Красная Азалия

      Когда Сяо Синчэнь, наконец, пошевелился, уже окончательно стемнело, и даже успела взойти луна. Сюэ Ян мгновенно уловил лёгкое движение. Посмеиваясь, он тут же подскочил на ноги и проскользнул обратно в комнату, где его оставил Сяо Синчэнь, а после покорно улёгся обратно на тонкую циновку. Спустя мгновение Сюэ Ян услышал осторожные шаги.       — Эй, даочжан, это ты? — позвал он. — Даочжан, ты оставил меня тут одного в кромешной темноте! Я ничего не вижу!       Послышался вздох, однако Сяо Синчэнь не стал замедлять шаг.       — Именно поэтому я взял с собой фонарь, Сюэ Ян, — ответил тот, держа в одной руке фонарь, источающий тёплый свет, а во второй миску с едой. Но даже без этого лунный свет, струящийся через открытое окно, был настолько ярким, что прекрасно освещал всю комнату. Он придавал белоснежным одеждам Сяо Синчэня потустороннее свечение.       — Как предусмотрительно с твоей стороны! А я уже было собирался отправиться тебя искать.       Даочжан не ответил, но, оставив фонарь около входа, прошёл вперёд, склонился около Сюэ Яна и опустил тарелку супа на пол. После этого он тут же развернулся с намерением уйти.       Сюэ Ян театрально ахнул.       — Даочжан, даочжан, какой же ты жестокий! Ты что, забыл, что связал мои руки за спиной? Как же я могу есть подобным образом? — сказал он. Сяо Синчэнь замер, его губы еле заметно искривились, а Сюэ Ян рассмеялся. — Ты забыл! Ох, даочжан, какой же ты забавный!       Конечно же, Сяо Синчэнь вернулся, присаживаясь рядом. Сюэ Ян внимательно наблюдал за ним, подперев подбородок одной рукой.       — Даочжан, тебе придётся кормить меня самому, иначе я обязательно умру с голода.       Сяо Синчэнь покачал головой:       — Это не сработает. Я слепой и промахнусь мимо твоего рта.       — Ну, значит, тебе нужно меня развязать, чтобы я мог поесть сам!       — Я не стану этого делать.       — А-а! Значит, ты решил морить меня голодом! Будешь приносить мне еду и просто дразнить меня ей, чтобы в итоге я умер от голода!       Сяо Синчэнь фыркнул от излишней драматичности, а его рот почти дрогнул в улыбке, прежде чем он взял себя в руки.       — Я ожидал, что ты освободишь себя сам за то время, что я отдыхал.       — Как бы я это сделал? — спросил Сюэ Ян. — Не мог же я перерезать верёвки одним лишь взглядом.       Сяо Синчэнь кивнул, хоть до сих пор и выглядел подозрительным. Даже сейчас он всё ещё оставался доверчивым. И таким же добрым. Интересно, существовали ли пределы доброты Сяо Синчэня? Этим вопросом Сюэ Ян задавался с тех самых пор, как тот нашёл его на обочине.       Истинная самоотверженность не могла быть настоящей — ни один человек не станет помогать другому, не имея на то причины. Это обязательно должен был быть равноценный обмен, а если нет, то образовывался долг. Был ещё вариант — проявление силы, чтобы похвастаться перед всем миром, показать, насколько высоко и устойчиво твоё положение, что ты способен тратить свою энергию на других. Некоторые люди просто умели лучше других скрывать свои мотивы.       Сяо Синчэнь, должно быть, был самым лучшим актёром из всех, кого Сюэ Яну приходилось встречать за всю жизнь, потому что за все те годы, что они прожили вместе, ему так и не удалось раскрыть правду о настоящей причине самоотверженности Сяо Синчэня.       — Если я протяну ложку в твою сторону, а ты наклонишься, возможно, так у тебя получится поесть.       — Уже придумал решение! Какой ты мудрый, даочжан!       Во время этого процесса никто из них не разговаривал, не считая указаний Сюэ Яна, когда Сяо Синчэнь держал ложку слишком далеко. Всё это время Сюэ Яну жутко хотелось смеяться. Он был просто в восторге от этого незначительного обмана, благодаря которому одураченный Сяо Синчэнь кормил его с ложки, хотя Сюэ Ян вполне мог есть и сам. Даочжан подходил к этому очень серьёзно: каждое его движение было осторожным, чтобы не пролить ни капли.       В конце концов миска опустела, и Сяо Синчэнь отложил её в сторону.       — Я думаю, что нам всё ещё есть, что обсудить, — сказал он, на что Сюэ Ян с любопытством изогнул бровь.       — Да?       — Почему ты так встревожился, когда я достал Шуан Хуа?       Улыбка Сюэ Яна застыла на губах, а взгляд вновь скользнул к шраму на шее Сяо Синчэня. Почему потребовалось спрашивать именно об этом? Он впился в него взглядом, прекрасно понимая, что даочжан не увидит, но, быть может, если приложить усилия, то сможет это почувствовать.       — Скучно! Почему ты задаёшь именно этот вопрос?       Сяо Синчэнь поджал губы и скрестил руки на груди — он всё ещё выглядел так красиво, его щёки покраснели от налёта ссохшейся крови, ведь, очевидно, А-Цин была слишком глупа, чтобы вытереть всё это. Неужели она не знает, как сильно высохшая кровь раздражает кожу? Пальцы Сюэ Яна дёрнулись.       — Если бы ответ был так очевиден, то я бы не стал спрашива…       Сюэ Ян дотронулся до его щеки.       Сяо Синчэнь резко отшатнулся, бросаясь на полпути через комнату, чтобы схватиться за Шуан Хуа. Клинок опять был направлен в его сторону. Пальцы Сюэ Яна сжались в воздухе.       Сяо Синчэнь тяжело сглотнул. Он снова дрожал.       — Твои руки свободны.       — Да.       — Ты солгал.       — Я же лжец. Конечно, я сделал это. Это ведь было забавно, разве нет? Ты был так изумлён!       Это было забавно! Правда, забавно! Такая эмоциональная реакция на незначительное прикосновение.       — Почему ты не сбежал?       — Сбежал? Я здесь вовсе не в ловушке. Я там, где хочу быть.       Сяо Синчэнь встряхнул головой.       — Мы не друзья, Сюэ Ян. Я доставлю тебя клану Лань Лин Цзинь…       Тот рассмеялся, отшатываясь назад. Лань Лин? В настоящее время управляемый Цзинь Гуанъяо до тех пор, пока ребёнок не станет достаточно взрослым, чтобы взять бразды правления в свои руки? Да, Сюэ Ян определённо встретит там много справедливости.       — Ты ничего не воспринимаешь всерьёз?       — Несмотря на это, мы друзья, — сказал Сюэ Ян вместо ответа. — Эй, даочжан, мы друзья! Ты не можешь это отрицать…       — Нет, это не так. Ты — причина, по которой Цзычэнь теперь мёртв. И всё товарищество, которое могло между нами быть, умерло вместе с ним.

***

      Долгое время после этого заявления Сюэ Ян молчал.       — Нет. Ты ошибаешься.       — Сюэ Ян…       — Может быть, ты просто запутался, потому что тебе всё ещё следует больше отдыхать…       — Замолчи!       Как ни странно, именно это он и сделал. Сяо Синчэнь двинулся вперёд, на этот раз он твёрдо держал в руке меч. Он наконец принял решение.       — Сюэ Ян! Послушай мои слова. Мы не друзья. Если бы я мог умыть руки прямо сейчас, то сделал бы это. Я убил бы тебя, если бы не знал, что ты, скорее всего, предпочтёшь смерть тюремному заключению, — Сяо Синчэнь ощущал странное безрассудство. Им овладел гнев, яростная энергия. — Это… это неправильно, но я хочу гораздо большего, чем просто справедливость. Я хотел бы ранить тебя. Я хотел бы, чтобы ты страдал, как все они. Как Цзычэнь. Но нет ничего такого, на что я мог бы повлиять, за исключением твоей свободы и твоих развлечений. Обманывать меня было, правда, весело? Манипулировать, как игрушкой? Это — твоё самое любимое развлечение?       — Сяо Синчэнь…       — Я сказал тебе замолчать! — теперь он сам усмехнулся — гнев в груди превращался в смех. Именно это Сюэ Ян чувствовал всё время? — Так вот почему Шуан Хуа тревожит тебя, не так ли? Вместе со мной умрёт и твоё веселье! Это ведь самый лучший способ ранить тебя, правда, Сюэ Ян? Чтобы я поднёс клинок к своей шее…       — Ты не имеешь права! — зарычал Сюэ Ян и, обхватив ноги Сяо Синчэня, упал на землю. Сяо Синчэнь пнул его, пытаясь освободиться.       — Я могу делать так, как мне нравится! Это моя жизнь!       — Нет, не можешь! Ты не можешь украсть это у меня!       Каким-то образом Шуан Хуа куда-то подевался из его рук. Сюэ Ян ухватил Сяо Синчэня за запястье, тот зашипел, пытаясь его оттолкнуть.       — Ты мне отвратителен! Самый эгоистичный, жестокий и разрушительный человек из всех, которых я встречал!       — Лицемер! Ты был готов уничтожить себя из-за жалкого чувства вины…       Сяо Синчэнь издал что-то нечленораздельное, подпрыгивая прямо к Сюэ Яну. В этот момент он почти не ощущал себя человеком. Скорее, разъярённым духом. Он вцепился в Сюэ Яна, изо всех сил пытаясь схватить его, приколоть прямо к полу, заставить быть неподвижным, заставить замолчать. Но Сюэ Ян не молчал. В ответ он рассмеялся и укусил руку Сяо Синчэня через ткань. Тот резко потянул его за волосы.       — У тебя нет права! Ты не можешь вмешиваться в мою жизнь! Ты потерял какое-либо право на это, когда обманул меня, чтобы причинить вред невинным людям!       — Да чёрта с два они были невинными, даочжан!       Непонятно, как Сюэ Ян выждал подходящий момент, перевернув их обоих так, что теперь придавил Сяо Синчэня своим весом.       — Что осталось? Совершенно ничего! Ты всё уничтожил!       Словно от падения в озеро, яростный жар мгновенно угас, и горло Сяо Синчэня сдавило от ледяного отчаяния. Он с хрипом втянул воздух, потом вдохнул еще раз.       — Даочжан?       Сяо Синчэнь лишь покачал головой, больше не пытаясь бороться. Какой смысл во всём, если Сюэ Ян и так победил?       — Даочжан, тебе… тебе правда нужно успокоиться.       — Зачем? Ведь ничего не осталось.       — Синчэнь…       — Моя мечта. Мои принципы. Мой дорогой друг. Ты всё это уничтожил, — Сяо Синчэнь рассмеялся. — Что ещё осталось? Какой смысл мне продолжать жить?