***
-Пхат, ещё раз напоминаю тебе. Не общайся с соседским мальчиком! Их семья завидует нашей и всё повторяет за нами. -Да, мам. -Пхат, Пха сказала, что вы сегодня о чём-то разговаривали с соседским сыном. Это правда? -Мам, я всего лишь сказал ему, что не надо за нами всё повторять, иначе я ударю его. Он заплакал. Ха-ха. -Пхат! Ты слышал, они разорились и переезжают. Отличная новость, правда, милый? -Да, мам.***
Я скучал, не давая себе в этом отчёта. Скучал до тех пор, пока мы вновь не встретились в университете. Меня игнорировали, всячески избегали, ругались на меня, пытались вновь переехать из комнаты напротив, но в игре «Пхат против Прана» побеждал всегда я – Пхат. Я был доволен собой, всячески оказываясь в нужный момент в нужном месте и в прошлом помогая ему. Его скрытая ямочка на щеках заставляла цвести моё сердце и пытаться не улыбаться против воли. Весь его вид вызывал во мне дрожь в коленях: всегда самоуверенный, со смешинкой в глазах при виде меня. Когда я с помощью любовного гуру Пха понял, что вся моя реакция на Прана – это любовь, то решил с ним осторожно поговорить, чтобы не спугнуть. Это было два дня назад. Сейчас же я вычислил местоположение Прана с помощью Бона - он оказался на крыше общаги. Я иду. Бегу. Лечу. Врываюсь на крышу. Он стоит спиной ко мне у самого края ограждения и смотрит на ночное небо. Пран слышит мои шаги и прерывистое дыхание и оборачивается. Волосы, выбившиеся из прически, застилают виски, и по ветру разносит мелкие антенки – пряди. Улыбка, словно ожидание, будто он действительно здесь стоит ради меня. Пробивает дрожь, потому что… Глухой стук двери за спиной. В его глазах внезапно мое отражение, уверен, что в моих – его, поэтому вместо приветствия я подхожу ближе. Шаг. Еще шаг. Две секунды на размышление, чтобы дотянуться до того что не дает мне покоя. Шаг ко мне. Шаг еще один. Я наклоняюсь к нему. Он тоже наклоняется, закрывая глаза. Сердце стучит глухо. Будто теперь делает еще один шаг, который нас разделяет. И мы целуемся. Сначала чувствуется не так. Этого не должно быть. Это неправильно, и тут же отстраняемся, для того, чтобы начать заново. Первое прикосновение - нежно, дальше - страстно. Будто трясина: засасывало, отключало, перекрывало. Трясло от смелости, пробивала дрожь от возможностей. Это не может быть. Словно кроме нас в этом мире никого нет, так, как я давно в душе мечтал. А затем мы отстраняемся и в голове возникает вопрос: кто мы теперь друг другу с нашей вечной враждой?