***
Заселившись в корпус для приглашённых учащихся, Вэй Ин решил, что был не прав. Провести лето в лагере казалось не такой уж плохой идеей. За пару часов юноша успел облазить почти всю территорию, перезнакомиться с доброй половиной ребят и отыскать лазейки в заграждении, через которые можно было при желании смыться в ближайшую деревню (согласно подсчётам, она была в получасе ходьбы) за едой и алкоголем. Познакомившись с соседом по комнате — Не Хуайсаном — Вэй Усянь окончательно изменил своё мнение о летней ссылке. Этот юноша приходился младшим братом главе Минобороны Не Минцзюэ, но едва ли кто-то, глядя на этого тихонького паренька, мог бы подумать о его родстве с молодым, но перспективным воякой. Сам Вэй Ин поначалу принял Не Хуайсана за одного из учеников академии Гусу, и не зря: сосед обладал всеми задатками дипломата — смог найти общий язык с недружелюбным Цзян Чэном, кроме того, любил литературу и изобразительное искусство. Но больше всего Вэй Усяня в Не-сюне (они перешли на дружеские прозвища в первые пять минут) понравилась изворотливость ума: он был туп как пробка, но, при содействии третьего лица, мог найти решение в самой безвыходной ситуации. Кроме того, Не Хуайсан обладал незаурядными манипуляторскими способностями и умением действовать втихомолку. Последнее, вкупе с изощренными фантазиями, особенно располагали к себе. Вэй Ин не сомневался, что с Не-сюном и Цзян Чэном (если тот, конечно, не будет строить из себя умника) он точно не заскучает. Вэй Усянь быстро нашёл себе занятие по душе: в первый же день записался в кружок юных любителей робототехники (название так себе!). О таком в академии Юньмэна оставалось только мечтать. Вступивших почти не ограничивали в работе, так что каждый мог заняться тем, что больше по душе, да ещё и снабжали всеми необходимыми материалы. Вэй Ин пришёл в полный восторг и пообещал не пакостить только ради того, чтобы не вылететь из кружка. В этом же кружке юноша познакомился с местной знаменитостью — младшим сыном главы МИДа Лань Ванцзи. О юном даровании Вэй Усянь слышал не раз, но лицезреть его воочию приходилось в первый раз. Слухи нагло врали: Лань-младший был куда прекраснее, чем его описывали. Он обладал красотой и манерами средневекового принца, но был чрезвычайно холоден и замкнут. Позже, от Не Хуайсана, Вэй Ин узнал, что Лань Ванцзи всю жизнь рос с братом в особняке, который практически никогда не покидал, но после, дабы привить юноши минимальные социальные навыки, отец отправил сына в академию Гусу. В затворничестве младший сын главы Лань увлекся робототехникой и игрой на гуслях, в последнем особенно преуспев. Вэй Усянь, впервые услышав о музыкальных талантах Снежной королевы (такое прозвище он дал Лань Ванцзи), долго не мог насмеяться, а потом ещё и приставал к юноше с глупыми расспросами. Стоило только Вэй Ину пересмотреть свои взгляды на пребывание в лагере, как все надежды на весёлое лето рухнули, как карточный домик, стоило заявиться на первое занятие. Сборник правил лагеря, который монотонным голосом читал важный профессор академии Гусу (как выяснилось позже, не просто профессор, но сам директор Лань Цижень), навевал на Вэй Усяня приступ мигрени и желание выброситься в окно. Хотя, видимо, такое желание возникло у многих. Чтобы подтвердить свою догадку, юноша решил осмотреть товарищей по несчастью: сидящей на задней парте Не-сюн что-то рисовал в тетради, Цзян Чэн из всех сил старался не уснуть, Цзинь Цзысюань, с которым Вэй Ин с братом были в контрах из-за ситуации вокруг помолвки сестры, с кем-то втихаря переписывался по своему навороченному мобильнику. Лишь Лань Чжань за первой партой сидел с идеально ровной спиной («Шпалу он, что ли, проглотил?») и внимательно слушал каждое слово. Было скучно. Откровенно скучно. А самой природе Вэй Усяня была противна скука в любом её проявлении. Нужно было как-то себя развлечь, причём срочно. Ну и ничего умнее, чем кидаться в Лань Ванцзи шариками из бумаги, в голову не пришло. Ни юноша, ни его дядя не пришли в восторг от подобной выходки: Вэй Ина выгнали из аудитории. Но тому и этого было мало: сморозив какую-то очередную фигню (он и сам не понял, какую именно), юноша был удостоен сурового наказания. Как выяснилось, Лань Цижень был без ума от античной литературы, вот и в назидание заставил провинившегося переписывать «Размышления» Марка Аврелия. Покончив с первой страницей, Вэй Усянь подумал было, что с больший удовольствием переписал бы даже правила лагеря. Что хуже всего, избежать наказания или как-то его смягчить ему никак не удалось бы: к наказанному Лань Цижень в качестве надзирателя приставил Лань Ванцзи. Вэй Ин, на почве углубления в античные сюжеты, не преминул сравнить директора академии с Плутоном, а его племянника — с Цербером. Тем более, что Лань Чжань на посту и правда напоминал стража преисподней, разве только вместо трёх голов у него всё же была одна. На вид Лань Ванцзи казался милым и тихим, но стоило вывести его из себя — он мог заморозить взглядом любого в радиусу десяти метров. Не будь Вэй Ин таким отчаянным, давно бы бросил все попытки сойтись с холодным юношей. Но упёртость обычно пересиливала здравый смысл, поэтому однажды он всё-таки решил наладить мирные отношения с Лань Чжанем. В последний день отбывания наказания, Вэй Усянь оторвался от переписывания, не в силах больше выносить нудных стоических размусоливаний римского самодержца, и перевёл взгляд на сидящего поодаль ученика академии Гусу. Тот, как и всегда, был поглощен чтением очередной толстенной книжицы. — Хей, Лань Чжань, как делишки? Лань Чжань проигнорировал, но Вэй Ин не бросил попыток достучаться до молчуна. — Что читаешь? Не отрываясь от чтения, юноша приподнял книгу, чтобы можно было прочесть заглавие. — «Моралии» Плутарха? — Вэй Усянь поморщился. — Ты от дяди заразился этой античной бесовщиной? — Это не бесовщина. «Есть! Ответил!» — А по мне, полнейшая чушь, — продолжал наступление Вэй Ин. — Но если тебе нравится, то читай на здоровье. Я о другом хотел поговорить. Раз уж я сегодня «откидываюсь», то приглашаю тебя на небольшую вечеринку у меня в комнате. Вино, сладости и азартные игры. — В Гусу запрещены алкоголь и азартные игры. — Ну мы же тихонько. Никто и не узнает. — Вэй Усянь хитро улыбнулся и подмигнул. — Ты же никому не расскажешь, правда? — Никому не позволено нарушать правила. Вэй Ин поморщился. — Почему ты такая бука? Мы же хотим немного развеется. Да и тебе будет полезно оторваться от античной ерунды и потусоваться с народом. Лань Ванцзи громко захлопнул книгу и одарил наказанного леденящим взглядом. — Ты разве закончил переписывание? — Четыре страницы осталось. — Десять. Перепишешь часть комментариев. Такого удара в спину Вэй Усянь не ожидал. — Но я… — Будешь препираться — заставлю переписывать всё. Пришлось болтуну прикусить язык. Он с затаённой обидой сел за работу, посылая проклятия на головы Лань Цижень, его чересчур правильного племянника и древнего римского хрыща.***
К приходу морально вымотанного Вэй Ина «поляна» была накрыта. Юноша готов был расцеловать заботливых соседей, которые каким-то чудом смогли пронести на территорию лагеря кувшинчик с вином (в его качестве можно было сомневаться, но воротить нос в такой ситуации было бы глупо) и закуски: солёненькую рыбку, орешки и любимые усяневские конфеты. — Кстати, мы сегодня ждём гостей, — поудобнее усевшись на ковре и взяв в руку стаканчик с вином, признался Вэй Усянь. Цзян Чэн ответил с привычным скепсисом: — Кого же, интересно? — Лань Чжаня. Я его пригласил. — Ты пригласил Лань Ванцзи? — в один голос воскликнули удивлённые соседи. — Да, — гордо подтвердил Вэй Усянь. — Вэй-сюн, понимаешь, — как всегда тактично вступил Не Хуайсан, — у Ланей не принято посещать… такие сборища. Он не придёт. — Говорите, что хотите, а я верю, что Лань Чжань пожалует на наш междусобойчик. — Почему ты липнешь к этому Лань Ванцзи, как банный лист к жопе? — фыркнул Цзян Чэн. — Мне просто хочется с ним подружиться. Несмотря на то, что он немного… странный. Обычные методы завести знакомство тут не работают, вот и приходится идти на крайние меры. — Ты дурачок или переписывания так дурно на тебя влияют? Вэй Ин состроил смешную рожицу. — «Дурачков все любят». — Кто тебе сказал такую глупость? — Один очень умный дяденька. Ты такого вряд ли знаешь. — Тоже уж мне, умник нашёлся. Перебранка быстро завершилась тостом за скорейшее выздоровление Вэй Ина от душевного слабоумия и распитием вина на брудершафт. Весёлые посиделки продолжались до тех пор, пока в дверь не постучали. В шумной комнате повисла гробовая тишина. — «Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал», — пролепетал Цзян Чэн и принялся убирать место преступления. Не Хуайсан выпучил глаза и вжал голову в плечи, из-за чего стал ужасно похож на сыча. Только Вэй Ин сохранял олимпийское спокойствие. — Ай-яй-яй, Цзян Чэн. Ты же будущий глава полиции. Откуда ты только таких выражений понабрался? — А какого хрена ты вообще такой радостный? Помогай давай убираться, а то спалят. Но юноша и ухом не повёл, лишь с довольной улыбкой встал и приблизился к двери. — «Спокойствие, только спокойствие», — с этими словами он открыл дверь и, не глядя, сделал приглашающий жест. На пороге стоял Лань Ванцзи. — Милости просим, господин хороший, — продолжая разыгрывать из себя дружелюбного хозяина, сказал Вэй Усянь. Лань-младший радушия не оценил. — Что здесь происходит? — Как же? Мы обмываем моё первое отбытое наказание. Присоединяйся. Лань Чжань окинул помещение придирчивым взглядом. — Я говорил, что алкоголь запрещён, — он указал на кувшин с вином, который Не Хуайсан медленно задвинул за спину и виновато улыбнулся. — Ванцзи-сюн, ты главное не волнуйся, — пролепетал тот и захихикал, как дурачок. — Я вынужден рассказать об этом дяде. — Ну Лань Чжань! — Вэй Ин обиженно надул губки и преподнёс гостю стаканчик с вином. — Выпей с нами и расслабься. Но Лань Ванцзи был непреклонен. — Вы должны будете понести наказание за ваш проступок. Он как-то особо быстро вышел из комнаты, будто боясь, что если Вэй Усянь будет настаивать, то сопротивляться будет невозможно. Стоило двери закрыться, сидящих в комнате накрыли противоречивые чувства: Не Хуайсан боязливо затрясся, Цзян Чэн вскипел от ярости, а Вэй Ина охватила… обида. Он уже больше месяца пытался наладить отношения с Снежной королевой, но тщетно. Приглашение на дружеские посиделки должно было стать ключевым событием, которое могло помочь пойти на сближение, но теперь оно обернулось провалом. Лань Ванцзи привлекал своей замкнутостью и загадочностью. Вэй Усянь был уверен, что в младшем сыне главы МИДа есть какая-то тайна. А для пытливого ума юноши не было ничего интереснее, чем поиск ответа к загадке под именем «Лань Чжань». Кто бы мог подумать, что на деле его постигнет разочарование. Не было в Лань Чжане ничего особенно. Он оказался лишь слишком много о себе возомнившим богатеньким сыночком, повернутым на учёбе и дурацких правилах. Вэй Ин залпом выпил вино и бросил стаканчик в дверь: — Я тебя проучу, Садко недоделанный!***
Вэй Усянь был унижен и оскорблён. Он, как главный зачинщик пьянки, взял на себя большую часть вины, так что Цзян Чэну и Не Хуайсану немного смягчили наказание. Если бы Вэй Ин знал, что в этот раз не отделается простым переписыванием, молчал бы в тряпочку и не стал бы геройствовать. Кто бы мог подумать, что в развитой и гуманной академии могут до сих пор практиковаться такие варварские способы наказания, как удары розгами! Когда после экзекуции всех троих отвели в комнату, Цзян Чэн, страдающий скорее от уязвленной гордости, чем боли, разбрасывался едкими комментариями и грозился, что напишет жалобу в министерство образования. Не Хуайсан сомневался, что это сработает: авторитет Лань Циженя был непоколебим. Пока соседи проклинали строгого учителя и помогали главному пострадавшему зализать раны, Вэй Усянь вынашивал в сердце обиду и думал лишь о том, как отомстить Лань Чжаню, который предал его доверие. Удобный случай подвернулся довольно скоро. — Вы видели объявление? — довольно оживленно начал Не-сюн. — Через неделю будет вечер талантов. Цзян Чэн сдвинул брови. — Больно много энтузиазма в голосе. Мало тебе влетело, ещё добавить? — Нет-нет, что ты, Цзян-сюн! — принялся оправдываться Не Хуайсан. — Я просто хотел перевести тему. Вы все будто воды в рот набрали. — Может, это потому, что нас всех хорошенько отымели?! — Да, понял я, понял! Молчу! Больше ни словечка не скажу! Пока двое юношей сцепились в словесной перебранке, Вэй Ин уже вынашивал гениальный план мести. — Так что ты там говорил про вечер талантов, Не-сюн? — Через неделю будут проводить вечер, где любой желающий может продемонстрировать свои таланты. — Очередной концерт самодеятельности, — презрительно фыркнул Цзян Чэн и закатил глаза. — Странно, что в Гусу вообще решили провести подобное мероприятие… Странно или не странно, это Вэй Усяня не волновало. Он уже мысленно представлял, как накажет зазнавшегося Лань Ванцзи. — Говоришь, любой может поучаствовать? — с хитрецой улыбнулся юноша. — Да, нужно только предварительно согласовать номер с небольшим комитетом. — Не-сюн, ты мне друг? — заискивающе спросил Вэй Ин. — Д-да, а что? — Сделаешь одолжение? — Не тяни уже, говори! — не выдержал Цзян Чэн. — Знаешь, какой у меня размер одежды? Не Хуайсан окинул Вэй Усяня взглядом и кивнул. — Найдёшь мне к концерту мини-юбку и парик? — Что это ты задумал? — А разве не ясно? Выступать, конечно!***
Все говорили, что у Вэй Ина талант к перевоплощению. Старшая сестра считала, что врождённый дар надо развивать, поэтому попросила отца записать юношу в театральный кружок. Там Вэй Усянь пробыл недолго: неукротимый нрав не расположил к нему строгого мастера, который выгнал его со словами, что «работать с этим бедствием натурально невозможно». Юноша не особо расстроился; почерпнув необходимые навыки, он принялся оттачивать их в реальной жизни. Этот талант особо пригодился в условиях операции под названием «Сладкая месть». При помощи манипуляторских способностей Не Хуайсана и своего дара притворщика, он добился разрешения участвовать в вечере талантов (после наказания отношение к троице было, мягко скажем, предвзятое), но полностью раскрывать тематику номера не стали, лишь упомянув что-то о популярном танце. Кстати о танцах. Умением уверенно двигаться под музыку Вэй Ин также был обязан Цзян Яньли. Она в своё время посещала кружок бальных танцев и даже преподала пару уроков братьям. Если Цзян Чэн как был бревном, так им и остался, то Вэй Усянь, который был более живым и пластичным, быстро втянулся и буквально через пару дней порадовал родителей прекрасным танцем с сестрой, который положительно восприняла даже скупая на похвалы мадам Юй. После он стал увлекаться танцами. Вместе с Цзян Яньли они стали разучивать разные танцы, которые девушка учила в студии, а позже и пытались подражать движениям в клипах звёзд. Цзян Чэн, глядя на это, лишь фыркал и закатывал глаза, делая замечания, что танцы только для девчонок и пидо… (слово подверглось цензуре Цзян Яньли и было заменено на «особенные мальчики»). Вэй Усянь на такие замечания не обижался, скорее наоборот, обращал их против Цзян Чэна. Совсем недавно ответные издевательства над братом перешли на новый уровень: Вэй Ин попросил сестру выучить с ним танец из популярного клипа одной американской певицы. Когда они представили плод своих стараний перед Цзян Чэном, тот долгое время не мог согнать с лица краску и, в отсутствие Цзян Яньли, покрыл Вэй Усяня таким потоком трехэтажного мата, что даже тот подивился знаниям и фантазии брата. Об этом танце и связанном с ним инцидентом решили как можно скорее забыть, но Вэй Ин не раз намеренно слащавым голосом пел песню и повторял самые соблазнительные движения, чтобы раздразнить Цзян Чэна. Способ работал беспроигрышно: стоило вывести первые слова припева и двинуть бёдрами, вспыльчивый юноша заливался, как соловей, и гонял танцора по всей территории поместья. Вэй Усянь никогда бы не подумал, что применит свой коронный номер против кого-либо, кроме брата. Всё-таки это уже стало своеобразной семейной традицией. Но отчаянные времена требуют отчаянных мер, поэтому юноша пару раз отрепетировал танец, чтобы довести каждое движение до совершенства. Месть обещала принести неописуемое удовольствие. В день, когда должен был состояться вечер талантов, Вэй Ин получил от Не Хуайсана заветные вещи и собрал совет в Филях, на котором присутствовал и Цзян Чэн, который поначалу наотрез отказывался участвовать в афере брата. — Итак, — заговорческим тоном произнёс Вэй Усянь, окинув взглядом соседей. — Сегодня свершиться сладкая месть. Человек, который сдал нас фашистским захватчикам… в смысле, Лань Циженю, наконец поплатится за пособничество вражеским силам. Все помнят свои обязанности? Не Хуайсан с видом настоящего спецагента кивнул головой. — Так точно. В то время, как я под предлогом важного разговора о трудностях с братом привлекаю внимание Лань Ванцзи, а затем как бы невзначай зову его ближе к сцене, Цзян Чэн пробирается за кулисы и вместо отданного заранее диска вставляет в проигрыватель другой, с ТОЙ САМОЙ ПЕСНЕЙ. Ты исполняешь танец прямо перед Ланем, он бесится и теряет лицо. Готово! Месть свершилась! Цзян Чэн закатил глаза, но ничего не сказал. Вэй Ин с довольным видом потёр руки и прошептал: — Это будет фурор!***
Всё прошло даже лучше, чем планировалось. Слаженные действия заговорщиков были полностью окуплены сладкой местью. Не-сюн и Цзян Чэн сделали всю чёрную работу, так что Вэй Усяню осталось лишь блистать на сцене. Когда он предстал перед залом, в первых рядах которого стоял Лань Ванцзи, зрители (особенно виновник всего этого действа) были повергнуты в шок. Вид Вэй Ина в мини и светловолосом парике впечатлял во всех смыслах. Стоило музыке заиграть, а юноше начать танцевать, зал достиг точки кипения. Тут и там после гробовой тишины послышались свист и подбадривания. Это только раззадоривало Вэй Усяня, который вошёл во вкус и даже стал подпевать. Он не сводил взгляда с Лань Ванцзи. Реакция предателя явно стоила свеч: он поочередно краснел и бледнел, хмурился и расслаблялся. Но и этого Вэй Ину было мало. На проигрыше он спрыгнул со сцены и продолжил танец, вкладывая в него всё бесстыдство. Лань-младший медленно отступал под напором, но Вэй Усянь неумолимо наступал. Он чувствовал, что нервы Лань Ванцзи на пределе и лишь продолжал издеваться: положил ладони на чужие плечи и затянул в парный танец. Тут-то терпение Снежной королевы кончилось. Он не выдержал и сильно толкнул Вэй Ина в грудь. Только этого зачинщик и дожидался — повода завязать драку. Всегда сдержанный и порядочный Лань Ванцзи, который в здравом уме никогда не нарушил бы правило о запрете драк на территории академии, был до того взбешён выходкой Вэй Усяня, что сам вступил в разборку. В драку Вэй Ин полез с особым упоением: он мечтал о том, чтобы выставить Лань Ванцзи посмешищем. Поэтому сейчас, когда они с самом центре толпы мутузили друг друга, он готов был визжать от восторга. Юноша прекрасно знал, что последует за таким поступком, но жалеть о содеянном и, тем более, раскаиваться он и не думал. Наоборот, воспользовавшись тем, что следящие за порядком растаскивали дерущихся по разным углам, Вэй Усянь высказал всё, что думает о правилах академии, Лань Цижене и его младшем племяннике, приплёл даже и ненавистного Цзинь Цзисюаня, одним словом, вызвал конфликт межминистерского масштаба. Теперь он был отмщён, и это не переставало греть душу. Лань Циженя, который читал нравоучения в присутствии специально приехавшего Цзян Фэнмяня, он слушал вполуха с мечтательной улыбкой, которая сошла с лица, лишь когда мадам Юй отхлестала его ремнём и заперла в комнате наказаний. Это привело Вэй Усяня в чувство, но не капельки не испортило настроения. Даже просидев пару недель под строгим надзором, он пришёл к выводу, что это лето стало один из самых запоминающихся в его жизни.