Солнце очей моих

Папа редко читал Ричарду книги, в основном это делали слуги. Если он и читал сыну что-то, то исключительно сказки про прекрасных благородных омег и их рыцарей. Прекрасный альфа в красивых блестящих доспехах спасает возлюбленного от дракона, злодея, родственников — да от чего угодно. Папа не забывал добавлять, что будущий муж омеги, кончено же, должен быть настоящим героем. А самому Ричарду надо ровняться на книжных красавцев в беде. Однако Ричард всегда мечтал стать совсем иным персонажем книги. Его безусловным кумиром был Ветер. Везде, где он появлялся, это была всезнающая, всемогущая, своевольная, а главное свободная сила природы. Именно к нему на поклон приходил главный герой — тот самый рыцарь. Несчастному приходилось объехать полмира, чтобы только иметь возможность заговорить с этой силой. А какое Ветру дело до смертных? Ветер летел, куда хотел, творил, что хотел, и совершенно не волновался о проблемах какого-то там героя. И никто ему не указ. Вот это настоящая жизнь! Ричард бы с удовольствием прочитал книгу, где Ветер был бы главным героем. Видимо он то сейчас и занял череп кобылы, напрочь вытеснив оттуда любые признаки разума. И летела Молния, куда хотела. И пусть Месих что-то кричит, а Ричард вспоминает известные ему молитвы и все свои прегрешения, за которые его могли так покарать — кобыле всё по ветру. А лететь ей сейчас хотелось прямо и быстро, а лучше очень быстро. Когда они только вылетели из ворот Ричард пытался держаться за рожок седла и тянуть повод на себя, чтобы остановить осатанелое животное, но, видимо, это раззадорило её ещё больше. Галоп у арабских скакунов был весьма удобный, это омега запомнил хорошо. Поистине полёт. Понесла бы так его отцовская лошадь, валялся бы Ричард уже где-то на земле. Скоро он отпустил рожок одной рукой и сумел оторвать взгляд от одной точки. Он слегка отклонился в бок и посмотрел назад. За ним нёсся Месих. Его конь действительно был похож на самого чёрта. Ветер свистел в ушах. Хорошо, что он был встречным, а то наглотался бы омега своих волос, а так только пара насекомых пролетела. И тут Ричард задумался. Он окончательно отпустил рожок седла и приотпустил повод. Ничего не произошло. Он всё ещё сидел в седле. Ричард прикрыл глаза. Вдох-выдох. Всё хорошо. В конце концов, не мог же его любимый альфа дать ему совершенно неуправляемое животное. И тут в Ричарде что-то заиграло. Он вдруг вспомнил детство. Его братья часто устраивали гонки на лошадях. Однако Ричарду было нельзя — он же омега. Ему вдруг захотелось восполнить этот пробел. Месих, конечно, будет ругаться — мол, время поджимает. Но детское желание всё-таки подавило здравый смысл. Когда ещё появится такая возможность? Омега слегка отозвал лошадь поводьями. Та громко фыркнула. «Понятно. Не совсем безмозглая», — подумал Ричард. Он опять обернулся и заметил, что Месих уже почти настиг их. Ричард мысленно посочувствовал моральным силам своего альфы. Сейчас нужен резкий маневр. И вот, когда оставались считанные метры, а Месих уже подался вперед, чтобы перехватить повод, Ричард резко приложил левый повод к шее кобылы, а правый чуть потянул на себя. Лошадь, подумав всего секунду, резко развернулась вправо и помчалась в новом направлении. Похоже, эта идея понравилась и ей. Ричард привстал на стременах и дослал кобылу. Та на секунду зависла, передёрнув ушами. Кажется, этот человечек начал понимать, зачем нужна лошадь. Поток встречного ветра ударил Ричарда в лицо, перед глазами всё замелькало. Лошадь летела, словно не касаясь земли. И тут Ричард понял, о чём говорил Месих. Когда ты просто выходишь в поле и высылаешь лошадь... Это безграничное ощущение свободы. Словно вокруг ничего. И лишь зелёные нивы под ногами, и ветер обдувает. После стен монастыря это было по истине божественное ощущение. Ричард вдохнул запах зеленой травы. Что-то в глаз попало, омега начал тереть его, перехватив повод в одну руку. Кобылу это никак не волновало. Ричард улыбнулся — давно он не был так счастлив. Интересно, Месих сильно разозлится? Месих почти ухватил повод кобылы, поравнявшись с ретивым животным. И тут она резко развернулась. Альфа отчетливо увидел, что виной тому был его Ричи. И что это значит? Его конь по инерции пробежал ещё четыре такта галопа, пока альфа не перевёл его в шаг. Он посмотрел вслед омеге. Его омега любил верховую езду и был неплохим наездником. Что не удивительно с таким то учителем. Правда, Месих обычно умалчивал, что он обучал его верховой езде на незаезженном коне. Чтобы не испортить хорошего коня, альфа решил начать его заезжать под малым весом, а одиннадцатилетний омега для этого подошёл идеально. Но всё это было давно и неправда. И вообще не пойман — не вор. Альфа и не знал, хорошо это или плохо, что научил омегу ездить на лошади. Но то, что он не убился при этом, определенно было хорошо. И вообще, это он сейчас смыться захотел или игру предлагает? Месих тяжело вздохнул — вот догонит и узнает. И потом припомнит. — Ну, что Черныш, — он похлопал коня по шее. — Нам ли уступать слабому полу? Конь фыркнул. Он всегда бежал первым и ненавидел всех, кто его обгонял. А этих конь точно не упустит. Черныш вдохнул побольше воздуха и пустился во всю прыть. Догнать Молнию было несложно, но жеребец уступал ей в манёвренности, чем та и пользовалась. Ричард довольно легко скидывал Месиха с хвоста резкими поворотами. Альфа начинал беситься. В следующий раз он этого неблагодарного посадит на осла. И тут Месих заметил, что его Ричард улыбался. Альфа на секунду замер, он почему-то вспомнил, как омега был счастлив, когда его господин сделал вид, что не замечает, как тот залезает на деревья за фруктами, когда впервые сел на лошадь, когда пытался разобраться во владении ятаганом. Месих не очень интересовался культурой и воспитанием в других странах, но его возлюбленному явно забыли добавить любовь к вышиванию, посиделкам в тесном омежьем кругу и готовке. Ричард хорошо вышивал, но заставить его было целой эпопеей, хотя одежду после битвы залатать мог, чтоб не заметно было — и на том спасибо. В конце концов, Месих не для гарема его изначально и брал. А сколько проблем было с уборкой... Как долго альфа тыкал нового слугу носом в его обязанности. И вот ему всё же удалось ухватить повод и постепенно перевести обеих лошадей на шаг. Кобыла обиженно сложила уши и посмотрела на того, кто посмел её догнать. — Лошадь понесла? — поинтересовался Месих с усмешкой, глаз его слегка дергался. Омега с ходу понял: ругаться будет... очень сильно и очень громко. — Ага, ужас, — улыбнулся омега. Наглость второе счастье, правда, говорят, не долгое, но вдруг поможет. — Не знал, как и остановить. Хорошо, что ты помог. — Солнце очей моих, — улыбнулся Месих. Он, конечно, хотел его выругать, но не смог, слишком тот был счастлив. — Нам пора в лагерь, если захочешь… потом я могу ходить с тобой на конные прогулки в любое свободное время. Ричард смутился, но ничего не ответил. Что это с Месихом творится? Он же всегда был занят. Да и сейчас был не повод для поощрения. А альфа просто хотел чаще видеть эту улыбку. «Солнце очей моих». Месих всегда любил длинные прозвища и клички. Даже собаку у него звали «Ночная звезда, что указывает путнику дорогу». Правда, потом он её сократил до Ночьки, но на публике всегда пафосно выговаривал кличку целиком. И откуда пошло это «Солнце»? — Мес… — начал Ричард. А может ли он теперь называть его столь фамильярно? — Господин… — Можно как прежде, — альфа прикрыл глаза. — Чего желаешь, Солнце очей моих? — Почему «Солнце»? — Хах… Ну, ты ещё Светом был… Тебе это действительно интересно? Ричард кивнул. Он знал, что Месих не давал ласковых прозвищ просто так. Чёткие ассоциации. Альфа посмотрел назад. Кейн сзади не ехал. Значит, либо решил не беспокоить, либо поехал напрямик. «Вот и умница, знает, когда не стоит присутствовать», — подумал Месих. И как бы он объяснял всё это брату? Месих слегка смутился. И почему сейчас омеге это стало интересно? — Я даже не знаю, с чего и начать… Помнишь Альтору? Подавление мятежа? — Месих посмотрел на омегу. Тот призадумался. Альфа пустил своего коня рысью, и отпустил повод Молнии. Ричард улыбнулся, видимо Месих всё же ему доверяет. — Конечно, помню. Ты срубил голову организатору мятежа с одного удара, разработал отличный план взятия города, предотвратил иностранную интервенцию. Я помню, тогда султан даже передал город под твоё покровительство, и ты существенно повысил своё влияние при дворе. Это великий поступок. Он точно войдет на страницы истории. Месих улыбнулся. За это он и любил Ричарда. Опять он умолчал обо всех неприятных моментах. О резне, что устроил Месих после взятия города, о том, как он так распсиховался после военного совета у городских стен, что даже послал всех советников султана... очень далеко. Ричард не был подхалимом, но напоминать Месиху о плохом не любил. Всегда за кадром оставалась гора трупов, человеческих страданий и только его альфа в белых перчатках. «Война — это война», — говорил себе Ричард и спокойно наблюдал за происходящим на поле боя, стоя возле альфы. Даже когда линия фронта подходила к позициям лагеря, он оставался подле Месиха. — Я, когда на совет пошёл, тебя с конем оставил, чтобы ты его от соли отмыл. Вернулся я тогда в чувствах… расстроенных. И тут ты растрепанный такой, и в лучах закатного солнца. И сам словно солнце. Твои волосы цвета золота всегда свет отражали. Поэтому, когда я на тебя смотрю, всегда вспоминаю солнце. Только тогда твои волосы были длиннее и гуще… Ричард отвёл взгляд. Хорошо, что они уже приехали к лагерю. Всё же обидно выслушивать, как тебя с кем-то сравнивают, пусть этот кто-то — предыдущий ты. Месих тоже понял, что сболтнул не подумав, но слова он и так подбирал тяжело, а в такой ситуации и придумать не мог, как лучше выразиться. Всё-таки Месих был военным человеком, это у Кейна талант красиво лить в уши бессмыслицу. В лагере все собирались к отбытию. Месих заметил Кейна, который командовал сборами, и направился к своему шатру, надо оставить там Ричарда и пойти решать насущные вопросы. Оставить? А если он сбежит? Месих недоверчиво посмотрел на спешивающегося омегу. Не хотелось оставлять его одного. Ричард заметил этот взгляд. Месих тут же отвел глаза, но было уже поздно. Омега тяжело вздохнул, улыбнулся и подошёл к всё ещё не покинувшему седло альфе. Он положил руку поверх его, чем тут же привлек внимание. — Мес, я не сбегу, — произнёс Ричард. — Да и, знаешь, некуда. Особенно после такой истории. Теперь точно никто не поверит, что я просто твой слуга. Эти слова больно обожгли и без того потрепанное самообладание Месиха. Он глубоко вдохнул и легко покинул седло. Ухватив Ричарда за руку, он вплотную прижал его к себе. — Тогда какого чёрта произошло два гребенных года назад! — выпалил Месих смотря в глаза омеге. Ричард часто видел его в гневе, но редко испытывал его на себе. — Скучно стало?! Ричард, отвечай! — Я не могу… Тогда… — омега замялся. — Знаешь, — альфа вдруг как-то странно улыбнулся, — ходят слухи, что ты сбежал с Кейном. Так вот… Если не расскажешь, что случилось, — он поцеловал омегу в лоб, — то я поверю в это. Тебе я ничего не сделаю, Солнышко моё, просто посажу на цепь, чтобы не сбегал. А ему отрублю голову. Ты же знаешь… нельзя посягать на чужое. Особенно на моё! Месих отпустил Ричарда и пошёл к шатру. Омега поёжился. Он не знал, какая версия тех событий была озвучена. Теперь пришло осознание всего ужаса ситуации. Как бы он ни старался не втягивать в это других людей, у него не получится. Но Кейн всё же Ричарду был дорог. Омега вздохнул и последовал за Месихом, у самого шатра он прихватил его за рукав и попросил: — Пообещай, что ты не сделаешь ничего людям, которые были в этом замешаны. Альфа обернулся, прикрыл глаза. Внутренне что-то оценив, он улыбнулся: — Если ты, Луч солнца в день ненастный, пообещаешь быть со мной кристально честным. — Я клянусь, что ничего не утаю от тебя. — Я обещаю, что ничего не сделаю лицам, замешанным в этом.