2015...1942

Иван Николаевич стоял возле чистого белого шкафа, пересчитывал выделенные для поезда препараты и делал записи. Все эти препараты уже пересчитывали, и не один раз. Просто ему хотелось отвлечься. В последние дни Хромову было не по себе. Все время что-то тревожило. Он беспокоился за Машу, которая после известии о пропаже сына ходила по поезду поникшей и равнодушной. Его беспокоил будущий перевод. Вернее, его беспокоило то, что он бросит свою жену, оставит её одну и даже не сможет помочь ей, защитить её. Он чувствовал себя виноватым. Да и вообще… — Ваня, — его отвлек тихий голос Лазаревой. Он обернулся и, тут же, бросив свои дела, переключил внимание на женщину. — Не сильно отвлекаю? — Нет, что ты, — быстро ответил Хромов. — Я думал, ты спишь. — Я спала, — с некоторым безразличием говорила Лазарева. Она села на стул и покрутила одну из ампул в руке. Хромов сел на соседний стул. Он сложил пальцы в замок и глянул в голубые глаза женщины. Такие красивые голубые глаза, которые последние дни были словно потухшие. — Маша, в общем…чтобы для тебя это сюрпризом не было… — начал он. Лазарева сразу напряглась, слушая мужчину. — Может, не нужно? — Ну, Маш… В общем, после этого рейса придет приказ о твоем назначении на пост начальника поезда. Лазарева недоверчиво покачала головой. Как это назначают? А Ваня? Начальником назначают в том случае, если начальника, который занимает этот пост в данный момент, переводят, или с ним что-то случилось, или если его сняли с должности. Но снимать Хромова с должности не за что. Вывод напрашивался сам собой. Но Лазарева все же спросила: — А ты? — А меня переводят в Москву на должность начальника госпиталя. — Вань…а, если я не хочу? — вопрос был немного детским, но другого в голове пока не было. — Я, Маш, тоже не хочу. Но это приказ, а не подчиниться приказу мы права не имеем. К сожалению… — Понятно… — шумно выдохнула Лазарева. — Товарищ полковник, — в вагоне появился один из бойцов охраны. — Разрешите обратиться к товарищу майору? — Обращайтесь. — Товарищ майор, там товарищу Третьяковой нехорошо стало. Вас звали. — Да, я иду, — сказала Лазарева и головой указала солдату на дверь, ведущую в другой вагон. Он послушно вышел. — Ладно, пойду я, гляну. — Лазарева надела пилотку на голову и вышла из вагона. — Хорошо… — Хромов проводил её сочувствующим взглядом. Он глянул на все медикаменты, сложил их обратно и тоже вышел из аптеки, закрыв двери на ключ. Когда Хромов вышел в тамбур, он наткнулся на Брагина. Тот стоял, засунув руку в карман штанов, и курил папиросу. Заметив начальника, он достал пачку папирос из кармана и протянул Хромову. Он, как и ожидалось, отказался. Брагин пожал плечами и убрал пачку обратно в карман. Он заговорил: — Ну, что, Иван Николаевич, последний рейс? — Да, — протянул Хромов. — Я Марии Валерьевне о её назначении на пост начальника поезда уже сказал. Так что… Будущий начальник поезда уже в курсе. — Он попытался сказать это с улыбкой, но получилась лишь кривая усмешка. — Я Вас понимаю, Иван Николаевич, — неожиданно понимающе заговорил с ним Брагин. — Вас же не сам перевод беспокоит. Вы за Лазареву волнуетесь. — Комиссар увидел, как начальник молча кивнул головой. Брагин, вспоминая, как он сам не смог уберечь Марину, понимал Хромова. А еще он жалел, что в тот день, когда они нашли убийцу Марины, начальник поезда не пристрелили его. А ведь… Да, он понимал Хромова. Он хотел уберечь человека, которого любит. Но сейчас война и их желания не имеют никакого значения. Есть приказ, который нужно выполнять. И никак иначе. Поезд тем временем остановился. Брагин открыл дверь и спустился на землю. Хромов вышел из вагона вслед за ним. Они прошли к станции. Иван осмотрелся: станция была не особо людной. Стояло всего лишь два поезда, их третий. По станции ходили солдаты, гражданские, машинисты. Неожиданно Хромова с Брагиным окликнули. К ним подошел пожилой мужчина, лет семидесяти пяти. Он глянул на погоны Хромова, видимо, убеждаясь, что это именно тот человек, который ему нужен. — Помогите, пожалуйста, — сразу заговорил с ними мужчина. — Чем помочь? — спросил хирург. — Там девчушке совсем плохо, — незнакомец не особо вдавался в подробности — только развернулся, пошел в другую сторону и махнул рукой, надеясь, что медик пойдет за ним. Хромов с Брагиным переглянулись, пожимая плечами, но, тем не менее, пошли за ним. Буквально через метров триста-четыреста они завернули за угол. Мужчина подвел их к совсем небольшому домку. Типичному для этого времени: разрушенному, без окон. Но оно и понятно — не так давно этот район бомбили. Он завел их в маленькую комнату. На кровати лежала девочка лет восьми, рядом с ней сидела женщина. Видимо, жена этого мужчины. Она повернула голову в сторону вошедших. Иван Николаевич, быстро поздоровавшись с женщиной, подошел к кровати. Он присел с краю и глянул на девочку. — Тебя как зовут? — Хромов заговорил с девочкой, параллельно осматривая её. — Маша, — совсем тихо ответила ему девочка. Она с подозрением глянула на незнакомого человека. Иван Николаевич, заметив, как девочка на него смотрит, не смог сдержать улыбку. — Не бойся, я тебе ничего плохого не сделаю, — он снял повязку из грязных тряпок, которой наспех перемотали ногу. — Угу… Из материалов только грязная тряпка. Огнестрельное ранение ноги. Пусть касательное, но совершенно не обработанное. Трещина в ребре, возможно, ушибы… — Окружающим казалось, что мужчина говорит сам с собой, но они его слушали. — Бомбили нас. А дома только тряпка такая. Перемотали, — послышался голос женщины. — А Вы врач? У Вас просто погоны… — Врач, — не отвлекаясь от дела, ответил хирург. Брагин снял с себя фуражку и протер платком капли пота на лбу. Он подошел ближе к незнакомцу. — Внучка? — коротко спросил комиссар. Мужчина покачал головой. — Нет, мы соседи. Семья её погибла, а мы… жалко нам её. Да и не чужая она. — Товарищ майор, — Хромов кивнул головой в сторону двери. Брагин пошел за ним. — В общем, Олег Михайлович, девочку нужно забирать. — Забирать? — Брагин наклонил голову набок и с удивлением посмотрел на начальника поезда. — Иван Николаевич, куда мы её заберем? Мы едем к линии фронта. У нас военный поезд. Хромов понимающе кивнул. — Да, у нас военный поезд. Но…разве Вам не жалко ребенка, который умрет, если мы не поможем? С нами ей будет безопаснее, мы ей сможем помочь. А здесь что? Грязные тряпки? — Иван Николаевич! — Уступите, Олег Михайлович. Последний раз. — Последний раз… — Брагин усмехнулся. — Последний раз уступлю. Да и девочку, правда, жалко. — Пойдемте, заберем её? — Пойдемте, — хмыкнул комиссар и зашел обратно в дом. — Мы не представились. Майор Брагин — комиссар санитарного поезда. Это товарищ Хромов — начальник поезда. Мы хотим девочку забрать. У нас в поезде ей окажут помощь. — А потом? — спросила женщина. Брагин подошел ближе к ней и тихо заговорил.  — А потом, на обратном пути, мы отдадим её в детский дом, где о ней позаботятся. Так будет лучше, — твердо сказал мужчина. Мужчина, который привел их сюда, согласно кивнул. Тогда Хромов снова подошел к кровати. — Маша, — он мягким голосом заговорил с девочкой. — Меня зовут Иван Николаевич. Ты с нами пойдешь? Девочка, глядя на мужчину, покачала головой. Хромов вздохнул. — Машенька, мы тебе хотим помочь. Пойдем с нами. Пойдем, — продолжал говорить с ней врач. — Маша… — Хорошо, — через минут десять уговоров, она все же согласилась пойти с ними. — Ой, ну и духота, — Дубровская расстегнула верхние пуговицы гимнастерки и стала махать на себя тетрадью. — Таня, ты как? — Лазарева глянула на медсестру, которая лежала на соседней полке. — Нормально, Мария Валерьевна, — отозвалась медсестра. Лазарева кивнула и выглянула в окно. Там она увидела Брагина и Хромова. Последний нес на руках маленькую девочку. Женщина удивленно смотрела на них. — Таня, ты отдыхай, а я пойду. Лазарева, оставив Третьякову отлеживаться, вышла из купе. Она пошла навстречу Хромову с Брагиным. — Олег Михайлович, Иван Николаевич, что случилось? — Да вот, Машу нашли. Сейчас лечиться будем. Да, Машенька? — с доброй улыбкой спросил у девочки Хромов. Она ему согласно кивнула. — Я помогу, — Лазарева пошла обратно в поезд, чтобы подготовить нужные препараты и материалы. Брагин с Хромовым пошли за ней. Хромов отдал девочку в руки санитару. — Иван Николаевич, я тогда на станцию один пойду. Вы же здесь будете? У нас собрание через два часа, я вернусь к тому времени. Вы к девочке? — Да. — Хорошо, — Брагин поправил ремень на гимнастерке и вышел из поезда. Хромов, не теряя времени, пошел к Маше. — … в одном районе наши наступающие войска освободили пять тысяч мирных жителей, которых немцы угоняли в фашистское рабство. Немецкое командование издало приказ об эвакуации населения с угрозой, что все, кто попытается остаться, бежать и прятаться в лесах, будут расстреляны. Несмотря на этот приказ гитлеровских людоедов, тысячи советских людей прячутся в подвалах, скрываются в лесах и полях и с радостью встречают свою освободительницу — Красную Армию. Брагин дочитал сводку и отложил газету в сторону. Все сидящие в вагоне внимательно и с интересом выслушали комиссара. Все искренне радовались, что храбрые солдаты красной армии освободили столько людей. — Теперь к нашим вопросам. В связи с переводом товарища Хромова в Москву, на место начальника госпиталя, пост начальника поезда займет Мария Валерьевна. После этого по вагону послышался шепот. Все переглядывались между собой, пожимая плечами. — Ну, а пока начальник поезда ещё я, мне хотелось бы напомнить вам, что скоро мы принимаем раненых. Поэтому, я прошу навести в вагонах порядок, подготовить всё. Раненых будет много, я думаю. Работы тоже, соответственно, будет много. У меня, собственно говоря, всё. — Всё, разойтись, — дал команду Брагин. Все встали со стульев и начали расходиться. Брагин с Хромовым остались в вагоне. Покровская, примкнувши к Лазаревой, с удивлением смотрела на коллегу. — Мария Валерьевна, серьезно? — Да, после этого рейса. Повышают, так сказать. — Понятно… — заметив, что Лазарева не настроена на беседу, Покровская просто вежливо улыбнулась и оставила коллегу в покое. — Пойду я, почитаю, пока возможность есть. — Давайте, Саша. Вечером в поезде было тихо. Даже тише, чем обычно. Мария Валерьевна, перекинувшись парой слов с Дубровской, решила навестить их единственную на данный момент пациентку. Она открыла дверь в вагон. Там уже был Хромов. Он сидел спиной к ней и разговаривал с Машей. Лазарева невольно улыбнулась, наблюдая за тем, как по-доброму Хромов разговаривал с девочкой. Она подошла к ним поближе. — Ты тут, да? Я проверить как раз хотела. Как дела, Маша? — А у Маши все хорошо, — ответил вместо нее мужчина. — Да, Маша? Девочка кивнула. — А вы завтра тоже придете? — Конечно. И не один раз, — улыбнулась Мария Валерьевна. — А сейчас спи. За тобой тетя Таня присмотрит. Да? Третьякова, которая наблюдала за ними, с улыбкой кивнула. — Да, спи, — повторил за Лазаревой Хромов. Девочка согласно кивнула и повернулась на бок. Врачи тихо вышли из вагона на улицу. Лазарева вдохнула свежий воздух и подняла голову. Она посмотрела на небо: очень красивое небо, усеянное звездами. Хромов тоже подняла глаза наверх. — Погода хорошая сегодня, — спокойно сказала Лазарева. Хромов, обняв женщину, согласился с ней. — Дождь только завтра пойдет, скорее всего. Промокнут все. — Маш, давай о завтрашнем дне мы будем думать завтра? Лазарева облокотила голову на плечо мужчины и вздохнула. — Да… — Таня, с сумками все нормально? — на ходу спросила Лазарева. Услышав короткое «да», она пошли дальше. — Так, что с носилками? — Брагин вопросительно взглянул на Третьякову. Она утвердительно кивнула, тем самым показывая, что все в порядке. Хромов с Ниной проверяли перевязочную и операционную. — Материал, инструменты, операционная готова… — тихо себе говорил Хромов. Дубровская кивнула. — Маша, кстати, права была. — Выглянув в окно, сказал мужчина. — В смысле? — переспросила Дубровская. — Мария Валерьевна говорила, что будет дождь. Она оказалась права. — Она часто оказывается права, — с улыбкой ответила ему Нина. — Это да… — задумчиво протянул мужчина. Потом он вдруг быстро убрал папку в полку и глянул на Дубровскую. — Я про Машу забыл. — Что? — Дубровская непонимающе покосилась на хирурга. — Я не про Марию Валерьевну, — спохватившись, ответил начальник. — Я про девочку Машу. Она же в вагоне. Надо… — Ассистируют те, кто обычно? — Конечно, — на выходе из вагона сказал Хромов. Мария Валерьевна накинула на себя белый халат и уже потянулась в ручке двери, но дверь открылась раньше. В дверях стояли Ваня с девочкой. — Мы тут подумали, что в вагоне нам делать нечего? Да, Маша? — Да. — Правильно решили, — поддержала инициативу женщина. Она оглянулась вокруг. Её взгляд упал на небольшую стопку бумаг, исписанных с одной стороны. — Машенька, ты тут порисуй, пока мы работаем. Хорошо? Вот тебе карандаши. — Ладно, — девочка послушно села на полку и взяла в руки карандаш и бумагу. Хромов поменял фуражку на медицинскую шапочку и вышел вслед за Машей из купе. Они вышли в тамбур. Заметив, как на Машином халате воротник вывернулся в обратную сторону, он аккуратно его поправил и нежно улыбнулся женщине. Она ответил ему тем же. Мужчина бросил взгляд на часы и недовольно вздохнул. — Что случилось? — Да часы остановились, — он постучал пальцами по циферблату, но, как и ожидалось, результата это никакого не принесло. Тогда он снял их с руки, и убрал в нагрудной карман гимнастерки. — Смотри, — Мария кивнула голову в сторону окна. — Дождь прекратился почти. — Хоть что-то. Поезд постепенно замедлял ход, пока не остановился. К врачам подошел комиссар. Он тоже уже был в халате. — Ну, что, товарищи доктора, выходим? — Выходим, конечно, — Хромов открыл дверь. Они вышли из вагона. Из другого вагона вышли медсестры и санитары, за ними — Куликов и Покровская. Осмотревшись по сторонам, они стали удивленно переглядываться. Из всех раненых здесь были всего лишь человек десять, а то и восемь. Брагин бросил взгляд на Хромова и Лазареву, которые были изумлены не меньше, чем он сам. — А я что-то не пойму…а где люди-то? Лазарева перекинула санитарную сумку через плечо и пожала плечами. Она подошла к одному из солдат, который пошел к ним навстречу. Хромов жестом показал Куликову и Покровской на других раненых. — Раненых много? — сразу спросила она. Солдат, глядя на людей, вышедших из поезда военных, покачал головой. — Какие раненые? Здесь бомбили вчера. Может, кто и остался там. — Ясно… Иван Николаевич, мы тогда пойдем. Сергей Анатольевич, Таня! — громко позвал их Брагин. Они кивнули и оба пошли за ним. Хромов с Лазаревой подошли к остальным солдатам. Осмотрев первого, Хромов подозвал санитаров. — Его на стол. — Этого товарища — тоже, — сказала санитарам Лазарева. Санитары переложили раненых на носилки и понесли в сторону поезда. Хромов с Покровской пошли в операционную. — Нин, там никто не появился? — Нет, Иван Николаевич. — Странно… — себе под нос бубнил мужчина. Сделав последний стежок, он отошел от стола. — Легко раненые все в вагоне, — в вагоне показалась Лазарева. Хромов одобрительно кивнул. Они вышли из вагона на улицу и подошли к Брагину. Он выкинул окурок и переключил все внимание на врачей. — Раненых мы прооперировали, с легко ранеными уже давно разобрались. — Что, вообще никого? — спросила Лазарева. Брагин покачал головой. — Тогда, раз никого здесь больше нет, то можно ехать. — Ну да… — согласно кивнула Лазарева. Вдруг женщине показалось, что где-то раздается шум мотора. Она прислушалась. — Ребят, — она легко похлопала Ваню по плечу. — Вам не кажется, что шумит что-то? Брагин с Хромовым встревоженно переглянулись. Подняв голову, они увидели приближающихся к поезду самолетов. Сначала все трое оторопели. — Воздух! — как можно громче крикнул Брагин. Из вагона-операционной сразу выскочили Нина и Таня, выбежали некоторые легко раненые, медсестры и санитары, из штабного вагона — Куликов, Покровская и Маша. Она знала, что такое команда «воздух». Их уже бомбили. Девочка глазами нашла тех врачей, которые её лечили, и подбежала к ним. Одновременно с этим на вагоны посыпались бомбы. Все инстинктивно пригнулись. Они с ужасом посмотрели на те вагоны, где были раненые. В ста метрах от них прогремел ещё взрыв. Придя в себя, люди постарались разбежаться в разные стороны. Таня добежала до ближайшей воронки и пригнулась, надеясь на то, что снаряд в одно место дважды не попадает. Некоторые из команды последовали такому же принципу. Хромов, схватив за руки обеих Маш, побежал от поезда как можно дальше. В нескольких метрах от них упал снаряд. Мужчина повалил их на землю, закрывая собой. Раздался очередной взрыв, за ним — ещё несколько. Возле поезда все заволокло дымом. Звуки взрывов, криков и гул мотора становились все тише, пока не смолкли окончательно. Стало совсем тихо…