Шесть монет

      Летние кроссовки совсем не предназначены для этой слякотной погоды: подошва скользит в грязи, и Юри едва не падает, лишь чудом сохраняя равновесие. Нужно смотреть куда ступаешь, а не нестись сломя голову по территории студгородка. Нужно. Вот только звонок прозвенел уже как пятнадцать минут назад, возвещая о начале занятий.       Тяжело дыша, он взбегает по ступенькам только для того, чтобы увидеть прикреплённую к двери записку «Занятие второй группы — в двести шестнадцатом кабинете».       — Да как так-то?! — не может сдержаться Юри, зло пиная дверь. — И?       Он спускается этажом ниже и бежит по длинному коридору, отсчитывая кабинеты.       «Двести девятый… Двести пятнадцатый… Двести восемнадцатый… Так, стоп! Где, мать его, двести шестнадцатый?»       Юри возвращается по коридору и более пристально всматривается в цифры на металлических табличках. Паника вспыхивает где-то внутри, когда он не находит нужного кабинета. Он потерялся. Пропускает занятие по глупости.       — Юри! — Виктор появляется в коридоре. — Юри, у тебя социология в двести шестнадцатом!       — Да, — потрясённо кивает Юри. — Но здесь нет кабинета!       — Конечно, его здесь нет! Он даже не в этом корпусе, — Виктор самодовольно хмыкает. — Пошли быстрее, ты и так уже опоздал. Я тебя отведу.       — Но здесь двести пятнадцатый, — упирается Юри.       — А двести шестнадцатый в третьем корпусе. В подвале, после сто восьмого. И не спрашивай меня почему так, не я проектировал. Ну так ты идешь? — Виктор нетерпеливо машет рукой, приглашая следовать за собой.       Немного поколебавшись, Юри решает принять предложение. Помощь, пусть даже и от призрака, ему сейчас необходима. А Виктор, если верить его словам, в этом университете уже два года. Наверняка не раз видел, как первокурсники ищут аудитории.       Довольно скоро они оказываются у дверей нужного кабинета. Пусть Юри сильно опоздал, но он надеется, что преподаватель поймёт и не выгонит его.       Уже положив руку на рукоять двери, он нерешительно застывает и смотрит на Виктора:       — Эм-м… Спасибо?       — Всегда пожалуйста, Юри, — лучезарно улыбается Виктор. — Обращайся, я весь твой!       — Да… Конечно. Я запомню, — бормочет в ответ Юри, заходя в кабинет и излишне быстро захлопывая за собой дверь.       Его не выгнали. И Юри, извинившись, пробирается меж рядами к свободному месту у окна, усаживается и смотрит на доску, читая название практикума: «Теория добрых дел».       — Таким образом, — продолжает преподаватель, — добрые дела положительно влияют на уровень стресса, который мы испытываем. А так же повышают нашу самооценку. Нет, я не прошу вас сразу же бросаться в хосписы и записываться в волонтеры, но вы можете начать с мелочей. Посмотрите вокруг: мир, люди нуждаются в помощи, и вы можете оказать эту помощь. Начните действовать прямо сейчас, не нужно ждать абстрактного завтра, и вы увидите, как с вашей помощью мир постепенно начнёт меняться к лучшему. Вы почувствуете это удивительное чувство единения, гармонии и целостности.       Юри рассеяно переводит взгляд в окно, замечая первые робкие снежинки. Они невесомо парят в воздухе, прежде чем упасть на стылую землю, смешиваясь с пожухлой листвой. Первый снег… Да, он вскоре растает, превратившись в грязь, но пока им можно любоваться.       Окна аудитории выходят на небольшую спортивную площадку: пара лавочек по периметру и металлические турники, гимнастическое бревно — скудный минимум. Впрочем, Виктору этого вполне хватает. Бросив мастерку на одну из скамеек, он ловко вертится на турнике, изгибаясь на перекладине. Даже издалека Юри видит напряжённую работу мышц идеально подтянутого тела. Он не уверен, что призракам так уж нужно качать пресс и сидеть на диетах, но Виктор эффектен.       Жаль, что больше никто этого не видит. Даже снежинки пролетают сквозь Виктора, мягко ложась на землю. Словно и нет никого.       Вздохнув, Юри вновь возвращается к теме лекции.       — А можно более практическое применение теории узнать? У меня с самооценкой вроде всё в порядке, не жалуюсь, — один из одногруппников решает блеснуть остроумием.       — Практическое? — чуть хмурится преподаватель. — Да, конечно. Это понятие кармы. Знаю, что это обширная тема, но она непосредственно связана с нашей теорией добрых дел. Вы смотрели «Меня зовут Эрл»? Герой находит чек на миллион долларов, но тут же теряет его. Тогда он задумывается о карме, начинает делать добрые дела, и — о чудо! — чек к нему возвращается.       — То есть, Вы говорите, что стоит начать делать добрые дела — и мы станем миллионерами?       Волна смеха проходит по кабинету.       — Ну, я не был бы так категоричен. У каждого может быть свой главный приз. И это совсем не обязательно деньги. Но, может быть, вы мне об этом расскажете? Скажем так, я объявляю неделю добрых дел! Вот и посмотрим на следующем занятии, кто как справился. Удачи вам!       Юри лишь закатывает глаза. Теория добрых дел кажется сказкой, он совершенно не намерен ей следовать и проверять на себе. У него и так хватает проблем, а тут ещё глупая теория.

ღღღ

      — Ого, вот это коротнуло! — выдыхает Пхичит, ошалело глядя на Юри, стоящего с электрическим чайником в руках. — Ты в порядке?       Кацуки слабо кивает. Перед глазами до сих пор яркий сноп сияющих искр. А ведь он просто хотел включить чайник в розетку.       — Да… — наконец к нему возвращается способность говорить. — Я в порядке. Наверное, что-то с чайником. Или с проводкой. Я не знаю, я просто…       — Ох, успокойся, Юри! Главное, что жив остался, а чайник новый купим, не волнуйся. Я сейчас, — Пхичит открывает дверь комнаты и выбегает в коридор. — Пробки выбило, свет включу.       Пока Пхичит бегает где-то по коридору в поисках щитка, Юри садится за стол и устало прячет лицо в ладонях задумываясь. Сегодня это был электрочайник, вчера сломался смеситель в ванной, а на днях перегорели все лампочки в люстре. Возможно ли, что это просто случайность? Цепочка неудачных, но никак не связанных между собой событий? Или же злой рок? А может Виктор? Он должен это выяснить.       Быстро накинув куртку и извинившись перед Пхичитом, он уходит. Час довольно поздний, и на улицах уже никого нет. Юри замирает, гадая, где можно найти Виктора, а затем направляется в сторону спортивного комплекса. Не факт, что он его вообще найдёт, но желание получить ответы сильнее здравого смысла.       Виктор находится у главного корпуса. Сидит прислонившись к стене и задумчиво глядя в пустоту ночи.       — Юри? — взволнованно спрашивает он, заслышав чужие шаги. — Что ты здесь делаешь? Уже поздно. Что-то случилось?       Юри подходит ближе и становится рядом, не спуская холодного взгляда с лица Виктора.       — Если ты хотел привлечь моё внимание, то ты выбрал весьма неудачный способ. С чайником было опасно — я мог умереть. Ты этого добивался? Скажи мне.       Тонкие брови Виктора взлетают вверх.       — Что?! О чем ты, Юри? Я не понимаю! Какой чайник? С тобой что-то случилось? Ты в порядке? — Виктор выглядит таким растерянным, а в голубых глазах столько беспокойства, что Юри начинает сомневаться в своей теории.       — Чайник… — уже не так уверенно поясняет он. — Я включил его в розетку, а оттуда искры… И кран в ванной… Лампочки, — совсем тихо добавляет он.       — Постой, — вскочив одним гибким движением, Виктор оказывается рядом. Нависает сверху, прожигая льдистым недовольным взглядом. — Постой… Ты думаешь, что я испортил твой чайник? Что я настолько сумасшедший, что готов тебя убить, лишь бы ты обратил на меня внимание? Так, что ли? Ты пришёл меня обвинить?       Юри так стыдно, что он не может поднять взгляд.       — Прости…       — Положи мне руку на грудь, — коротко просит Виктор.       Юри не совсем понимает просьбы, но не спорит. Медленно он поднимает руку и прикладывает ладонь к чужой груди. Глаза уверяют, что он касается красной ткани олимпийки, пальцы же замирают в морозной пустоте.       — Чувствуешь стук моего сердца?       Юри отрицательно качает головой. Неловкое, едва заметное в темноте движение, но Виктору хватает.       — Это потому, что ты его разбил. Я от тебя такого не ожидал, мальчик-медиум.       Резко развернувшись, Виктор уходит. А Юри потрясённо смотрит в след.       — Подожди!       Он срывается с места, не желая дать Виктору уйти. Не здесь и не так, не с обидой в «разбитом» Юри сердце.       — Стой же, Виктор! — Юри забегает вперёд призрака и вытягивает руки, приказывая остановиться. — Послушай меня! Я виноват, я сделал глупость и я прошу прощения. Не знаю, что на меня нашло, я не должен был тебя обвинять. Просто… я растерялся, испугался. Теперь я понимаю, что это всё глупо и ужасно, и прошу, прости меня. Я… я стану твоим другом!       — Мне не нужны подачки. Жил без тебя три года и дальше проживу. Прощай.       Виктор так и не останавливается, проходит прямо сквозь Юри, растворяясь в сумраке ночи.

ღღღ

      Два дня. Два дня пустоты и одиночества, когда Юри вынужден что-то делать, изображая беспечность. Привычная рутина распорядка спасает от расспросов Пхичита, но не спасает от собственных мыслей.       Когда он стал таким злым и отчужденным? Когда решил, что окружающие его призраки, — враги? Когда желание стать обычным пересилило всё остальное?       Призраки, они всегда были рядом. На них он смотрел из детской кроватки, с ними учился ползать и говорить. Тянулся своими крохотными ручками к ним, что-то вереща, а родители смеялись, не понимая говорили, что у них растёт слишком беспокойный и активный малыш.       Осознание пришло позже. Вместе с косыми взглядами и осторожными упрёками других людей. Однажды Мари прибежала из школы вся в слезах, крича, что с ней никто не хочет дружить, потому что у неё странный брат. Это было жестоко.       С того дня Юри начал отдалятся от призраков. Постепенно научился делать вид, что не видит и не слышит ничего странного, научился безразлично проходить мимо, не вздрагивая, когда к нему тянутся бесплотные тонкие руки. Он многому научился.       Углубившись в свои мысли, Юри направляется в ванную, чтобы постирать. Включает горячую воду, сортирует бельё и…       — Юри! — Виктор возникает перед ним в клубах пара и россыпи брызг подобно Афродите, рождённой из пены морской, протягивает руку. — Я пришёл, чтобы стать твоим другом! Юри? — озадаченно скулит Виктор, когда юноша, вскрикнув от неожиданности, роняет тазик и выбегает. — Ю-ури!