Контактный детский сад

К концу второй недели, как в квартире Вэй Усяня образовался своеобразный контактный детский сад, он мог с гордостью заявить — укрощение малышни прошло успешно. Кого-то он купил (Сюэ Ян); кому-то угрожал дядюшкой (Лань Цзинъи); кто-то (дорогие племянники) прошли дома промывку мозгов и стали как шелковые. Настроение Вэнь Цин, как оказалось, целиком зависело от благополучия младшего брата, Вэй Усяню только и оставалось, что держать Вэнь Нина в комфорте и радости — то есть на закорках. Или ладно. Кое-где он потерпел поражение. Лань Чжань оказался той еще энигмой, тайной за семью печатями и головоломкой. Вэй Усянь иногда мечтал отвести мальчика в укромный уголок и заставить перевоплотиться в истинную форму, почему-то возникало у него подозрение, что вместо маленького величественного Небесного Дракона он увидит твердолобого барана или упрямого осла. Лань Чжань все никак не оставлял попыток разрушить квартиру своего воспитателя, а если не выходило — то просто добавить головной боли своими проделками. Уже даже Лань Хуань перестал помогать братишке и целиком встал на сторону Вэй Усяня. Однако Лань Чжань уговорами не впечатлился и подрывную деятельность не прекратил. Из-за него Вэй Усяню пришлось увезти весь алкоголь Не Минцзюэ — у мальчишки обнаружился просто потрясающий нюх на подобного вида продукцию. Вэй Усянь, конечно, был бесконечно благодарен за то, что Лань Чжань отыскал те схроны, о которых и сам хозяин уже давно не помнил, но зачем было выливать Шардоне 2007 года в унитаз?! И дело вовсе не в цене, или в том, что Вэй Усянь конченный алкоголик (вовсе нет), а в памяти. Эта бутылка являлась единственным доказательством посещения Вэй Усянем Франции когда-то. Вообще, это был семидневный тур по виноградникам, но ни он, ни Цзинь Цзысюань, мальчишник которого они отмечали, ничего не запомнили. И вот лелеяли эту бутылку как дорогое общее дитя, ну, пока у Цзысюаня не вылупились совместные детки с Яньли. Вэй Усянь тогда мрачно пошутил, что остался матерью-одиночкой, потребовал алименты, а дома как ни в чем не бывало закинул вино в темный угол — как говорится, с глаз долой — из сердца вон. Но только Вэй Усяню можно было так безобразно обращаться с памятными вещами своей жизни, а Лань Чжань почти получил по сиделке и провел всю прогулку на скамейке (хотя, кажется, не расстроился). Когда алкогольный конфликт сошел на нет за отсутствием вводных данных, Лань Чжань нашел для себя новое развлечение… Избавление квартиры от ненужных, по его мнению, вещей. К сожалению, Вэй Усянь, при всей своей бесстыдности, не мог набраться храбрости и ткнуть достопочтенного Лань Цижэня носом в ту массу для папье-маше, в которую превратились его Плейбои, и пожаловаться. Приходилось терпеть. Терпеть гадостное соевое молоко вместо четырехпроцентного коровьего, терпеть замену пластинок Rolling Stones, Kiss и AC/DC на Баха, Глинку и Яначека, терпеть… Ох, много чего! Вэй Усянь, если честно, сам не понимал, почему позволяет мелкому творить такое со своей жизнью. Наверное потому, что когда Лань Чжань вел себя прилично, то являл собой образ самого лучшего ребенка во Вселенной. Это вводило в заблуждение и усыпляло бдительность. Но рано или поздно этому двойственному состоянию должен был прийти конец. Чаша весов обязана склониться на одну из сторон и замереть там. Это случилось в пятницу семнадцатого июля. Часы показывали шестнадцать часов тридцать три минуты, точное значение секунд не сохранилось. Дети, еще не до конца отошедшие от дневного сна и напоенные теплым молоком с кексами, лениво расползлись по гостиной, занимаясь своими детскими делами. Вэй Усянь лежал на диване, ощущая спиной под покрывалом пару деталек лего, и одним глазом поглядывал за воспитанниками, а вторым искал в телефоне на сайте фриланса работу. Как-то так вышло, что прибыли его текущая деятельность не приносила, зато приехали вагон и маленькая тележка с расходами. В детсадах принято собирать мзду в конце месяца, но у него деньги без вливаний со стороны кончались сейчас. Решение обнаглеть и стребовать с родителей финансовую помощь сейчас голову Вэй Усяня обошло стороной, что и привело его к нынешнему унылому для каждого взрослого времяпрепровождению. После завершения своей некромантской карьеры Вэй Усянь мог быть не то чтобы много кем: ну заклинателем змей; при должной сноровке смог бы выманить из дома крыс и утопить их в море; или играть зловещую музыку на флейте в Комнате Страха. Детей мог воровать. Но за такое и по шапке можно было получить от Питера Пена. В общем, куда не кинь — всюду клин. Вэй Усянь тяжело вздохнул и собрался уже тапнуть для перехода на следующую страницу, как по спине пробежало стадо мурашек, добежало до копчика и понеслось обратно к затылку, оставшись там ноющей болью. Он смахнул их на диван и медленно обернулся к двери. Мысленно застонал — Лань Чжань, его личный пятый всадник Апокалипсиса, сжимал в кулачке блестящую черную флейту с кисточкой на конце. Чэньцин распространяла вокруг недовольные эманации, большая часть которых была направлена на нерадивого хозяина, не притрагивавшегося к ней уже много… лет. — Ей нельзя здесь быть! — сходу оповестил Лань Чжань, поднимая флейту высоко над головой. По черному корпусу пошли алые нити сдерживаемого гнева. Вэй Усянь посчитал это мнение довольно здравым, Чэньцин следовало оставаться там, где она была, где бы она ни была (Вэй Усянь не знал). Вот только Небесный Дракон её откопал в каком-то пыльном углу и притащил на всеобщее обозрение. У Сюэ Яна чуть слюна не капала при взгляде на Чэньцин. Он отбросил в сторону свои раскраски и рванул к Лань Чжаню, намереваясь заполучить трофей себе. Вэй Усянь перехватил добытчика поперек туловища, а потом отобрал флейту у второго несносного мальчишки. — Так. Кто разрешал её трогать? — Нельзя! — непреклонно заявил Лань Чжань, видно подразумевая, что нельзя держать такое опасное оружие дома, и упрямо вскинул светлые глаза с вертикальными змеиными зрачками. — Чэньцин! Чэньцин. Чэньцин! — пел подмышкой Цюнци, стремясь дотянуться до алой кисточки, та, словно кошачий хвост, ускользала от жадных пальцев, дразня. — Сюэ Ян отгадал, это — призрачная флейта Чэньцин. Но я не понимаю, почему это ты против неё, Лань Чжань? — Вэй Усянь щелкнул флейту по корпусу, как бы говоря «не шали» — Обычный музыкальный инструмент, вы же все сами в клане играете на них, что за неуважение к моей Чэньцин? — Дядя говорит, она разрушает тело и душу! — Небесный Дракон обернулся на братьев, белой стеной собравшихся за его спиной, те с готовностью закивали. — Ты умрешь, если будешь на ней играть. Спустив с рук извивающегося Сюэ Яна, Вэй Усянь устало прикрыл глаза ладонью и досчитал до трех. — Она обычная, — ложь, конечно. Чэньцин, обидевшись на то, что её назвали обычной, кольнула пальцы огнем, Вэй Усянь в ответ ковырнул ногтем. — Вот, хочешь я сыграю тебе мелодию из твоего любимого мультика? Обещаю, ни один из мертвецов в это время не восстанет. — Я! Я хочу сыграть! — заныл Сюэ Ян, подпрыгивая на месте. — Да, или он, — согласился Вэй Усянь и хотел уже отдать флейту Цюнци, как голос Лань Чжаня остановил его. — Я буду. — Не боишься, что твоя душа пострадает? — усмехнулся Вэй Усянь, не спеша расставаться с Чэньцин. — Вэй Усянь, мой брат — Небесный Дракон, на них не действуют силы Тьмы, — вежливо поведал Лань Сичэнь. Вот теперь пришел черед Вэй Усяня обижаться — и ничего не силы Тьмы! Просто энергия и немножко желания. Чэньцин успокаивающей лаской согрела ладонь: «Они просто нас не понимают». Вэй Усянь благодарно сжал руку сильнее и передал флейту серьезному ребенку. Лань Чжань тщательно протер инструмент рукавом и заиграл. Приятная мелодия приманила детей ближе. Даже Вэй Усянь шокировано приоткрыл рот и подался вперед. В щуплом тельце Небесного Дракона таилась уйма талантов! — Вэй Ин… — маленькая ручка Вэнь Нина робко подергала Вэй Усяня за краешек футболки. — Я тоже хочу поиграть… Пожалуйста. Вэй Усянь потрепал аленькую от смущения щечку подопечного и благосклонно кивнул. Пусть каждый малыш развлечется с флейтой, это уж точно убедит Лань Чжаня в ее полной безопасности. Правда, Вэй Усянь немного опасался, что Чэньцин может воспротивиться подобному обращению, но у той, кажется, проснулся материнский инстинкт. Она терпеливо сносила слюнявые губы и чересчур сильно сжимающие пальцы, и незаметно поправляла слишком фальшивые ноты. Потому что, начистоту, никто, кроме двух старших Ланей, на инструменте играть не умел, и просто дули, как в горн, хаотично зажимая отверстия. Но, благодаря стараниям неожиданно доброй Чэньцин, слух сохранился у всех в полном объеме. Когда очередь дошла до Сюэ Яна, Вэй Усянь совсем успокоился, продолжал на автомате отслеживать темную энергию, но не очень старательно, скорее по привычке. И чуть было не пропустил мышиный скелет, нагло выскочивший из-под комода. Сюэ Ян продолжал насвистывать что-то невообразимо прекрасное, по своим меркам, и ничего не замечал. Лань Чжань, слава Небесам, тоже. Вэй Усянь сделал максимально плавный шаг в сторону и наступил на мышь. Трупик хрустнул и мстительно уколол стопу реберной костью. — Сюэ Ян, прекращай, — попросил Вэй Усянь, чувствуя, как переломанные косточки до сих пор шевелятся. Мальчишка кивнул и перестал выводить рулады. Нда, недооценил Вэй Усянь воспитанника… Такой потенциал пропадает. Мышь с окончанием мелодии затихла. Вэй Усянь замел ногой бренные останки обратно под комод и выдохнул. — Ну, Лань Чжань, теперь веришь? Это просто флейта, дело не в ней, а в человеке… существе, управляющем ей. Лань Чжань неохотно кивнул, подошел к Вэй Усяню и совершенно внезапно обнял. — Лань Чжань просит прощения у воспитателя Вэй Усяня и обещает, что больше никогда в нем не усомнится. И, как ни в чем не бывало, отправился рисовать с Лань Юанем пальцами кроликов на стене балкона, оставив Вэй Усяня усваивать такое странное признание. =Дополнительный ВанСянь-контент. Часть 2= Вэй Усянь проснулся, открыл глаза и рванул к зеркалу. Все было как обычно, на него смотрел красивый молодой мужчина с полным набором волос, глаз — открыл рот — и зубов. Сердце тоже, пусть и заполошно, билось в груди, на которой не было ни одной морщинки. — Вэй Ин. Дверь в комнату открылась, и на пороге предстал прекрасный муж Вэй Усяня, уже одетый в белый официальный костюм. Заметив, что Вэй Усянь сидит перед зеркалом на полу со слегка диким взглядом, Лань Ванцзи обеспокоенно приблизился. — Лань Чжань, — Вэй Усянь вскинул глаза и потянул ручки к своему любимому Небесному Дракону, — у меня сегодня семидесятый день рождения, а такой страшный сон приснился! Лань Ванцзи пригладил чужие встрепанные волосы, чтоб не лезли в рот. — Мм? — Да! Представляешь, я был старый и дряхлый. Да из меня песок сыпался! И вдруг к моим немощным костям прицепился какой-то амбал и давай повторять: «Вэй Ин, Вэй Ин, ты — моя супружеская пара, Небеса предначертали нам быть вместе». Тьфу! Вэй Усянь так распалился, что даже ударил Лань Ванцзи в плечо. — А знаешь, что было потом? Этот наглый мужик подхватил меня на руки и я умер! Пока Вэй Усянь говорил, Лань Ванцзи, и без того обладающий белой кожей, посерел. Он тяжело сглотнул и резко привлек все еще возмущающегося Вэй Усяня к себе, прижимая к груди. — Лань Чжань? — запаниковал тот. Он, конечно, любил обниматься с мужем, но сейчас стальная хватка почти расплющила его. — Ты чего? Это просто сон же! — Не сон, — прохрипел Лань Ванцзи. — Это параллельная реальность, в которой я слишком долго сомневался и не успел. Превозмогая боль в трещащих ребрах, Вэй Усянь улыбнулся и погладил своего Дракончика по спине. — Как хорошо, что в нашей реальности мы вместе, и я молодой и здоровый! Думаю, ты бы испугался моей беззубой улыбки. Лань Ванцзи постепенно расслаблялся под ласковыми прикосновениями и, услышав последние слова Вэй Усяня, помотал головой: — Вэй Ин — это Вэй Ин. Мой муж, предначертанный Небом.