Я на твоей стороне

      Парни около пяти минут пялились на старую фотографию их вожатого на развороте газеты тысяча девятьсот семьдесят пятого года. Позов даже снял и протёр очки, чтобы понять, что зрение ему не изменяет. Шаст повернулся к лампе, чтобы свет упал на обрывок газеты, который буквально крошился в его руках.              — Ну, в том, что это не подделка и она реально старая, можно не сомневаться, — протянул Позов, глядя, как Шаст стряхивает превратившийся чуть ли не в пыль рваный кусок газеты на пол.              — Это невозможно, ты же сам понимаешь.              — Чё вы там откопали? — послышался ленивый голос библиотекаря. Позов тут же загородил Шаста собой, который в спешке сложил лист вчетверо, спрятав в задний карман штанов, и следом за парнем, как ни в чём не бывало, быстро запихал остатки газет между полкой и книгами.              — Да газеты старые увидели, — уклончиво протянул Диман, когда библиотекарь к ним повернулся. — А откуда они тут?              — Мы недавно инвентаризацию подвала проводили. Многие вещи сюда наверх подняли, половину выкинули. Газеты вот оставили, на топку пойдут.              — Понятно, — Диман, многозначительно глянув на Антона, кивнул на выход. — Ладно, всего хорошего.              — И вам, — даже не обернувшись, махнул им вслед рукой парень.              Ребята, вылетев из библиотеки и не сбавляя темпа, бежали до самого костра, словно этот библиотекарь гнался за ними. Пожалуй, костёр был единственным местом, где никто не принуждал тебя к танцам и вообще к какому-либо действию. Все тупо залипали на языки пламени и слушали песни под гитару, копаясь в телефонах, рисуя, листая книжку или просто спя. Ребята опустились на ступеньки как можно ближе к костру, но подальше от сборища народа. Шаст, оглядевшись по сторонам и убедившись, что поблизости никого нет, вытащил и развернул на своих коленях небольшой обрезок газеты. Позов чуть ли не лёг на плечо друга, чтобы тоже прочесть статью под фото. Если коротко, то из увиденного Шаст понял самое главное: на фото не Арсений Сергеевич, а либо его отец, либо дед, но точно родственник. Статья была написана вовсе не про опасного преступника, а про человека, которого разыскивали археологи для помощи в поисках сокровищ. В статье было сказано, что этому человеку в наследство достался ключ, ведущий к сокровищам, но из-за слишком большого внимания общественности и копателей к его семье Сергей — скорее всего, молодой отец Арсения — вместе с молодой супругой переехали в новый город, где их никто не знал. После этого связь с ним пропала, и больше никто его не видел. Археологи утверждали, что раскопки будут законными и мужчина получит всё найденное и ни монетой меньше, но для этого ему нужно перестать скрываться и вместе с перстнем явиться к ним.              — Вот они — гены, — прошептал Позов, оторвавшись от газеты и откинувшись на каменную ступеньку за спиной. — Просто копия!              — Ну, его предок хоть не преступник.              — А ты думал, он кого-то кокнул из-за сокровищ? — Дима фыркнул, и Антон пожал плечами, спрятав газетную вырезку обратно в карман штанов.              — Всё возможно. Нашёл сокровища, кокнул свидетелей и с семьёй укатил в закат, — прошептал Антон, чуть наклонившись к Диману.              — Ну, если бы он и впрямь нашёл сокровища, то его потомок в лице Арсения Сергеевича, — на этих словах Диман обернулся, чтобы убедиться, что вожатый не появится из ниоткуда и продолжил, — не работал бы вожатым в каком-то детском лагере, утирая сопли пиздюкам вроде нас.              — Я что, похож на пиздюка?              — Ты — нет, а вот пускающий слюни на Ирку Матвиенко — похож, — Диман хохотнул и кивнул, смотря на костёр. Он перешёл на такой шёпот, что сам себя еле слышал. — Из этой статьи выходит, что сокровища и в самом деле не выдумка.              — Да, но только они тоже не имели ни одной подсказки, раз обратились за помощью к Сергею аж через журналистов, — Шаст замер.              — «… если покопаться в архивах, можно узнать, что однажды кольцо из нашей семьи выкрали где-то в семидесятых годах прошлого столетия, а потом оно вернулось спустя пару десятков лет. Его украл какой-то журналист, потому и поднялась шумиха. Сюда столько народу съехалось! Кладоискатели, чёрные копатели — кого тут только не было, и все как один просили продать им это кольцо…» — сказал тогда на скамейке у обрыва Арсений Сергеевич.              Возможно, эту статью и написал тот журналист, а мужчина тогда откликнулся на неё, и поэтому перстень украли. Правда, он раскусил грабителя и тоже выкрал у него перстень через пару десятков лет. Одним словом, сокровища не вымысел, и вот уже двести лет их упорно ищут все, кому не лень. Вполне возможно, что и сейчас кто-то из местных продолжает поиск.              — Что-то надумал? — заметив, как Шастун завис, глядя на костёр, наконец прервал молчание Позов.              — Да так, мысли путаются, — парень тяжело вздохнул и откинулся на влажный камень ступеньки, проведя рукой по лицу. — Давай подумаем, зачем выбивать на перстне свои инициалы, если и так понятно, чьё оно? И причём тут цифра «13»?              — А может гравировка нужна была для того, чтобы отпечатывать инициалы? Ну, знаешь, типа переносная печать. Так раньше делали, когда лень было таскать в кармане. — Диман пожал плечами, махнув рукой в сторону.              — Это… неплохая версия. — Шаст кивнул. — Тогда получается, где-то есть его печать, например, на бумаге или на каком-то предмете, это и есть следующая подсказка.              — Да, но он мог оставить печать где и на чём угодно! — Позов развёл руки в стороны. — К тому же, это было лет двести назад, даже деревни уже не существует, что уж говорить о какой-то бумажке или вещи!              — Да, ещё один тупик, — Антон расстроенно цокнул языком и покачал головой. Парни смолкли, не зная, за что ещё из статьи или из самой истории уцепиться. Возможно, тем, кто давно занимался этими поисками, не хватало свежего взгляда, такого, как у парней, но, к сожалению, у ребят было слишком мало сведений, все догадки были всего лишь догадками, которые никак нельзя было проверить, отчасти из-за того, что перстень им никогда не достать. Не красть же его, в конце концов, ну, это правда маразм.              Наверное, парни подумали об одном и том же, потому что тотчас одновременно переглянулись и, поджав губы, мотнули головами, подтверждая, что идея плохая. Эх, было бы у них больше зацепок или хотя бы первая подсказка, они бы ухватились за эту соломинку, и дальше уже будь, что будет.              — Скучаете? — послышалось над головами, и на плечи парней опустились крепкие мужские руки. Ребятам пришлось раздвинуться в сторону друг от друга, чтобы Арсений Сергеевич смог нормально усесться. Глубоко вздохнув, вероятно, опять пребывая в хорошем настроении, мужчина сложил на коленях руки и поочерёдно осмотрел парней. — Чё грустим, братва? Девчонки отшили?              — Нет, почему? — Позов спокойно пожал плечами и поправил на носу очки, в стекле которых ярко отражалось пламя костра. — Мы тут гитару слушаем.              — Да? А я уж думал, найденные сокровища делите, — Арсений тихо хохотнул. А парни тем временем, как-то нервно переглянувшись, снова уткнули свои взгляды в костёр.              — А вы почему не с Окс? Она вас обыграла? — хмыкнул Шаст, и Арсений, хохотнув, что тот его подловил, слегка толкнул того в бок.              — Она со своим парнем по телефону трещит. Осенью свадьба.              — А я думал… — тут же Позов удивлённо выгнул бровь. Наверное, Арсений бы увидел удивлённое лицо и Шаста, но тот в это время повернулся к Диману.              — Что мы с ней? Нет, — Арсений смущённо хмыкнул, мотнув головой. — Так многие думают, и иногда мы поддерживаем легенду, но вам-то мне зачем врать, верно? Мы лучшие друзья с детства. Ваш обожаемый и самый лучший в мире вожатый свободен, как ветер.              — А как вы тут вместе оказались? — подал голос Шаст. Если они не познакомились тут и не встречаются, то как так вышло, что аж вместе да ещё в один отряд попали?              — Очень просто: Окс вместе с Ляйсан ходила на одни курсы в автошколе, и там они познакомились. Потом Ляся позвала Оксанку вожатой в лагерь, и та меня за собой утащила. И вот, мы тут.              — А я думал, что дружбы между парнем и девушкой не существует, — покачал головой Шаст, на что тут же получил улыбку с ямочками на щеках и пристальный взгляд в свою сторону.              — Существует, и мы с ней тому доказательство, — показав на себя, гордо кивнул парень. — А вы оба? Давно дружите?              — С первого класса, — Диман пожал плечами. — И между нами: мне иногда кажется, что мой друг — гей.              — Эй! — тут же поняв, о ком речь, возмутился Шастун. Он даже перегнулся через вожатого, чтобы ударить парня в плечо.              — Вот как? — в свою очередь, опершись локтями о колени, хмыкнул Арсений, посмотрев на парня. — Неужели ни разу даже не…              — Это не ваше дело!              — Да хватит мне уже выкать, ей богу. Я чувствую себя старым! — хохотнул Арсений, откидываясь на каменную ступень, как и парни. — Так что? Неужели ни разу никого не было?              — У меня просто нет на это времени, — чуть ли не обидевшись на такие, казалось бы, безобидные вопросы, буркнул парень. — Да даже если и гей, вы-то двое что против этого имеете?              — Ничего, просто это в корне поменяет наши отношения и даже повлияет на дружбу, — хохотнул Позов.              — Да и мне чаще надо будет ночью проверять, закрыта ли дверь вожатской, — Арсений, рассмеявшись, дал Позову пять, в то время как Шаст закатил глаза и мотнул головой.              — Да ну вас. Я не гей, просто пока у меня не лежит душа к девушкам, и вообще, — юноша не выдержал взглядов парней, которые так и пытались сдержать смех, но получалось у них плохо. — Ты что, опять следил за нами?              — Не опять, а снова. Ну, да, — Арсений, успокоившись и одёрнув чуть задравшуюся майку, кивнул. — Я же сказал, что не спущу с тебя глаз, Антош. Вдруг ты чё натворить захочешь.              — Ой, было бы желание, а способ мы найдём, да ещё так, чтобы никто не заметил, — фыркнул Антон, скрестив на груди руки. Его взгляд остановился на Арсе, чтобы тот понял, к кому тот обращается.              — Шаст, тебя можно прочесть, как открытую книгу. Когда ты что-то задумаешь, поверь, я об этом точно первым узнаю.              — Звучит как угроза, — сощурив глаза, посмотрел на вожатого парень. Тот кивнул, показывая двумя пальцами, что следит за ним. Оглядевшись по сторонам, Шастун вздохнул.              — А вообще-то, я не просто так пришёл. Что у нас завтра с утра по плану, пацаны? — обняв ребят за плечи и чуть подтянув к себе, Арсений прошептал. — Только тихо.              — Квест вроде. По лесу драпать будем, — прошептал, как и было велено, Позов.              — Даю наводку, но строго между нами. Никому по отряду не трепаться, поняли? А то обоих как кузькину мать отделаю.              — Да поняли мы, чё угрожать-то? — хмыкнул Позов, склоняясь, как и Шаст, ближе к лицу мужчины. Тот прикрыл рот рукой и еле слышно зашептал:              — Первый флаг будет висеть на статуе за женским туалетом. Метрах в ста от него. Да не оборачивайся, идиот, — шикнул вожатый на Шаста, который и впрямь собрался обернуться назад. — Короче, вам дадут пару карт с точками, и вам надо будет их найти. Кто первый соберёт все флажки, тот и выиграл. Смекаете?              — А почему ты решил рассказать об этом именно нам? — не понял Антон.              — Вы мои любимчики. Думаете нестандартно, — Шаст почувствовал, как его плечо на миг сжали и снова отпустили. Арсений выпрямился и хлопнул отпрянувших парней по плечам. — Всё уяснили? Никому ни слова, ясно?              — Так точно, — Позов кивнул.              — Постыдился бы ты себя, Арс, — послышалось над головами троих парней, и те, вздрогнув, одновременно посмотрели наверх, где над ними склонилась Окс. — Я его по всему лагерю ищу, а он с парнями у костра обжимается!              — Никто с ним не обжимается, — вместо Арсения возразил отчего-то смутившийся Шаст.              — Ваше отрицание — первый признак моей правоты, — улыбнувшись, заметила девушка. — Совращаешь малолетних, Арс.              — Хочешь присоединиться? Я против девушек ничего не имею, если ты об этом, — продолжая держать голову запрокинутой и смотреть на подругу, хохотнул парень.              — Вам троим только и смешить народ на сцене. Идём, Арс, в седьмом отряде парня найти не могут.              — Опять белобрысый потерялся? — Арсений Сергеевич с неохотой поднялся. — Он же опять как пить дать за туалетом курит.              — А тебе откуда это известно? — тут же взвилась Окс, и послышался фырк парней. Арсений, улыбнувшись, пожал плечами, и они с девушкой, о чём-то перешёптываясь, поднявшись от костра, растворились в темноте. Пусть у каждого домика и горели старинные фонари, они всё равно не освещали территорию так, как было нужно. Всё равно вокруг царил полумрак, но от этого даже было как-то уютней.              — Думаешь, он догадался? — проследив за тем, как вожатые окончательно исчезают в темноте, Шаст повернулся обратно к костру.              — Нет, — Дима мотнул головой. — Слышал, что он сказал?              — Да, — Шаст украдкой пробежался взглядом по близ сидящим отдыхающим. — Завтра посмотрим, что к чему. А сейчас я хочу курнуть и завалиться на бок. От этих мыслей у меня голова уже кругом идёт.              

***

             Следующим утром, сразу после завтрака, все кружки отменили. Все отряды, кроме первого и второго, остались в лагере проходить организованный вожатыми квест, который был разбросан между домиками, столовой, библиотекой и так далее. Девушки из старших отрядов решали более сложные ребусы, а парней погнали в лес искать флажки. Всего их было семь, и разбросаны они были в самых разных и отдалённых местах леса. Ребята сразу переобулись в спортивную обувь, и, на всякий случай, их проинструктировали, что делать, если они всё-таки заблудятся. Тем не менее, по периметру всего леса вокруг лагеря стояли датчики отслеживания, и ребят убедили, что, в случае чего, их быстро найдут, главное — оставаться на месте. Два отряда мальчишек разделили ещё на два. В итоге, бегали по пять человек команда — то есть, комнатой. Даня тут же заявил, что у него какая-то травма с ногой и бегать он не может, из-за чего в команде Шаста осталось четверо ребят. Больших надежд на Железного человека парни не возлагали, так как совершенно не знали его манеры общения и поведения в подобной ситуации. Каждый из этой тройки уже мысленно составил план того, как отделаться от парня, а Шаст взглядом уже выискивал заветную статую. Перед самым стартом парням дали листок на команду: мини-карта с точками, где были запрятаны флажки с подсказками к следующим флажкам.              — Да чё ты мне гонишь? — шипел ещё на старте Серёга, тыча в карту в руках Шаста и толкая в плечо Димана. — Это у тебя топографический кретинизм с рождения, а не у меня, дурень! Я тебе говорю: начинать надо отсюда, эта точка ближе всего к месту, где мы сейчас стоим!              — Я тебе верю, но мы начнём оттуда, откуда начинают все! Вот с этой точки. Потому что, чёрт возьми, она на карте под цифрой «1»! — чуть ли не рычал на друга Диман.              — Эд! — Шаст толкнул увешенного пирсингом лысого парня в плечо, и тот подошёл ближе. — Бегаешь быстро?              — Ну, да, — тот пожал плечами.              — Можешь сгонять к этой точке? — Шаст вырвал у парней из рук листок и сунул под нос лысого. — Мы пока всей командой пойдём по этапам, но, мне кажется, тут опечатка, и этого десятого здания на карте нет. Проверишь? Что б нам время не тратить.              — Угу, — парень огляделся по сторонам, засучив рукава тонкой кофты. Парни украдкой переглянулись, и все разом обернулись на вожатого второго отряда, который засекал время с поднятой к небу рукой.              — Раз, два, три! — гаркнул парень, и четыре команды «бегунов» сорвались с места. Команда Шаста кинулась мимо домиков девчонок, перепрыгивая на пути дорожки со скамейками, и, пробежав мимо туалета, сиганула в лес.              Ох, как же Антону не хотелось возвращаться в то место, где их чуть не разорвал кабан. Шаст вообще никогда не любил походы, считая это глупой тратой времени и нервов. Даже просто гулять или пробежаться по лесу Шастун не пошёл бы просто так. Единственное, что его заставило — это слова Димана перед сном, накануне вечером: «Завтра побегаем, лагерь получше осмотрим, может, какая-нибудь зацепка и появится.». Он был прав. Сидя на жопе ровно, сокровища не найдёшь, потому придётся им поноситься на своих двоих. Главное опять кого-нибудь не встретить.              Далеко бежать не пришлось. За туалетом, немного за территорией лагеря, метрах — не сотне, как сказал вожатый — в двухстах от туалета, ребята наконец замедлили бег и, отбивая от своих лиц ветки и листья деревьев, наконец остановились, чтобы перевести дыхание и осмотреться.              — Что ж, думаю, статую мы не пропустим, — Шаст, чувствуя, как колет в боку от быстрого бега, прищурился, осматривая залитый солнечными лучами лес. Звуки лагерной жизни стихли вдали за спинами, и вокруг повисла умиротворённая тишина, которую еле слышно нарушал шелест листьев да пение птиц. Много времени поиски не заняли, поскольку и впрямь лишь слепой не заметит памятник в лесу. Они не добежали буквально десять метров. Преодолев это расстояние пешком, ребята наконец вышли на небольшую обросшую вьюнком и кустами статую, перед которой на ветке висел яркий красный флажок. Сама статуя была сделана в виде мужчины со шляпой на голове, в полурасстёгнутом пальто, с чемоданом в руке. Вторая рука была вытянута вперёд, и казалось странным, что за столько лет её ещё никто не отломал. Памятник был из камня, которому, конечно, за столько лет ничего не стало. Некоторые его части были отбиты, все в грязи и пыли, но, в целом, памятник хорошо сохранился. Внизу, на каменной подставке под кустами и вьюнком, виднелась какая-то надпись. Шаст тут же схватив с земли длинную палку и, морщась от паутины, лезущей в лицо, с шумом и треском обломал верхнюю часть кустов, чтобы можно было прочесть надпись.              — «ДобЪро пожаловатЪ в село НовасёловЪка!», — прочёл Поз, поправив на носу очки. — Кажется, эта статуя времён нашего контрабандиста. Фига себе, сколько ей лет!              — Наверное, «Новосёловка» — это та самая деревня, которую он построил, — Шаст отбросил палку в сторону и отряхнул руку. — Может, эта статуя даст нам следующую подсказку?              — Интересно, чем?              — Может, он закопал сокровища под ней? — Антон, раздвигая длинными руками заросли, начал обходить вокруг статуи, чтобы полностью её осмотреть. — А вдруг под ней есть какая-нибудь комната?              Повисло молчание, и парни переглянулись.              — Думаешь, Арс дал нам наводку, решив, что мы найдём тут какую-нибудь зацепку? — прочитал мысли Шаста Димка.              — Я вам не мешаю? — послышалось за их спинами. Серёга стоял перед статуей, рядом с кустом, на котором висел яркий красный флажок, и держал руки в карманах штанов. — Я что-то не понял? У нас всего девять точек, а не десять, как вы сказали лысому, и по карте эта точка не первая по списку. Да и к тому же, вы, кажется, флажок пропустили, — Матвиенко, рывком сорвав с куста флажок, махнул им перед глазами ребят.              — Понимаешь, — пока Антон продолжал шуршать кустами, Позов подошёл к другу. — Вчера мы наткнулись на газету, где археологи разыскивали отца Арсения Сергеевича для помощи в раскопках. Это всё правда, и сокровища и впрямь есть.              — Вы чё, опять за старое? — не понял Серёга, раздражённо посмотрев на друга. — Арсений Сергеевич же запретил этим заниматься.              — Заниматься можно чем угодно, пока старших нет, — послышался из кустов голос Шаста, и Диман невольно хмыкнул. Выжидающе глянул на друга.              — Ладно, но вы хоть скажите, чё искать-то надо.              — Не знаю, — Шаст, окончательно расчистив путь к памятнику, откинув и оборвав остатки вьюнка, чуть отошёл к парням, чтобы осмотреть свою работу. — Что-нибудь, что даст подсказку на следующую подсказку.              — И сколько таких подсказок будет? — держа руки скрещёнными на груди, спросил Матвиенко.              — Какая разница? — Диман пожал плечами и первый двинулся на осмотр памятника. — Это, по крайней мере, поинтересней тупой игры в «найди флажок».              — Ну, может, если под статуей и есть что-то, то надо копать, — Серёга со вздохом осмотрел на памятнике надпись. — Руками это делать не комильфо, да и смысл? Придём в лагерь грязными, и все сразу почуют неладное.              — То есть, ты предлагаешь просто стоять и смотреть на него? — хохотнул Шаст. — Пиздуй сюда, блин, и так времени мало!              — Да ладно, чё ты… — Серёга с неохотой подошёл к памятнику и, подтянув с коленок штанины, присел на корточки. Его взгляд пробежался по надписи, по камню на котором она была выбита, и, тяжело вздохнув, парень закатил глаза вверх на саму скульптуру. — Может, тут есть рычаг? Ну, для какого-нибудь подземного хода…              — Это мы и ищем, — послышалось с другой стороны памятника. Шаст взглядом осматривал ровную стену подставки, на которой стоял каменный мужчина. Никаких подозрительных выступов на ровной поверхности с этой стороны не было, как и с трёх других сторон. Шаст и Диман буквально облапали всю каменную подставку, и Серёга тоже ощупал всю переднюю часть и обвёл руками по всей надписи. Ничего необычного в статуе не было. Это был просто памятник, и не более.              — Может, мы ошиблись? — Шаст устало упёр руки в бока, отойдя следом за парнями, и издали осмотрел памятник ещё раз. — Может, тут и нет ничего?              — А вдруг у него нос опускается? Или шляпу снять можно? — предположил Диман, грязными руками поправляя на носу очки и щурясь от солнца.              — Ты высоту видишь? — протянул Серёга, махнув рукой на подставку для памятника высотой в полтора метра. — Давай, Тох, только ты сможешь.              — А чё я-то сразу? Меня чё, не жалко? — тут же возмутился парень, однако Серёга уже упорно подталкивал его в спину.              — Просто ты самый длинный, и достать до его шляпы — тебе раз плюнуть. А во-вторых, ты эту кашу заварил, ты её и расхлёбывай.              — Вот тебе на, пригнали! Это не только я заварил, не пизди!              — Давай, лезь, мы тебя подстрахуем, — Диман махнул руками. Антону ничего не оставалось, как согласиться с настойчивостью друзей. Они не такие высокие, как Шаст, который даже на школьника уже не похож, поэтому толку от них там будет мало. Парень, уже представляя, как они будут оправдываться, почему такие грязные, ухватился за подставку под памятник и, подтянувшись, махнул ногами в невесомости и животом плюхнулся на пыльную, всю в листьях поверхность. Почти целый памятник оказался в паутине и даже мхе. Шастун, изворачиваясь на довольно маленьком расстоянии, сначала ощупал чемодан в ногах мужчины, подёргав и потыкав во всё, что только можно было, а потом перебрался на памятник.              — Сука! — рявкнул парень, стряхнув со своего носа приличных размеров паука и так размахнувшись, что его масса тела сыграла с ним злую шутку. Парень, заорав, начал заваливаться назад и в последний момент ухватился за вытянутую руку статуи, повиснув на ней.              — Обычно в такие моменты в фильмах рука сдвигается, и открывается тайный ход, — заметил Дима, вместе с Серёгой подбежав под парня, чтобы, если что, поймать его.              — Да, но вместо тайного хода открылось моё второе дыхание, — Шаст судорожно выдохнул, возвращаясь на место. — Чёрт, вся жизнь перед глазами пролетела!              — Шевелись, Шаст, мы не можем торчать тут до самого вечера, — протянул Позов, невольно осматриваясь по сторонам. — Пока мы тут возимся, все уже найдут флажки и придут к финишу.              — Чем-то недоволен? Лезь сюда и помогай мне! — проворчал Шаст, судорожно ощупывая памятник и пытаясь найти какой-нибудь рычаг, который может привести их неизвестно к чему. Когда Антон добрался до шляпы, а та даже с места не сдвинулась, парень разочарованно ударил памятник кулаком и сморщился от боли. — Нахуй его! — прошептал юноша, спрыгивая на землю и разминая спину. — Нет тут никакой ни подсказки, ни рычага, и вообще ничего кроме грязи, листьев и пауков. Пиздуем отсюда.              — А, казалось бы, всё так просто… — со вздохом протянул Серёга, сторонясь проходящего мимо Шаста. Диман тоже не стал задерживаться около статуи и быстрее всех двинулся прочь от этого места. Молчание между парнями висело долго. Настроение куда-то улетучилось. Наверное, все трое неосознанно настроились найти что-то интересное у памятника и возложили на это слишком большие надежды, но всё это не оправдало ожидания. Ну, и чёрт с ним. Мало ли в этом месте памятников? Они найдут подсказку где-нибудь в другом месте!              — Эй, народ! — послышался со стороны запыхавшийся незнакомый голос. Парни, не узнав его, разом обернулись, наткнувшись взглядами на лезущего к ним через плотные кусты и паутину Железного человека. — Я вас по всему лесу уже обыскался!              — А мы тебя, — даже не краснея, соврал Серёга, сунув руки в карманы, и лениво пнув из-под ног камень. — Нашёл что-нибудь?              — Пока вас искал, пару станций захватил, — из кармана Лысого появилась связка из трёх цветных платков, отчего парни заметно оживились. — Мы вроде пока не отбились от графика.              — Тогда чего стоим?! Следующий флаг за столовкой! — взбодрившийся Шаст сорвался с места, и ребятам, хочешь не хочешь, пришлось поспешить за ним, чтобы не отстать и не потеряться.              Игра прошла на ура. По крайней мере, все остальные команды были довольны, как и Шаст, чья команда пришла второй к финишу. На первое место они и так не претендовали, но даже со вторым было приятно получать похвалу и от девчонок, и от вожатых. Итоги квеста и всех проведённых конкурсов должны были озвучить на вечерней линейке у костра, а пока оставалось тридцать минут до обеда, уставшие и голодные парни отправились в душ за туалетом, чтобы смыть с себя пыль, грязь и паутину. Ноги пульсировали от долгого бега, и слегка ныла поясница.              Шаст вылил на себя чуть ли не полтюбика шампуня, пребывая в задумчивости и тупо пялясь на серые плиты пола. Тот факт, что у этого памятника они ничего не нашли, очень расстроил его. А ведь Серёга был прав, сказав, что всё было так просто. Всё и впрямь было бы просто, если бы они по очень предсказуемому сюжету нашли какой-нибудь тайник, а там бы лежала карта с точным местом, где спрятан клад. Это было бы настолько очевидно и просто, что сразу же показалось бы странным, и в конечном итоге эта карта оказалась бы фальшивкой. А что, если и был какой-то рычаг, но за двести лет кто-то уже нашёл его и следующую подсказку? Чёрт, как запутанно. Тут у каждого поворота событий может быть тысяча и один сценарий развития, и любой из них может оказаться правдой. Кто-то мог найти там подсказку, но не дойти до сокровищ. Или кто-то нашёл сокровища, но не используя эту подсказку… Шаст невольно поморщился, когда шампунь попал в глаза и начал больно щипать. А в фильмах о сокровищах всё так просто! Вот вам подсказка, вот вам тропинка, по которой «он» прошёл, и вот та яма, где спрятаны сокровища. Всё разжёвано, всё кажется настолько элементарным, что в конце ты сидишь и думаешь: а как ты раньше до этого не догнал, ведь всё до неприличия примитивно! А ведь в конце и в самом деле становится просто. Но, чтобы дойти до конца, надо пошевелить мозгами в начале. Как сейчас.              Может, от усталости, а может, от разочарования в этом «забеге», парни в гробовом молчании сходили на обед. Как только объявили отбой, тут же без исключения весь домик заснул до ужина. Даже Арсений Сергеевич, собиравшийся допросить о забеге «своих любимчиков», решил дать им отдых и, прикрыв дверь в домик, повесив табличку на ручку «Тут все и вправду спят!», убежал к Окс в отряд девчонок, получать свою дозу внимания и влюблённых взглядов со стороны подопечных.              Когда по всему лагерю пронёсся сигнал подъёма, Арсению Сергеевичу почти силой пришлось расталкивать мужскую половину отряда, так как никто не хотел подниматься на ужин. Он даже начал злиться, когда чуть не получил удар в живот длинной ногой Антона, которому во сне, кажется, снилось нападение. Парень отчаянно брыкался, из-за чего Арсению около минуты пришлось ходить вокруг кровати парня, как животному на охоте, и выискивать лазейки, чтобы парень не выбил ему зубы. Наверное, в лагере это был первый незафиксированный случай нападения на вожатого. Отделавшись парой синяков, Арсений наконец-таки стащил парня с кровати.              — Подъём, Шаст! — гаркнул Арсений Сергеевич, схватив с соседней кровати подушку и ударив по сонному парню. — Война, война, Шаст, ты ранен!              — А! Убили! — открывая глаза и пытаясь прикрыться руками, заорал Шаст.              — Пацаны, наших бьют! — это было красной кнопкой старта для парней, которую нажал Диман. Не успел Шаст подняться на ноги, как его тут же сбили ударом подушки. Арсений Сергеевич нанёс ему сокрушительный удар по лицу, за что немедля был наказан Серёгой, который бросился на него с подушкой Антона, чтобы спасти друга от побоев. Не прошло и минуты, как из соседней комнаты прилетело ещё пятеро, казалось бы, уже взрослых для таких вещей обалдуев, и завязалась настоящая «мягкая» бойня. Били всех и без разбору. Придя в себя, Шаст схватил чью-то вылетевшую подушку и, путаясь ногами в одеяле, бросился на Арсения Сергеевича, который начал отступать к вожатской, понимая, что бой не равный и сейчас он с треском проиграет. Подушки — надо отдать должное швеям — оказались очень прочными и выдержали самую короткую за всю историю войну. Пять минут, и бодрые ребята, победившие хохочущего и поваленного на пол Арсения Сергеевича, который всё же признал своё поражение, начали заправлять кровати, чтобы не опоздать на ужин.              — Чё будете делать на дискаче? — Серёга Лазарев, весело щёлкая замком на поясной сумке, поравнялся с тремя друзьями, которые раньше всех вышли из столовой.              — Танцевать, наверное, — хмыкнул Матвиенко, отправляя в рот конфету.              — А я думал, как и вчера, к костру пойдёте.              — А ты чё, следил, что ли, за нами? — Шаст достал телефон из кармана, который удалось зарядить пару дней назад в вожатской и от которого толку тут в лагере было ноль, кроме как посмотреть время, перевёл взгляд на Лазарева.              — Так лагерь небольшой, хочешь не хочешь, а увижу, — парень подался вперёд, не спуская взгляда с Шастуна. Повисло молчание, которого ни Серёга, ни Диман не заметили. Антон нахмурился, напряжённо скосив взгляд на «Лазаря», пытаясь понять, что именно тому от него надо.              — Чё ты пялишься на меня?              — Девушку нашёл себе? — решив не тянуть с этим, напрямую спросил Лазарев.              — А тебя ебёт это? Только честно.              — Да.              — С какого хуя? — кажется, уже не следя за выражениями и даже немного сбавив шаг от такого поворота событий, удивлённо спросил Шаст.              — Ходит слушок, что ты… ну… гей, — пожал плечами Серёга, следом за Антоном остановившись. Шедший рядом Диман от услышанного запнулся и, навернувшись о бордюр, растянулся на земле. Парни, кажется, этого даже не увидели. Охреневший от услышанной новости, Матвиенко даже замер с поднесённой ко рту новой конфетой, неотрывно глядя на лучшего друга детства. Послышался стон Димана, и тот, вскочив, повернулся к охреневшему Шасту.              — Что… ходит? — словно не расслышав с первого раза, переспросил ошарашенный Антон. На Лазарева внимательно уставилось три пары глаз, и тот, как-то смутившись, пожал плечами.              — Слух, что ты гей, — уже менее уверенно повторил парень.              — И какой же гандон распускает такие слухи? — быстро оправившись от шока, прищурился Шаст.              — Э-э, я своих не выдам.              — «Свои» это кто? — с напором в голосе уже чуть ли не рыча, двинувшись на Сергея, прошипел Антон. — Имена!              — Да вы сами вчера это обсуждали. У костра! Я подслушал, решил, что это правда…              — Чё ты, блять, решил? — уточнил Шаст, чуть ли не нависая над Лазаревым. — Ты врагов себе ищешь?!              — Да ладно тебе, я так и подумал, что это враньё! — развёл руками в стороны парень, смущённо улыбнувшись. — Я буду молчать об этом разговоре.              — Тох, думаю, его можно отпустить живым, — протянул Серёга. — Пока что.              Вообще-то Антон не умел серьёзно злиться и вообще не был похож на злого человека, но, видимо, сейчас в его взгляде промелькнуло что-то такое, что и впрямь припугнуло Лазарева, отчего тот, скомкано попрощавшись, поспешил ретироваться с пути ребят. Молчание длилось недолго, а до сих пор не пришедшие в себя ребята тупо продолжили пялиться на Шаста, вероятно, ожидая от него ответа.              — Ну, в принципе, я так и думал… — начал Диман, и тут же Антон взвился, выбрав для дискуссии новую цель в лице очкастого.              — И ты, блять, туда же? Мне это уже третий раз за сутки говорят! — Шаст возмущённо повёл плечами. — Это немного выше среднего показателя и начинает всерьёз раздражать!              — Чему быть, того не миновать.              — Огребёшь, Поз!              — Да ладно, я шучу. Ты не гей, мы не геи, — Диман пожал плечами, отряхивая штаны. — А остальные пусть думают, как хотят. Этот Лазарев сам, небось, голубой, вот его этот вопрос с тобой и взволновал.              — Думаешь? — Серёга отчего-то поморщился и бросил взгляд в ту сторону, куда убежал его тёзка. — А не похож.              — Вообще-то похож, даже очень, — Диман хмыкнул, видя, как Шаст закатил глаза, и, пройдя мимо, чуть не задев того плечом, двинулся в сторону костра, где собирался народ к оглашению победителей квеста. Диман хохотнул и тут же получил толчок по плечу от проходящего мимо Серёги. — А чё?!              — Ничего, идиот. Раз у тебя к нему столько внимания, иди расскажи ему. Только дальше от меня держитесь, а то я блевану, — закатил глаза Серёга.              — Ты гомофоб, что ли? А я думал, ты толерантный! — осуждающе заметил ему в след Диман. — Двадцать первый век всё-таки, слышишь? Ты — пещерный человек!              Начинало темнеть, когда в центре лагеря развели огромный костёр, и народ расселся по каменным ступенькам. Решили в этот раз не вытаскивать колонки и не устраивать целого шоу. Концерт посвятили лагерной романтике. После оглашения результатов, из которых следовало, что первый отряд занял второе место в квесте, несколько вожатых взяли гитары, барабаны и устроили концерт. Желающие послушать — их оказалось довольно много — остались до конца, в том числе и трое парней, а там уже после полдника начиналась дискотека.              Концерт пролетел незаметно. Наверное, отчасти из-за того, что Шаст почти всё это время проспал на плече Серёги. Потом народ погнали на полдник, за соком и булочкой, а затем по домикам, готовиться к дискотеке. Однако, только Шаст натянул майку, чтобы наконец пойти на танцы, послышались вой сирены и немедленное предупреждение собраться всему лагерю на верандах своих домиков. Вожатые были обязаны пересчитать каждого, а затем доложить директору. Хорошее настроение снова начало улетучиваться, когда внезапно к трибунам у костра вышел Павел Алексеевич с мегафоном в руках. Осмотрев собравшийся на верандах народ, он откашлялся.              — Прошу прощения, что прервал вашу подготовку к вечерним танцам, — послышался голос мужчины, эхом разносясь по всему лагерю. Разговоры на верандах стихли, а непонятно отчего обеспокоенные вожатые, в том числе и хмурый Арсений Сергеевич, чуть вышли вперёд от своих домиков. — Вынужден сообщить плохую на сегодняшний вечер новость. Дискотека отменяется, и сейчас все до единого расходятся по домикам, — послышались разочарованные и возмущенные крики, поднялся заметный гул. Павел Алексеевич помялся, выжидая, когда гомон утихнет, и продолжил. — Да, ребята, знаю, я обещал, но увы. Дело в том, что сегодня во время квеста одним из ребят-бегунов был повреждён датчик, как и сам отпугиватель диких животных. Эта поломка вывела из строя остальные датчики, и теперь лагерь не защищён от непрошеных гостей. Бояться нечего, к утру мы всё починим. Никто не виноват, парни, не переживайте, это моя вина, и я должен был это предвидеть, — честно признался мужчина, положив руку на сердце. — А пока датчики не починят, я ввожу некоторые правила, предписанные на такой случай: первое — никто не ходит по одиночке. Если вы куда-то идёте, передвигаетесь компанией не менее трёх человек. Второе — сейчас все расходятся по домикам, и, если кому-то надо в туалет хоть в час, в три или пять утра, будите своих вожатых. Это их работа, так что в этом нет ничего такого. Повторяю, бояться вам нечего. У ваших вожатых есть ружья. Заряжаются они не патронами, а снотворным, чтобы при встрече с диким животным не ранить и не убивать их. Вожатые обучены стрельбе, так что вам бояться нечего. Домики покидаете, только если надо в туалет или в медпункт. В остальных случаях до утра на улицу не выходим. Если что-то будет не так, у вожатых есть рации и непрерывная связь со мной. А теперь всем спокойного вечера, вместо дискотеки сегодня проведём свечку.              С этим заявлением директор, спешно развернувшись, двинулся к себе в администрацию. Ошарашенные ребята, в том числе и Шастун со своими друзьями, медленно стали переглядываться и постепенно в гробовом молчании скрываться в своих домиках. Такой поворот они явно не ожидали. У каждого в этот вечер были планы, и потому настроение многих упало к нулю. Но, если уж по-честному, Шаст не очень-то и расстроился. В его мозгу сразу промелькнула мысль, что сегодня можно лечь спать пораньше.              — …ну, я честно не заметил его! — послышался сбоку голос, кажется, принадлежавший Дане, впервые завязавшему диалог с Эдом.              — И как же ты выбрался без чужой помощи?              — Да шёл на голоса и увидел домики. Ей богу, брат, чуть в штаны не наделал от мысли, что придётся ночевать в лесу под этой статуей!              Шаст замер. Стоп. Сто-оп! Мысли Антона так быстро ударили парню в голову, что он даже остановился в дверном проходе, идя самым последним, и уставился в пол, от пронзившей его догадки. Даня говорит о той самой статуе, на которую они наткнулись с парнями, но почему Антон вдруг так забеспокоился? Они облазали и осмотрели её вдоль и поперёк, но почему-то парня не покидало чувство что он идиот. Они что-то сделали не так.              Начать с того, что они не разобрались, а что, собственно, статуя делает в лесу? Почему вокруг, насколько хватало глаз, не было больше ничего, что хоть отдалённо напоминало бы какие-то постройки или хотя бы руины, которые можно было бы привязать к памятнику? Хотя нет, он опирается на то, что видит сейчас, но двести лет назад этот памятник мог стоять в самом центре города, но неужели он никак не причастен к той истории с сокровищами? Как там обычно говорят? — спрячь вещь у всех на виду, и никто её не найдёт. Это как раз подходит под ситуацию. Памятник стоял у всех на глазах, и даже спустя столетия никто не придал ему значения, и, тем не менее, зная про такой обман вещей, этот золотодобытчик мог оставить на нём подсказку. Как они с парнями обсуждали ранее, вдруг тот мужчина, предок Арсения Сергеевича, хотел, чтобы сокровища нашёл неординарно мыслящий человек?              Антон резко выдохнул. А что, если сам памятник и есть подсказка?! Что, если этот мужчина в виде приехавшего путешественника в эту деревню и есть тот самый ключ, который кладоискатели долгое время не видели в упор? О господи, а что, если сокровища…              — Тебе что, плохо? — послышалось за спиной парня. Проклятье, он же почти догадался! Ещё немного, и догадка бы пришла в его голову, но, чёрт, почему так не вовремя?              — Нет, — раздражённо выдохнул Шаст встряхнув головой, чтобы окончательно вернуться в реальность.              — Смотри, Шаст, мало ли где вы сегодня были и мало ли обо что ты там успел долбануться.              — Почему вы думаете, что я обязательно обо что-то должен был долбануться? — пожал плечами парень.              — То есть ты всегда такой, да? — хохотнул Арсений, хлопнув парня по плечу. — Да ладно, не злись, я же вижу, что эта незапланированная «свечка» и вам сорвала какие-то планы.              — Наши планы точно не ваша забота.              — А чего это мы такие агрессивные? — Арсений Сергеевич рукой преградил парню путь, когда тот уже собрался зайти в домик. — Что-то не так? Я вожатый, я должен знать.              — Вообще-то всё в полном порядке, — Шаст натянул дружелюбную улыбку, однако Арсений на это не повёлся.              — Шаст, ты же мой друг, верно? Ты же не станешь скрывать от меня что-то важное?              Припоминая, в какой такой момент они вдруг стали друзьями, Антон невольно бросил взгляд на предплечье, где Арсений Сергеевич придержал его своей рукой. Что-то жарко стало, и это как-то странно. Чего он вдруг так проникся к нему душой? Знает, что Тоха может вдруг найти сокровища? Но он не одобряет этого. А что, если Арсений уже всё знает… да нет, Шаст, это уже называется паранойей. Когда кажется, что вот-вот разгадаешь что-то важное, появляется паранойя, начинает казаться, что все вокруг хотят овладеть этой тайной. Он твой друг и просто интересуется. А чем он интересуется?              — Что? — переспросил Антон, понимая, что не расслышал последнюю фразу вожатого. Миг, и на его лоб опустилась тяжёлая, горячая рука вожатого, отчего у Антона вдруг вспыхнули щёки.              — Ты здоров, а? — уже без смеха в голосе спросил мужчина. — Может, перегрелся сегодня на солнце? Ты странно себя ведёшь, Тох.              — Я Антон, — машинально исправил вожатого парень, после чего получил ещё более странный взгляд в свой адрес.              — Я знаю, знаю. Иди-ка приляг, Антош, — парня хлопнули по спине. — Я принесу градусник, ладно? Только без глупостей, понял?              — Со мной всё в полном порядке, — спешно увернувшись от рук вожатого, которые почему-то переворачивали в голове парня все мысли, Антон поспешил скрыться в домике и, разувшись, исчез в комнате. Чувствовал он себя прекрасно, если исключить тот факт, что он, кажется, чуть не нашёл следующую подсказку, как-то связанную с памятником. Если бы не тот долбанный датчик, они бы с парнями во время дискотеки с фонариками наперевес сбегали бы к той скульптуре и проверили его догадку, не дожидаясь утра!              — Ты чего такой взвинченный? — Позов, разбирая постель, бросил взгляд на хмурого Шастуна, что задумчиво уставился в пол и медленно, чересчур медленно стягивал носки. Тот бросил взгляд на о чём-то болтавшего с Лысым Даню, которые, кажется, их вообще не слышали, и кивнул наклониться ближе. Заметив этот жест, Серёга тоже сполз с кровати и сел рядом с Шастом.              — Мы должны вернуться к памятнику, — прошептал Антон, наклонившись к парням. — Сегодня ночью, потому что до утра я не дотерплю.              — И нахуй оно нам надо? — не понял Диман, поправив на носу очки. Серёга задумчиво пригладил на затылке хвостик, пока ничего не ответив на такое заявление.              — Потому что мы что-то упустили. Не зря этот памятник вообще когда-то построили, а вдруг он и есть подсказка?              — На что? Как подальше нам надо пойти с этими сокровищами? — хохотнул Серёга. Парни тут же громко шикнули на него и склонились друг к другу ещё ближе.              — Хорошо, допустим, ты прав и мы что-то упустили, — прошептал Позов, глядя на Антона и ударяя ребром ладони по второй руке. — Но скажи чётко, что именно? Ты же знаешь, я вижу!              — Если скажу, вы подумаете, что я идиот. Я лучше покажу.              — Алё, земля вызывает Антона, — Серёга, выпрямившись, пощёлкал перед лицом парня пальцами. — Если ты пропустил последние полчаса своей жизни, зарывшись в свои фантазии, то я напомню, что датчики отпугивания диких животных сломаны, а ты предлагаешь сунуться в лес, просто полагаясь на «авось»? Я не хочу сидеть ещё три часа на дереве, снова спасаясь от кабанов!              — Если ты боишься, останься тут и прикрой нас, — пожал плечами Антон, разведя руки в стороны. Диман фыркнул, заметив, как переменился в лице Матвиенко. Он не любил, когда его называли трусом, ой как не любил.              — Я не боюсь, я просто смотрю на вещи трезво, — ткнул пальцем в парня Серёга. — Если тебя насадит на рога кабан, кто будет отвечать за твою шкуру? Попов? Хочешь ему такую участь? Сесть за решётку в расцвете сил?              — Мы будем осторожны, — Шаст уже не просто предлагал, а чуть ли не умолял Серёгу согласиться на эту авантюру. Почему-то ему было важно, чтобы его друг пошёл с ним на это «дело». Просто так ему будет спокойней, и точка. Матвиенко уже сам почти согласился, но воспротивиться ради приличия было его долгом. Что ж, ладно, он пойдёт с ними, потому что, если они отправятся без него и найдут что-то интересное, он никогда себе этого не простит.              — Идёт, но за одну услугу! — Серёга ткнул в грудь Шастуна пальцем.              — Что угодно!              — Расскажешь Ирке обо мне и подтолкнёшь потанцевать со мной завтра на дискаче.              — Замётано! — парни пожали друг другу руки, и Шаст коварно улыбнулся. Ирка в обмен на сокровища? Не по-честному, но ладно. Она всё равно ему не нравится, так что совесть точно грызть не станет.              Следующие пять часов стали настоящей пыткой для ребят, в особенности для Шастуна. Они с грехом пополам высидели на свечке, где обсуждали девчонок, концерты и само пребывание в лагере. Арсений Сергеевич, как всегда будучи в хорошем расположении духа, улыбаясь, тормошил каждого с вопросом, нравится ли ему тут и если нет, то почему. Шаст буквально изъерзался, сидя на полу, да так явно, что Арсений пригрозил посадить того себе на колени и убаюкать, если тот не успокоится. Угроза подействовала на время, и Шаст снова начал вертеться у окна, где по лагерю вот-вот должны были объявить отбой. Арсений Сергеевич не сказал на это ни слова, про себя отмечая странное поведение парня. Он старался вникать в слова остальных ребят, но взгляд всё время невольно возвращался к Шастуну, который, сидя перед ним с блокнотом на руках, то и дело проверял на телефоне время и, кажется, вообще не присутствовал на свечке. По крайней мере, мыслями.              Арсений был человеком спокойным и, можно сказать, очень безразлично относящимся ко всему происходящему вокруг него. Ему было плевать, кто из парней курит: они не его дети. Ему было всё равно, кто после отбоя болтает, а кто сидит в телефоне, опять же, они не его дети. Но то, что происходило с этим мальчишкой, его начинало тревожить. Там, у обрыва, сидя на той скамье, от скуки он поддался порыву и проявил слабость, рассказав о перстне и легенде, в которую не верил уже лет с пяти. Но он забыл, что этому мальчишке только семнадцать, а ребята в его возрасте склонны влипать в такие передряги, что мама не горюй. Кажется, с того вечера Арсений и спать-то спокойно перестал. Ему всё казалось, что парни что-то задумали и вот-вот с ними что-то случится. Арсений не хотел допустить этого, а потому решил наблюдать за парнем так пристально, как это возможно.              Наблюдения за Антоном и сделанные выводы его не утешили: Шаст и его друзья явно что-то упорно скрывали, но что? Неужели случилось чудо, и впервые за двести лет появится сдвиг по этому делу? Потому-то и Шаст такой взвинченный? А он, как идиот, запретил им этим заниматься, и теперь ребята будут всячески увиливать и скрывать от него любой прорыв в деле. Лучше бы он разрешил им искать эти треклятые сокровища, давал советы, но хотя бы всегда был рядом с ними и смог бы защитить от опасностей. Короче, идиот ты, Арс. Идиот. Такой шанс упустил!              

***

             После отбоя в домике буквально повисла гробовая тишина. Арсений Сергеевич закрыл входную дверь на ключ, который забрал в вожатскую, объявив, если кто-то захочет в туалет, чтоб будили его. Возражений не было даже от его любимой троицы, и, на этом порешив, выключили свет. Дверь в вожатскую была открыта, как и в комнаты, что значительно усложнило, но не сделало ситуацию безвыходной.              До двух часов ночи Шаст не мог сомкнуть глаз. Он ворочался в кровати, то и дело бросая взгляд на луну в окне, которую было видно сквозь ветви деревьев. Из-за неё в лесу наверняка светлее, чем он думает, поэтому, может, не стоит брать фонарики? Хотя, если набегут тучи, будет плохо…              Парень перевернулся на бок и, медленно приподнявшись на локтях, прислушался. Из вожатской доносилось тихое похрапывание, которое заглушал храп из соседней комнаты принадлежавший, кажется, Стасу Шеминову. С ним в храпе мог соревноваться разве что Данька, спавший на соседней кровати. Двое этой ночью очень кстати решили устроить ночные переговоры в виде громкого храпа, который смог бы погасить любой посторонний звук за окном. Отлично.              Только Шаст откинул одеяло и сел на кровати, спустив на пол ноги, как на своих кроватях тут же сели Диман и Серёга, как и Шаст, заранее одетые в штаны, майки и тёплые кофты сверху. Загодя они оставили под кроватями кроссовки, чтобы не скрипеть полами. Переглянувшись и молча уловив знаки Шаста двигаться к окну, парни медленно поднялись с кроватей, наспех завязав на кроссах шнурки. Антон тем временем распахнул окно ещё сильнее и, постелив на кровать сложенный плед, чтобы на него наступать, выглянул в окно. Тишина. Лагерь спал.