***
Я прекрасно знал, что её отец уже давно подыскивает подходящего мужа для своей дочери, так что договориться с ним не составило никакого труда - стоило всего лишь показать объём моего состояния. Она наверное очень расстроится, когда узнает о такой выгодной сделке своего папеньки, но ничего, я залечу её тоску. В день нашего официального знакомства я очень волновался. Глупо конечно, но решил сделать вид, что не понимаю её языка, чтобы она чувствовала себя немного раскованнее. Строго настрого предупредил Мелике, чтоб та не проговорилась. И вот она вошла, явно не настроенная на дружелюбное знакомство. Что за лохмотья на ней надеты? Мелике хатун и то лучше выглядит. Ну ничего, я дам ей всё, что она захочет. Она назвала меня турецким вандалом, я чуть не рассмеялся в тот момент. Единственной сложностью было заставить её отказаться от того бедняка. Ну что, что она вообще нашла в этом жалком "недоразумении"? Ну ничего, я покорял и не такие крепости. Пара комплиментов, дорогой подарок и влюблённый взгляд, что ещё нужно, чтобы влюбить в себя женщину? В тот вечер, когда она приехала в мой дворец я решил перестать ломать комедию и открыть все карты. Я приказал подготовить для неё лучшие покои. Не знал, какой цвет ей больше нравится, поэтому забил её гардероб платьями всех цветов и фасонов. Выглядела она ужасно, истощённо, изнемождёно. Меня это очень расстроило. Ну неужели сама мысль замужества со мной вогнала её в такую печаль? Современных женщин с детства готовят к мысли о браке с тем, кого выберут родители. К чему сейчас такой бунт?***
Дни протекали один за одним, а ситуация не менялась. Она всё так же не смотрела на меня и даже не говорила. Я не хотел давить на неё, хотел, чтобы всё произошло само собой. Но терпение начало иссякать, когда за ночь до свадьбы она стала молить об её отмене. Об этом и речи быть не могло. В знак протеста она изрезала свадебное платье. Ничего, как миленькая пойдёт под алтарь, пусть даже в простыне. Я не знаю, как сдержался в первую брачную ночь. Я так хотел её, так желал её, а по факту не посмел даже прикоснуться. Она была так прекрасна, что преступной казалась даже небольшая возможность обладания ей. К тому же, этот страх в её глаз так сильно щемил мне сердце. Я оставил её одну. На следующий день должен был состояться бал в честь нашей свадьбы и я хотел, чтобы она выглядела достойно. Мне было глубоко всё равно на мнение окружающих, но мне казалось, что для неё это важно - не упасть в грязь лицом. Когда она вышла в зал и все ей поклонились, я клянусь, я увидел нечто. Я заметил эту будоражащую волну, которая прошлась по ней. Я понял, она впервые почувствовала этот манящий вкус власти. Власти, которую я могу ей дать! Признаюсь до этого момента у меня были сомнения, что может быть я ошибаюсь, что она никогда меня не полюбит и мне стоит её отпустить. Но в тот роковой момент я увидел то, что окончательно заключило меня в её оковы: я увидел дьявола в её глазах. Такого маленького, загнанного в угол чёртика, который таился за ангельским ликом, ожидая своего часа. Сама мысль, что я могу выпустить этого дьявола наружу, возбуждала меня.***
Хвала Аллаху, хоть Мелике удалось втереться в её доверие. Хатун докладывала мне о каждом вздохе и конечно же я прекрасно знал об её переписке с Арифом. Хоть я и был возмущен, решил не подавать виду. Я надеялся, что она проявит благоразумие и закончит весь этот бред, но когда я узнал о плане побега, терпеть больше не стал. Приказал немедленно доставить ко мне то ничтожество, чтобы я мог прямо перед ней перерезать ему горло. Пусть умоется его кровью и поймёт наконец, что я тоже не пустое место. Когда она начала проситься поехать к отцу, я уже не сдержался. Приволок её в покои и бросил того подонка под ноги. Пусть знает, что сама виновата. Она не смеет топтать мою честь. И я сделал бы, несомненно сделал бы задуманное не моргнув и глазом, но этот её взгляд... Никогда не забуду. Если она и дальше будет так на меня смотреть, пусть лучше сразу вонзит кинжал в моё сердце. Переступил через себя и отпустил того мальчишку, даже попрощаться им позволил. Может быть так она оценит моё великодушие. Я решил больше никогда не вспоминать этот инцидент, но после него мы сразу же отправились в Турцию. Я надеялся, что восточная культура хоть как-то сможет отвлечь её от дурных мыслей, но она нагнала их ещё больше. Кто бы мог подумать, что она так заинтересуется темой невольничьего рынка . Я на два месяца уехал в Стамбул по приказу Султана. Меня не было два долгих месяца! Я каждый день думал только о ней,а она ни одного письма не соизволила написать. Хаджи каждую неделю отчитывался передо мной. Как оказалось, она там придумала целый план по спасению мира.***
Я задумался, что я никогда её не обнимал. Я имею ввиду по настоящему, не как в тот раз, когда она вырывалась, чтоб кинуться к своему "милому". Очень хотелось узнать, как это быть в её объятьях.***
Когда вернулся, она даже не поприветствовала, сразу начала говорить о делах. Я так разозлился, что захотел дать ей пощёчину и сразу же впиться в её губы с требовательным поцелуем. Ещё не одну женщину я так не желал и так не ждал, как её. Ну ничего, чем сложнее сражение, тем слаще победа. А я ещё повоюю!