***
Дейнерис сразу же созывает военный совет, во время которого она делится с советниками теми немногими новостями, которые они получили от армии за прошлую неделю. Варис, в свою очередь, предлагает свои пикантные известия, которые он получил от своих шпионов, хотя этого всё равно мало. Силы Таргариен на позиции, осада только началась, и Серсее предстоит сделать шаг. Всё, что они могут делать сейчас — это ждать, какой бы трудной задачей это ни было. — Мормонт, — зовёт Тирион, когда приближённые королевы покидают Палату Расписного стола, — на пару слов. Джорах останавливается на выходе, пропуская Миссандею вперёд. — Чего вы хотите? — Ах, я так скучал по вашему приветливому голосу и чудесной улыбке, пока мы были в море. — Забавляется Тирион, — знаете, вы могли бы быть чуть вежливее. — Я не собираюсь тратить время, — утверждает Джорах, но невзирая на это, возвращается в комнату, — и мне нет дела до жеманностей. Выражение лица Тириона становится нехарактерно серьёзным. — Что ж, я последую вашему примеру, — говорит он, — скажите, почему Её Милость с таким внезапным умением держала меч в руках? Странный вопрос, но ответить на него легко. — Потому что я учил её. — Почему? — Потому что она меня попросила. — Почему? Джорах раздражённо хмурит брови. — Я думал, что вы не собирались ходить вокруг да около, Ланнистер. Тирион пожимает плечами. — Я солгал. Каюсь. Джорах сжимает челюсть, но тем не менее сдаётся, только чтобы покончить с упорными расспросами, которые всё равно никуда не денутся, если он их проигнорирует. — Потому что на поле боя она чуть не умерла, — воспоминания о её охваченном ужасом лице, когда он обезглавил первого вихта, пытавшегося убить её, до сих пор свежи, — после такого испытания любой пожелал бы научиться защищать себя, — почему вам это так важно? — Её Милость чуть не умерла в бойцовых ямах Миэрина, — считает нужным напомнить Тирион, — чуть не умерла, когда кхал Моро взял её в плен. И я уверен, что она чуть не умирала при многих других обстоятельствах до того, как я встретил её, и до сих пор она не просила дать уроки владения мечом. Почему? — Это другое. Она была одна, — говорит Джорах, его руки сжимаются в кулаки, — Дрогон улетел. Я умер. Некому было защищать её, а она не умела защищать себя. Поэтому она захотела научиться. — Интересная теория. — Кивает Тирион, — неверная, конечно, но попытка хорошая. Хотите узнать, что думаю я? — Не особенно. Тирион, как и всегда, делает совершенно противоположное тому, что ему было сказано. — Я не думаю, что она хочет научиться защищать себя. Я думаю, что она хочет научиться защищать вас. — Меня не нужно… — Сразу же с жаром начинает Джорах, потому что несмотря ни на что, он всё ещё рыцарь, и он не позволит вечно пьяному карлику сомневаться в его чести или способностях. — Вы умерли! — Громко и недоверчиво перебивает его Тирион, — вы умерли, Мормонт, потому что принимали на себя удары, предназначенные для неё, потому что она и не смела надеяться на то, что смогла бы отбиться от них сама. Джорах качает головой. — Она знает, что я с радостью отдам свою жизнь за неё. — Да, — скептически фыркает Тирион, — но есть разница между тем, что вы отдали бы жизнь за неё, и тем, что вы отдали. «Чтобы мне снова не пришлось видеть то, как вы умираете», — он практически слышит то, как она произносит эти слова, слышит дрожь в её голосе, видит боль в её глазах. — Что вы хотите сказать, Ланнистер? — Огрызается Джорах, его терпение уже на исходе. Тирион мучительно вздыхает. — Вы умный человек, Мормонт, но вы становитесь особо глупым, когда дело касается её. С него довольно. Джорах точно не может сказать, чего хотел добиться Тирион этим бессмысленным разговором, но оскорблять себя он не позволит. Десница королевы должен быть благодарен за то, что на этот раз они не ограничены небольшой площадью лодки, потому что тогда руки Джораха так бы и чесались выбросить его за борт. Но вместо этого он просто уходит. Он делает всего три шага, когда Тирион приковывает его к месту всего одной фразой так легко, будто верёвкой, обвивающей щиколотки. — Она любит вас. Джорах не может сдержать неискренний смешок, насмешливый и самокритичный. Он не сомневается в том, что она любит его так, как королева любит своего рыцаря, но она не думает о нём так, как намекает Тирион, потому что она — свет, жизнь, огонь, облечённый плотью, и он ничто по сравнению с ней. — Я бы тоже не поверил этому несколько лун назад, — обманчиво деликатным тоном говорит Тирион, вставая рядом с Джорахом, — но это было до того, как вы позволили сдирать с себя кожу ради того, чтобы вернуться к ней. До того, как вы умерли за неё. До того, как вы выкарабкались из рук смерти ради неё. У него больше общего со своей бывшей супругой, чем он наверняка думает. — Королева мне ничем не обязана, — Джорах повторяет те же слова, что он сказал Сансе на крепостной стене в Винтерфелле. — Нет, — легко соглашается Тирион, — не обязана. Но она вольна чувствовать расположение к кому пожелает. И ясно как день, что по какой-то причине она выбрала вас. Возможно потому, что ваша смерть несомненно доказала вашу верность ей. Возможно потому, что если она выберет вас в качестве супруга, вы не сможете оспорить её право на престол. Возможно её просто тянет к сердитым северянам, которые не являются её племянниками. — Вы ошибаетесь, — говорит Джорах, но даже он сам ощущает неуверенность в собственных словах, несносное чувство глупой надежды смягчает его голос, — она не может. Она не должна. — И тем не менее. Готов поспорить, что жизнь всем воздаст по заслугам, — Тирион протягивает серебряную монету, которую ему дал работорговец, ту, что Джорах брал с собой за Стену, — она вас любит. Он подбрасывает Джораху монетку, и тот не раздумывая ловит её. — Постарайтесь не дать отвращению к себе всё разрушить, Мормонт, — говорит Тирион на прощание, — за всю жизнь вы оба пережили достаточно страданий. И карлик неспешно выходит из комнаты, оставляя Джораха наедине с серебряной монеткой и искрой надежды, что могла бы зажечь весь мир с той же лёгкостью, что и пламя дракона.ix
10 июня 2020 г. в 20:21
Все восемь дней они проводят наедине друг с другом.
Неделя своеобразной рутины. Утро предназначено для обучения Дейнерис благородному искусству владения клинком, полдень — для обучения Джораха ещё более странному искусству полёта на драконе, а вечером они сидят у костра за обсуждением планов сражений, отчётов, а так же предаются старым воспоминаниям. Они полностью отдалены от армии, от осады, от предстоящей войны во имя Дейнерис Таргариен, но всё, что они делают, каким-то образом вращается вокруг этого. Все равно что сделать последний глоток свежего воздуха перед тем, как окунуться в ледяную воду; и Джорах колеблется между желанием напасть на Королевскую Гавань прямо сейчас и желанием навсегда остаться здесь, в этом странном, обманчиво спокойном заточении.
Но как всегда время не стоит на месте.
Когда корабль с советниками королевы и отрядом Безупречных прибывает на Драконий Камень, ни Дейнерис, ни Джорах этого не замечают. Утренняя тренировка в самом разгаре, тронный зал — их поле боя на этот день; погода ужасная, хлещет дождь, град, будто сам Воин желает стереть всё с лица земли, и ни у одного из них не возникло желания бросить вызов буре.
Сегодня Джорах использует притупленный двуручный меч, чтобы Дейнерис могла попрактиковать защитные манёвры на разных типах оружия. Двуручные мечи больше, тяжелее, и наносят удары куда сильнее, чем короткие мечи. Но они ещё и медленны, нужно приложить все силы, чтобы сделать замах, а от атак проще увернуться, чем пытаться блокировать их.
За прошлую неделю он заметил, что Дейнерис не уделяет достаточно внимания уклонениям от ударов. Она предпочитает сталкиваться с трудностями лицом к лицу, и Джорах научил её основам блокирования самых распространённых методов атак всеми типами мечей; но как бы она ни была полна решимости, удар большого двуручного меча не заблокировать с коротким мечом в руках. Этот урок она усвоила, когда от её первого тренировочного клинка откололся значительный кусок стали, хотя Джорах наносил удар не с полной силой, так как боялся — и боится до сих пор — случайно навредить ей.
Так что сейчас она без вопросов следует его указаниям; она уклоняется, уворачивается, избегает его атак и ищет незащищённые места, которыми она могла бы воспользоваться, обладая лёгким клинком и проворными движениями; шесть колокольчиков, что украшают её косу — по одному на каждый день тренировок — всё время играют нежную мелодию. Несколько раз она смогла мечом коснуться его лодыжки, короткий удар, который покалечил бы оппонента, будь её клинок заточен. Это не так уж много, и ей понадобится куда больше тренировок, прежде чем она сможет должным образом защитить себя от опытного бойца, но это только начало. Всего за неделю занятий она отлично себя показала.
— Расслабьте плечи, — всё ещё приходится говорить ему время от времени, и в этот раз она моментально слушается, опуская не только плечи, но и наклоняясь всем телом, делая выпад в его сторону, чтобы коснуться икр. Неплохое движение, если бы только глаза не выдавали её намерений — они всегда предавали её — и Джорах с лёгкостью уходит в сторону, заносит меч над головой, чтобы обрушить удар на неё.
Вдруг прямо у уголка его глаза проносится сталь, и он инстинктивно делает шаг назад, едва успевая избежать атаки, направленной в его голову, отделавшись лишь небольшим порезом на щеке.
На долю секунды его сознание пусто, в то время как из его раны вытекает кровь — живая сталь, не тренировочный клинок, не Дейнерис, посторонний, угроза — но у него нет времени гадать, когда кончик копья во второй раз пытается дотянуться до его глазницы. Джорах отбивается плоской частью меча, и только когда нападающий по инерции спотыкается, понимает, что его атакует один из Безупречных, чьи черты лица искажены необычайной яростью.
Потому что войдя в тронный зал, он увидел, что Джорах нападал на их королеву.
Чёрт.
Ещё больше копий целятся в его голову, целый отряд Безупречных мчится в тронный зал, Джорах не смеет и надеяться на то, чтобы сразить их всех, даже если бы у него в руках был заточенный меч. Он отражает ещё один удар, отчаянно пытаясь вспомнить слово на высоком валирийском, которое обозначало бы мир, ошибку или просто просьбу остановиться, остановиться, остановиться.
— Kelītīs!
И всё резко замирает.
Дейнерис встаёт перед ним, лицом к лицу сталкиваясь с Безупречными, держит в руках свой притупленный короткий меч, будто он является настоящим оружием. Она выглядит так, словно готова сражаться с каждым, кто осмелится напасть на неё, её стойка и хватка как у настоящего воина, а колокольчики в её волосах тихо звенят.
Она выглядит как настоящая богиня, воительница, королева. Жеребец, который покроет весь мир.
Пара дюжин Безупречных немедленно опускает копья и синхронно склоняется перед их королевой. Она повелевает ими без особых усилий, всего одним словом, и Джорах никогда не перестанет трепетать перед ней, перед её силой, её верой, её властью. Такие как она действительно рождаются раз в столетия, и жить в одно время с ней, быть удостоенным её взгляда, её внимания — это большее, чем он осмелился бы просить.
Тишина прерывается с прибытием королевских советников, и приходит время вернуться в реальность, где предстоит война с Серсеей Ланнистер.
Но образ Дейнерис Таргариен, стоящей перед ним, готовой биться с ним, за него, навсегда останется в его памяти.