Контактный детский сад

Чертыхаясь и раздраженно шипя, Вэй Усянь с грациозностью лани перепрыгивал препятствия в виде разбросанных игрушек. Дверной звонок надрывался, оглашая квартиру своей истерикой. А ведь Вэй Усянь только уложил неугомонышей спать, и они даже, вроде как, уснули! Однако нежданный негаданный пришелец сейчас с восхищающим упорством рушил все, что Вэй Усянь и Редьярд Киплинг строили полчаса. — Ну, кто? — шепотом рявкнул Вэй Усянь. — Открывай, — приказал ему грубый голос, — иначе дверь выбью. Вэй Усянь тут же позабыл о недавней злости и расплылся в улыбке, защелкал замками и цепочками, торопясь впустить дорогих гостей. За порогом, переминаясь с ноги на ногу, стоял высокий широкоплечий мужчина, и мальчик лет трех на его руках, несмотря на пуховичок и пушистую шапку-ушанку, казался совсем крохотным. — Дядя Сянь! — взвизгнул малыш и рванул к Вэй Усяню, но, так как был привязан к старшему брату шарфом, только закашлялся, передавленный. — Привет, лисенок, — еще радостнее разулыбался Вэй Усянь, пропуская гостей в квартиру. — А мне? — пробасил мужчина, отвязывая ребенка и передавая его Вэй Усяню. — Поможешь ему? Ты же теперь у нас опытная элитная нянька, и ребенка доверить не страшно. — Замолчи, и никаких тебе приветов, братец Минцзюэ. Сколько раз тебя просил — сообщай о своих визитах. Мои детеныши сейчас, между прочим, на тихом часу, и если ты хоть одного разбудил… Вэй Усянь говорил это, проворно выпутывая малыша Хуайсана из одежек. Мальчишка родился хули-цзин и был тоненький, худенький, и уже в таком нежном возрасте очаровывающе симпатичный. Вэй Усянь налюбоваться не мог на легкую улыбку и смущенно опущенные к полу сияющие глазки. А бархатные ушки и пушистый хвостик - ребенок еще пока не научился прятать звериные придатки - придавали особого шарма. — Это все шкодник захотел. Увидел твой дом и прицепился-разнылся: «Дядя Сянь, Хуайсан хочет к дяде Сяню в гости», — передразнил Не Минцзюэ брата. — А, мелкий говнюк? Хуайсан на миг поднял взгляд — вовсе не робкий и детский, а полный острого осознания, у Вэй Усяня даже холодок по спине пробежался, — и нежно пролепетал: — Старший братец — говнюк. Вэй Усянь расхохотался над растерянным видом друга. Нет, пузатая мелочь не такая уж и мелочь! Он подхватил снова наивно моргающего Лиса на бедро, а Минцзюэ толкнул в сторону кухни, отчитывая на ходу: — Ты разве не знал, что при детях нельзя выражаться? Они же как губки — все моментально впитывают и повторяют. — О, ну конечно, ты же у нас великий воспитатель-дрессировщик, куда же мне — простому смертному, — заворчал Не Минцзюэ и обязательно бы ткнул Вэй Усяня в бок своим могучим кулаком, если бы не висящий на том братишка. На кухне Хуайсан наотрез отказался слезать с рук «дяди Сяня», и заботу о чае пришлось взять на себя Не Минцзюэ. Пока он гремел посудой, вполголоса ругаясь, что в окружающем хламовнике ничего найти невозможно, Вэй Усянь играл с милым Лисом: они и кашу поварили, и птичек покормили, в ладушки поиграли, и даже полетели — на головушку сели. Игры эти Хуайсан, очевидно, уже перерос, но все равно задорно смеялся, наполняя сердце Вэй Усяня теплым счастьем. — Какой все-таки прелестный у тебя братишка, — поделился он и пододвинул тарелочку с кремовыми корзиночками поближе к лисенку, чтобы тому не пришлось тянуться, Хуайсан благодарно сложил пухленькими пальчиками сердечко, тем самым сразив Вэй Усяня наповал. — Может и прелестный, — хмуро ответил Минцзюэ, — да только лисьей вертлявкой ведь вырастет, на кого я свое охранное агентство оставлю? Вэй Усянь подметил, как на эти слова Хуайсан поджал губки, но через миг уже безмятежно жевал пирожное. — Так ведь мышцы-то не главное, — решил поддержать мальчика Вэй Усянь. — Знаешь, как говорят: «Вырос с елку, а ума с шишку», вот про Хуайсана так точно никто не осмелится сказать. Да, мой маленький милый лисенок? — Спасибо, дядя Сянь, — смущенно пробормотал Хуайсан и вытер кремовые пальцы о скатерть. Вэй Усянь вздохнул, ребенка ждало великое будущее, но сейчас он все еще был обычным трехлеткой — немного неряшливым и себе на уме. — А твои как? — поинтересовался Минцзюэ. — Не сложно с таким выводком? — Да неплохо, — Вэй Усянь почесал бровь. — Сначала не ужились, конечно, а теперь лучшие друзья. Если хочешь, можешь А-Сана приводить поиграть. Не успел Минцзюэ ответить, как Хуайсан отрицательно замотал головой. — Они не будут меня любить. — Да как же не будут, — заворковал Вэй Усянь и чмокнул насупленного мальчика в носик-пуговку, — ты вон какой миленький, умненький, с какой стороны не взгляни ладненький! Хуайсан громко фыркнул и отчего-то посмотрел на Вэй Усяня как на полного придурка. Но Вэй Усянь простил, еще раз погладил ребенка меж мягких рыжих лисьих ушек и бросил взгляд на часы. Стрелка показывала половину пятого вечера. — Я забыл разбудить своих дитяток, — упавшим голосом сообщил он. Безучастный к чужой беде Минцзюэ сюрпнул чаем и хрустнул вафлей. — Мы сами разбудились, глупый дядя, — сонный и встрепанный Цзян Чэн возник в дверном проеме и повел носом, глазами безошибочно остановившись на Хуайсане, вольготно развалившемся на коленях Вэй Усяня. — Ребят, — напряженным голосом позвал он, сонливости как не бывало, — идите сюда, тут… что-то. — Что? — Сюэ Ян, недавно умытый, но не вытерший лицо, сунулся на зов, да так и замер. Вэй Усянь не знал, плакать ему или смеяться: его воспитанники по одному подходили на кухню и тут же застывали, увидев Хуайсана. Только Лань Хуань осторожно обогнул эту живую скульптуру и подошел к Лису. — Привет, — улыбнулся Байху и протянул руку, — меня зовут Лань Хуань, ты будешь ходить в детский сад с нами? Хуайсан вопросительно посмотрел сначала на брата, потом на Вэй Усяня, дождался одобрительного кивка и неловко пожал протянутую ладонь. — Можешь звать меня А-Сан. Лань Хуань довольно зажмурился. Как бы Вэй Усянь не радовался за лисенка, ему все еще нужно было заботиться о своих оболтусах. Сгрузив ребенка старшему брату, он проинспектировал чистоту рук и лица у каждого подопечного, усадил полдничать йогуртом и круассанами, сам сходил убрал спальное место. В общем, выполнил все свои воспитательские обязанности, а потому после рассудил, что может позволить себе пообщаться со старым другом с глазу на глаз, без внимания мелкоты. — Ладно, время вечерних игр, — Вэй Усянь похлопал в ладоши, привлекая внимание. — У вас сегодня ответственная миссия — развлечь нашего дорогого маленького гостя! Лань Чжань молча встал и вышел из кухни. Вэй Усянь проводил его недоуменным взглядом и обернулся к остальным, и тоже энтузиазма не заметил. Разве что Лань Хуань несмело улыбнулся прячущему глаза лисенку. — А что мне… нам за это будет? — деловито спросил Сюэ Ян. — Тебе будет возможность познакомиться с лучшим малышом на планете Земля, сопляк! — рассерженно заревел Не Минцзюэ, уязвленный тем, что стайка детишек не принимает его брата. Нижняя губа Сюэ Яна задрожала, глазки наполнились влагой, Вэй Усянь забеспокоился, всунул в начавший открываться для рыданий рот пироженку и прижал Цюнци к себе. — Еще раз оскорбишь моих солнышек и перестанешь быть моим другом, — предупредил он. — Они же еще маленькие, не понимают, что обижают его. Послушайте, — Вэй Усянь притянул в объятия еще и Цзинь Лина с Вэнь Нином, — вы же любите своего воспитателя? — дети вразнобой, но единодушно закивали. — Тогда развлеките Хуайсана, я буду очень-очень рад! — Ну ладно, — Цзян Чэн цокнул языком и сдернул лисенка со стула, — пошли поиграем в тюрьму. Сюэ Ян, уже позабыв о том, что недавно хотел рыдать и плакать, пристроился с другого боку. — Или в жертвоприношение. Хуайсан беспомощно оглянулся на Вэй Усяня, но обзор загородил Лань Хуань, мирно предложив: — Давайте сначала в тюрьму, а потом, если не раскается, то в жертвоприношение. — Ты уверен, что с моим братом все будет хорошо? — с подозрением спросил Не Минцзюэ, когда шумная детская компания скрылась в соседней комнате. Вэй Усянь легкомысленно махнул рукой. — Да они всегда так играют, то пол — это лава, то обматываются подушками и устраивают соревнования по сумо. — Как мы в детстве? — Да, — протянул Вэй Усянь, — как мы в детстве. Ты извини, что выпить не предлагаю, я на работе, да и держат меня в ежовых рукавицах. Глаза Минцзюэ загорелись жаждой сплетен о личной жизни лучшего друга. — Ты что же, девушку себе нашел? Вэй Усянь облизнул губы, сделал два глотка воды, дабы горло не пересохло в процессе, и пустился в жалостливо-слезные рассказы о домашнем насилии, что учинил над ним Лань Чжань. Захлебываясь, поведал о чудесном вине, которое нашло упокоение в городской канализации, с гордостью продемонстрировал спасенный коньяк, а потом собирался перейти к той части, где приручил Небесного Дракона, как за стенкой один за другим раздались воинственные крики, что-то мягко стукнулось об пол, и Минцзюэ стало не до баек. Он вскочил со своего места, ткнул не менее ошарашенного Вэй Усяня в грудь и прошипел: — Если с моим братом хоть что-то произошло… Не окончив, Минцзюэ рванул в комнату, Вэй Усянь сглотнул холодный липкий страх и поспешил за ним. В гостиной все разве что не летало. Хотя Вэнь Цин пыталась, ожесточенно взмахивая маленькими крылышками, разбрасывающими вокруг огненные искры, Вэнь Нин, упрятанный сестрой за спину, раздраженно рычал. Сюэ Ян извивался в хватке Цзинь Лина и Цзян Чэна, его целью, очевидно, был Цзинъи, сосредоточенно потрошащий куклу-вуду Цюнци, сидящий рядом с братом Лань Чжань невозмутимо оттяпал детскими безопасными ножницами кукле голову, и Сюэ Ян взвыл раненым зверем. В гостиной царил дурдом. Но Хуайсан был в порядке. Его все-таки посадили в тюрьму из подушек, и ребенок благополучно там и уснул, охраняемый бдительным Лань Хуанем. Вэй Усянь позволил себе на секундочку прикрыть глаза, помассировал точку меж бровей, а потом пошел разбираться с мелкими бузотерами. Кипящий от негодования Минцзюэ получил зевающего Хуайсана на руки и был отправлен восвояси, на Вэнь Цин Вэй Усянь попрыскал холодной водой, а Вэнь Нину сунул пачку сахарного бамбука. Трем пакостным мелколаням он вручил веники и совки — убирать опилочно-пуховые кукольные внутренности, Сюэ Яну пришлось пообещать возместить ущерб (паршивец выторговал восемь кукол, и Вэй Усянь смутно догадывался, зачем они Цюнци), племянники отделались легким выговором и звонком матери. — Один ты у меня хороший, — вздохнул Вэй Усянь, погладив Лань Хуаня по голове. — Спокойный, умный, тихий. Ну просто золото. Лань Хуань улыбнулся, забрался Вэй Усяню на колени и довольно замурчал.