Cogito ergo sum

Когда Лань Сичэнь появился в той части архива, где были напарники, Вэй Усянь свёл воедино все факты и уже располагал наиболее полной картиной произошедшего. По крайней мере, она казалась ему достаточно красноречивой, чтобы убедить главу Лань в преступлении любовника. — Раз уж я пошёл вам навстречу, — лениво произнёс Цзэу-цзюнь и фактически упал на стул, будто встреча с Цзинь Гуанъяо высосала из него все жизненные силы, — не могли бы вы подробнее объяснить, в чём именно заключается проблема? Лань Ванцзи, всё время молчаливо помогавший с расследованием, придвинул Вэй Ину папку документов и кивком пригласил его начать. Вэй Усянь решил зайти издалека, чтобы позволить министру достроить логическую цепь самому. Пристроившись под боком Лань Чжаня — близость к мужчине придавала сил говорить ужасные вещи начистоту — он непринуждённо поинтересовался: — Ляньфан-цзюнь сам выступил инициатором лечения названного брата? — Да, — напряжённо ответил Лань Сичэнь. Пожалуй, с непринуждённостью изобретатель всё же перестарался. — А-Яо решил, что помочь — хотя бы попытаться — было его долгом перед Минцзюэ. Поэтому я всецело доверил дело ему. — Даже после интрижки, что их связывала?.. Да, мне известно немного больше, чем остальным. Цзэу-цзюнь поморщился: ему было неприятно слышать о таких щекотливых подробностях от постороннего. Уняв захлестнувшие его эмоции, он выдал: — Уверен, к делу это не относится. Вэй Усянь поборол желание грубо съязвить, но особое отношение к Лань Сичэню не позволило бы ему так поступить. Однако, какую бы симпатию он ни питал к брату Лань Чжаня, приходилось быть жёстким. В этой игре ему отведена роль плохого полицейского. — Иногда приходится копаться в чужом грязном белье, чтобы понять, какие мотивы движут людьми. Тем более, если дело касается бывших любовников. — Они расстались мирно, — напряжённо ответил глава Лань и сжал лежащие на столе ладони в кулаки. — Допустим. Но это не отменяет факта, что… — Лань Ванцзи, незаметно для брата, толкнул Вэй Ина коленом. Видимо, в своём амплуа тот слишком перестарался. — Ладно-ладно. Понимаю, что вам неприятно говорить об этом, однако нельзя отрицать тот факт, что именно личные счёты могли стать причиной разногласий и дальнейшего, кхм, инцидента… Давайте чисто гипотетически представим себе ситуацию. Если Цзинь Гуанъяо был ответственен за лечение Чифэн-цзюня, тогда у него были все шансы незаметно… ну, скажем, изменить характер терапии, чтобы болезнь протекала по другому сценарию. Цзэу-цзюнь старался следить за логикой объяснения вопреки остроте темы, поэтому на замечание молодого человека резонно заметил: — Если бы так было на самом деле, судмедэксперты заподозрили бы неладное. Целая комиссия разбирала причину кончины Минцзюэ, и она пришла к однозначному решению — это была остановка сердца. — Как считаете, скольким из этих людей можно было доверять? — спросил Вэй Ин таким тоном, чтобы министр наверняка усомнился в непредвзятости диагноза. — Нарушение врачебной клятвы — не такое уж редкое дело в наши дни. Тем более, если не подменять показания, а лишь немного приврать или, скажем, закрыть глаза на нестыковки в лекарственных рецептах. — Не понимаю вас. Вэй Ин хитроумно улыбнулся. Они подошли к самой захватывающей и неприятной части истории. — Тогда извольте выслушать то, что нам удалось узнать, — молодой человек деловито постучал рукой по объёмной стопке документов. — Я отправил своему независимому эксперту все доступные медицинские сведения о состоянии здоровья Чифэн-цзюня, и он выявил некоторые нестыковки. Давайте я объясню… Он достал из стопки лист с ксерокопией старого документа и передал для изучения Цзэу-цзюню со следующим комментарием: — В медкарте указано, что с детства глава Не страдал от хронической гипотонии. Это заболевание, связанное с понижением давления, с которым вполне можно жить. Но, учитывая образ жизни Чифэн-цзюня, он наверняка пил лекарства, чтобы это его не слишком беспокоило. — Да, брат принимал препараты с эпинефрином, — подтвердил глава Лань и, отложив на стол копию, принялся следить за манипуляциями изобретателя. Вырвав из-под локтя Лань Ванцзи чистый лист, Вэй Усянь вывел диагноз «хроническая гипотония», обвёл его маркером, а рядом подписал «эпинефрин». — Отлично. Значит, это так, — кивнул он и продолжил рассказывать. — Дальше. Вы упомянули, что лет десять назад у главы Не болезнь начала прогрессировать, но вы умолчали, что у него случился настоящий коллапс, — с этими словами на столе появилась копия медицинского показания, а на листке — ещё один диагноз — «артериальная гипертензия» — также обведённый маркером. — Могу себе представить, какова была его реакция на этот медицинский приговор. Ещё бы, ведь его отец стал жертвой подобного недуга. Да и каково это было — жить с осознанием того, что после твоей смерти младшему брату придётся взвалить на плечи заботы министерства, — Вэй Ин написал слово «депрессия» и провёл к нему стрелку от «артериальной гипертензии». — Депрессия — в той или иной степени — вполне вероятный исход в подобной ситуации. Молодой человек поднял глаза от вырисовывающейся схемы, чтобы оценить реакцию Лань Сичэня. Тот, казалось, следил за действиями изобретателями не слишком внимательно, глядел в пустоту, но по его сложному выражению было ясно, что он обращен во слух и сейчас переваривает информацию. — Об этом… я не знал, — произнёс он. Вероятнее всего, новость о депрессии была для него в новинку. — Думаю, Чифэн-цзюнь просто не хотел беспокоить вас подобным заявлением, — попытался приободрить главу Лань Вэй Ин. — Но подавленность главы Не не ускользнула от зоркого глаза Ляньфан-цзюня, и тот по доброте душевной решил помочь, попросив экспертов Ланьлина выписать антидепрессанты. Вэй Усянь поджал губу и обернулся к спутнику. Лань Ванцзи кивнул — то ли в знак поддержки, то ли приглашая продолжить — и, отыскав в стопке распечатку паспорта лекарственного препарата, положил перед братом. Вырванный из прострации лёгким шуршанием бумаги, Цзэу-цзюнь бросил на неё рассеянный взгляд. Тогда изобретатель изобразил рядом с «депрессией» треугольник с аббревиатурой «ТЦА» и сразу же пояснил: — Амитриптилин — трицикличный антидепрессант, который помогает на первых стадиях депрессии, но… — он провёл стрелку до значка «эпинефрин» и тут же демонстративно перечеркнул её, — он несовместим с препаратами на основе эпинефрина. Ни один уважающий себя врач не выписал бы этот такой тип препаратов при склонности к пониженному давлению. Вэй Ин, желая, чтобы суть проблемы стала максимально ясна, решил привести исчерпывающий пример: — Представьте себе воздушный шарик, который одновременно подкачивают и методично сжимают. Думаю, несложно догадаться, что рано или поздно он просто возьмёт и лопнет. Так произошло и с сердцем Чифэн-цзюня: в один прекрасный день оно просто не выдержало нагрузки и… Лицо Цзэу-цзюня исказила резкая судорога. Осознание жестокой смерти названого брата, а главное, её причины привело главу Лань в исступление. Молодой человек продолжал атаку. — Разве такое может быть простым совпадением или ошибкой? Конечно же, нет. Как я уже сказал, при подобном диагнозе главе Не просто не могли прописать такое лечение. А ведь никто и не прописывал. Потому что мы не нашли ни одного документа, подтверждающего факт депрессии и её терапии. Иными словами, Ляньфан-цзюнь сам назначил это лекарство, — Вэй Усянь ещё раз просмотрел нарисованную им схему и не к месту улыбнулся: пожалуй, он даже восхитился хитростью Цзинь Гуанъяо. — Он просчитал всё до мелочей: подкупил или запугал медэкспертов, уничтожил остатки медикаментов и, самое главное, позаботился о том, чтобы никто не смог найти доказательства его вины. Но, как оказалось, с последним пунктом он слегка облажался. Они подошли к самому спорному моменту расследования. Изобретатель понимал, что эта деталь рано или поздно всплывёт в их разговоре, поэтому мысленно подготовился взять удар на себя. Действительно, Лань Сичэнь, несколько оправившись от первоначального шока, задал вопрос, который молодой человек с таким напряжением ждал: — Откуда у вас все эти сведения? — Мне удалось проникнуть в тайную комнату премьера и найти там чип главы Не. Выводы, к которым мы сейчас пришли, были сделаны на основе тех сведений, что находилось на микросхеме, в том числе и о препаратах, которыми Ляньфан-цзюнь травил главу Не. Мне не пришлось бы быть голословным, если бы получилось скопировать данные, но… — Вы хоть понимаете, сколько законов нарушили, проникнув на частую территорию и просмотрев записи с чипа умершего человека? К этому отчасти справедливому обвинению Вэй Усянь был готов, поэтому совершенно спокойно ответил: — Я готов понести ответственность за содеянное по всей строгости закона, но в таком случае прошу пересмотра дела о причине смерти Чифэн-цзюня. Пожалуй, это прозвучало как ультиматум, но Цзэу-цзюня заявление заставило призадуматься. Он долго сидел с выражением мучительной думы на лице, но затем сказал: — Мне нужно подумать об этом ещё какое-то время… Если то, что вы показали мне, правда, я доведу дело до конца несмотря на личную привязанность. Глава Лань поспешил удалиться прежде, чем напарники успели что-либо прибавить. Возможно, он опасался, что не сможет вынести новых откровений о судьбе названных братьев. Оставшись наедине с Лань Ванцзи, Вэй Ин мгновенно сдулся и, морально истерзанный, уронил голову на лежащие на столе ладони. Во время разговора он храбрился, изображая из себя беспринципного копа из какого-то дешёвого американского детектива, но теперь можно было скинуть эту надоевшую маску и выдохнуть с долей облегчения. Сейчас Цзэу-цзюнь знает правду, а значит, это уже не их с Лань Чжанем головная боль. — Было тяжело высказать всё твоему брату, — признался Вэй Усянь, повернув всё ещё лежащую на руках голову к спутнику. Но Лань Ванцзи пропустил эту фразу мимо ушей и сказал: — Твой «независимый эксперт» — Вэнь Нин. Он произнёс это так, что Вэй Ин даже не понял, вопрос это или утверждение. — Ну да, — на всякий случай уточнил молодой человек, не вполне понимая, куда клонит возлюбленный. — «Независимый»? — придрался мужчина. — Да, независимый, — теперь Вэй Усянь догадался, в чём именно состояла суть замечания. Он поднял голову и наладил зрительный контакт, чтобы звучать убедительнее: — Не вижу проблемы. Я ни словечком не обмолвился о конкретных аспектах дела, так что его мнение вполне можно считать непредвзятым. Но твоему брату лучше пока не знать об этом. Он и так… довольно сильно расстроен услышанным. Лань Ванцзи легонько повёл бровью, всё ещё выражая некоторое сомнение в компетентности Вэнь Нина, но результат его стараний был на лицо — Лань Сичэнь был фактически убеждён в виновности Цзинь Гуанъяо — так что мужчина сменил гнев на милость и согласно кивнул. — Раз уж я подписал себе приговор, — Вэй Усянь усмехнулся с некоторой неуверенностью, но теперь отступать было некуда, — хочу поделиться с тобой ещё кое-чем. Это лишь мои личные соображения, не подкреплённые никакими доказательствами. Это касается дня убийства Цзинь Цзысюаня, когда я потерял контроль над Вэнь Нином… — он взял со стола маркер и прокрутил его между пальцами, старясь так привести мысли в порядок. — Технологии, которые я использовал при создании нано-скелета, не воздействовали на сознание напрямую: Вэнь Нин был волен распоряжаться своим телом так, как вздумается. Но тогда… он был сам не свой, как будто сошёл с ума, набросился на Цзинь Цзысюаня, а потом — когда его рассудку вернулась былая ясность — понял, что натворил. И я бы в жизни ничего не заподозрил ничего такого, если бы не мы узнали об экспериментах Цзиней над Вэнь Нином. — Речь о том устройстве, что мы извлекли из его головы? Молодой человек кивнул, но без особого энтузиазма. В какой-то степени Лань Ванцзи был прав: странная штука, которая была вживлена в черепушку подопечного, стала катализатором для появления мысли, мучавшей Вэй Усяня ещё в «прошлой» жизни. — Я много думал об этом, — начал он, задумчиво вперившись взглядом в нарисованную схему. — О том, что кто-то мог создавать помехи в связи или воздействовать на нано-скелет извне. До этого момента у меня не было стопроцентной уверенности, но сейчас, после того как в тайной комнате Ляньфан-цзюнь проговорился, упомянув о том, что проводил эксперименты над моей моделью и знал, что прототип смарт-чипа я тестировал на себе, — Вэй Усянь поднял взгляд на спутника, чтобы посмотреть на реакцию. Тот слушал напряжённо и внимательно. — Он подозрительно много знает о моих разработках. Я никому не говорил этого раньше, но… в тот самый день с Цзинь Цзысюанем и его кузеном был и Цзинь Гуанъяо. И он вполне мог воздействовать на Вэнь Нина при помощи какого-то устройства. Это, конечно, ещё ничего не доказывает, но он явно проявлял особый интерес к моим разработкам. Я не хочу строить теории на пустом месте; всё произошло слишком быстро, так что времени разбираться просто не было, но… тебе не кажется, что всё слишком удачно сходится? — чтобы снять стресс, изобретатель вновь принялся изображать схему. — Цзинь Цзысюню ставят страшный диагноз, Цзинь Цзысюаня убивает разбушевавшийся Вэнь Нин, а пару лет спустя умирают Цзинь Гуаньшань и Не Минцзюэ — оба при поразительном стечении обстоятельств. — Что ты имеешь в виду? — не понимал Лань Ванцзи. Точнее, лишь делал вид, что не понимал. На самом деле, он уже догадывался, куда клонил Вэй Ин. — Зная характер Ляньфан-цзюня, его кичливость собственным происхождением и колоссальные амбиции… эти четверо чем-то ему явно насолили. И все они мертвы. Смекаешь? Брови Хангуан-цзюня удивлённо взметнулись вверх, а после сошлись на переносице: мужчина не на шутку разозлился. Он резко поднялся, так что ножки стула заскрипели по паркету, и бросил: — Мне нужно поговорить с братом. — Не сейчас, — взяв возлюбленного за руку, произнёс Вэй Усянь. — Подумай о чувствах Цзэу-цзюня. От прикосновения Лань Ванцзи немного смягчился и не очень охотно мгмыкнул. Перехватив чужую ладонь, он какое-то время с интересом её разглядывал, но потом резко отпустил её, осознав двусмысленность ситуации. — Тебе стоит показаться врачу. — Как скажешь, — ласково улыбнувшись, ответил Вэй Ин.