------
Он никогда не опаздывал, поэтому Рей совсем не удивилась, увидев Бена в комнате ожидания на несколько минут раньше назначенного времени. Наступил вторник, а запланированный сеанс должен был начаться в четыре часа. Он сидел на углу стола Кайдел и беззаботно болтал с ней. Оба улыбались. Когда Рей открыла дверь, Бен поднял на нее взгляд и как ни в чем не бывало поздоровался: – Привет, док. Его пальцы были свободно переплетены в замок, мирно покоясь на бедре, а длинные ноги болтались внизу стола. Кайдел на долю секунды остановилась на его профиле, а потом обратила внимание на Рей. Бедняжка сражена наповал. – Вы готовы? – несколько резко спросила Рей. – Да, – Бен снова посмотрел на Кайдел. – Увидимся, Ямочки. Кайдел захихикала и откинулась на спинку стула. Рей охватила волна раздражения, примитивная вспышка, за которой моментально последовала вина. У нее не было никаких прав на такое собственническое поведение. Их дружба с Кайдел вне опасности. Однако подумать об этом легче, чем осуществить на практике. Бен вошел в кабинет и сел на диван, проведя ладонями по бедрам. Рей закрыла за ним дверь. – Как поживаете? – Не жалуюсь. Бен расстегнул пуговицы на пиджаке. Лето было тёплым, солнце светило сквозь ближайшее окно, придавая его волосам легкий красноватый оттенок. Если бы только ее собственные волосы были такими же густыми и послушными даже в случае повышенной влажности. Нечестно, что природа одарила просто роскошной шевелюрой именно мужчину. – Полагаю, неделя прошла хорошо? – поинтересовалась она, располагаясь на кресле. – На работе как всегда хреново, но это вполне ожидаемо. Бен расположил ноги так, что носок правого ботинка стал упираться в левый. У него наблюдалось небольшое косолапие, будто его ноги были слишком длинными, чтобы без всяких проблем занять сидячее положение. Такая привычка шла вразрез с присущим ему поведением, но в то же самое время Рей нашла такой жест невероятно располагающим, что ей вскоре пришлось заставить себя отвести от него взгляд, чтобы перестать так пялиться. Сосредоточься. – В прошлый раз я дала Вам резинку. Он поднял руку. – Она все еще на мне. – Как только Вы ушли, я поняла, что забыла спросить о конкретных целях на эту неделю. О чем Вы задумались? Он склонил голову на бок, и его улыбка стала еще шире. – Разве не очевидно, о чем я постоянно думаю? Она скрестила ноги. – Итак, о сексе. С его губ по-прежнему не сходила улыбка. – И как, сработало? – Определенно. – Вам удалось заметить или взять под контроль мысли? – Еще нет. Бен поддался вперед и опустил взгляд на свое запястье, перебирая между двумя пальцами тонкую резинку. – Такая практика должна войти у Вас в привычку. Первый шаг – начать замечать детали. Его взгляд переметнулся на Рей, сияя. – Я заметил, что в последнее время очень много думаю об одной женщине. – Да? Она перевернула страницу, не особенно радуясь тому, что снова придётся выслушивать все малоприятные детали его недавней фантазии. – Не могу выкинуть ее из головы. Навязчивые мысли – частые спутники гиперсексуальности. – Вы знакомы с ней? Рей сосредоточилась на чистом листе. Она начала считать горизонтальные линии одну за другой, продвигаясь вниз. Морально готовясь к любой грязной мысли, рожденной бурной фантазией. И почему она сегодня такая напряжённая? – Да, но я еще не вкусил ее. Вкусил ее. Будто еду. Рей закусила внутреннюю часть щеки и вывела на полях звёздочку, сглатывая растущее раздражение. – Она великолепна. Умна. Сильна. – Хм-м, значит, Ваш типаж. У Рей отсутствовало всякое желание слушать о достоинствах этой женщины. Она быстро моргнула, обнаружив, что Бен смотрел на нее ну с просто дьявольским блеском в глазах. Взгляд говорил сам за себя. Бен имел в виду ее. Желудок ухнул куда-то вниз. Его взгляд перешёл на ее губы. – Определенно мой типаж. Она пиздец какая сексуальная, но не думаю, что она это осознает. – Ох, думаю, как раз наоборот, – застенчиво улыбнулась Рей, маскируя намёк. Играя в его маленькую игру. Бен улыбнулся в ответ, ни на миг не выходя из образа. Он лениво потер два пальца, словно распределяя соль. – И я знаю, что она тоже хочет меня. Просто боится в этом признаться. Но это не проблема. Еще достаточно времени. Чертовски уверен в себе. Его взгляд оставался таким же острым, и пронизывающее кабинет напряжение заставило Рей неуютно заерзать на кресле. – Вы использовали резинку, когда думали о ней? – Да, но это не помогло. – Она просто должна напоминать Вам о цели, – заметила Рей. – Поэтому резинка и не помогла. Моя цель – завладеть ею. Рей застыла, словно мраморное изваяние. Поскольку Бен не говорил о ней напрямую, он технически не нарушал установленных между ними правил. Будучи непревзойдённым юристом, он ходил по краю, но они оба знали о его намерении. Рей не поведётся на это. Игнорируй. Игнорируй. – Женщина – это не цель, Бен. Она личность, у которой также имеется определённый опыт и автономия. Он перевел взгляд на ковёр и поддался вперед, упираясь локтями в колени. – Я понимаю. И эта женщина особенна. Над этим нужно будет немного поработать, но я привык, что все стоящее можно получить только кропотливым трудом. Верно, док? – Вполне, – вежливо улыбнулась она, сохраняя беззаботный тон. Профессиональная черта – притворяться слепой и непонимающей. – Я ценю Вашу попытку изменить что-либо. Смена принципа мышления требует особых усилий. – А у тебя выходит? Контролировать свои мысли? Бен спустил пиджак со своих плеч и аккуратно сложил его надвое, перекидывая через спинку дивана. Отвечая, Рей наблюдала за ним. И будто в доказательство щелкнула собственной резинкой. Темный взгляд мгновенно переметнулся к ее запястью, а затем к лицу, но Бен ничего не сказал. – Да, – твёрдо ответила она. – Заметив хотя бы один раз паттерны наших мыслей, мы можем научиться управлять ими. Не они должны контролировать нас, а мы их. Бен закинул руку на спинку дивана, отчего дельтовидные мышцы напряглась под белой тканью рубашки. Его массивное тело выглядело несколько несоответствующе деловому стилю, но в то же самое время он был так хорош в этом костюме. – А как же чувства? – янтарные глаза впились в ее собственные. – Ты можешь их взять под контроль? – Да, – без запинки ответила Рей. – Чувства – это всего лишь эмоциональный ответ мысли. – И ты правда в это веришь? – он откинулся назад, отчего грудная клетка стала выглядеть еще шире. Пуговицы рубашки с трудом удерживали внушительных габаритов массу. Рей пришлось отвернуться к окну, – спасительному буйку – чтобы ненароком не выдать себя взглядом. – Да. Изменяя мысли, мы меняем чувства. А затем и поведение. Бен мягко улыбнулся. – Должно быть, это так утомительно всё держать под контролем. Рей изогнула бровь. – Что Вы имеете в виду? – Никогда не показывать своих слабостей. Отказываться от желаемого. Должно быть, это так утомительно пытаться оправдывать всё при помощи логики, а можно было просто… не противиться и взять это. Рей сглотнула, ощущая, как жар его сосредоточенного взгляда буквально наполнил ее теплом. Его фраза не была обычным теоретическим вопросом, скорее вызовом. Острый, словно лезвие бритвы подтекст, казалось, проник прямо под тщательно выставленную оборону. Рей заерзала на кресле. – Полагаю, каждый волен выбирать, как ему взаимодействовать с миром, – ответила она, пытаясь затянуть его обратно в безопасные воды. – Речь не о выборе, а о свободе от выбора, – повысив голос, сказал Бен. Выразительно и оживлённо. – Я подобно тебе целый день только и делаю, что хожу и думаю. Но после мне просто хочется чувствовать. Прямо как ее вечерние пробежки. Только Бен использует свое тело несколько иным способом. – Поэтому секс с женщинами дарует Вам освобождение? – Блять, да! В этом вся суть, – хмыкнул он и расплылся в улыбке, словно маленький мальчик, только что поймавший мяч. – Тогда было бы легче оставаться с одной женщиной, не так ли? А может, Вы ищете вовсе не освобождения? Может, Вас привлекает вкус охоты? Почему она так внезапно ощутила уверенность в том, что Бен прекрасно понимал разницу между этими двумя случаями? Чтобы доказать, что Кенеди был не прав или же доказать самой себе? Рей принялась постукивать ручкой по блокноту. Будто проводила тест, на который отчаянно хотела получить верный ответ. Бен снова откинулся на диван и принял прежнюю позу – грудь выпячена вперед, а руки широко раскинуты, язык тела бросал ей вызов. Его взгляд буквально пылал, и он медленно ответил, выделяя каждое слово: – Если рядом будет находиться подходящая женщина, я не упущу свой шанс. Именно то, чего Рей хотела от него услышать, но череп все равно покалывал. То, как его глаза встретились с ее собственными. Рей на кончике языка чувствовала давление нарастающей тишины, поэтому первая отвела взгляд. – Каково это – быть с подходящей женщиной? – Не знаю, я еще не встретил ее, – улыбнулся он. – Поэтому просто продолжу трахаться до тех пор, пока хрустальная туфелька не найдёт свою хозяйку. Она становилась все лучше и лучше в том, чтобы игнорировать его несомненно вульгарное чувство юмора и смотреть в корень проблемы. – Как, по-вашему мнению, должна выглядеть та самая «подходящая женщина»? – поинтересовалась она, цитируя недавнюю фразу, чтобы показаться как можно профессиональнее и незаинтересованнее. Даже она не могла соврать себе во внезапно накатившей трусости, потому что на самом деле безумно хотела услышать ответ. И как терапевт, и как женщина. – Умная. Любознательная. Остроумная. Не боящаяся выбить из меня все дерьмо или бросить мне вызов, потому что иначе отношения становятся невероятно скучными. Та, которая наслаждается жизнью во всех ее проявлениях – искусство, музыка, еда, новые места. Которая не выносит преждевременных суждений и обладает широким кругозором. Честная. Записав каждое слово, Рей подняла на него взгляд, обнаружив, что Бен снова смотрел на нее. – Красивая. Выносливая. Сексуальная. Не боящаяся экспериментов. Своих желаний и нужд. Рей замедлила дыхание, чтобы привести его в норму. Вдох, выдох, и снова. Она отчаянно надеялась, что ее щеки не приобрели пунцовый оттенок, но даже если и так, то просто обвинит во всем духоту кабинета. И она точно не попадет под его чары. Нужно сосредоточиться на Бене и его личностной стороне. – Ваша жена обладала всеми этими качествами? – Базин? – удивил ее сдавленным смехом Бен. – Черт, нет. – Как вы встретились? – Наши родители познакомили нас. Идеальная пара, – он перевел взгляд на книжную полку и провёл рукой по волосам. – Как сильнее обезопасить свое наследие, если не заставить своих детей трахаться ради него? Горечь в его тоне нескрываема. – Но она для Вас что-то значила? Бен сглотнул, а затем заговорил мягким голосом. – Мне было тридцать, и у меня никого не было. А она, казалось, воплощала в себе все, о чем только можно мечтать. Богатая, амбициозная, элегантная. У нас были общие друзья, мы вертелись в одних кругах, – выдохнул он. – И только в нашу первую годовщину я осознал, что совсем ее не знал. Рей будто находилась под гипнозом. Он не съехал с темы, а пытался осуществить рефлексию. Восходящая волна оптимизма придала новых сил. Возможно, еще не все потеряно. – Что случилось? – Ничего, – но пожал плечами. Улыбка больше не украшала губ, и Бен медленно откинулся на спинку. Кожа старого дивана скрипнула под его весом. Он испытывал явный дискомфорт. – Это нормально, если Вы не хотите… – Нет. Я сказал правду. Ничего не произошло. Бен запустил пятерню в волосы, взъерошивая их. – После первого года совместной жизни весь адреналин сошёл на нет. Мы буквально прекратили разговаривать. У нас не было ничего общего. Слова шли перед сексом, но и они быстро оказывались позади. Рей заметила, как его конечности будто одеревенели, потяжелели. Манера поведения утратила былую уверенность, и она с изумлением наблюдала за тем, как тело отражало изменение, что вызывала фрустрация. – Мы просто стали избегать друг друга. Я стал работать намного дольше положенного времени, а она всегда пропадала в магазинах. На ужине с родителями мы разговаривали больше, чем за весь месяц, проведённый наедине. Все просто исчезло. Не знаю, как объяснить это лучше. Бен покачал головой и посмотрел в сторону. Челюсть крепко сомкнулась. Рей ощутила в груди укол сочувствия. Бен снова обратился к ней, карие глаза наполнились смятением. Теперь это была не игра, а неподдельная правда. – Одним утром она вышла из ванной с волосами на манер… – он сделал указательным пальцем круговой жест над своей головой, но у Рей это не вызвало улыбки. Она только слушала, будучи слишком увлеченной, чтобы осмелиться прервать нить повествования. – И она выглядела как какая-то незнакомка. Я ничего не почувствовал. Понял, что вообще не понимаю, кто она такая. Я женился не на Базин, а на сраном плоде моего воображения. Временная замена для жены. Между нами не было любви… ничего не было. Рей начала думать о наводящем вопросе, который бы гармонично дополнил его слова, и остановилась на самом очевидном. – Она чувствовала то же самое? – Кто знает, – покачал головой Бен. Она видела, что он был искренен. Бен действительно не знал. – Я сказал ей, что хочу подать на развод. Она даже не сопротивлялась. На самом деле, Базин ни за что не боролась. Потому что иначе пришлось бы показать, что человек действительно для тебя что-то значит. А она просто сказала: «Ладно, Бен. Я хочу для тебя только лучшего». Рей едва сдержалась, чтобы не вздрогнуть от слов, которые совсем недавно произнесла вслед за его бывшей женой. Рана в груди Бена еще не затянулась. – Возможно, это были последние сказанные ею мне слова, – сказал он и нахмурил брови, пытаясь вспомнить. – Мы заключали брачный договор, поэтому развод получилось организовать намного легче свадьбы, – поднял ладони Бен. – На этом все и закончилось. Это совсем не то, чего она ожидала. Рей думала, что, возможно, причиной всему была неуравновешенная страсть, пламенная ярость постоянных перебранок или же потеря доверия. Но на деле встретилась с холодной, тёмной областью, наполненной тихим смятением. У Бена никогда не было настоящей связи с женой, поэтому в определённом смысле подобная потеря ударила по нему еще сильнее. Один. – А сейчас? Что Вы думаете сейчас о вашем разводе? – Облегчение, – он изогнул губы в бледном подобии улыбки. – Вы пытаетесь стереть о ней воспоминания с помощью других женщин? Бен хмыкнул. – Тогда бы это указывало на то, что наши отношения чего-то стоили. Спустя месяц после развода Базин уже отдыхала на каком-то частном острове со своим новым парнем. Я же пошёл по другому пути. – Вы пытаетесь доказать ей, что Вас хотят другие женщины? Его губы дрогнули. – Мне не нужно этого доказывать. Женщины действительно хотят меня. Рей уловила что-то в голосе Бена и надавила. – Тогда почему бы не попробовать с кем-нибудь встречаться, Бен? Потратить немного времени на то, чтобы построить отношения с новым партнёром? Карие глаза обратились к ней, будто магниты. – Почему я должен вкладываться в то, что неизбежно вернётся мне в меньшем размере? Рей поддалась вперед, оперлась локтями о колени и подняла брови, чтобы доказать свою правоту. – А как же та «подходящая женщина», о которой Вы совсем недавно упоминали? В мире полно тех, которые достойны Вашего внимания, нужно всего лишь отыскать их. Бен ответил ей тем, что занял такую же позу, подражая. – Ну, по крайней мере на примете у меня есть одна. Она приготовилась ответить, но он заговорил первым. – Я так и не задал тебе вопрос, позволишь? Хотя Рей и ненавидела терять чувство контроля во время разговора, Бен вел себя более чем прилично. И он достоин вознаграждения за то, что так вежливо спросил у нее разрешения. – Ладно. – Каково это – жить в детском доме? Она села поглубже, испытывая резкий наплыв дискомфорта от столь внезапной смены темы. – Хм-мм. – Слишком лично? Беспокойство в его голосе заставило ее немного расслабиться. Бен спрашивал, а не давил. Его выражение лица открыто, а во взгляде ни грамма подвоха. И Рей ответила. – Нет. Я попала туда в возрасте шести лет. Некоторые дома были не самыми лучшими. Мне повезло только с последним. Я пробыла в нем четыре года. – Насколько плохими оказались самые худшие? – мягко спросил он. Рей сглотнула ком, чувствуя потребность встать и двигаться. Вместо этого она принялась постукивать ручкой по бумаге в такт покачиванию ноги. – Мы были никому не нужны. Я бы сказала, что над детьми проводилось эмоциональное насилие. Пару раз даже ударяли, но могло быть куда хуже. Из-за этого я несколько раз оказывалась в разных приютах. – Поэтому ты и пошла в психологию? Рей давно не приходилось отвечать на подобный вопрос, предпочитая использовать ранее придуманные ответы, чтобы избежать неловких ситуаций на свиданиях или же вечеринках. Я всегда думала, что разум – это такая удивительная штука, поэтому мне было интересно копнуть глубже, съязвила бы она. Или: что может быть могущественнее понимания природы человеческого поведения? Подай салфетку, пожалуйста. Но сегодня Рей поняла, что хотела, чтобы Бен узнал о настоящей причине. – Я росла очень одиноким ребёнком. У меня были проблемы привязанности, и поэтому мне не удавалось легко заводить новые знакомства. Да и частые переезды с места на место совсем этому не способствовали. Поэтому я придумала воображаемого друга, с которым могла бы разговаривать. Я рассказывала ему обо всех моих чувствах, мыслях, и он слушал. И потом поняла, что это мне помогает. Даже когда рядом никого не было, в моем сознании этот друг был всегда со мной, чтобы в любой момент выслушать меня. Я становилась старше, и узнала о психологии и с чем она работает от одной социальной работницы. И тогда решила, что хочу дать другим людям то, чего сама всегда хотела: кого-то, кто всегда выслушает и кому будет не наплевать. Рей открыла давно запертую под надёжным замком дверь. Слова лились сами собой. Делясь столь интимным воспоминаниями, ее взгляд попутно скользил по его лицу, рукам, комнате, не останавливаясь на конкретном предмете. Закончив, Рей сделала глубокий вдох и заставила себя посмотреть на Бена. Теперь она чувствовала себя меньше, гадая, увидит ли она в его взгляде нотки осуждения за свою слабость или же нет. Но лицо Бена выглядело беспристрастно. Широкий рот расслаблен, взгляд непоколебим, а брови расслаблены. Любой другой принял бы такое выражение за обычные человеческие эмоции, но Рей видела суть: перед ней сидел настоящий Бен Соло. Он не стремился нарушить тишину, просто наблюдал за тем, как она легко повела плечом. – И получилось? – наконец спросил он. – Что? – Помочь людям. – Да, получилось,– она горделиво вздернула подбородок. – Я и сейчас помогаю. – Думаешь, можешь помочь мне? – голос будто исходил из глубин: нечто пробудившееся и зловещее. – Конечно. – И почему ты так уверена в том, что мне можно помочь? А вот это вызов. – Ох, Бен, всякому можно помочь. Он внезапно поднялся. Рей пришлось запрокинуть голову, чтобы сохранить зрительный контакт. – Значит, ты говоришь это всем. И это никак не относится конкретно ко мне. Бен подошел к окну и засунул руки в карманы брюк. Одним плечом привалившись к стене, он отвернулся от нее, смотря на улицу. Рей следила за ним, размышляя. – Вы злитесь? Он фыркнул, но даже не посмотрел на нее. – Нет. – Тогда я не понимаю Вашей реакции. Можете рассказать мне о своих чувствах? Бен резко повернул к ней голову и сузил глаза. – Я для тебя просто очередной клиент? Пустое место между орущими Уэксли и следующим моральным инвалидом? Рей отпрянула от столь резкого тона. – Я беспокоюсь о каждом клиенте. Бен улыбнулся – горько и жестоко. – Так теперь каждый, у кого есть триста баксов, может купить час твоей заботы? После того, как она обнажила свою душу, продемонстрировала уязвимость, ее самообладание буквально пылало от такой неблагодарности и эгоизма. Она встала с кресла, чтобы быть с ним на равных. – Это нечестно. Это моя профессия, Бен. – Да, знаю. Тебе нравится твоя работа. И когда я ухожу отсюда, и думаю о тебе всю ночь, ты просто пишешь свои заметочки в очередное дело, а затем спокойно переходишь к другому инвалидному случаю. А через несколько недель вообще улетишь к себе домой и позабудешь о моем существовании. – Я не забуду, – мгновенно ответила Рей. Слишком быстро. Бен снова впился в нее взглядом. – Я не забуду тебя, – повторила она. Он сделал два шага вперед, а Рей инстинктивно сделал шаг назад. Грудную клетку сдавило болью. – Хочешь знать, почему я не встречаюсь с женщинами? Потому что они не видят меня. А только юриста, богатого парня и хорошего трахателя. Они не видят меня, – он указал на свою грудь, и Рей последовала взглядом за этим жестом. Бен сделал шаг вперед, но Рей на этот раз не отступила, смотря прямо ему в лицо, наблюдая за изучающим взглядом. – А ты видишь меня? Или я для тебя как тот невидимый друг? Или вообще очередной клиент, и ничего более? М? – Бен, но ты и есть мой клиент. В тёмном взоре загорелось пламя, а челюсть напряглась. – До тех пор, пока я не уволю тебя. У Рей отвисла челюсть. – Буду ли я для тебя что-то значить, даже если больше не буду платить тебе? – Как ты можешь говорить о таких ужасных вещах? – огрызнулась Рей. – Мне не нравится, что ты намекаешь на то, что мои чувства и выеденного яйца не стоят. – А мне не нравится быть просто очередным клиентом в твоей записной книжке. Рей едва удалось сохранять профессиональный тон. – Как, думаешь, чувствуют себя женщины, с которыми ты спишь? Очередное имя в твоем списке на трах? Очень низко, грубо и непохоже на Рей. Бен выглядел шокированным. Из сотни доступных вариантов формулировки она выбрала самый неуместный. Она слишком зла на него, чтобы выразить что-то менее конфликтное. Бен с мгновение проницательно смотрел на нее. А затем на губах расцвела улыбка – лениво и медленно. Глаза засияли опасным блеском. – Ты что, ревнуешь меня, доктор? – Что? Нет, – фыркнула она и развернулась, зашагав к креслу. Она села и разложила перед собой блокнот. В горле образовался ком. Бен подходил ближе, и его голос буквально гремел у нее за спиной. – Думаю, как раз наоборот. Рей напряжённо вслушивалась в шаги, но не повернулась. Сердце прекратило бешеный пляс с тем, как началось выравниваться дыхание. Она следила за тенью на стене. Бен подходил все ближе. Он склонился над ее ухом. Голос упал на пару октав. – Да, ты определенно завидуешь всем этим женщинам. Щеки окатило жаром, она облизала губы, отказываясь смотреть на него. Не реагируй. – Интересно, какой ты типаж? Я немного думал над этим, и больше склоняюсь к тому, что ты упрямая саб. Бен провоцировал ее. Отвлекал от себя внимание. Рей щелкнула ручкой и принялась делать заметки. Делая вид, что ничуточки не возмущена таким поведением, даже если разум жадно ловил каждое слово и движение. – Знаешь, о чем я говорю? Это то, как я называю сильных, независимых женщин, которые отказываются признавать, что им нравится, когда их крепко держат и трахают как тряпичных кукол. Они слишком упрямы, чтобы умолять об этом, но все так же отчаянно нуждаются в хорошем жёстком трахе. Поэтому мне приходится выжимать из них слова. При помощи своего рта. Ее нервные окончания охватило огнем, а кожа, казалось, стала настоящим электричеством. Бен наклонился еще ближе, горячее дыхание защекотало ухо. – Да, думаю, ты не будешь против такого. Что скажешь, Рей? Она резко поднялась с кресла и резко повернулась. – Довольно. Бен усмехнулся. Так доволен собой и своим грязным ртом. Гордился, что смог вывести ее из себя. Желание осадить его было настолько сильным, но на этот раз Рей сдержалась. Она увидела, что стояло за действиями Бена, и даже если вязкая, скрытая часть ее думала, что Бен все же был прав в своем анализе, сама Рей никогда в жизни этого не признает. Она ступила ближе, не отводя от него взгляда, переполненная решимостью. – Вы хотите поставить меня в неудобное положение, потому что Вам самому неудобно. Улыбка пропала с его лица. – Сегодня мы оба показали свои слабости. Вы, рассказав мне о Базин и поделившись страхом о том, что Вы на самом деле ничего для меня не значите. Я, потому что поделилась кое-какими болезненными подробностями моего детства, а Вы использовали это против меня. И вернулись назад к своему образу с этим вульгарным ртом, чтобы добиться от меня отказа от наших сеансов? Будто это какая-то игра. Бен напряженно наблюдал за тем, как она сделала шаг вперед, уверенная в своей победе. – Разве Вы не видите, что никто из нас не выиграет в этой игре? Почему Вы думаете, что должны сделать больно и мне? Они смотрели друг другу в глаза, некое скрытое сражение на мечах, что медленно превращалось в неловкую ситуацию. Рей смотрела за тем, как с него сходила маска, снова обнажая настоящего Бена. – Нет, это не так. Я не хочу ранить тебя, – он не смог выдержать зрительного контакта и потупил взгляд. Ему стало стыдно. – Тогда больше не говорите такого, – мягко сказала она. Бен кивнул. – Извини. Я попытаюсь. Простое извинение, но Рей с благодарностью приняла его, потому что оно было настоящим. – Спасибо, я прощаю Вас, – улыбнулась она. – И Вы простите меня за мои слова, это было неприемлемо. – Все нормально, – Бен кинул на нее быстрый взгляд, криво улыбаясь. – И, знаешь, у меня нет никакого списка. – Вам виднее, – поддразнила его Рей и улыбнулась в ответ. Она подошла к столу и бегло посмотрела на часы. Осталось пять минут. Рей села за стол. – Когнитивная поведенческая терапия – это практическая техника для определения и изменения вредоносных паттернов поведения. Это то, чем мы займёмся в следующий раз. Осознанность – первый шаг, поэтому у меня есть для Вас задание. – Теперь ты мой профессор? Занятно. Похоже на ролевую игру, – усмехнулся он. Рей пропустила колкость мимо ушей. Она записала задание на вырванном листе бумаги и прокомментировала: – Я хочу, чтобы Вы использовали резинку для того, чтобы подмечать паттерны мыслей, а заодно и фиксировать их. Вам нужно сосредоточиться на двух вещах: первое – каждый раз, когда будете думать о том, что женщина приобретает ценность лишь в том случае, когда к этому имеете отношение Вы. Рей посмотрела на него, чтобы убедиться, что Бен все понимал. В карих глазах плескалась тревога, внимая каждому слову. – И второе – когда будете думать о сексе как об освобождении. – Когда я буду думать о нем, или когда буду трахаться? – уточнил он. – Оба варианта. Бен щелкнул резинку на запястье, пробуя. – Я могу так и до кости достать, – пробормотал он. Рей поджала губы и кивнула в его сторону. – С тех пор, как мы виделись в последний раз, Вы были с женщиной? Она поставила локти на стол, готовясь к ответу. – Нет. Его взгляд обжигал. – Тогда, думаю, с Вами будет все хорошо, – тело затрепетало и от удивления, и от вкуса победы. Ей хотелось позлорадствовать, хотя почти две недели без секса едва можно назвать целибатом. – Нам нужно выявить те паттерны мыслей, которые причиняют Вам вред. Поработайте над этими пунктами до нашей следующей встречи. – А как это все записывать? – Можете завести дневник, или фиксировать в телефоне… – Как насчёт электронной почты? Рей кивнула. – Конечно, подойдёт все, что поможет отслеживать результаты. – Хорошо, тогда почта, – он глянул на часы. – Мне нужно возвращаться в офис на собрание персонала. Увидимся в этот четверг? Бен выглядел подозрительно активным. – Конечно. У нее было странное ощущение, будто она что-то упустила. – Хорошо, тогда до встречи, – Бен в пару шагов преодолел пространство до дивана и сгреб со спинки пиджак, перекидывая его через локоть. – Повеселись со следующим клиентом. Рей закатила глаза, но даже когда он ушел, поймала себя на том, что все еще улыбалась.------
В конце рабочего дня она собирала свои вещи, как вдруг на телефон пришло уведомление. Сообщение от Бена Соло. 19:37 Думал о том, как прижму одну девушку к столу цвета вишнёвого дерева, расставлю ей ноги и сяду между ними на корточки, чтобы заставить ее кричать до тех пор, пока не сбегутся все офисные работники. Глаза расширились, а губы медленно распахнулись. Должно быть, Рей совершила ужасную ошибку.