я плачу своей кровью.
– ..именно здесь, под взором Божьим и под свидетельством наших близких, я хочу признаться тебе, Эйприл Энн Бринкерхофф, в своей любви, – Джейсон опускается на одно колено, вытягивая небольшую коробочку чёрного цвета из кармана штанов. – Ты выйдешь за меня?ДЕНЬ. 4
– Я думала, это был лучший день в моей жизни. Думала, вот же она, та чёртова любовь, которую ты ждала всю жизнь, глупышка, – Эйприл разминает шею, устремляя взгляд на американский флаг, который сейчас больше похож на флаг секты. – Через месяц мы начали планировать детей. Джейсон всегда представлял картину: как три маленьких рыжих ребёнка бегают по заднему двору дома, который он собирался купить для нас. – Не вышло? – Не вышло. Объявилась его бывшая, рассказала об острове, на котором он был заточён, – тот день равняется кошмару. Весь мир тогда треснул. Все мечты отправились на ближайшую помойку. – Суд? – Суд. Да. Джейсон выиграл его, но… Он изменился. Стал ревновать меня к коллегам, просил бросить работу. Ни в один отпуск мы так и не слетали. Более того, он стал пропадать по вечерам. Ходил куда-то. Приходя домой же, рассуждал о безумии. Его травма, оставленная островом и пиратами, обострилась. Но я уже ничем не могла помочь. – Так ты просто бросила его? – Я терпела. Думала, что всё наладится. Но эта командировка в Монтану, которая должна была продлиться максимум несколько недель, она словно открыла мне глаза. На то, что брак не равняется жертвенности. Брак – то состояние, в котором ты должен чувствовать себя в комфорте. Я же понимала, что зарываю себя. Монтана как глоток свежего воздуха. И да, я ушла, – Эйприл даже не сожалела о своём поступке. Ни разу. – Джейсон лежит сейчас где-то посреди вашей квартиры, сгнивший от радиационного отравления. А ты здесь, под землёй. Можно сказать, что именно ты обрекла его на смерть. – Хреновый из тебя друг, знаешь ли. – С кем ты говоришь? – Голос, заставляющий дрожать, раздаётся после скрипучего звука открывающейся двери. Голос Вестника пришедшего апокалипсиса. – С Марком, – Эйприл перекидывает голову на своё правое плечо, чтобы рассмотреть Иоанна. – Помощница, – он обходит старинную армейскую кровать и садится на корточки перед ней. – Я убил его. Четыре дня назад. Только в этот момент в ноздри Эйприл проникает трупный запах, а она сама всё же решается посмотреть в сторону, откуда ещё мгновение назад доносился голос друга. Да, он мёртв. Её сознание сыграло с ней злую шутку. Опять. – Давай поедим. Я как раз закончил с пересчётом провизии Ричарда, – картинки мелькают слишком быстро, и уже бывшая помощница шерифа не успевает проследить за ними, чтобы составить целостную картину происходящего. Девушка словно находится в мире, где она замедлена временем, всё вокруг же – ускорено. – Ты не похож на человека, что голодал четыре дня, – её руки, наконец, чувствуют свободу. И где только этот мерзавец взял ключ? – Я и не голодал. Это был урок для тебя. – У брата научился? – Огрызается Эйприл, прежде чем предпримет попытку подняться на ноги. Попытку. Это ключевое слово, ведь Эйприл тут же падает в руки Иоанна Сида. Она не в силах стоять на ногах. Она не чувствует себя хоть на процент живой. Это не последствия голода или обезвоживания. Это, конечно, тоже, но в смеси с полнейшей безысходностью. Эйприл до сих пор не осознала, что всё происходящее является правдой. Они ведь не в действительности заперты в подземном бункере Датча, который неизвестно где, с трупом лучшего друга девушки. Со своим врагом, который сейчас помогает добраться до кухни. – Провизии хватит на три с половиной года, если мы будем питаться через день, - сообщает Иоанн, усадив девушку за обеденный стол. Здесь всё ещё были разбросаны карты округа с отметками Датча на ней. – И ровно на семь лет, если ты убьёшь меня прямо сейчас, – резонно замечает Эйприл. – Хватит пессимизма, – он ставит перед ней тарелку с печёным картофелем и, кажется, мясом. – Весь мир сейчас в огне, но ты жива. Это ли не повод для радости. – Ты забыл упомянуть, что чёртовы семь лет мне придётся жить с тобой бок о бок. Это ли не наказание? – Девушка замечает, как Иоанн закатил глаза, после улыбнувшись на это. Первая улыбка за долгое время. – Это не похоже не еду из банки. – Оставшиеся продукты Ричарда, – Иоанн усаживается напротив со своей порцией. – Тысяча банок, по десятку предметов гигиены, медикаменты, которые нам с тобой ещё нужно будет разобрать, плохо работающий бойлер и генератор, которого должно хватить на год. Это всё, что у нас есть сейчас, помощница. – А что с водой? – Эйприл вновь игнорирует напрашивающийся вопрос про владельца бункера. Она понимает, что, если Иоанн и даст ответ, он её может не устроить. – Когда культ только начал строительство бункеров, мы с Датчем были в отличных отношениях. Он был как нейтралитет, которого так не хватало в округе. И, когда я начал закупку оборудования для возможности выживания, Ричард приобрёл у меня один из опреснителей с губчатой резиной. Я включил их для сбора и обработки воды. Чтобы скапливалась при любом возможном случае. Пока что будем обходиться его запасами. – Мне нужно в душ. Смердит ужасно, – Эйприл отбрасывает вилку, так и не доев приготовленное Иоанном блюдо. Она голодала четыре дня, но сейчас, глядя на самодовольное лицо Сида младшего за этим столом, её тошнит. – Вода еле тёплая, но пойдём. Ты права, смердит ужасно. Эйприл видит, что Иоанн готовится подняться, но тут же вытягивает руку, словно говоря ему о том, что это бесполезно. Она встаёт сама и направляется в сторону, где, по её памяти, располагался душ. Память не подводит в отличии от разума. Девушка сбрасывает одежду на пол, отправляет её в корзину для белья. Броди подходит к зеркалу, которое было так неумело прикреплено, и смотрит на себя. Жалкое зрелище. Волосы выглядели так, словно их давно не мыли, плюсом поддавали рыжие корни, так контрастирующие с белыми концами. Эйприл качает головой, отправляется справить, наконец, нужду, а после следует в пространство, отведённое для душа. Включает воду и понимает, что Иоанн не обманул её. Вода была еле тёплой, текла с небольшим напором. Неужели она рассчитывала на люкс в мире апокалипсиса. Нет. Но осознание того, что так придётся провести ещё семь лет, пугало. Пугало больше, чем момент, когда бомбы соприкоснулись с землёй. Семь лет. И это только в том случае, если Иосиф и здесь оказался прав. Грязная вода, стекающая в водосток, вперемешку с кровью, которую, как ни странно, размягчала вода. Кровь, которая успела засохнуть за эти четыре дня. Кровь со злополучного греха, который Иоанн решился довести до конца за несколько часов перед бомбардировкой. Эйприл скатывается по кафельной стене. Положив голову на собственный колени, девушка касается -T-, почти у самого плеча. Фантомная боль продолжает преследовать её. Как и крики тех, кто находился в церкви в тот момент. Поток воды останавливается, когда тело Эйприл, наконец, приобретает прежний вид, без грязи. Капли стекают с волос, пока она продолжает сидеть в прежнем положении, обдумывая судьбу тех, кто остался на острове. Даже, если они найдут единственный бункер на весь остров Отца, все они туда не влезут. Времени слишком мало. Становилось всё более очевидным, что выжили не все. Уж тем более старик Бумер. Его бы никто не укрыл вместе с собой под землёй, особенно когда речь шла о выживании. Девушка смахивает накатившие слёзы и покидает душевое пространство. Она тянется к полотенцу, понимая, что сейчас осталась без вещей, именно поэтому и принимает решение обернуться в махровый кокон и добежать до того самого шкафа с женской одеждой, на который указывал Датч в самом начале их знакомства. Холодно. Кто бы мог подумать, что в бункере посреди апокалипсиса может быть холодно. Но Эйприл справляется и оказывается на пороге той самой комнаты, где сидела ещё полчаса назад. Девушка тяжело выдыхает, прежде чем попадает в комнату. Дело не в трупном запахе, от которого её уже рвало. А в самом факте, что они заперты с грёбанным трупом, и всё из-за самолюбия Иоанна Сида. Из-за того, что он хотел показать своё первенство. Вот только в чём? Девушка присаживается перед шкафом, придерживая полотенце одной рукой, пытаясь найти в мешке хоть что-то подходящее. Чужие трусы, которые, по скорым прикидкам Броди, подходили (здесь нужно было сказать спасибо Сидам и их любви к голодному пайку); спортивный лиф, который был больше похож на обычную полоску из-за отсутствия каких-либо чашечек; майка с принтом, похожим на стёршийся сектантский символ и чёрные спортивные штаны. Она скинула свои будущие атрибуты одежды рядом и уже была готова переодеться, когда услышала мужскую хрипотцу за спиной, не понимая, как он сумел миновать ужасный звук двери. – Жертвы изнасилований обычно замыкаются в себе, сторонятся мужчин, – как змей шепчет Сид за спиной у девушки. – Какого-либо контакта с ними, – добавляет он. Эйприл лишь разворачивается к нему лицом. И, видя перед собой слащавую улыбку Иоанна, собирается поднять вещи и пойти прочь из этой комнаты. Но её останавливает всё тот же Вестник пришедшего апокалипсиса. Своей рукой. Он, восседая на кровати Датча, буквально заваливает её к себе. Ей кажется, что она учуяла запах спирта, но… трупный ничего не перебьёт. Могло просто показаться. Эйприл же остаётся лишь придерживать своё чёртово полотенце. – Я хочу уйти, – сообщает помощница, глядя в сторону двери. – Как скоро вы потрахались? – Без эмоциональное лицо Иоанна, руки которого были сомкнуты на его животе. Именно это встречает Эйприл, глядя на него лицом полным удивления. – Ты совсем больной, да? – Эйприл раздражённо смотрит сначала на труп Марка, после на самого Сида. – Через три дня после смерти твоей сестрёнки, – ложь. Но иначе он не отстал бы. – Очевидно, – на выдохе сообщает Иоанн, встав с кровати. – Знаешь, я думаю, это стоило того, – секундное промедление, в которое он успевает послать Броди неоднозначный взгляд. – Что? – она даже не поднимает взгляд на Крестителя. – Уничтожить весь мир, чтобы ты, наконец, поняла, что принадлежишь лишь мне. – С того самого дня, когда выбрала Долину в качестве своего оплота, – перебивает и продолжает некогда сказанную Иоанном фразу. Она никогда не выходила из женской головы. Никогда. – Верно, – подмечает Вестник, наконец, покинув комнату. Эйприл, наконец, может выдохнуть спокойно. Спокойно сменить колющее полотенце на чужую одежду. Эйприл кривится, глядя на труп по правое плечо от себя. Броди быстро стягивает полотенце, откинув его на кровать, натягивает на себя нижнее бельё, после и саму одежду. – Прости, -- тихо шепчет девушка. Ещё один взгляд на мёртвого друга, ещё один вопрос в голове: будут ли они и дальше так жить, с трупом под боком, и Эйприл решается выйти из комнаты, нырнув в пространство бункера. Ей не хочется знать, где же Датч, но очень интересно. Эйприл решается обойти бункер. К счастью, он не столь большой, как те, что стояли в регионах округа. Он меньше. Любительский. Датч, кажется, даже рассказывал девушке о том, как строил его сам. Медпункт. Первая комната, которую встречает девушка. Эйприл быстро осматривает её. Две койки, на одной из которых девушка замечает кровь. Свежая. Ей явно меньше четырёх дней. И здесь возникало два варианта: либо Иоанн настолько разучился что-то делать без своих подчинённых, либо кровь не его. Быть может, Датча? Оружейная. Закрыта на ключ. Ну, конечно. Глупо было предполагать, что Иоанн даст ей эту комнату в свободное пользование. Эйприл была на сто процентов уверена в том, что он и ножи все из кухонных тумб повытаскивал. Она идёт дальше, толкает дверь, что вела в комнату, из которой столь пленительно выглядывали красно-оранжевые краски. Это были особые лампы, которые Датч использовал для комнаты, которую отвёл под свой штаб. Здесь по-прежнему висит стена с портретами Сидов. Разве что… Лицо Иакова было перечёркнуто, как и лицо Веры. Эйприл помнила, что Датч оставлял характеристики, которые сам составлял для Сидов. Вот только и они были перечёркнуты. Красным маркером рядом были приписки. У старшего Сида – ЖЕРТВА ДЛЯ БЛАГОСЛАВЛЕНИЯ БОЖЬЕГО. У Веры – АНГЕЛ, ПОГИБШИЙ ЗА НАШИ ГРЕХИ. Фотография Иосифа оставалась не зачёркнутой, хотя этот факт Эйприл готова была поставить под сомнение сейчас. Если не умер от случайной аварии, подобно помощнику Пратту, то мог сморщиться от радиационного воздействия. Приписка – СПАСИТЕЛЬ. Иоанн Сид. Фотография подонка всё ещё висела здесь с перечёркнутой характеристикой. ВЫЖИВШИЙ. Именно так подписал себя Иоанн. О, ну, конечно, это был он. В этом бункере некому было восхвалять эту семейку и чтить их память. Перед выходом Эйприл обращает внимание на то, что сейф пуст. А значит, где-то Иоанн сберёг пушку старика. Спальная комната. Здесь Эйприл видит несколько двухъярусных кроватей. Здесь же множество банок томатных консервов и несколько бутылок из-под пива. А ещё, пальто Иоанна, то с самолётиками, лежит на одном из спальных мест. Кажется, Датч готовился к тому, что во время возможной бомбардировки кто-то может постучать в массивные двери бункера. Однако сейчас его самого здесь не было. Комната, в которую Эйприл привёл Иоанн для обеда или ужина. Кто его знает, который час. Она потерялась во времени. Информацию о том, что находится под землёй четыре дня, девушка извлекла из собственных рук. Отметины от наручников, которые она собственноручно оставила. Продумано. Сейчас же в комнате отдыха всё было в синем цвете. Кажется, Иоанн решил расслабиться, включив холодные оттенки. Эйприл заметила его не сразу. Только в тот момент, когда его татуированная рука потянулась к бутылке пива. Сам же Сид сидел перед телевизором, который передавал лишь помехи. Броди решает не беспокоить его. Молча покидает комнату, так и не зайдя. Очевидно, что будь Датч тут, она бы увидела его раньше. Остались лишь две комнаты, одна из которых: кладовая. И та была заперта. На всякий случай Эйприл стучит, прислушивается, но не слышит никакого ответа. Последнее пространство, которое осталось на пути, – ванная комната. Здесь Эйприл была раньше. Заходить сейчас – бессмысленно. Выходит, что-то всё же случилось до того, как они приехали к бункеру. Или уже во время их «визита». Девушка собирается уйти. Просто пойти и поспать, но в глаза бросается люк, ведущий на поверхность. А, может, просто выйти? Побродить по миру, полному радиации? Или, наоборот, узнать, что это заговор сектантов, а на поверхности всё в норме. Да, нужно уточнить, что сейчас Эйприл полностью игнорировала ту картину, что видела ранее. Когда деревья просто валились, когда воздух был отравлен, когда она своими глазами видела чёртов ядерный гриб. Броди делает несколько шагов по лестнице, подносит руку к зелёным массивным дверям и прикладывает немного усилий. Ничего. Чуть больше? И вновь ничего. Он даже не поддался. – Я, по твоему мнению, совсем глуп, да? – Доносится из-за спины. – Здесь механизм, который активируется через панель штаба. Иначе бы уже давно всё здесь пропиталось радиацией. – Я просто хотела… – Она пытается найти оправдание, но понимает, что сказать просто нечего. – Сбежать? – Иоанн подходит и садится на те самые ступени, где сейчас стояла Эйприл. – Может быть, – она садится следом. – Я просто… просто я не перестаю думать о том, что проведу тут семь лет. С тобой, – она бросает взгляд, полный неприязни. Но это лишь поверхностно для самого Сида. Изнутри же что-то шептало о лжи. – Мне это тоже не нравится, если тебе от этого легче, – на лице Сида сияет улыбка. Как всегда. – Не в том смысле, что с тобой. В своём бункере я всё обустроил. Для себя и под себя. Перевёз туда одежду. А здесь? – Иоанн отпускает взгляд на свою синюю рубашку, на которой располагалось несколько пятен. Видимо, он не менял её с того самого дня, как они приехали. – Я всё не могу принять тот факт, что до Нового Эдема буду вынужден ходить в обносках Ричарда. – Что там сейчас? – По лицу девушки можно было прочитать лишь тоску. – Наверху? – Угу, – Эйприл обнимает свои колени, смотря на Иоанна. – Пойдём, – Сид перехватывает ладонь девушки так быстро, что она не успевает ничего понять. – За что я любил старика Ричарда, так это за его любопытство и камеры, которые он поставил по всему округу, – Эйприл подмечает это «любил», словно Иоанн пытался донести ей судьбу Датча. Сейчас же Иоанн приводит её в место, которое Датч называл своим штабом, то место, где Сид младший успел похозяйничать. Он заводит девушку в ту часть комнаты, куда она так и не дошла. К экранам, транслирующим записи с камер наблюдения. Некоторая часть из них не работала, вышла из строя. Остальная же… Несмотря даже на чёрно-белое изображение, Эйприл всё понимала. Сейчас перед ней была та же картина, что и несколько дней тому назад. Всё пылало. Эти белые огоньки – чёртов огонь, который присутствовал на каждой из рабочих камер. – Я знаю, что ты не веришь, – Иоанн, наконец, отпускает её руку. – Думаешь, что мы всё подстроили. Что всё нереально. Сигналы предупреждения? Светопреставление? – Мужчина обходит её и останавливается со спины. – Пора повзрослеть, помощница. От этого чёртового мира нихрена не осталось. Стоило лучше слушать вокруг себя. – Почему взрыв произошёл так поздно? – Броди оборачивается и рассматривает образ бывшего Вестника. – Я слушала вокруг. Слышала лишь твой голос, но где-то за ним… Это и была бомба, да? Задолго до взрыва. – Да-а-а, – протягивает Иоанн, натягивая эту маниакальную улыбку на своё лицо. – Где твой ключ? – Девушка подходит и смотрит на «Уныние». – Отдал его Уолтеру. Кто-то ведь должен был впустить всех, у кого были места. Ноздри Эйприл хаотично расширяются и сужаются, грудная клетка подрагивает, а глаза расширяются. Спина и руки девушки встречаются с краем стола, сама же она смотрит перед собой, словно пытаясь переварить весь тот информационный взрыв в своей голове.«Надо успеть добраться до цели» «Политиков заставили замолчать» «Уничтожить весь мир, чтобы…»
– Не говори, что вы имеете к этому, – девушка указывает на экраны позади себя, – отношение, – дыхание Эйприл приходит в норму, когда она устремляет свой взгляд на Сида. – Знала ли ты, что у стран с ядерным снабжением, есть отделения, которые круглосуточно контролируют воздушные и морские пространства на предмет посторонних объектов? – Да, – кратко отвечает девушка. – И что, если внезапно обнаружится боеголовка, которая летит на эту страну, она выпустит ответную? – С каждым новым предложением Сид подступал всё ближе. – Да, – Брови Эйприл всё больше сводятся к переносице. – А о том, что всё ядерное оружие в странах под учёт, и сложно просто взять и вытащить что-то из-под этого самого учёта? – Иоанн подступил настолько, что Эйприл вжалась в столешницу. – Да, – продолжает она. – Но задумывалась ли ты когда-нибудь о том, что будет, если человек, который является адвокатом и варится в одном котле с высокопоставленными людьми, успешно вытаскивая их семьи и их самих из-за решётки, попросит переместить три ядерных боеголовки в округ с таким приятным названием? Хоуп (прим. Надежда). – Нет, – Эйприл тут же сглатывает, ощущая, как тревожность внутри перерастает в физическое состояние. В слёзы. – И что, если соединить все эти фактора воедино? – Иоанн подходит непростительно близко, смотрит на Эйприл сверху вниз. Только теперь, казалось, она полностью почувствовала спиртовой запах, исходящий от мужчины. Сколько же он выпил? – Получится отравленная радиацией земля. И ради чего? – Броди осмеливается поднять взгляд и посмотреть в глаза тому, кто повинен в картине за её спиной. – Ради того, чтобы через много лет твердить, что Иосиф был прав, да? – Это произошло бы в любом случае, помощница. С нами или без нас. Всё к этому шло, мы лишь… ускорили процесс, – тихо, словно Дьявол, шепчет Сид. Эйприл выныривает из-под его натиска, ускользает через свободное пространство к доске с изображениями всей семейки Сид. Девушка пытается вытереть слёзы, которые уже не остановить. Весь чёртов мир сгорел из-за прихоти сектантов. – Ты могла это предотвратить, – доносится из-за её спины. – Что? – Девушка переводит на Сида непонимающий взгляд. – Достаточно было согласиться с Иосифом. И уехать. Всего лишь сказать «ДА», – с уже привычной улыбкой Иоанн отводит взгляд. – В тот момент, когда ты осталась, были выпущены все три снаряда. По трём державам. И, к сожалению, всё пошло не по плану. Чёртова Вера, – усмехается. – Ты должна была поехать со мной, в мой бункер. Всё было бы прекрасно. Ты даже представить себе не можешь, насколько. – Как вы запустили ракету из Уайттела? – Думаешь, в сопротивление так сложно заслать своих людей? Думаешь, Тэмми просто сбежала от моего брата? Без последствий? – Испиши своё тело в Гордыне, – Эйприл тычет пальцем в Вестника, прежде чем покинуть комнату. – Нихрена ты не святой! – Напоследок выкрикивает девушка в коридоре. И вновь эта комната. Вновь трупный запах, с которым она начала свыкаться.ДЕНЬ. 7
ДЕНЬ. 12
– Вот мы и перешли на паёк из бобов и томатного супа, – Иоанн помешивает очередное «кулинарное творение» в момент, когда Эйприл входит в комнату. – Чем ты думал, когда решил оставить труп человека в запертом бункере? – Девушка садится за стол, параллельно пытаясь дотянуться до переключателя световых диодов. – Эмоциями, – безразлично произносит Сид, прокатив тарелку с пайком на её сторону. – И что это за эмоции? – Броди накалывает несколько бобов на вилку и с интересом смотрит на бывшего Крестителя. – Я не буду раскрывать все карты, помощница, – кажется, девушка успевает заметить краткую усмешку. – Почему помощница? – Закусив несколько кусков, спрашивает Эйприл. – У меня есть имя, но ты словно игнорируешь его раз за разом. Используешь лишь в те моменты, когда пытаешься указать на мою… никчёмность? Да, отлично слово. Никчёмность. – Помогает отделить твою греховную сущность от настоящей тебя, – шепчет он под синим светом ламп. – А сейчас? – От того, что мы перешли под землю, греха в тебе не убавилось, – Иоанн пожимает плечами. – Иосиф был прав. Я ошибся. Тобой руководил не только Гнев. – Гордыня? – Не только. Мы поговорим об этом, когда представится возможность, – мужчина кратко улыбается, намереваясь покинуть комнату, однако его прерывают. Стук. Дикий стук по металлу заставляет Эйприл отложить свой вкуснейший ужин и с опаской посмотреть на Иоанна. Он готовился к подземной жизни и знает обо всех нюансах подземной жизни больше, чем она, поэтому логично было искать ответы на происходящее именно у него. – Жди здесь, – кидает Сид в воздух, прежде чем покинет комнату. Интерес был превыше, именно поэтому Броди поднимается и следует за Иоанном. Он направлялся в штаб. Эйприл заглядывает в щёлку, видит, что Иоанн нависает над экранами. И, прежде чем, помощница успевает что-то рассмотреть, он кидается к ближайшим розеткам и вынимает оттуда все следующие к ней вилки с проводами. Экраны гаснут. – Там кто-то был? – Эйприл, наконец, входит в комнату, внимательно осматривая Иоанна. – Олень. Просто Олень, – он сел на полу, прислонившись спиной к стене. Сейчас он был похож на ребёнка, который не понимал происходящего. Сидел и пытался справиться с собственными выбившимися волосами. – Поэтому ты решил всё отключить? – Эйприл подходит к нему и садится рядом. – Ты видела оленей с цветами блажи в рогах? – Доводилось. – Олень-судья, под воздействием радиации. Ты не захочешь это видеть. Женская голова медленно касается мужского плеча. Лёгкая нота недоверия витала в мыслях девушки, но решение не начинать новую ссору всё было выше. – Что ждёт нас в новом мире? – Я не знаю, помощница, -- еле слышно шепчет Иоанн. – Я не пророк, лишь Вестник его Слова.