Контактный детский сад

Вэй Ин ожидал проблем со стороны Цюнци, постоянно следил за ним, боясь повторения истории с приснопамятной ложкой. Её, кстати, беспрестанно извиняясь, вернул Сяо Синчэнь. Однако Сюэ Ян был тих и безмятежен, как весенний ветерок, пусть жутко и беззубо улыбался, но пакостей больше не делал. У Вэй Усяня третий глаз чесался, шкет явно что-то от него хотел, слишком уж послушный. — Вэй Усянь, — сверкая чистым и наивным взглядом, позвал Сюэ Ян, когда Вэй Усянь устроился в кресле, дабы почитать малышам книжку перед тихим часом, — а это правда, что ты раньше управлял мертвецами, и тебя даже приговорили к смертной казни через разрывание собственными слугами. Детишки, сваленные в кучу на надувном матрасе, затаили дыхание. Даже племянники ничего не знали о прошлом дяди и сейчас навострили уши. Только Лань Чжань остался невозмутим, он перелез из центра к стене, утыкаясь в неё лбом и засыпая. Вот уж кому хоть потоп! — Сюэ Ян, милый, тебе кто такое сказал? — ласково спросил Вэй Усянь, напряженно раздумывая. Проныра знал подозрительно много. Стоило ли начинать бояться, если даже уже беззубые сопляки осведомлены о прошлом Старейшины Илина. — Папа. — Э нет, дружочек, врешь, не возьмешь. Сяо Синчэнь в жизни бы таких ужасов не рассказал. Сюэ Ян замотал головой. — Другой папа. — Это как? — нет, Вэй Усянь в пещере не жил, и в принципе понимал — как. Сейчас в нем взыграл исследовательский интерес. Одно время ходили слухи о том, что дети в подобных семьях вырасти нормальными не могли. Конечно, это являлось полнейшим бредом, резьбу в голове Сюэ Яна явно сорвало что-то другое. — У меня два папы — папа Синчэнь, и папа Байкер-безработный-не-мог-кого-получше-найти-Синчэнь, — поделился Цюнци. — Это бабушка так говорит, да? — ухмыльнувшись, спросил Вэй Усянь и посмотрел на румяные мордочки Цзинь Лина и Цзян Чэна. — Откуда вы знаете? — во взгляде мальчишки с новой силой разгорелся восторг. — Вы еще и мысли читаете? Можете подслушивать разговоры в чужих домах через трупы мух? Вы только скажите, я еще больше на подоконник положу и никогда не стану выкидывать! Если бы Вэй Усяню сейчас было пятнадцать, он бы точно проверил, может ли использовать мертвых насекомых как своих шпионов, но ему через полгода должно было исполниться двадцать девять, так что идея энтузиазма не вызвала. Поэтому он просто продолжил разговор. — У Цзян Чэна и Цзинь Лина папу похоже зовут. — И ничего не похоже! — заверещал Цилинь. Вэй Усянь закатил глаза — ну кто бы сомневался. — Молчи, мелочь. Лучше вспомни, как бабушка Цзыюань кличет твоего папашу. Кажется — Павлин-расфуфыренный-хлебнешь-ты-с-ним-горя-Яньли. Цзинъи расхохотался, за ним захихикали и все остальные, даже Вэнь Цин тихо фыркнула. К веселью не присоединились только сладко сопящий Лань Чжань и дующиеся племянники. — Ладно. Тик-так, — Вэй Усянь хлопнул в ладоши, обрывая праздник жизни. Он где-то читал, что если дети слишком разойдутся, то потом не смогут уснуть. А ему этого не надо было, даже не известно, кто больше отдыхал в благословенные полтора часа — малыши или их воспитатель. — Закрываем глазки и засыпаем. — Но сказка? — напомнил Лань Юань, остальные закивали с щенячьими глазками. — Проболтали свою сказку, сороки. — Отвратительный воспитатель из тебя, дядя, — упрекнул его Цзян Чэн, заворачиваясь в плед гусеничкой, раскутав лежащего рядом Лань Чжаня. Небесный Дракон отреагировал мгновенно, дернув ткань на себя с такой силой, что Саньцзуу прокрутился два раза вокруг своей оси и завалился на тут же занывшего от боли в руке брата. — Да спите уже! — взмолился Вэй Усянь. Копошащиеся на матрасе дети напоминали ему дождевых червей в ладошках — слепо возились и тыкались друг в друга. — Засыпайте! Потихоньку, движение прекратилось, дыхание малышей выровнялось, и Вэй Усянь вздохнул спокойнее. Убрав книжку на полку, он покинул комнату, аккуратно прикрывая дверь. Он не заметил, но спину ему сверлил пристальный взгляд золотых глаз с вертикальными зрачками. На кухне Вэй Усянь грузно опустился за стол и уронил голову на вытянутые руки. Как же его выматывала воспитательская деятельность, а теперь еще и интерес Цюнци. Про «понедельничного» себя он вспоминать не любил, а уж распространяться — еще больше. Следовало подумать чем отвлечь неуемное любопытство Сюэ Яна. Скормить ему утку? Отказать, а может и вовсе сказать Сяо Синчэню не приводить сына. Взгляд рассеяно блуждал по кухонной утвари, пока мысли вяло циркулировали по уставшим мозгам. Не найдя ничего интересного, Вэй Усянь повернулся к окну. Внизу на детской площадке два ребенка жгли ведьму — девчонку из соседнего подъезда. Ведьма, опутанная бельевыми веревками с болтающимися прищепками, смеялась и гореть не хотела. Так и не добившись желаемого, дети грустно разошлись по домам. Вэй Усянь посмеялся, игра подала идею — мелкого болтуна можно купить. По лицу расползлась предвкушающая усмешка. Насвистывая, он отправился в свою комнату — помнится, была у него одна вещица… — Ты какой-то подозрительно довольный, — заворчал Цзян Чэн. Тихий час закончился, Вэй Усянь как раз все успел, и сейчас действительно светился, пока умывал своих подопечных. — Не всем же быть такими буками, А-Чэн! — он попробовал растянуть сжатые губки племянника в улыбку, но получил щипок в ляжку и отказался от затеи, переключив внимание на виновника торжества. — А-Ян, любишь подарки? Он позвал Цюнци, но обернулись все девять голов. Вэй Усянь прикусил изнутри щеку, вот об этом он не подумал. Сейчас восемь маленьких негодников решат, что Сюэ Ян — его любимчик, однако, отступать было поздно. Тем более, мальчишка уже стоял рядом и заглядывал в глаза, не забывая щерить рот в беззубом оскале, который по ошибке считался улыбкой: — Очень люблю! — Садитесь за стол, — наказал Вэй Усянь остальным детям, а потом заговорщицки подмигнул Сюэ Яну, утаскивая в свою спальню. Цюнци был первым ребенком, который оказался в его комнате, он тут же завертел головой, пытаясь увидеть коровьи черепа, черные свечи, оккультные знаки и различные склянки с красной жидкостью, происхождение которой не оставляет сомнений. К сожалению, ничего такого Вэй Усянь у себя в доме не держал. Да даже и не использовал! — Вот, это тебе, — он протянул мальчику синий блестящий пакет. — Спасибо, — с кислым видом поблагодарил Сюэ Ян, ощутимо разочарованный. — Не кисни, на радуге зависни, — Вэй Усянь щелкнул ребенка по вздернутому носику и сам потянулся открыть подарок. — Договоримся, эта штука будет твоей, а ты будешь держать свой миленький длинный язычок за зубами, и больше никаких вопросов о мертвецах, идет? В руку Сюэ Яну легла куколка. Маленькая куколка-вуду — черные крестики-глаза, рот неровными стежками, маленькие точки-указатели для иголочек по матерчатому телу. — Вау. Конечно, буду молчать хоть всю жизнь! — выдохнул Цюнци, принимая её как самую величайшую драгоценность. — Настоящая? — Самая что ни на есть, — заверил Вэй Усянь, давно научившись врать и не краснеть. — Только одноразовая. — Понял, понял! Спасибо! — Сюэ Ян неловко дернулся вперед, обнимая Вэй Усяня за талию. — Вы теперь на втором месте моего списка любимых людей, сразу после папы Синчэня! Вэй Усянь неловко рассмеялся: — Всё, пошли кушать. Остальные уже заждались. Цюнци резво выскочил за дверь, и, когда Вэй Усянь вошел в кухню, уже сидел с важным видом, окруженный Цилинем, Саньцзуу и Змейкой Сюань У. Другие дети сидели на своих местах, но так же заинтересованно посматривали на раздувающегося от гордости Сюэ Яна. — Что он тебе дал? — вопрошал Цзинь Лин, рядом молчаливой поддержкой наседал Цзян Чэн. — Не скажу, — издеваясь, протянул Сюэ Ян. — Вы слишком маленькие и глупые для таких игр. — Тогда покажи мне! Я старше тебя на два дня, — завопил Цзинъи, стараясь отвоевать пакет у друга. Вэй Усяню пришлось вмешаться, оттаскивая ретивого Ланя. — Садимся кушать, — распорядился он, расставляя перед притихшими детьми сок и маковые булочки. — Это неправильно, — вдруг подал голос Лань Чжань. Вэй Усянь обжегся о его золотой взгляд. — Чего это? Мелкая сопля еще будет учить меня, что правильно, а что нет? — как взрослый мужчина, Вэй Усянь легко принимал критику, но не от Небесного Дракона же, что еще пешком под стол ходит! — Неправильно оскорблять своих воспитанников, — нисколько не растерялся Лань Чжань, продолжая буравить дырку в Вэй Усяне. — И если хочешь дарить подарки, то надо сразу всем. С ним, судя по всему, были все остальные согласны. Кроме, конечно, Сюэ Яна. Он прицельно стрельнул из трубочки остатками сока в сторону разговорившегося Лань Чжаня, и похвастался: — Просто я лучше всех. Вэй Усянь невозмутимо бросил перед Цюнци тряпку и отобрал недоеденную булку, запихивая себе в рот. — Убери за собой, лучший. — Без проблем, мой любимый воспитатель! Улыбка Сюэ Яна была подобна солнцу среди туч. Восьми хмурых туч. Вэй Усянь потер лоб и страдальчески вздохнул, кажется, ему нужно придумывать подарки на завтра. =Дополнительный ВанСянь-контент. Часть 1= Вэй Усяню уже было семьдесят, он любил смотреть бокс, новости, выкрутив звук на 100%, и гулять в парке. Сейчас, в двухчасовой перерыв между дневными выпусками, он спустился во двор — погреть свои старые косточки на солнышке. Кряхтя, усадил тощую задницу на холодную скамейку и подслеповато залип на надписи на асфальте. Без очков было не прочесть, но все равно интересно. Постепенно накатывала сонливость, поспать Вэй Усянь вообще любил — спал ночью, днем и вечером, вот и сейчас, опираясь на трость, начал клевать носом. Да так и повалился вперед, потеряв равновесие. В замутненном пожилом разуме мелькнула неожиданно яркая мысль «Ну всё, приплыли. А выключил ли я утюг? Надеюсь, внуки не передерутся за квартиру.» Внуков, кстати, у него не было, так что мысль все же являлась не такой уж и ясной. Неожиданно сильная рука перехватила легкое тело Вэй Усяня в считанных сантиметрах от земли, не позволяя разбиться насмерть. — Спасибо, — прошепелявил спасенный и улыбнулся как много лет назад. Жаль только, что зубов во рту осталось два с половиной, и улыбка не вызывала прежней реакции. Хотя, Вэй Усяню было все равно, он ведь ничего не видел. — А теперь, отпустите меня. — Вэй Ин, — произнес человек, прижимая к себе еще крепче. Голос его был рокочуще-низкий, не лишенный нежности, но абсолютно точно — незнакомый. Вэй Усянь в ответ затрепыхался только сильнее, от чего закололо сердце, а перед глазами поплыли черные мушки. — Вэй Ин. — Да я это, я! — захрипел Вэй Усянь, чувствуя, как поднимается давление. — Ты не узнаешь меня? — грустно спросил человек. «Было бы что узнавать», — мрачно подумал Вэй Усянь, тщетно напрягая зрение, но все равно видя лишь белое пятно. И мушек. Сверху раздался расстроенный вздох. — Я пришел слишком поздно. — Да нет, в самый раз, — не согласился Вэй Усянь, благодарный за спасение своей жизни. Может, ему и не долго осталось, но он бы предпочел умереть во сне в своей кровати, а не на детской площадке носом в песок. Это, как минимум, не эстетично. Собеседника такой ответ, кажется, обрадовал. По крайней мере, Вэй Усяня перестали стискивать до хруста в суставах, пораженных ревматизмом. — Тогда ты пойдешь со мной? — Да ты хоть кто? И пойду я только домой! Выпутавшись, Вэй Усянь, прихрамывая, поплелся в сторону темного провала своего подъезда. Белое пятно опять выросло перед ним, сбивая с цели. — Не пойдешь по-хорошему, пойдешь по-плохому, — с этими словами Вэй Усяня грубо обхватили за талию и подняли над землей. — Ведь ты — мой муж, моя супружеская пара, предначертанная Небом. Вэй Усянь побарахтал в воздухе ногами, и его сердце остановилось. Никакой эстетики.