Перенос / Transference

Энциклопедия поведенческой медицины определяет «отвлечение» как классификацию копинг-стратегий, применяющихся с целью перенаправить внимание от фактора стресса на другие мысли или же поведения, которые никак не относятся к самому фактору стресса. Отвлечение – это дезаптативная техника, использующаяся для того, чтобы избежать непосредственного контакта с дискомфортными мыслями или самоанализом. Рей была прекрасно об этом осведомлена, поскольку не раз затрагивала данную проблематику с другими клиентами во время КПТ*, и все же это не уберегло ее от использования этой техники в пятницу, чтобы перестать думать о Бене Соло и о том, как она убежала из его квартиры. Сеансы шли один за другим, не оставляя время на полноценный перерыв, и поэтому Рей заказала обед прямиком в офис. С упоением поглощая салат, наколола на вилку следующий кусок зелени и отправила по электронной почте письмо своему арендодателю, чтобы уточнить кое-какую информацию по дате прибытия. С тем условием, что до окончательного переезда оставалось чуть больше трех недель, ей следовало всецело сфокусироваться на работе доктора Кенеди и своей новой должности в небольшой клинике на Дорсет-стрит. Но как же сложно воплотить мысль в действие. Предательский разум неустанно напоминал о мерцающих на террасе огоньках и тихой музыке. О лёгком прикосновении к щеке ветерка. О тёмных янтарных глазах, взгляд которых невероятным образом ощущался самой кожей. Рей щелкнула резинку и тяжело сглотнула. На ресепшене раздался звонок, и Кайдел незамедлительно взяла трубку. Кроме них в офисе никого не было, и поэтому вскоре помещение наполнилось игривым хихиканием, таким же лёгким, как и звуки лопающихся пузырьков. – Бен Соло на первой линии, – доложила Кайдел. Рей, не отвлекаясь от экрана, отозвалась: – Скажи ему, пожалуйста, что я сегодня занята, и пускай оставит сообщение. Последовали тихие смешки, и после чего она услышала, как ее помощница положила трубку. – Он не оставил никаких сообщений. Рей сделала глоток уже второго за день холодного кофе и заставила себя перенаправить внимание на четко упорядоченные буквы на экране ноутбука. Сосредоточься. В сумке завибрировал телефон. Поддавшись вперед, чтобы ответить на звонок, она прочла имя, которое еще вчера забила в телефон: Б. Соло, мобильный. И сразу же вспомнила о террасе. Изгиб длиной бледной шеи, когда он смотрел на звезды, белые простыни на тёмном дереве… Рей включила беззвучный режим и облизала губы. А рука потянулась к волосам, чтобы проверить укладку. Будто что-либо в тишине офиса могло растрепать причёску или же спутать непотребные мысли, которые каким-то образом материализировались в офисный бардак. На телефон пришло уведомление: Пожалуйста, перезвони мне. Бен. Ну уж нет. Отвечать на звонки клиентов – ее прямая обязанность, но этот проделывался отнюдь не с целью обсудить рабочие моменты. Это тест, за решение которого Рей совсем не хотела браться. Она встала и подошла к двери. – Кайдел, можешь, пожалуйста, перезвонить мистеру Соло и сообщить, что я сегодня буду занята целый день? Он может передать через тебя то, что ему нужно, а если дело не терпит отлагательств, пускай позвонит на автоответчик и проконсультируется у другого терапевта. Выражение лица Кайдел было нечитаемым, но тем не менее брови медленно поползли вверх, а глаза широко распахнулись. Учитывая, что она сама всего каких-то три минуты назад разговаривала с Беном, идея вероятности внезапного кризиса психического здоровья должна прозвучать так же абсурдно, как и произнесенные Рей слова. И все же существует протокол, и она сделает то же самое в отношении любого клиента. Для Бена Соло не будет исключений. – Да, доктор, – ответила Кайдел. Рей кивнула. – Спасибо. Пожалуйста, не беспокой меня до тех пор, пока не придут Патерсоны. Рей перевернула на двери табличку и, решительно захлопнув за собой дверь, вернулась к столу. Когда снова послышались смешки, она включила успокаивающий эмбиент, чтобы заглушить звуки. Поставив локти на стол, Рей принялась массировать круговыми движениями виски, а затем решила вернуться к статье из журнала «Психиатрия Таймс», озаглавленная как: Каким образом справиться с эротическим трансфером. До следующей встречи с Беном оставалось четыре дня. Достаточно времени для того, чтобы укрепить собственную защиту. По своей природе трансфер и контртрансфер сложны и тесным образом связаны между собой. Расстановка сил в интерперсональных отношениях так же играет немалую роль. Так, любовь призвана уравнять силы между любовниками. Мы грозимся упустить из виду суть этой непростой динамики, если не заглянем внутрь сокрытых устремлений, утверждающих власть или же защищающих свои слабости. Защита уязвимости. Сила и контроль. Две области, если говорить начистоту, где она и Бен в плане соперничества идеально соответствуют друг другу. Он склонен выбирать тех партнеров, которые предоставляют над собой полный контроль, а она, вместо того, чтобы лишиться его, зачастую предпочитает не иметь партнера как такового. Рей неуютно заерзала в кресле, понимая, насколько они похожи. Не удивительно, что на каждом сеансе между ними возникают какие-то стычки. Не беседа, а настоящая дуэль. Тело замерло с тем, как Рей принялась читать последний абзац. Эротический трансфер не обязательно выступает в качестве барьера, по факту, он может служить для терапевта своеобразным инструментом, который тот применяет на практике. Данный вид трансфера может предоставить пациенту возможность нового признания вариантов, наследуемых в отношениях… иногда через идентификацию с эмпатией и доброту терапевта. Целесообразность эротического трансфера двояка: во-первых, богатство психологического материала в сферах понимания что эротических, что динамических проблем и сил, а во-вторых, величина эмоционального заряда, которая изначально поддерживает пациента во время какой-либо тяжёлой работы. Поэтому способность пациента к формированию трансфер-отношений по отношению к терапевту – это ключевой фактор содействующего изменения. Развитие, распознавание и работа над эротическим трансфером чаще всего является центральным в психотерапевтическом процессе. Рей откинулась на спинку кресла и сжала переносицу. Ладно. Она может использовать трансфер Бена как рычаг, чтобы помочь ему. Им просто нужно поработать над этим, а ей просто нужно как следует контролировать этот процесс. Никто кроме нее не знал, что на самом деле произошло в ванной комнате. И так должно оставаться всегда. Открыв его файл, Рей добавила пару заметок: Уязвимость/Контроль Расстановка сил. Эмпатия&Доброта. Кончик ручки постукивал по бумаге в такт мыслям. Чтобы суметь удержать ситуацию в своих руках, ей следует сосредоточиться на профессионализме. Регулярная терапия и эмоциональная дистанция – это то, что в полной мере предоставляет офисное помещение. Более никаких визитов на дом. Никаких неожиданностей. После того, как Кайдел ушла домой, Рей осталась одна, чтобы закончить документацию. Солнце тускло светило сквозь жалюзи, отчего одряхлевший оранжевый ковёр стал выглядеть так, будто его охватило огнем. Она с головой погрузилась в досье, внимательно просматривая каждый случай, лишь бы отсрочить возвращение в тихий дом и одинокую постель. А чтобы избавить себя от треклятого влечения, лучшим способом оказалось занять мозг монотонными вещами. И тогда Рей стала писать до тех пор, пока не начала болеть рука.

------

В субботу она проснулась рано, решив сразу же отправиться на пробежку, а после этого забросила вещи в стирку и закупилась в продуктовом, чтобы вторая половина дня была полностью свободной. Рей принялась упаковывать всякие мелочи вперемешку с книгами в большие картонные коробки. К трём часам в животе начали порхать бабочки, напоминая об ужине с По Дэмероном. Прошло достаточно много времени с тех пор, как Рей в последний раз была на настоящем свидании. Она открыла шкаф и достала оттуда практически все вещи, чтобы составить максимально подходящий образ. Если наденет платье, то будет казаться, что она слишком пыталась понравиться, а если выберет юбку – запахнет излишним формализмом. Она остановилась выбор на черных классических брюках, которые заканчивались прямо над косточкой, и ботиночках с открытым носком. Молочного цвета v-образная шёлковая блуза отлично сочеталась с изящным золотым браслетом и кольцами. Макияж прост – элегантные стрелки и нюдовая губная помада, а волосы предпочла распустить, позволяя тем волнами касаться плеч. Все это заняло немало времени, и только для того, чтобы не выглядеть излишне надуманно. А еще это определённо не помогало успокоить нервы. Ла Таконада находился недалеко от станции метро «Принс Стрит». Рей отказалась принять предложение По, предпочтя встретиться с ним на равных условиях и на собственных ногах. Она поправила маленькую сумку через плечо и, открыв дверь, осмотрела помещение. Внутри ресторана оказалось тепло и гостеприимно, каждый стол украшали зажженные свечи, что стояли в рубинового цвета стеклянных сосудах. На одной стене, судя по задумке дизайнера, выступала кирпичная кладка с вымощенной каскадом виноградной лозой, что простиралась вплоть до окон, а на второй висели черно-белые исторические фотографии, яркие брызги современного искусства и небольшие керамические изделия. Весьма тихое место с отменной едой… даже если ничего не выйдет, она хотя бы вкусно поест. Рей сделала глубокий вдох и направилась к бару. Она заказала газированную воду с лаймом и проверила телефон, обнаружив, что По прислал сообщение, уведомляя о скором прибытии. И еще один пропущенный звонок от Бена, когда она, по всей видимости, еще находилась в метро. Их в совокупности насчитывалось уже пять. По телу прошлась волна электричества, и Рей смахнула уведомление. Сделав губами один нехитрый трюк, чтобы обновить помаду, она принялась кружить соломинкой по напитку. Такая привычка давно стала в своем роде ритуалом. – Рей? Стоящий позади нее мужчина носил бороду, и его лицо, прямо как на фото, украшала чарующая улыбка. Она соскользнула со стула. – Да. Здравствуй… По? По Дэмерон был примерно ее роста, и обладал такой же невероятно привлекательной внешностью, как и на своей цифровой версии. – Ага. Очевидно, у моих родителей было особое чувство юмора, которое отлично совпало с любовью к готической литературе. Темные глаза засверкали под мягким светом ламп, и он взял Рей за руку. Она улыбнулась шутке, тело покинуло былое напряжение. Официантка посадила их за стол в конце ресторана подле длинного коридора и открытого внутреннего дворика. – Пьешь сангрию? – поинтересовался По, располагая руки на бёдрах. Плечи заговорщически поддались вперед, нависая над меню. – Не особо, но слышала, что напиток очень хорош. – Ненавижу пить в одиночестве. Если я закажу графин, выпьешь стаканчик? – он вскинул брови, отчего стал выглядеть невероятно премило. Рей сразу же подумала о том, что, должно быть, этот жест выглядел довольно-таки эффектно, особенно в отношении женщин. Почему бы и нет? Ничего смертельного не произойдёт, если она позволит себе немного расслабиться. – Ладно. Только немного. По растянулся в улыбке. Для начала они заказали белую сангирию и закуски. – Откуда ты? – поинтересовалась Рей. – Бостон. А ты, смею предположить, не здешняя? У тебя акцент. – Я из Лондона. На самом деле, уже через несколько недель улетаю назад. – Готова к переезду, м? Рей оторвала взгляд от меню и посмотрела на его добродушные лицо. Ее удивил не столько вопрос, сколько собственная реакция на него. Несмотря на всю скрупулезную подготовку и планирование, она особо не задумывалась об одном-единственном фундаментальном вопросе: готова ли она к переезду в эмоциональном плане? Укол в груди стал тому красноречивым ответом. Рей бегло нахмурилась и прочистила горло. – Эм, думаю, это скорее следующий шаг. Она сделала еще один глоток – приятная сладость обожгла горло. – Значит, насколько я понимаю, тебе по душе Нью-Йорк. – Да, так и есть, – пожала плечами Рей, пытаясь обратить разговор в более обыденное русло. – А что насчет тебя? – Он довольно-таки не плох, но это не для меня, – лицо По приобрело возмущенное выражение. – Здесь все слишком захватывающее. Она засмеялась. На удивление с По было легко вести разговор. Рей не могла вспомнить, когда в последний раз вот так нормально общалась с кем-либо, где ей не требовалось каждый раз вслушиваться в каждое слово и их двойные смыслы. Иногда словам полезно побыть просто словами, ведь так приятно окунуться в непринужденную беседу. Рей пригубила напиток и принялась жевать кусочек сушёного яблока. Официант принёс заказ, с наступлением сумерек ресторан начал наполняться посетителями. В углу зала расположился ди-джей, и вскоре помещение наполнили звуки техно-танго. Им пришлось податься ближе, чтобы услышать друг друга. Пламя свечей танцевало на их лицах. Рей начала погружаться в то особое лёгкое состояние, когда мышцы теряли былую напряжённость и становились мягкими и податливыми, но она точно не могла сказать, что это ощущение было ей неприятно. По отвесил очередную шутку, а Рей рассмеялась в ответ и, подперев голову рукой, тихо смеялась над его историей. Незатейливо. Приятное времяпрепровождение. Она почти забыла, каково это – вот так просто отдыхать рядом с другим человеком. Это… скучно. По Дэмерон – невероятно милый мужчина, уверенный и беззаботный в той самоироничной манере, которая так нравится многим женщинам… но не ей. Между ними нет ни напряжения, ни искры или связи, от которой у нее кровь в жилах творит самые невероятные вещи. Рей представила, каково это – заканчивать вечер так, как это обычно делал Бен; уйти домой с понравившимся парнем, ни о чем особо не задумываясь. Но в действительности, Рей, к своему великому сожалению, не испытывала такого соблазна. Мысль об этом подобна льду внутри – тяжёлая и холодная. Возможно, здесь нужно вовсе не думать, а, как сказал Бен, чувствовать. Очень жаль, что это все не для нее. Очень жаль, что Рей хотела именно этого. По продолжал болтать, а Рей крутила стаканом, чувствуя себя чуточку виноватой и неблагодарной. Она сделала еще один глоток. – Еще по стаканчику? – спросил По, не замечая, что сам выдул две трети графина. Рей отрицательно покачала головой. – Нет. Мне завтра утром рано вставать. Он понял намёк как подобает джентельмену и не стал настаивать. Затем глянул на часы. – Я отойду на минутку? Нужно переговорить с моим бизнес-партнёром. Рей кивнула. По отошел к внутреннему дворику с телефоном в руке. Она переплела пальцы и примостила на них подбородок, с ленивой улыбкой скользя взглядом по ресторану. В сумочке завибрировал телефон, и Рей тянулась за ним. Состояние лёгкого опьянения быстро сменилось вспышкой жара, когда взгляд натолкнулся на сообщение от Бена. Будешь избегать меня вечно? Телефон снова настойчиво завибрировал – на этот раз это был звонок. Спина выровнялась, будто натянутая стрела, и Рей перенаправила номер на автоответчик. Заерзав на стуле, сглотнула и, повернувшись вполоборота, отправила телефон назад в сумочку. Напротив нее раздался звук отодвигаемого стула. – Здравствуй, доктор. В ресторане стоял гул, но все же ей не составило особого труда распознать глубокий голос Бена. Она резко обернулась. Он занял место По, одетый в черную футболку и пиджак. Губы растянуты в ухмылке. Сердце грозилось вырваться из груди. Разум, все еще пребывая под действием алкоголя, не мог до конца понять, что только что произошло. Рей не могла вымолвить ни слова, и он воспользовался этим. – Не поверишь, но так вышло, что я проходил совсем неподалёку и… – Нет, не поверю, – негодование прояснило разум. Под столом, где Бен не мог этого заметить, ее кисти сжались в кулаки. – Ты права, – согласился он. Даже не стал юлить. Рей изо всех сил старалась сохранять спокойствие в голосе, что потребовало огромных усилий, поскольку все ее тело буквально вопило. – Что Вы здесь делаете, Бен? – Поскольку ты не отвечала на мои звонки, мне пришлось пойти обходными путями. Она сжала челюсть и прошипела: – Это крайне неуместно. Карие глаза сверкнули. – Неуместно для доктора – бегать от своих пациентов? – Клиентов, а не пациентов, – парировала Рей. – И Вы здесь не для того, чтобы получить медицинский совет. – Нет, не для того, – он подался вперед прям над тарелкой По, подражая ее позе. – А что насчет тебя? – Как… – быстро пресекла себя Рей, сосредотачиваясь на главной проблеме. –Это не Ваше дело. – Ты сказала мне, что не ходишь на свидания. Что давно уже не была. И вот ты здесь – в этом премиленьком заведении. А ведь через несколько недель тебе улетать в Лондон, – он махнул рукой, указывая на интерьер ресторана, а затем снова перевел на нее взгляд. – Не значит ли это, что ты врунишка, доктор? Рей сжала губы в тонкую линию. – Я не лгу моим клиентам. Акцент в ее словах, кажется, стер с лица Бена ухмылку, и он произнёс надломленным голосом: – Значит, что… начала жизнь с нового листа? Решила выставить себя напоказ? – он наклонился ближе, огонь свечи поймал в его глазах саму темноту. – Или я вдохновил тебя историей своих завоеваний? – Вам нужно уйти. Сейчас же. Все очень-очень плохо, и осознание этого заставило кровь буквально кипеть. Благо, что они были на публике, иначе Рей давно бы сорвала голос. Конечно же, на этой ноте и решил напомнить о себе По со своим этим постоянно весёлым выражением лица. Хотя он и не слышал их разговор, хитрая улыбка Бена и ее едва контролируемая ярость, должно быть, красноречиво отображали всю ситуацию. – Привет, я По Дэмерон, а ты… Бен повернулся и с кислой улыбкой протянул руку. – Бен Соло. – Вы знаете друг друга? – спросил у нее По. Бен, должно быть, был осведомлён, что, согласно закону АМПМС*, ей запрещено сообщать посторонним лицам о том, что она его терапевт. – Я ее бывший. Представь мое удивление, когда случайно натолкнулся на нее здесь, после того, как она бросила меня прямо возле алтаря. От шока у нее отпала челюсть. Ах ты сраный говнюк. – По, извини. Мне и Бену нужно переговорить, – она рывком подскочила со стула и, ударившись бедром о край стола, поморщилась. – Закажи мне кофе, будь так любезен. По растерянно переводил взгляд то на нее, то на Бена. – Эм, конечно. Хочешь, я… – Я в норме, – выдавила она. – Скоро вернусь. Она зашагала вниз по коридору, огибая людей – ладони сжаты в кулаки, плечи напряжены. Рей даже не обернулась, чтобы посмотреть, следовал ли за ней Бен. Достигнув конца коридора, толкнула дверь с такой силой, что та распахнулась с просто ужасающей быстротой. Рей сделала шаг вперёд и оказалась на прилегающей к ресторану узкой аллее, затем крутанулась на пятках, встречаясь с Беном лицом к лицу. Его руки в карманах, а плечи расслаблены. Язык тела абсолютно невозмутим. Рей еще никогда в жизни не хотела так сильно кого-то ударить. – Из всех самых тупых, идиотских… – сатанея, прорычала она, а затем резко замолчала. Сделала пару глубоких вдохов и продолжила. – Как ты посмел? – Что? Это? – удивлённо переспросил Бен, указывая большим пальцем за спину. – Кому вообще какое дело… ты вообще собиралась продолжать мутить с тем парнем после сегодняшней ночи? Рей сощурила глаза. Эти намеки…и ни грамма сожаления о том, что он так испоганил ее вечер. – Ты знал, что не могу рассказать ему правду. Ты поступил со мной по-свински. – С тобой? – он сделал шаг вперед. – Я сидел в баре и наблюдал за тем, как ты игнорировала мои звонки. И как такая «помощь терапевта» оценивается по твоей шкале свинства? – У тебя нет ни малейшего права, – она покачала головой и скрестила на груди руки. Умом Рей понимала, что так разговаривать с клиентами как минимум неэтично. Ее охватили эмоции, а остановить это было ой как нелегко. – Это моя жизнь, моя личная жизнь! И ты не можешь врываться в нее каждый раз, когда тебе хочется моего внимания. Бен выдохнул, покачал головой и сжал челюсть. – Можно подумать, что то, что я рассказываю тебе о своей жизни, ничего общего с личным не имеет? Это что, ничего не значит? – Это разные вещи, и ты об этом знаешь, – парировала она. – Как ты узнал, что я буду здесь? – Может, пора научиться блокировать телефон? – пожал плечами Бен, надевая маску равнодушия. Терраса. Сообщение По. Рей сжала зубы. – Это ненормально. Ты переступил дозволенную границу. И почему… потому что ревновал? – К нему? – фыркнул Бен. – Я тебя умоляю. – Тогда чего ты хочешь, Бен? – Чтобы ты поговорила со мной, – улыбка померкла, но огонь в его глазах стал лишь сильнее. – Откровенно. Без той лапши, которую ты так любишь вешать мне на уши, и нудных терапевтических бесед. – Я не могу уделять тебе время за пределами офиса, – Рей наблюдала за тем, как ее слова действовали на него подобно пощёчине. Как приятно – отплатить той же монетой. Ей было бы еще приятнее, если только не боль в карих глазах. – Наши отношения исключительно профессиональные. Но Бена не сдержали ее слова, он, кажется, решил настоять на своем до конца. – Кого ты пытаешься убедить? Меня или себя? Тени уличных фонарей делали его фигуру еще больше, будто он сам был создан из ночи. Тёмный взгляд не позволял сделать ни шагу; Бен ступил ближе. – Ты убегаешь от меня. Не говоришь со мной. Это профессионально? Нет, не профессионально. И Рей об этом знала. Но будь она проклята, если признается в этом. Рей стояла на месте, сложив руки по швам. Шея пылала, и она на долю секунды очнулась, включая режим терапевта. Нужно что-то делать. Все зашло слишком далеко. Она наконец совладала с голосом и произнесла настолько чётким профессиональным тоном, что его отголоски тяжёлым грузом осели где-то в районе живота. – Нам следует остыть. Перенесём этот разговор на вторник. Карие глаза вспыхнули. – Я хочу обсудить это сейчас. – Это не тебе решать, – Рей вздернула подбородок, надеясь, что это убавит его пыл. Ее лицо – ледяная маска. Она очень надеялась, что смогла придать образу толику авторитетности. Бен сузил глаза, прожигая в ней дыру. Будто готовый сделать надрез хирург. Череп начало покалывать. – Ведь именно это тебе и нравится, да, Рей? Когда у тебя все под контролем, – облизал нижнюю пухлую губу Бен. – Возможно, у тебя такие же проблемы с доминированием, как и у меня. Не такие уж мы и разные, как думаешь? Это демонстрация силы. Он провоцирует ее, но она должна оставаться непреклонной. – Ты ищешь контроль только для того, чтобы избежать уязвимости, Бен. Вот поэтому ты и пришел ко мне, потому что тебе нужна помощь… – начала Рей. – Я прихожу к тебе, потому что хочу тебя. Я не могу перестать думать о тебе. Рей вздрогнула. Его слова вошли под кожу подобно когтями. – Бен… – Я теперь не могу смотреть на других женщин. Его прямота разрушила последнюю преграду, и она сделала шаг назад. Голова кружилась, а кожу словно охватило пламя. – Не говори так. Подобно мольбе. – Но я уже сказал, – карие глаза пытались отыскать ее собственные в темноте улицы; тени отбрасывали на его лицо острые блики. – Ты больше не сможешь от этого убежать. Или притвориться, что этого никогда не было. Я не позволю тебе. – Бен, прекрати. Рей закрыла глаза и обреченно покачала головой. Грудь сдавило. Она еще не готова встретиться лицом к лицу с таким откровением, это слишком быстро. – Разве я не должен быть с тобой честным? Разве это не то, чего ты так хотела… открытости? Слова слетали с языка. Она зажмурилась. – Я больше не смогу с тобой увидеться. – Почему? Скажи. – Ты знаешь, почему, – ответила она и открыла глаза. Уличные фонари начали приобретать форму звезд. Глаза заволокло слезами. – Здесь только мы. Не бойся, скажи. Бен шагнул ближе, руки безвольно свисали вдоль туловища. Адреналин дал ей сил сделать шаг назад. Позади оказалась стена. И все же Бен подошел еще ближе. – Произнеси слова. Я никому не расскажу. – Я не могу… – осеклась она и тут же замолчала. Все, что Рей видела, так это его грудную клетку. – Я не смогу работать с тобой, если ты не остановишься. – Хорошо, тогда не работай, – он наклонился, изучая ее лицо. Должно быть, ее щеки были красными от выпитого алкоголя, а лицо приобрело цвет спелого томата. Широкая рука оперлась на стену у ее головы. – Мы можем больше не встречаться в офисе. Но просто скажи это. Сердце бешено стучало в груди, а дыхание стало рваным. Бен теперь смотрел прямо на ее лицо. Рей отказывалась отрывать взгляд от его груди. Она ощущала себя в ловушке, в западне, и все же не могла найти в себе сил отпрянуть. Близость опьяняла. – Скажи, почему ты больше не сможешь со мной увидеться, Рей. Его голос – мягкий шепот. Она чувствовала пряность одеколона – из-за его близости ставшего таким насыщенным – и теплоту нависающего над ней тела. – Скажи. Грудь ходила ходуном, изо всех сил старалась выровнять дыхание. Рей видела, как она то опускалась, то поднималась, но, кажется, все тщетно. Свет фонарей подобен огонькам на террасе. Рей представила, как он вжимается в ее тело, придавливает спину к жёсткой кирпичной кладке, представила, как бы вцепилась в его плечи. Осмелился бы он овладеть ею прямо здесь? Застукали бы ли их? Какое ей до этого дело? Веки затрепетали, пьяные от того, чего произойти никак не могло, и по наитию – после долгих недель выучки – она потянулась к руке и щелкнула резинкой. И застыла. Рей распахнула глаза и подняла на него взгляд. Взгляд Бена переметнулся от ее запястья к лицу, и судя по тому, как распахнулись его губы, осознала – он все понял. Резинка была для него. Ее поймали на горячем. Бен отреагировал первым, он потянулся к ней, чтобы прикоснуться ртом к ее губам, и у Рей закружилась голова. Такой тёплый, высокий, что она могла с легкостью рухнуть прямо в его объятия, здесь, в темноте. И об этом никто не узнает. Но она не могла. Рей стремительно подняла руку и распластала ладонь на широкой груди. Бен замер, но не отступил. Вместо этого припал к прикосновению. К единственному, что на данный момент связывало их тела. Его вторая рука опустилась поверх ее ладони, не позволяя отпрянуть. Они дышали одним воздухом, ее взгляд приклеен к покрывающей кисть ладони. Рей чувствовала биение его сердца, оно стучало так же быстро, как и ее собственное. Он твёрдый, настоящая стена мышц, но его прикосновение бережное. Большой палец начал вырисовывать на запястье маленькие круги. Несправедливо, какой силой обладал этот жест, посылая по телу электрические заряды. Несправедливо, что ее тело, казалось, только этого и ожидало. – Скажи это, Рей, –прошептал он, напоминая о том, что так хотел услышать. Все это так нечестно. – Я не могу, – прошептала в ответ она. Вышло так же жалко, какой себя на самом деле чувствовала Рей. Будто ее тело сделано из тонюсенькой бумаги, которая вот-вот порвётся на тысячу кусочков. Большой палец скользнул по линии пульса, отчего позвоночник пронзила вспышка, что едва не лишило ее опоры. Если она продолжит молчать, то этот момент сможет продлиться еще немного. Но Рей не может позволить себе такой роскоши. Сделав глубокий вдох, подняла на Бена взгляд. Она надеялась, что он увидит ту хрупкую решимость, глубину чувств, которые озвучить была не в состоянии. Посредством этого взгляда она пыталась вручить ему остатки своей силы и доброты, потому что знала, что для себя уже ничего не останется. Не тогда, когда она подвела их обоих. – Отпусти меня, – тихо сказала Рей. Это было самым смелым поступком в ее жизни, а значит, и самой великой болью. Бен прожигал ее взглядом. Он напоследок мягко сжал ладонь и сделал шаг назад, опуская руки. Рей, не поворачиваясь спиной, медленно обошла его, и затем в пару шагов достигла закрытой двери ресторана. Она на секунду остановилась и бросила через плечо: – Отныне звонки будут совершаться через офис. Я блокирую твой номер. Обсудим это во вторник. Бен ничего не сказал. Рей вошла в помещение, стряхнула руки и выдохнула. Желудок скрутило спазмом. Она вернулась за стол к По, надела радушную улыбку и кивнула, когда тот спросил, в порядке ли она. Краем глаза заметила, как к бару подошла тёмная фигура. Меньше чем через час, когда она попрощалась с По и вежливо отказалась от предложения провести ее до метро, она бегло осмотрелась и увидела широкую спину Бена. Он, навалившись локтями на барную стойку, разговаривал с одной блондинкой, которая прямо заливалась смехом от его шутки. И он даже не обратил никакого внимания, когда Рей вышла из ресторана. Она притворилась, что не заметила ни его, ни той удушливой боли в груди, что зияла подобно открытой ране. Осталось три недели.