***
Королевская Гавань свысока кажется обманчиво мирной. Иногда война всепоглощающая. Это пламя и кровь, разрушение, крики, множество мёртвых тел и боль. Пайк был таким, и Долгая ночь тоже. Изменчивая, беспорядочная, своенравная; это армия против армии, человек против человека, и даже среди победивших нет победителей. Но иногда война — это тактика. Это часы, проведённые склонившись над картами, обсуждения до поздней ночи; это несколько закалённых воинов и мудрых людей, которые важнее всех их сил вместе взятых; это правитель, который не желает пролить кровь своих подданных. Они хитростью завоевали Залив Работорговцев, Астапор, Юнкай и Миэрин, полагаясь не на армию, а на свой ум, что спасло тысячи жизней. Но это не значит, что тактические действия лишены своих ужасов. Джорах знает, даже не видя того, что происходит внизу, что жители Королевской Гавани страдают. Он знает, что простые люди изнывают от бедности и голода, осада оставила город с таким малым количеством продовольствия, что купцы поднимают цены более чем в три раза. Он знает, что они напуганы солдатами за стеной, солдатами внутри стен, драконами, пролетающим над их головами, болезнями, голодом и смертью. Потому что простые люди — они молятся о дожде, о здравии и бесконечном лете. Им безразличны игры высших сословий. И он понимает, что несмотря на их старания, кому-то суждено будет сегодня умереть. Такова природа войны. Джорах и Рейгаль приближаются к Драконьему Логову с севера, пролетая над Драконьими воротами к холму Рейнис; Дейнерис и Дрогон прибудут с юга, стараясь лететь как можно ближе к Красному замку, чтобы следить за ситуацией — и поселить страх в сердца Серсеи и её рода. Добираться до Драконьего Логова необычайно легко, не более трёх болтов вслепую выстрелены в сторону Рейгаля, лишь от одного из них пришлось уклониться. Джорах предполагает, что это хороший знак, если скорпионы на северной стене оказались брошенными, значит, что солдаты, стоящие за ними, либо повержены в бою, либо вызваны помогать защищать Красный замок. Армия Таргариен, должно быть, прорвалась. Так и есть. Когда он готовится приземлить Рейгаля в безопасных стенах Драконьего Логова, ему приходится избегать толпы северян, собравшейся на холме, армия под предводительством Джона Сноу уже продвинулась вглубь города. Когда он слезает с Рейгаля, Джон единственный, кто осмеливается поприветствовать его. — Сир Джорах, — обращается он к нему, удивлённо глядя на наездника Рейгаля, — я вас не ожидал. С неба, по крайней мере. Увидев замешательстве Джона, Джорах старается подавить нежелательное чувство ничтожного самодовольства. — Я — член Королевской гвардии, — говорит он, — я должен быть рядом с королевой. — Справедливо, — улыбается Джон, протягивая Джораху руку, — рад видеть вас в любом случае. Джорах пожимает его предплечье. — И я рад. В этот момент на них падает тень, когда Дрогон пролетает над головой и осторожно приземляется рядом со своим братом. Дейнерис сходит с такой грацией, которая для Джораха всегда будет неподвластной. — Джон, — приветствует она своего племянника почтительным кивком. — Ваша Милость, — отзывается Джон. — Какова обстановка? — Дейнерис не тратит больше времени на бессмысленные любезности, — я ожидала большего сопротивления. — Как и мы, — признаётся Джон, — но Золотые Мечи уже не сражаются за Серсею. А без них у неё едва ли хватит людей для обороны Красного замка. — Золотые Мечи отступили? — Спрашивает Джорах, — что случилось? Джон саркастически улыбается. — Лорд Варис случился. — Варис на Драконьем Камне, — отмечает Дейнерис, задумчиво нахмурив брови, — что он мог сделать? — Он заключил сделку с Гарри Стриклендом, — объясняет Джон, — пообещал заплатить столько, сколько ему обещала Серсея, при условии, что они покинут город. — Покинут город. — Повторяет Дейнерис с очевидным недоверием в голосе. Однако это звучит как что-то, что Варис мог бы придумать — тайный, но верный способ убрать двадцать тысяч фигур с доски, даже не пролив их крови. — Я думала, что Золотые Мечи никогда не разрывают контракт? — До сих пор так и было. — Утверждает Джорах. — Но Стрикленд не славится своей храбростью — а раз казна Серсеи опустела, то это решение сделать несложно. Не каждый день вам платят за то, чтобы вы бежали от насилия. Дейнерис поджимает губы, но при этом улыбается. — Лорду Варису следует советоваться со мной по таким вопросам. — Вздыхает она, — но я не могу поспорить с его логикой. Действительно, сложно негодовать из-за скрытности Паука, когда он, по сути, преподнёс им Королевскую Гавань на блюдечке с голубой каёмочкой. — Каков наш следующий шаг? — Спрашивает Джорах. — Мы выступаем. — Просто говорит Джон, — Серый Червь и его люди расположились на холме Висеньи, и мы послали небольшой отряд к туннелям, проходящим под городом, чтобы убедиться в том, что Серсея не сбежит. Нам лишь осталось взять сам Красный замок. — Тогда мы выступаем. — Объявляет Дейнерис, её глаза ярко сверкают, — мы покончим с этой войной сегодня. И как королева приказала, так и будет.***
Улицы почти пусты. Джорах крепко сжимает Губителя Сердец, готовясь к неожиданной атаке, но по мере того, как они продвигаются через город, становится всё яснее, что неожиданного или любого другого нападения не будет. У Серсеи не осталось ни солдат, ни пушечного мяса, которое можно было бы обрушить на её врагов. Каждый, кто до сих пор предан ей, был вызван на защиту Красного замка — но они должны знать, что Серсея лишь откладывает неизбежное. Железный трон недолго ещё будет принадлежать ей. Не так много простых людей, у кого хватило смелости покинуть свои дома, эти люди держат дистанцию, наблюдая за тем, как Дейнерис Таргариен и её армия направляются к Красному замку. Многие выглядят напуганными, некоторые — грустными, а несколько в открытую источают ярость — но счастливых лиц не видно. Это совсем не так, как в наивных ожиданиях Визериса, никто не приветствует законного правителя Семи Королевств. Потому что для них Дейнерис — очередной монарх, очередной правитель, которого придётся постараться умилостивить, очередная спица в колесе. Но несмотря на то, что Джорах знает лучше остальных, что она на самом деле намного больше этого, он не может негодовать жителями Королевской Гавани. Большинство из них за всю жизнь не знало истинного правителя. Дейнерис тоже это замечает. — Они боятся меня. — Верно. — Не может не согласиться Джорах, — Жители Королевской Гавани особенно страдали под тяжестью колеса, кхалиси. Понадобится время, чтобы убедить их в том, что вы не лишь ещё одна спица. — Намного легче разрушать оковы, чем ломать колесо, — бормочет она, смотря в небо, где Дрогон и Рейгаль летают по кругу над Красным замком, — но оно будет сломано. — Я знаю, — всё, что говорит Джорах, ведь он знает. Когда Дейнерис Таргариен чего-то желает, это становится неизбежным. Так было с Квартом, с Заливом Работорговцев, с Сервером, так будет и с Семью Королевствами. Возможно даже раньше, чем он ожидает. Когда виднеются внешние ворота Красного замка, они едва тратят время на то, чтобы подумать над тем, как проломить их. Они открываются сами, тяжёлые стальные прутья без предисловий поднимаются — и Джорах, подозрительный как никогда, задаётся вопросом о том, не ловушка ли это, последняя ставка Серсеи Ланнистер, отчаянная последняя попытка уничтожить драконью королеву. Но у Серсеи не осталось союзников, она не может оказать влияние и злоупотребить властью. Если раньше он не был в этом уверен, то он уверен сейчас. Потому что они звонят в колокола. Они сдаются. Это самая странная победа, свидетелем которой был Джорах, отличавшаяся замешательством и неуверенностью, а не привычными восторгом и облегчением. Вся армия Дейнерис собралась вокруг Красного замка, но ни один из солдатов, похоже, не знает, что делать дальше. В конце концов, Серый Червь пробирается вперёд, настаивая на том, чтобы он первым прошёл через ворота, его отряд из лучших Безупречных устремляется за ним — и он возвращается с самыми удивительными новостями. — Ложная королева, она мертва, — говорит он, его обычно серьёзное выражение лица нарушает неуверенная улыбка, — я видел её тело. Она приняла яд, когда не смогла сбежать через тунелли, как планировала. Яд. Конечно она выпила яд. С самого начала Серсея Ланнистер играла в кайвассу, не скупясь жертвуя игровыми фигурами ради своей победы. Но она была не в состоянии понять, что жизнь — не игра, и пожертвованные фигуры не вернутся в следующем раунде. В последние минуты её доска опустела, и одинокая королева балансировала на грани поражения, в то время как сторона игрового поля Дейнерис была полна людей, людей, которые заботятся о ней, людей, которые любят её, людей, готовых сражаться за неё. Начиная с дракона, неуклонно движущегося вперёд, заканчивая устроившимся за кулисами Пауком, что убирал вражеские фигуры, против них у Серсеи не было шанса. И вместо того, чтобы доставить своим врагам удовольствие сделать мат, ложная королева решила лично снести последнюю фигуру. И яд — яд — это не та смерть, которую заслужила Серсея. Спокойную, быструю, тихую; какой сама Серсея не является. Она заслужила умереть в муках как Мирри Маз Дуур, как умирал Тринадцать, как умирали господа, Сыны Гарпии и белые ходоки. Она заслужила страдания от всех их наказаний вместе взятых. Но в этом мире люди не всегда получают то, что заслужили. Люди же, однако, получают то, что заработали. И несмотря на странный поворот в этой войне, Дейнерис Таргариен более чем заслужила право занять Железный трон. Джораху выпадает честь и привилегия провести её через внутренний двор, по лестнице в Большой зал. Джон, Серый Червь и некоторые солдаты собираются отправиться за ними, но не могут — Дрогон сворачивается перед двойной дверью сразу, как только Джорах и Дейнерис входят, и они оказываются в странном и чудесном одиночестве в тронном зале. Дейнерис молча берёт его за руку, сжимает крепко, пока он ведёт её к престолу правителя Семи Королевств, к престолу, которого она жаждала, к престолу, за который она сражалась, к престолу, который она заработала. Она отпускает его руку, перед тем как преодолеть последние несколько ступеней к трону, и Джорах, более чем довольный, отходит в сторону, чтобы наконец посмотреть на то, как королева возьмёт то, что принадлежит ей. Дейнерис кладёт руку на рукоять одного из мечей, составляющих подлокотник. — Когда мы были в Кварте, — говорит она, её мягкий голос эхом отдаётся по пустому залу, — я спросила вас, чего вы хотите. Помните, что вы тогда сказали? Он помнит. — Увидеть вас на Железном троне. — повторяет он слова, сказанные им в тот раз — не ложь, но и не вся правда. — Я так долго этого ждал, кхалиси. Она поворачивается к нему лицом, и он потрясён тем, что видит её глаза, наполненные слезами. — Мне жаль, Джорах, — шепчет она с душераздирающе грустной улыбкой на лице, — кажется, что я всё-таки не могу дать вам того, что вы хотите. И она уходит от трона, от того, что принадлежит ей по праву рождения, от своей судьбы, обратно к двойной двери, что ведёт во внутренний двор. Дрогон всё ещё лежит перед ней, одним жёлтым глазом с любопытством глядя на свою мать, когда она кладёт руку на его нос, нежно поглаживая его. А потом… — Дракарис. И Железный трон горит.