***
День сменялся днём, неделя неделей. Дворец Кеманкеша Паши наполнялся девушками, которых его жена великодушно покупала на невольничьем рынке. Хоть Кёсем и отрицала, но все уже прекрасно понимали, что у Паши во дворце появился свой гарем, так как многим слабо верилось, что покупка стольких молодых девушек во дворец влиятельного мужчины может быть вызвана исключительно благими намерениями. Хаджи ага пусть и пытался первое время показывать своё недовольство происходящим, со временем привык и стал так же переживать за судьбу каждой хатун, переступавший порог "гарема".***
Влияние Кёсем медленно, но уверенно распространялось по просторам Амасьи. Кеманкеш, знавший о растущей власти своей жены, никак этому не препятствовал. Но всё изменилось в один из таких дней. Госпожа сидела посреди просторных покоев в окружении пары десятков девушек . — Вы можете остаться тут или же, как я говорила ранее, я могу отправить вас к своему отцу. Да, будет сложно, ведь это неизвестное для вас государство, обычаи которого вам не знакомы, но во всяком случае, теперь вы сами вольны выбирать, как вам жить! А я, конечно насколько это возможно, окажу поддержку каждой из вас. На глазах хатун появлялись слёзы счастья и они по очереди падали на колени перед Госпожой, целуя подол её платьев и выражая слова благодарности. — Если бы не вы,не знаю, что было бы со мной. - Сказала одна из девушек. Кёсем понимающе кивнула. — Я буду бесконечно вам благодарна, да благословит вас Аллах, - сказала другая. — Вы спасли меня от смерти. Теперь я всегда буду верна вам, Султанша, - молвила следующая. — Султанша? - Кёсем, явно не понимая как и почему её так назвали, повернулась к Хаджи аге. — Так называют только знатных женщин, членов семьи Падишаха. — Оу, я не Султанша, - сразу начала отрицать Кёсем, вновь повернувшись к девушке. — То, что вы сделали для меня - не сделал бы никто! Вы - моя Султанша. Хаджи ага гордо улыбнулся, будто бы такая любовь и уважение к Кёсем - исключительно его заслуга, и тихонько произнёс: — Да здравствует Кёсем Султан. Остальные девушки тут же подхватили и загудели, склоняясь в поклоне. — Да здравствует Кёсем Султан! Живи долго, Кёсем Султан. Гул приветствий раздался по комнате, эхом отдаваясь по коридорам и другим комнатам дворца. Госпожа, высоко подняв голову, наслаждалась овациями и восхищенными взглядами.***
Вечером Кеманкеш влетел в покои своей супруги. — Кёсем Султан значит? - с претензией спросил он. — И тебе добрый вечер, - Кёсем уже некоторое время называла его на "ты", что было, пожалуй, единственным положительным продвижением в их отношениях. — Я тебя спрашиваю, что это за новости? Ты вдруг Султаншей себя возомнила? - Кеманкеш был явно зол. — Это не я, а слуги меня так назвали. Да к тому же, что в этом такого? — Что такого? Ты хоть понимаешь, что будет, если до столицы дойдёт слух, что ты тут гарем создала и себя Султаншей провозгласила? — Нет, не понимаю, что такого? Почему ты так разозлился? - Кёсем и вправду не понимала, что послужило поводом для такой ярости. — Не играй со мной, Кёсем, всё, что ты имеешь - это я тебе дал! Не забывай об этом! Как дал, так и заберу. Расстроюсь, пожалею очень, но заберу! Он вышел, хлопнув дверью, оставив супругу стоять в недоумении. Кёсем ещё долго думала, что же так могло разозлить Кеманкеша, так и не поняв, что его гневает только равнодушие с её стороны. Чем больше Кёсем занималась своими делами и получала власть, тем холоднее и отчуждённее она становилась.***
— Хаджи ага, раз теперь у меня есть гарем, то организуй мне увеселение этим вечером, - приказал Кеманкеш, стремясь то ли отомстить своей жене за безразличие, то ли разозлить её. — Но что на это скажет Госпожа? - смутился евнух. — С каких пор ты стал ослушиваться моих приказов? - возмутился Паша, ещё больше поражаясь,насколько Кёсем удалось проникнуть в головы других людей.***
Султанша уже отдыхала в своих покоях, как вдруг её дремоту прервала внезапно заигравшая музыка. — Что это в такой час? - спохватилась она, желая наказать виновника, нарушившего её покой. Пройдясь по пустым коридорам, Госпожа поняла, что гул раздаётся из комнаты её мужа. В последнее время женщина изменила отношение к супругу. Если раньше она злилась на него и винила за свою сломанную жизнь, то теперь он стал обычным дополнением ко всем богатствам, которые перед ней открылись. Освоившись в Турции девушке казалось, что она нашли своё истинное призвание. Ей нравилось помогать людям, нравилось видеть преданность и благодарность в их лицах. Хотя она сама себе в этом не признавалась, её сердце торжественно дрожало каждый раз, когда она принимала судьбоносное решение о судьбе другого человека. Однажды она даже задумалась, чувствовал ли Кеманкеш то же самое, решив навсегда изменить её судьбу? Но потом сразу же отогнала от себя эту мысль, ведь ".. мою жизнь он сломал, а я другие спасаю!". И если для этих чувств ей требуется быть женой такого презренного Паши, то она с этим была согласна, хоть и прекрасно видела, как накаляются его нервы. Она понимала, что скоро он может взорваться и потребовать от неё чего угодно. Она догадывалась, что предотвратить эту катастрофу сможет исполнением своего супружеского долга, но затем снова отнекивалась, аргументируя тем, что "... он же прекрасно знал, что я никогда не смогу дать ему своей любви. Знал и всё равно захотел взять меня в жёны. Пусть теперь терпит и пожинает свои же плоды." Бесцеремонно ворвавшись в покои супруга, Кёсем обомлела. Кеманкеш сидел на кровати со стаканом вина, а перед ним вытанцевывали несколько хатун, будучи не в самых скромных нарядах. — Это что такое? - с округленными глазами спросила она, когда музыка остановилась. — О, моя дорогая супруга, присоединяйся ко мне, - радостно воскликнул подвыпивший мужчина. — Выйдите все, - строго крикнула Кёсем и посмотрела на Лалезар и Хаджи, стоявших в углу комнаты и явно пытающихся провалиться сквозь землю, - а с вами я завтра разберусь! Когда комната опустела, Кеманкеш наконец поднялся с кровати и, полностью опустошив свой бокал, поставил его на стол. — Чудесные девушки, ты хорошо их всему обучила. Мне даже приглянулась одна... тёмненькая. Может пригласить её на продолжение вечера, если конечно ты не захочешь остаться? - медленно сказал Кеманкеш, разглядывая, измениться ли лицо Кёсем. — Что ты пытаешься сделать? Как ты хочешь, чтобы я отреагировала? - всё так же возмущенно спросила она. — Если бы я слишком плохо тебя знал, то подумал бы, что ты ревнуешь. Мужчина засмеялся и, взяв со стола несколько бумаг, протянул их Кёсем. — Что это? — Я даю тебе то, о чём ты так мечтаешь. - Он смотрел ей прямо в глаза, пронзая их, - Мне надоело, Кёсем. Я думал, у меня получится, но нет ... Мы оба несчастны в этом браке, да это даже браком нельзя назвать, ведь мы оба знаем, что ты так и не стала моей женой. Я устал. Я хочу развестись, я отпускаю тебя. Подпиши эти бумаги и ты станешь свободна. В комнате на несколько минут повисла гробовая тишина. Кёсем смотрела на него с открытым ртом, явно не ожидающая такого исхода. Она почувствовала всё, что угодно, кроме радости. Она подумала, куда же она пойдёт? К отцу она вернуться не может, ведь тот снова поспешит выдать её за кого-нибудь. К Арифу идти страшно, вдруг Кеманкеш из чувства мести всё таки навредит ему? Что же делать? Кёсем взяла бумаги из его рук и бросила в камин, даже не развернув. — Я не хочу разводиться, - только и смогла сказать она, как вдруг в её лицо, словно холодной водой, плеснул пронзительный смех Кеманкеша. Он засмеялся так звонко, что у девушки всё сжалось внутри, будто сам дьявол смеётся над ней. Кеманкеш же был доволен. Он решил пойти на риск, который полностью себя оправдал. Конечно же он не собирался разводиться с Кёсем. План созрел в голове за две минуты. Это был даже не документ о расторжении брака, а обычные бумаги с его стола. Он не знал, что сделал бы, если бы Кёсем таки согласилась на развод или хотя бы прочитала первую строку . Но наживка успешно клюнула. Выражение лица мужчины вдруг резко изменилось с улыбающегося, на какое-то пугающее. Он почти вплотную подошёл к супруге и прошипел ей в лицо: — Конечно не хочешь. Ведь ты не сможешь от всего этого отказаться, да? Ты ни за что не откажешься от власти, которую получила! Я же говорил тебе, Кёсем Султан, - он специально сделал акцент на этом слове, - мы похожи. Ты такая же, как я! Пока все видят в тебе ангела, только я вижу твоё тщеславие, лицемерие и властолюбие. И боже, как мне нравится эта тёмная сторона! Госпожа уже почти рыдала от таких слов. Она поняла, что это была уловка, на которую она купилась, как последняя дурочка. Она хотела влепить Паше звонкую пощечину, но не могла себе этого позволить, поэтому только сжала руку в кулак. Выслушав столь пламенную речь, Кёсем направилась к выходу, чтобы поскорее сбежать отсюда. Но она не дошла до двери, так как рывком была остановлена и впечатана в стену. Кёсем опомниться не успела, как одна рука Кеманкеша обвивала её шею, а вторая упиралась в стену возле её лица, перекрывая любой выход. Мужчина так стремительно впился в её губы, что на Кёсем нахлынула беспомощность, она почувствовала, что не может даже сопротивляться. Паша не думал, что причинит ей боль, наоборот - он хотел причинить ей боль. Его губы скользнули по её шее и ниже, ниже, пока не коснулись шёлка, прикрывающего грудь.Сердце женщины колотилось с такой скоростью, что ей стало страшно от силы Кеманкеша и собственной беспомощности. В этот момент она наконец высвободила руки и упёрлась ему прямо в грудь, отталкивая его. Он отстранился, довольный, как кот, глядя на Кёсем, у которой от волнения на щеках выступил румянец. — Только не падай в обморок, - с усмешкой сказал он и просто направился к своей кровати. — Через неделю возвращаемся в наш замок. Надеюсь, ты соскучилась по отцу? - напоследок сказал он, но Кёсем уже и след простыл.