы и поморщился. — Даже не буду спрашивать, что это было. Где остальные? Ты не видел Пауля? — Нет. Мне было немножко не до этого, как видишь! — Кристиана все еще потряхивало. — Пошли! — Рихард схватил его за рукав и потащил к выходу, не обращая внимания на наталкивающихся друг на друга и на предметы вокруг мертвецов, превратившихся в ходячие факелы. Они выбежали из прозекторской и тут же оказались в белой колышущейся пелене. — Пауль! — громко позвал Рихард. — Может не стоит так кричать, — опасливо проговорил Флаке. — Вдруг нас услышит враг.       Рихард развернулся к нему, чтобы что-то ответить, но внезапно побледнел, схватился за сердце и упал на колени. Лицо его сморщилось от боли, и он начал заваливаться на бок. — Что с тобой?! — Кристиан подскочил к нему и подхватил под мышки. — Рихард!!! ***       Оказавшись в густом тумане, Олли растерялся. Куда идти теперь? Но Шнай на минуту прикрыл глаза, а потом взял его за руку и уверенно потащил в нужную сторону. Когда пелена рассеялась, они оказались в одном из коридоров со старыми барельефами. — Кажется, Триггви был прав. Все кончится в том большом зале, — проговорил Шнай.       Они двинулись вперед и уже через пять минут стены расступились, открывая взору большое помещение. Кристоф увидел Шарлотту, привязанную к жертвенному камню. Вдоль стен были расставлены высокие массивные кованые подсвечники на витых стальных ножках. Девушка повернула голову на звук. В глазах ее мелькнула надежда. — Шнай! Это ты?! Пожалуйста! Помоги мне!       Мужчины кинулись к Лотте и принялись развязать путы, но крепкие узлы не хотели поддаваться. Олли попытался подцепить один кончик зубами, чтобы освободить запястье. Кристоф последовал его примеру, но вдруг замер. — Он здесь!       Олли оторвался от веревки и огляделся. Зал был абсолютно пуст. Повернувшись обратно к Шнаю, он увидел, как за его спиной вырастает черный силуэт. Шарлотта взвизгнула и в страхе закрыла глаза. — Берегись! — крикнул Оливер. Крис не успел среагировать. Тень оплела его щупальцем и отшвырнула к дальней стене, вышибая воздух из легких. Олли попятился, но существо молниеносно кинулось к нему, схватило за голову и ударило о жертвенный камень. Он тут же потерял сознание и сполз на пол. По виску побежала струйка крови. Злой дух приобрел человеческие очертания и развернулся к дезориентированному Шнаю, который пытался встать, опираясь о стену. Убедившись, что противник на время нейтрализован, Ахриман обошел камень, вытащил из-под него длинный ритуальный кинжал и приблизился к жертве. Шарлотта завизжала и забилась в истерике. — Не трогай ее! — в одном из проходов появился Тилль. — Вы не можете мне навредить, — черный человек оскалился. — Ошибаешься! — из коридора с противоположной стороны вышел Пауль. Он был бледен и весь покрыт кровью. Глаза его горели ненавистью. Он только один раз мельком взглянул на Тилля, и тот все понял без слов. — Ты отнял у меня нормальную жизнь. И ты за это поплатишься, — продолжил Пауль, отвлекая внимание духа. Тот лишь хрипло рассмеялся. Тилль бросился к одному из массивных подсвечников. Металл в его руке начал плавиться на глазах, и длинная ножка превратилась в острое копье. Ахриман резко развернулся. Его контуры тут же начали ломаться. Он обернулся огромной сколопендрой и черной блестящей молнией метнулся к Тиллю. Но тот был готов. Он отпрянул в сторону и вонзил острие прямо между сегментов панциря, пригвождая насекомое к полу. Существо завизжало и беспомощно забилось, щелкая жвалами, изгибаясь и пытаясь достать врага. Но Тилль уже схватил второй подсвечник, превращая его в новое оружие. Он вонзил второе копье в голову чудовища, и то, конвульсивно дернувшись несколько раз, замерло. Кристоф наконец поднялся и, придя в себя, поспешил к Лотте, чтобы освободить ее. Тилль тоже бросился к ней, успокаивая и пытаясь развязать узлы. Шнай увидел валявшийся на полу кинжал, схватил его и перерезал веревки. Пауль склонился над Олли. Ему пришлось долго концентрироваться, чтобы залечить поврежденный висок. Рана затянулась, но мужчина продолжал лежать без сознания. — Нужен Флаке! — Пауль поднялся и повернулся к остальным. Тилль кивнул, прижимая к себе уткнувшуюся ему в плечо Шарлотту. — А где Рихард? — спросил Шнай.       Кровь снова отлила от лица Пауля. Он опустил глаза и тихо ответил: — Его больше нет.       Тилль с Кристофом пораженно умолкли. Шнай подошел к Паулю и сжал его плечо. Тот только покачал головой и отступил. Пока они отвлеклись, контуры насекомого поплыли. Оно расползлось по полу огромным обсидиановым пятном. Из черной жижи поднялся силуэт, снова превратившийся в человекоподобное существо. Мужчины развернулись и встали плечом к плечу, закрывая собой девушку. — Вас мало, и вы слабы. Вы не выстоите против меня втроем. Я победил, — Ахриман осклабился, обнажая острые зубы в улыбке от уха до уха. Красные глаза угрожающе сверкнули. Он двинулся к ним. Ситуация становилась безвыходной. Они взялись за руки, пытаясь воспользоваться внутренней энергией, чтобы дать отпор.       Внезапно огонь в подсвечниках погас, погружая зал во тьму, а затем вокруг черной фигуры взметнулось кольцо огня. Ахриман зашипел и закрылся руками. Мужчины увидели подбежавшего к Олли Флаке, который тут же опустился на колени и положил ладони на виски друга. Тилль со Шнаем издали радостные возгласы. Пауль перевел взгляд в тот проем, откуда появился Кристиан, и увидел знакомую фигуру, освещенную янтарными отблесками. Его сердце пропустило удар. Не может быть… Внутри вспыхнула искра надежды.       Олли наконец пришел в себя. Он поднялся, опираясь на Флаке, осмотрелся и, заметив в руке Шная ритуальное оружие, крикнул: — Тилль! Кинжал!       Тот кивнул, выхватил клинок и метнул его во врага, корчившегося в круге священного огня. Кинжал вонзился в центр грудины. Существо завизжало и вспыхнуло. Через пару минут от него осталась только небольшая горстка пепла. Свечи снова загорелись, освещая помещение. Рихард бросился к Паулю и заключил его в крепкие объятия. Тот, не веря, обхватил его руками, ощущая наконец волшебное тепло, которое не смог найти там, на берегу, а потом резко отстранился. — Риш! Ты жив? Но… как это может быть? — Ну в какой-то момент я был на грани смерти. Хорошо, что рядом был Флаке! Он меня спас. Но почему ты подумал, что я мертв? Ты почувствовал? — Я убил тебя! Убил! — Пауль уткнулся лбом в его плечо, зажмурился и всхлипнул. — Что? О чем ты? — Рихард успокаивающе погладил его по спине. — Ребята! Давайте потом! — прервал их Шнай. — Нам нужно выбираться отсюда.       Пауль отстранился и взял Рихарда за руку, крепко сжимая ладонь и боясь отпустить хотя бы на секунду. Олли достал из кармана платок и ссыпал в него пепел. Они теперь уже всемером образовали круг и закрыли глаза. Резкий рывок и они снова в разрушенном храме. Радостный Триггви подскочил к ним и принялся обнимать и расцеловывать каждого. — У вас получилось! — кричал он, приплясывая.       Олли достал из кармана платок с пеплом. Бродяга бережно принял его, пересыпал все в реликварий, а платок кинул в костер. Новое вместилище зла засветилось. Оправа упала на пол, а стеклянная емкость приняла форму абсолютно гладкого шара. Триггви убрал сферу во внутренний карман и застегнул молнию. Они снова осмотрели друг друга, радуясь, что все вернулись живыми и здоровыми. — А знаете, это было интересно! Я бы даже повторил подобное приключение! — вдруг бодро проговорил Флаке.       Остальные в шоке уставились на него. Кристиан фыркнул и улыбнулся, увидев выражениях их лиц. — Срочно, вызывайте психиатрическую бригаду! — воскликнул Шнай. — Один из нас все-таки лишился рассудка!       Остальные, поняв, что Флаке шутит, нервно рассмеялись. Лотте обошла всех по очереди, обнимая и благодаря за спасение, а потом вернулась к Тиллю и поцеловала его. Он поднял свою куртку и накинул ей на плечи. Рихард повернулся к Паулю и притянул его к себе, крепко обнимая. — Риш, я должен рассказать тебе о том, что произошло там, — Пауль попытался отстраниться, но Рихард не дал ему этого сделать. — Потом! Сейчас это не важно. Главное, что мы оба живы! — он наклонился к нему и поцеловал, мягко прихватывая нижнюю губу. Остальные смущенно отвернулись. Лотте широко улыбнулась и вопросительно посмотрела на Тилля. — Долгая история. — Я больше ничего не чувствую, — вдруг проговорил Шнай. — Я тоже, — нахмурился Флаке. — Вы выполнили свое предназначение. Больше эти силы вам ни к чему, — объяснил Триггви. — Жаль! А я только начал привыкать к ним, — разочарованно уставился на свои ладони Кристиан. — А я даже рад, — довольно улыбнулся Олли. — Меня порядком утомило такое интенсивное общение с людьми.       Разорвав поцелуй, Пауль и Рихард взялись за руки и почувствовали, как привычное им тепло все еще переливается между ними. Они с удивлением посмотрели на Триггви, но тот приложил палец к губам и заговорщически подмигнул им, пока остальные отвлеклись на разговоры. — Небольшой дар на память, — прошептал он, подойдя ближе. — Пусть это будет вашим маленьким секретом.       Тилль достал из кармана куртки часы и удивленно воскликнул: — Пять минут первого! Мне показалось, что мы провели там вечность! — Это было другое измерение, — пояснил Триггви. — Зерван в нем течет несколько иначе. Но это все неважно! Главное, что конец света откладывается до лучших времен! А теперь нам пора попрощаться. Если вам когда-нибудь понадобится помощь, то вы всегда сможете меня найти. Кажется, квартира старушки Бауэр перешла ко мне по наследству. — Ну ты и пройдоха! — усмехнулся Рихард.       Триггви лишь пожал плечами и ухмыльнулся, но потом снова посерьезнел. — Не забывайте о том, что произошло по ту сторону. Раз вы все снова здесь в здравом уме, значит, каждый из вас обрел истину. ***       Пауль и Рихард вернулись домой к часу ночи. Ощущения того, что жизнь пошла своим чередом, были несколько странными, словно им сказали, что смертельный диагноз ошибочен. Только опустившись на подушки и накрывшись одеялом, они наконец почувствовали, насколько устали. Пауль нашел ладонь своего возлюбленного и проговорил: — Риш, я хочу, чтобы ты знал, что произошло по ту сторону.       Рихард повернулся к нему, подпер голову рукой и приготовился слушать. Пауль уставился в потолок и начал рассказывать про встречу с Агнет, про детей и про то, что ему пришлось сделать страшный выбор. В некоторые моменты он останавливался, стараясь совладать с собой. Переживать эти воспоминания заново было трудно. Рихард внимательно слушал его, не перебивая, а когда рассказ подошел к концу, сказал: — Ты знаешь, что на твоем месте я поступил бы так же. У тебя не было другого выхода. К тому же ты избавил меня от моего альтер-эго. Зло переиграло само себя. — Что ты имеешь в виду?       Рихард в ответ поведал ему про то, как столкнулся с собственным двойником и честно пересказал весь их диалог. — Черт, прямо как в Стар Треке! — усмехнулся он, завершив историю. — Помнишь серию про злую параллельную вселенную? Правда, у плохого меня бороды не было. — Я все равно чувствую вину, — покачал головой Пауль. — Не надо. Ты в этом не виноват. Я знаю, что, если бы было какое-то другое решение, ты бы спас мне жизнь. — Я мог бы убить себя, но я этого не сделал! — Пауль в отчаянии посмотрел ему в глаза. — И ты не представляешь, как я этому рад! — Рихард ласково погладил его по щеке. — Прекрати мучить себя. Я жив. Ты все сделал правильно. Давай лучше настроимся на то, что теперь нам придется жить вместе долго и счастливо до конца наших дней. Ну или пока я не надоем тебе, и ты не отправишь меня в дом престарелых. — Скорей нас вдвоем туда сдадут наши дети, — Пауль наконец улыбнулся.       Рихард хмыкнул. — Мне нравится, как это звучит. — Что? — Наши дети.       Он щелкнул выключателем, притянул Пауля к себе и сладко поцеловал.