Cogito ergo sum

Ничто так не бодрит с утра, как свежесваренный кофе. «Который кто-то уже сварил для тебя, ” — всегда прибавлял Вэй Ин. Поэтому с утра, едва продрав глаза и почуяв доносящийся аромат молотых зерен, он поспешно оделся, захватил свою Нокиа (Цзян Чэн ещё ночью по доброте душевной вернул «Пикачу», уведомив, что любая попытка воспользоваться телефоном будет воспринята как угроза госбезопасности, а сам Старейшина Илина в этом случае подвергнется суровому наказанию) и поплёлся на кухню, желая урвать кружку бодрящего напитка на халяву. Окончательно проснуться помог, однако, не кофе, а возмущённый крик племянника. Вэй Усянь застал племянника в обминку с Лань Сычжуем, который сидел на столешнице, обхватив шею Цзинь Лина руками, а талию — ногами. — Стучаться не учили?! — выпалил юноша. Вэй Ин пару раз проморгался, думая, что подобное непотребство — плод его развращенной фантазии. Не помогло: мелкие и правда беспардонно обжимались. — Плеснёшь мне кофе — и я сделаю вид, что этого не видел, — как можно более отстранённо сказал он и сел за стол. Оба юноши мило раскраснелись: Лань Сычжуй — от смущения, Цзинь Лин — от возмущения. Вэй Усянь попытался сделать серьёзное лицо, но слишком уж комичной была ситуация. Заржать во всю глотку помешало только уважение к личной жизни этой парочки. Пристыженный Лань Сычжуй слез со столешницы и поставил на стол три кружки. — Дяде не слова, — слова Цзинь Лина прозвучали скорее как приказ, а не просьба. Вэй Усянь сложил пальцы вместе и провёл ими по губам, будто застёгивая рот на молнию. Этот красноречивый жест означал: «Я молчок!». — Кстати о птичках, — поинтересовался Вэй Ин, принимая чашку с обжигающим кофе. — Где же Чечен? — Для тебя он Саньду Шэншоу! Видимо, Цзинь Лин встал не с той ноги: сегодня он был даже более раздражительным, чем вчера. Но стоило Лань Сычжую взять его за руку, как он смягчился и сказал снисходительным голосом: — Он уехал по делам. Сказал, что к вечеру вернётся. — Ясненько. Все трое, исчерпав темы для разговора, стали пить кофе в тишине. Спустя какое-то время на кухне появился Лань Цзинъи, ещё толком не проснувшийся и помятый. — О, «мы с Тамарой ходим парой». — по-дружески ухмыльнулся Вэй Усянь. — Доброго утра! Вошедший вместо приветствия показал Вэй Ину средний палец и молча плюхнулся на край скамейки. Сердобольный Лань Сычжуй с жалостью посмотрел на сонного друга, поднялся, налил подостывшего кофе и придвинул ему чашку. — Кто-то встал не с той ноги? — язвительно спросил Цзинь Лин. Видимо, у них с Лань Цзинъи были отношения, сродни тем, что когда-то были у Вэй Усяня с Цзян Чэном: они никогда не упускали шанса отпустить едкий комментарий в адрес оппонента. — Вам, я смотрю, тоже не очень хорошо спалось. Лань Цзинъи опустил взгляд на шею друга, на которой красовалось пара свеженьких засосов, и с вызовом посмотрел на Цзинь Лина. Стоило Лань Цзинъи сделать акцент на «боевых отметинах» на теле, Лань Сычжуй откашлялся и принялся прикрывать засосы ладонью, стараясь, чтобы это выглядело как можно более естественно. «Ничья, ” — мысленно начал вести счёт перепалкам Вэй Ин. — Ты храпел так, что уснуть было просто невозможно, — парировал А-Лин. «2:1 в пользу племяша». — Не знаю, что насчёт моего храпа, но из-за ваших «шуршаний» за стенкой я не спал полночи. Серьёзно, Сычжуй, я не думал, что ты вообще можешь быть таким шумным. Как только Саньду Шэншоу не услышал, что вы вытворяли после того, как ты тактичненько слился от меня к своему «малышу». Или как ты его там ночью называл? Герои-любовники переглянулись и густо покраснели, после чего Цзинь Лин смерил противника испепеляющим взглядом: эту перепалку с разгромным счётом выиграл Лань Цзинъи. Тот довольно хмыкнул и принялся пить кофе с таким видом, будто только что завоевал золото на Олимпийских играх. «А этому Цзинъи палец в рот не клади — он всю руку оттяпает.» Окончательно пристыженный Лань Сычжуй, оказавшийся преданным собственным другом, бросил молящий о защите взгляд на Вэй Ина. Тот пожал плечами, всем своим видом говоря: «Лично я ничего не слышал.» На этом прения и поутихли: все принялись пить кофе в тишине. Вэй Усянь, взбодрившийся после кофе и растроганный любовными перипетиями младшего поколения, решил во что бы то ни стало наладить отношения с племянником и его друзьями. Всё же, несмотря на вздорность и раздражительность, он был сыном Цзян Яньли, а значит, и его племянником. Пусть до смерти жизненные обстоятельства складывались не слишком удачно, сейчас, спустя много лет, пора было сделать шаг к сближению. Но, по иронии судьбы, в данный момент Вэй Ин находился в теле Мо Сюаньюя — тоже дяди Цзинь Лина — с которым юноша по каким-то неведомым причинам был в контрах. Пребывая в глубоком раздумьи, как правильно начать разговор, чтобы не вызвать подозрений со стороны племянника, Вэй Усянь достал из кармана Нокиа и стал прокручивать её в руках. Привычка играться с телефоном во время размышлений появилась у него достаточно давно, но он никогда бы не подумал, какую хорошую службу она однажды сослужит. Стоило молодому человеку показать Нокиа, Цзинь Лин и даже всё ещё сонный Лань Цзинъи оживились. — Покажи-ка наклейку, — потребовал Цзинь Лин. Не понимая, в чём дело, Вэй Усянь продемонстрировал Пикачу на задней панели. — Обалдеть! — в один голос восторженно прошептали парни. — Что тут такого? — всё ещё пребывая в растерянности, поинтересовался Вэй Ин. — Да ты вообще в курсе, какое это сокровище? — почти обиженно воскликнул Лань Цзинъи. — Раритетная наклейка с Пикачу! — Она настолько редкая, что даже с моими связями невозможно нигде её раздобыть, — подхватил Цзинь Лин. Как чуть позже узнал Вэй Усянь, спустя много лет Покемоны вновь вошли в моду, а его племянник и вздорный стажёр из Гусу, вечно спорящие друг с другом, сошлись в увлечении коллекционированием всякой всячины, связанной с милыми мультяшными монстрами. Слово за слово, заглохший было разговор оживился: Вэй Ин, припомнив всё, что можно, об игре и мультсериале из 90-х, разговорился с ребятами. Хотя поначалу Цзинь Лин относился к энтузиазму молодого человека с лёгким недоверием, однако скоро позабыл былые обиды и включился в беседу. От покемонов перешли к разговору по душам, с шутками и откровениями. Так, Цзинь Лин признался, что в детстве занимался бальными танцами, объяснив это тем, что их очень любила мама, Лань Цзинъи, оказалось, был нелюбимым учеником Лань Цижэня, который при всяком удобном случае сравнивал того с «этим ужасным Вэй Усянем», а Лань Сычжуй обожал песни Высоцкого, потому что, по его словам, они казались ему очень родными и ассоциировались с детством. Вэй Усянь не преминул полюбопытствовать о личной жизни парочки. Цзинь Лин долго ломался, и в итоге рассказывал Лань Сычжуй. Его рассказ время от времени прерывался комментариями Цзинь Лина, то и дело краснеющего от смущения, и подколками Лань Цзинъи. В итоге, из сбившего повествования Вэй Ин понял, что впервые встретились ребята на одном из межминистерских приёмов пару лет назад, но поначалу знакомство не очень задалось: Цзинь Лин от волнения вспылил и поругался с Лань Юанем, но потом всё же нашёл в себе силы встретиться снова и попросить прощения. Между ними завязалась дружба, которая переросла во влюбленность, хотя признаться себе в этом юношам было тяжело. Но в конце концов Цзинь Лин набрался смелости признаться первым, и так вот они и начали встречаться. Вэй Усянь был тронут подобной историей и искренне радовался за племянника. Всё же Лань Сычжуй был очень достойным юношей. «Сестра наверняка была бы рада видеть А-Лина таким счастливым, » — с лёгкой грустью подумал молодой человек, глядя на то, как племянник обнимает своего возлюбленного. Тихий вздох всё же вырвался из груди Вэй Ин, и он поспешил переключиться на другое: — Слушай, А-Лин, раз уж мы заговорили о делах амурных, то как у Цзян Чэна… в смысле, у Саньду Шэншоу на личном фронте? Цзинь Лин только поднёс ко рту чашку с кофе, когда Вэй Усянь задал такой интимный вопрос. Хотя молодой человек без задней мысли поинтересовался личной жизнью брата, из уст Мо Сюаньюя, знатно начудившего в Ланьлине, это звучало как минимум вызывающе. Юноша с грохотом опустил чашку на стол, так что она едва не разбилась от силы удара, и, побагровев от возмущения, грозно произнёс: — Если ты только попробуешь подбивать клинья к моему дяде, я не посмотрю, что ты мой родственник, и переломаю тебе ноги. Вэй Усянь второй раз за утро сдержал порыв безудержного смеха. Он лишь тихонько хохотнул в чашку и примерил на себя максимально игривое выражение, желая позлить этого эмоционального юнца ещё сильнее. — Успокойся, малыш, твой дядя не в моём вкусе. От подобного обращения Цзинь Лин сделался багровее (казалось бы, куда ещё!) и хотел было подняться из-за стола с явным намерением набить возмутительному дяде морду, но его сдержал Лань Сычжуй. — Цзинь Жулань, — тихо сказал юноша таким тоном, что даже у Вэй Ина по спине прошелся табун мурашек. Помнится, когда он сам был не сильно младше этих ребят, Лань Ванцзи подобным тоном мог осадить любившего пошкодить Вэй Усяня. А теперь вот стажёр говорит точь-в-точь как Снежная Королева, копируя его манеру вплоть до выражения лица. Естественно, такая психологическая атака не могла ни подействовать на Цзинь Лина: он хотел было что-то возразить, даже рот успел открыть, но Лань Сычжуй положил ладонь ему на подбородок и поднял челюсть. А-Лин удивлённо сглотнул и опустил глаза на чашку. Однако стажёр быстро сменил гнев на милость и придвинувшись ближе к возлюбленному. Цзинь Лин, бросив недобрый взгляд на дядю, громко отхлебнул кофе, взял своего парня за руку и переплёл пальцы. Сказать, что Вэй Ин был поражён подобной картиной, значило ничего не сказать. «Сразу видно, кто в этой парочке главный!». Он довольно усмехнулся про себя и продолжил гнуть линию. — Если уж мы заговорили о любовных интересах, то честно признаюсь, что мне нравятся мужчины, вроде., — он наигранно задумался, — Хангуан-цзюня. Тут уже наступила очередь Ланей удивлённо выпучивать глаза. — Вот блядь, — ничуть не стесняясь, выругался Лань Цзинъи. — А что вы так удивляетесь? — как ни в чём не бывало спросил Вэй Ин, а затем и вовсе состроил мечтательную гримасу. — Хангуан-цзюнь мужчина хоть куда: высокий, красивый, храбрый. А как целуется! — Земля тебе пухом, мужик, — наигранно траурно произнёс Лань Цзинъи, отсалютировал, будто на прощание, а затем бросил другу: — Сычжуй, ты только без рук. Реакция Лань Цзинъи хоть и была бурной, однако никак не могла сравниться с той, что вызвало высказывание Вэй Ина у Лань Сычжуя. Он хоть и стоически сдержал порыв выложить витиеватую трёхэтажную фразу, но добродушная улыбка бесследно исчезла, а уголки губ нервно поддергивались. Вэй Усянь даже на секунду подумал, что его жизни и здоровью угрожает опасность («В тихом омуте, знаете ли, черти водятся. Этот Сычжуй — мальчик явно непростой…»), но юноша наконец пришёл в норму и пожал плечами. — Я не в праве обсуждать личную жизнь отца, — как можно более спокойно сказал стажер. — Если они с гос… дядей Мо друг другу нравятся, почему нет? — «Отца»?! Хангуан-цзюнь — твой отец?! — Ну да. Вэй Ину показалось, что его челюсть упала на стол, как в мультиках — настолько он был поражён. За удивлением пришло осознание: ведь он только что намеренно говорил всякие пошлости, а до этого еще и на глазах этого невинного ребёнка («Невинного ли?») самозабвенно целовался с его отцом. У Лань Сычжуя определённо должен был произойти… разрыв шаблона, но он очень тактично придержал своё мнение при себе, а теперь и вовсе фактически дал согласие на отношения Лань Ванцзи и «Мо Сюаньюя». Значило ли это, что и раньше эта парочка подавала какие-то признаки взаимной симпатии? — Вот ведь мир тесен, — неловко усмехнулся Вэй Усянь, стараясь замаскировать свою озадаченность. — Он не мой родной отец, если вы об этом, — поспешил оправдаться Лань Сычжуй. — Я приёмный, на самом деле. Но Хангуан-цзюнь всегда относился ко мне, как к родному сыну. И я благодарен ему за всё, что он для меня сделал. «Кто бы мог подумать, что Снежная Королева когда-либо сможет проявить тёплые чувства к другому живому существу, тем более ребёнку!» — подумал молодой человек, а вслух произнёс: — Что ж, Хангуан-цзюнь воспитал достойного человека! Говоря это, Вэй Ин ни капли не кривил душой. Ему правда понравился Лань Сычжуй. Он, несмотря на свой юный возраст, казался очень взрослым и ответственным, при этом безмерно искренним и доброжелательным, не в пример самому Вэй Усяню. Такому, как этот юноша, можно без зазрений совести доверить Цзинь Лина. Лань Сычжуй застенчиво отмахнулся, услышав подобный комплимент. — Я лишь стараюсь равняться на отца, вот и всё. — У тебя отлично получается, — улыбнулся молодой человек. После этого все четверо замолчали: парочка тихонько ворковала, Лань Цзинъи из последних сил старался не заснуть даже после чашки кофе, а Вэй Усянь сидел, погрузившись в мысли о том, что же сподвигло Хангуан-цзюня усыновить ребёнка. Едва ли консервативного Лань Циженя порадовало решение любимого племянника взять чужого малыша на воспитание в столь чопорное и помешанное на чистоте крови место, как особняк Лань. Размышляя об этом, молодой человек стал тихо напевать себе под нос: — «Пусть папа услышит, пусть папа придёт, пусть папа меня непременно найдёт…» Кто-то из троицы демонстративно покашлял. Этот звук оторвал молодого человека от размышлизмов, так что он воззрился на юношей, пытаясь понять, кто и почему захотел привлечь его внимание. Судя по всему, это был Цзинь Лин. При взгляде на племянника стало ясно, что он, мягко говоря, был обескуражен подобной манерой исполнения. Возможно, в этот момент он даже усомнился во вменяемости молодого человека: на его лице отразилось гримаса презрения, будто он смотрел на психа, а не на родного (как не крути!) дядю. И это выражение напомнило Вэй Ину об одном человеке, так что он не преминул выдать: — Ну вылитый Павлин! Лишь выпалив фразу, он осознал, что сказана она была вслух. — Что ты сейчас сказал?! — раздражённо вскрикнул Цзинь Лин. — Ха-ха, да это я так, ничего, — попытался отшутиться Вэй Усянь, и тут же перевёл тему, обратившись к Лань Сычжую:  — Кстати, твой отец разве не беспокоится, что сигнал с твоего чипа пропал с радаров? Стажёр как-то криво улыбнулся и не очень охотно ответил: — Вообще-то, он знает, что я здесь. Я отправил ему смс с координатами сегодня с утра. Он скоро будет здесь. «Да что ж мне так везёт. Только избавился от Чечена, и нате — Лань Чжань на горизонте!» Обеспокоенность отразилась на лице Вэй Усяня, что не ускользнуло от пытливого взгляда Лань Цзинъи, который почему-то с особым тщанием пялился на молодого человека в продолжении беседы о Лане-младшем. — Что же ты так напрягся? — с явной подколкой поинтересовался юноша. — Только что сам говорил, что тебе нравится Хангуан-цзюнь, а сейчас вон — трясёшься от одной возможности его появления. Вэй Ин замялся. Чтобы не дать юнцам повода усомниться в своей игре, он решил воспользоваться собственной несдержанностью и засуетился. — Я не хочу, чтобы он видел меня в таком затрапезном виде. Вскочив с лавки, он подбежал к зеркалу, рукой постарался прибрать слегка растрёпанные волосы, страдальчески глянул на свою помявшуюся рубашку и обратился к сидящим за столом: — Я совсем плохо выгляжу? «Надеюсь, я не переиграл, » — не выходя из образа, он покрутился, чтобы дать осмотреть тебя со всех сторон. Цзинь Лин и Лань Цзинъи среагировали почти синхронно: первый закатил глаза, а второй — повёл бровью. Лишь как всегда тактичный Лань Сычжуй, хоть и явно пересиливая себя, улыбнулся и ответил: — Всё отлично, дядя Мо, не переживайте. — Вот и ладушки, — хлопнул в ладоши молодой человек и внутренне выдохнул. «Вроде, повелись. Осталось только, чтобы Лань Чжань поверил… Лишь бы сработало. А там — закачу сцену и свалю в закат.» За окном послышались гудки машины и громкий лай. Последнее обстоятельство окончательно порушило надежды Вэй Усяня на побег. — Ты что, выпустил собак? — обеспокоенно спросил он у племянника. — Ну да. Обычно они сидят на цепи, но я решил дать им побегать. А что? — Да та-а-ак, — соображая, как бы избавиться от больших лающих проблем, протянул молодой человек. — Просто… у меня аллергия! — Тогда сиди дома, — не посчитав отговорку достаточно весомым аргументом, ответил Цзинь Лин. — Мы сходим за Хангуан-цзюнем сами. Всё время, что трое юношей, ушедшие встречать главу техотдела Гусу, отсутствовали, Вэй Ин сидел как на иголках, придумывая и тут же отбрасывая планы побега, один другого глупее. Уйти по-тихому явно не получится, а для того, чтобы разыграть перед Лань Ванцзи достаточно убедительный спектакль, придётся изрядно попотеть. В порыве напряжённого мыслительного процесса он и не заметил, как в комнату вошли четверо. — Дядя Мо, — окликнул его Лань Сычжуй. От неожиданности Вэй Усянь подскочил и при этом чуть не врезался в Лань Ванцзи. — А, Хангуан-цзюнь., — скрыв волнение за широченной улыбкой, поздоровался Вэй Ин. — Собирайся, — как всегда коротко и ясно сказал мужчина. — Зачем это? — вмешался Цзинь Лин, который в обществе отца своего возлюбленного вёл себя чуть более сдержанно, чем обычно. — У меня есть ордер на допрос этого человека как одного из ключевых свидетелей кибератаки на особняк семьи Мо. Элегантным жестом мужчина вынул из дипломата документ и передал его Цзинь Лину. Тот на бумажку и не глянул, лишь с прищуром посмотрел на Хангуан-цзюня. — Странно… Дядя предупредил бы меня о таком. Всё-таки я при исполнении. Вэй Усянь, несмотря на большой риск, всё же решил принять сторону Лань Чжаня. Всё-таки сбежать от него казалось куда проще, чем из Домика, который неусыпно стерегут псы. — Воспринимай пребывание здесь как кратковременный отдых в приятной компании, — обратился к племяннику Вэй Ин, красноречиво подмигнув. — А мы пока быстренько сделаем с Хангуан-цзюнем одно дельце и вернёмся. Глазом моргнуть не успеешь. Он подхватил Лань Ванцзи и буквально потащил его на улицу. Мужчина, к пущему удивлению, не сопротивлялся, и был доведён подобным образом до самого крыльца, но дальше возникло естественное препятствие в виде двух злющих сторожевых собак. Да ещё и Цзинь Лин, успевший выскочить вперёд них, подхватил этих зверюг за ошейники, будто готовясь спустить их на Вэй Усяня в любую секунду. Пришлось ретироваться за спину Хангуан-цзюня и, трусливо выглядывая из-за неё, как из-за стены, слёзно умолять: — А-Лин, будь хорошим мальчиком, отпусти меня! Вэй Ину показалось, что на лице племянника отразилось некое сомнение. Будто он хотел что-то спросить, но всё никак не решался. — Ты знал моего отца? — наконец набравшись смелости, спросил он. «Эта глупая оговорка дорого мне стоила». Вэй Усянь мог бы претвориться Мо Сюаньюей и сказать что-то нейтральное, но им завладело какое-то странное желание говорить откровенно, поэтому он максимально саркастически, чтобы до юноши наверняка дошёл посыл, ответил: — Имел удовольствие. — Вы с ним ладили? — Да также, как кошка с собакой. Он на дух меня не выносил, а я постоянно выводил его из себя. Доходило до того, что мы не могли находиться в одной комнате, не устроив скандала. Он был ужасным эгоистом и зазнайкой, а я таких не перевариваю. Лицо Цзинь Лина перекосило от боли. «Ну вот кто тянул меня за язык, — мысленно схватившись за голову, подумал Вэй Усянь. — Я ведь разбиваю ему сердце такими словами. А-Лина и так небось каждый встречный-поперечный попрекает тем, что он сирота. И, чёрт подери, в этом есть часть моей вины…» Вэй Усянь, переборов собственное чувство городсти, добавил: — Но, если честно, несмотря на все его недостатки, я не могу вспомнить ни одного человека, который бы заботился о своей семье также, как твой отец. В этом тебе стоит равняться на него. «Может, Цзинь Цзысюань и не был примером для подражания, но всё же он заслуживает быть героем хотя бы в глазах сына.» Признание возымело поразительное действие: Цзинь Лин воспрял духом, будто похвалили его самого. Он поколебался, словно желал сказать что-то ещё, но в итоге осадил рвущихся с лаем псов и снисходительным тоном сказал: — Уходите, пока я не передумал. Вэй Усянь сложил руки в благодарном жесте, помахал на прощание выскочившим на крыльцо стажёрам из Гусу и поспешил скрыться за воротами вместе с Лань Ванцзи.

***

Только сев в машину, Вэй Усянь позволил себе спокойно выдохнуть, но тут же вновь напрягся. Теперь ему предстояло вжиться в роль возлюбленного Лань Чжаня, а это было не так-то просто. «Я должен постараться. Другого шанса свалить у меня не будет.» Молодой человек скресил руки на груди и отвернулся, стараясь максимально натурально отыграть обиженного любовника. — И ты соизволил приехать только сейчас? А я-то думал, что ты приедешь за мной в СИЗО и вызволишь из лап этого мужлана. Но, видимо, работа для тебя важнее… — Вэй Ин… — Не нужно этих глупых отго… Стоп! Как ты меня назвал?! От неожиданности Вэй Усянь лишился дара речи. Он выпучил глаза и лишь бессмысленно открывал и закрывал рот, будто рыба, выброшенная на сушу. Лань Ванцзи только что назвал его по имени, это точно не было обманом слуха! Только вот как он догадался, что в теле Мо Сюаньюя находится его старый товарищ, и, что не менее важно, как воспринял это перемещение Старейшины Илина в тело любовника? Поморгав глазами пару раз, будто стараясь отогнать наваждение, Вэй Ин бросил взгляд исподтишка, пытаясь разобрать, что у Хангуан-цзюня на уме. Тот пристально смотрел в ответ, сохраняя при этом крейсерское спокойствие, так что по выражению лица нельзя было разобрать, какие эмоции он испытывает в данный момент. «Не смотри на меня, Лань Чжань. Я прекрасно понимаю, что ты, скорее всего, хочешь меня придушить, и мне было бы легче, если бы ты по-настоящему злился, чем выглядел вот так.» Сглотнув застрявший в горле ком, молодой человек постарался улыбнуться как можно более естественно. — Рад видеть тебя, Лань Чжань. Как делишки? Но Лань Ванцзи не торопился с ответом. Он изучал соседа каким-то странным взглядом, будто до конца не мог поверить, кто находится перед ним. «Видимо, он и правда сильно переживает по поводу Мо Сюаньюя. И угораздило же меня угодить именно в это тело.» Вэй Усянь, видя, что нет больше смысла строить из себя дурачка, хлопнул себя по коленке и уверенным тоном спросил: — Какие обвинения собираешься предъявить мне ты? — Я здесь не для того, чтобы обвинять тебя. — Для чего же тогда? — Я хочу просить твоей помощи. Вэй Ин оказался застигнут в расплох второй раз за пять минут. — Лань Чжань, ты ничего не перепутал? — неверяще поинтересовался он, изображая недоумение. — Ты, Лань-младший, легендарный Хангуан-цзюнь, просишь помощи у меня? — молодой человек покачал головой. — Я не могу поверить. — Вэй Ин, — укоризненно сказал Лань Ванцзи. — Прошу тебя, отнесись к тому, что я сейчас скажу, серьёзно. Я забрал кибер-руку, найденную моими стажёрами и тобой в особняке Мо, в лабораторию, чтобы провести пару тестов. Несмотря на то, что кибер-рука явно сконструирована по твоим чертежам, она определённо была сделана из современных материалов, причём очень искусно. Но, что ещё страннее, она оснащена специальной системой блокировки: стоило подключить её к диагностическому оборудованию, как она вышла из-под контроля и чуть не вывела из строя автономную энергосистему лаборатории. — Это действительно необычно, — в задумчивости потерев подбородок, согласился Вэй Усянь. — Будто кто-то не хотел, чтобы вы узнали о происхождении этой штуковины. — Это ещё не всё. Когда нам удалось усмирить кибер-руку и разобрать её, мы нашли вот это. Лань Ванцзи достал из дипломата железную деталь цилиндрической формы размером с ручку, на которой были выгравированы цифры. — Похоже на координаты, — внимательно изучив надпись, заключил Вэй Ин. — Так и есть. Причём они указывают на одно конкретное место — деревню, находящуюся в 500 километрах от Москвы. — Мне кажется, что это неслучайно. Когда я «воскрес», кто-то направил меня в особняк Мо, где по странному стечению обстоятельств объявилась эта кибер-рука. А потом ещё и оказалось, что она указывает на какое-то неизвестное место у чёрта на куличиках. Складывается ощущение, будто всё это сделано специально. — Именно поэтому я здесь: чтобы разобраться, кто и зачем вернул тебя к жизни. — Звучит так, будто ты не рад, что я жив, — пытаясь немного разрядить атмосферу, усмехнулся Вэй Усянь. — Я рад, — с трудом ответил Лань Ванцзи спустя пару секунд напряженного молчания. — По тебе и не скажешь, — ухмыльнулся Вэй Ин, легонько ударив мужчину кулаком по плечу. «С другой стороны, радоваться ему и правда нечему.» — Ладно. Операция «Следствие ведут Колобки» объявляется открытой. Повестка дня: некий человек вернул с того света Старейшину Илина и намеренно дурит его с какой-то определённой целью. На данный момент Колобки имеют на руках важную улику, — он потряс металлическим цилиндром. — Господин Хангуан-цзюнь, мы желаем знать ваше экспертное мнение: что же находится в месте, на которое указывают эти координаты? Вэй Усянь сложил руку в кулак, будто держа микрофон, и поднёс её ближе к Лань Ванцзи, словно приглашая его дать воображаемое интервью. — Пока не знаю. Но думаю, что это как-то связано с владельцем кибер-руки. Она очень напоминает протезы Вэнь Нина. Возможно, кто-то попытался воссоздать киборга, однако он вышел из-под контроля, и его пришлось разобрать. Именно поэтому я обратился к тебе. Никто не знает о природе подобных механизмов лучше, чем Старейшина Илина. — Ну что ты, Лань Чжань. Ты мне льстишь, — притворно засмущавшись, бросил Вэй Ин, и тут же ответил уже вполне серьёзно: — Но ты прав… Всё это очень похоже на какую-то головоломку: чтобы её разгадать, нам непременно нужно разузнать, что же скрывается в этом месте, — он провёл пальцем по гравировке на цилиндре. — Когда отправляемся туда? — Прямо сейчас. Лань Ванцзи завёл машину быстрее, чем Вэй Усянь успел что-либо возразить. — Что за спешка?.. А-а-а, ты боишься, что меня выследят, а тебе потом достанется за пособничество в побеге? — У твоего чипа нет функции отслеживания, — был весь ответ. — Нет функции отслеживания?!. — изумлённо повторил Вэй Ин. — Значит, именно поэтому ты не забрал меня из СИЗО?.. Погодите-ка! Выходит, Чечен усыпил меня по приколу?! Вот ведь сукин сын! Теперь, когда молодой человек был полон искреннего негодования, его мысли непроизвольно переключились на Цзян Чэна. Значит, всё это время тот лишь отыгрывал роль: рискуя упустить брата из-за невозможности за ним уследить, он пошёл ва-банк и первый же украл его из-под носа у того самого анонима, что «воскресил» Старейшину Илина. Только вот Саньду Шэншоу всё же просчитался: теперь неуловимость сыграет против него самого… Или всё-таки нет? Желая подтвердить одно предположение, Вэй Усянь достал из кармана Нокиа, снял с неё заднюю панель, чтобы открыть доступ к сим-карте и аккумулятору, и обнаружил то, что и полагал найти после цепи недолгих размышлений. — Жучок! — победоносно выкрикнул он и отодрал миниатюрное отслеживающее устройство от аккумулятора. — Видимо, Чечен и правда вернул «Пикачу» неспроста. Он предполагал, что я решу сбежать. Молодой человек открыл окно, выкинул «жучок» и был таков. — Но я тоже не лыком шит… Давай всё же поторопимся, Лань Чжань, — приказал он и, бросив последний взгляд на родной Домик, принялся собирать телефон. «Прости, брат. Я понимаю, что ты делал это ради моей же безопасности, но я не могу просто так отсиживаться, пока вокруг творится подобная фигня.»