Первый шедевр

      Никки, - шепот Саманты возвращает меня в реальность, и я наконец-то, нахожу в себе силы отвести взгляд от лежащего рядом парня. -Ммм? -Как он? – Сэм отодвинула ширму, проникая внутрь нашей « ВИП палатки» в лазарете. Это звучит немного смешно, но мы и правда так называли это место, ведь за ширму попадали особенно тяжелые пациенты, которые нуждались в уединении. Так как сейчас это место пустовало – я добилась, чтобы именно сюда положили Лиама. -Я не знаю, - тихо шепнула я, притягивая к себе застывшую рядом племянницу. Она села на пол, положив голову мне на плечо. -То есть, я знаю, что он жив, - продолжаю я дрожащим голосом. – Но не знаю, в каком на самом деле состоянии. -Что сказала доктор Андреа? -Сказала, что я спасла ему жизнь, - я поджала губы, почему-то, не чувствуя ни капли облегчения. – И сказала, что все нормально, бывало и хуже. -Но? – как всегда подловила меня Сэм. И как она только понимает, что я что-то скрываю? -У него температура, - я вздохнула. – Точнее, я ввела ему «анальгин» с «димедролом» и ее уже нет, но она была. И он больше не приходит в себя с тех пор, как очнулся на береге. Я даже не уверена, что он вообще тогда очнулся. Может, я просто сошла с ума? -Никки, это может быть просто простуда, - рука Сэм стала растирать мое плечо, утешая. – Все в порядке, он скоро очнется. Сама подумай: Лиам чуть не утонул. Он не может просто встать и побежать марафон. -Я… -Никки, ты не приходила в себя 4 дня! – Сэм чуть повысила голос, но тут же притихла. – Наберись терпения и не ной. Все будет хорошо, поняла меня?       Я вздохнула и закрыла глаза. Нет, к черту все, я не могу просто так взять и успокоиться, как и не могу бездействовать. Слишком страшно, я не могу потерять еще и его. Нет, не сейчас, когда он рядом. -Все будет хорошо, - Сэм натянуто усмехнулась, взяв меня за подбородок и заставив смотреть прямо на нее. – Николь Андерсон, возьми себя в руки.       Я киваю, и она мягко целует меня в щеку, пытаясь подбодрить. -Тряпка, - закатывая глаза, бормочет Сэм, за что получает подзатыльник. Я почти уверена, что она сказала это нарочно, лишь бы растормошить меня. -Никки? - Сэм вновь кладет голову ко мне на плечо, обнимая при этом за талию руками. -Мм? -Ты же знаешь, что я тебя люблю?       Я киваю, пытаясь сглотнуть ком, образовавшийся в горле. Обнимаю племяшку в ответ, целуя несколько раз в макушку и прогоняя слезы. -Знаю, родная, - голос дрожит. – Знаю, моя малышка. Я тоже тебя безумно люблю. -Знаю, Никки, - она усмехается уголком губ. – Знаю.       Мы так и сидим около часа, обнявшись, пока не начинается вечерний обход. Сэм прощается со мной и уходит, печально взглянув на Лиама напоследок. Я понимаю, что она волнуется не меньше моего, но деликатно удаляется, чтобы доктор Андреа не выгнала нас обоих. Саманта знает, насколько этот парень дорог мне.       Ложу голову на край кушетки, поместив ее на локоть. Вторая рука крепко сжимает ладонь Лиама, пока большой палец выводит узоры на погрубевшей сухой ладони парня. Он такой теплый, его дыхание ровное и громкое. Это мой парнишка, мой лучший друг, не смотря на то, что он так изменился.       Эти большие руки больше не так нежны, как прежде. Они мозолистые, жилистые, а вены выпирают еще сильнее, чем прежде. Черт, мне всегда нравился узор его вен на руках, но сейчас… Я до ужаса отчетливо вижу каждую огромную вену, и от этого становится не по себе.       Лицо, покрытое легкой щетиной, утратило свой здоровый блеск, но все же, оно по-прежнему душераздирающе красивое. Скулы еще острее, чем раньше, губы еще привлекательнее, чем прежде. Они ярко-розовые от обветривания, но все же выглядят так безупречно. Не могу побороть резкое желание коснуться к ним, коснуться к его лицу. Мои пальцы тянуться к голове парня, но рука тут же на полпути опускается, когда кто-то отодвигает ширму. -Ты еще здесь? – удивляется доктор Андреа – одна из пятерки самых умелых врачей, которые у нас остались. Ей всего 28 лет, но она выглядит на все 35 после тяжелого труда за этот год. Все мы постарели из-за испытания судьбы, никого жизнь не обошла стороной. -Да, - я тут же поднимаю голову, но на ноги не встаю. Просто нет сил, я измотана, хоть, по сути, ничего сегодня не делала. – Прошу, не выгоняй меня. Я не смогу уйти. Андреа берет Лиама за запястье, нащупывая пульс и делая стандартную проверку. -Даже и не думала выгонять тебя, - она чуть заметно усмехается, после чего резко концентрируется на проверке больного. Мы молчим, пока она не заканчивает все свои процедуры. -Спасибо, - шепчу я, когда доктор садится на край кушетки и смотрит на меня уставшими глазами. – Спасибо, что разрешаете остаться. -Опять на «вы»? – Андреа недовольно вскидывает вверх бровь. – Никки. -Извини. -Думаешь, у меня хватит наглости выгнать тебя? После всего, что ты и Сэм сделали для нашего госпиталя? После всего, что с нами было? -Просто есть определенные правила… -Никки, - Андреа качает головой. – В каждом правиле есть исключение. Оставайся столько, сколько захочешь. И не ограничивайся одним выходным. Ты работала круглый год без перестану, в болезни и в здравии. Думаю, ты как никто заслужила несколько выходных. -Спасибо, - все, что могу выдавить из себя я в ответ на понимание и человечность доктора Андреа. Ее доброта заставляет меня усмехнуться. – От всего сердца спасибо, Андреа. -Нет за что, - женщина пожимает плечами. - Но вдруг что - ты должна быть здесь по первому зову.       Киваю. Затягивается тишина. -Как он? – не выдерживая, спрашиваю я. -Все будет хорошо, - голос доктора тихий, приятный и как никогда успокаивающий. – Парень молодой, крепкий. Глядишь, к утру уже бегать будет. -Но он так и не пришел в себя с обеда. -Совсем уже с ума сходишь? – догадалась понимающая Андреа. – Никки, я ведь ввела ему «морфин», глупая. Он и должен спать, как убитый.       Тру ладонями глаза, прогоняя усталость и вспоминая, как делался этот чертов укол «морфина». Чувствую легкое облегчение, понимая, что Лиам и правда должен спать как убитый, ведь он под наркотическим анальгетиком. Проще говоря – под обезболивающим, которое действует как снотворное. -Так заметно? – я вздыхаю, опять помещая голову на край кушетки. -Можно, я задам несколько личный вопрос?       Я киваю, немного удивленно расширяя глаза. -Это ведь твой парень, верно? – Андреа еле сдерживает улыбку, почему-то, радуясь. -Нет, - делаю глубокий вдох, затем продолжаю. – Не парень. -Значит – брат? -И не брат. Это мой лучший друг. Парень, с которым я всю жизнь шла бок о бок. Моя крепость, и все такое.       Опускаю взгляд и рассматриваю спокойное лицо Лиама с каким-то странным теплом в груди, которое становиться все сильнее. -Друг значит, - Андреа мешкает, но все же, продолжает. – Но взгляд у кого-то далеко не дружеский. -Нет, - я качаю головой, притягивая его ладонь к себе. – Не дружеский, ты права. Он мне больше чем друг. Я люблю его как родного брата… -Возможно, - понимаю, что в этом «возможно» есть яркое противоречие к моим словам, но спорить не собираюсь. Сейчас не важно, что думают другие – важен лишь Лиам. Важна лишь эта теплая рука в моей руке. -Он красавчик, - подмечает Андреа. – Эти скулы. Кажется, они такие острые, что я порежусь, прикоснувшись. -Мне тоже так кажется, - шепчу я, притягивая его руку к губам и целуя костяшки. – Он действительно душераздирающе красив. -И после этих слов ты будешь говорить, что любишь его как брата? – Андреа усмехается, но замечая мой ошеломленный, и немного злой взгляд тут же перестает улыбаться. -Никки, не бойся признаться себе в том, что действительно чувствуешь. Сейчас такое время, что шанса на «потом» может не быть.       Андреа поднимается, оставляя мне свой совет на размышления. Я ничего не отвечаю, пытаясь просто игнорировать ее, хотя это крайне сложно. -Может, тебе принести чего-то? – заботливо спрашивает доктор напоследок. -Нет, Андреа, - я отрицательно качаю головой. – Спасибо.       Она натянуто усмехается и оставляет нас с Лиамом «одних», если не считать остальных пациентов, которые находятся за ширмой.       Удобнее устраиваюсь на полу и укутываюсь в плед, принесенный мне раньше Сэмми. Ложу голову на кушетку и беру Лиама за руку. Так и смотрю на его лицо, не в силах оторваться, пока не засыпаю.       Легкое, нежное прикосновение к лицу заставляется меня проснуться. Я чувствую, как кто-то нежно касается моих волос, затем теплые пальцы спускаются к щеке, скользя по коже, проделывая это опять и опять. Не могу сдержать улыбку, хотя глаза открыть боюсь. Боюсь, что это сон, и стоит мне сделать это – я вновь окажусь в том кошмаре, который называют реальностью. -Никки, - голос, этот приятный хрипловатый голос заставляет мою кожу покрыться мурашками. – Эй, Ник-Ней, проснись.       Беру горячую ладонь в свои руки, притягивая к губам. Теплота кожи просто манит меня, и я хочу обвиться вокруг парня как плющ, лишь бы ощутить это тепло каждой клеточкой тела. -Я ведь не умер, да? – с опаской спрашивает парень. – Я жив? -Ты можешь хоть секунду помолчать? – я целую костяшки парня, расплываясь в счастливой улыбке. Наконец-то открываю глаза, чувствуя, как мой желудок сжимается от страха.       Привыкаю в темноте, и лишь через несколько секунд встречаюсь с его взглядом. Лиам смотрит на меня так, словно прозревший слепой, и я понимаю, что мой взгляд идентичен его взгляду. Кажется, мое сердце сейчас просто вырвется из груди. -Не могу, - Лиам усмехается уголком губ, а в его глазах загорается странный огонек. – Надо же как-то тебя бесить, Андерсон.       Сильнее сжимаю его ладонь и усмехаюсь в ответ, не в силах отвести от него глаза. Чувствую себя виноватой за резко нахлынувшие эмоции, но я так рада видеть его глаза открытыми. Это безумное счастье – знать, что человек, который дорог твоему сердцу, все-таки жив.       Ловлю себя на мысли, что буду улыбаться до тех пор, пока улыбаться будет и он. Совсем не важно, что подумают другие. Важно лишь то, что почувствует Лиа, увидев мою улыбку, и что почувствую я, вновь заметив в его глазах эти живые искорки.       Мы так и смотрим друг на друга, не в силах ничего произнести. Я не знаю, что сказать, как и он. Кажется, что мы не с того начали, но почему так безумно щиплет в глазах? Я чувствую, как по щекам начинают струиться слезы, и даже улыбка им не помеха. -Я думала ты погиб, - чуть слышно шепчу я, обнимая его руку как мягкую игрушку. – Думала, тебя больше нет, Лиам. Это такое опустошение, это… Я думала, что сойду со своего гребаного ума. Если ты умрешь – я действительно тронусь, Хемсворт. Так что не смей, слышишь? Не смей больше так делать! -Иди ко мне, - чуть слышно произносит Лиам, касаясь моих волос свободной рукой. -Нет, - я, кажется, приросла к земле, застыла. До этой секунды я даже не ощущала, как , черт возьми, замерзла, как занемело мое тело и как болит спина от сна в не комфортной позе. -Я понимаю, что я грязный, липкий, неприятный, даже вонючий, - с губ парня срывается нервный смешок. – Но я прошу тебя – иди сюда.       Сквозь слезы я усмехаюсь, поднимая голову и пытаясь рассмотреть его сквозь пелену слез. -Идиот, - всхлипываю я. -Иди ко мне, - еще раз просит он, и я больше не могу противостоять. Потягиваюсь, пытаюсь подняться на занемевшие ноги, пока Лиам отодвигается на край своей и так маленькой кушетки. Именно кушетки, ведь кроватью эту небольшую лежанку не назовешь.       Ложусь рядом с ним, и парень тут же укрывает меня, притягивая к себе. Его нос зарывается в мои волосы, а руки тесно обвивают меня. Я тоже обхватываю Лиама руками, утыкаюсь носом в грудь парня, пытаясь успокоиться, но чертовы слезы все так же скатываются по щекам. -Ты даже не представляешь, - чуть слышно произносит парень. – Как мне этого не хватало. Как мне не хватало тебя, Никки.       Обнимаю Лиама сильнее и чувствую, как парень еле сдерживает резко вырвавшийся стон. -Прости, - тут же лепечу я, понимая, что причинила ему боль. Да, доктор Андреа была права – нельзя исключать трещины в ребрах после ударной волны. Жаль, что рентгена у нас нет, так бы было намного проще узнать обо всех повреждениях.       Парень лишь запускает руку в мои волосы и целует меня в макушку, ничего не отвечая. -Я так по тебе скучала, Хемсворт, - признаюсь я. – Мне так не хватает тебя. Я так боюсь… -Ш-ш, - стал успокаивать друг. – Все хорошо,Никки. Я рядом, рядом.       Мы так и лежали, обнявшись под одеялом, и молчали, пока я не услышала, как выравнивается дыхание Лима. -Не могу бороться, - пытался пробормотать он сквозь дремоту. – Прости…       Лиам уснул, и я даже не могла сердиться на него за это. Он был слишком истощен, подбит и слишком напичкан медикаментами. -Спи, - прошептала я, чуть отстраняясь и разглядывая его. Мои пальцы запутались в волосах Лиама, пока я не могла налюбоваться чертами его лица. Сама не понимаю – откуда во мне этот океан потребности в нем? Почему я, черт возьми, так хочу прижаться к нему и больше никогда не отстраняться? Почему я хочу гладить его волосы, касаться скул и чувствовать теплоту? Почему мое сердце так поет лишь от того, что он очнулся? Столько вопросов и ни одного ответа. Я лишь наблюдала за ним, впитывая каждую черту в память и наслаждаясь коротким мгновением его теплых объятий. Нельзя упускать такие моменты, потому что они больше могут никогда не повториться.       Тихое сопение Лиама действовало на меня лучше любой колыбельной, так что спустя примерно полчаса я ощутила необходимость во сне. Прижавшись к Лиаму, я тут же уснула, впервые перед сном чувствуя не страх, а безопасность. Казалось, когда он рядом – мне больше ничего не страшно… -Никки, - кто-то тормошил мое плечо. – Никки, просыпайся.       Я резко открыла глаза, пытаясь привыкнуть к яркому свету. Несколько раз моргнув, я поняла, что нахожусь в объятиях Лиама, который так и не смог отпустить меня ни на секунду даже во сне. -Соня, на меня смотри, - тихий шепот заставил меня обернуться. Сэм стояла рядом с небольшим пакетом в руках. На лице у девчонки легкая ухмылка, а в глазах горят искорки. Стечение обстоятельств или просто появление Лиама, казалось, изменило все вокруг. -Привет, - чуть слышно произнесла я. Шевельнувшись, я еле подавила желание заскулить от боли, как щенок. Все тело занемело, бок жутко болел от сна на такой маленькой кроватке. Эта легкая колючая боль только заставила меня поймать себя на мысли, что я безумно счастлива чувствовать ее. Я готова терпеть что угодно, лишь бы просыпаться в объятиях этого парня. Живого. -Привет. Вставай, Никки, доктор Андреа уже начала обход, и я видела, как сюда идут из штаба. Тебе нужно привести себя в порядок.       Киваю и пытаюсь тихонько встать, не разбудив Лиама, но ничего не выходит. Хемсворт резко открывает глаза, пытаясь понять, что происходит и поймав меня на побеге тут же притягивает к себе. -Лиам, я только пойду, умоюсь, - усмехнувшись, произнесла я. -Оставайся грязнулей, - простонал он, не желая меня отпускать. -Лиам, - я закатила глаза, аккуратно снимая с себя его руку. – 10 минут и я вернусь, обещаю.       Я поднялась, взяла протянутый Сэмми пакет, и, поборов головокружение, отправилась на улицу, где стояли несколько кранов с водой. По дороге все медсестры удивленно таращились на меня, не понимая, откуда я взялась и почему я заспанная, взъерошенная и вообще такая, словно только что свалилась с луны. -Бурная ночка? – возле крана я встретилась с Ким, которая сегодня была дежурной медсестрой. Она тоже умывалась и приводила себя в порядок после ночной смены. -Скорее неудачный век, - простонала я, подставляя голову под воду. Лишь поток холодной воды заставил меня окончательно проснуться и осознать, что я всю ночь спала с Лиамом. Он здесь, он жив, и он, вроде как, чувствует себя до воли нормально.       Вычистив зубы, вымыв лицо и расчесав с особым пристрастием волосы, я быстро сложила все принесенные Сэмми принадлежности в пакет, после чего вернулась в госпиталь.       Вернувшись к Лиаму, я застыла у самой ширмы. Не знаю, когда все это произошло, но теперь в его маленькой «палатке» за ширмой собралось около пяти людей, помимо моей Сэмми. Все они были одеты в строгую военную форму, а на плечах красовались погоны. -Доброе утро, - чуть слышно произнесла я. Все тело тут же пронзил страх. Страх от мысли, что Лиама сейчас заберут, что его отнимут у меня.       Привязываться к кому-то – слишком опасное дело. С ума сойти, до чего это бывает больно. Больно лишь от страха потерять.       Мужчины «отдали мне честь», после чего вновь вернулись взглядами к Хемсворту, продолжая уже начатый разговор. Лишь Эйдан сдвинулся с места, делая шаг ко мне и приветственно целуя в щеку. Его рука тут же обвилась вокруг моих плеч, притягивая к себе и ободряюще обнимая. Наверное, парень заметил, как я в один миг побледнела и готова была упасть в обморок. -Думаю, у нас все, - произнес полковник , после чего пожал руку Лиаму. – Поправляйтесь, капитан Хемсворт. У вас есть 15 дней на реабилитацию, после чего вы будете вынуждены вернуться на свое место. -А что, если ему не хватит 15 дней? – сама не осознаю, откуда взялась смелость, но мой голос звучит твердо и решительно. -Мисс, вы – врач? – полковник зло косится на меня. -Нет, - я отстраняюсь от Эйдана и складываю руки на груди. Смотрю прямо в глаза высокому мужчине и продолжаю. – Я – медсестра, которая наблюдает за ним. Моя обязанность – выздоровление пациента. Вы думаете, что ему, черт возьми, хватит 15 дней, чтобы быть дееспособным? -Мисс, - полковник вскидывает вверх брови, удивляясь моей настырности и решительности. – Думаю, я сам вправе решать, сколько… -Ну уж нет, - перебиваю его я. - У себя в штабе вы в праве делать что угодно, полковник, но здесь по званию выше я. Со всем уважением, но я требую продления реабилитации моего пациента, потому что он, черт возьми, пострадал и засуживает нормального восстановления!       Полковник несколько раз моргнул, после чего кивнул. -Есть, мэм, - он прижал пальцы к виску. – Продлеваю его реабилитацию еще на пять дней. Это максимум, что я могу вам дать. -И на том спасибо, - я киваю, «отдавая ему честь». – Я прослежу за тем, чтобы он скорее встал на ноги, обещаю.       Полковник еще раз кивнул, после чего попрощался и покинул палату, забирая с собой остальных ребят. Остаться этот мужчина разрешил только Эйдану.       Я тут же "сдулась" как воздушный шарик, садясь на край кровати и чувствуя, как по позвоночнику пробегает жар. -Ник-Ней, - Лиам расплылся в улыбке. – Да ты просто "от имела" его без вазелина!       Я натянуто усмехнулась, чувствуя биение сердца где-то в горле. Черт возьми, колотить меня начало только сейчас.       Я понимаю, что могла сделать только хуже, ведь полковник мог заткнуть мне рот на раз и два. Но он не сделал этого, доказывая свою человечность. -Если бы мы с ним так разговаривали, - Эйдан все еще не мог сузить глаза, так и таращась на меня в шоке. – Он бы нас по полу раскатал! Андерсон, ты просто огонь-баба! -Кхе-Кхе, - откашлялся Лиам, косясь на Эйдана. -Простите, - тот тут же пожал плечами. – Огонь-девушка. -Спасибо, - Лиам взял меня за руку, усмехаясь. – Спасибо за дополнительных пять дней.       Я усмехнулась, ничего не ответив, а лишь сжав его руку в ответ. Мы переглянулись, тут же отводя друг от друга глаза. -Парни, может – завтрак? – Сэм поднимается с пола, и я вижу, как она чуть заметно усмехается, наблюдая за нами с Лиамом. -Я голоден как волк! – признался Лиам, чем опять же вызвал у меня улыбку. Странно вообще, что мне так легко улыбаться. Странно опять чувствовать себя живой. -Я пойду, посмотрю, что сегодня приготовили на кухне, - Сэм усмехнулась. – И принесу все сюда. -Не хочу тут есть, - Лиам сел, чуть заметно поморщившись. – Только не здесь, не хочу больше здесь быть. -С ума сошел? – взвизгнула я. -Я в порядке, - парень свесил ноги с кровати. – Мне уже, правда, лучше, Ник-Ней.       Я закатила глаза, но ничего не сказала. Лиам поднялся с постели, слегка пошатываясь и придерживая рукой свои ребра, словно они сейчас рассыплются. Я тут же схватилась на ноги, протягивая к нему руки, но Хемсворт лишь закатил глаза, пародируя меня. -Все в порядке, - пробормотал он. – Не развалюсь, я в порядке. Глядишь, к вечеру и бегать буду. -Издеваешься? – я вскинула вверх одну бровь. – Лиам, вернись в постель, пожалуйста! -И не подумаю, - он, как ребенок, показал мне язык. Этот парнишка ничуть не изменился в плане ребячества, и это не могло не радовать.       Вдруг, он пошатнулся, и я тут же обхватила его руками, не разрешая упасть. -Идиот, - пробормотала я, помогая ему сесть. -Просто закружилась голова, - выдохнул Хемсворт, потирая глаза.       Вдруг, боковым зрением я заметила, как Эйдан и Сэм стоят в одинаковой позе, скрестив руки на груди и улыбаясь. Эта парочка наблюдала за нами, и им нравилось смотреть на наши разборки и споры. Не пойму только, от чего здесь улыбаться? Только плакать и надо. -Сэм? – я покосилась на сестру, сдерживая порыв закатить глаза. – Как на счет завтрака на улице, за столиком? -Я не против, - Сэм пожала плечами. – Эйдан, поможешь мне?       Парень кивнул и спустя несколько секунд они с Сэмми скрылись из виду, задвигая ширму и скрывая нас ото всех.       Оборачиваюсь и понимаю, что Лиам неотрывно смотрит на меня. В этом взгляде есть что-то такое сильное, такое наболевшее и такое… Я не нахожу ни одного слова, чтобы описать его взгляд правильно. Еще никто и никогда не смотрел на меня так.       Мы встречаемся взглядами и я понимаю, что сама-то не лучше, ведь пялюсь на него и не могу выдавить из себя ни слова. Хочется столькое сказать, но язык отказывается меня слушать.       Одно движение и он поднимается на ноги, после чего притягивает меня в свои объятия. Я обнимаю его в ответ, чувствуя, как он зарывается носом в мои волосы. Его горячие руки, кажется, обнимают меня не достаточно крепко, так что я лишь прижимаюсь к его шее щекой, просто забыв обо всем на свете.       Чувствую через майку, как бьется его сердце и от этого мне становится так уютно, так хорошо. Я дома, он рядом. Мир кажется таким незначительным.       Необходимость в этих объятиях была просто нереальной; я нуждалась в нем, и, как оказалось, он во мне тоже.       Лиам отстраняется, нежно обхватывая мое лицо руками. Разглядывает, любуется. Его пальцы мягко касаются моей кожи, и я чувствую легкие волны дрожи, которые разносятся по моему позвоночнику. Все хорошо, все в порядке. Мое сердце просто выпрыгивает из груди, не более. -Прости, - вдруг шепчет он, убирая руки с моего лица. Сама не понимаю почему, но я тут же чувствую резкий прилив грусти. – Я просто… Я так соскучился, не удержался. -Эй, - теперь уже я поднесла ладонь к его лицу, пробегаясь пальцами по щетинистой щеке. – Я понимаю, я тоже.       Усмехаюсь и становлюсь на носочки, целуя его в щеку, после чего еще раз обнимая, обхватывая за шею. Эмоциям невозможно противостоять, ведь я слишком долго ничего не чувствовала, кроме пустоты, которую выжгла боль.       Когда мы, наконец-то, отстраняемся, то садимся обратно на кушетку и начинаем странный разговор, во время которого я сама не осознаю, как начинаю улыбаться. Даже смеюсь, когда он шутит. Во весь голос смеюсь, словно сумасшедшая.       Это не правильно, я не должна смеяться, но я не могу прекратить реагировать на его слова. Он словно специально постоянно роняет что-то смешное, лишь бы я улыбнулась. Как же я соскучилась по этому парню.… Только небо знает, как тяжело находиться вдали от него.       Слышу перешептывания за ширмой и приказываю Лиаму замолчать, затем прислушиваюсь. -Она смеется, - раздается по ту сторону материала. – Эйдан, она смеется! Я так долго не слышала, чтобы она смеялась!       Голос Сэм дрожит, но это, скорее, слезы радости мешают говорить, нежели печаль. -Я думала, она больше никогда не сможет смеяться, - чуть слышно произнесла Сэм. – После смерти ее отца и моего зятя она вообще перестала даже усмехаться без натяжки. А сейчас она смеется… - Не только она, - пробормотал Эйди, скорее всего утешая мою племяшку в этот момент. – Я тоже черт знает сколько не видел, как улыбается мой капитанишка. -Он делает ее живой, - подметила Сэм. Мы с Лиамом переглянулись, усмехаясь друг другу краешками губ. Я склонила голову к нему на плечо, прислушиваясь опять: -Они делают друг друга живыми, - поправил мою племяшку Эйдан. – Как бы глупо это не звучало… *** -Спасибо, - Лиам плюхнулся ко мне на кровать, раскидывая руки и пялясь в потолок. – Что вытащила меня оттуда. Я бы с ума сошел в этом проклятом лазарете.       Я усмехаюсь, вспоминая, как подкупила доктора Андреа спрятанной на очень черный день шоколадкой. Думала, она достанется Сэм, но… Сэмми простит. Спустя два дня в госпитале Лиам и правда чуть ли не бегал, цвет его кожи потерял бледность, возвращая более живые краски. Да, у него безумно болели ребра, периодически кружилась голова, но он готов был на все, лишь бы покинуть лазарет. Так что оставшееся 18 дней он будет числиться в лазарете, но проведет это время со мной. -Никогда не думал, что буду спать в кабинете истории, - Лиам сел, сфокусировав свой серый глубокий взгляд на мне, стоящей у двери. Я облокотилась о стену, наблюдая за этим красавчиком и пытаясь сдержать улыбку. В нем было столько жизни, столько эмоций… Он, черт возьми, заставлял меня чувствовать их опять и опять.       Мы столько с ним потеряли, что, пожалуй, несколько улыбок нам можно простить. Как и простить несколько объятий, несколько разговоров и взглядов. Сама не понимаю почему, но когда я смотрю на Лиама, то думаю лишь об одном: жизнь не закончилась. Я еще могу чувствовать, я могу улыбаться. Я могу побыть человеком, а не тенью. -Мы о многом и не могли подумать раньше, - я грустно усмехнулась, поджимая губы. – Многое даже не могли вообразить. Но мы здесь.       Он кивнул, тут же прекращая улыбаться. Его глаза метнулись в сторону окна, а эти живые огоньки в них тут же поблекли. Лиам вздохнул, пытаясь скрыть огромный океан боли за непроницаемой маской. Наверное, этот глупец забыл, что я одна из тех, кто читает его как открытую книгу. -Хэй, - присев рядом с парнем, я обняла его, прижимаясь щекой к его твердому плечу. – Не думай об этом, не надо.       Он промолчал, но я готова поклясться, что слышала скрежет его зубов. По лицу парня ходили желваки, пока он молчал и смотрел в окно, утопая в ужасных воспоминаниях.       Мы с ним ни разу не говорили о том, что он видел или что с ним происходило. Я понимаю, что не стоит трогать еще кровоточащие раны.       Война меняет человека, делая кого-то лучше, а кого-то много хуже, чем он был. С войны никто не возвращается таким, каким туда шел.       Он стал лучше в моих глазах, но это не значит, что таким Лиа является в собственной голове. Если и раньше у этого парня были «проблемы с собой», то сейчас я просто боюсь представить, что происходит в его черепушке. Сколько ненависти к себе прячется за этой маской? И сколько боли спрятано внутри? Я хочу узнать, я хочу помочь ему, но понимаю, что это не реально. Лиам никогда не сможет отобрать у меня всю боль и стереть все испытания, которые мы с Сэмми разделили на двоих, как и я не смогу перечеркнуть все то, что случилось за этих полтора года чудовищной войны. -Лиам, - я аккуратно обхватываю его подбородок пальцами, заставляя смотреть на себя. – Не думай об этом, прошу тебя. Вещи, которые мы сделали, чтобы выжить – не определяют нас. -А что, если определяют? – в его глазах столько боли, что я еле сдерживаю хлынувшие к глазам слезы. -Ты не монстр, Лиам. Ты никогда им не был и не будешь! И ты не убийца, слышишь? Ты всегда делаешь то, что должен, чтобы защитить свою жизнь, свою страну и своих близких. Лиа поджал губы и коротко кивнул, после чего его губы мягко коснулись моего лба, заставляя на секунду закрыть глаза.       Я знаю, что он считает себя монстром. И я знаю, что многие даже представить себе не могут, на что способен человек, который понял, что у него нет другого выхода. У нас ни у кого нет другого выхода, мы не можем поступать иначе, ведь если бы мы хоть секунду колеблись – лежали бы уже в сырой земле. -Спасибо, - четь слышно произнес он, отстраняясь. – Спасибо, что все еще видишь во мне свет.       Я усмехаюсь и толкаю его плечом, пытаясь подбодрить. -Выше нос, малыш. Твой свет заставляет меня улыбаться. -А кого мне еще заставлять улыбаться? – Лиам опять углубляется в свою агонию, опуская плечи. – У меня осталась только ты. Больше никого.       Я не знаю что сказать, так что просто прижимаюсь к нему и молчу. Молчу, потому что сама ощущаю эту боль. Боль потери, которая, как кажется, опустошает тебя. -Это наше фото? – Лиам резко оживляется, пытаясь разрядить обстановку. – Серьезно?       Парень тянется к изголовью кровати, касаясь пальцами нашей детской фотографии. -Я здесь такой… Круглый, - губы парня расплываются в улыбке. – Не верится, что это было на самом деле. Разве мы были такими маленькими? И почему я похож на тушканчика? -Очень даже милый тушканчик, - я тоже усмехаюсь, пытаясь не думать о том, что мы стоим на фоне моего дома, который, скорее всего, превратился в руины. -И это мы, - он усмехается, переводя взгляд ко второй фотографии. – На моем семнадцатом дне рождения, верно? Я после этой фотографии напился в хлам. -И бросил меня сидеть с Винсентом, - с моих губ сорвался нервный смешок. -Да ладно тебе! -Он самый нудный из всех парней, которых я встречала! – не удержавшись, я рассмеялась, реагируя на смех Лиама. -Ой, все! – Лиам наиграно закатил глаза, переводя взгляд на следующую фотографию и застывая. – Не думал, что она у тебя есть.       Его пальцы чуть заметно коснулись фотографии, пока парень не мог оторвать взгляд от кадра. На нем были, естественно мы, но что это был за день.… Я тоже отчетливо его помню. Наш выпускной, фотография, сделанная на рассвете. Это было просто «селфи», но такое красивое. Мы прижались друг к другу, смотря в кадр и улыбаясь то ли от счастья, то ли от опьянения. Солнце позади нас искрилось, а Джереми, одноклассник, как раз раскорковал бутылку шампанского, которая брызнула во все стороны. Фото было сделано за секунду до того, как мы искупались в шампанском, и даже в кадре видны его брызги, летящие на нас с Лиамом. -Как бы я хотел вернуться в те дни, - пробормотал Лиам, рассматривая несколько остальных фотографий. Я просто украсила спинку кровати ими для уюта.       Три фотографии с Лиамом, одна с Логаном, две с Самантой, одно фото с Эрин, Керри, Алекс и.… Одно фото с родителями,сестрой и зятем на которое сейчас как никогда трудно смотреть. Невыносимо понимать, что одного из самых родных людей теперь можно просто зарисовать серым цветом. Слишком больно осознавать, что его больше нет… -Я тоже, - шепчу я, прогоняя слезы из-за воспоминаний о папе. – Я тоже хотела бы вернуться в те дни.       Лиам переместил взгляд на прикроватный самодельный столик и усмехнулся, взяв в руки мой потрепанный, изувеченный телефон. -Боже, не вериться, что когда-то я не мог без этого жить! – Ли вертел в руках телефон, разглядывая каждую царапину. – Казалось, жизнь в 21 веке невозможна без современных технологий. Но современные технологии и губят этот век, черт возьми.       Я уловила его намек на все новое оружие, придуманное человечеством, но не подала виду. -В этом веке человеческая жизнь не имеет никакой ценности… -Не говори так, - я вздохнула. – Не для всех. Для меня каждая жизнь ценна, и я борюсь за нее до последнего. За каждого солдата, каждого раненого человечка. Не у всех отсутствует душа, Лиа. -Я не тебя имел в виду, Николь. -Я знаю.… Просто.… Ты даже не представляешь, какую ценность имеет твоя жизнь, жизнь моей Сэмми, сестры, Алексы, Эйдана.… В частности для меня. -Хэй, - Лиам натянуто усмехнулся. – Представляю, Андерсон. И могу сказать тебе все то же самое. Эта фраза просто вырывалась.       Я киваю и ложусь на кровать, устремляя взгляд в потолок. Улыбки улыбками, а от апатии сложно долго убегать. Стояло мне только взглянуть на фотографию зятя, как ком заново стал поперек горла, мешая дышать. -Он работает? – Лиам попытался запустить телефон. -Не знаю. Не помню, когда в последний раз его заряжала. Электричества толком не было около недели. Все из-за ближних боевых действий.       Телефон в руках парня завибрировал, запускаясь. Он усмехнулся, как ребенок, который получил любимую игрушку. Плюхнувшись рядом со мной, Лиам углубился в телефон, который, на мое удивление, был наполовину заряжен. Видимо, Сэм постаралась. Положив голову к Лиаму на плечо, я вместе с ним пересматривала все фотографии, порой усмехаясь и вспоминая моменты из прошлого. Когда фотографии закончились, парень перешел к музыке. -Как давно я не слышал эту песню! – воскликнул парень, загружая нашу любимую «Carry on my wayward son» группы Kansas. Было невозможно не расхохотаться, когда Лиа начал подпевать и пританцовывать в положении лежа, наслаждаясь любимой песней. Он радовался таким простым вещам, при этом заражая меня приятными эмоциями. Наверное, я никогда не пойму, как у него это получается, и как он заставляет мое сердце биться чаще. -Боже, я соскучился по музыке! – пролепетал парень, переключая песню. Следующая композиция была еще лучше, ведь ничто не сравниться с песней «Never Gonna Be Alone» группы «Nickelback». На этой песне подпевать начала даже я, теперь уже заставляя улыбаться Лиама. Но в один миг случилось непредсказуемое: Лиам вскочил с кровати, протягивая ко мне руки, после того, как песня сменилась. -Это наша песня, - глаза парня горели яркими соблазнительными огоньками. – Мы танцевали под нее на выпускном!       Он прав. Это действительно была наша песня, так сказать. На выпускном мы разделили танец на двоих, просто паря по залу и наслаждаясь прекрасной музыкой. Именно я тогда заказала песню любимой группы «Poets Of The Fall», и когда «Sleep, Sugar» заиграла – Лиам пригласил меня. Да, черт возьми, не свою крысу-девушку, которая была у него на тот момент, а меня. Я, почему-то, ликовала из-за этого и безумно не любила его пассию. И вот, первый танец на выпускном, и она сидит с открытым ртом за столом, а мы танцуем, болтая и веселясь. Я никогда не забуду те четыре минуты волшебства. -Поднимайся, ленивая задница! -Что? – я удивленно уставилась на его протянутые руки. -Потанцуй со мной, Андерсон. -С ума сошел? – с моих губ сорвался смешок. – Нет! -Ник-Ней! – его глаза в один миг словно увеличились до размеров глаз кота из «Шрека». – Поожалууууууййста! -Лиам, нет! -Ломаешься как девчонка перед первым сексом, - пробормотал Лиам, закатывая глаза. – Вставай, а то отдеру от постели силой! -Но…       Я уже хотела возразить, что не умею танцевать, но Лиам схватил меня за руки, стаскивая с кровати. Затем, парень заново включил «нашу» песню и протянул ко мне руку. -Один танец и я отстану, - коварным тоном произнес парнишка. Я вздохнула и взяла его за руку, понимая, что Лиам не отстанет, пока не получит желаемое.       Не успеваю даже неловко усмехнуться, как Лиам резко дергает меня за протянутую руку, и я оказываюсь в его объятиях. Это было слишком неожиданно и чертовски профессионально, как для парня, вернувшегося из фронта. Я, конечно, помню, что еще в школе он ходил на кружок танцев, постоянно пытаясь меня туда завлечь, но не вериться, что Лиам до сих пор все помнит. Ладно, такое, наверное, невозможно забыть. Я ведь тоже не забыла о своем танцевальном искусстве наступать ему на ноги. -Прости, - чуть слышно выдохнула я, замечая легкую ухмылку от парня. -Ты все та же неуклюжая Ник-Ней, - радовался он. – Ни капельки не изменилась. -Ты же знаешь, что с координацией у меня проблемы, - поместив руки на плечи Лиаму, шепнула я, заливаясь краской. Стыд, черт возьми. Я вновь чувствую стыд и смущение. -И я все еще не умею танцевать. -Мм, - Лиам поместил одну руку ко мне на талию, обжигая кожу через майку, а второй рукой снял одну из моих ладоней со своего плеча. – Думаю, я смогу научить тебя. -Смешно, - шумно сглатывая, выдавила из себя я. Напряжение, возрастающее с каждой секундой, заставляло мое сердце колотиться быстрее.       Моя грудь прижималась к его груди, а лицо находилось в нескольких сантиметрах от его лица. Почему-то, раньше такие моменты не смущали меня, но это было до этого момента. Желудок предательски сжался, заставляя меня напрячься.       Раз шаг, два шаг. Мы поддались течению музыки, тихонько покачиваясь. Мир сконцентрировался на Лиаме, и я не могла даже и думать о чем-то другом, кроме его горячих рук, которые вели меня в танце. -Открою маленький секрет, - прервал тишину Лиам, шепча мне прямо в ухо. – Все заключается в прикосновениях.       Его рука поместила мою руку обратно к себе на плечо, пробегаясь пальцами словно не нарочно от обнаженного локтя к самому плечу, заставляя эклектические разряды пронзить тело. -И в близости партнеров, - продолжал учить Лиам. Его вторая рука поместилась ко мне на талию, но перед этим его пальцы очень легонько скользнули по моим лопаткам. -Расслабься, Никки, - приказал парень. – Это же я, между нами есть что-то большее, чем просто песня. Получай удовольствие, и не думай ни о чем.       Я шумно сглотнула, не в силах сделать то, что он просит, и Лиам понял это. Его рука резко притянула меня еще ближе к нему, заставляя прижиматься к разгоряченному телу парня. -Знаешь о танце «Бачата»? - чуть слышно спросил парень. Я отрицательно качнула головой. -Это самый эмоциональный и сексуальный танец, который я знаю, - его голос ласкал мои уши, заставляя упиваться своей бархатистостью.       Рука парня медленно скользнула ко мне на бедро, чуть закидывая мою ногу на него. -Расслабься, Никки, - повторил он.       И, подчинившись гипнозу его глаз, я расслабилась. По венам заструилось странное тепло, смешенное с доверием, красотой и сексуальностью момента. Лиа руководил моим телом, как хотел, часто доводя до дрожи.       Вот, он заставляет меня выгнуться тазе, вот он просто кружит меня за руку и резко тянет на себя, сбивая и так неровное дыхание. Чувства, что жгут сердце в этот момент, просто не описать словами. Я не могла объяснить себе, своему разуму и сердцу, что, черт возьми, происходит с моим телом. Между нами происходило что-то невероятное и необъяснимое. То, чего я не чувствовала раньше, находясь рядом с ним и то, то заставляло меня застывать на полу вздохе от его касаний к моей коже.       Вот, музыка становится чуточку быстрее и увереннее, как и Лиам. Парень прогибает меня как в танго, затем резко возвращает в прежнюю позу. Наши лица застывают в паре сантиметров друг от друга, и я не могу смотреть ни на что больше, кроме его губ. Губ, которые выглядят такими привлекательными, горячими и желанными.       Его дыхание скользит по моей коже, и, когда, наконец, я поднимаю глаза, отпуская его губы из-под своего взора, мы встречаемся взглядами. Забываю обо всем, о чем думала до этого, шумно сглатывая. Волны дрожи раскатываются по моему телу, пока я тону в серо-голубых огоньках этих прекрасных глаз. Я плыву по течению, и мы просто танцуем, грубо говоря, «топчась по кругу». Этот взгляд словно подталкивал меня к более близкому «танцу», манил и гипнотизировал. Сердце билось неистово, а щеки просто пылали, как и кожа, к которой прикасались его руки.       Он смотрит на меня, я – на него. Здесь больше никого нет, мир словно исчез. Я вижу только его глаза, только его лицо занимает все пространство, и только его тело прикасается к моему, заставляя мурашек танцевать в собственном танце на моей коже. Дышать тяжело, воздух такой горячий.       Музыка подходит к концу, и на последних нотах Лиам вновь кружит меня за руку, после чего резко притягивает к себе на последней ноте. Волосы в этот момент падают на лицо, и я вновь нахожусь в нескольких сантиметрах от его губ, борясь с собственными мыслями.       В комнате стало слишком тихо, а мы все так же стоим долгие пять секунд, не шевелясь.       Громко выдыхаю и закрываю глаза, на несколько секунд. Чувствую, как его рука скользит по моей спине, заплетаясь в волосах, и так и не решаюсь открыть глаза. Воздух слишком накалился, тело просто сгорает от его прикосновений. Что-то кричит мне, что происходящее не правильно, но я игнорирую этот писк. Я так соскучилась по теплу. Мне так не хватало чьих-то прикосновений. Девчонка, изголодавшаяся по нежности, страсти, ласке и просто нормальной жизни. Сейчас мной правила не Никки, а эта немного жалкая, но натерпевшаяся жизни девушка. Она жаждала прикосновений, жаждала ощутить что-то, что докажет ей то, что она жива, и что все еще может чувствовать.       Открываю глаза и встречаюсь с его безумным взглядом. Мне кажется, он смотрит на меня с таким же голодом, потребностью, желанием и жаром, как и я на него. Что-то, вспыхнувшее во время танца, словно вскружило нам голову, затуманило рассудок. -Никки! – в дверь громко постучали. – Эй, Андерсон! Ты дома?       Мы с Лиамом резко отпрянули друг от друга. Затуманенные взгляды вменились шокированными, а пылающая кожа горела с новой силой, но теперь уже со стыда. Набрав полные легкие воздуха, я тряхнула головой, пытаясь прийти в себя. Раз, два, три. Мне нужно взять себя в руки и дышать ровнее.       «Чертово сердце, перестань вылетать их груди!» - кричу я мысленно, направляясь к двери. Сэм должна еще работать в лазарете, так что вариант только один – это Вирджиния. -Привет, - распахивая дверь, произношу я. Голос хриплый и я с трудом его узнаю. -Ура, - Джин вздыхает, натянуто усмехаясь. – Ты здесь. А теперь обрадуй меня и скажи, что поможешь приготовить ужин. -Конечно, помогу, - тут же отвечаю я, отступая назад. – Но, сначала, мне нужно тебе кое-что показать.       Впервые за долгое время вижу на лице подруги удивление. -Проходи.       Джинн нерешительно входит внутрь моей спальни, после чего застывает.       Я не сказала ей о Лиаме, так как за два дня ни разу не появлялась дома. Сэм, видимо, тоже забыла сделать это. Так что теперь Джинн просто не могла поверить тому, что видела. Зажав ладонь рукой, девчонка словно приросла к земле. С ее глаз брызнули слезы, но это были слезы счастья. -Ты… - чуть слышно шепнула она. – Ты жив!       Он кивнул, усмехаясь и делая шаг на встречу к подруге. Она тут же метнулась к нему, заключая в крепкие и такие эмоциональные объятия. -Я так рада! – проплакала девчонка. – Лиам! -Джинн, - он зарылся в ее волосы, обнимая. - Пирс, я соскучился!       Их объятия были такими эмоциональными, что я сама не заметила, как начала плакать. Даже когда они отстранились и позвали меня к себе, я не могла остановить поток предательских слез. Даже когда мы обнялись втроем, я не могла дышать.       Это все, кто остался из нашей компании, за исключением Эйдана – я, Вирджиния и он. Больше никого - ни одногруппников, ни знакомых, ни соседей. В это так тяжело поверить, и так тяжело смириться с этим.       Эмоции взяли верх над Джинн, и она начала без перестану болтать, не останавливаясь даже за ужином...       Иногда бывают дни, за которые ты готов продать душу дьяволу. Ты просто мечтаешь о том, чтобы каждая минута длилась вечно, а каждый лучик солнца, каждый миг впитывался в память.       Каждое утро я посыпалась с мыслью о том, что прошел еще один день. Еще один день «лечения» Лиама. Каждый рассвет сигнализировал о том, что он скоро вновь покинет меня, я вновь останусь наедине с Сэм и войной. Это ужасало и заставляло меня сходить с ума. Как же я его отпущу? Где взять сил, чтобы сделать это? Ведь у нас осталось…. Всего 10 рассветов. Жалких, коротких, безжалостных 10 рассветов и 11 закатов, после которых я должна буду вновь сказать ему «прощай». А ведь я…       Я просто не могу понять, что твориться у меня внутри. Все кричит, что это не правильно, но сердце твердит другое. Я хочу смеяться, хочу дурачиться с ним, хочу быть ребенком и просто жить. Жить с улыбкой на губах, не думая ни о чем.       Мой зять умер. Я скорблю, и мою скорбь не описать словами. Мне больно, и эта боль со мной постоянно. Но… Я могу улыбаться. Каждая улыбка, ее так трудно оправдать… Мне стыдно перед собой за то, что я радуюсь простым вещам, мне стыдно перед Джо. Мне кажется, что я должна постоянно плакать, скорбеть и чувствовать бессилие, как это было до возращения Лиама, но я просто не могу.       Разве я не заслужила на то, чтобы быть хоть чуточку живой? Разве я мало отдала? Почему мои эмоции кажутся мне непростительными?       Но, черт возьми, извиняясь каждую ночь мысленно перед Джо, я понимаю, что он хотел бы этого. Джо хотел бы, чтобы я продолжала жить. Он хотел бы, чтобы мы с Сэмми были счастливы. Ни один мужчина в мире не любил нас так сильно, как Джо после смерти нашего с Челс отца.       Я не хочу сказать, что я сейчас счастлива. Я просто… Я просто жива. Я чувствую, я дышу. Мне нравится улыбаться, когда Лиам шутит. Нравится все то, что он делает. Мне нравится, как смеется Сэмми, как Джинн без перестану трещит, нравится, как Эйдан улыбается.       Он получил долгожданный отпуск. Этот парень, как и Лиам, заслужил его за всю ту отвагу и мужество на фронте. Они с Лиамом вместе «прибыли» и вместе «отчаливают». Куда же эти двое друг без друга? Только Эйдану я могу доверить моего парнишку, моего лучшего друга и человека, который заставляет меня смеяться.       Сегодня был странный день. Нет, все вроде бы, обычно. Я дома с Лиамом, в своем «мини-отпуске» от сердечной доктора Андреа, мы постоянно о чем-то болтаем и строим планы на день.       Все и, правда, обычно, но… Я не могу контролировать свои мысли, не могу контролировать свои чувства.       То, что происходит у меня в голове – полный кавардак. Я не могу разложить все на полочки, это слишком сложно. И начались эти «затруднения» именно с нашего с Лиамом танца.       То есть, я… Я не могла перестать думать о нем, не могла перестать опускать глаза, когда он смотрит. Его прикосновения стали каким-то другими, более желанными. Я порой не могла дышать, когда он пробегался пальцами по моей коже. Дрожь пронизывала до костей, желудок сжимался в сладком спазме. В общем, я… Я не знаю, что со мной происходит. Но эта тяга к Хемсворту, неведомая мне раньше, слишком сильно давит на мозг.       Лиа переодевается – мне трудно отвести глаза, он шепчет что-то на ухо – сердце ускоряется, он берет меня за руку – не могу больше ни о чем думать, кроме его руки. Искра. В том чертовом танце во мне вспыхнула какая-то искра, и теперь из нее стал небольшой огонек, медленно перерастающий в пламя, которое я всячески пыталась потушить.       Глупо отрицать, что я ничего к нему не чувствую. Он всегда мне был другом, братом.… А сейчас я просто хочу повалить своего друга на кровать и сделать парочку грешных вещей с ним. Все просто. Просто до тошноты, ведь меня и правда мутит от самой себя. Сегодня мы с Лиамом гуляли вдоль берега, разговаривая о чем-то нелепом, таком, как «почему солнце сегодня такое яркое?», после чего валялись в траве почти что до вечера.       Мне было так уютно лежать головой у него на животе, играть с его пальцами и просто думать ни о чем. Точнее, думать о том, какие у него большие руки, и какие они сильные. Я думала обо всем, но не о войне.       С возвращением Лиама я поняла несколько вещей и старалась жить так, как они велят. А поняла я то, что сейчас такое время, что пора начинать жить одним днем. Месяца, недели или даже завтра может не быть. Главное, чтобы сегодня было хорошо, а моменты улыбок нельзя упускать, потому что они больше не повторяться. Так же, не нужно ждать, что станет легче, проще или лучше, потому что, черт возьми, так не будет. Трудности, боль и препятствия будут всегда. Надо учиться быть счастливым сейчас, иначе попросту не успеешь. И, конечно же, очень важно не потерять то, что имеешь сейчас. Потому что это тебя уничтожит.       Сегодняшний вечер не предвещал беды, но далеко, за приделами парка, многими километрами далее послышались взрывы, перестрелка. Мы с Лиамом соскочили с травы, тут же скрываясь в университете, который обеспечивал хоть какую-то, но все же безопасность.       Я уже привыкла к таким явлениям, но реакция Лиама меня просто поразила. Этот дикий взгляд, резкая хватка за руку и заталкивание за спину. Он готов был прикрыть меня от пули, закрыть собой от всего. Я видела, как молниеносно он достал свой пистолет из кобуры на ноге, и как быстро он осматривался по сторонам, как искал где-то врага. Ничего страшнее до этого не видела. Его серые глаза превратились в холодный металл, а руки напряглись до предела, заставляя вены казаться еще больше, чем они есть.       К вечеру выстрелы притихли, а затем и вовсе прекратились. Это немного облегчило пытку для нервной системы, ведь я тут же забрала Сэмми из лазарета и мы закрылись у себя в комнатке впятером – я, моя племяшка, Лиам, Вирджиния и Эйдан.       Дикие, холодные глаза парней, волосы дыбом, ужасный напряг. Это только накаляло и так натянутые нервы, усиливало панику. Но я-то понимала, что они просто боятся, и хотят нас защитить. Больше всего на свете парни хотели, чтобы бои никогда не дошли сюда, в наш город. Казалось, они готовы продать за это душу.       После молчаливого ужина, мы сели играть в карты у Эйдана. Парнишка отграбастал себе кабинет «Микробиологии», обустроив для себя там временное жилище. Моя Сэмми просто днями и ночами зависала с ним и я понимаю, почему она делала это. Они вместе с Виржинией доставали Эйдана, постоянно играя во что-то детское, милое, такое как шашки, нарды, те же карты. Малышка просто устала от моей вечной компании, она устала от меня, так что ее рвение к кому-то другому меня ничуть не обижало, а даже радовало. С Эйданом она была такой же беззаботной, как и я рядом с Лиамом. Часто, к ним «на игры» заходил даже мистер Винчестер, вливаясь в компанию и играя в «дурака».       После нескольких проигрышей, я устала и решила, что мне не помешает освежиться. Бросив ребят за игрой в карты, я вернулась к себе за полотенцем и ванными принадлежностями. Купаться, когда стемнело намного проще, ведь тогда вообще не думаешь о том, что тебя кто-то увидит.       Река сегодня была необычайно теплой. Ее волны сыпали серебром в лучах луны, просто завораживая зрелищем. Я люблю эту реку, люблю ее шум, запах, течение. Люблю красоту, которую не испоганил даже упавший мост. Я люблю все в моем теперь уже разрушенном городе. Люблю все, что находится на грани исчезновения.       Оставляю вещи на береге, после чего погружаюсь в воду и ныряю. Немного расслабляюсь в воде, после чего приступаю к натиранию головы мылом. Стону, поймав себя на мысли, что мои волосы похожи на наждачку. Как же я скучаю по их мягкости, блеску и здоровью. Эта война убила не только мою психику, но и волосы. В них тоже отсутствовала жизнь.       Кое-как мылюсь, споласкиваюсь. Беру бритву и в свете фонарика привожу свое тело в порядок.       Вдруг мне становится жутко от самой себя, но я проглатываю это чувство и уже собираюсь вылезать на берег, как застываю, увидев на нем черную тень. Страх пронизывает позвоночник.       Темная фигура начинает снимать с себя вещи, кидая их в сторону моих, и тут мне доходит, что это Лиам. Вижу его озорной хохолок в свете луны и улыбаюсь. -Спятил? – чуть слышно произношу я. – Так и «Кондратий схватить» может!       Вижу, как Лиам стягивает штаны, ничего мне не отвечая, и прищуриваю глаза. Сама не понимаю почему, но мне хочется все разглядеть, хотя это невозможно. -Лиам, ты с ума сошел! – взвизгиваю я, понимая, что он действительно собирается залезть ко мне, да еще и голышом. – Я тут голая вообще-то! -Чего я там не видел? – игриво отвечает парень, и я представляю, как он сейчас забавно вскинул одну бровь. -Лиам, я стесняюсь, - почему-то, не сдерживая хихиканье, пищу я. -Я тоже, так что отвернись! -И не подумаю! -Окей, - парень пожимает плечами и стягивает с себя трусы, которые тут же летят к моим вещам. Я распахиваю от удивления глаза, хотя, черт возьми, ничерта по сути и не вижу. Сердце только ускоряет темп, не больше.       Парень кричит что-то на подобии «Вухуу!» и ныряет с берега в воду. Я смеюсь, наблюдая за ним. Этот чудила подплывает ко мне и я автоматично погружаюсь в воду по шею, пытаясь скрыть обнаженную грудь. Понимаю, что в темноте он вряд ли что-то рассмотрит, но инстинкт перебороть не могу. -Ты сумасшедший, - с улыбкой произношу я. Парень закатывает глаза и вот, его руки резко хватают мои плечи и он затягивает меня под воду. Мы дурачимся как дети, поочередно друг друга «топя», брызгаясь и визжа, как дети. -Ты мне помылишь спинку? – взяв с берега мыло, спрашивает парень. Я соглашаюсь, начиная натирать его широкие плечи мылом, закусив при этом губу.       Затем, недолго думая, я наклоняю голову парня и начинаю намыливать ему волосы. Это кажется слишком эротичным: я и он, полностью обнаженные в воде, да еще и я намыливаю его упругое тело и мягкие волосы мылом. Чувствую сердцебиение где-то в горле, а к щекам приливает румянец. Пальцы играют с его шелковистыми волосами, и признаюсь – я получаю от этого удовольствие. Мне хочется развернуть его и притянуть к себе, обхватить руками за шею и просто впиться в губы, чтобы … Боже. Трясу головой, прогоняя эти чертовы мысли. «Никки, ты – отвратительна», - кричу себе мысленно. Затем, замечаю, что парень закрыл глаза то ли от наслаждения, то ли от усталости. -Все, смывай, - чуть слышно произношу я, отплывая на несколько метров. Мыло чуть не выскальзывает из рук, так что я плыву к берегу и ложу его на траву.       Затем, вздыхаю, понимая, что сама себе испортила настроение, так что просто забираюсь на берег, пока Лиа не видит, после чего быстро одеваюсь.       Складываю в пакет все свои принадлежности и ловлю себя на мысли, что вовремя побрила ноги и не только, ведь Лиам мог появиться в любой момент.       Давно же я не использовала бритву.… Она была у меня одна, и на вес золота. Но именно сегодня, я, почему-то, захотела выглядеть лучше. Мне захотелось испытать тот комфорт, что и раньше.       Сажусь на край и наблюдаю за Лиамом, который ищет меня глазами в воде, начиная волноваться. Видимо, ныряя, он потерял счет времени. -Я здесь, - машу ему рукой, и тот тут же успокаивается. -Ты чего это? – удивляется Лиам, подплывая к берегу. -Просто накупалась уже, - я пожимаю плечами. – Хватит. -Ладно, тогда и я накупался, - парень тут же выбрался на берег, так и привлекая к себе мой взгляд. Я старалась не смотреть, но все же боковым зрением я оценила с нового ракурса его ягодицы. Они выглядели до безумия аппетитно. -С тобой все в порядке? – Лиам сел рядом, натягивая на себя футболку. – Ты как-то слишком резко стала серьезной. -Просто подвернула ногу, - солгала я. – Когда выбиралась на берег. Не обращай внимания. -Сильно болит? – взволнованно спросил парень, тут же притягивая к себе одну из моих ног. – Можешь идти? -Все в порядке, Лиам. Уже не болит, забудь.       Вздыхаю и ложусь на траву, устремляя взгляд к звездам. Сегодня мне нечего у них спросить, так что я только молю эти яркие огоньки лишь об одном: пожалуйста, помогите мне не чувствовать то, что я чувствуя, глядя на него.       Я не должна этого чувствовать, я не могу. Я не хочу, черт возьми. Нельзя!       Но звезды упорно не слышат мой отчаянный крик, ведь Лиам ложиться рядом, а его влажная голова помещается ко мне на живот. -О чем ты, черт возьми, думаешь? – не выдерживает Лиам. – Меня пугает твое молчание. -Просто думаю о… будущем, - пытаюсь придумать на ходу я. – И мне страшно.       Даю зуб, что слышала, как скрипнули его зубы. Не лучшую тему я придумала, знаю. На ходу сочинять – не мой конек. -Ты будешь в порядке, - после несколько секундной паузы произносит Лиам. – Я что-то придумаю. -Лиам, - запускаю пальцы в его волосы и слегка их натягиваю. – Не надо.       Мы замолкаем, так и лежа в немом напряжении около 20 минут. Мне даже показалось, что он уснул, но парень лишь углубился в свои мысли, думая о чем-то запредельном и далеком.       Я понимаю, что хочу поговорить с ним о многом, но знаю, что ему будет больно. Поэтому зарываю все в себе – пусть больно будет мне. -Лиам, - чуть слышно шепчу я, прерывая тишину. – Скажи мне что-то, пожалуйста. Я схожу с ума. -Впервые я не знаю, что тебе сказать, - признается парень. – В голове столько всего.… И ничего, что бы я мог сказать тебе. -Раньше ты рассказывал мне обо всем. -Раньше все было по-другому. -Хочешь сказать.… Ты мне больше не доверяешь? -Дура что ли? – парень кинул на меня ошарашенный взгляд. – Я просто не знаю, как словами выразить то, что происходит в голове… как рассказать о том… что я чувствую.       Шумно сглатываю, понимая, что он как всегда словно читает мои мысли. Я тоже не знаю, какими словами описать все то, что происходит в моей голове.       Мы опять молчим, но уже не так долго. Пальцы Лиама касаются моей ноги, скользя вверх-вниз, заставляя мою кожу покрыться мурашками.       Вдруг, парень оборачивает голову к моим бедрам, застывая. Понимаю, что прямо там, где заканчиваются шорты – на ляжке красуется огромный шрам. Шрам после первой бомбардировки. Он уродлив и отвратителен, но от него никак не избавишься. -Шрапнель? – шепчет Лиам, слегка касаясь пальцами шрама. – Та самая? -Да, - шумно сглатывая, отвечая я. – Лиам, шрам.… Не смотри.       Лиам лишь чуть заметно качает головой, вновь пробегаясь пальцами по шраму. Чувствую, как мой желудок сжимается, но это еще не все. Парень вдруг поднимает голову и мягко касается губами шрама, оставляя несколько поцелуев по всей его длине.       Воздух покидает легкие, а сердце вылетает из груди. Что он со мной делает? И как давно я не чувствовала ничего подобного? И почему желание схватить его и никогда не отпускать, так сложно побороть? -Не стыдись его, - чуть слышно произносит Лиа, оборачиваясь. – Он прекрасен. Он показывает, через что тебе пришлось пройти. Напоминает, что тебя не так легко уничтожить, как кажется. -Ты прав, - я резко сажусь, вдыхая полные легкие воздуха и запутывая руку в волосах. – Прав. Спасибо, я запомню.       Лиам тоже садиться, удивленно на меня уставившись. Я же вскакиваю с места, как ошпаренная, бормоча себе под нос: -Пора домой, там Саманта ждет. -Саманта уснула у Эйдана, - успокаивает Лиам, не понимая, почему я так разнервничалась и хожу туда-сюда, запустив руку в волосы. – Не волнуйся, не впервые же. -Тогда я хочу спать, - лепечу я, после чего разворачиваюсь и шагаю прочь как можно быстрее, пытаясь унять бешеное сердцебиение. Успокоится невозможно, я не могу преодолеть себя. -Никки! – кричит Лиам, но я только ускоряюсь. – Никки, стой!       Перехожу на бег, чувствуя, как в груди что-то обрывается. Мне плохо, мне так плохо, черт возьми. Все эмоции перемешались, а в голове только проносится то сладкое ощущение пульсации и трепета, когда он коснулся губами моей кожи. -Никки! – Лиам схватил меня за локоть, останавливая. Я не устояла, налетев на него, но парень смог удержать нас. – Никки, что происходит?       Опускаю голову, отстраняясь, и не могу ничего ответить. Точнее, я не знаю, что ему сказать после такого поведения и что солгать, чтобы Лиа поверил. -Это из-за шрама? – его лицо перекосилось от страха и тревоги. – Никки, ты так из-за того, что я коснулся шрама?       Молчу, не шевельнувшись. Парень просто сходит с ума, так что хватает меня за подбородок, заставляя смотреть на него. -Никки, это из-за шрама? Если да, то прости. Я не думал, что ты так… -Это не из-за шрама, - выдыхаю я. – Не из-за шрама. -А из-за чего тогда? – глаза парня расширяются от шока вдвойне. – Я что-то не так сказал? -Нет. -Никки, пожалуйста… - стонет Хемсворт, а я так и стою, просто не зная, что сказать. Я не знаю, как мне себя вести рядом с ним, потому что по-прежнему уже не будет. Не будет тех беззаботных друзей по моей вине. -Ты даже не представляешь, как мне сейчас страшно, Андерсон, - чуть слышно произносит Лиам. – И я даже слова не могу подобрать, чтобы сказать тебе.… Чтобы узнать, в чем дело… Я просто потерян, ты убиваешь мои мысли. -Ты тоже, - шепчу я, поджимая губы и наконец-то поднимая глаза на парня. -Как бы я хотел рассказать тебе все, - признается парень, и я вижу в его глазах океан неподдельной грусти. – Как бы я хотел сокрушить ту стену, которая вдруг стала между нами. -Так расскажи, - умоляю я, касаясь ладонью его гладко выбритой с утра щеки. – Прошу, расскажи мне обо всем, что тебя беспокоит. -Боюсь, ты не сможешь понять, - он издает нервный смешок. – Я сам себя не понимаю. -Я пойму, Лиам. Просто скажи, что ты чувствуешь, - мой голос становился все тише. – Что ты скрываешь от меня, Лиа?       Он на несколько секунд закрывает глаза, но ничего не отвечает. Я понимаю, что ответа не получу никогда, как и никогда не узнаю, совпадают ли его чувства, мысли и эмоции с моими. Медленно опускаю руку, которая касалась его щеки и опускаю голову. Виню себя за то, что вырастила между нами эту стену какими-то дуратскими и резко вспыхнувшими чувствами. Глупым притяжением. -Стена, - бормочу я, отворачиваясь и уже намериваясь уйти, но Лиам останавливает меня: -Я не могу объяснить все словами, - хрипло произносит тот, – но я могу показать.       Лиам резко хватает меня за локоть, оборачивая обратно к себе. Мое лицо застывает в нескольких сантиметрах от его лица, а руками я хватаюсь за грудь парня, чтобы не упасть. В висках начинает шуметь, пока я не могу оторвать глаза от его идеально вылепленных губ. Все происходит слишком быстро: Лиам склоняется и впивается в мои губы с коротким поцелуем. Его губы на несколько секунд прижимаются к моим, заставляя закрыть глаза и почувствовать, как электрический ток пронизывает все тело. Затем, он резко отстранился, отодвигая меня от себя руками. -Вот, - он зажмуривает на секунду глаза, сожалея о своем поступке. – Теперь суди, Андерсон. -Сужу, - чуть слышно шепчу я, тут же кидаясь к нему в порыве эмоций и впиваясь в губы парня.       Мои руки обхватили его лицо, а губы воровали с его губ такой пылкий, желанный и эмоциональный поцелуй. Он был таким робким по началу, но вскоре стал перерастать во что-то страстное и безрассудное, сплетая наши языки воедино. -Это не правильно, - выдохнул мне прямо в губы парень. – Боже, останови меня, Никки. Его губы скользнули по моей щеке, целуя каждый миллиметр кожи и заставляя сходить с ума. Я притягиваю его лицо обратно, целуя. Его язык, такой горячий и умелый, вновь проскальзывает ко мне в рот, заставляя сердце провалиться в пятки. Ноги просто подкашивались, я таяла в его руках, которые бродили по моему телу. -Не правильно, - шепчу теперь я, вскидывая голову и утопая в его поцелуях, которые вернулись к моей шее. – Хемсворт, не правильно…       Парень застыл, а затем и вовсе отстранился. Мы переглянулись, сбито дыша. В голове – пусто, а в ушах шумит. -Думаю, - вижу, как парень пытается взять себя в руки, теребя волосы. – Нам действительно пора спать.       Киваю, чувствуя, как желудок сжимается. Разворачиваюсь, молчу всю дорогу. Лиам идет где-то позади меня, его шаги мешают думать, как и громкое дыхание не дает сосредоточиться.       Что, черт возьми, со мной произошло? Я накинулась на него как какой-то шакал, жадно целуя и не разрешая произнести еще хоть слово. Знаю, он первый меня поцеловал, я запомнила тот электрический ток, но…. Я не должна была кидаться к нему. Я не должна…. Боже, я не должна чувствовать это чудовищное желание содрать с него одежду прямо сейчас. Это мерзко.       Я должна хвататься за остатки своей гордости, которую он сломал. Я не должна разрешать какому-то глупому порыву дать испортить все то, что мы строили с самого рождения.       В университете я первым делом заглядываю в «комнату» к Эйди, где нахожу спящих на сдвинутых в одну кроватях Эйдана и Саманту. Укрываю Сэм, которая скинула с себя одеяло и громко вздыхаю, чувствуя, как румянец покидает мои щеки. Мне все еще жарко, но когда я смотрю на племяшку – жар остывает. Она так красиво спит, и даже храп Эйди не мешает ее сладкому сну. Это очаровывает, и если бы не стоящий в двери Лиам, я бы напрочь забыла об инциденте несколькими минутами ранее. Но нет, я не смогу забыть, ведь это значит, что мне сегодня спать с ним на сдвинутых кроватях без Сэмми. То есть, я должна остаться с ним один на один, и мне придется что-то сказать, что-то объяснить.       Придется чувствовать это напряжение, которое только усиливается, черт возьми. Почему в один миг все вот так вот раз, и становится крайне критическим?       Разворачиваюсь, прохожу мимо него, случайно задевая парня плечом. Ком подходит к горлу, но я продолжаю двигаться вдоль длинного и темного коридора. Надо просто дойти к себе и уснуть. Это все, о чем я могла думать.       Он идет позади, я знаю. Чувствую его взгляд, чувствую, как воздух в легких накаляется, как дышать становиться все сложнее. -Никки.       Его голос посылает странный разряд в мою нервную систему, и я резко останавливаюсь. Прирастаю к земле, замираю на полу вздохе. Желудок сжимается. -Я так не могу, - признается парень. – Не могу, черт возьми.       Оборачиваюсь и понимаю, что взгляд у парня сейчас словно у безумца. Лиам и правда сходит с ума, борясь с желанием и здравым рассудком. Во мне тоже происходит эта борьба, и, боюсь, после взгляда на Лиама первое берет верх.       Лиам смотрит на меня, ищет сквозь темноту что-то на моем лице и, как мне кажется, находит это. В два шага парень оказывается рядом, его руки жадно хватают меня. Сама не осознаю, как вдруг оказываюсь прижата его горячим телом к стенке. Губы пересохли от желания, воздух раскалился. -Останови меня, - умоляет парень, но в его голосе слышится похоть, желание. Лиам, так как и я страдает от резко нахлынувших эмоций. -А что, - его губы слишком близко к моим, думать просто невозможно. – Если я не хочу тебя останавливать?       Лиам издает что-то странное, это похоже на низкий гортанный стон, но все же, в этом стоне я слышу столько всего. Он колеблется, борется с собой, пытается понять, когда он стал таким нерешительным, ему трудно. Трудно, черт возьми, потому что это я, а не какая-то дешевка, как раньше. Это его лучшая подруга. Человек, которого он знает почти столько же, как и себя. -Лиа… - я не успеваю ничего сказать. Его губы жадно затыкают мне рот, а тело еще интенсивнее вжимает меня в стенку. Вот и все, я сдаюсь. Я теряю последние остатки гордости, подчиняясь парню.       Запускаю пальцы в волосы Лиа, играя с ними на макушке. Лиам резко хватает меня за ягодицы, и я автоматично обвиваю ноги вокруг его бедер, хватаясь за шею. Он целует меня, целует как никогда чувственно и безрассудно, нежно и желанно. Руки парня тесно обнимают меня, пока мы «кочуем» от стены к стене в порыве страсти и наконец-то оказываемся в «моем кабинете». Он вновь целует меня, в ушах шумит. Резкое движение, Лиа за что-то цепляется, и мы падаем прямо на кровать. Смеемся, напряжение уходит.       Затем вновь поцелуй, его руки в моих волосах, кожа просто горит от его прикосновений. Сама не осознаю, как уже стягиваю с него футболку, провожу руками по такому идеальному торсу. Он прекрасен. Идеален. Лиам скидывает с меня майку и я, воспользовавшись моментом, взбираюсь на него, целую в губы, затем спускаюсь все ниже и ниже. Только сейчас понимаю, насколько привлекательны его шрамы, полученные защищая родину. Целую их, целую его пресс, его мускулистую грудь и просто схожу с ума от желания. Затем вновь его губы, мы перекачиваемся, и он оказывается сверху. Затем эти горячие губы просто сводят меня с ума, заставляя извиваться под ним.       Ловлю себя на странной мысли: если нельзя, но очень хочется, то нужно это сделать обязательно. Тону в его прикосновениях. Все пылает, сердце просто вылетает из груди. Особенно жарко становиться, когда парень начинает играть губами с моей грудью, оставляя после себя влажные следы. Кусаю губы, пытаюсь сдерживать что-то гортанное, что рвется наружу, но это плохо получается.       Его прикосновения, черт возьми, кажутся такими грешными, такими безрассудными и желанными…. Все это так грешно, словно впервые. Я чувствую тот же страх, как и то же безумное желание.       Кажется, Лиам знает меня лучше всех. Ему известно, что я люблю, как я люблю и сколько…. Этот парень сводит меня с ума. Мы – голые на простынях, занимаемся грешными делами и тонем друг в друге. Мне нравится этот грех, я чувствую его сладко-терпкий вкус – вкус его кожи.       Когда он, наконец-то, завладевает мной, это кажется чем-то безумным, но таким восхитительным. Лиам наполняет меня, я чувствую себя такой целой, это так едино – он и я. Мне нравится чувствовать его в себе, я не могу не думать о том, как мне хорошо. Каждое движение, каждый вздох, кажется, наполнен наслаждением.       Да, черт возьми, это правда: постельные сцены не бывают пошлыми, если там храниться трепет. Тот трепет, который сводит меня с ума. Он там, внизу живота, и это далеко не бабочки. Это просто Лиам и мое желание, Лиам и наш резкий порыв на простынях.       Блаженство приходит так быстро и мы, после «тяжелого труда», откидываемся на подушки, сбито дыша.       Боюсь взглянуть на него и испортить все, найдя в глазах парня сожаление. Но вдруг, он вновь тянется ко мне, целует нежно в губы. Улыбается, как ребенок. Лиам счастлив, в его глазах горит что-то похожее на огонек надежды. Это огонек смысла жизни, я вижу его. -Чего ты улыбаешься? – шепчу я, разглядывая его такое красивое в лунном свете лицо. -Я просто… - парень на секунду закрывает глаза. – Я просто счастлив в этот момент. Дай мне побыть таким немного, пока реальность меня не настигла.       Усмехаюсь, запускаю руку в его волосы. Он почти что мурлычет как кот, затем вновь меня целует. Искра вспыхивает, и ее хватает, чтобы спустя мгновение стать пламенем. Его руки вновь так эротично и возбуждающе скользят по моему телу, становится жарко.       Сопротивляться нет зачем, так что я просто плыву по течению, растворяясь в этом парне повторно, сгорая от желания и трепетности момента….

(От имени Лиама)       Открываю глаза, смотрю в потолок. Нет, я не могу спать. Сон кажется слишком запредельным, я даже не могу мечтать о нем.       На фронте, в те холодные ночи, когда я замерзал почти что до смерти, когда земля взрывалась над головой все, о чем я мог думать – сон, как я хочу уснуть и не видеть все это. Я хотел уснуть, каждый раз, прижимая к себе автомат, прячась и желая выжить, я хотел уснуть. Только во сне я видел ее улыбку, слышал смех. А сейчас – Никки рядом. Ее волосы раскиданы на подушках, а голова покоится у меня на плече. Не могу поверить, что это реально. Наверное, я схватил пулю и умер.       Та, которую я так любил, так желал и мечтал защитить от всего мира, сейчас находится в моих объятиях. Ее тихое дыхание заставляет мое сердце биться чаще.       Играю с ее волосами, чувствую себя счастливо. Это счастье, оно такое не правильное, но я так счастлив. Казалось, я забыл, что такое – чувствовать радость, но стояло мне прикоснуться к ней несколькими днями ранее, и я сошел с ума. Так бывает – один человек меняет все, заставляет тебя улыбаться. Он оживляет твои, как казалось, мертвые эмоции.       Я думал, что после смерти отца, а затем и матери, после всего, через что я прошел, после всех тех друзей, которых схоронил, я больше никогда не ощущу себя человеком, но Никки все изменила. Она показала мне, что я все еще жив, что я дышу, что могу чувствовать не только боль, но и радость.       Каждый чертов день раньше я просыпался с мыслью «Разве это жизнь?», после чего жалел, что не сдох. Но сейчас… Я рад, что выжил. Я рад, потому что я, наконец-то, ощутил, каково это – заниматься не сексом, а чем-то большим. Ее бархатная кожа неземного вкуса, запах волос, голос. Эти глаза такие серьезные, руки такие нежные, дыхание сбитое. Разве то, что случилось около часа назад – может быть реальным? Как такая, как Никки, могла ответить такому, как я? Как что-то светлое, прекрасное и непревзойденное могло ответить мне? После стольких лет ожидания, после стольких недосказанных слов.       Она всегда освещала мою жизнь, сама того не понимая. Разве могло быть иначе? Разве я мог противостоять ей? С того самого момента, когда мы сели вместе за парту, когда впервые вместе пришли со школы я уже знал, что никогда не смогу забыть Николь. Нет, я не говорю о нашем первом знакомстве, потому что не помню его. Как я могу помнить то, как наши мамы гуляли с колясками, когда мы были еще младенцами? Я говорю уже о том периоде, когда я мог сам думать, когда у меня появилось больше свободы от родителей. Школа. Школа все меняет.       Годы шли, и мы шли в ногу со временем, разделяя все минуты пополам. Часто ссорились, мирились. Встречались с другими, жили разными жизнями, но оставались близкими. Признаюсь, я поступил в тот же университет, что и она исключительно для того, чтобы быть ближе к моей Андерсон, чтобы по-прежнему у меня была возможность защищать ее и быть рядом. Никогда я не претендовал ни на что большее, хоть часто безумно желал.       Она всегда видела во мне только друга, и я был рад этому. Рад, потому что всегда понимал, что не подхожу чему-то настолько совершенному, как она. Как Никки. Тот факт, что ты любишь кого-то, не дает нам право портить ему жизнь. Да, я выбирал ее промеж всех остальных, и буду выбирать ее снова и снова, снова и снова. Без промедлений, без колебания – я всегда выберу ее.       Я люблю ее. Люблю и любил многие годы, хоть она даже не догадывалась об этом. Мои намерения всегда сходились к одному – сделать все, чтобы она была счастлива.       Сначала я желал ей счастье с Мэттом, затем с Логаном. Я готов был мирить их, стиснув зубы, готов бы терпеть нежности. Я готов сделать все, чтобы она была счастлива. Черт возьми, я до сих пор влюблен в Никки, хочу прожить рядом с ней жизнь. Но Никки заслуживает лучшего, чем я. Ей нужен тот, с кем она будет светиться, кого она любит до потери пульса. Рядом с ней должен быть тот, кто сможет излечить все ее раны, кто сможет вернуть ей себя. И это не я, это он. Это всегда был он, она всегда его выбирала. Логан.       Прокручиваю в голове случившееся, и счастье наполняется вкусом горечи. То есть, это было просто великолепно, но… Я дал слабину. Этого не должно было случиться, я не должен был. Но.… Один ее взгляд, одно прикосновение, и я не смог остановиться. Я поцеловал ее. Как мальчишка смущаясь, робея перед Никки, я подался порыву. И она ответила…. Ник-Ней поцеловала меня в ответ, она растоптала последние осколки самоконтроля. Теперь я не принадлежал себе, больше нет.       Весь этот год я думал о ней, я желал ее, я мечтал еще хоть раз прикоснуться к ней, мечтал сказать обо всем, что чувствую уже давно. И тут она целует меня, и я ломаю ее жизнь. Почему, черт возьми, мне не хватило сил сдержать этот порыв? Почему я не смог обуздать свои чувства?       Да, мне хватило сил остановиться раз, но когда, как казалось, в коридоре не было чем дышать – я не выдержал. Оставалось только одно – сделать так, чтобы она никогда меня не забыла. Целовать ее до опьянения, любить до бесконечности сильно. Наш первый настоящий поцелуй длился снова и снова, снова и снова….       Смотреть в потолок становится до невыносимости тяжело. Что-то сдавливает грудь, и я не могу дышать. Мозг кричит мне, что так не должно было случиться. Моя вина, я не должен был, это ошибка. Ошибка, о которой я никогда не пожалею.       Вдыхаю запах ее волос, целую в макушку и аккуратно встаю с постели. Она не проснулась, и я облегченно вздыхаю. Натягиваю на себя одежду, выхожу из «спальни». Кажется, сейчас легче взять автомат и пойти в бой, чем разобраться в себе.       Выхожу на улицу, сажусь на крыльцо университета, поднимая взгляд к звездам. Что мне, черт возьми, делать с этой агонией в груди? Как мне вновь нормально дышать, когда она так близко? Я не могу ломать ее жизнь, нет.       Я не должен был этого делать. Да, мы должны были провести это время вместе, чтобы я вновь нашел в себе силы идти на фронт, воевать. Мне нужна была она, но я не должен был давать волю чувствам и спать с ней. Это все только усугубит, она не сможет отпустить меня, ей будет только больнее. Боль – меньшее, что я хочу ей причинить. Но я причиню ей боль, потому что однажды наступит тот момент, когда она получит черный конверт, в которому будет мое имя.       Я теперь не просто пешка в этой войне, к сожалению. Как бы я хотел ничего не знать. Но я знаю, что когда меня найдут – уберут, за то, что я сделал, и за то, что я узнал. Я видел его, я видел список тех, кто сдает наши координаты. Я знаю тех, кто сотрудничает с оккупантами, знаю тех, кто делает нелегальные поставки оружия «новофашистам». У меня есть имена предателей родины, и, вернувшись в штаб для отправления на военную службу, я должен буду отдать список, став врагом номер 1 для тех, кто в нем. И тогда я нежилец.       Больше не будет как прежде. Может, мои погоны ненадолго получат еще одну звездочку, но с этого момента все станет иначе.       Я получил этот список совсем не легким путем, и был близок к смерти. Думаю, лучше бы я умер в реке, черт возьми, потому что тогда я бы не сделал ошибку, не разрешил бы себе привязаться к ней куда сильнее. Не разрешил бы Никки в отчаянье прыгнуть в объятия первого попавшегося мужчины. Я понимаю, что с ее стороны это был просто секс, но теперь мы не сможем общаться как прежде. Стена стала целым муром.       Она, фактически, отдалась трупу, сама того не понимая, что я получил то, чего всегда желал – ее.       Слышу шорох и шаги. Вдох, выдох, рука автоматически хватает пистолет, и я вскакиваю, оборачиваюсь.       В нескольких шагах от меня стоит перепуганная девчонка с двумя кружками в руках. Ее глаза такие большие, что я тут же жалею о том, что наставил на нее пушку. -Боже, прости, Джинн, - тут же оправдываюсь я. – Прости. Это просто…. Привычка. -Я понимаю, - она шумно сглатывает, пытаясь взять себя в руки. – Я просто хотела дать тебе чай… -Спасибо, - я сую пистолет обратно в кобуру и тут же отбираю у девчонки горячую кружку. – Спасибо, Вирджиния. И еще раз прости.       Она расслабляется и усмехается. -Все окей, Лиам. Можно мне посидеть с тобой?       Киваю, и мы садимся на ступеньки. Сжимаю в руках кружку, грея замерзшие руки, и вдыхаю приятный аромат чая. Джин молча смотрит куда-то вдаль, думая о своем. -Пахнет замечательно, - пытаюсь начать разговор я. Раньше, черт возьми, мне было легче общаться с людьми. Особенно с друзьями. – Спасибо, Джинн. -Липа, - она пожимает плечами. – Мы с Никки насушили ее целый мешок. Никогда не думала, что буду пить воду с липой, и радоваться этому. -Никогда не думал, что буду сидеть на ступеньках этого университета и разглядывать его руины, - поддерживаю тему «никогда не думал» я. -Это тоже, - Пирс надпивает чай. – Знаешь, а я уже привыкла к этому. Я не привыкла к страху, войне, но привыкла к этим развалинам. Здесь уютнее, чем в городе. -Ты права, - я тоже делаю глоток. – Здесь ты словно прячешься от всего мира.       Затягивается пауза, мы тихо пьем чай, не зная, о чем еще поговорить. -Лиам, - решается Вирджиния Пирс, отставляя кружку. – Не грузи себя, не надо. -Я и не гружу. -Думаешь, я не знаю, о чем ты думаешь? – Джин закатывает глаза. – Хемсворт, ты даже не представляешь, насколько тонкие стены в этом университете. -Что? О чем ты, Вирджиния? – я включаю дурачка, пытаясь сделать вид, что не понимаю о чем Джинн, хотя мне становится немного стыдно. Ее комната через стенку с комнатой Никки. Думаю, мы разбудили ее. -Я о том, что ты считаешь ошибкой и сейчас винишь себя во всех смертных грехах. Не стоит, слышишь? -Джинн… -Только слепой мог не заметить, как ты смотришь на нее, и как она смотрит на тебя.       Особенно после возвращения. Вам было это необходимо, чтобы выплеснуть все то, что накопилось. -Джинн, с каких пор ты стала психотерапевтом? Я, кажется, не записывался на сеанс. -Не язви, Лиам. Просто разреши мне помочь разобраться тебе во всем. -Как ты можешь разобраться, если даже я не понимаю, что происходит. -Лиа, ты любишь ее – вот, что на самом деле происходит. И тебе не нужно винить себя за то, что чувствуешь к ней, ведь ты достоин счастья. -Люблю, не люблю.… Это не важно. -Не важно? – восклицает девчонка. – Как у тебя язык поворачивается, Лиам? -Я не тот, кто ей нужен, Джинн. -Ну, уж нет! Ты, идиотина, тот, - фыркает Джинн, – кто необходим ей, чтобы хвататься за жизнь! Ты, черт возьми, единственный, кто делает ее живой! Потеряв тебя – Никки просто двинется, сойдет с ума. Ты тот, кто не только оживляет ее эмоции, но и тот, кто в одно мгновение может убить ее. -Почему ты так думаешь? – я вскидываю вверх одну бровь, пялясь на девчонку, которая готова меня придушить. -Потому что я ее подруга. Может я не Алекса, и не Эрин, но я тоже знаю ее. Я жила с ней два года в одной комнате, черт возьми, и полтора года мы живем под одной крышей здесь.       Знаешь, у меня есть право утверждать, что я знаю ее, знаю, что она чувствует, потому что мы с ней через такое дерьмо прошли, что в родственники записываться можно! Я молчу, пока девчонка переводит дыхание. Ее взгляд обозлен, а руки чуть заметно трясутся, ведь Вирджиния и, правда, на взводе. Только сейчас я понимаю, что они с Никки и, правда, сблизились. При таких обстоятельствах очень тяжело не сблизиться. -О, нет, - восклицает девчонка, когда я отвожу в сторону взгляд. – Не делай такое лицо, Лиам Ли Хемсворт! Не надо этого…. Похуизма! Иначе и не назовешь! Не делай вид, что тебе параллельно! -Я просто не понимаю, - признаюсь я. – К чему твоя проповедь? Что ты хочешь мне втолковать? -Я просто хочу, чтобы ты наконец-то понял, что завтра может и не быть, Лиам. -Вот именно. -Ты меня не понимаешь, - вижу, как ее плечи опускаются, а уверенность в своих словах исчезает. – Я просто хочу сказать, что не важно, в чем ты винишь себя. Не важно, что ты делал, что происходило или почему ты так стремительно убегаешь от единственного светлого, что осталось у тебя. Любовь к ней спасает тебя от сумасшествия, верно? Так чего же ты…. Боже, Лиам. Не потеряй то, что имеешь сейчас. Второго шанса у вас больше не будет, так что просто сделай ее счастливой сейчас, пока это возможно. Лучше короткое счастье, чем не чувствовать его совсем. Я-то уж знаю. -Джинн, мне придется вернуться на фронт в скором времени, понимаешь? И если я сейчас не оттолкну ее, то все станет только хуже. Никки, ей будет слишком больно. -Я не ошиблась в диагнозе, - Вирджиния закатывает глаза. – Ты – самый настоящий идиот.       Какая нахрен разница, что будет завтра или через неделю? Главное чтобы сегодня было хорошо, Лиам! Жизнь одна, и все мы на грани! Кто знает, сколько нам осталось, а? Когда на нас кинут «ядерку»? Когда вновь город попытаются бомбардировать, захватывать? Нельзя упускать счастливые моменты, особенно в такой период. Они могут больше никогда не повториться.       Молчу, не зная, что сказать. Во мне борется темная сторона, которая согласна с Виржинией. Эта сторона жаждет провести каждую оставшуюся минуту «больничного» вместе с Никки, целуя ее, лаская кожу и просто заставляя ее смеяться. Светлая же сторона все еще борется с соблазном счастливых минут, крича, что я не должен так поступать. Я не должен усугублять ситуацию. Но…. Разве сегодня ночью мы итак не усугубили ее? -Я знаю, что ты сейчас размышляешь о моих словах, - Джинн пододвигается ближе, прижимаясь ко мне и склоняя на плечо голову. Видимо, замерз не только я, и даже чай не помог никому согреться. – И знаю, что ты примешь правильное решение, которое даст вам возможность наконец-то побыть вместе. То есть, вы всегда были вместе, но не достаточно близко. А сейчас все так, как и должно было быть. -Хочешь сказать, мы должны были встречаться? – немного удивленно спрашиваю я. -О, да! И, судя по рассказам Никки…. С класса восьмого, - Джинн хихикает. – Потом в одиннадцатом напиться на выпускном, забацать ребеночка. На первом курсе пожениться, и жить счастливой семейной жизнью. -Не говори глупостей, - я даже немного смущенно усмехаюсь, хотя понимаю, что действительно хотел бы, чтобы это было так. – Это просто случайность, мы не хотели, чтобы сегодня все так вышло… -Правда? – девчонка толкает меня плечом, усмехаясь. – Не хотел секса? Даже я бы сейчас не отказалась, черт возьми. Никому не помешает разрядка… -Это да.       Затягивается пауза, но напряжение уходит. Джинн понимает, что достучалась ко мне и ей становиться легче. Но, спустя минуты три молчания, она вновь прерывает тишину: -Лиам, просто скажи мне…. Чего ты на самом деле хочешь? -В каком смысле? -В смысле…. Чего ты хочешь для нее?       Я задумываюсь, пока Джинни молча ждет ответ. Вообще странно, что она может так долго молчать. Я не узнаю эту болтушку. -Я только хочу, чтобы она была счастлива. И мне плевать, что не со мной. Я действительно хочу, чтобы Никки была счастливой. -Тогда сделай ее счастливой! – тут же восклицает Вирджиния. – Ты ведь прекрасно знаешь, что можешь это! -Не могу, - я вздыхаю. – Я не тот, кто может. Я просто… -Ты просто дебил, - фыркает Джинн. – В твоих руках жизнь девушки, которую ты любишь, и ты можешь сделать ее счастливой! В чем проблема, Лиам? -Проблема в том, что здесь она никогда не будет счастливой, как и не будет в безопасности. -А разве у нас есть другой вариант? – почти что стонет подруга. – Войну развязали, и не знают, как закончить. Мы обречены на эти муки. Никто не сможет нас спасти, понимаешь? Рано или поздно, чертов бункер, в котором мы прячемся во время бомбардировок, не выдержит. У нас нет выбора – все мы ляжем тут костьми.       Я застываю, по позвоночнику пробегается холодок. Понимаю, что Джинн права, потому что война становится все беспощаднее. Фланги все чаще не выдерживают, штурмы набирают обороты, а их техника становится лучше нашей. Даже если мне удастся выжить, еще не значит, что выживет Никки.       И я должен что-то делать…. Я не могу допустить такой исход. Она не должна умереть, это не ее судьба. -Я должен вытащить ее отсюда, - чуть слышно шепчу я, осознавая, что в моем голосе слышится неподдельное безумие. – Я обещал.       Джинни молчит, и я понимаю почему – это кажется просто невозможным. Черт возьми, это действительно невозможно! Как я, простой солдатишка в этой бессмысленной войне могу что-то сделать? Как, черт возьми, я могу вывезти ее за границу этого кошмара? Как ее эвакуировать отсюда? Я должен помочь, мне нужно сделать невозможное - спасти ее, спасти Сэм, Вирджинию… Я должен, разве не в этом заключается смысл моего существования?       Резко поднимаюсь на ноги, поймав себя на немного безумной мысли. План сам приходит в голову, хотя в нем много недоработок, которые позже поможет мне исправить Эйдан.       Шанс, что все получится просто мизерный. Но больше ничего я не могу придумать. «Список смертников». Именно этот файл на флешке, раздобытый мною при наступательных действиях на штаб противника, должен мне помочь.       Я знаю одного из предателей, и я знаю, что он сделает все, чтобы его имя было вычеркнуто. И он мне должен, ведь я схватил за него пулю в плечо.       Это мой единственный шанс попытаться помочь Никки, и я воспользуюсь им. Безумство, но я готов на него пойти. И мне нужна помощь. -Что такое? – Джинн смотрит на меня снизу вверх, не понимая, что случилось. -Я все сделаю, - бормочу я, взъерошивая ее волосы и направляясь внутрь университета. –       Я попытаюсь вытащить ваши задницы отсюда.       Вирджиния смотрит мне в след, пока я несусь прочь. Забегаю в университет, прокрадываюсь в спальню Никки. Беру несколько листов пожелтевшей бумаги, хватаю в охапку пару ручек, надеясь, что хоть одна из них пишет.       Никки сладко спит, закутавшись в одеяло, и я на секунду застываю, рассматривая это зрелище. Понимаю, что ничто не изменит мои чувства к этому человеку, и желание спасти ее разгорается с новой силой. Я должен сделать это, у меня нет другого выбора.       Я должен взять над собой контроль, оставаться беспристрастным и упертым. Я возьму над собой контроль, потому что никто ее не спасет без моей помощи.       Сажусь за стол в потрепанной кухоньке, включаю свет и радуюсь его наличию. Если он горит – сегодня бомбардировок вблизи нет, и от этого легче дышать. Меньше людей превратиться в пепел, меньше будет стонать земля. Это повод для радости, хоть и улыбнуться нет сил.       Делаю самодельный конверт, лишь после этого собираю все мысли воедино и начинаю писать. Мне нужно многое сказать, нужно выложить на лист план, чтобы ничего не забыть. Ручка плавно оставляет на листке мои корявые карлючки, которые всегда так нравились Никки. Она часто завидовала моему почерку, хотя завидовать там особо нечему. Когда мое запястье уже начинает ныть, я понимаю, что сделал огромную работу. Написав письмо и выложив весь план на бумагу, я смог выдохнуть и откинуться на стул для того, чтобы все перечитать и подкорректировать не состыковки. Убеждаю себя, что все получится, запечатывая письмо. Все должно быть хорошо. Не может же все быть только плохо! Черная полоса должна нести в себе белые просветы, ведь именно из этого состоит жизнь.       Суну конверт в нагрудный карман и смотрю на часы. Полседьмого утра. Бессонная ночь, которая изменила ход судьбы. С этого дня все будет иначе.       Я сделаю так, чтобы все было иначе. Мой план состоит в том, чтобы спасти ее, вывезти подальше отсюда и подарить долгую жизнь, которой она заслуживает. И я готов смириться, что эта ее жизнь пройдет не рядом со мной. Иногда нужно отпустить человека для того, чтобы он смог просто жить. А мне важно только одно – знать, что она здорова и невредима. Важнее всего только ее жизнь. Лишь зная, что Никки жива – я буду спасть спокойно. И если придется, я смогу уйти с чистой совестью и без страха за нее. Если получу пулю – я буду знать, что ей ничего не угрожает, и это сделает мой последний вздох легким и безболезненным….