exodus

я просто взял тебя на уикенд.

Боль. Только боль. И снова боль. Сколько способен вытерпеть человек? Зависит лишь от его выносливости. Он может стрелять в каждого прохожего и не чувствовать ничего, а может цеплять каждый из трупов себе на шею, чтобы они были напоминанием о содеянном. Эта боль другая. Она имеет накопительный характер. И однажды сосуд переполнится, высвобождая наружу то, чего ты сам не ожидал. Себя. Настоящего себя. Того, что из второго типа людей перерос в первого. Боль притупит все чувства, овладев тобой. Никаких чувств. Никаких слов. Ты сможешь отвечать лишь «да» на вопрос о том, пришла ли ты убить этих людей. Да. Она пришла убить. Вновь. От таких мыслей на глазах помощницы выступают слёзы, смывая кровь, что вытекала мгновение ранее. Она не может пошевелиться. Не может сказать ни слова. Может лишь лежать здесь, посреди Богом покинутого места, где, как ей казалось, ещё пару минут назад стоял Иаков и помощник Пратт. Что, если всё это нереально? Что, если она и другие служители закона разбились в момент падения вертолёта. А это чистилище. Или лимб? Чёрт его знает, кому её душа ближе. И, если верить собственной теории, сопротивление – сторона небес, а Сиды – посланники Дьявола… или же наоборот? Вдруг Иосиф прав. Топот. Слишком громкий топот отвлекает её от выбора стороны этой весьма странной игре. Неужели опять. Ей снова придётся проходить испытание, из которого её вытащил голос Иоанна… Стоп. Голос? Если это так, то это младший Вестник идёт забирать её в Долину, об этом они спорили с Иаковом, ведь так? Она желала этого. Не Иоанна. Свалить отсюда подальше и выработать стратегию по тому, как сокрушить Иакова. И Долина для этого была прекрасным местом. Помощница шерифа способна лишь сменить положение своего взгляда в сторону входной двери. На большее у неё не хватает сил. Слишком больно. Она не видит самолётов на пальто, не чувствует запах знакомого одеколона, но это, скорее, из-за трупного, который способен перебить всё. Военные берцы, милитари форма и новые голоса. – Ну и жесть. Уитти, проверь там, – в глазах всё ещё немного плывёт, а голоса отдаются эхом, но Эйприл удаётся распознать, что принадлежат они не садистам Сидам. – Боже, как же воняет. Видно, гнили здесь несколько дней, – зрение фокусируется и перед собой девушка видит голову, принадлежащую, очевидно, мёртвому человеку, из глаз которого текли кровавые слёзы. Она не может даже вскрикнуть, просто принимает это. Но что значит фраза про несколько дней? Неужели её сочли мёртвой, как и этого беднягу? – Блин! Это Салли… давно он у них? – Что же, теперь помощница Броди хотя бы знает имя незнакомца, что лежал перед ней, благодаря, по всей видимости, Уитти. Эйприл цеплялась за малейшие детали. Ещё не зная, зачем вообще делает это. Она должна подать какой-то знак, что жива. Должна. Сил нет, но помощница пытается оживить хоть какую-то свою конечность. Что же старший Сид с ней сделал? И со всеми этими беднягами… – Твою ж мать, – доносится от Уитти, когда рука помощницы с шумом ударяется о бетонный пол. Она смотрит на него с надеждой, мольбой и немыми словами о том, что жива. – Живой! Здесь живой! Её лицо не выражает никаких эмоций. Глаза наполнены скорбью. Такого утопающего она сама бы не спасла на месте пришедших ребят. Но в душе надеялась, что они не она. – Помоги-ка мне, – судя по всему, главный из них подходит к девушке, пытаясь её поднять. Тело ватное. Не слушается. Она лишь прожигает бородача взглядом. – Илай… это… – Уитти озвучивает имя главаря, и помощница вспоминает, что о нём говорил Датч. Илай – глава сопротивления в Горах. Именно он здесь держит всё. Значит, Эйприл в надёжных руках. – Откуда здесь помощница Броди? – Видимо, Иаков любит не только нас, – Илай перерезает верёвки, что сковывали ноги Эйприл, но более свободной она от этого не стала. – Ты крепкий орешек. Мы тебя вытащим, – с этими словами помощница отключается. Боль. Только боль. И снова боль. Веки с тяжестью открываются, и всё, что видит перед собой Эйприл – потолок из металла. Всё, что чувствует Эйприл, – боль в оболочки скорби. Всё тело ломит, но теперь она может хотя бы посылать сигналы и контролировать собственные конечности. – Если ты считаешь хорошей идеей привести сюда того, кому Иаков промыл мозги, – ты настоящий глупец, а не лидер сопротивления, Илай, – женский голос заставляет помощницу шерифа посмотреть в сторону арки, что вела в другую комнату бункера. Оттуда и доносились голоса. – Ты не знаешь наверняка, Тэмми, – Эйприл видит, как мужчина входит в комнату, где и лежит Броди. Она понимает, что находится на кухне, когда бородач подходит к чайнику. – Кровавые слезы на её лице, тебе ни о чём не оговорят? Не может человек так просто вернуться из этого места. Оно меняет. – Однако ты стоишь тут. Ты значимая часть сопротивления. Она за три дня в Долине сделала больше, чем сопротивление за полгода. Я не буду делать никаких выводов, пока не поговорю с ней. – Илай… – Я всё сказал, Тэмми, – девушка явно раздосадована такими ответами главы сопротивления. Она уходит туда же, откуда они пришли, а вот Илай разворачивается к помощнице с чашкой кофе и понимает, что она пришла в себя. – О… прости за этот цирк. Если ты слышала что-то из того, что Тэмми обронила… просто не бери в голову. Как ты? – Мужчина присаживается рядом и ставит чашку на стол. – Я не поняла. Ничерта не поняла, – Эйприл опирается на одну из сторон дивана, куда её уложили. Её взгляд кажется потерянным, но она всего лишь пытается осмыслить, что произошло на встрече с Иаковом. – Люди. Форма, – её брови пытаются свестись и даже образуют складку между, когда помощница Броди замечает форму, что надета на Илае. – Точно такая же форма. Я стреляла, а после они развеивались, словно дым. Потом всё резко оборвалось. – Это его испытание. Оно выявляет, кто ты. Сильный или слабый. Как ты уже успела, наверное, услышать: этим миром правят сильные. Такова позиция Иакова. Именно с помощью этой теории он отсеивает людей, а те, кто выжил, становится его Верными. Либо же отправляются в Долину на перевоспитание… ещё есть вариант, что твоя мордашка может понравиться Вере, и ты станешь безвольным Ангелом. По взгляду Эйприл можно было прочесть, что она ничего не понимает. Девушка всё ещё пыталась получить полный контроль над своим телом, помимо этого, осмыслить, что всё же произошло, как ей казалось, пару часов назад. – Есть два пути. Ты можешь пройти испытание и примкнуть к Сидам, – Илай протягивает чашку кофе помощнице шерифа. – А можешь не пройти… и что тогда? – Смерть. Еженедельно от испытаний Иакова гибнет десяток сопротивления. – Но… – она хотела прервать его. Спросить, но Илай и сам всё знал. – Я не видел подобного раньше. Если тебя убивают на поле боя Иакова – ты умираешь и в жизни. Это не фантазия. Салли перед тобой – хороший пример. Мёртвый пример. Есть ещё нечто между: тогда-то давно мы узнали, где будет проходить новое обращение, и устроили рейд. Тогда мы успели спасти лишь Тэмми, и то лишь потому, что она шла позади. Но скажу тебе одно: испытание никогда не прерывается просто так, – он накрывает её одеялом и гладит по волосам, как ребёнка. – Отдыхай. С этими словами Илай покидает комнату. Эйприл же остаётся в прежней позе, пытаясь обдумать слова мужчины. Испытание не прерывается просто так. Но… последнее, что она помнила – спор старшего и младшего из Сидов. Конечно, ей могло показаться. Конечно. Вот только и сама помощница шерифа рассчитывала на исход, к которому вели изречения братьев. Иоанн хотел забрать её в Долину. И она, с радостью бы, согласилась. Правда. Она не может бороться с Иаковом, ей просто не хватит на это сил. Сейчас. На то, чтобы прийти в себя, у Эйприл уходит около двух дней. И вот рыжеволосая девушка готова вновь свернуть горы. Хотя… горы, конечно, громко сказано. Скорее, она готова вернуться и помогать сопротивлению Долины или же посетить Хенбейн (вряд ли Вера хоть на дюйм приближена к тому уровню опасности, который стремится показать Иаков). Он силён. Через чур. Если бы помощница Броди находилась в игре, возможно, решила, что это самый сильный из босс-злодеев. Она боялась старшего Вестника. Но всё ещё не испытывала ту же ненависть, что и к младшему. Тэмми немного отошла от скандала, который сама же и устроила пару дней назад. Эйприл понимала, что на этом, скорее всего, настоял Илай, но всё же она была ему благодарна. Видеть на себе томный взгляд этой дамы – было бы лишним. Сейчас ей осталось попросить помощи у лидера в том, чтобы перебраться в другой регион. – Илай, – она застаёт его в маленькой комнатушке бункера, – нужно поговорить. Он лишь хлопает по месту рядом с собой, не отрываясь от бумаг, которые перебирает. – Мне нужно в Долину, либо Хенбейн, – эта фраза заставляет его, наконец, посмотреть на помощницу шерифа, отложив бумаги в сторону. – Ты сам говорил, что Иаков не оставит это просто так, а ваше Логово под, и без того, пристальным вниманием. Что будет, когда после очередной вылазки я приведу его солдат на хвосте. Их невозможно вычислить. Впрочем, это ты и сам знаешь, – она успевает рассмотреть фотографии, очевидно, что сделанные в месте обращения новых солдат. Солдат. Вот только в этот раз там лежала маленькая девочка с кровавыми слезами. Иаков Сид – человек без сердца. – Я бы прямо сейчас снарядил вертолёт, если бы передо мной сидел любой из наших солдат. Но тебя я не отправлю, прости. Ты не колеблешься, когда встречаешь этих сектантов. По рассказам, мне показалось, что тебе и на свою жизнь плевать, не говоря уже об их. Без обид. Ты делаешь то, на что не способна горстка моих солдат, Эйприл. Именно поэтому мой ответ «нет», – её глаза полны разочарования. Её взгляд сейчас напоминает взгляд Иоанна. Под буквами. Никому не нравится слышать «нет». – Ты нужна сопротивлению Уайттела. – Ты погубишь себя, Илай. Погубишь всех, кто тебе доверяет. А всё ради чего? Ради офицера из Санта-Моники? – Давай так, – мужчина вновь припал к бумагам и вытащил из кипы карту. – Вот три дома. Они пустуют. Владельцы съехали, как только Сиды заявились в округ. Можешь занять их, если боишься привлечь внимание к Волчьему Логову. Но ты нужна мне, нужна людям, которых прямо сейчас держат в заложниках. – Почему не они, – она кивает в сторону занавески, хоть и понимает ответ. Илай может говорить ей, что его душе будет угодно. Но Эйприл прекрасно понимает, что она нужна лишь по причине своей непричастности к Монтане. Она чужачка и на её жизнь всем будет плевать. – Хотя ладно. Не отвечай. Просто скажи, где и кого нужно спасти, – она разглядывает места, которые отметил лидер сопротивления на карте. Больше всего её душу греет место, с выходом на озеро и к горам. Конечно, она селится туда не отдыхать, но лишним такой вид не будет. К тому же, вряд ли сектанты поедут так далеко. – Ты хороший человек. Таких давно не хватало в сопротивлении Уайттела, – Илай проигнорировал просьбу помощницы, после чего похлопал её по плечу. – Туристический центр. Меньше километра отсюда. Иаков захватил семь наших людей, и они сейчас находятся там, в ожидании решения, где будет проходить их «подготовка», – мужчина указывает на карте место, после переводя взгляд на Эйприл, будто ожидая её ответа. – Снайперская винтовка и пистолет с глушителем, – Илай молча встаёт, отводя помощницу Броди туда, где она сможет взять всё, что ей потребуется. – Постарайся… постарайся сделать так, чтобы выжило, как можно больше. Для нас сейчас каждый человек на вес золота. – Выживут все, – с этими словами Эйприл ныряет в оружейную, Илай же направляется дальше разбираться с документацией. Уже через час Эйприл оказывается у туристического центра, где, по словам Илая, держат заложников. Хватило одного взгляда в бинокль, чтобы убедиться в его словах. Ей повезло, она приехала вовремя и успела заметить, как пленных запирают в одном из строительных контейнеров. Теперь это цель помощницы Броди. По окольному пути, прописанному вокруг туристического центра, Эйприл оказывается у тех самых контейнеров. К её счастью, на сбережение пленных Иаков послал не Верных, а рядовых сектантов, не сильно настроенных на сохранение своей «добычи», поэтому те приставили в охрану всего одного человека. Девушка подкрадывается с правой стороны, вдоль контейнера. Сектант же шептал что-то себе под нос, а ей оставалось лишь решить его судьбу. Переговоры ни к чему не приведут. Только не в этом округе. Именно поэтому уже через мгновение в глазах сектанта мерцает страх, а из шеи сочится кровь. Эйприл обтирает клинок и возвращает его в ножны, что прикреплены к поясу. Следующим шагом девушка осматривается и, не обнаружив по близости сектантов, сбивает замок с контейнера. Испуганные лица людей. Вот, что видит перед собой девушка. Она качает головой и показывает пленникам знак соблюдения тишины. Меньше всего ей сейчас хотелось отстреливаться от сектантов одним лишь пистолетом. Пригнувшись, помощница и бывшие пленники следуют в лес, где заметить их будет уже в разы сложнее. Операция спасения прошла без жертв, если не считать мёртвого сектанта. Путь до пристанища сопротивления был гораздо быстрее, чем тот, по которому помощница шерифа шла ранее. Уже через полчаса бывшие пленники нежились в тёплых пледах и рассказывали Илаю о том, что с ними было за часы заключения. Ничего такого. Ничего из того, что могло ожидать, не приди к ним помощь. Эйприл кивает всей этой картине, оставляет записку на столе о своём местоположении для Илая и направляется в выбранный дом. Ей нужен дом. Нужно продумать план. Что ей вообще остаётся делать? Ждать новой встречи с Иаковом? Девушка боялась, что не переживёт её. И на то были свои причины. В прошлый раз просто повезло, а в следующий?

Tell me if you need me And call me if you feelin alone

Этими словами встречает её дом. Дом, который, по словам Илая, пустовал. Эйприл нащупала пистолетную кобуру и достала оружие. Музыка не сектантская. Они любят слушать песни, которые тешат самомнение Сидов. Это даже не подходит по жанру. И что-то из давно погребённого. Дверь не заперта, поэтому девушка с опаской открывает её, выставив пистолет перед собой. Она всё же должна убедиться, что это не отбившийся от стайки сектант, не соблюдающий музыкальные обычаи.

I see you, I remember the time

– Что ищешь? – Помощница шерифа слышит знакомую хрипотцу в голосе за своей спиной. – Или точнее будет сказать: кого? Обернувшись, она видит перед собой Вестника Долины Холланд, стоящего перед ней в одних плавках, что позволило ей, наконец, рассмотреть большее количество его татуировок. Их гораздо больше, чем думала помощница шерифа. При всём этом, с него всё ещё стекала озёрная вода. Хотя Эйприл и отметила, что даже в такой ситуации он продолжает выглядеть хорошо. Засранец. – Может быть, тебя, а, может, твоего брата или сестру, – девушка направляет пистолет на мужчину, и тот выставляет руки на уровне головы. Так, чтобы помощница видела, что он безоружен. – Что ты здесь делаешь? – Она мне не сестра, начнём с этого. Закончим вопросом о моей одежде. Если ты не против, я бы хотел накинуть что-то. Не принимать же мне судьбу в мокрых плавках, сама подумай, – фраза Иоанна немного забавит девушку, но она старается не подать виду. – Вперёд, – она бросает дулом пистолета сначала на него, а после на домик. – Только без фокусов. Мужчина проследовал в дом, помощница следом за ним. Честно сказать, она не знала, что делать в данную минуту. Она просто не рассчитывала, что один из её врагов окажется прямо на мушке пистолета. Всё должно было быть не так. У неё должен был быть составлен чёткий план. А лишь потом это… потом. – Чтобы заиметь сухие трусы, для этого необходимо снять мокрые, – голос Иоанна заставляет девушку сосредоточиться на его силуэте более детально. – Прости? – Выйди. Мне нужно переодеться. Потом совершай свою казнь. Или что ты там придумала, – в его глазах больше нет того энтузиазма, что горел ранее. Он передумал её убивать? Участь рыть собственную могилу под дражайшими буквами? Эйприл было это непонятно. – Я настолько похожа на дуру? – Она опускает оружие и облокачивается на открытую дверь, что вела в комнату. – Думаешь, я поверю, что у под-главы секты нет оружия в каком-нибудь кармане? Он лишь отмахнулся. Не стал вставлять свои излюбленные диалоги, которые могли растянуться ещё на длительное время. Вместо этого он просто отвернулся и принялся переодеваться. Всё это казалось Эйприл странным. Это не тот воинственно настроенный Иоанн, которого она видела в Долине. – Как прошло испытание? – Он решил разбавить молчание в момент, когда пытался совладать с ремнём на своих джинсах. – Нормально. Перестреляла солдат, которые обратились в дым, – она отвела взгляд на озеро, которое виднелось из окна. – Я думала, ты заберёшь меня в Долину, – чуть тише сказала помощница Броди. – Рассчитывала на это. Но вместо тебя, открыв глаза, я обнаружила Илая. – С чего я должен был забрать тебя? Ты на территории, доверенной Иакову, и это его право, что с тобой делать, – Вестник поворачивается к рыжеволосой девушке, накидывая на себя рубашку и застёгивая её ровно до «Уныния». – Я слышала, – Эйприл встречается взглядом с Сидом, когда её глаза вновь ловят фигуру мужчины. – Я думала, что слышала. Это неважно. – Неважно, – тихо повторяет мужчина, взяв в руки любимое пальто. – Я готов. Веди на место, где мне предстоит принять смертный одр. Иоанн проходит мимо, не пытаясь увильнуть или что-то ещё. Это не даёт помощнице покоя, поэтому она тут же хватает его за предплечье и останавливает. – Не попробуешь побороть меня? Сказать, что нужно всего лишь принять силу слова «да»? – Она поднимает свой взгляд и встречается с голубыми глазами. Сегодня особенно больно. И это читается. – Не сегодня. Может быть, завтра. Послезавтра. Когда ты там решишь снова строить из себя героя, – он выдыхает, отводя взгляд. – Я всё думал: почему мне так знаком этот явный акцент, почему блеск в глазах такой, будто многое повидал? Пять дней назад, я увидел то, чего не следовало. То, к чему приводят игры Иакова и блажи Веры. Они жестоки и не каждый может их пережить… так вот. Глядя на твоё тело там, твоё чёртово бездыханное тело… с этими слезами. Кровавыми слезами. Я подумал: чёрт, точно. Джон, ты уже видел это раньше. Чёрт, Джон, ты испытал нечто похожее. Чёрт, Джон, тебе было также больно! Я понял, что это за акцент, что за блеск, безрассудство и желание всем помочь. Я примерил на тебя образ той, кого не стоило. И только вчера я понял, что сделал это только ради того, чтобы скорбь отступила. Ничерта похожего не было. Просто её образ стал стираться, и я готов что угодно принять за чистую монету. И всё же вопрос остался: почему твой образ для меня столь близок? – Я ничерта не поняла, из того, что ты сказал, – она лишь покачала головой, отпустив его руку. – Вопрос в том, Эйприл, почему ты обманула меня?

***

Груз ответственности за то, что тебе только предстоит сделать, принять решение, от которого зависит судьба человека. Не самое приятное чувство, которое можно испытывать, стоя посреди большого мегаполиса в Атланте. Пару минут назад Джон прервал звонок от своего агента. Сейчас в его руках, наверное, одно из самых громких дел, при оглашении вердикта которого большая часть Америки прильнёт к телевизорам, и зажжённая сигарета, к которой он так и не притронулся. Странно это всё. В его папке давно не было громких дел, лишь обычные победные. Это могло бы поднять его имя, как адвоката, ещё выше. А могло помочь пробить дно. Оставаться где-то между тем, чтобы взять дело и послать его куда подальше, помогал ещё и Джозеф, который вчера посетил офис Джона. Мужчина надевает наушники, выбросив уже истлевшую сигарету, и включает что-то на телефоне. Казалось, этот день он полностью посвятит размышлению о своём будущем. Так и должно было быть, если бы его не остановила пугающая картина. В паре метров от Джона на асфальт падает женское тело, по всей видимости, с высотки. Мужчина тут же смотрит наверх, по сторонам, замечая полицейского, что бежит к месту происшествия. – Прошу всех оставаться на своих местах, – офицер принялся осматривать тело. Джон понимает, что оказался не в том месте и не в то время. Теперь ещё показания давать, а это процесс не из лёгких. Он вновь надевает наушники и ищет что-то подходящее в плей-листе, однако сегодня день, когда всё идёт не так, как ты рассчитывал. На эту мысль мужчину наталкивает отключение мобильного, который сигнализирует о том, что аккумулятор сел. – Твою ж мать, – тихо сообщает адвокат, убирая наушники в карман. Мысленно он уже подсчитывал, сколько времени проторчит здесь, да ещё и без всяких отвлечений в виде музыки… Именно в этот момент его уха касаются нежные руки, а сам он слышит песню, которую хотел включить минуту назад. Джон смотрит по правую руку от себя, там стоит миловидная рыжая девушка, ставшая таким же свидетелем происшествия. Она просто вошла в его положение? Джон не привык к подобному, но улыбается в ответ – Имена и фамилии, – после допроса офицер полиции обращается к Джону и его компаньонке. – Джон Дункан, – адвокат наблюдает за тем, как блюститель порядка записывает его фамилию и возвращается к мысли о принятии Джозефа. О том, чтобы вернуть фамилию. – Эйприл, – тихо сообщает девушка. – Фамилия? – Взгляд офицера прикован к ней, но Джон замечает, что ей некомфортно. – Броди, – она отводит взгляд, и теперь мужчина понимает, почему. Конечно, его интересовало: простое ли это совпадение, или же девушка имеет какое-то отношение к одному из самых громких дел Америки на данный момент, но Джон решил, что промолчать будет правильнее. – Спасибо большое, что не ушли. Можете быть свободны, – офицер дал зелёный свет, девушка улыбнулась Дункану и отправилась дальше. Джон также улыбнулся в ответ, но мысль о том, чтобы остаться стоять здесь, казалась ему неправильной, поэтому он решил догнать её. – Эйприл! – Выкрикнул он, догоняя ушедшую. Броди же останавливается и молча оборачивается к звавшему её мужчине. – Обычно я так не делаю… но как насчёт кофе? – Это были правдивые слова. Джон и не помнил сам, когда в последний раз вот так подходил к девушке, приглашая в ближайшую кофейню. Наверное, в юности? Сейчас же дела обстояли проще: отношений мужчина не искал, а девушки и без прелюдий оказывались в его постели. Благо, за года он успел нажить достаточно опыта и связей для этого. Почему же Дункан поступил так сейчас? Отчасти заинтересованность в истории девушки, отчасти из-за её трюка с наушниками. – Можно, – еле заметная улыбка мелькает на лице девушки, после чего она вновь кутается в свою кофту и оглядывается по сторонам в поисках кофейни. – Сюда, – Джон направляет её, не упуская возможности более детально осмотреть девушку. За два часа прогулки тишина между Джоном и Эйприл сеялась лишь в один момент, когда они решили перекусить. Почему-то им было просто найти тему для обсуждения. Джон каждый раз ловил себя на мысли, что испытывает давно забытые эмоции от обыкновенного разговора с человеком. Просто разговор, не обязывающий этих двоих ни к чему. Он не делал ей пустых комплиментов, от которых бы девушка расцвела и тут же проводила в свой номер. Нет. Кажется, они обсуждали скорое, по меркам космоса, прекращение миссии Кассини. Это очень расстроило девушку, Джона же повеселил тот факт, как настолько далёкий объект может повлиять на настроение обычного гражданина. Темнело. Джон вызвался проводить девушку до дома и, наконец, решился задать вопрос, который сидел в его голове уже несколько часов: – Броди, – одно лишь упоминание фамилии заставило девушку повернуть голову и внимательно вслушаться в вопрос, который готовился задать мужчина. – Муж или…? – Однофамилец, – Эйприл прерывает его, вновь закутавшись в кокон своей кофты, словно сооружая тем самым барьер, через который адвокат не сможет пролезть. – А я уже успел подумать о том, что это редкостная удача: мне хотят всунуть дело Джейсона Броди, а тут, передо мной, его жена. – Так значит, кофе был только для этого? – Девушка пытается выдавить улыбку. Выходит неважно. – Нет, – Джон понимал, какую глупость сморозил. – Кофе был из-за твоего фокуса с наушником. А это просто… просто вопрос, который не давал мне покоя. Всего на всего. – И, если бы я ответила положительно на твой вопрос, какими были бы твои дальнейшие действия? – Спросил: не страшно ли жить с человеком, который убил всех своих друзей, своих братьев, чуть не убил свою девушку, списав всё это на какой-то выдуманный остров и пиратов? – Мы многого не знаем, чтобы утверждать, что это неправда. Ведь иначе, почему Лиза Сноу рассказала об этом только спустя год? – Девушка тушевалась, но старалась казаться уверенной, пыталась показать, что верит собственным словам. Джон же заметил, что она осведомлена в деле Броди, но это и не удивительно: сейчас все каналы только о нём и гудят. – Кто её знает. Но встречный вопрос: где тогда братья Броди и остальные, отправившиеся с ними в путешествие? Слишком много не состыковок, из-за чего дело может прогореть. Или же выстрелить. – То есть его посадят? – С вероятностью в пятьдесят процентов. Всё зависит от адвоката, к которому попадёт это дело, и как он сможет обыграть факты. На этом и строится нынешняя судебная система. – Мы пришли, – девушка прерывает Джона, остановившись у дверей отеля. – Так ты не местная? – Он улыбается и начинает осматривать здание, замечая, как же быстро она перевела тему. – Так и думал. Акцент тебя выдал. Британка? – Что-то близкое к шотландским корням, однако направили меня сюда по работе из Санта-Моники, – в глазах Эйприл пробежал маленький огонёк, после чего она улыбнулась и отвела взгляд от нового знакомого. – Так что, если всё же решишься взять дело Джейсона Броди, то, надеюсь, пересечёмся в Калифорнии, и я всё же расскажу тебе о ценности некоторых космических миссий. – Эти слова заставляют меня перевесить чашу весов в пользу ответа «взяться за дело», – Джон усмехается, после чего делает несколько шагов к Эйприл. – Может, оставишь телефон, чтобы не рассчитывать на случайность, а встреча состоялась с большей вероятностью? – Не думаю, что тебе это нужно, Джон, – она качает головой, многозначительно улыбаясь. – Если так нужно, то эта встреча всё равно произойдёт. Я верю в судьбу. И пока что моя судьба такая, какая она есть, – Эйприл чуть слышно усмехается, понимая, что из её рта начинает выходить каша. – В любом случае, спасибо тебе за прогулку и разговор, – она улыбается мужчине, разворачивается и делает пару шагов в сторону входа, но резко останавливается и поворачивает голову. – О, и удачи тебе в выборе сторон. Рыжие волосы скрываются за матовым стеклом дверей отеля. Джон же направляется в сторону своего дома, думая о словах, что обронила Эйприл. Судьба. Может быть, она права? И предназначение Джона состояло в том, чтобы пройти этот нелёгкий путь. Путь, уготованный Джозефом и Богом?

***

– Лучше было сказать, что это мой муж? – Помощница шерифа переводит взгляд на Иоанна, откусывая очередной кусок яблока. Признаться честно, она не помнила его. Помнила мужчину, несла с собой все эти пять лет ту встречу в Атланте. Но не помнила лица. Оно будто стёрлось. Да, чёрт возьми, она помнила даже имя. Его имя. Джон Дункан. Сейчас же перед ней стоял человек, сменивший имя, в попытках приблизиться к Богу. Смотря сейчас на Иоанна, она понимала, что сама подтолкнула его на путь, где он сейчас стоял. Вся эта кровь. Всё то, что он учудил в округе. Это на её руках. – Вчера я вспомнил твоё лицо в тот вечер, каждую из эмоций, которые ты испытывала. Я должен был понять. Я ведь искусный психолог, – Вестник встаёт с кровати, куда сел ранее, и делает шаг к помощнице Броди. – Ты облажался, – Эйприл моментально поднимает пистолет с подоконника и направляет на мужчину. – Как и я. Все мы не без греха, не так ли, Креститель? – Все мы не без греха, – подытоживает младший Сид, сделав ещё шаг. – Не стоит делать вид, что ты понимаешь меня, – она снимает пистолет с предохранителя, показывая серьёзность своих намерений. – Ты не знаешь, что я пережила за те пять лет. Не знаешь, что я чувствовала. Сомневаюсь, что ты вообще способен на их проявление. – Та, чей образ я примерял на тебя…– Иоанн делает последний шаг, дуло пистолета упирается ему в живот, а он продолжает смотреть в глаза помощницы, – она жила здесь. Я приезжал каждый вечер, включал музыку тогда ещё живых музыкантов, заваривал чай, и мы наслаждались видами Монтаны. Она умерла. Умерла, как и исполнители, со смертью которых я давно смерился... Это к твоему изначальному вопросу о том, что я здесь делаю. И о том, способен ли что-то чувствовать. У меня тоже есть сердце, Эйприл. Дыхание девушки участилось, когда Иоанн пересёк определённого рода черту. Черта, которая определялась обращением, которое использует Вестник Долины. Казалось, он никогда не использовал её имя. Ей осталось лишь спустить курок. И, как минимум, с одним из Сидов будет покончено. Её взгляд метается снизу вверх. Просто. Нажми. На курок. – Нажми, – шепчет он, когда взгляд девушки застывает на оружии. – Облегчишь свою ношу. И мою. Невольно из её глаз стекает слеза. Она не понимает, почему. Почему проявляет больше эмоций, чем в день, когда ушла от мужа. Не понимает. – Прошу, – Иоанн касается её локтя, согнув его, чтобы подойти ближе, после вытатуированная рука ложится на ладонь девушки, приставив пистолет вплотную к себе. Чертовски интимно шепча ей на ухо следующие слова. – О тебе заговорят на каждом шагу. О том, какой ты спаситель. За тобой пойдёт сопротивление. Она закрывает глаза, роняя последнюю слезу, и нажимает на курок. Сердце Эйприл остановилось на короткий промежуток времени, пока она не поняла, что звука выстрела не последовало. Девушка открывает глаза и видит эту противную ухмылку Иоанна. Эйприл судорожно вытаскивает магазин из пистолета и обнаруживает, что он пуст. В её голове тысячи мыслей, начиная от того, чем защищаться, закачивая тем, когда она успела его опустошить, он ведь был полным. – Ха, – в изумлении он раскрывает рот и немного отходит, сглаживая бороду. – Я… я не думал, что тебе хватит храбрости. Но, видимо, Гордыня затмила разум, – Вестник улыбается, остановившись посреди комнаты. – На будущее, не оставляй оружие без присмотра. Особенно, когда находишься в комнате с тем, кого желаешь убить, – Креститель достаёт из-за спины пистолет. Именно его помощница взяла этим утром. Именно его магазин полон. Иоанн подменил его, когда та наклонялась, чтобы взять яблоко со столика. – Хочешь стать героем? Для кого? Для этой кучки солдат? – От того Иоанна, утратившего веру, не осталось и следа, перед ней вновь стоял Инквизитор, готовый содрать с неё все Грехи. Эйприл не понимала, что за цирк был всего мгновение назад. – С чего ты вообще решила, что они – это верная сторона? Потому что тебе так сказали? Поверь, Эйприл, если бы мы встретили тебя, как только ты переступила границу округа, ты бы сейчас сражалась за других. – Я на стороне, которая избавится от этой саранчи, – дыхание, наконец, приходит в норму, когда она замечает позади мужчины кочергу. Осталось лишь добраться. – Вот только саранча здесь – это вы, – Иоанн следует за направлением взгляда помощницы, после делает несколько быстрых шагов и хватает её за горло. Эйприл начинала думать, что у него реальное расстройство личности. – Я не трону тебя. Более того, дарю тебе это место и никому не скажу о том, что видел тебя. Но, – он поднимает взгляд наверх, нервно сглатывая, после чего вновь пронзает им младшую помощницу и ослабляет захват, – как только переступишь границу Долины – ты моя. Он не даёт вставить ей ни слова. Тут же разворачивается и уходит, оставляя Эйприл.