exodus

город хочет увидеть, как ты плачешь без белья

Каково это – находиться в объятиях врага? Жить в судорожном страхе, что в любой момент твой покой может быть нарушен, что тот, к кому ты испытываешь лютую ненависть, может ворваться в твоё личное пространство? Эти вопросы можно адресовать младшей помощнице шерифа Эйприл Броди. После ухода Иоанна она всё же решила остаться в доме у озера. В доме, что «подарил» ей младший Вестник. Многие решили бы, что это самое настоящее самоубийство – верить лжецу, но Эйприл решила придержаться мнения насчёт судьбы. Если быть пойманной и признать деяния Отца – её судьба, то пусть так и будет. Прошло уже несколько недель, как помощница обосновалась в этом доме. Иоанн сдержал обещание, и ни один сектант не потревожил её покой. Даже он сам. Самым странным ей казалось, что младший из Сидов не связывался с ней по рации, как было в Долине. Признаться честно, она даже соскучилась по его проповедям, которые он проводил лично для неё. Но всё же скучать эти недели ей не приходилось. Младшего брата на посту за рацией сменил старший. Иаков всё рассказывал ей о сильных и слабых. О том, какой финал ждёт этот мир. Мир слаб. Слаба и она, если не решится пройти испытание до конца. Уайттел значительно отличался от Долины. Здесь было мало аванпостов, что оккупировали сектанты. Всего четыре. Три из них уже были в руках сопротивления. "Оленью голову" сопротивление вновь смогло отвоевать только через неделю после спасения Эйприл. Лесопилку ещё через пару дней. Лагерь рейнджеров буквально три дня назад. И сегодня в планах помощницы был «Центр Клык». Захват последнего аванпоста означал приближение долгожданной победы над Иаковом. Его войска уже слабы, а захват Клыка и возвращение Чизбургера значительно поднимет дух сопротивления. Илай и Джесс должны были заехать за Эйприл с минуты на минуту, поэтому она сидела у двери, наслаждаясь видом и начищая оружие. Сегодня в её распоряжение снайперская винтовка, которую она откинет в сторону после шести выстрелов и штурмовая, чтобы ворваться гущу событий. Она думала об этом, пока её не прервал треск рации. В голове пронеслись мысли об Иакове. Проснулись, зарядились проповедью о слабом мире, улыбнулись. Но как бы не так. – Задумывалась когда-нибудь: сколько всего разрушил человек? – Это был Иоанн. Его голос Эйприл могла перепутать разве что с голосом Иосифа, но у того не было нужды связываться с ней. Вместо него с этой ролью прекрасно справлялись его собачки. – Мы так ничтожны. Такие крохи. И вместо того, чтобы стремиться к величию, просто рушим всё на своём пути, – она не решалась взять рацию в руки, но и не желала заглушить голос Сида. – Знаешь, ты сейчас должна быть здесь. Восстанавливать причинённый тобой вред. Но вместо тебя этим заняты мои помощники, вот уже который день. Лучше тебе не попадаться им на глаза, иначе… что же, они выскажут всё недовольство. Не думаю, что обойдётся без насилия, – его приторный голос затихает, и тогда Эйприл может, наконец, вздохнуть спокойно. Вот только ненадолго. – Куда собираешься? – Иоанн возвращается в эфир, заставляя её вновь встрепенуться и взять рацию в руки. – Ты обещал не приходить, – шепчет девушка, поставив снайперскую винтовку на землю. – Успокойся, я далеко. Но вот дорогостоящий бинокль творит чудеса. Разглядывая виды Монтаны, случайно натыкаешься на разное. И, поверь мне, девушка, чистящая оружие, – самое лучшее из всего увиденного. – Ты… наблюдал за мной? – Это почему-то выводит её из себя. Она встаёт и смотрит в сторону трёх букв на холме. Только сейчас Эйприл понимает, почему Иоанну так нравилась эта локация. – Извращенец, – шепчет девушка, заглушив эфир. К дому подъехала машина, и помощница Броди тут же запрыгнула в неё, провожая горы взглядом. По дороге они с Илаем и Джесс обсуждали многое. План действия, план в случае неудачи, что делать с Судьями. Дело в том, что бОльшое количество сил Иакова сейчас перекочевало в Клык, а им любым способом нужно было его захватить. Илай продумал всё до мельчайших моментов. – А если мы попадём под вербовку? – Эйприл решает прервать его и задать вопрос, который интересует её больше всего. – То есть, если раньше вероятность появления "охотников" была около двадцати пяти и пятидесяти процентов, то теперь… он знает, что мы рано или поздно нападём, и, я уверена, выставил их по периметру. Что будет, если я снова услышу это злополучное "only you"? – Слушай, на мне стоит жучок. Если что-то пойдёт не так, то Уитти отправит за нами группу захвата. Они успеют нас спасти, – Илай тормозит в паре сотен метров от Центра Клык. – Нас, – он заглядывает на заднее сидение, где сидит помощница шерифа и указывает жестом на себя и Джесс. – Но ты… Эйприл, я не могу быть на сто процентов уверен в твоей безопасности. Вспомни, как ты озверела, когда спасала Бранта на прошлой неделе. Это правда. На той неделе Илай поручил Броди освободить одного из членов сопротивления. Было известно, где проходила его подготовка, да и освободить одного человека не составляло особого труда. Эйприл справилась со всем быстро, но вот само освобождение заложника далось ей непросто. Она нашла его первее, но, как только девушка вошла в комнату и услышала мелодию, так нравившуюся Иакову, все жилы внутри неё вскипели. В голове словно что-то щёлкнуло и разум помутнел. Она видела лишь Гнев перед собой в самом натуральном обличии. Возможно, помощница убила бы ещё необращённого Бранта, если бы Илай вовремя не нашёл их и не разбил источник звука. – Я буду в порядке, – помощница улыбается ему и выходит из машины. – Эйприл, ты не обязана, – Джесс выходит следом и кладёт руку ей на плечо. Забавно, что этой ей Датч поручил заботиться о Джесс, а не наоборот. – Ошибаешься, – помощница всё также улыбается и держит направление в сторону Клыка. Им хватает пятнадцати минут, чтобы добраться до группы сопротивления и места назначения. Илай даёт приказ рассредоточиться по кругу, начать со съёма снайперов, после перейти к рядовым сектантам. Всем ясна их миссия в этой нелёгкой битве. Эйприл направляется на свою позицию в ожидании сигнала от Илая, но даже не успевает дойти до неё, заметив перед собой человека в капюшоне. Это не один из них, всё сопротивление сегодня в камуфляже. Она затаилась и прислушивается к своим чувствам. Хотя… о чём тут ещё думать. Человек, стоящий в другом обмундирование с луком в руках? Это точно охотник Иакова, и он здесь не один. Помощница выдыхает и бросает камень чуть поодаль лучника, после чего немедленно бросается к нему и наносит удар по голове прикладом винтовки. – Илай, охотники тут, – говорит Эйприл в рацию максимально тихо. Она прекрасно понимает, что рядом с лидером сопротивления также могут находиться непрошенные гости. – Ты их видела? – Один из них здесь. Оглушён, – она смотрит на тело рядом с собой. – Действуем по ситуации. Постарайтесь не попадать в их прицел, – в этот раз Илай обращался уже ко всем. Связав охотника единственной верёвкой, которая у неё была, Эйприл встаёт на позицию, понимая, что теперь спуститься вниз будет сложнее. Минут десять девушка рассматривает сектантов, что бесцельно расхаживают по клеткам, и вот Илай подаёт сигнал. Три птичьих свиста в рацию. Эйприл выдыхает и берёт на мушку ближнего к ней снайпера. Выстрел. Он лёг. За ним ещё один. Ещё. И ещё трое. Снайперов не осталось, и сопротивление спускается вниз по заранее спущенным верёвкам. Эйприл остаётся на своей же позиции, тем самым присоединившись к людям, что прикрывают тылы. И не зря. Она снимает сектанта, что поджидал Илая за углом, тот лишь кивает, двигаясь дальше. Штурм шёл успешно, пока из рации одна из девушек сопротивления, кажется, Эрин не начала издавать истошный крик, что-то шепча про охотников. Да, они явно подключились. Помощница исследует местность над Клыком, пытаясь понять, где же они могут быть и как могут себя выдать. Она оглядывается на тело, что всё ещё лежит в бессознательном состоянии за её спиной. – Думай… думай, – она исследует его и понимает, что охотники, в отличии от того же сопротивления, одеты в красное, а, значит, и найти их будет проще. Лучники явно рассредоточились также по периметру, в схожих с сопротивлением точках. Это должна быть позиция, с которой открывался вид на всю площадь Центра. Их немного. Эйприл нацеливается на одну из них и… выстрел. Она снимает одного из охотников. Пригнуться для перезарядки. Ещё через мгновение ещё одно тело охотников бездыханно катится с вершины. Около пятнадцати минут у сопротивления уходит на зачистку аванпоста и подавление подкрепления, а у Эйприл и парочки снайперов на избавления от главного оплота силы Иакова – от его охотников. – Победа! Мы захватили последнее место, которое отвоевали эти твари! – Восторженные слова Илая. Это последнее, что слышит Эйприл, прежде чем ощущает в своей ноге стрелу, а со стороны аванпоста доносится злосчастное only you. – Нет… – Она смотрит за спину. Над телом спящего стоит последний охотник с приторной улыбкой. Это последнее, что ей удаётся увидеть.

***

В этот раз без проповеди о сильных и слабых. О том, кто должен здесь остаться. Эйприл не видит ни Пратта, ни Иакова, ни других бедняг из сопротивления. Но начинается всё так же, как и в прошлый раз. Перед ней всё те же двое из сопротивления. В этот раз она не медлит, а тут же хватает пистолет, что лежит на столе, и делает выстрел по двум людям, после чего они рассеиваются как дым. Никаких комментариев от Иакова не следует. Девушка смотрит наверх, словно ожидая какую-то реакцию, но голоса Вестника не последовало. Она следует дальше, перехватив узи. Всё повторяется. Двое на первом уровне, двое на втором и ещё двое на третьем. Периодически скрываясь за ограждениями, Эйприл развеивает каждого из них. После бежит в неизведанное ранее место в полной тишине. Здесь перед ней стоит дробовик. Помощница хватает его и спешит за поворот. Охота. На стене вполне понятная надпись, точнее понятно её послание. Тут же мимо пробегает олень с цветами блажи, что были словно вплетены в его рога. Жертва. Ей осталось лишь выбрать сторону. Илай говорил, что если она выберет путь слабых, то умрёт. Пусть это именно то, чего хотелось Эйприл, но явно не от рук одного из Сидов. Она убивает ещё нескольких членов сопротивления, прежде чем добирается до штурмовой винтовки. И тут перед девушкой открывается интересный вид. Центр Ветеранов. Илай упоминал про то, что это место – пристанище Иакова. Но почему оно задействовано в испытании? Несколько людей обратились в дым, после них отправились центровые и несколько людей с балкона. – Хорошо, – наконец, она слышит голос самого Иакова. Он ждал момента, когда она подберётся к Центру Ветеранов? – Жертвуй слабыми, – он словно напоминает, что люди перед помощницей – это те, кто не прошёл испытание. Локация внутри похожа на ту, что следовала перед Охотой. За одним исключением: путь преграждали не только люди, выкрикивающие «жатва», «жертвенность», «охота», но и врата, которые не позволяли пройти тем же маршрутом, что и ранее. Девушке приходится избавиться от первого препятствия и найти путь, дабы решить вопрос со вторым. Она пробирается наверх, где вырисовывается прекрасная картина: нижний путь отрезан пламенем. И единственный выход не погибнуть в этом испытании – допрыгнуть до перекладины, ведущей на второй этаж. Эйприл решается. Уже неважно, как погибнуть. Разбежавшись, девушка закрывает глаза, не зная от чего больше: от внезапно ударивший гари в нос и глаза или же от страха, почтить этот мир в пепле. Открывает она их, когда руки судорожно цепляются за ту самую балку. Осталось лишь вытащить тело. Этим девушка и занимается, после чего спешит вперёд. Вперёд. И вниз. Здесь её встречает всё тот же волк со своей жертвой на плакате, словно напоминая ей о цели испытания. И пустые, слабые люди. Иаков воспитывает в ней убийцу. Это она понимает только в момент, когда последний человек в комнате обращается в дым. Убийца для кого? Ответ на этот вопрос ей только предстояло получить. Пока что перед помощницей появился человек без лица. Манекен. Такой же, как и все. Она делает выстрел и слышит последнее «хорошо» от Иакова. Эйприл открывает веки, когда яркое солнце буквально выжигает глаза под ними. Она оглядывается по сторонам. Девушка лежала в грязи, а рядом расплывалась лужа крови от тела, которое, по всей видимости, здесь уже несколько дней. – Ха! – Слышит помощница шерифа с правой стороны и поворачивает голову. Она обнаруживает, что находится в клетке, и перед ней сидит Иаков Сид. – Целых семь дней. Это рекорд, Эйприл, – рядом суетится Пратт, что только больше подбешивает девушку. – Небось, ты так голодна, – Стейси кивает на слова Вестника и ставит в клетку миску. Живот сводит от увиденного. Сколько она здесь? Неужели он прав, и Эйприл лежала в отключке неделю? Почему сопротивление не приехало за ней? Нужно поесть. Нужно поесть. Сиды не бывают так милостивы, поэтому нужно использовать ситуацию с умом. Броди подбирается к миске. Она не знает, что это. Предположила, что какой-то паштет, и накинулась на еду. Но пожалела тут же, проглотив съеденное. Девушка старается выплюнуть то, что осталось во рту, даже шкрябает по языку грязными руками. Не зная, что хуже. – Это унизительно, – девушка опирается на руки, подняв взгляд на Иакова. – Ты омерзителен, – она считает, что должна выдать ему этот урок. – Знаешь ли ты, что уничтожить цивилизацию можно за десять дней? – Эйприл видит, как в руках Пратта оказывается шаветка. Нужно просто провести по его горлу. Ну же. – Да, – она прижимается к решётке, а все её ожидания рассеиваются, превращаются в дым, когда Пратт начинает брить Вестника. Он полностью подчинил его себе. О боже, Пратт. Руки невольно сжимают одну из перекладин. – Ты уже это рассказывал. После захвата радиостанции, забыл? – Я воевал в Ираке, – рыжеволосый сектант косится на девушку. – Это было в девяностых. Десантные войска. Смерть с небес. Ха, – он всё рассказывал и рассказывал. Эйприл же косилась на Стейси взглядом щенка. Просто всади это чёртово лезвие ему в горло. – Как-то мы попали в засаду, – помощник Пратт заканчивает и обходит Иакова, поливая его руки водой. Помощница Броди жадно смотрит на утекающую воду. Сколько она уже не пила? – Мы с Миллером оказались отрезаны от основных сил. Еды нет. Связи нет. А до базы двести километров на юг. Мы и пошли, – Иаков забирает фляжку в свои руки, а Стейси отходит. – На третий день мы сбились с пути. На шестой кончилась вода. Знаешь, каково это? – Этот мерзавец издевался. Он просто перевернул фляжку на глазах обезвоженной девушки. Вода полилась, смешиваясь с песком, а из её глаз выступили слёзы. – Тяжело глотать, – он констатирует факт. От этого нелегче. Эйприл отпускает решётку и падает на землю. – На седьмой день у Миллера стали заплетаться ноги. Ты знала, что мозг начинает пожирать мышцы, чтобы выжить? – Эйприл слышала об этом, но забыла. Теперь становится понятна её слабость. – Именно поэтому ты такая тощая. – Несмотря на то состояние, в котором помощница провела последнюю неделю, её организм продолжал функционировать, а, значит, Иаков прав. Девушка хватается за собственный живот, проводит чуть выше и чувствует выпирающие рёбра. Её тошнит. Желчью. – А на восьмой день появились волки, – мужчина смотрит на соседнюю клетку, по которой расхаживает волк, ещё не обращённый в Судью. – Я бросил взгляд на Миллера и понял, что нам крышка. И я смирился. Но в смирении была ясность. Я не просто смотрел на Миллера. Я увидел в нём возможность, – Иаков встаёт и подходит к клетке. Он тянет свои руки и дотягивается до горла рыжеволосой помощницы. Его руки сильны. Они обхватывают его и тащат на себя. Эйприл упирается на перекладины, словно это как-то поможет. Но в ней не осталось никакой силы. Он превосходит её. – Я не хотел этого делать… но я был вынужден. Это было… испытание, – Вестник приподнимает её над землёй. – Видишь ли, – Сид, наконец, отпускает её, и девушка отходит в противоположный край клетки, – жертва Миллера не просто спасла меня в пустыне. Она привела меня сюда, – Эйприл видит, как Пратт вкладывает шкатулку в руки Иакова, и всё больше слёз стекает с её лица. – Нет, прошу. Не надо, – она падает на колени, закрывая глаза. – У слабых свой путь, – Вестник заводит шкатулку. – Очень скоро ты это поймёшь. Девушка не успевает сказать ни слова, когда злосчастная мелодия проникает в её разум. Вновь. Охота. Жертвенность. Жатва. Снова. Охота. Жертвенность. Жатва. Снова. Охота. Жертвенность. Жатва. И манекен в конце. После ещё одной недели Эйприл перестала считать испытания. Они стали проходить быстрее. Она всё меньше колебалась на последней цели. Интерес к тому, кем являлась конечная цель, переставал проявляться всё больше. Казалось, помощница отчаялась и была готова примкнуть к солдатам Иакова. Сейчас она сидела в клетке. Сквозь свет луны она видела грязь на собственных руках. То, что творил с ней Иаков, – не сравнить с пытками Иоанна. Он действительно мягче. Каждый божий день Эйприл молилась о том, чтобы он просто пришёл и забрал её в Долину. Но сбыться этому было не суждено, как ей уже начало казаться. Это десятая луна. Она вела отсчёт метками из грязи. Луна взошла, а это означало лишь скорое начало очередного испытания. – Нет, – шепчет она, бросая взгляд на шкатулку, что уже ждала своего часа за пределами клетки. Эйприл бросается к ней, пытаясь достать своими иссохшими руками, но все желания рассыпаются в прах, когда её руку сдавливают армейские ботинки. – Скоро ты выберешься отсюда, – её сил хватает лишь на то, чтобы поднять взгляд и упасть на землю с характерным выдохом. – Ты не герой, Эйприл. Ты орудие. Иаков вновь крутит шкатулку, готовясь её открыть, но его прерывает чей-то голос. – Постой, брат, – Эйприл перекатывается на спину, пытаясь рассмотреть силуэты по ту сторону её клетки. Мимо проходят армейские ботинки. Иаков пошёл навстречу. Перерыв. Небольшой перерыв. А потом вновь встреча с целью. Это единственная мысль, что крутится в голове девушки, когда та закрывает глаза. – Ты её тут совсем не кормишь? – Помощница Броди моментально раскрывает глаза, услышав Иоанна. Это был он. Она готова. Готова сказать ему, что угодно, лишь бы выбраться отсюда. – Ты не понимаешь, – сыпет в ответ Иаков. – И после этого ты что-то говоришь о моих методах? Я хотя бы уважаю их права. – До момента избиения или после? – Помощница решает вмешаться в разговор братьев. – Кажется, ты не на моей стороне, – Иоанн садится ближе к месту пребывания девушки, его старшие братья же уединяются для разговора. – Было бы проще, если бы ты не пошла на ту зачистку. – Было бы проще? – Помощница шерифа пристально смотрит на младшего Вестника, искренне не понимая, почему он стоит здесь, а не с Иосифом и Иаковом. – Было бы проще не запирать меня здесь, не морить голодом и заставлять проходить эти грёбаные испытания! – Она прикрикивает, чем обращает на себя внимание не только Иоанна. На что последний не глядя показывает жест, сигнализирующий Сидам, что всё под контролем. – Он применял по отношению к тебе силу? – Подтекст происходящего явно говорил о мерах воспитания Иакова. – Я не знаю, – Эйприл отрешённым взглядом смотрела в сторону. – Он… что-то делал с тобой? – Твой брат не трогал меня в том смысле, о котором ты говоришь. Мне показалось, в его вкусе другой помощник. Со мной же он делает худшие вещи. Проникает в разум, – девушка подползает к перекладинам, – забирается туда. И из округа Хоуп тебе прямая дорога лишь в психбольницу со всем этим. – Скоро это всё закончится, помощница. Ты можешь получить новый опыт… нужно лишь, – Иоанн смотрит в сторону Иосифа, – нужно лишь проявить себя. Принести жертву, – с этим словами Иоанн поднимается и направляется к братьям. Неизвестно, сколько точно прошло времени, но Эйприл просыпается от громкого удара металлической трубой по клетке. Открыв глаза, она видит перед собой тирана Уайттела. – Проснись и пой, – Иаков улыбается. Помощница успевает заметить на фоне рыжеволосого Вестника двух других. Значит, они никуда не ушли. – Время пришло, Эйприл, – старший Сид открывает шкатулку. Пистолет. Узи. Дробовик. Винтовка. Сценарий повторяется. Ровно до момента, когда помощница пересекает Центр Ветеранов. Всё иначе. Солдаты не рассеиваются. Не превращаются в дым. Они просто падают. Просто сбой в программе полевых испытаний Иакова, так? Девушка продолжает идти вперёд, расчищая дорогу. Стреляя в каждого солдата в каждой комнате. Помощница понимает, что вот оно. За поворотом конечная цель, опять этот чёртов манекен, и её ждёт двенадцатичасовой отдых. Она даже не думает. Поворачивает и тут же стреляет. В этот раз немого иначе. Совсем иначе. Она уже упоминала это. И вот перед девушкой не безымянное тело манекена, а Илай. Илай Палмер. Пальцы дрожат. Она… она не могла просто взять и убить Илая. А все эти люди позади?.. Люди? Неужели это то, чего и добивался изначально Иаков Сид? Убить её руками лидера сопротивления в Уайттеле? А Центр Ветеранов – это такая маскировка Логова? Оба места являлись логовами для двух враждующих друзей. Время словно застывает. Кровь из пулевых ранений в теле Илая больше не сочится. Её слёзы также застыли.

Only you... ...can make oh this world seem right Only you... ... can make the darkness bright Only you...

– Да, – Иаков появляется перед ней и направляется к бездыханному телу Илая. – Только ты... подобралась так близко. Только ты... завоевала доверие. Только ты... могла это сделать. Ты прошла проверку, – её взгляд полон презрения. Вот о чём вчера говорил Иоанн. – Ты принесла жертву. Но теперь… теперь ты знаешь, что за сценарий тебя ждёт? Все отвернутся от тебя. И тебе останется лишь одно. Проредить стадо. Примкнуть к тем, кого ты так презираешь. Стать одной из нас. – Я буду ждать тебя, – с этими словами Вестник кладёт руку ей на плечо и исчезает. Кровь вновь льётся ручьем. Как и её слёзы. – Сюда! Сюда! – Звуки доносятся откуда-то из-вне, но для помощницы они словно лишние. Она садится к мёртвому телу и пытается что-то предпринять. Зная, что уже поздно. – Прости меня, – её слёзы смешиваются с кровью на военной форме. Девушка подносит свою ладонь к лицу Илая и закрывая его глаза. Не стоит ему видеть этот мир, погрязший в пороках тех, кто от них пытается очистить. – Эйприл? Какого... чёрта ты здесь делаешь? – Это Уитти. Она поднимает взгляд на парня, и тот всё понимает. – Это ты, да? Я видел рыжие волосы, но до последнего думал, что это кто-то из наёмниц Иакова, – он наступает на девушку с явной угрозой в глазах. Этот… гнев… он мешается со слезами. – Я не хотела, – она просто не знает, что сказать. Перед ней разъяренная толпа сопротивления, а единственное, на что девушка способна в данный момент, – лить слёзы по уже ушедшему Илаю. – Не хотела? – Уитти, буквально, поднимает девушку за шиворот, даже немного приподнимает в воздух, прежде чем снова кинуть к телу Илая. – Скажи это ему! Он принял тебя! Доверился тебе! А ты расстреляла половину Логова! И самого Илая! Какая же ты тварь, Эйприл. Помощница открывает глаза и видит бездыханное тело Илая. Она сожалеет. Но какую силу имеет её сожаление для всей этой толпы. Скорее всего, прямо сейчас её растерзают здесь. Скорее всего, её растерзали бы здесь… если бы не Тэмми. Тэмми? Кто бы мог подумать. – Уитти! – Она обходит всю толпу и встаёт перед помощницей, словно выступая в качестве стены для неё. – Она здесь не причём. Это Иаков. Послушайте меня все вы, – женщина обращается к возмущённой толпе, – это был Иаков! Такое уже случалось раньше, вам ли не знать. Рони? Паркер? Вспомните их судьбу. Мы снова впустили Иакова в наше место. Илай не первый. И не последний, – внезапно Тэмми переводит взгляд на помощницу шерифа. – Это не закончится, пока рыженький будет сидеть в своём центре, попивая коньяк и подготавливая новых солдат. Эйприл не одна из них. Илай день за днём говорил нам об этом. Он не переставал верить в неё, даже когда она пропала на двадцать дней. – Двадцать? – Произносит помощница себе под нос. Она насчитывала меньшее количество. – Ты, – Тэмми полноценно поворачивается к помощнице Броди. – Ты должна положить этому конец. Должна убить подонка. За Илая. За сопротивление. Тэмми и остальные покидают комнату, помощница шерифа же остаётся наедине с телом Илая. Она, действительно, должна отомстить Иакову. Покончить, наконец, с террором, что он учудил в регионе. Эйприл смахивает слёзы и направляется в оружейную. Все взгляды направлены на неё. Ей некомфортно. Их взгляды… они наполнены полным презрением. Также она смотрела на Иакова. Помощнице нужно лишь доказать свою верность выбранной ранее стороне хороших ребят. Она не сомневается в своём выборе. Сиды ведь сущее зло. Иаков убил человека, который помогал возводить его бункер с нуля. Конечно, он проявил малую долю сочувствия, не замарав при этом свои руки, но это мало его оправдывало. Девушка находит в арсенале свою любимую винтовку. Она должна всадить пулю из неё в голову грёбаного Иакова Сида. С этой мыслью девушка покидает Логово. Куда она направляется? Скорее всего, Центр Ветеранов. Где ещё может находиться Иаков? Он не любит быть в центре событий. Он любит быть подальше. С каменным лицом помощница садится в машину, заводит её и держит путь к назначенному месту. Пейзажи Монтаны сменяются, как и песни на радио. В этот раз ей даже не хотелось настраивать волну. Волна Уитти или же сектантская – сейчас это не имело значения. В воздухе витает запах скорби, что мешается с местью. Дорога до Центра должна была составить около часа, но, машина Эйприл внезапно впечаталась в дерево. Причиной этому послужила мелодия, прервавшая «Set those sinners free» и проникнувшая в сознание помощницы Броди. Only you. Иаков всё ещё в её голове. Глупо было полагать, что он так просто выйдет после убийства Илая. В себя девушка приходит сразу же и выбегает из машины, прихватив оружие. Вот только красоты Монтаны немного отличаются от виденного ранее. Весь округ пытает в праведном огне. Это ведь просто иллюзия Иакова Сида?.. – Я уже начал думать, что мне самому придётся идти за тобой, – Эйприл судорожно оглядывается, делая полный оборот вокруг свой оси. Его нигде нет. Но как тогда она слышит его голос? Эти игры пора прекратить. – Нужно поговорить. Наедине, – она смотрит куда-то наверх. Словно там и есть спасение. – Гора, с которой открывается прекрасный вид на Долину моего брата и Реки моей сестры. О, и, надеюсь, Судьи не помешают тебе добраться до меня, – только Вестник успевает закончить фразу, как на помощницу стремительно мчится волк. Судья. Ну, конечно. Она сейчас находилась у самого подножья той самой горы, где была назначена встреча с Иаковом. Осталось лишь преодолеть путь из этих поганых зверей. Они больше не те, кем были раньше. Они ничего не чувствуют. Ровно так же, как и она сама. Эйприл уверена, что состояние, в котором она сейчас находится, равняется блаженному сну. Где ты ничего собой не представляешь. И ничего не чувствуешь. Сорок четыре. Именно столько волков полегло, прежде чем помощница взобралась на самую вершину горы. Иаков был прав. Здесь открывается прекрасный вид на Долину Холланд. Отсюда видно наполовину восстановленную вывеску YES. Отсюда видны реки, которые сочатся блажью. – Знаешь, что вчера мне сказал Иосиф? – Иаков стоял спиной к помощнице, но всё равно понял, что она рядом. – Надеюсь, что-то о твоей кончине, иначе зачем мне слушать? – Эйприл заправляет новый магазин и целится во врага. – Ты впервые права в своих суждениях, Эйприл, – Вестник поворачивается лицом к помощнице шерифа. – Мой брат давно уж предвидел этот разговор. На горе, с которой открывается вид на весь округ. Ещё до твоего приезда. Он видел лишь образ, но вчера он увидел его чётко. Это была ты. Моим убийцей всегда была ты, – руки Иакова тянутся к бутылке виски, что стояла на камне. Мужчина тут же выпивает половину, заставляя Эйприл поморщиться. Она представляет горечь. Но даже она не сравнится с горечью утраты, что она испытала сегодня. – И… каковы мои действия? – Да чёрт его знает! – Мужчина посмеивается и садится на камень. – Если нашему младшему братцу Бог ещё дал шанс, то у меня же… моя судьба всегда была известна. И вот она. Погибнуть от твоих рук, – вторым залпом Иаков выпивает оставшуюся часть виски и разбивает бутылку о землю. – А после ты воссядешь на троне. Прольёшь при этом море крови. Но воссядешь. – И что это, мать твою, значит? – Мать мою не трогай, это во-первых. Во-вторых, думай своей головой, я-то был рождён, чтобы погибнуть от твоей руки. И вся эта лабуда, которую я сеял по региону всё это время – чушь собачья. Я слабый… Я всё это время был слабым, пытаясь втемяшить в твою голову обратное. И вот стрелочка перевернулась. Теперь ты в ряду сильных. Все империи погибнут. Все империи слабы. И я слаб, – казалось, алкоголь слишком сильно подействовал на его сознание. – А слабые должны погибнуть, – Эйприл смотрит на осколки. – И, могу предположить, что сейчас ты говоришь всё это для того, чтобы я не выпустила пулю? Чтобы ты продолжить творить тот террор, которому подверг целый регион? – Мы прибыли по графику, ждали, пока кто-то подтолкнёт нас. И вот он, наш цветочек. Ты. Мы начали жатву. Всё случилось так, как Он и предсказывал. А ты даже не подозревала. С неё хватит. Этим Сиды и берут. Пытаются заговорить тебя. Сначала проникают в твою голову, подчищают её, и вот ты уже готовый солдат Эдема. Хватит. Эйприл переключает оружие на одиночные выстрелы. Один. Два. Два патрона поражают Иакова Сида в живот. Если верить её расчётам, уже должно было начаться внутреннее кровоизлияние. Ему осталось недолго. На секунду девушке показалось, что мужчина улыбается. Она подходит к нему, но он так и продолжает сидеть на камне, разве что теперь смотрит на синее небо. – Забавно, – у него ещё остались силы говорить. Это о многом говорит. – Ты так нихрена и не поняла. Тогда ещё Эйприл не знала, что эта фраза станет её спутником в будущем, а регион Уайттела – её пристанищем. Иаков мёртв. Что дальше? Сейчас помощницу Броди переполняет Гнев. Самый настоящий. Тот, о котором говорил Иоанн. Она отомстила. Но об этом ещё не знает глава их проклятой секты. Эйприл собирается с духом и, закрыв глаза, срывает ключ от бункера с шеи почившего Вестника Уайттела. Больше ему это не нужно. Что происходило дальше, будет сложно вспоминать… не из-за боли утраты или чего-то похожего, а из-за мерзости принятого решения. Помощница подходит к топору, что стоял у камня. Он был наточен на днях и стоял здесь для вырубки леса, чтобы в дальнейшем построить смотровую площадку. Девушка проверяет его остроту на кончике своего пальца. И да, одного прикосновения хватило, чтобы капля алой жидкости вылезла наружу. Помощница закрывает глаза и делает взмах. И ещё один. Открыв глаза, перед ней предстаёт не лучшая картина.

***

Воскресная служба. Еженедельная традиция, что проводится на острове Отца. Здесь тихо. Никто из сопротивления не решается даже заглянуть. Джон редко посещал службы. Только какие-то масштабные или же приезжал по особым праздникам, важным делам. Сегодня… Что же, он не знает, зачем сегодня решился посетить остров. Скорее всего, из-за того, что Холли третий день разрывала эфир рации напоминаниями о своём дне рождения. – Это так мило, что ты не забыл, – она целует мужчину в щёчку, когда тот вручает ей подарок. – Даже если бы я очень хотел, у меня бы не получилось, – Джон намекает на поведение Холли. Она вновь забылась. – Я открою его после службы, хорошо? – Девушка кладёт подарок на диван в общем доме и поворачивается к младшему Вестнику спиной. – Помоги с застёжкой. Джон помогает, но без особого энтузиазма. Напоследок он бросает девушке краткую улыбку и следует в церковь. Чего он вообще ожидает от этой службы? Отец вновь прочтёт свои заветы, как делает это каждый божий день. Ему в рацию. Вместо будильника. Порой это надоедает. Эта жизнь, эти люди… Джон был бы не прочь вернуться в детство. В детство с извергами под одной крышей. – … и даже веру! Мы им не позволим! Лидер сопротивления Уайттела мёртв. Об этом сегодня утром сообщил Вестник региона, мой брат, Иаков. Коллапс близок, дети мои. И мы готовы. Толпа послушников Отца встаёт со скамей и по все церкви раздаются хлопки. Кто-то выкрикивает слова благодарности Иосифу за великое спасение. Кто-то свистит и призывает положить конец сопротивлению. Но все резко затихают, когда двери церкви раскрываются с грохотом. И то, что Джон видит на пороге... он не видел даже в страшном сне. На пороге Божьей обители стояла юная помощница шерифа… держа в руках голову его старшего брата. Ему хотелось прямо сейчас накинуться на неё. Но Иосиф поднял руку, приказав сохранять спокойствие. – Дитя, – он обращается к помощнице, Джон же не понимает, как Отец способен сохранять самообладание в такой ситуации. Она убила Джейкоба. Их родного брата. Почему он это не предвидел? Джон садится на ступеньки и закрывает глаза, ведущие к сцене. Стоять на ногах он больше не силах. Не в силах нести эту ношу. Если она смогла убить Джейкоба, то что говорить о самом Джоне? Приоткрыть глаза он осмеливается лишь в тот момент, когда что-то ударяется о его ноги. Это голова его брата, запущенная помощницей. – Нужно поговорить, – она, наконец, осмеливается что-то сказать. – Завтра. Обо всём мы поговорим завтра, дитя. А сейчас всем разойтись. Служба окончена. Иоанн, брат, будь добр, проводи нашу гостью в один из гостевых домов. – Серьёзно? – Мужчина смотрит на Отца, не понимая, как должен себя вести. – Да.

***

Иоанн подходит к девушке и несколько секунд смотрит ей в глаза. Ему нечего сказать, как и ей. Но кто-то должен начать. – Я же просил. Говорил тебе, что нужно подождать, – Вестник берёт помощницу под руку и ведёт, по всей видимости, к домику. – И как теперь на душе? Лучше? – Да, – она смотрит на него и ловит взгляд непонимания. – Он заставил меня убить Илая, чего ты ещё ожидал? – Явно не убийства моего брата! – Он яростно бросает руку девушки, запустив руки в свои волосы. – Если ты думаешь, что это так просто сойдёт тебе с рук… – Если ваш Бог так скажет, вы и глазом не моргнёте, как забудете всё, – она прямолинейна. – Ночевать сегодня будешь в «Гневе». – Символично, – отпускает она последний комментарий, прежде чем они достигают места назначения. Иоанн не шутил, когда говорил про «Гнев». Перед ней открываются двери одного из домов с надписями семи смертных грехов. Да. Именно с Гневом. Девушка успевает заметить множество не тронутых кроватей, поэтому адресует вопросительный взгляд Иоанну. – Партия послушников будет готова только после Чистого Четверга. Пока что все дома пусты. – Это вы называете домиком для гостей? – Нет. Но ты же не думаешь, что я предоставлю тебе мягкую двуспальную кровать после того, что ты сделала? – Мужчина начинает рыться в одной из тумбочек, пока не находит чистое полотенце. – Сходи в душ. Смотреть на тебя тошно. – Взаимно, – помощница улыбается, взяв в руки полотенце и проследовав в направлении, что указал Сид. Впервые за много дней Эйприл, наконец, стоит под тёплой рассыпчатой струёй воды. Вся грязь, кровь стекают с неё, волосы, наконец, приобретают не грязно-рыжий оттенок. А она не перестаёт думать о произошедшем. Руки девушки дрожат и выдают в ней неуверенность в поступке. Пусть она и держится при сектантах… это не так. Убийство Илая сломало её духовно. Убийство Иакова – морально. Это было её первое убийство не рядового сектанта, а человека, который выложил перед ней свою историю. Ей тошно от самой себя. – Где ключ? – Иоанн бесцеремонно вламывается в душ, помощница только и успевает прикрыть грудь. – В таких случаях обычно стучатся, – Броди прожигает его взглядом, но Иоанну будто всё равно. – Где ключ от бункера и тело моего брата, Эйприл? Не зли меня. – Ключ там, где нужно. Скорее всего, остался у Пратта на память о твоём чокнутом брате, – в этот момент казалось, что терпение Иоанна подошло к концу. Мужчина вздыхает и раздвигает дери душевой кабинки, тут же ухватив девушку за горло. Ему всё равно на то, что костюм намокнет. Он жаждет правды. – Что ты ещё натворила? – Он сильнее сжимает её горло. Настолько, что девушка жмурится в попытках что-то сказать. И вестник тут же отпускает. – Говори. – Заехала в Логово. Отдала ключ. Уехала. Думаю, мои друзья сделают небольшую перепланировку и освободят, наконец, помощника Стейси Пратта, – всё это девушка говорит, смотря снизу, вжавшись в угол и потирая горло. – Дура! Какая же ты дура! – Иоанн замахивается и ударяет плитку душевой, после чего выходит из комнаты. Девушке потребовалось пятнадцать минут, чтобы прийти в себя. Она очень надеялась на то, что, выйдя из комнаты, не обнаружит там никого. И, наконец, насладится обычным сном. Но, скорее всего, это может только сниться. Выйдя из ванной, она видит голую спину Иоанна перед собой и его одежду, аккуратно развешанную по кроватям, по всей видимости, для сушки. – … обещал. Говорил, что вместе отпразднуем, – голос раздавался из рации, что, наверное, была в его руках. – Я не обязан. У меня брат умер. А ещё Отец обязал меня проследить, чтобы пленница не сбежала. Конец связи, – Иоанн глушит рацию, как только понимает, что находится в комнате не один. – Думала, ты ушёл, – она неловко выходит в полотенце и развешивает выстиранную одежду по методу мужчины. – Решил остаться. Не мог лишить тебя радости и меня убить. – Осторожнее с этим. Я ведь в правду могу, – девушка оборачивается и встречается взглядом с Иоанном. – Я знаю, – он переводит взгляд на одежду и озвучивает вопрос. – У тебя одежда хотя бы есть? – Последние двадцать дней я была в плену у твоего брата. На мне слой грязи дней за семь. Не помню, когда последний раз был дождь. Вот, о чём я забыла, так это о сменном комплекте нижнего белья, который всегда ношу с собой. – Я найду что-то завтра, – он не язвит в отличии от помощницы и тут же залезает под одеяло. – Спокойной ночи. И… не убивай меня сегодня. – Сегодня не буду, – в её голосе слышна усмешка, которую поддерживает Иоанн. – Спокойной ночи, – произносит девушка, спрятавшись под одеялом и откинув полотенце на соседнюю кровать. Может, это и не мечты о спокойном сне? Завтра ей предстоит нелегкий разговор с Иосифом. Эйприл ещё сама не знает толком, что говорить. Знает лишь некоторые столбы, от которых стоит отталкиваться. Это легко. Она делала так на всех защитах в академии. Это легко… это легко. От усталости девушка проваливается в сон.

2/53 a.m.

Эйприл открывает глаза от того, что кто-то вжимает её в матрас. Кровать издаёт истошный скрип. Перед глазами девушки возникает образ Иоанна. Образ ли? Он вновь кладёт руки на её шею, как в душевой, немного сжимает, но не так сильно, как раньше. Большим пальцем он проводит по ключице, оставляя обжигающий поцелуй. Эйприл прикрывает глаза, издав характерный стон. Она не понимает... не принимает реальность происходящего. Просто... сон? Отдать всю себя в праведные руки Вестника — не так сложно, как это может показаться, если место действия где-то на задворках сна. Если же мы имеем дело с реальностью, всё гораздо сложнее. Ставки на то, насколько быстро Иоанн Сид затащит Эйприл в постель, от Мэри-Мэй и Аделаиды были сделаны уже давно. Тогда помощница лишь смеялась над их странной теорией, но сейчас... либо это отсутствие секса в её жизни, либо же она, действительно готова отдаться ему без остатка. Губы девушки встречаются с губами Вестника Долины, как тогда под разрушенной надписью. Сердцебиение Эйприл вновь учащается, когда этот пылкий поцелуй углубляется в новое русло, весь воздух он тянет над собой, смакуя и после возвращая его с одним отличием — привкусом и ароматом выкуренных им сигарет. Бессмысленная поза, в которой они сейчас находились, вызывала лишний дискомфорт, поэтому Эйприл решает сменить её. Какая разница, как далеко зайдут они, если начало этого сюра уже являлось весомым поводом объявить священную войну девушке? Возможно, он хотел быть сверху, но не сейчас, не в тот момент, когда возбуждение витает в каждой частице воздуха, попутно смешиваясь с его чёртовыми сигаретами. Теперь он отвечает ей с ещё большей страстью, касаясь языком стенок её рта и заключая девушку в крепкие объятия. Иоанн не оставляет её без внимания. Его губы проходят по тонкой шее, оставляя за собой краткий укус. Слегка извращённое удовольствие, но чего она ещё могла от него ожидать. Руки мужчины в это время тоже не дремлют. Они огибают руки девушки, заводя их ей же за спину. Эйприл же только больше заводилась от действий Сида, а он, казалось, с наслаждением ловил каждый отчаянный, полный сдавленного желания глухой стон, который для девушки стал выступать в качестве груза и вызывал тяжесть в паху. Казалось, её потемневшие глаза сейчас не излучали ничего, кроме этого животного желания, что внезапно возникло между ними двумя. Иоанн продолжал издеваться, всячески задевая её соски оголёнными зубами, но девушка была просто не в силах отказать ему в подобных ласках и начать сопротивляться. Нет. Она просто тихо простонала, глядя на него сверху вниз, нуждаясь в большем, но даже не смея просить его сейчас. Иоанн же всё понимает и немного приподнимает девушку, насаживая её на себя. От этого действия, помощница вскрикивает. Она слишком давно не испытывала подобного. Издревле известный танец полностью захватывает двоих, заставляя исступленно двигаться навстречу друг другу. Эйприл гладит его тело, попутно разглядывая его тело и прижимаясь к нему всё сильнее. Вся идеология Иоанна ссыплется на мелкие осколки, когда помощница Броди заставляет все его внутренности рассыпаться на тысячи осколков, ведь это, чёрт возьми, не только физическое удовлетворение, но и моральное. Именно с ней. И пусть хоть сам Бог проклянёт завтра этих двоих. Эйприл чувствует: с какой силой вновь и вновь пронимает в неё Иоанн, чувствуя, как волнами накатывает сильнейшее удовольствие. - Да, - выдыхает она в его губы при последнем точке, при котором в её глазах темнеет, а ляжки с большей силой дрожат и обхватывают Иоанна.