***
Эндрю и Билл ждали Робина и Рэйчел на причале. Увидев их, Норман тут же кинулся к Полерно в объятия, чуть не задушив, плача о произошедших с ним ужасах. Робин старался вести себя, как и прежде. Он улыбнулся, дружески похлопал Эндрю по спине и сказал, что рад его видеть целым и невредимым. Рэйчел чувствовала то же самое, только свои чувства скрывать ей было куда тяжелее. Она с трудом выдавила из себя улыбку, театрально подняла брови, услышав о призраке, и высказала благодарность за помощь. Эндрю явно ожидал этих слов от неё, выдав себя довольной улыбкой по самые уши. Все вместе они поднялись на трап, и Рэйчел сразу поспешила в свою каюту. Закрыв за собой дверь, Полерно, казалось, впервые ощутила себя актрисой. Только слишком неумелой для лёгкой роли обычного человека, который в глаза не видел ни истинного лица Джастина, ни призрака, ни леса Черепов час назад. А Эндрю… он так смотрел, радовался, лучился светом, когда встретил их… Полерно зажмурила глаза, пытаясь переключиться на что-то другое. Рэйчел упала на кровать, зарывшись лицом в подушку. Хотелось забыть всё, но никак нельзя. Нужно было думать, действовать… Она не знала, каким будет следующий шаг Саймона, но чувствовала, что скоро вновь его увидит. Только как? Ждать первого о нём напоминания? Или же… Вспыхнувшая идеей обратиться к картам, Рэйчел потянулась к котомке и вскоре выудила из неё коробок. Задав волнующий вопрос и расположив карты на гладкой поверхности стола, она увидела, как те своими символами указали на лес Черепов. «Другого выбора у него нет», — пронеслось в голове, и Полерно вздохнула, закрывая глаза. Она решилась копнуть глубже, узнать, что намеревается делать Саймон, и рассказать об этом в первую очередь Робину. Она прочитала в магической книге нужные рекомендации для ритуала, сосредоточилась, разложила карты и прошлась по ним взглядом. Для уверенности прикоснулась к каждой кончиками пальцев и непонимающе уставилась на них. Ответа не было. Рэйчел попробовала ещё раз, но результат оказался тем же. Она придвинула к себе книгу, внимательно читая каждое слово и пытаясь найти ошибку, однако по правилам расклада всё было правильно. Полерно перелистнула страницу и в самом низу нашла ответ на вопрос. Пояснение гласило: »… если карты не дали нужного ответа о будущем конкретного человека, то, возможно, этого человека нет в живых, либо его душа была обращена в неодушевлённый предмет, либо он принадлежит к числу Тёмных людей». Однако ответа на вопрос «кто такие Тёмные?» книга не дала.***
Когда Саймон направлялся в безопасное место, он успел увидеть некоторых ребят из корабля Чарли. Те, внимательно приглядывающиеся к каждому лицу, прошли мимо, лишь на несколько секунд взглянув на него. Маска Джастина была сорвана, и теперь она больше не покажется в разыгранном спектакле. С естественным обликом он чувствовал себя уверенным, старался выглядеть обычным прохожим, хотя сердце всё ещё было оглушено раскрывшейся тайной. Саймон шёл прочь из города, в единственное место, где он мог обо всём спокойно поразмыслить и принять верное решение для дальнейших действий. Однако, чем дальше он шёл, тем сильнее чувствовал себя уязвимым. Его первоначальные планы сорвались, в которых, между прочим, даже не предполагалось ясновидение или что-то в этом роде. «Ещё и Мама не предупредила», — вздохнув, подумал Дорси. Это наверняка Рэйчел что-то про него узнала и рассказала остальным, в этом Саймон не сомневался. Незаметно выйдя за пределы города, он сделал крюк и, насколько позволяла ему неуклюжесть и слабость, перелез через ворота и грузно упал с другой стороны. В целях безопасности Саймон решил идти не с главного входа в лес Черепов, а с заднего. Лишь приблизившись, он начал ощущать, как живительные смертные потоки наполняют его тело, восстанавливая потерянные магические силы. Перенос себя и Рэйчел дался ему легко, однако после энергия словно исчезла. «За пределами леса силы быстро уходят», — говорили ему. Саймон без колебаний вошёл в лес Черепов и сел неподалёку от ворот на пень. Что теперь ему делать? Саймону нужна была ещё одна встреча с Рэйчел, и он был намерен в кратчайшие дни увидеть её. Только как? Проникнуть на корабль незаметно было той ещё задачей, а уж если делать это с помощью магии — большая проблема. Нет, конечно, можно поместить её в банку, как с заклинанием принятия чужого облика, но таскать ту с собой не представлялось возможным. Ещё и нужно, чтобы встреча была тайной. Саймон задумчиво согнулся, будто над чашкой с неизвестной жидкостью, которую ему нужно было выпить, и вздохнул. Никаких идей. — Са-аймон! — вдруг послышалось то ли из глубин леса Черепов, то ли со стороны ворот. Дорси завертел головой, пытаясь уловить источник звука, но всё снова погрузилось в тишину. Саймон встал, прислушиваясь, затерявшись в мысли, что его всё-таки выследили, но из-за этого только не сразу вновь услышал своё имя: — Саймон! — Мама?! — выкрикнул в ответ Саймон, слыша знакомый и столь любимый голос, похожий на то, как ветер собой заставляет ветки деревьев с грузами в виде черепов обнимать друг друга. Он уже был готов броситься в самую чащу, но вовремя понял, что материнский голос доносился с другой стороны, а этого просто не могло быть. Саймон вздохнул, тоскливо посмотрев вглубь леса, и направился к выходу. Только один человек мог говорить так же нежно, с каплей беспокойства, которая касается души и заставляет теребить некие далёкие струны, прежде остававшиеся в покое. Саймон раздвинул ветки и увидел повисшую на воротах девушку с серебристыми волосами, которая отчаянно пыталась перелезть. — Давай помогу! — чуть улыбнувшись, крикнул Дорси и, вцепившись в чугунные прутья, неуклюже полез вверх. — Саймон! — облегчённо выдохнула Арэдель, — я так переживала! Как только приехала сюда и увидела их, сразу поняла, что тебя раскрыли! — Я же говорил, чтобы ты не приезжала сюда! — достаточно приблизившись, чтобы коснуться мягкой щеки, произнёс Саймон, — тебе ведь нужно счастье… Он посмотрел на её открытую голову и заметил отсутствие пробивающихся ушей, затем на покрасневшие пальцы, на которых не было ни намёка на кроличью шерсть, и сказал: — Я рад, что с тобой теперь всё хорошо, — хоть это было на недолгий срок. Они вдвоём перелезли через забор и утонули во тьме леса. Арэдель рассказала обо всех городах, в которых побывала по совету Саймона, и особое внимание уделила последнему из них. В том, как думал Саймон, есть счастливый человек по имени Рэйчел с отцовской фамилией Хэнксли, которая после смерти отца скрылась, как тварь из леса Черепов прячется от лунного света. Она поняла, что именно последний город связан с Рэйчел из-за магии. Морского бриза. Вот только детали о ней, о прошлом и о прибытии членов Седьмой команды были скрыты сильным заклинанием. Не забыв Люси Престон, Рэбби сказала, что та почувствовала воздействие магии и теперь пытается понять, что произошло. — К сожалению, я опоздала, — понуро начала она, не смотря на Саймона, — не смогла её застать. Но ты был прав: с этой девушкой, Люси, она была очень даже счастлива. — Я думал, что всё будет куда проще, — с насмешливой улыбкой сказал Саймон. Прижал к себе Рэбби. После возвращения из школы для мальчиков, когда началась вся история с лесом Черепов и поисками Рэйчел, Саймон познакомился с Арэдель. Узнав о её проклятии, он предложил ей взаимовыгодное сотрудничество. Она помогает ему найти Рэйчел, а он — уменьшает воздействие заклинания и в конечном итоге отменяет его полностью. При этом Саймон предполагал, что если Арэдель сможет найти Полерно раньше него, и если та окажется достаточно довольной своей жизнью — убьёт, хлопоты Дорси закончатся, и тогда все детали, которые ей нужно знать, получится объяснить куда проще, без всякой беготни. Но на деле оказалось совсем иначе: ни Арэдель, ни он так и не смогли найти Рэйчел, зато через несколько месяцев Саймон прослышал о её брате. Проведя некоторое время рядом с Робином, ничего толкового он узнать не смог, кроме каких-то там способностей. Но судьба, похоже, была к Дорси более чем благосклонна, приведя его к человеку, которому стоило заплатить за ошибки прошлого. Тогда-то и возникла идея с фальшивыми заказами, тем самым настойчиво вынуждая Робина прибегнуть к помощи Рэйчел. И тот словно прочитал его мысли, трусливо бросившись прикрываться за сестринской спиной. Очень скоро он встретил её. Но ситуация начала осложняться тем, что дар оракула мог раскрыть все его планы и даже привести к гибели, которая для Саймона была сейчас нежелательна. В конечном итоге всё пошло не по плану. Даже сотруднические отношения с Арэдель вышли из-под контроля и стали самыми важными. За долгое время у Саймона, кроме Матери из леса Черепов, появился ещё один человек, который понимал его и поддерживал. — Тебе сейчас нелегко, — Арэдель взяла Саймона за руку, — тебе нужны силы. Саймон кивнул, чуть сжав бледную руку. Арэдель достала из кармана пальто коробочек и вытащила из него стопку карт. Нашла среди них одну, с рисунком старого дерева с раскидистыми ветвями, и протянула Саймону. — Ты же знаешь, что со своим проклятием я хоть и вижу будущее, но лишь обрывочные моменты? Саймон непонимающе взглянул на карту, потом на Арэдель. Он открыл рот, чтобы заговорить, но Рэбби продолжила: — Ты дал мне возможность ощутить себя настоящим оракулом, как я хотела, и мне этого достаточно, — она вложила карту ему в руку, и Саймон почувствовал прилив знакомой энергии, которую когда-то вложил, — бери. — Но почему? — Тебе эти силы сейчас важнее, чем мне, — Рэбби улыбнулась, — я хочу, чтобы ты поскорее выполнил задуманное и наконец успокоился. Ты должен отдохнуть. А я могу продолжать действовать, как и раньше, — чуть с заметной грустью произнесла Арэдель. Саймон не знал, что ответить. Выбрав себе цель, он видел пути её достижения и упрямо шёл к ним изо дня в день. Ему и в голову не приходило элементарно отдохнуть, пожить обычной человеческой жизнью и не гоняться ни за кем. — Да, наверное, ты права, — мягко сказал Саймон, — но настоящий отдых будет тогда, когда всё закончится. Арэдель покачала головой и вздохнула. Потоки ветра из леса Черепов стали ещё холоднее и сильнее. Арэдель вжалась в Саймона, устало положив голову ему на грудь, ощущая его прикосновения. Они сидели долго, оттягивая каждую минуту, разговаривая или слушая доносившиеся от мёртвых обитателей звуки. Разлучаться им снова никак не хотелось. Оттягивая до последнего момент, когда им предстоит не видеть друг друга, не касаться и не слышать друг от друга даже намёков, Арэдель и Саймон заполняли каждый миг разговором о всякой всячине и делились своим холодом. В этом часе, настолько быстротечном, что показался какими-то несколькими минутами, Саймон всё-таки нашёл вдохновение, и когда Арэдель ушла, пустил карту по ветру.***
После ужина Эндрю попросил всех собраться у него в каюте. Билл кратко рассказал, что тот нашёл кое-какие вещи в комнате Саймона и что их нужно изучить. Рэйчел эта мысль не давала покоя и вселяла надежду, что в них она получит ответ на вопрос. Так называемые «Тёмные», которые накрепко застряли в голове, вызывали самые нехорошие, но уверенные мысли. Думая об этом и строя некоторые предположения, Рэйчел всё больше вспоминала первую встречу с Алексом. Он рассказывал, что берёт магию леса Черепов и использует её, тогда как связаны с ней Тёмные? У них она есть как врождённый дар, или им приходится поступать так же, как Алексу? Поняв, что самой ответ вряд ли удастся получить, Рэйчел отложила книгу с картами в сторону и направилась прочь из каюты. Ей хотелось поговорить с Робином. Единственным на данный момент человеком, которому она могла обо всём свободно рассказать и не бояться, что за этим последует наказание. Закрыв дверь, Рэйчел направилась к Эндрю, но вдруг остановилась возле каюты Робина. Обычная дверь, мимо которой она проходила бесчисленное количество раз, словно звала к себе. Было ли это желание увидеться с братом до встречи с остальными членами команды? Рэйчел почувствовала настойчивое желание нажать на ручку, заглянуть внутрь и увидеть там… Робина? Или что-то было другое, неизвестное? Рэйчел решительно проделала движения рукой, тем самым имея цель избавить себя от странного наваждения, но вместо привычной комнаты увидела нечто похожее на комнату брата. Обстановка была та же; горели маленькие фонари белым светом, но всё выглядело как-то не так: цвета были мрачными, несмотря на падающие лучи от статуй, на вид противными каждой вещи и старомодными. Рэйчел обеспокоенно осмотрелась, списав на ухудшение здоровья посредством известных причин, и уже засобиралась назад, как была остановлена за спиной раздавшимся голосом: — Думаю, ты бы предпочла уйти отсюда с ответами на свои вопросы, — остановил голос, который Полерно сразу узнала. Она обернулась и увидела сидящего на кровати Робина Саймона. Тот смотрел на неё пристально, серьёзным взглядом, но с какой-то странной полуулыбкой. Рэйчел не ожидала увидеть его так скоро, особенно в комнате Робина. Спохватившись за брата, она с нажимом ответила: — Где Робин? И что ты здесь делаешь?! — Его здесь нет, — пожал плечами Дорси, — да и если он зайдёт сюда, то всё равно нас не увидит. Объяснение лишь на несколько мгновений успокоило Рэйчел. Настороженность заостряла все сглаживаемые углы, атмосфера накалялась всё сильнее и сильнее. Полерно постаралась не впадать в панику, придать себе спокойный вид, поймав мысль, что это — шанс узнать больше о Саймоне и о том, чего он хочет от Седьмой команды. Однако тело будто бы самостоятельно принимало решение, что делать рядом с человеком из леса Черепов, и энергично отбивало дробь коленями. По спине пробежал холодок. Рэйчел уверенно, с каплей ненависти, не свойственной появляться в её голосе, спросила: — Ты из Тёмных? — Увидела в своей книге или картах? — не вложив в слова ни капли удивления, но с усмешкой, спросил Саймон, — думаю, будет лучше, если я всё расскажу тебе с самого начала. Присядь. Саймон указал на стул напротив кровати, и Рэйчел медленно, стараясь не смотреть в глаза Дорси, выполнила просьбу. Её смущало и в то же время напрягало, что они находятся меньше, чем в десяти дюймах друг от друга. Есть ли у неё какой-нибудь шанс позвать на помощь, если что-то пойдёт не так? Рэйчел сглотнула и кивнула головой. Саймон без промедления начал: — Это может показаться странно и нереально, но всё так и есть. Это во многом связано с тобой, — Дорси подчеркнул последние слова и наконец перешёл к делу: — после пожара в нашем доме отец отправил меня в школу за границу. Я проучился там одиннадцать лет и вернулся домой. К этому времени отец перестал появляться в свете и стал вести скромную жизнь обычного работника на каком-то заводе. За то время, что мы не виделись, он очень изменился: постарел, стал замкнутым, редко смеялся и больше говорил о смерти. В тот вечер, когда я приехал, у нас состоялся серьёзный разговор. — Саймон рассказывал монотонно и негромко, то упрямо смотря на ковёр, то начиная щупать пальцы. Он сделал паузу, а потом обратился к Рэйчел: — Ты ведь знаешь, что я никогда не видел свою мать? Так вот, он сказал, что мы пойдём в одно место, где я смогу увидеть еë и даже поговорить с ней. Я не знал, что мы пойдём в лес Черепов. — Снова пауза. Рэйчел чувствовала, что близится важный момент в его рассказе. Она до сих пор не видела связи между ней, командой и историей Саймона, но внимательно слушала каждое чувство, которое было равно стукам её сердца, которое будто тоже молчало в этот момент. — Когда мы только подошли, — вновь начал Дорси, — мне хотелось бежать. Я думал, что отец хочет убить меня, но он крепко схватил меня за руку и вёл до последнего. Ты не представляешь, как страшно мне было в первый раз. Я плакал, просил остановиться, но отец лишь молча шёл и шёл. И, наконец, я увидел её. Моя мать не была тем безобразным трупом с ужасным запахом мертвечины, как представляют всех обитателей леса Черепов не знающие их истинную натуру живые люди, — зло, нахмурив брови и старательно выплёвывая слова, продолжил Дорси, но вмиг… — её голос и то, как она говорила со мной, успокоили меня. Саймон неожиданно вскинул голову, обнажая Рэйчел своё лучащееся счастье. Та любовь и нежность, с которой он проговорил последние слова, заключали непередаваемую радость. На сверкающих глазах заблестели слёзы. Он снова был в том моменте, он снова переживал ту встречу, распахивая сейчас Рэйчел свою любовь и желая встретить на её губах улыбку. Рэйчел же тоже знает, каково это воображать образ матери и приставать к взрослым с важными для детской души вопросами. — Я был счастлив, — прошептал он, — я ощутил материнскую любовь. Её зовут, — на несколько секунд он так и застыл в одном положении, приоткрыв рот, — Мария Хэнксли. Ты понимаешь, что это значит? Но Рэйчел была глуха к его счастью и новостью о себе. Её глаза смотрели на Саймона, как на помутившегося разумом человека, который словно говорил Полерно о том, что завтра непременно взойдёт солнце. Она с чуть изогнутыми в злобе брови и холодными глазами, выражавшими недоверие, сжатыми плотно губами растерянно смотрела на Саймона. Его улыбка потускнела. — Это не может быть правдой, — сказала она, и голос Рэйчел Саймону показался каким-то не её. — Я говорю тебе только правду! — вскочил Дорси, но через несколько секунд сел, — сначала она любила моего отца. У них появился я, а потом… а потом её чувства переменились к твоему отцу, — проглотил он ноющее сердцу чувство, вонзающее в душу боль, — и появилась ты. Я — твой старший брат, — на Саймоне вновь расцвела нежная улыбка. Он попытался взять Рэйчел за руку, но та не дала к себе прикоснуться. — Это всё ложь! — вскричала она, нависая над Саймоном, — моя мать умерла, когда рожала Робина. В моей семье всего лишь два ребёнка — я и мой младший брат Робин! Ты нам… — Это Робин нам никто! — закричал Саймон в ответ, вскочив, он схватил Рэйчел за руку и заглянул прямо в глаза, — Джон нашёл его у себя в свинарнике уже после того, как мы родились! Он не больше, чем грязный подкидыш, рождённый от какой-то грязной шлюхи! Рэйчел не составило труда повторить свой резкий жест, так сладко обжигающий лицо другому человеку. За чувство, которое возбудил в ней, осквернив гадкими словами имя своего отца, брата и набросав ей на душу штрихи лжи, она готова была делать это ещё и ещё. Но глаза увлажнились, закрыв водой мир, такой отвратительный, казавшийся рядом с Саймоном Дорси. — Ты монстр! Ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о моей семье! Что тебе от меня нужно, скажи мне? Что тебе нужно от меня, от моей команды? — единственное, о чём сейчас жалела Рэйчел, так это то, что она не видела его глаз. Саймон всё это время стоял к ней боком, мыча, трогая разгорячённую щеку со следами пальцев. Он слушал её не так внимательно, как прежде, но чувствовал её гнев, обжигающий голос, особенно зацепив «моей команды». — Я говорил тебе только правду, — мрачно, со смешанным сожалением и холодом произнёс Саймон, — и для них ты всегда будешь лишь инструментом, чтобы найти меня. Оскорблённая, униженная и совершенно не готовая далее продолжать разговор, Рэйчел прошла мимо Саймона с целью покинуть комнату, но Дорси резким движением развернул еë и, грубо толкнув, прижал к двери. — Послушай меня! Я искал тебя не для того, чтобы унизить или как-то навредить, послушай! — Дорси развернул её лицо к себе, чтобы видеть глаза и чувства Рэйчел, знать, что она чувствует сейчас, — я лишь хочу, чтобы наша семья была вместе, и мы жили счастливо. Но если ты не веришь, что я говорю, то пойдём со мной в лес Черепов, и ты убедишься в моих словах! — Никог… — с отвращением произнесла Рэйчел, но договорить ей не позволило лёгкое прикосновение указательного пальца Саймона, приставленного к губам. — Давай сделаем так: я дам тебе три дня, чтобы подумать. Если ты согласишься, то избавишь и нас, и себя, и команду от лишних забот, скажем так. Если же нет, то я подумаю ещё, как уговорить тебя, — он улыбнулся, обнажив красивые белоснежные зубы, но в этой улыбке не было той прежней нежности и радости. Саймон отстранился, собираясь уходить, но Рэйчел решилась на последний вопрос: — Причём здесь Седьмая команда? Ты же нашёл их раньше, чем меня. — Отчасти из-за того, что с помощью Робина хотел выйти на тебя, а отчасти из-за того, что нашёл человека, которому хочу отомстить. Ко всей команде у меня нет никакого интереса, только лишь к вам двоим, — загадочным голосом произнёс Саймон, а потом отвернулся и через секунду исчез. Комната вновь приобрела прежние краски, но в ней по-прежнему оставался лишь один человек. Рэйчел сползла на пол, вдыхая грудью отголоски слов Саймона и не видя в них ничего, кроме злобы, которую он смог разжечь в ней, и противного чувства подавленности и усталости, словно Дорси забрал у неё все силы. Как кукла, брошенная кем-то, но живая, она позволила слезам беззвучно капать, стекать тоненькими дорожками по щекам и мочить одежду. Что ей теперь делать? Кому она может рассказать о произошедшем? Робину она никогда не расскажет об этом, хоть и сама не верит липкой и скользкой истории Саймона. Вспомнив о брате, о её родном брате, в чём не было сомнений, Полерно снова будто увидела лес Черепов. «Никогда, никогда туда не пойду!» — дала слово себе Рэйчел, но не вложила должной уверенности. Она закрыла лицо руками, закрываясь в горечи, тонув в ней. И всё бы так продолжалось: тихий плач, неизвестность и сомнение, если бы не чья-то рука, неожиданно выглянувшая из проёма и не заставившая Рэйчел подняться.