***
Сусаноо ярким свечением появился в святилище своего брата, дыхание того сбилось, а из глаз не переставали идти ровной дорожкой слёзы. На деревянной перекладине сидели смолянистые вороны, то и дело оглашая мёртвую тишину своим громким и жутким карканьем. Нагоняя и без того жуткую атмосферу. Храм уже не очаровывал своей божественностью, не завлекал вовнутрь, а, наоборот, отторгал и всячески гнал прочь, как будто в нём поселилась сама смерть. ― Здесь есть кто? ― спросил бог ветра в вязкую тишину, что поглощала в себя как звуки, так и любой источник света, навсегда держа взаперти всё живое. Не получив ответа, Сусаноо вошёл в храм, что в мгновение одарил своим холодом Сусаноо, нагоняя невообразимую панику с бушующим здесь мраком и равномерной дрожью по всему телу. Неожиданно что-то резко схватило мужчину за ногу и со всей силой впилось острыми когтями в лодыжку, выпуская капельки багровой жидкости, что рекой полилась из раны, омывая собой деревянный пол, а после, подобно змее, окрашивая стены святилища. От пронизывающей и расплывающейся боли по всей ноге бог вскрикнул и сжал зубы. В храме теперь пахло не цветами и холодом, а жарким разлагающимся ароматом с нотами железа, что пробивал нос насквозь, не давая и шанса сделать добротный вдох. Сусаноо резко открыл испуганные глаза и, подорвавшись с футона, осмотрел свою ногу, на которой не было ничего, кроме татуировки. Дышалось легко, но чувство, что это было всё с ним наяву, не отпускало мужчину, а, наоборот, с каждой минутой всё больше и больше пожирало его. Вне храма уже светило солнце, одаривая своим теплом мир. В горле почему-то стоял неприятный комок, что накопился за ночь, а сердце безудержно билось, как будто собирая всю свою волю и силы на последний удар, чтобы навсегда остановиться и замолкнуть в тисках этого тела. ― Вы уже проснулись? ― послышался нежный женский голосок, после чего глаза Сусаноо встретились с фарфоровым лицом Касуми. Неизвестно, сколько пробыла с ним девушка, но Сусаноо знал, что, скорей всего, она заметила, как несколько минут назад он был в панике. ― Сколько сейчас времени? ― тихо спросил бог, уводя взгляд с миловидного лица Касуми и устремив его на стоящую поодаль фарфоровую вазу. Возможно, мужчина боялся, что шинки увидит в глазах страх или какую-то новую для себя эмоцию. Сейчас он хотел, чтобы девушка молчала и ничего не спрашивала про то, что видела, так она, собственно, и поступила. Девушка говорила только по делу и не заикалась про кошмар своего господина. ― Начало девятого, если вы волнуетесь, что Цукиёми-сама куда-то ушёл, то беспокойства напрасны, он с Хиёри возле сакуры. ― Ясно, а, собственно, какие у них отношения? ― замялся бог и посмотрел на Касуми, но от той получил лишь разведённые руки в знак того, что сама девушка не знает, что между теми двумя происходит, хотя со вчерашнего дня Касуми начала хорошо общаться с Хиёри и уже в курсе, что она не обычная девушка. ― Возможно, они как и мы? ― слепой не заметит, как из-за сказанной фразы щёки девушки покрылись румянцем, благо глаза её не выражают ничего и прочитать в них эмоции невозможно, но Сусаноо знает, что сейчас она испытывает и о чём, скорее всего, думает. Бог улыбнулся и тяжело выдохнул, ловя себя на мысли, что Касуми, подобно ангелу, невообразимо красива, когда смущена. Дышала девушка часто, будто ей не хватало кислорода, а прядь прямых серебристых волос нежно легла на лицо, скрывая желание открыть глаза. После молчания со стороны Сусаноо, бог накрыл своей утончённой, но не теряющей очертания воина рукой элегантную женскую руку и нежно сжал ту, иногда осторожно поглаживая женское запястье, будто боясь навредить белоснежной коже. ― Господин Сусаноо. ― Девушка невольно открыла свои глаза, нежная белоснежная радужка с острым белым зрачком, как холодный снег, пусто и безэмоционально смотрела на бога, весь поток эмоций выдавало лишь тело Касуми. ― Вы для меня загадка. Иной раз я сижу и гадаю, какой у вас лик, какой взгляд, какие волосы, какое выражение лица, что я могу видеть, так это оттенок вашей души, её желание и сокровенные тайны. После её слов Сусаноо поднял на уровень своего лица женскую руку и аккуратно приблизил её к своей холодной щеке. ― Ты тоже для меня загадка. ― Внутри девушки что-то сжалось, ей нравилось, когда с виду бушующий и непоколебимый, как ветер, бог был с ней наедине учтив и нежен. Касуми любила вот так вот сидеть с ним под луной и разговаривать, беседа могла длиться до тёмной ночи, но этих двоих она не останавливала, а дарила новое время для их любви. От нахлынувших воспоминаний девушка вновь скрыла свой взгляд от мира и сильно сжала пышные серебристые ресницы, чтобы не дай бог из глаз не потекла её слабость перед Сусаноо. ― Правильно ли мы поступаем? ― мысли рвались наружу, но язык отказывался их воспроизводить в свет. Только с Сусаноо она может быть собой, но даже перед ним не смеет быть слабой, и это часто видит мужчина, но не говорит, чтобы не задеть девушку. Вот и сейчас он молчит, хотя он и видит, как ей тяжело, как с трудом даются слова, а как закрытые глаза зажмурены, но бог не смеет что-либо сказать. ― Нам никто не вправе трактовать, что ты и я должны делать. Только мы хозяева своей судьбы, обещаю тебе, когда я и Цукиёми разберёмся с прошлым, ты перестанешь быть названным шинки и станешь той, кем по праву являешься. ― После этих слов Сусаноо ближе пододвинул своей рукой лицо Касуми и с нежностью примкнул к её сладким губам, пробуя на вкус аромат, что перемешался со страстью и горечью.***
― Даже не знаю, как это сказать, вроде бы ты всё тот же Ято, но факт того, что ты являешься высшим божеством, напрочь затуманивает тебя прошлого, ― спокойно делилась мыслью Хиёри, сидя возле дерева и не смея взглянуть на обескураженного бога. С самого утра девушка то и дело избегала Ято, но у бога всё же получилось выловить Ики, когда она стояла рядом с Юкине, и вот сейчас они сидят здесь под сакурой и делятся тем, что у них накопилось за всё это время. ― Теперь я не знаю, что будет с нами и каким станешь ты, боюсь будущего, ведь я привыкла к старому, к старому тебе. Даже твоё настоящее имя чужое для меня. ― Это как мир, он не стоит на месте и идёт дальше, так и мы в нём. За всю свою жизнь я много раз менялся, менялось и моё имя, но что остаётся неизменным — так это моё сердце, как и твоё. Просто дай ему волю направлять твою судьбу, и такие мелочи, как эта, перестанут волновать тебя. ― Хиёри сидела с удивлёнными глазами и наблюдала за мужчиной, такой он с ней впервые, спокоен и тих, как утренний бриз, не заметив того, девушка забылась и полностью погрузилась в Ято. Каждый его взмах ресницами, шевеление губ и поднятие кадыка оставалось уловимо Хиёри, что пугало девушку. ― С каких это ты пор стал таким философом? ― озадачилась полуаякаши. ― Ха, я всегда им был, если нужны консультации, то мой кабинет в моём храме для тебя всегда открыт. ― Наконец-то прервав свой чистый небесный взгляд, бог посмотрел на смеющуюся девушку и слегка улыбнулся той. ― Поэтому переставай волноваться из-за всякой мелочи и отдай волю сердцу, это же я вчера перед сном сказал Юкине, и что же? Сейчас он… а где он вообще? ― какое-то время пара сидела, задумавшись о сказанном Ято, а после вернулась к Тэндзину. Ики решила, что всё сказанное Цукиёми она обдумает ещё раз.***
Юкине сидел на веранде вместе с Кусанаги и Тетсу, Бишамон с Казумой ушли ещё вчера, так же поступили и Дайкоку с Кофуку, поэтому у Тэндзина не было так много гостей, как вчера вечером, а это значит, что особого пригляда не нужно, чтобы эти самые гости не разгромили его святилище. Юкине же внимательно смотрел на Тетсу, теперь это, грубо говоря, член его семьи, а из головы не выходила мысль, на что этот шинки способен. Сам же мужчина был спокоен и немногословен, видимо, он многое что пережил, из-за чего закрылся в себе, не выказывая никакой эмоции. Неожиданно всё внимание привлёк на себя вышедший из святилища Сусаноо вместе с рядом идущей Касуми. ― Долго же ты спишь, ― необычным способом пожелал доброго утра Тэндзин. ― В гостях всегда хорошо спится, но, как бы мне не хотелось покидать это место, нужно возвращаться домой, а то наш храм загадят дружки-еноты, так ведь?! ― театрально подметил последнее предложение бог, искоса смотря на злобно сверкающего молниями Кусанаги. ― Кстати, Цукиёми всё с госпожой Хиёри? ― Не называй её так, ― послышался со стороны голос Ято, а после показался и сам он вместе с задумчивой Хиёри. Видимо, их разговор сильно повлиял на девушку, заставив впасть в раздумья. ― Даже если это так, разве она не твоя суженая? Так как ты старший брат, я должен с почтением относиться к тебе и к твоей избраннице. ― После слов бога ветра повисла гробовая тишина, а лицо Хиёри начало плавиться, как мёд, как и у самого Ято, Юкине же подавился на пару с Тэндзином чаем, поэтому сказать, что была тишина — обмануть самого себя. В глухой тиши то и дело раздавались истеричные кашлянья вперемешку со смехом. Остальные же, кто не знал, что связывает этих двоих, молча хлопали глазами, как новорождённые котята. ― Э… ЭТО НЕ ТАК! Ято мой хороший друг, вы не так всё поняли, господин Сусаноо, ― Хиёри быстро отошла от ошеломлённого Цукиёми и подошла к Юкине, после чего села в компанию орудий. Туда же подошла и Касуми, с подозрением поглаживая спину Ики. ― А, да? Странно, ветер между вами горяч и пылок, он никогда не обманывал меня в этом… ― Сусаноо хотел продолжить своё предложение и впасть в подробности, как именно воздух становится раскалён между парами, но его хором перебили все, кто только присутствовал в храме Тэндзина, поэтому Сусаноо был один, кто не мог понять, что не так он сказал, ведь прошлый Цукиёми часто делился своей коллекцией романов со взрослой тематикой, которые были дополнены отборными иллюстрациями самых известных поэтов Японии, а сейчас Ято стоял и всем своим видом показывал, что на эту тему он поговорит с ним отдельно, без лишних ушей. ― Кстати, почему вас называют Ято? ― спросил Кусанаги, поворачиваясь к богу и ловя испуганные взгляды Хиёри и Юкине. Как бы они ни пытались, но пока что тяжело было принять Ято как Цукиёми. ― Долгая история, позже расскажу. ― Но ведь имя, что дал тебе отец — Цукиёми, ― озадаченно влился в разговор Сусаноо. ― Давайте скроем на некоторое время, что я Цукиёми. Называйте меня Ято, когда время придёт, я афиширую всем, в том числе и сестре, о себе. ― Слово «сестра» далось Ятогами с тяжестью, но то, что произошло, к сожалению, не изменить. Посидев так ещё несколько часов, гостям пришлось расходиться, в частности, и самому Цукиёми, сейчас он должен разобраться в себе настоящем и в себе прошлом, поэтому путь Ято с Юкине держали сначала к Сусаноо, а позже к себе в храм, ведь появляться в столь важном для небес месте опасно и нужно хоть немного, но быть осведомлённым, что сейчас происходит. Как бы сильно Хиёри не хотелось покидать компанию, пришлось возвращаться домой, она и так прилично времени провела с друзьями, не сказав ничего семье. ― Берегите себя, ― напоследок сказала вслед, после чего, развернувшись, пошла прочь. ― Это тебе нужно беречь себя, ― тихо сказал Ятогами, через какое-то время два брата испарились в свете. Утро сменяется на день, а день на вечер, вечер же утопает в ночи. После чего начинается всё вновь, в таком ритме проходят недели, века и эпохи, неизменным остается лишь «ничего», каждый для себя выбирает и решает, что называть таким переменным словом, как «ничего», для кого-то это жизнь, мир либо же земля, а для кого-то это «ничего» и есть «ничего». Ведь всё в нашем мире изменчиво, только «ничего» остаётся неизменным составляющим жизни, если нет «ничего», то нечему меняться, а это значит, оно может наблюдать, как с каждым веком меняется мир и что после него остаётся. Раньше люди считали, что боги неизменимые, ведь по своей сути и природе они «ничего», но можно ли считать так сейчас? Ведь боги — это своего рода тоже живые существа, которым присущи свойства изменчивости каких-либо качеств, но только им решать, что и как с этими качествами делать и куда их вкладывать и во что.***
Через какое-то время Ято уже был в храме своего брата, ему до сих пор не верилось, что он нашёл себя в этом мире, а это значит, у него появилась цель, цель вернуть половину воспоминаний, а дальше начать жить с чистого листа. ― Дом, милый дом! Как же хорошо! ― радостно кричал Сусаноо, заметив, что храм в порядке. Неожиданно тучи стали сгущаться в центре Мацуэ, а это значит, что весь город префектуры Симанэ был в опасности из-за такого редкого явления, как буря, для этих мест они редки и куда более опасны, чем в Токио. Ведь ветер, что здесь покровительствовал, оберегал людей от аякаши, один лишь чистый воздух уничтожал скверну, а утренний туман и лёгкий ветерок радовал людей свежестью и лёгкостью. Тории храма слегка задребезжали вместе с колокольчиками на них, деревья от сильного ветра наклонились почти к земле, а животные, что обитали в лесах, попрятались в своих норках. ― Я думал, что для твоего города эта тема исключение, ― удивился Ято, зная силу своего брата. ― Видимо, пока меня не было один день, сюда набежала вся шваль, но за один день не может образоваться такой сильной бури. Даже мои зверюшки испугались! ― Ты белоснежка, что ли? Да похер на размышления, буря есть, значит, пора размять наконец-то косточки. А поразмышлять вы сможете после того, как я выпотрошу аякаши. К тому же, я давно хотел посоревноваться с Тетсуо и узнать, на что способен Юкине. ― С этими словами Кусанаги потянулся и зверски взглянул на эпицентр бури, а после перевёл возбуждённый взгляд на хозяина, встречаясь с таким же блеском глаз, как и у него самого. Не став долго ждать, Сусаноо согласился со своей катаной. ― Кусанаги-но цуруги! Ко мне. Цуки, не отставай от меня! ― После слов Сусаноо в его руке появилась длинная катана с тёмным, почти чёрным лезвием и серебристой рукояткой, на конце которой была прикреплена та самая лента, что и на волосах Кусанаги. На самом лезвии присутствовали иероглифы, что вместе давали надпись «небесный меч из кучащихся облаков». Цукиёми улыбнулся Сусаноо, но удивился, почему Касуми осталась в стороне.***
― Что ж, всё идёт, как и планировалось, теперь, думаю, стоит навестить и Ики Хиёри. ― Фуджисаки стоял на горе и смотрел на бурю, что разрасталась всё больше и больше, вечернее солнце уже пропало из виду, а грозовые тучи начали неторопливо поблёскивать в небе, одаряя небеса сильными звуками, между тем ветер, что не принадлежал Сусаноо, поднялся до пика своей силы, что не могло не радовать мага. ― «Фас». ― Волки, что стояли изначально с хозяином, направились в сторону храма Сусаноо, а Фуджисаки Кото не спеша удалился в ветвящиеся кроны деревьев, скрываясь из виду. Конечно, это никак не сможет навредить Сусаноо, но пока они поймут, что произошло на самом деле, будет уже поздно.***
Ики сидела у себя в комнате и обдумывала утренний разговор с Ято. Ветер за окном слега поднялся, из-за чего ветви дерева долбились в окно Хиёри. ― Открыть сердце, хм, что это вообще может значить.