XVII
***
Тонкий аромат полыни чувствовался даже на приличном расстоянии от покоящегося в стороне веника. В пещере было тепло и уютно, переходящий в ночь вечер, казалось, одной атмосферой своей обещал быть хорошим. Бог сидел на краю каменного закутка и спокойно глядел в сгустившуюся в лесу ночную темноту, отказавшись от привычного нагретого местечка возле огня. Виктор же сидел, как повелось, у костра, уставившись отрешённо в играющий жёлтым огонь и глядя на горящие алым ветки. От пламени приятно тянуло лёгким запахом хвои, хворост негромко трещал: зрелище во всех отношениях успокаивающее. И всё же парень не был полностью расслаблен, ведь он при этом периферическим зрением неизменно следил за любыми малейшими изменениями в стороне, где восседала тварь. Впрочем, она своим привычкам не изменяла: сидела без движения, было видно лишь то, как перьевая копна мерно поднимается и опускается. — Что Вам нужно в моей голове? Существо обернулось. Из-под бесчисленного количества перьев, коими была укрыта широкая спина этого создания, показалась часть белого черепа; на неё тут же упал желтоватый свет от разведённого костра. В чёрных провалах глаз что-то блеснуло. — Вы читаете мои мысли, не так ли? — продолжил допытываться Виктор, подперев щёку худую испачканной в земле ладонью. —Почти так. —Вот. Зачем? Груда перьев вновь медленно пошевелилась. — Хочу знать, кто ты такой. — А зачем Вам знать, кто я такой? Я человек. Разве этого Вам недостаточно? Вы ж эти… специалисты по людям. Виктор сделал какой-то круговой жест рукой и махнул ею, демонстративно отворачиваясь и подбирая лежащую у костра ветку, чтобы бездумно ткнуть кончиком в середину углей. Те в ответ отчаянно зашипели, но сразу же стихли, лишь ворчливо потрескивая. — Недостаточно. Ты другой. — А, ну да. Избранный. Не такой, как все, — проговорил Виктор со слышимым раздражением в голосе, ведь мысли подобные каждый раз вызывали где-то в глубине души его неизлечимую досаду. Затем же он со вздохом кинул палку, которой ковырялся в углях, в костёр, начав наблюдать с безразличием за тем, как пламя осторожно касается её огненными пальцами своими. Всё лучше, чем глядеть на это пугающее нечто, как и прежде восседавшее на пороге пещеры. — Нет. Вы все другие. Дело не только в тебе. — Мы? Люди? — Да. — А у вас есть, с кем сравнить? С животными? Бред какой-то, — выдохнул Виктор разочарованно, — так Вы просто читаете мысли, чтобы понять, кто я такой? Разве это честно? Я Ваши читать не могу. — Я почти не делаю этого. Только тогда, когда твои состояния предрасполагают. С этими словами Бог спокойно вновь развернул голову свою в сторону тёмной полосы леса, продолжив глядеть вдаль с таким вниманием, словно бы наблюдал за чем-то интересным или же ждал чьего-либо появления на горизонте. — Чего? — скривился парень, чувствуя, что с каждой секундой этого разговора появляется больше вопросов, чем ответов. — То есть… когда я захочу? — Нет. Когда ты настроен. — А, понял. Снова замолчали, потому как на самом деле Виктор мало что смог осознать. Никакой охоты допрашивать существо это не было, ведь парень успел решить про себя, что лезет в вещи, понимание которых от него либо скрыто хитрой тварью, либо просто недоступно, как существу человеческому. Сам же он склонялся к первому варианту: никакого доверия к Богу у него не было, он мог что-то и скрыть от Виктора, а то и вовсе избежать очередных расспросов пытливых. Бог же по-прежнему смотрел то на чёрную стену безмолвного леса, то в столь же тихое звёздное небо, таившее в себе загадку. Парень продолжал себе сидеть у огня. Помолчали, однако недолго; парень, боясь, что тварь вновь залезет к нему в голову и что-нибудь интересное да узнает, произнёс внезапно с задумчивостью: — А если Вы… просто боитесь меня? — Отнюдь. — Я могу Вас убить. — Можешь, — согласился с готовностью Бог, — только меня это не пугает. — Не боитесь смерти? — уточнил негромко Виктор, вперёд подаваясь машинально всем телом и всматриваясь почти настороженно в грузный силуэт, закрывающий вид на ночное небо. Он прежде и сам подолгу размышлял, лёжа в машине, над этим вопросом, а потому узнать мнение твари на сей счёт было бы неплохо. А там, кто знает, оно могло б и пригодиться в будущем. Парень успел уже понять, что нужно было по возможности собирать и запоминать любую информацию, которая могла потенциально стать для него подспорьем. — Не боюсь, — подтвердило существо, — зачем же её бояться? Мы никогда не пропадаем бесследно. Никто и ничто не исчезает полностью, без остатка. Виктор ничем не ответил. Молчал, пристально глядя на существо, статуей замершее у входа в пещеру, поджимал губы да сводил вместе густые брови. Ни единого звука, кроме приятного потрескивания веток костра. Судя по изменению в выражении лица парня, он о чем-то напряжённо думал, потому как пару раз даже обвёл изучающим взглядом громадную фигуру Бога. А затем Виктор внезапно поднялся с места своего и переместился поближе к выходу, сев в полуметре от существа и уставившись в единственный доступный ему просвет меж сереющей стеной пещеры и занимающей немало места тушей Бога. Тот даже не повернулся, решив, видимо, не уделять особого внимания передвижениям парня. Последний покосился настороженно на тварь и, поняв, что она не имеет ничего против, невольно даже расслабил широкие свои плечи, уже более спокойно поглядев на усыпанное звёздами небо. — И я не боюсь, — внезапно негромко произнес Виктор, — если бы боялся, не был сейчас здесь. — Но оберег ты на себе носишь, — заметил мягко Бог. — Следите? – парень неосознанно протянул руку к груди своей и, дотронувшись до пёрышек неярких, убедился в том, что «безделушка» ещё на нём. — То, что я не боюсь смерти, не значит, что я хочу умереть. У меня есть дела здесь. И Вы об этом знаете. — Знаю. У меня тоже нет желания умереть. — Ага, перед этим вы должны уничтожить человечество, — хмуро бросил Виктор. Существо внезапно повернулось к Виктору. — Не в этом цель. — А в чём? — Ты правда не понимаешь? Бог поглядел на сидящего подле него Виктора. Чёрные провалы глаз бездушно уставились в человеческое лицо, будто бы его изучая; сердце человеческое пропустило пару ударов. Парень поёжился, даже дыхание задержав на пару секунд, однако не попытался отодвинуться. Напротив, чтобы показать своё бесстрашие, он демонстративно уставился вновь на колючие звёзды над головой и произнес вызывающе-флегматичным тоном: — Нет. Бог, посверлив ещё несколько секунд его холодным взглядом, отвернулся обратно. — Странно. Мы ведь в этом с тобой даже похожи. Виктор покосился на невозмутимого Бога. Глядел долго и пытливо, силясь понять, отчего же мысль эта не вызывает в нём должного раздражения или даже ненависти, лишь ряд естественных вопросов. Разве могут они быть схожи хоть в чём-то? Эта тварь, живущая по собственным отвратительным правилам, и он — человек до мозга костей? Это уже было чем-то из разряда фантастики. «Как и всё, что происходит сейчас со мной», — грустно завершил Виктор мысль свою. — Мы не можем быть похожи, — отрезал он. — Можем, — качнул большой головой Бог, — в чём-то можем быть даже равны. — Неужели вы ставите себя на одну ступень с человечеством? Никогда не поверю, — возразил Виктор. Вместе с тем он мотнул головой так, что очередная прядь, устав держаться в расхлябанном хвостике, выскользнула за его пределы и спала прямо на высокий лоб. Пришлось вздохнуть и, схватившись за резинку, распустить волосы; всё для того, чтобы снова собрать каштановый спутанный водопад воедино. — И правильно. — Вы так сказали, — пропыхтел Виктор, пытаясь расчесать пальцами спутавшиеся грязные волосы, — будто это и имели в виду. — Тобою неверно истолкован смысл сказанного. Вслушиваться в суть вещей может быть полезнее, чем кажется. Завязав наконец хвостик на своей голове, Виктор внимательно посмотрел на беспристрастно наблюдающего за куполом неба Бога. «Говорит как Ева», — пронеслось у парня невольно в голове, отчего на спине высыпала горсть непрошенных мурашек. Сам Виктор уже не единожды отмечал, что и его лисья подруга, и тёмная тварь рассуждали похожим образом о многих вещах. — Знаю, — неожиданно для себя согласился Виктор, опуская взгляд вниз. — Я сказал, что мы с тобой можем быть равны. В чём-то. — Именно со мной? Какая честь, — усмехнулся вновь безрадостно парень, покачав головой. — Ты ещё убедишься в этом, если не совершишь глупых ошибок. — Совершу, будьте уверены, — ответил со вздохом Виктор, отчего-то не чувствуя в себе желание продолжать спорить и язвить в ответ на все фразы, сказанные Богом. Странное чувство охватило всё существо парня: он ведь каждой клеточкой тела своего ощущал, что от твари не исходило никакой угрозы. Они спокойно разговаривали, настолько спокойно, что, казалось, можно снять оберег и отбросить в сторону — и существо не кинется на него, не станет убивать. Впрочем, разве можно было верить в его великодушие? Оно могло скрывать истинную свою натуру за маской безмятежности, желая на деле пустить кровь зазевавшемуся парнишке, решившему по глупости, что здесь стало безопасно. В наступившей тишине парень продолжал думать о том, что он сидел в непосредственной близости от своей жертвы — или от своего убийцы? —, что с лёгкостью могла прибить его своей большой лапой в любую секунду, ведь мешало ей только лишь наличие сделанной умелыми руками игрушки, висевшей у парня на шее. Он до сих пор никак не мог понять, каким образом эта вещица останавливает тварь ростом почти под три метра, однако правила игры принимал с готовностью и рисковать жизнью своей не спешил. В конце концов, сейчас Виктор чувствовал себя даже спокойно, пока эта оберег был рядом с ним; он мог без особых волнений сидеть рядом с существом, которое, несомненно, могло бы уничтожить за считанные секунды. «Люди такие забавные существа. Мы стремимся очеловечить даже самую опасную тварь», — подумал парень, — «вот мне и хочется теперь думать, что нас с ним что-то может объединять, несмотря на то что существо это может выкосить десяток, сотню, да даже тысячу людей, при этом не испытывая ни капли сострадания. И при этом я всерьёз верю ему и допускаю мысль о том, что мы в чем-то можем быть равны или… вовсе похожи?..» Нахмурился невольно: нужно было отвлечься от рассуждений своих невесёлых, так как ни к чему хорошему сейчас они бы не привели. Поднял голову и посмотрел вновь наверх. «И всё-таки даже в апокалипсисе есть свои плюсы. Столько звёзд видно на небе… просто бесчисленное количество. Красота невероятная! Интересно, этот тоже смотрит потому, что красиво?» Сощурившись, парень покосился на недвижимую фигуру Бога. Он, в свою очередь, не обращал на приютившегося рядом гостя ровно никакого внимания. Продолжая задумчиво глядеть на существо, Виктор всё возвращался из раза в раз к мысли своей тревожной и смутной о том, что тогда, когда всё началось, эти твари были больше. Они были крупнее, раза в три, а то и много больше. «На их место просто пришли другие, те, что поменьше?» — спрашивал себя Виктор, — «Не могут же они просто уменьшаться, в самом деле. И зачем им? Не лучше ли быть огромным и опасным, чем… маленьким и слабым?» Нечто вдруг забило в голове его тревогу. Парень понял вдруг, что это он в этом мире маленький и слабый, несмотря на всю свою физическую подготовку и несломленный дух. Лес рядом дышал, деревья в темноте стремились к небу, усеянному тысячами звёзд — таких же громадных, но очень и очень далёких. И чем дольше Виктор вглядывался в эти точки колючие, тем чётче понимал, что он всё-таки совсем крохотный. И в сравнении с телами небесными крохотным был даже Бог, сидящий рядом. Так они и ютились рядом друг с другом, не говоря больше ни слова и глядя завороженно куда-то вверх, думая о чём-то, кажется, таком разном, но дыша при этом одним свежим ночным воздухом.