***
― Он прекрасный человек, ― заверяет другу Чонгук. Чимин сидит возле него за барной стойкой и попивает свой напиток из стакана, уже минут пять не понимая, как разговоры о буднях скатились к обсуждению Ким Тэхёна. Благо ему успели пояснить, что так как в городе Чон не обзавёлся ещё друзьями, то очень пытается наладить контакты с коллегами на работе, а вариантов, как пояснил, там не слишком много. Поэтому он не перебивает и с пониманием выслушивает. Да ему и самому было что сказать Чонгуку касательно этого человека. В целом, даже не плохо спелись на почве обсуждения третьего лица. ― Но почему-то такой зажатый, ― тут же продолжает Чон, покручивая стакан в руках. ― Знаешь, вот у нас ещё есть Юнги-хён, он на пару лет Тэхёна старше, и всё, слушай, мы нормально с ним поладили. Другое дело он сам по себе, в общении со всеми такой, с занозкой в заднице, но в целом-то… заобщались. А с этим ни в какую. ― Думаю ему не до дружбы. Я, если честно, даже не знаю, у Тэхёна и друзья-то остались? Знаешь же, брак такое понимание, сжирает напрочь. ― Эй, хочешь сказать, когда на своей женишься всё, про меня забудешь? И даже весточки писать не будешь? ― Нет, не то чтобы совсем, но ты тоже пойми, если у меня будет ребёнок, то я уже с тобой так в баре не посижу. ― Да, и обвинить-то тебя не в чем. ― Может и тебе стоит завести кого-то? Знаешь, ― он смотрит по сторонам, ― я так посмотрю у тебя с девушками проблем быть не должно, так откуда они тогда? ― Слушай, Чимин, мы ведь с тобой со школы знакомы, ― резко Чонгук говорит немного тише и даже склонившись к другу. ― Ты ведь всегда тайны хранить умел. ― Да и кому разбалтывать. ― Мне девочки не нравятся. Чимин уже хочет сказать, что шутка какая-то не весёлая, но он смотрит в глаза Чонгука и видит некую.. печаль? Тревога и печаль, преследующие его явно последнее десятилетие, а ещё лицо не улыбается, а как-то грустит с нотками сарказма. И потом ещё этот тревожно залпом допитый напиток, сопровождаемый тут же тяжким вздохом и закуской. ― Что, прямо серьёзно? ― тактично уточняет Чимин. ― Серьёзно, ― морщась от кислой закуски, говорит Чонгук. ― Прямо совсем. Знаешь, если бы парни хотя бы браслеты или кольца какие носили, что сигналят об ориентации, моя жизнь была бы проще. ― Так ты это, ― Чимин даже не знает, как тут говорить, и ловит воздух ртом, дабы не схватить тут ненароком какое заболевание сердца. ― Ой да брось. Ты не в моём вкусе, будем честны. Хотя нет, если ещё честней, то в моём, но ты же с девушкой мутишь, я в такое не лезу, ― и смотрит на друга, что всё ещё не понял, как именно собирается на новости реагировать. ― Нет, ты серьёзно? Бросишь теперь меня одного в большом городе после такого признания? Ах ты зараза. ― Да нет, просто не ожидал! Ты знаешь, совсем не похож, ― и он так ещё взглядом демонстративно проходится по чужому телу. Так и говорит ему им: ты посмотри на свою чёрную одежду, подкаченное тело и совершенно не гейский стиль. Да кто же мог вообще подумать? ― А что, по-твоему мне надо манерно говорить и ярко краситься? Всё это стереотипы, я такой же мужик, просто внешне мне симпатичны парни, ― он ещё так по лицу своему елозит, еле сдерживая смех с лица друга. ― Нет, серьёзно? Ты может чуть расслабишься? ― Так, ладно, ― глубоко вздыхает Чимин. ― Я, вроде как, ― и его движения сразу такие резкие и неловкие, когда ты как бы не знаешь какую сторону принять или какую фразу бросить, чтобы и человека не обидеть, и себя в болото глубже не утянуть. ― Вроде как толерантен к такому. У нас какой век на дворе, нужно быть это ― всепонимающим. ― Отлично, ― Гук, наконец, расслабляется. ― Так вот о чём я, поэтому немного проблемно. ― А ты не пробовал сходить в... ну, на тематические свидания в слепую или клубы? ― И что? Свидания в слепую… Слушай, да ты сам на таких бывал? Если ты не богатый шейх соседней страны, то вряд ли к тебе придёт прекрасное существо. Скорее стрёмный пидор, который не следит даже за собой, а потому никого найти и не может. Или наоборот, что ещё в разы хуже, как раз манерный красящийся мужик, который хуже любой бабы. Я хочу, чтобы мой молодой человек соответствовал, ― и показывает сначала на лицо, потом на руки. ― Ты не думаешь же, что мне кто попало понравиться может, только потому что у него член есть? ― Нет конечно, ― хотя Чимин отчасти сначала так и подумал. Но раз нет, то отбрасывает эту мысль подальше. ― Тогда что с клубами? ― Думал об этом, но идти туда одному… мне неловко и не комфортно. Вот если бы кто-то пошёл со мной, ― и так ненавязчиво в пол оборота смотрит на своего друга. ― Что? Нет, мне-то что там делать? Меня такое не интересует! Я же почти женат. ― А кто сказал, что тебя должно это интересовать? Мне нужна дружеская поддержка. Я много думал о таком походе, и раз уж ты сам заговорил… ― Нет, постой, а что если туда придёт кто? ― Да кто может прийти? Родители твоих воспитанников? Серьёзно? Это же семьянины, что им делать в таких заведениях? А из педагогов ты на весь сад единственный мужского пола, мне ли не знать. ― А если друзья? ― Ну так это их проблемы, они-то тоже с какой-то целью в гей-клуб придут. Только у тебя веская причина, ― он тыкает пальцем себе в грудь. ― Сопровождение гей-друга. А у них какая? Особенно если один пришёл. Как бы они либо с пониманием отнесутся, либо попадут в не меньшую казусную ситуацию. Так что успокойся, это же просто помощь другу. Чимин что-то обдумывает некоторое время, каждую секунду метая на умоляющего Чона достаточно загадочный взгляд, и в итоге выдаёт: ― Хорошо, допустим я согласен. Но я не знаю когда, мне нужно как-то морально быть к этому готовым. Знаешь, давай когда мне скучно будет. ― Окей, я поймал тебя на слове! ― и так задорно подмигивает ему. ― Бармен, нам повторить!***
Тэхён не появляется на рабочем месте уже дня три. Ему выдали больничный, хотя и продолжали высылать работу на дом. Жена позволить себе такой роскоши не могла, поэтому Тэхён любезно пошёл на уступки в этом деле, совмещая теперь свои домашние обязанности с рабочими. На деле, это выматывало даже больше обычного, тем более, что нужно было следить за питанием и лекарствами сына, так что он крутился почти как белка в колесе и на третий день буквально ставил себе будильники, дабы не зарабатываться слишком сильно. Когда днём четвёртого дня, а именно в пятницу, прозвенел звонок среди дня, он сначала подумал, что жена отпросилась раньше, но на пороге стоял просто его коллега со связкой фруктов в руке и с нелепой улыбкой на лице. ― Вы зачем пришли? ― А, ― Чонгук призадумался и слегка скользнул взглядом в сторону. Было видно, что он не подготовился отвечать на вопросы, а просто сделал, как вздумалось. ― Сонтан мне не чужой, да и Вы мой коллега, так что я решил подбодрить немного, ― поднимает апельсины. ― Всё по классике ― витаминки… Ах да, ― резко Гук осознал. ― Ему, наверное, нельзя? ― Да, ему сейчас это нельзя, ― кивает Тэхён и отходит, потому что не просить же уйти его, тем более, когда он тут вроде с благими намерениями. ― Вы не подумайте, ― разуваясь, начал Чонгук, ― я просто всё ещё тешу надежду дружить с коллегой, ― поясняет. ― Конечно, я вряд ли могу подумать, что Вы ухаживаете за моим сыном, ― шуточно выпаливает Тэхён, а вот Чонгук нешуточно удивлённо на него в ответ смотрит. ― Ах, извините, не хотел Вас обидеть. ― Это сейчас была случайная шутка о моей потенциальной ориентации? ― он как бы ненавязчиво пошёл издалека, потому что кто знает, может это ему кажется и Чимину, что ничуть не выделяется, а на деле все по углам уже шушукаются и обсуждают его венерические заболевания. ― Нет-нет, я ляпнул не подумав. Я не хотел обидеть. Проходите, ― поясняет и идёт вглубь. Чонгук улыбается, потому что на Тэхёне нет рабочего костюмчика, тут скорее широкие домашние штаны и какая-то старая попорченная временем футболка. Это было мило и забавно, потому что с взъерошенными волосами тот выглядел достаточно по-домашнему и уютно. Удивительно, как одежда меняет человека. ― Я же не сильно помешал? ― Отчасти я работал, ― разминая затёкшую шею, говорит Тэхён и снова проходит на кухню, присаживаясь там за ноутбук и надевая очки на глаза. Он дома предпочитает обходиться без линз. Что сразу подмечает Чонгук, так это приоткрытое окно и пепельницу возле мини рабочего места. ― Не знал, что Вы курите. ― Странно, мы с учителем Мином часто ходим в курилку вместе. ― А, так вот где Вы пропадаете в перерывы. Буду знать, ― с улыбкой говорит и присаживается за стол. ― Может апельсин почистить? ― Нет, сидите, Вы же тут гость. ― А мы можем говорить вне работы менее формально? ― в наступление идёт Чонгук. ― Просто я всё ещё надеюсь попасть в каст друзей, так что почему бы нам… ― Мне всё равно, ― устало говорит Тэхён. Чон пока предпочитает игнорировать этот достаточно измученный тон чужого голоса и делает вид, что всё в полном порядке, что так и надо. Наверняка Киму было бы неловко, осознай он как жалко выглядит со стороны. ― Тогда буду называть Тэхён-хёном. Тэхён на это оборачивается, щурится недовольно, но не возражает. Видимо, привыкнуть к такому можно, но нужно время. Чон теперь ощущает себя прямо намного ближе к этому парню, довольно заулыбавшись своим мыслям. ― Так что за работа? Ты же на больничном. ― Декан прислал распоряжения, нужно подготовить. А ещё распределить. Тут некоторые гранты для учеников, нужно претендентов выбрать. ― И этим ты занимаешься? ― В том числе. ― Сложно небось. Тэхён присаживается с тарелкой и ножиком, отодвигает технику в сторону и, взяв один из принесённых апельсинов, начинает его грубо очищать от кожуры. Чонгук понимает, что разговор не клеится от слова совсем, поэтому вертит взглядом и просто ищет за что зацепиться. Иронично, что цепляется он за пепельницу. ― А это не вредно, курить при ребёнке? ― Я и не курю дома обычно. Просто сейчас от стресса, обычно мне хватает перерывов на работе. ― Давно куришь? ― Не знаю, может лет так семь-восемь. Чонгука эта дата чем-то смущает, но он пока не может осознать, чем конкретно, так что отбрасывает от внимания. Оборачивает к себе чужой монитор и заглядывает в открытый документ. ― О, смотри, корейская литература. Это я удачно зашёл. Что тут? ― Можешь вписать имена тех, кого считаешь подходящими. ― Серьёзно? Во, это отлично. У меня есть пара отличных учеников, хотя остальные их осуждают. Сухёка с третьего курса знаешь? Его все преподаватели ругают, он и у меня почти не учится, но чертовски умный парень, просто почему-то стандартной программе вообще не подчиняется. Нет, правда, я точно знаю, что он начитанней меня даже будет, ― и так легко говорит, что не видит измученной улыбки человека напротив. А когда оборачивается, видит какими грустными глазами Тэхён смотрит на несчастный апельсин. ― Всё в порядке? ― не выдерживает Гук. ― А, да, ― кивает Ким и более активно начинает чистить апельсин. ― Дети бывают такими. Кто знает, что ими движет. Кажется балваном, а на деле внутри гений. ― Это точно. ― Кажется, тебе нравятся дети? ― спокойно спрашивает Тэхён и протягивает Чонгуку дольку апельсина. Гук тут же отмечает, что сам молодой человек при этом его не ест, а только почистил исключительно для гостя, теперь разделяя вкусность и раскладывая ему на тарелке, чтобы было удобней есть, а после спокойно и повседневно принялся убирать шкурку и брызги со стола. ― О, ну, не то чтобы прямо нравятся, но бывают милые, ― с улыбкой отмечает Чонгук. ― Студенты тоже забавные. Я больше проблемных люблю, всегда хочется выяснить причину и помочь учиться тем, у кого большой и интерес, и потенциал, но они его почему-то не развивают. ― Понятно, ― кивает Тэхён. ― Опять ты совсем не разговорчив. ― Я устал немного, ― с лёгкой улыбкой говорит Тэхён. ― Ах, я не вовремя. Чёт совсем всё не так, как планировал. Но ты не расстраивайся, ― он протягивает апельсин в ответ. Ему просто интересно, возможно ли, что он так сильно лохонулся, что у Кима, допустим, ещё и аллергия, и потому он не съел ни единого кусочка? Но тот берёт его спокойно и кладёт в рот, пережёвывая. И это вызывает какую-то трепетную улыбку на лице, потому что он выглядит слишком красиво сейчас. ― Нет, всё в порядке. Я хоть немного отвлёкся, а то совсем заработался. Нужно ещё заказать еду на ужин, что-то подобрать для Сонтана. ― Еду? Разве в таких проблемах не делают каши или бульон? ― Я не умею готовить, а Юра сегодня сказала, что задержится на работе. ― Эм, ― Чон откладывает апельсин в сторону и демонстративно отряхивает ладони. ― Давай я что-то приготовлю? ― Что? Нет, не нужно. Я просто сделаю заказ. В этом ничего сложного, я всегда так поступаю, когда Юра задерживается, ― и он говорит это легко и просто, даже с небольшим переживанием, что кому-то придётся для него что-то делать. Это необычайно трогает и в тоже время забавляет Чонгука. ― Да мне не сложно, ― говорит Гук. ― Просто останусь на ужин, и это будет платой. Я живу один, и лишний раз экономия не помешает, ― к счастью Тэхён даже не подозревает о том, как живёт один этот человек, потому что там об экономии даже заикаться не стоит. ― Да и ем я каждый вечер совершенно один, а это скучно и грустно. Брось, мы же друзья, ― и хлопает Тэхёна по плечу, заглядывая в холодильник. ― Ух, да тут совсем пусто. Я дойду до магазина. Где он тут есть? ― А? Не надо! ― Да брось, без проблем вообще, скажи куда сходить, ― и уже выдвигается в коридор, дабы одеться, по пути помыв руки от липкого сока. ― Нет! Что ты… Ах, подожди, я переоденусь и с тобой схожу. ― А как же Сонтан? ― Всё нормально, он спит. Оставлю ему телефон, он знает, как меня набрать, если опять заболит. ― Хорошо. Я на машине, так что если что доехать сможем быстро. Тэхён кивает, забегает в комнату сына, а потом так же спешит в свою, слегка прикрывая дверь, и там суетливо начиная переодеваться. Чонгуку очень стыдно, но сейчас он не обувался и не ждал в прихожей, а застыл на месте, где остановился, и вытягивал шею в любопытстве, заглядывая в приоткрытую щель и смотря как этот коллега щеголяет в одном белье, натягивая свои джинсы и верхнюю одежду. Чон даже как-то робеет и чуть склонив голову смущённо отводит взгляд, с улыбкой разворачиваясь, чтобы обуться. Его настроение внезапно стало ещё лучше, брови игриво стали взлетать на лоб, а улыбка никак не уходила с лица, заставляя щёки округлиться. Да и в целом он вдруг ощутил небывалый прилив сил. В магазин они едут в ближайший, хотя едут громко сказано, потому что когда Чон узнаёт, что от дома до супермаркета буквально три дома, ему кажется добежать в случае чего будет более рационально, но не сопротивляется. Как молодой отец попросит, так и сделает, ему не сложно. Они заходят внутрь, теперь проходя между стеллажей. ― Так как готовить буду я, ты неси корзинку, ― они не стали брать тележку, ведь нужно было взять продуктов только на один вечер. ― У тебя жена когда приедет? ― Я не знаю, последнее время она работает часов до девяти или десяти, так что поздно. ― Странно это. Чем же она таким занимается? ― Ну, у них часто такое, когда проект не успевают закрыть. Ох, она так устаёт, что у неё даже нет сил рассказывать. Будет рада, что у нас ужин без её вмешательства, ― говорит очень тепло и с улыбкой. Чонгуку даже завидно совсем немного, что он так отзывается об этой женщине. Ничего, он точно станет классным другом. ― Что ты обычно предпочитаешь есть? ― спрашивает Чонгук и рассматривает упаковки с рисом на полке. ― Ну... что приготовят? ― смеётся Тэхён. ― Ты правда никогда не готовил сам? А до того, как с женой съехались? ― Рамён. ― Не удивительно, что ты захотел жениться. Начинаю думать, что ребёнок был твоим хитрым планом, иначе почему ты не предохранялся, ― Чонгук смеётся, но видя недовольное лицо, сразу осекается, что шутки подобного плана кому-то тут надоели. ― Давай, раз уж собрался стать моим другом, сразу уясним, что Сонтан не нежеланный и случайный ребёнок, просто он был зачат до брака и только. Всё это было плановым, окей? ― Ладно-ладно, ты только не обижайся! ― смеётся Чонгук. ― Ты просто всегда такой молчаливый, и кажется, что только если затрагивать тему твоей семьи, можно поговорить с тобой более, чем односложными предложениями. ― Вот оно как, ― Тэхён за собой такого и не замечал. ― Ну, я не беру в расчёт работу. ― Прости, не замечал. ― У тебя вообще как с друзьями? ― Юнги, жена и… Да и мне некогда, если быть честным. ― Так с преподавателем Мином у вас отношения и вне работы? ― Переписываемся и иногда выпиваем вместе. По праздникам, например. ― Вот оно как. Теперь смогу ходить с вами. ― Да пожалуйста, ― легко бросает Тэхён и кладёт бананы в корзину. ― Что тебе ещё нравится? ― А? ― Ну, кроме бананов. Апельсины, видимо, не очень? ― Нет, я нормально к ним отношусь. ― Но ты так и не поел. ― Потом успею, я тебе почистил, ― он говорит такие вещи так легко, что Чонгук возле него почти плавится, с замиранием сердца и яркой улыбкой смотрит этому человеку в след и не знает, как сдерживаться. Он просто плывёт по волнам, накатывающих на него с головой, в эту маленькую прогулку. ― Так что нравится? ― Не знаю. ― Это? ― он поднимает ананас, на что Тэхён качает головой. ― Может это возьмём? ― конечно же авокадо. Чонгуку кажется, что Тэхён из тех людей, которые делают авокадные завтраки-шедевры и фоткают их для инстаграма. ― Нет, идём уже дальше. ― Может тогда шоколад? ― Сонтану надо взять, ― кивает он. ― А ему можно? ― Точно. Наверное, не стоит… ― с разочарованием говорит молодой отец. ― Когда поправится, куплю ему самую большую шоколадку. Тэхён усмехается и смотрит на Чонгука. ― Не пытайся опять подкатывать к моему ребёнку. ― А ты против, что я захочу сделать его… Он ловит какой-то недобрый взгляд на себе от Тэхёна и отворачивается, не договаривая, но по лицу с дьявольской улыбкой и так понятно, какие шуточки он любит отвешивать. О том, какую ориентацию берут его разговоры, Ким внимания не придаёт, но сдержаться не может. ― Чувствую себя отвратительно. Пожалуйста, давай мы перестанем приплетать моего ребёнка в такие разговоры, ― а сам смеётся так искренне и задорно. ― Но ты первый начал. ― Не поддерживай меня в таком. ― Пф, я готов поддерживать тебя во всём! ― и улыбается солнечно в ответ. На кассе они стоят недолго. Тэхён то и дело проверяет телефон и заглядывает, не набирал ли сынишка ему. Но тот видимо продолжает сладко спать, чем успокаивает сердце своего отца. Ким расплачивается за покупки, и они удачно добираются до дома. Они добираются до квартиры, и потом Чонгук берёт готовку в свои руки. И как-то это всё легко и даже по-домашнему. Тэхён оказывается тем ещё разгильдяем, совсем не похожим на серьёзного дядю с работы. Он скачет с морковкой в руках и пытается заставить Чона грызть её, как кролик, он пытается зарезать его зелёным луком, а потом заставить рыдать обычным. Он больше мешает, чем помогает, а когда пытается наоборот, уничтожает всё на своем пути. Готовка — это точно совершенно не его конёк, благо Гуку не составляет труда ему помогать в таких маленьких хлопотах. ― Иди, я накрою, а ты пока разбуди Сонтана, ему надо поесть и принять лекарства. Чонгук накрывает на стол еду, раскладывает всё на три персоны и так увлекается, что не сразу замечает, что происходит вокруг, как вместо мальчишки в комнату заходит высокая девушка. Подняв на неё взгляд, Чонгук резко возвращается в реальность, где его новый друг женатый семьянин в браке с красавицей. Она как с фотографии и даже лучше, как с обложки журналов: ухоженная, красивая, бесподобная. Удивительно, как они контрасты. Тэхён прекрасен от природы, но не находит времени даже вовремя подстригать свои волосы, а она ухожена и прекрасна, как первые листья весной. ― Добрый вечер, ― удивлённо спрашивает она. ― А… где мой муж? ― Он будит Сонтана, мы собирались ужинать. ― Оу, ― девушка проходит и не без интереса осматривает гостя. ― Я Ли Юра, жена Тэхёна. Вероятно, Вы его друг. Юнги? ― Нет, я Чонгук. Но я тоже коллега с кафедры. Я относительно недавно работаю. ― Ах да, слышала о Вас. Тэхён последнее время о Вас что-то рассказывал. ― О, дорогая, ты вернулась, ― раздался голос Тэхёна. ― Мама! ― и счастливый голос ребёнка. Вдруг на мгновенье в этот вечер Чонгуку показалось, что он оказался в любящей семьи, и вот такая внезапность напомнила, что семья-то это вовсе не его. И он так улыбается их счастливым лицам, тому, как Тэхён сразу расцвёл, а на душе кошки скребутся и больно так, что воздух перехватывает. Да даже хуже, каждый вздох отдаётся дикой болью, а не дышать не получается. И как он так влип? Ужин проходит мирно. Тэхён обсуждает что-то с женой, а она, пусть и с меньшим интересом, поддерживает разговор, а главное ребёнок неимоверно счастлив, потому что делится с Чонгуком тем, как давно не кушал с двумя родителями сразу, а тут ещё и такой прекрасный хён рядом. И в целом всё так весело и прекрасно, что когда Чонгук после возвращается в свой пустой дом, огромный, в сравнении с той маленькой квартиркой, и такой совершенно пустой и безжизненный, становится как-то даже холодно, и тёплый пол совсем не спасает. Он берёт телефон и пишет другу: «Когда мы уже отправимся в гей-клуб, а?»