* * *
Вечер был самым тяжёлым временем суток, Ева не любила темноту, её пугали неоднозначные крики, которые время от времени раздавались за окном. Её тело болело, а глаза безостановочно слезились из-за переизбытка сна. Иногда ей казалось, что она не в силах поднять собственную руку, поход в ванную комнату превращался в героический поступок, а жужжание телефона перестало беспокоить её 48 часов назад. Взрывы салютов смешались с радостными возгласами, ворвались в её голову и пустили неприятные импульсы прямо в мозг. Она всматривалась в картинки, прикрепленные к фонарикам, в голове мелькали детские воспоминания, которые то и дело перебивались событиями недавней ночи.«Красивые пальцы. Губы на моей шее. Персиковый дым. Нежная кожа. Я люблю тебя, Лана…»
Девушка периодически проваливалась в сон, который, казалось, уже начал её уничтожать. Звуки вокруг становились одинаковыми и практически перестали беспокоить.«Я должна оставаться сильной. Должна найти в себе силы и встретиться. Должна обсудить произошедшее. Постараться всё исправить. Я должна всё исправить…»
Ева не услышала звук поворачивающегося в замочной скважине ключа, не услышала щелчок, издаваемый ручкой от двери. Мысли поглощали её, заглушая звуки. Пошатывающийся силуэт неуверенно направился к кровати, рассматривая всё вокруг. Полуприкрытые глаза Евы сфокусировались на яркой вырезке из её любимого журнала: она была не здесь, а там, в волшебных землях, где чувства людей никогда не предавались и не причиняли столько боли. – Ева? Грубый голос эхом врезался в полусон, доставая её своими вибрациями из гущи переплетающихся между собой воспоминаний. – Да… – Ева открыла глаза и попыталась смахнуть наворачивающиеся слезы. – Боже, что с тобой? Почему вокруг такой беспорядок, и… что ты черт возьми сделала со стенами? Ева узнала этот голос, узнала по ноткам осуждения и презрения, которые всегда давили на её самооценку. – Лия. Я хотела начать новую жизнь, но у меня не получилось. – Новая жизнь в твоей голове начинается с нелепых фотографий на стенах? – Лия сорвала ту, на которой маленькие ручки детей рисуют слово «счастье». – Черт побери, Ева, ты занимаешься какой-то ерундой, прибралась бы хоть, для приличия. Ева закрыла глаза и, глубоко вдохнув, выбралась из-под одеяла. Она нашла большую майку в куче вещей, в надежде прикрыть излишнюю худобу. – Господи, ты похожа на скелет! Что это, рёбра? Ты думаешь, что это привлекательно? – Лия схватила её за талию, грубо подтягивая к себе. – Видишь это? Это кожа. Кожа и кости, Ева. – её пальцы впились в кожу на ребрах. – Это отвратительно. – Мне больно, Лия. – Ева поморщилась. – Пожалуйста, отпусти меня. – Я полюбила тебя не такой. Когда ты превратилась с чёртов скелет? Ева вырвалась из её рук и отошла в сторону, она почувствовала запах крепкого алкоголя и травки. – Лия, тебе нужно поспать, ты пьяна. – Я пьяна? Что я слышу в твоем голоске? Осуждение? Ну конечно, Ева Нуар никогда не пьет и не курит, а ещё сидит дома в обнимку со своей гитаркой и не знает значение слова «жить». – Я не осуждаю тебя, лишь предлагаю выспаться и поговорить без эмоций. – Поговорить без эмоций? Не затыкай мне рот, Ева. Ты сломала мою жизнь, ты как яд, который проник в меня и медленно отравляет мои органы. Я хочу уйти, но не могу, потому что без меня ты сдохнешь в этой конуре. – Лия подошла к гитаре, стоящей в углу комнаты. – Что это? Твоя гитара? Да, то, без чего ты не оплатишь залог, который тебе огласил мой двоюродный брат. Хах, а без моего брата ты не сможешь снимать эту квартиру по низкой цене, ведь что-то подороже ты себе не позволишь, потому что ты –пустое место. – Лия, успокойся. – глаза Евы наполнились слезами. – Ты очень пьяна, давай я сделаю тебе крепкий чай. Лицо Лии пылало от гнева, а глаза были полны ненависти. Её руки тряслись, а дыхание стало тяжелым и сбитым. Она ухватилась руками за гитарный гриф и со всей силы ударила корпусом об стену: подставка отлетела к кровати, дека разлетелась в щепки, а струны стали похожи на оборванные нитки. – Лия, нет! – Ева подбежала к кровати и упала на колени. – Господи, пусть это будет сном… – слёзы падали на её одежду, оставляя на ней мокрые пятна. Ева взяла в руки осколки гитары: лучшие годы, проведенные за этими струнами, пролетали в её голове молчаливым диафильмом. – Зачем, Лия? Что ты хочешь доказать? Зачем ты сделала это? – Ева кричала, захлебываясь слезами. – Ты хочешь показать мне, какая ты сильная? Какая же ты сильная, Лия? Это самый слабый поступок, который ты могла совершить! – Слабый, говоришь? – она отбросила гитарный гриф и схватила её за волосы. – Слабый поступок? Я избавила тебя от этой чертовой игрушки, теперь мы займемся делом, а не твоей музыкальной ерундой. Ева обхватила её запястья, пытаясь убрать руки. – «Мы» больше не существует. Есть Ева и Лия. – Что? Ева отпустила её руки и, убрав слёзы с лица, уверенно посмотрела прямо ей в глаза. – Я люблю другого человека, Лия. Человека, который не винит меня во всем вокруг. Человека, который понимает меня и восхищается моими успехами. Человека, который поддерживает меня. – Кто она? – её руки усилили хват, подтягивая Еву ближе. – Ты спала с ней? – Да. – Ева закрыла глаза от боли. – Я спала с ней. И это был лучший секс в моей жизни, Лия.* * *
События вечера вспышками возникали в памяти Евы: удар лицом о кровать, острая боль в пояснице, ноющие боли в области живота, удары грифом по спине, разорванные фотографии и выброшенная в окно гирлянда, кровотечение из носа, оскорбления, унижения, удар по голове, разбитые губы и порванная одежда, сломанный телефон, холодный ветер, нож в руках, испуганная Лия…«Я знаю смысл слова «жить», только мой смысл никогда не сходился с твоим, Лия. Я давно должна была сказать это, но молчала, боялась, что ты разозлишься. Вот, ты разозлилась, а я больше не боюсь. Пошла ты, Лия. Пошла ты к чёрту и спасибо за те годы, когда мы были счастливы!»
Маленькая улыбка пробежала по её разбитым губам, она замоталась в плед и постаралась не концентрироваться на боли, растекающейся по всему телу. Высокий худощавый парень принес большую кружку с горячим кофе, его растерянный взгляд веселил Еву. – Спасибо, Оди. – Ева, кто это сделал? – он аккуратно вытер запекшуюся кровь. – Тебе не больно? – Нет, всё хорошо. – Ева провела языком по внутренней части губы, осознавая, что пить будет больно. – Это сделала моя девушка. Бывшая девушка. – Ты должна обратиться в полицию, посмотри, как много ссадин и синяков. – он положил руку на её плечо. – Я могу вызвать копов, только скажи. – Нет, не нужно. – Ева отхлебнула кофе и, поморщившись, заглянула в его глаза. – Я знаю, что не смогу здесь остаться. Можешь вызвать мне такси? – Ева, ты можешь остаться у меня. Я помогу обработать раны и… я позабочусь о тебе. – Спасибо, Оди. Спасибо за твою доброту. Но…я хочу побыть одна. Слишком много всего произошло сегодня, мне необходимо решить, что делать дальше. – Но у тебя совсем нет вещей, даже телефона нет! Куда ты поедешь? – В ближайший мотель. – Ева, это опасно. Останься со мной. – Прости меня, Оди. Я люблю человека, который не любит меня. Я убежала прочь из места, который считала домом. Я осталась без своей гитары. Без денег. Без документов. Всё, чего я сейчас хочу – одиночества. Прошу, вызови мне такси в ближайший мотель. – Как скажешь. – Оди опустил голову. – Ева, каким бы я не был мудаком во время работы… я имею в виду…ты всегда была права насчет меня. Я подлизываюсь к боссу и веду себя неправильно. Но…но это не значит, что я… что я плохо отношусь к тебе. Ты мне очень нравишься и… и если ты захочешь… я жду тебя и всегда помогу тебе. Ева поставила кружку на стол и подошла к Оди: она аккуратно обняла его и поцеловала в щеку. – Ты хороший парень, Оди, просто иногда немножечко мудак. Оди улыбнулся и, достав из кармана телефон, начал копаться в безграничном интернете в поисках подходящего места. Ева посмотрела вверх, на большое звездное небо, она вспомнила о проекторе, который не смогла заказать, вспомнила о любви, которой не успела насладиться, вспомнила о боли, которая вновь закрадывалась в её сердце.