Красная Азалия

      Сюэ Ян настоял на том, что царапину необходимо обработать. Сяо Синчэнь согласился, хоть и был уверен, что та заживёт сама по себе спустя несколько дней.       Они уселись на камни. Сюэ Ян опустился рядом так, что одна его нога находилась за спиной Сяо Синчэня, а другая прижалась к его бедру. Щёки Сяо Синчэня внезапно вспыхнули, он ожидал, что непристойный комментарий может последовать в любую секунду, но Сюэ Ян либо не заметил такой тесный контакт, либо… Даже для Сяо Синчэня все было предельно ясно, а Сюэ Ян так тем более не мог не обратить внимание. Однако тот не проронил ни слова, сосредоточившись на обработке раны.       — Сделать это было бы гораздо легче, если бы ты немного приспустил одежду.       Ах. Вот и оно.       — Я не собираюсь раздеваться лишь для того, чтобы ты мог перевязать незначительный порез.       — О каких постыдных вещах ты думаешь, даочжан? Я заинтересован исключительно в твоём здоровье!       Сяо Синчэнь хмыкнул, но ничего не ответил.       Даже когда рана была перевязана, Сюэ Ян не спешил его отпускать. С тех пор как Сяо Синчэнь позволил, он не разрывал контакта больше чем на несколько секунд, словно боясь, что тот исчезнет. Он немного изменил позу, продолжая держать Сяо Синчэня за руку.       — Не хочу снова уходить.       — Два месяца. Ты обещал.       Сюэ Ян только тяжело вздохнул и, подавшись вперёд, положил голову на плечо Сяо Синчэня.       — Тут всё такое унылое. Могу я хотя бы снова тебя преследовать?       — Ты умный человек, поэтому уверен, что мне не нужно отвечать на этот вопрос.       — Было бы весело, — вздохнул Сюэ Ян. — Я мог бы с лёгкостью избегать Сун Ланя и просто навещать тебя, когда его не будет поблизости. И даже если он меня заметит, мы вновь можем подраться, а я — испытать на нём новые талисманы.       — Мне не нравится, что вы с Цзычэнем постоянно пытаетесь причинить друг другу вред.       — Это лишь игра.       — Она весьма жестокая.       — Лучшая из игр!       — Не рискуй жизнью понапрасну.       — Даочжан, я уверяю тебя, веселье — это необходимость. Иначе какой смысл оставаться живым?       — В жизни есть вещи куда важнее.       — Но ничего, что было бы столь же интересным.       — Того, что кажется интересным, зачастую недостаточно для полноценной жизни. Сладости доставляют удовольствие, но, если жить лишь ими, ты никогда не сможешь насытиться.       — Найти сладости не так легко, как ты думаешь.       Голос Сюэ Яна прозвучал странно, и Сяо Синчэнь какое-то время молчал. В тоне его слышалась горечь, причём такая, что он бы в жизни не подумал услышать от подобного человека.       — Сюэ Ян?       — Не думаю, что ты знаешь многое о голоде, даочжан.       Это было правдой. Порой у него действительно недоставало денег, пока он странствовал в одиночку или в городе И, но на еду, пусть и самую простую, всегда хватало. А если говорить о голоде в метафорическом ключе, то подобное Сяо Синчэнь испытывал крайне редко. Его жизнь так или иначе можно было назвать хорошей.       О жизни Сюэ Яна до встречи в городе И он знал совсем немного, однако то, как Чэнмэй говорил о еде и убежище, чем-то напоминало слова А-Цин, которая жила на улице многие годы. Чэнмэй никогда не говорил о друзьях, семье, хоть о ком-то, кто мог бы по нему скучать. И даже несмотря на то, что он был заклинателем, он ни разу не заговаривал о своих стремлениях и целях в жизни, за исключением того, что похоронный дом стоило бы сделать более пригодным для жизни.       В этом ощущалась какая-то безнадежность.       — Ты?       — Что я?       — Познал голод?       Сюэ Ян хмыкнул:       — Мы с ним старые друзья, даочжан.       — Мне жаль.       — На кой чёрт тебе жаль? Вряд ли ты мог бы что-то изменить.       — Тем не менее мне всё ещё жаль, что тебе пришлось это испытать.       — Откуда ты такой взялся?       — Что, прости?       — Ты слишком добрый, даочжан. Мир разорвёт тебя на мелкие кусочки, а потом сожрёт.       — Ты сейчас о себе?       — Я лишь взял то, что должен был, — проворчал Сюэ Ян. — Тебе не стоило быть таким доверчивым.       — Ты не давал мне повода усомниться в тебе.       — Я мог бы сделать это вновь. Любой незнакомец или монстр в обличии человека может заявиться и сказать, что ему нужна твоя помощь, а потом заманить в ловушку. Кто угодно может убить тебя, втёршись в доверие.       — Если я был ранен по той причине, что доверился не тому человеку, это лишь характеризует человека, предавшего моё доверие, но никак не меня, пришедшего на помощь, — спокойно произнёс Сяо Синчэнь. — Было бы гораздо хуже, имей я предубеждение по отношению к каждому, кто нуждался в моей помощи. Если бы я отнёсся к тебе с недоверием, то никогда бы не спас тебя.       — И взгляни, что из этого вышло!       — Моим долгом было спасти твою жизнь и убедиться, что ты здоров и в состоянии отправиться дальше. Жить с нами в городе И — полностью твоё решение. Для себя я здраво расценил, что ты заслуживаешь моего доверия. Обмануть меня тоже было твоим выбором, а не кармическим наказанием, — Сяо Синчэнь вздохнул и повернул лицо к солнцу, позволяя тёплым лучам скользнуть по коже. — Тогда у тебя было преимущество, Сюэ Ян. Мы плохо знали друг друга. Почему ты не убил меня сразу, как зажили твои раны?       Сюэ Ян вздохнул.       — А ты продолжаешь задавать вопросы, ответы на которые тебе не понравятся.       — Может ли что-то быть хуже, чем «шестьдесят семь»? Или правда о смерти Цзычэня?       — Тут ты прав.       — В таком случае я не возражаю против неудобной правды. Невежество — это яд, с которым я не хочу больше иметь дела.       Сюэ Ян молчал, переплетая их руки.       — Сюэ Ян, скажи мне.       — Если я тебе не отвечу, ты перестанешь со мной разговаривать?       Сяо Синчэнь ненадолго задумался и покачал головой.       — Я лишь хочу понять. Сюэ Ян, ты пробыл в похоронном доме два месяца, прежде чем мы пошли на первую ночную охоту. Полагаю, то был первый раз, когда ты заставил меня обманом отнять жизнь. В отличие от меня, ты с самого начала знал, кто я такой. Спустя несколько недель ты окреп достаточно, чтобы уйти, и совершенно не нуждался в моей заботе. Почему ты тогда не напал, воспользовавшись преимуществом?       Молчание тянулось так долго, что Сяо Синчэнь был уверен — ответа не будет, как вдруг…       — Люди не помогают друг другу без причины, даочжан. Есть долг и есть репутация. Спаси жизнь — и она будет принадлежать тебе. Ты никогда не называл свою цену… Цену за мою жизнь. Я до сих пор не понимаю. Что ты получил от моего спасения? Или от спасения любого другого?

***

      Сюэ Ян наблюдал за тем, как на лице даочжана замешательство сменялось недоумением по мере того, как он обдумывал услышанное.       — Что я получил?.. Сюэ Ян, это не так работает. Я помог тебе лишь потому, что тебе требовалась помощь, а не по каким-то скрытым мотивам.       — Ты ошибаешься, даочжан, именно так оно и работает. Всем в мире движут скрытые мотивы и жадность, — сказал Сюэ Ян улыбаясь, пока его сердце бешено колотилось. — Но не тобой. Ты — особенный. Даочжан, ты хороший человек, который по какой-то долбанной причине думает, что другие такие же. Ведёшь себя так, будто считаешь, что одна твоя вера способна изменить реальность.       — Сюэ Ян?       — Я не лгал, когда сказал, что мечтал о самых разных способах убить тебя.        Услышав это, Сяо Синчэнь сначала застыл на мгновение, а потом явно испытал облегчение: его плечи расслабились, тело покинула скованность, лишь на лице осталось странное выражение.       — Я знаю.       — Правда? Знаешь ли ты, как много способов убийства существует на свете, даочжан? Для того, чтобы подстроить идеальную смерть, идеальный баланс между болью и ужасом, требуется умение. Для таких, как ты, убийство и вовсе не является лучшим способом наказания. Твоя слабость — это сердце: ранить тебя можно, причиняя вред кому-то вокруг тебя. Тебе даже не нужно знать их лично, чтобы почувствовать их боль! Знаешь, насколько идеальной была бы такая смерть? Разбить тебя на кусочки, дав понять, что ты своими руками убивал всех этих несчастных? Я хотел этого! Всё для этого делал! Даочжан, ты ведь спас мне жизнь, поэтому я сделал бы всё, чтобы твоя смерть была идеальной! А после твоей смерти ты бы восстал лютым мертвецом и мы до скончания веков были бы вместе, делая всё, что только вздумается! Понимаешь теперь, к чему привела твоя доброта!       Сяо Синчэнь вновь заметно побледнел, поэтому Сюэ Ян решил не продолжать свою пламенную речь. Как он мог объяснить, что эта идея до сих пор казалась невероятно привлекательной? Несмотря на то, что ему претила сама мысль причинить вред Сяо Синчэню и он не мог выносить один вид его крови, Сюэ Ян всё ещё считал, что из даочжана получился бы неотразимый лютый мертвец. В таком случае у того не было бы иного выбора, кроме как остаться на его стороне. Кто ещё смог бы принять и поддержать его, если бы он стал мёртвым и холодным, а не полным жизни, как сейчас? Но почему Сюэ Ян должен был довольствоваться смертью и холодом? Почему не мог сохранить Сяо Синчэня таким — тёплым, ярким, смеющимся и живым?       Лучше было оставить эти видения при себе. Хоть новость о шестидесяти семи погибших и смерть Сун Ланя оказались для Сяо Синчэня самыми разрушительными, смерть от линчи тоже не наступала мгновенно, — к ней приближал человека каждый новый порез.       — Даочжан…       — Всё в порядке. Я сам спросил.       — Правда?       — Прежде всего, я хотел понять, о чем ты думаешь, — он судорожно вздохнул. — Это было необходимо, хотя и больно.       — Нет нужды говорить обо всём этом сразу.       Сяо Синчэнь на это усмехнулся и перевернул руку Сюэ Яна, всё ещё сжимающую его ладонь, сплетая их пальцы вместе. Сюэ Ян изучающе смотрел на их соединённые ладони и видел, как они контрастировали меж собой. Кожа Сяо Синчэня была светлее, правда совсем чуть-чуть. На его руках теперь были мозоли, которых не было в тот день, когда Сюэ Ян очнулся в похоронном доме. Маленькие шрамы, порезы от лезвий, почти незаметные ожоги: десятки историй, что сохранились на коже, и Сюэ Ян знал большую часть из них.       — Знаешь, даочжан, я искал тебя, когда ты пропал. После храма Байсюэ. Я искал так долго и нигде не мог найти, а потом ты сам нашёл меня! Как я мог просто перерезать твою глотку и сбежать?       — В твоей голове всегда столько жестокости?       — Иногда я думаю о конфетах.       Сяо Синчэнь рассмеялся, прикрывая рот рукой, и всё никак не мог остановиться. Ещё секунда — и Сюэ Ян тоже смеялся, хоть и понимал, что это абсурдно. Как это вообще могло случиться? Честный и благородный Сяо Синчэнь спас жизнь злейшему врагу, печально известному миру как Сюэ Ян. Каким-то образом они смогли ужиться вместе и даже понравиться друг другу. Как это могло быть правдой? Сюэ Ян не думал, что человек вообще способен быть настолько хорошим, каким был Сяо Синчэнь. Сяо Синчэнь оказался даже лучше слывшей о нём восторженной молвы, ведь даже зная правду о Сюэ Яне, он всё ещё оставался здесь.       Сюэ Ян придвинулся ближе и, взяв ладонь Сяо Синчэня, прижал её к груди.       — Даочжан, послушай. Меня волнует лишь то, что они умерли от твоей руки, а не сама их смерть. Мне не нравится, что я обманул тебя, не нравится видеть, как твоё сердце обливается кровью. В то время я решил никогда тебе об этом не рассказывать, чтобы ты навеки остался сияющим и незапятнанным. Но ты всё равно узнал… Пролилась кровь… Я пытался всё исправить… Но ни их смерть, ни твои раны — я не в силах это изменить.       Сяо Синчэнь ненадолго замер прикусив губу, потом кивнул, почти до боли сжимая руку Сюэ Яна.       — Я знаю, что ты ничего не можешь с этим сделать, если только не умеешь путешествовать во времени. Вред уже причинён, поэтому всё, что остаётся — это решить, как поступить друг с другом. Мы должны понять, осталось ли между нами хоть что-то стоящее или же лучше оставить всё и пойти разными дорогами.       Сюэ Ян прижался к нему ещё крепче и зажмурился. Они не могли вновь разойтись, он не мог этого допустить. Если бы даочжан предложил это, он мог бы просто похитить его и подождать, пока тот не осознал свои ошибки. Впоследствии Сяо Синчэнь сам бы поблагодарил его за это, ведь он тоже не желал никуда уходить. Наверное, это опять было как-то связано с его непостижимой моралью или же с влиянием Сун Ланя.       Сюэ Ян с лёгкостью мог бы это устроить. Сейчас Сяо Синчэнь был отдельно от остальных, поэтому всё, что требовалось сделать — это зачаровать его, а затем сбежать. Конечно, у него не было заранее подготовленного места, однако если бы Сюэ Ян удерживал его в дезориентированном состоянии, то мог бы добраться до башни Кои. Цзинь Гуанъяо помог бы с обустройством секретной комнаты, конечно, за определённую плату: Сюэ Ян вновь взялся бы за исследования. Все новые ученики в любом случае уступали Сюэ Яну, так как у них не было ни опыта, ни изобретательности.       Вот и весь план! Украсть Сяо Синчэня, доставить его в башню Кои, вновь заняться изучением тёмной энергии и между делом убедить даочжана, что они предназначены быть лучшими друзьями и всегда должны быть рядом…       — Сюэ Ян?       — Да?       — Если ты собираешься похитить меня и заставить дружить с тобой, то я, несмотря на то, что это непросто, научусь тебя ненавидеть. Я не очень хорош в этом, но уверен, что быстро освоюсь.       Сюэ Ян уставился на него в немом удивлении.       — Я ничего из этого не говорил вслух.       — Я знаю тебя достаточно хорошо, Сюэ Ян. Догадаться было несложно, — сказал Сяо Синчэнь с печальной усмешкой и попытался вырвать руку, которая всё ещё была в цепком захвате Сюэ Яна.       Щёки Сюэ Яна вспыхнули:       — Наверное, я бы вряд ли на такое решился.       — Пока я ещё ни разу не ошибся на твой счёт.       Сюэ Ян будто язык проглотил, но тут и так было всё ясно: тишина оказалась красноречивее любого ответа.       — Сюэ Ян, помнишь, что около недели назад я сказал тебе, что мы не можем быть друзьями, потому что я не могу тебе доверять? Вот об этом я и говорил! Недостаточно только одного твоего желания, чтобы я просто был живым. Ты потратил уйму времени, манипулируя моим восприятием мира, и, судя по всему, готов делать это снова, раз считаешь, что это принесёт хороший результат.       — Но ты же будешь счастлив!       — Я был бы сломлен и полон ненависти, а любое проявление симпатии оказалось бы показным, чтобы сделать мою никчёмную жизнь более-менее сносной. Настоящее доверие и дружба — это не то, к чему можно принудить. Если бы ты сделал это, то поверь, больно было бы не только мне.       — Я не собирался этого делать!       — Хорошо.       — Это всё уже не нужно, потому что я уже тебе нравлюсь, — пробормотал Сюэ Ян в ткань одеяния Сяо Синчэня.       Тот вздохнул, но когда Сюэ Ян взглянул на него, то увидел улыбку.       — И вообще, разве не приятней было бы знать, что я выбрал тебя по своей воле? Зная тебя, настоящего тебя, а не твою более мягкую версию, которую ты решил показать мне как Чэнмэя, зная всё разрушение и весь вред, что ты можешь причинить, зная всю радость, что ты можешь принести… разве не было бы лучше, если бы я выбрал тебя исходя из этого? Осознавая всё от и до. Что, если бы я посчитал настолько привлекательной дружбу с тобой, что рискнул бы попробовать? Не было бы это слаще на вкус?       Как? Как, чёрт возьми, он научился так хорошо говорить? Сяо Синчэнь никогда не был в этом особо хорош… Ох, он ещё и ухмылялся! Он точно знал, о чём говорил! Сяо Синчэнь был живым, тёплым, добрым, ухмыляющимся и источал аромат жасмина — от всего этого у Сюэ Яна кружилась голова.       Сглотнув, он отвернулся, чтобы взглянуть на воду. Это не помогло.       — Два месяца, Сюэ Ян. Ты обещал мне. Дай мне время подумать, и я обещаю, что дам тебе честный ответ. Хорошо?       — Я… Два месяца — это слишком большой срок.       — Ты знал это, когда соглашался на поединок. — Свободной рукой Сяо Синчэнь коснулся щёки Сюэ Яна, мягко развернув его голову лицом к себе. — Хорошо, Сюэ Ян? Всего два месяца, и мы поговорим вновь. Ты ведь собираешься навещать меня?       — Да. Постоянно.       — Два месяца, Сюэ Ян.       — Ладно, — со вздохом произнёс Сюэ Ян, а на лице Сяо Синчэня появилась полная восторга усмешка. Внезапно два месяца стали казаться чуть ли не годами. — Чёрт возьми, это не честно, когда ты так со мной поступаешь!       — Тебе же не нравится играть по-честному, — смеясь, сказал Сяо Синчэнь, щёлкнув Сюэ Яна по носу. Сюэ Ян подумывал укусить его за пальцы. — Я должен вернуться к Цзычэню и А-Цин до того, как они решат, что я был схвачен первыми встречными бандитами или угодил в какое-то ущелье. Не мог бы ты отпустить мою руку?       Сюэ Ян было согласился, но отпустил руку Сяо Синчэня только тогда, когда тот поднялся на ноги. Кровь на его плече заметно бросалась в глаза на фоне белых одежд.       — Тебе стоит носить цвета, отличные от белого. Белый так легко испачкать в крови.       — О? И что же ты посоветуешь?       — Чёрный с золотым! — ответил Сюэ Ян. Хотя если бы это был шёлк, а не кровь, красный цвет бы ему тоже весьма подошёл. Что-то яркое, цвета киновари. Золотые нити, сверкающие на свету, золотая заколка для волос, красный шёлк, прикрывающий глаза, мягко касаясь кожи.       — Думаю, буду придерживаться белого, — сказал Сяо Синчэнь с улыбкой. — Как планируешь развлекаться эти два месяца?       Сюэ Ян тяжело вздохнул:       — Чем-то скучным. Наверное, найду ещё больше тварей для ночных охот.       — Зачем ты делаешь то, что считаешь скучным?       — Я говорил тебе! Чтобы доказать, что я могу делать то же, что и ты! Однако когда-нибудь тебе придётся поведать мне секрет, как сделать ночные охоты нескучными…       Сяо Синчэнь рассмеялся, но тут же подавил смех.       — Что?       — Нет, ничего.       — Даочжан, скажи мне! Над чем ты смеёшься?!       Сяо Синчэнь засмеялся вновь и, качая головой, повернулся к Сюэ Яну, всё ещё сохраняя на губах усмешку.       — Сюэ Ян, как ты думаешь, что на самом деле представляет из себя помощь людям? Нет никакого секрета, чтобы сделать это весёлым. Помощь не принесёт тебе ничего, кроме удовлетворения, что ты был кому-то полезен. Это лишь работа! Тяжёлая, разочаровывающая, и зачастую скучная работа. А люди, которым нужна твоя помощь, редко бывают вежливыми и обходительными. Многие из них никогда не выразят благодарность за твой труд, они будут требовать помощь несмотря на то, что ты устал, а иногда могут и напасть на тебя. Возможно, ты был пациентом, чьё предательство сильнее всего огорчило меня, но ты не был ни первым, ни последним! Мне наносили раны, пытались ограбить и даже проклинали те самые люди, которых я целыми днями лечил!       Сюэ Ян ощутил растерянность и замешательство.       — Ну и почему тогда ты беспокоишься о них?       Сяо Синчэнь вновь засмеялся:       — Потому что это работа. Несмотря на то, как они ведут себя, насколько они вежливы, им всё ещё нужна моя помощь. И если это в моих силах, то я стараюсь помочь.       — Ты сумасшедший.       Улыбка Сяо Синчэня стала ещё шире.       — Итак, Сюэ Ян, ты сказал, что можешь делать всё то же, что и я? Но ты даже не пробовал! Отправляясь на ночную охоту, предлагаешь ли ты услуги лекаря? Выслушиваешь ли того, кому нужно просто выговориться? Вершишь ли правосудие? Предлагаешь ли помощь тем, кто в ней нуждается? Как насчёт голодных, ты можешь их накормить? Дать приют? Ночная охота — лишь малая часть моих обязанностей перед окружающими, но даже это для тебя скучно и уныло. Будешь ли ты делать это, несмотря ни на что? Будешь ли помогать тем, кто пытается тебя оскорбить? Будешь ставить их безопасность и нужды превыше своего комфорта? Будешь ли помогать, даже если нет обещанной награды? Будешь ли это делать, даже если я никогда не прощу тебя и не приму как друга? Ты на это способен? Можешь. Сделать. То. Что. Я. Делаю?       Сюэ Ян хотел ответить. Правда, хотел! Но Сяо Синчэнь всё продолжал смеяться, теперь на его губах играла мягкая насмешка, и это было ещё более несправедливо, потому что даочжан и обычно был красив, а сейчас Сюэ Ян не мог отвести взгляд, начисто утратив дар речи. Пылкие слова Сяо Синчэня эхом разносились в его голове, и всё же Сюэ Ян едва улавливал смысл услышанного.       Но это был вызов, и он не собирался сдавать позиции!       — К чёрту тебя! Я смогу делать всё то же, что и ты, и я буду чертовски великолепен! Я — Сюэ Ян, самый могущественный тёмный заклинатель из ныне живущих! Думаешь, я не смогу ответить на твой вызов?       Всё ещё улыбаясь, Сяо Синчэнь шагнул вперёд, сокращая расстояние между ними, пока осталось не больше цуня. Даочжан оказался вдруг так близко, что Сюэ Ян едва мог дышать.       — Докажи это.