Cogito ergo sum

— Вставай, ублюдок! Вэй Усянь не знал, что его в данным момент раздражало больше: пульсирующая боль в голове или крик Цзян Чэна в ухо. Молодой человек захныкал, но продрал глаза и даже привстал. Перед лицом предстала хитрая ухмылка генерала, которая, как ничто другое, бодрила после тяжелого подъёма. — Начальник, а можно понежнее? — немного сонно протянул Вэй Ин. — Щас понежнее тебя Цзыдянем поглажу! Получить зарядом тока не было ни малейшего желания. — Всё, молчу, начальник. — Кто ты? — после затяжной паузы спросил Саньду Шэншоу. Сердце в груди подпрыгнуло, достав до горла, и резко упало в пятки. Вэй Усянь радовался, что в неярком свете одиночной камеры не было видно, что его лицо стало бледным, как полотно. Он постарался придать голосу естественное удивление: — В смысле? Я Мо Сюаньюй. — Ты сам веришь в то, что говоришь? — Ну да. А в чём проблема? — В том, что я знаю только одного человека, который может за такое короткое время пустить всё по пизде. И лучше бы мне обознаться, потому что…. — Стоп-стоп-стоп! — Вэй Ин прекрасно понимал, куда клонит генерал. — Только не говори мне, что думаешь, будто я Старейшина Илин. — Ты сам это сказал. — Ты не так понял, ха-ха, — стоило быть осторожнее в выражениях. Цзян Чэн всегда отличался умением развязывать язык. — Я имею в виду, что у него было много подражателей. И я не отрицаю, что являюсь последователем Вэй Усяня. Разве в этом есть что-то противозаконное? Саньду Шэншоу окончательно взбесился и схватил Вэй Усяня за ворот. — Знаешь, что я делаю с «фанатами» этого мудака? Молодой человек сглотнул. Почему-то он думал, что лучше ему об этом не знать. — Так вот, — продолжил Цзян Чэн. — Я бросаю их в «одиночку», на хлеб и воду, и держу там до тех пор, пока они не начнут проклинать Старейшину Илина. А если найдутся такие, что будут до последнего следовать его пути, я провожу воспитательные беседы, а они у меня очень специфические. При этом он хитро улыбнулся и прокрутил на пальце Цзыдянь. — Может, договоримся? — Вэй Усянь не считал себя трусом, но испытать на своей шкуре методы воспитания генерала не хотелось. — Я готов пойти на переговоры и подписать всё, что попросите. — Быстро же ты отрёкся от кумира. — Своя жизнь дороже. Цзян Чэн хмыкнул и отвернулся. — Почему-то я не удивлён. Он достал из кармана небольшой прибор, смутно напоминающий пистолет для убоя скота, только с небольшим мониторчиком на корпусе. Вэй Ин встрепенулся. — Хей, я же сказал, что буду сотрудничать. Цзян Чэн подставил устройство ко лбу Вэй Усяня и нажал на «курок». Вместе выстрела тот почувствовал электрический разряд, который прошёлся по всему телу. Это не было похоже на действие Цзыдяня, скорее, напоминало лёгкое щекотание мозга и внутренностей изнутри. От неприятных ощущений молодой человек поморщился. Саньду Шеншоу нажал пару кнопок на приборе и переключил внимание на монитор. Его лицо становилось всё мрачнее и мрачнее. Вэй Усянь старался не думать о том, что генерал вычитывает. — В чём проблема? — наконец поинтересовался он. — В том, что ты не Мо Сюаньюй. Цзян Чэн оторвался от экрана и, отбросив прибор на койку, активировал Цзыдянь. Последние слова, которые Вэй Ин услышал перед тем, как вырубиться, были: — Какого хрена ты жив? *** — Ты каждый раз будешь вырубать меня этой штукой? Моё новое тело не железное, знаешь ли. Вэй Усянь хотел было потянуться, но его руки были скованы наручниками. — Тем лучше. Быстрее сдохнешь — быстрее прекратишь доставлять мне неприятности. — Не очень-то ты рад своему братику, — сказал он, сотрясая наручниками в попытке размять затёкшие конечности, и без особого интереса окинул взглядом помещение, которое оказалось допросной. — Хватит изображать из себя Кентервильское привидение! — крикнул Цзян Чэн. — Этот звук раздражает! — А я было подумал, что ты стал устойчив ко всем внешним раздражителям. Генерал, верный старой привычке, закатил глаза, чтобы выразить недовольство. — Ко всем, кроме тебя. — Что ж, этим надо воспользоваться. — Вэй Ин с хитрецой улыбнулся. Он сел за стол и положил руки перед собой. — Думаю, у тебя есть ко мне вопросы? Смею тебя заверить, ответов у меня нет. По крайней мере, абсолютно точных. — Как будто ты когда-либо мог быть абсолютно точным в чём-либо! Цзян Чэн, имевший обыкновение ходить взад-вперёд в минуты напряженного раздумья, присел напротив брата. — Тогда, возможно, я смогу пролить свет на некоторые вещи, которые помогут тебе освежить память. Его пристальный взгляд не вселял спокойствия, но Вэй Усянь вынужден был довериться. — Просвети же меня. Цзян Чэн положил на стол прибор, которым ранее испытывал заключённого. — Это считыватель кода. Думаю, не стоит объяснять, как он работает. Вэй Ин видел подобный инструмент впервые, но при ближайшем рассмотрении можно было примерно понять его устройство и принципы работы. — Допустим. Когда ты применил его, я почувствовал лёгкую электромагнитную волну, которая воздействовала на внутренние органы, в частности, головной мозг. Молодой человек, руки которого всё ещё были скованы, извернулся так, чтобы нащупать пульсирующий бугорок за ухом. — Как только я проснулся, то ощутил, что мне в мозг вживили какую-то странную штуковину. Если сопоставить два факта, выходит, что этот прибор считал информацию с чипа. Другой вопрос, что это может значить? Цзян Чэн поднёс устройство к своему лбу и активировал его. Затем указал на монитор, на котором отображались подробные данные о главе МВД, от должности и родственных связей до цвета глаз и группы крови. Заключённый присвистнул. — Шайтан-машина! — он встрепенулся и принялся изучать прибор тщательнее. — Кто-то явно скомуниздил мои разработки, чтобы её создать. Цзян Чэн отнял устройство. — Твоим дурацким разработкам в кои-то веки было найдено нормальное применение. Хотя, и тут можно поспорить. Вэй Усянь наигранно фыркнул от недовольства, но быстро скинул с себя эту маску. — А теперь скажи мне, что за это за чипы? Саньду Шэншоу тяжело вздохнул. — После твоей позорной смерти правительство задумалось о том, как предотвратить катастрофы, причиной которых был, опять же, ты. Поэтому, по указу Цзинь Гуаньшаня, одобренному президентом, всем служащим Четырёх Министерств вживили особые чипы. Они содержат в себе полную информацию о человеке, позволяют отслеживать его местоположение и моральное состояние. В случае чрезвычайных ситуаций эти устройства работают лучше и быстрее, чем стандартные каналы связи. Хотя сама идея тотальной слежки многим пришлась не по нраву, метод оправдал себя и помог предотвратить несколько крупных трагедий. Разработка до сих пор держится в секрете. Не нужно простым людям об этом знать. Вэй Усянь не знал, плакать ему или смеяться. Технология, о которой рассказал Цзян Чэн, была его собственной. «Что же выходит, после моей смерти кто-то проник в наше убежище и переворошил все рабочие модели и чертежи, а потом в наглую ими воспользовался?» — Занятно, — протянул молодой человек. — Но если ты говоришь, что на чипе содержиться информация лишь о служащих министреств, то как же ты понял, что я не Мо Сюаньюй? Почему именно не он? — Что тебе известно о бывшем хозяине своего нового тела? — Ровным счётом ничего. Он племянник чиновников Госдумы и он… немного не в себе. Генерал покачал головой и забарабанил пальцами по столу. — Значит, ты и правда ничего не знаешь. Мо Сюаньюй действительно из семьи чиновников, только его отцом был никто иной, как Цзинь Гуаньшань. — Что?! — Да, любвеобильный премьер успел наделать себе кучу бастардов…. Так вот, заботливый папаша, когда Мо был на втором курсе, взял его к себе кем-то вроде ассистента. Хотя сын ещё не был полноправным сотрудником, ему вживили чип. Долго у отца чокнутый не продержался, вылетел через пару месяцев после щекотливого инцидента. Что самое интересное, позже какой-то неизвестный покровитель чудом устроил Мо в исследовательский центр Ланьлина в качестве стажера, в центр исследования мозга. Поэтому чип дезактивировать не стали, на случай, если он решит учудить какую-то ерунду. Вэй Усянь быстро понял, в чём дело. — Получается, когда ты проверил меня при помощи этого прибора, он выдал тебе не его досье, а… — Твоё! Цзян Чэн достал пачку сигарет. — Теперь, когда изложил суть дела, — начал он, с удовольствием закуривая, — соизволь рассказать мне о том, как ты, мудак, умерший шестнадцать лет назад, смог воскреснуть в теле городского сумасшедшего? Вэй Ин задавал себе тот же вопрос. Как же вышло, что гроза всех Четырёх Министерств, Старейшина Илин, который совершил самоубийство кучу лет назад, ни с того, ни с сего в один прекрасный момент проснулся в теле абсолютно незнакомого человека? Если бы великий изобретатель верил в высшие силы, он посчитал бы это переселением душ. Но единственной религией Вэй Усяня была вера в собственный гений, поэтому он стал рассуждать. Вэй Ин очнулся в теле Мо Сюаньюя в лаборатории Ланьлина от ужасного звука, разрывающего мозг. В голове была такая каша, что на то, чтобы собраться с мыслями и вспомнить, кто он вообще такой, потребовалось какое-то время. В голове он обнаружил странный пульсирующий прибор. На восстановление координации ушло пару минут: поначалу руки и ноги отказывались слушаться, будто ему и не принадлежали. Стоило сопоставить все эти факты, что наконец осознать происходящее. — Этого не может быть! — едва дыша пролепетал молодой человек. Цзян Чэн оживился. — Ты понял? Понял, как это произошло? Но Вэй Усянь не ответил. Его разобрал такой приступ бешеного хохота, что он даже упал со стула. — Боже., — сквозь смех шептал он. — Вот сукин сын… До чего находчивый… «Cogito ergo sum», значит?.. Чечен, я сейчас лопну от смеха. Он смог успокоиться только через пару минут. Стерев выступившие слёзы, он сел за стол и выдохнул. — Ну и… ? — генерал смерил заключённого недоверчивым взглядом. — «Что посеешь, то и пожнёшь», — философски произнёс Вэй Ин, ткнув пальцем в небо. — Хватит ходить вокруг да около! — Ладно. Я расскажу… Та штука, благодаря которой ты меня сейчас лицезреешь… точнее, не меня, а Мо Сюаньюя… точнее, конечно, меня, но в теле Мо Сюаньюя… Короче, не важно. Эта штука — плод наших с Вэнь Цин совместных усилий. — Ваших с Вэнь Цин совместных усилий? — Цзян Чэн заметно напрягся. — Да. Это изобретение должно было стать вершиной наших карьер. Объединив вместе мои познания в технике и последние достижения науки, которые Вэнь Цин получила в центре изучения мозга Цишань, мы хотели создать нечто, которое должно было изменить мир. Специальный чип, который был бы способен считывать человеческую память и переносить информацию на специальный носитель. К сожалению, мы успели создать лишь пробную модель, но по чертежам и записям, которые остались… думаю, кто-то воплотил идею в жизнь. То, что я «жив», во многом моя собственная заслуга. Эта мысль привела Вэй Ина в полнейший восторг. Разработка, которую он считал своим главным детищем (после Вэнь Нина, конечно), спустя годы спасла ему жизнь! Однако Цзян Чэн радости не разделил. Наоборот, стал мрачнее и задумался. — То есть, сейчас в Мо Сюаньюе находится лишь твоя память? — Чисто технически, не совсем память. Устройство куда сложнее. Он считывает не только воспоминания как таковые, но и стандартные знания, такие как умение двигаться, говорить и так далее. Чип, попадая в чужое тело, работает по принципу паразита. Он испускает импульсы, которые блокируют те, что посылает мозг «хозяина», и сам становится главной движущей силой. По сути, чип и информация на нём подавляют мысли и желания, исходящие из мозга жертвы. На то, чтобы это произошло, уходит какое-то время, по исходу которого носитель полностью подчиняется воле чипа. Личность, которая находится на носителе, подавляет личность хозяина тела и занимает её место… Одним словом, Мо Сюаньюя больше нет, его место занял я. Генерал, пытаясь переварить информацию, которую вывалил на него Вэй Ина, лишь удивленно открывал и закрывал рот. — Тот, кто воскресил меня, уж не знаю, был это сам Мо Сюаньюй, или кто-то его заставил, оставил мне записку со словами «Cogito ergo sum». Стоит признать, что более находчивой метафоры, способной описать характер моего воскрешения, не найти. «Мыслю — значит существую», понимаешь? Цзян Чэн понемногу приходил в себя. Он закурил ещё одну сигарету и теперь сидел в глубоком раздумье. — Можно ли «скопировать» память умершего человека? — наконец прервал молчание Саньду Шэншоу. — Нет. Когда мозг перестаёт функционировать и клетки отмирают, сделать это уже нельзя. Информация утекает, как песок сквозь пальцы, и собрать всё воедино невозможно. — Тогда выходит, что ты умер не сразу? Но было слишком высоко: ты должен был разбиться насмерть. Вэй Усянь вздохнул. — Мне нужно тебе рассказать кое-что ещё. Понимаешь, ту самую пробную модель, о которой я упомянул, первым протестировал я. Цзян Чэн устал удивляться, но сказанное заставило его выронить из рук сигарету. — Всё, что происходило со мной, считывалось чипом и переносилось на носитель. Я и правда разбился, упав с крыши. Но подобные несчастные случаи мы предусмотрели. Корпус чипа был сделан из прочного материала, который очень трудно деформировать. Я не могу сказать наверняка, но, вероятно, после моей смерти кто-то извлёк из мозга чип, достал носитель и… оставил до лучших времён. Генерал сжал ладонь в кулак и ударил по столу. — Это было частью твоего плана! Не поверю, чтобы гениальный Старейшина Илина решил покончить с собой, не продумав возможностей подобного воскрешения. Ты всё просчитал! Что какой-то помешанный идиот найдёт твои разработки и захочет воспользоваться ими. Ты намеренно подсунул записи об этом чипе, зная, что никто не пройдёт мимо возможности оживить самого великого изобретателя своего времени! Настало время Вэй Ина удивляться. — Что?! Нет! Это не так! Я ни о чём таком не думал! — Я больше не поверю в твою лживую брехню. — Я хотел, чтобы мои знания после смерти не были потеряны безвозвратно, поэтому попросил Вэнь Цин помочь мне с этой проблемой. Кто бы мог подумать, что какой-то сумасшедший выкрадет чип после моей смерти и будет использовать его подобным образом. — Вечно из-за тебя одни проблемы! — Цзян Чэн полез в карман брюк и достал оттуда навороченный телефон с большим экраном. — Прочитай-ка! Вэй Усянь принял гаджет и прочёл говорящее название: «Чудовищное убийство семьи Мо потрясло общественность». Молодой человек фыркнул, в очередной раз дивясь умению газетчиков сделать из мухи слона, и принялся за чтение статьи. В ней в ярчайших красках и мельчайших подробностях было описано событие в особняке Мо. Показания давал сам Мо-старший и стоит отдать ему должное, врал он очень искусно. Естественно, вся вина легла на нерадивого племянника Мо Сюаньюя, которого в семье держали лишь из уважения к покойной матери («И высокому положению отца», — прибавил Вэй Ин). В статье говорилось, что Мо Сюаньюй наблюдался у психиатра и вёл себя крайне эмоционально нестабильно («Что, скорее всего, враки, потому что кого попало в управление Ланьлина и исследовательский центр вряд ли бы приняли»). Мо-старший не преминул упомянуть, что его племянник употреблял наркотики, так что во время убийства он, скорее всего, был в наркотическом угаре. Одним словом, в вине незаконного сына Цзинь Гуаньшаня никто не сомневался. Вэй Усянь отложил телефон, не дочитав статью до конца, и с неким недоумением обратился к брату: — Ты посадил «Мо Сюаньюя» за решётку. Что им ещё надо? На эшафот или к стенке на расстрел? — Прочитал бы дальше — узнал, — Цзян Чэн вырвал гаджет и пару раз прокрутил в руках. — Дело в том, что ты, дурачина, призвал Вэнь Нина, который был признан государственным преступником и убит во время задержания. Это официальная версия, сам понимаешь. На самом деле он был уничтожен после пары неудачных тестов в лаборатории Ланьлина. А теперь представь резонанс, который вызвало его появление. Оппозиционеры рвут и мечут, обвиняя и Ланьлин, и Минобороны, и нас заодно. Мо Сюаньюя уже успели прозвать новым Старейшиной. Вэй Усянь не терял оптимизма. Он сложил руки на груди и гордо произнёс: — Старейшина Илин может быть только один, пора бы это усвоить. Саньду Шеншоу в очередной раз фыркнул (Вэй Ин успел сбиться со счёта). — Тебе всё хиханьки да хаханьки, а особо одарённые не сегодня, так завтра будут на митинги собираться и петиции подписывать, чтобы тебя освободили. Кто будет козлом отпущения в данной ситуации? — Я-то чем виноват, что меня затащило в самую гущу событий? Если бы не эта хреновина… Кстати, а где сейчас кибер-рука? — Хангуан-цзюнь утащил в своё логово. Небось сейчас вовсю над ней чахнет. Заключенный потёр подбородок. — Это очень занятная вещица. Я бы сам был не прочь рассмотреть её поближе. — Кто ж позволит. Телефон заёрзал по столу. Цзян Чэн взглядом призвал Вэй Усяня сидеть тихо и взял трубку. — Саньду Шэншоу слушает. «Шеф, плохие новости», — голос с того конца в звукоизолированной комнате был слышен отчётливо. — Других у нас просто не бывает, — съязвил генерал. — Выкладывай. «Наши мониторили «сетку» последние восемь часов. Во всех без исключения соцсетях пошла волна хештегов в поддержку Мо Сюаньюя. Пытались выяснить, кто стал подначивать народ, но аккаунт левый, пока установить настоящую личность не можем… В общем, шеф, плохи дела. Люди хотят, чтобы его выпустили из-под стражи. Юньмэн опять обвиняют в предвзятости, а та история с Вэнь Нином, сами понимаете…» На Цзян Чэне лица не было. — Пресекайте распространение заразы в «сетке» и, на всякий случай, усильте охрану у филиалов Юньмэна. А о Мо Сюаньюе, — с этими словами он посмотрел на Вэй Ина, — я позабочусь сам.