murder husbands

Сквозь окно иллюминатора видны облака. Томас со вздохом отложил книгу на маленькую полочку рядом с собой. Ну и скукотища. Сдалось ему вообще читать о Норвегии, когда коренной норвежец сейчас рядом с ним. Ладно, да, сдалось, потому что этот ублюдок не будет возиться с Томом и в случае чего просто оставит его в незнакомом месте без объяснений. Стоит всё же запомнить основные места. Торд беспокойно сопит на его плече, периодически вздрагивая, наверное, от боли в ещё не заживших ранах, еле слышно шипит. Или от кошмаров. Или просто потому что фантомно падает, как это бывает во сне. Как, блять, жаль, что Том не может залезть к нему в черепушку. Хотелось бы, если честно, потому что, ну, Иегова, как они могли так безрассудно просто взять и купить ближайшие билеты в Норвегию, а затем отправиться первым рейсом? Томас тысячу раз успел пожалеть об этом импульсивном решении, виня во всём проблему, которая сейчас так спокойно спит на нём. Доверяет, паскуда, и даже не боится, что Том воткнёт нож со всей силы в спину. Том не воткнёт. Боже, как он ненавидит себя за это. Просто блядски ненавидит. Как вообще в теории можно было так привязаться к тому, кто припёрся в его дом за черноглазой головой? Том просто идиот. Полный придурок, гладящий опасность всему миру по голове. — Эй, Торд, – Томас мягко потрепал его по волосам где-то около ушей. Теперь, когда он состриг для маскировки волосы ниже затылка, было непривычно проводить пальцами по голой шее. Том больше никогда не позволит ему так коротко стричься. Пусть будет этот глупый недоделанный маллет, который он иногда собирает в низкий хвостик, чем ничего. — Хм? – Ларссон сонно потянулся в ответ ласковым прикосновениям и открыл глаза. Он явно выспался за эти два часа перелёта. — Мы скоро садимся, – Том убрал руку, отвернувшись к иллюминатору. Гладь облаков успокаивала мечущийся разум. Наверное, если бы он видел все города, над которыми они сейчас летят, то, может, испугался такой высоты, но не сейчас. – Вот досада. Я так хотел ещё поспать, – Ларссон потянулся, прикрыв зевок рукой. – Ты взял мне шоколад, когда предлагали? – Ещё чего. Я не должен следить за тем, чтобы тебе давали то, что ты хочешь. Зубы испортишь, – Том, так и не посмотрев на него, вернулся к книге. Мыслями он был совсем не там, где стоило бы, а строчки разбегались в глазах, но лучше он сделает вид, что читает, чем станет выслушивать ещё и Торда о том, как ему скучно и нечем заняться. Торд громко вздохнул, привычным движением решив пригладить рожки, но, не найдя их, вздохнул ещё громче. – Откуда у тебя вообще в той квартире был лак для волос? Зачем? Что ты с ним делал? – Торд потеребил край чёрного свитера на себе, который Риджуэллу пришлось отдать: не ходить же этому рогатому придурку в своем окровавленном. – Просто забудь, – усмехнулся Томас, всё же окончательно откладывая книгу. Эх, он остановился на интересном моменте. *** Пришлось остановиться на несколько часов в ближайшем к аэропорту отеле: раны Ларссона всё же нужно было перевязать и обработать, иначе неясно, как он вообще доберётся до места. Боже, подумал Том, он что, взял Риджуэлла только для перевязки и небольшой подстраховки? Эти мысли заставляли раздражённо вздыхать, но молчать. Другого выхода нет, если он уже в этой стране и уже так помогает этому маньяку, то ничего не поделаешь. Не собирается же Томас просто оставить раненого идиота в этой самой комнатке разбираться со всем дерьмом, которое, между прочим, он и заварил, наедине. Грёбаная сердобольная душа его когда-нибудь подставит, если не уже. – Ты взял пистолет, как я просил? – тихо спросил Ларссон, передёрнув плечами из-за назойливой боли. Устал уже от неё. Сам виноват. Приходится сдерживать голос на таком уровне, чтобы не выдать крупной дрожи. Почему они не додумались взять с собой обезболивающее? – Зачем мне брать пистолет в дом твоих родителей на Рождество?! – Риджуэлл поджал губы нервно, туже перетягивая бинт вокруг торса норвежца. – Он в пальто? – Да! – Томас смущённо надулся и отвернулся, сложив руки на груди. Это было трудно, вообще-то. В аэропорту же такие системы по распознаванию оружия и всего подобного, что он совершенно не был уверен в том, что сможет его пронести. Смог. Но, Иегова, это не отменяет того взгляда, которым сейчас Торд издевательски смотрит на него. – Хороший мальчик, – Торд со сдавленным смешком опустил ладонь на его голову, мягко перебирая холодными пальцами пряди. Томас поднял взгляд с бинтов на лицо Ларссона и ещё больше вспыхнул. А то, что он сидит меж его коленей, совсем не помогает. Ни в чём. – Иди сюда. Торд притянул Тома с пола к себе на колени. Ноги тоже болели знатно, однако это совсем не мешало ему приблизиться вплотную к повиновавшемуся Риджуэллу и затянуть его в неторопливый поцелуй. Не мешало и тому, чтобы он обжёг губы Тома своим дыханием и повалил его на кровать под собой. Он продолжил, встречая только ответ в виде закинутых за его шею рук Тома и его легко поддающихся губ. – Твои раны могут открыться, идиот, – прошептал Томас в губы, сместив ладонь на его щеку, почти ласково потирая её большим пальцем. Он не мог привычным движением поворошить его волосы, как любил делать раньше, и это немного разочаровывало. – Плевать. Я справлюсь с этим, – он ещё пару раз более легко поцеловал Томаса, не углубляя поцелуи, и спустился ими ниже по подбородку к шее Риджуэлла. Почему-то сейчас его обжигающе горячие поцелуи не переходили в засосы, а лишь вели влажной дорожкой всё ниже. – А мне, блять, не плевать. Хочешь сказать, что планируешь спустить все мои труды коту под хвост? Ну уж нет, – он яростно вздохнул, вырвавшись из приятно тёплых объятий, и сам подмял под себя Торда. – Не дёргайся, машина для убийств. Он вернул в руки средства для обработки ран и принялся за дело вновь. Ларссон, кажется, не ожидав такой подставы, легко поддался и взвизгнул, когда Том коснулся ваткой в перекиси его не слишком глубоких порезов. – Блять, Риджуэлл.. всю малину портишь опять, – он закрыл тыльной стороной ладони глаза. Сморщился, но теперь ничего не сказал, когда Томас вновь его коснулся. Закусил губу и молчит, изредка помыкивая от совсем резкой или невыносимой боли. Так ему и надо, пусть не взбрыкивает. Том ухмыльнулся, проводя жгучей обеззараживающей жидкостью по его ране. Ладно уж, пожалеет. Он опустился к местам у ран Торда, нежно проходясь невесомыми поцелуями около болезненных мест. Торд ещё более тяжело задышал, но продолжил молчать, пряча вспыхнувшее лицо за рукой. – Закончил, – Томас на секунду приник к губам явно красного Торда, и отстранился, усевшись на его бедрах. – Ну наконец-то, – Торд немедленно поднялся на локтях, выползая из-под Тома, и сразу натянул на себя пахнущий Томом свитер. – Отправляемся прямо сейчас. – Прямо сейчас? Может, поедим хоть? Тебе ведь отдохнуть нужно, – Томас поджал губы, нахмуренно следя за скованными движениями Ларссона. Этот идиот совсем о себе не заботится, а так рвётся сделать это к другим. Видно же, что ему до сих пор больно и отчасти сложно передвигаться. – Том, нам некогда здесь есть, пить, спать. Мои родители могут быть в опасности, – Торд поправил растрепавшиеся пряди на своей голове, еле выравнивая так, чтобы рожки не узнавались. Будет проблемно, если их на такой глупости спалят. На это Томас вспыхнул какой-то необоснованной яростью и, испытав резкое желание чем-нибудь кинуть в норвежца, нашёл взглядом подушку и кинул её в Торда со всей силы. – Чт.. Томас! – в лицо сильно впечаталась подушка, от которой он даже не увернулся, отвлёкшись. – Что, блять, Томас?! Твои родители, возможно, уже мертвы, а ты так себя запускаешь?! По итогу всё равно ты останешься сам у себя, без всех, кто был вокруг и даже, блять, без родителей! – взорвался Томас, сжимая руки в кулаки и тяжело дыша, отчего Торд опешил и заткнулся. И ведь точно, Том же и без них справлялся. В серых глазах зарождалось понимание, но оно было прервано тем, что на риджуэлловский телефон пришло сообщение. Он гневно глянул на нерогатого и взял телефон, отвернувшись от него. Сообщение от Эдда. Чёрт, он слишком замотался и забыл ему написать отмазку о том, куда он делся уже в последние дни их каникул. Сессия. Сейчас всё это кажется таким неважным. Вздохнув, он оставил сообщение непрочитанным и выключил смартфон. Потом придумает. Он повернулся вновь к Ларссону, значительно остыв из-за такой неожиданности, и встретил его странный взгляд. – Я съем что-нибудь по дороге, – тихо произнёс Торд, опустив глаза к вещам, и продолжил собираться. Спустя час два одетых в непримечательную одежду парня шли по проспекту Lærer Holes. Томас про себя порадовался, что родители Торда не живут далеко от центра, иначе бы пришлось гораздо дольше добираться, а они и так уже припозднились из-за того, как Торд рассказывал о всяком по дороге и Том заставил его купить пару булочек, где в магазине на них довольно странно оглянулась продавщица. — О, смотри, эта кафешка мне напоминает ту, куда мы ходили раньше в Лондоне, – кивнул Торд в сторону одной из уютных вывесок. То, что он добавил значительно тише, заставило Тома отвести взгляд и сделать вид, что он этого не слышал. — Надеюсь, смогу туда вернуться ещё хоть раз. Дальше шли молча. Том совсем не знал, что говорить, а всё вокруг было на норвежском, что тоже затрудняло нахождение темы для разговора. Он просто слепо следовал за Тордом, который в прострации шёл и почти не смотрел на дорогу. Невольно в голове прошла ассоциация с тем, что Торда завели и пустили его по инерции идти к своей смерти. Жутко. В любом случае, за неимением дела, Томас принялся усиленно запоминать окружение. Это поможет ему выбраться в случае чего. «В случае чего» обязательно произойдёт рано или поздно с этим норвежцем, так что Том всего лишь надеется, что не умрёт из-за него. На самом деле, увидев дом, в котором взрастили убийцу с желанием защитить своих близких, Том ожидал большего. Обычный дом с участком позади, наверняка мама Торда ещё и выращивала там цветы. Однако зайдя внутрь, удивительно, без какого-либо сопротивления, он примерно понял почему всё сложилось именно так. В гостиной висела голова оленя, а на полке камина стояли странные награды за участие в чём-то со стрельбой. Больше всего в этом доме его удивил не интерьер, а отсутствие людей. Незапертая дверь, даже приоткрытая, ещё не успевший остыть кофе, ещё мокрая земля у комнатных цветов на подоконнике на кухне. И записка с размашистыми норвежскими словами на столе. А ещё слишком тихий Торд, читающий эту записку. — «Какой ты идиот, Ларссон. Сунулся в Норвегию до того, как раны затянулись. Переждал бы в своей Англии, может, ничего бы и не было. Но ты, конечно, живучий ублюдок, наши люди в аэропорту перепугались, когда увидели живого мертвеца. Шесть часов» и адрес, – Торд вслух зачитал содержание записки, иногда запинаясь, явно не желая озвучивать Томасу некоторые моменты. Возможно, и всю записку. Он сжал в руках несчастную бумажку и держал её до самого конца, когда они вновь оказались на закатной улице. — Скоро шесть. Нам надо торопиться, – он не проронил ни одной шутки или едкого комментария в сторону написавшего эту дрянную записку. Томас растерянно отвёл взгляд и провёл рукой по растрепавшимся волосам. Непривычно. — Торд. – Ларссон не обернулся, оставшись стоять на крыльце, но Том точно знал, что тот слушал. В этот раз, правда, Том ничего не мог сказать, не зная, как реагировать на подобную ситуацию, потому просто подошёл ближе и обнял сзади, зарываясь в мех его куртки. — Вот тебе и с Рождеством, блять, – пробормотал Торд, разворачиваясь к Тому лицом и обнимая его самостоятельно. Следующий час был как в тумане. Они не решились добираться до места на общественном транспорте, вспомнив, как на них косилась та продавщица. Наверняка уже кто-нибудь да прознал, что в городе замечен объявленный в розыск серийный убийца. Отвратительно. Томас цыкнул, проходя мимо очередного объявления о пропаже людей. Ясно всё. — Это моя старая школа. Не знал, что её закрыли, – Торд словно просто озвучивал еле слышно свои мысли, осторожно ступая по местам, где осколков стёкол было меньше всего. Томас шёл за ним молчаливой тенью и выполнял неозвученную просьбу страховать его со спины на случай засады. Тем самым адресом оказалось знакомое Торду место, но Том не был удивлён. Это было чем-то закономерным. Еще более закономерным оказался выпотрошенный труп какого-то мужчины на первом этаже у лестницы на второй. – Это мой отец, – севшим голосом прошептал норвежец, а Тома замутило. Пиздец. Пиздец. Именно это ждёт их дальше? Что будет на крыше? Они ведь именно туда и направляются. Помотав головой и сбросив внезапно накатившую панику, он отступил на шаг назад. – Я.. я проверю другие этажи и окрестности, а ты сразу иди выше, – Томас прочистил горло и развернулся спиной к Торду, спешно уходя по коридору, кажется, рекреации бывшей школы, и начиная проверять классы. Ларссон проводил его взглядом, молча признавая, что всё он примет на себя самостоятельно, без помощи Риджуэлла. Нет, он его не винил и даже не надеялся, что они вместе примут все невзгоды и всякие глупости, прочее, прочее. Нет. Он с самого начала планировал самолично всё провести, спровадить Тома за свою спину, как и сделал Том даже без просьбы. Том не должен влезать во все разборки, которые учинил Торд, он не обязан страдать. – Том, – окликнул его Ларссон, когда черноглазый собрался зайти совсем вглубь, ещё дальше для проверки. Томас обернулся уже у самого входа в дальние классы, вопросительно на того глянув. – Давай набьём парные татуировки на безымянных пальцах, если я выживу? – Давай. Чур я выбираю дизайн, – смягчился Томас, ободряюще улыбнувшись ему. Словно говорит, что смерть Торда и не рассматривается как вариант. Ну что за идиот. Ларссон ухмыльнулся и кивнул ему идти уже. Так и разошлись. Ларссон кинул последний взгляд на мёртвого отца, с трудом подавив желание никуда не идти, и двинулся по лестнице прямиком наверх. Место встречи указано крышей. Торд постепенно продвигался выше, вслушиваясь в каждый звук. Звенят осколки стёкол. Птица резко взлетела с ветки где-то рядом. Машина проехала по дороге неподалеку. Тома не слышно: наверное, он слишком далеко, либо же ещё не растерял свои навыки бесшумной ходьбы. Ничего больше. Честно, это напрягало. Очень. Даже падающего снега не было слышно. Из того, что Торд вообще мог видеть в освещении вечера зимы, он понимал до отвратительного мало. Кто вообще назначает на такое время встречи? Ладно, да, он тоже бы назначил на темный час встречу со своим давним врагом – преимущество явно будет на твоей стороне, когда начнётся драка. А она начнётся, обязательно. Заметив огромную железную дверь на крышу, он понял, что просто не сможет не издать шума, когда соберётся её открывать. Точно тот, кого он ощущал шестым чувством за этой самой дверью, приготовится атаковать. В таком случае нет выбора, кроме как заранее приготовить оружие самому. Не оказалось сюрпризом то, что эта дверь уже была приоткрыта, а не заварена полностью, как было изначально, а значит, там точно кто-то был. Приятным, но слишком крошечным плюсом было то, что Торду не придётся вырезать её самому. В момент перед открытием его захлестнула волна переживаний и рука дрогнула. Может, послать в пизду всё это и всё-таки рвануть вместе с Томом из Норвегии куда-нибудь во Францию на недельку? Пока они не могут вернуться в Англию из-за тех же камер в аэропорту. Так ли он хочет видеть то, что там скрывается? Глубоко вздохнув, он откинул все сомнения назад и открыл дверь чуть шире. Уже нет времени на побег. Он слишком далеко зашёл. Торд осторожно выглянул из-за преграды, однако ничего за ней не обнаружил. Всё такая же тишина и никого не было. Сверху появляющаяся Луна закрыта облаками, с которых летел снег. Здесь было светлее, чем внутри здания, а ещё в разы холоднее. Мороз мгновенно пробрал до костей, вместе с ветром вдув в уложенные до сих пор рожки несколько снежинок. – Что за хуйня.. – успел прошептать он себе под нос в момент, когда в метрах трёх от него, на самом краю крыши, зажёгся свет, резко выделяя на тёмном фоне сумерек женскую фигуру. Сердце Ларссона в эту же секунду рухнуло в пятки и замерло где-то там. Он остановился, шокированно уставившись на свою собственную мать. В свете сильного прожектора на её щеках видны блестящие дорожки слёз. – Торд, ты правда всё это время убивал людей? Они убили Акке. Они убили Акке прямо на моих глазах. Из-за тебя, – её тихий голос слышно дрожал, разбивая завывания ветра, а внутри Ларссона всё оцепенело. Он не мог вымолвить и слова, в то время как она стояла там, дрожа то ли от холода, то ли от боли. Чёрт знает, что эти сволочи сделали с ней. Торд так и не смог ничего сказать, только сделал маленький шаг в сторону женщины. Он мог попытаться. В тот же момент откуда-то из-за спины послышался выстрел. Словно в замедленной съемке норвежец наблюдал за тем, как мать сильно вздрагивает и оступается, полетев навстречу земле с пятого этажа. Торд рванул к краю, безрассудно стараясь схватить её до того, как она упадет, но тщетно. С глаз больно сорвались слёзы. Он ничего не мог, кроме как смотреть на то, как мать падает всё ниже, вскоре с хрустом ломающихся костей разбиваясь о грунт. – Ну ничерта себе, ты ещё способен проявлять такие эмоции! Или так хорошо актёрствуешь? – сзади послышался насмешливый голос, но Торд не мог повернуться. Просто не мог. Он не мог даже подняться, смотря на ещё дышащее тело своей матери и роняя в самый низ горячие слёзы. Он почти не дышал, не слышал отвратительно мерзкого голоса Болдра, не отреагировал на то, как старший норвежец подошёл ближе и вздёрнул его с выступа, за горло оттаскивая ближе к центру крыши. – Ну что, блядина, теперь как заговоришь? Скажешь, что я мразь и уёбок, или будешь молчать? – мужчина презрительно фыркнул, отвешивая сильную оплеуху Торду и затем вдавливая его лицо в бетон. – Теперь не нападаешь на меня? То есть мои ребята даже не повеселятся? Откуда-то из тени надстройки, откуда ранее вышел Торд на крышу, появились на свет несколько широкоплечих мужчин. А за ними ещё и ещё. Если честно, Ларссон не считал их. Периферийным зрением сосчитать было просто невозможно. Их было уже так много, что они попросту окружили Торда и Болдра, встав плотным кольцом так, чтобы даже мысли не возникло сбежать. — Благодари Бога, что мы не сдали тебя копам, а только тихо-мирно убьём, – прошептал он так и не реагирующему Торду, наставив на его лоб дуло собственного пистолета Ларссона, на коем даже была маленькая, даже крошечная гравировка с прозвищем на рукоятке. Может быть, где-то в глубине души Торд был рад всё это закончить, пускай и таким тупым способом. Удерживающим поясом до сих пор был Томас, но здесь его нет. Хорошо, что они решили не заморачиваться и лишь подождать Торда наверху, а не понатыкали по всем этажам ловушек и своих людей, которые бы навредили Риджуэллу. Он будет в порядке, Торд уверен. Он уже был готов принять смерть, закрыв глаза, но тут откуда-то из толпы послышался щелчок предохранителя. Рука Варга дрогнула, что почувствовал Торд через пистолет. На смену чудовищному опустошению пришла ярость, но теперь её приходилось сдерживать вдвойне, потому что на стороне противника оружие, много людей и спокойствие. Торд просто не справится со всеми ними, даже если сейчас выбьет револьвер из его рук. Безвыходная ситуация. Пускай и могло в нём проснуться желание мести, а может, просто последний рывок, то сейчас постепенно почти все люди вокруг начали вытаскивать пистолеты, снимая их с предохранителя. Однако вместо того, чтобы начать делать из Торда дуршлаг, несколько всего лишь наставили на него пистолеты, а несколько – на Болдра. – Болдр Варг, опустите оружие, иначе мы откроем огонь, – холодным голосом выступил из всех светловолосый парень, почему-то сразу ассоциировавшийся у загнанного мозга Торда с Эддом. – Что за чёрт? Ребята, что с вами? – норвежец так опешил, что опустил наставленный на Ларссона пистолет ниже, теперь упирая его в грудь. Торд не шелохнулся, только чуть нахмурил брови из-за того, что и так нельзя противостоять, иначе – смерть. Обидно, что даже если его враг и опустил оружие, то вести себя глупо под столькими прицелами является чистым самоубийством, а значит, Торд передумал. – А ты даже не проверил, кто пошёл с тобой на дело Торда Ларссона, – насмешливо прошелестел парень, показав дулом Болдру отойти от Торда. – Брось пистолет. Руки за голову и без выкрутасов. Наверное, Болдр был слишком растерян или в шоке от того, что его так обвели вокруг пальца, иначе как бы его успели связать наручниками. Тот, уже почувствовав на запястьях железо, начал вырываться, но сильные руки сковывающего ничего не позволили ему сделать. Рыча норвежские ругательства, он скрылся за дверью вместе с несколькими людьми, а часть осталась с Тордом. Именно те, что наставили на него стволы. — Торд Ларссон, вы обвиняетесь в убийстве тридцати человек, – "Знал ведь, что в Норвегию мне путь заказан, но всё равно прилетел, как самый настоящий идиот" – думал он, отстранённо наблюдая за тем, как его сковывают наручниками. Руки больно сжали за спиной. Он так и не поднялся с колен, в каком положении его собирался пристрелить тот ублюдок, и только после того, как ему приказали подняться, сделал это. – А где второй? Вы были замечены с другим человеком здесь. – Я его убил, – без промедления прошептал он, с вызовом глядя в тёмные глаза светловолосого. Тот и бровью не повёл, шепнув кому-то из ближайших оцепить окрестности и найти, если Торд всё же соврал. К его удивлённым глазам, в ответ шепчут, что уже оцепили и никого не нашли, но и внешности у них тоже нет. Норвежец только расслышал, что кто-то подчистил все видеозаписи из аэропорта, а затем негромкие английские маты. Согласен, на норвежском слишком мягко звучит, усмехнулся про себя Торд. – Выясним, когда вы будете в допросной, – с явно упавшим настроением прошипел полицейский и заломил сероглазому руки ещё сильнее, отчего пришлось наклониться. — Бога нет, – мрачно прошептал Торд, опустив голову. Всё равно, что Варга рядом давно нет, его слова остались в голове Ларссона. Ну, хоть эта мразота тоже будет повязана, а не один Торд. Остаётся надеяться, что ему тоже придётся несладко в тюрьме, как будет и с ним. Торд не сопротивлялся, уходя по лестнице вниз в наручниках. Не сопротивлялся, садясь в спрятанную машину полицейских. Он просто смотрел в окно, следя за снежинками, и прогонял в мыслях последние фразы Тома. Где-то вдалеке среди деревьев, сквозь туманную завесу ночи, сверкнули чернильные глаза, но Торд предпочёл списать это на своё воображение.