Попаданка в мир омегаверс

      Нам пришлось вот уже час лазить по трущобам, разбирая завалы. Нужно ли говорить, что мой лучший друг, педант и чистоплюй , такому повороту событий не был рад. Он, видите ли, костюм испортил. И что? Можно подумать это я виновата, что третья подсказка привела нас сюда? И я почём знаю, за что ему такая честь — выуживать своё пригласительное и мантию по злачным подворотням? Я, что ли, его сюда засунул? И что с того, что остальным альфам всё цивилизованно по почте приходило? Джозеф не остальной альфа, видимо, ему решили хорошенько истрепать нервы, заставляя лазать по подвалам.       Почему я ругаюсь мысленно? Так потому, как Джо от этого всего и так был не в восторге, а боюсь, если мы найдём очередной ребус, он меня пошлёт вместе с этим Тёмным замком и моим замыслом. До него наконец дошло, что хоть я и стараюсь делать вид, что не испытываю чувства вины, но слова моего птенчика о том, что он ничего не сделал, задели. Да, ни он, ни я таких мест не посещали. У нас абсолютно нормальные пристрастия. И нашей вины в том, что произошло с ним и его семьёй на самом деле нет. Но я хочу освободить своего птенчика от чувства вины. Он не сможет жить спокойно и счастливо, пока он связан этими воспоминаниями. Как бы он ни старался, какими бы воспоминаниями не наполнял свою небольшую коробочку, счастливым ему не стать. — Кристина, смотри. — Небольшой грязный покрытый пылью и плесенью конверт. Точно такой же, как и три предыдущих. — Если это очередной ребус, я тебя придушу.   — Да я сама повешусь на твоём же галстуке, как мне надоело пузом пыль вытирать. — Покрутила в руках, всё то же самое, даже не удивлена.       Сломала печать, которая явно рассохлась от времени. Внутри было две карточки, которые на удивление неплохо сохранились. «Уважаемый альфа, смеем пригласить вас на наше скромное торжество, что состоится…». Ниже дата и место, и так в двух пригласительных.  — Что думаешь? — Если верить дате, то пригласительное оставили только недавно, но на конверте слой пыли, да и сам конверт, судя по следам, давно не трогали.   — Думаю, что нас в очередной раз водят за нос. Они не могли знать, ты мы придём за пригласительными именно сейчас, судя по следам, здесь очень давно никого не было. — Упаковала, нужно было осмотреться, в свете масляной лампы, скажу я вам, это еще то удовольствие, но, таки да, здесь очень давно никого не было. — Пошли, здесь нечего искать.       Мы шли молча, веря, что наш блеф не раскусили. С самого начала было понятно, что просто так ни Джо, ни мне пригласительное не получить, вот и пришлось немного походить у них на поводу. Я начал появляться с Сайреном, если они готовы перебить целое поселение ради детей с необычным цветом волос, видимо, очень хотят поразить своих гостей экзотикой. У меня-то, ладно, первоначально репутация дурная, но даже так мне конверт не приходил. В то время как Джо два раза в год своё в камин выбрасывал. А тут и у него, и у меня интерес проснулся. Так что приходится разыгрывать всё так, словно и я, и он перед тем, как, наконец, сменить свой свободный статус, решили напоследок как следует развлечься. И для этого не нашли лучше места, чем самый элитный притон. А там владельцы этой злачной клоаки крепко зажали бы нас за достоинства, и мы намертво встряли со своими шалостями. Почему мы так в этом уверены? Так они следят за нами. Опрометчиво следить за детективами, но да, они пытались. Даже Лиранэт почувствовала неладное, по её словам, ей всё время чудится чужой взгляд, отчего она себя чувствует некомфортно. Хорошо Рен в последнее время всё чаще с Альдэртом время проводит, а там охрана приставлена, так что не раз этим горе-преследователям план портили.       Спросите, почему я так спокоен, если отчётливо понимаю, что Рену грозит опасность? Так вот, это не так, и именно потому, что я за него переживаю, мы сегодня вечером идём на выставку.       Рен ворчит, ему не интересны картины, и он в них ничего не смыслит. Из экипажа он всё же выходит, вскидывая голову и игнорируя настойчивые взгляды.       В театр он больше не ходил, ему нравилось выступление примы, но её дублёрша… Рен с трудом досидел до конца первого акта. Во время антракта он попросил одного из сотрудников позвонить мне и сообщить, что плохо себя чувствует и чтобы я приехал его забрать. Прима не была удивлена, когда к началу второго акта её гость не вернулся. Мы встретились ещё раз с ней, она пригласила нас на ужин. Рену было стыдно, так что он принял приглашение только для того, чтобы принести свои извинения, но прима не была обижена. Большая часть людей просто не в состоянии понять всей прелести этой постановки, и, к её сожалению, но вокальные данные дублёрши оставляют желать лучшего. Как я поняла из их обсуждения, вся прелесть арии в контрастных переходах и ещё каких-то там сложных штучках. К счастью, не так много людей способны различить, что большую часть арии дублёрша просто не вытягивает вокально. Рен слабо улыбнулся и, как оказалось, рано расслабился. Целью ужина было не дать возможность моему птенчику извиниться, а пригласить певцом в театр. Его слух и голос откроют для него новый мир, более того, она давно ищет себе достойного преемника, ту или того, кого бы она сама могла короновать новой примой. Рен рьяно отказывал, он не умеет петь, но женщина была неумолима. У него тонкий слух и самый волшебный голос. Сайрену не хватает знаний? Их можно получить, пройдя обучение. Она договорится, его возьмут без вступительных экзаменов и по протекции. Моего омежку просили не спешить отказывать и просто всё обдумать. Сейчас он в положении, и после рождения дочек ему, разумеется, будет не до этого. Но кто знает. Она хочет, чтобы он подумал и отказал только  после того, как взвесит все за и против.       Из новых мест, которые мы посещали, было самое скучное для всех альф — балет. Это выше моих сил, даже стройные ножки танцовщиков меня более не прельщали. На фоне точёных лодыжек моего птенчика их культяпки просто не имели и шанса. Балетная постановка, как ни странно, у моего малыша даже боли не вызывала. Два акта по двадцать восемь минут он высиживал, даже не дыша. Отпускать его одного мне не особо хотелось, так что на балет мы ходили ещё несколько раз. Что было странно, но во время всех выходов я, на удивление, ни разу не встретился ни с одним представителем семьи Куллош. Насколько мне известно, матушка Кристоффера обожает балет.       Что мы делаем сегодня на выставке? Рена пригласил Альдэрт, они на самом деле подружились, и малыш не смог ему отказать. Его кислое выражение лица мне не нравилось, а потому решил немного его занять.   — Малыш, помнишь ту книгу, что ты три раза выбрасывал. — Криминалистика и протокол описи и исследования места преступления дались ему тяжело. — Как насчёт того, чтобы проверить, насколько она тебе не нужна?   — Если я прав, обещай больше никогда не лезь ко мне со своими книгами — Какой честолюбивый, всё как я люблю.   — Идёт. Выбери любую картину и оцени, как именно её можно отсюда вынести и не попасться впоследствии. — Он закатил глаза , ворча.   — Картину не получится. К крючкам, на которых крепят картину, подводят охранный провод, при смене давления на основание крючка раздастся сигнальная сирена на посту, высунуть нос не успеешь, как тебя уже схватят. — За нашими спинами невежливо рассмеялись.   — Даже не ожидал, что здесь есть ещё кто-то, кто разбирается в охранных системах. — Мужчина за нашими спинами был очень сильно на кое-кого похож. Невысокий рост, огненно-рыжая шевелюра, россыпь золотых веснушек, серо-зелёные глаза и такой же озорной блеск. — Моё почтение, Кристоффер Куллош, а это, как понимаю, ваш ученик.   — Моё почтение, господин Истэртен.  Почтительный поклон, это уж точно посол Альтэрф Истэртен, отец Альдэрта, и я удивлена, что представитель пятой по значимости семьи - омега, я почему-то была уверенна, что в пяти семьях главы исключительно альфы. — Прошу меня простить — это Сайрен Аверлин, и он не мой ученик, он мой партнёр.   — Да. Прошу меня простить, но у Альдэрта очень живое воображение. Когда он мне о вас рассказывал, юноша, мне казалось, он преувеличивает. — Его взгляд вскользь оценил Сайрена и сразу видно — посол, его мимика явно отличалась от мыслей.    — Врёте. Вы знали, кто я, но хотели оценить, насколько дурно я влияю на вашего сына. Иначе с чего бы вам хвататься за первую же возможность заговорить с Кристоффером? — Тот вновь изобразил недоумение. — Продолжаете притворяться? Зря. Вы стояли на улице, когда мы прибыли, вы видели, что мы прибыли вместе, что я придерживаюсь его руки. Будь я его учеником, это я открывал бы перед Кристоффером дверь, а не наоборот. Гуляя по залу и приветствуя гостей, вы всегда вставали так, чтобы находиться по отношению к нам спиной, но при этом, едва мы пропадали из поля зрения, вы поворачивались и невзначай подглядывали в отражение глянцевых поверхностей. Вы хотели оценить нас, потому не только считывали язык жестов, но и подсылали своих служащих, чтобы они невзначай прислушивались к тому, о чём мы беседуем и кого приветствуем. А ещё Альдэрт слишком активно злится, видимо вы запретили ему к нам подходить, пока у вас не появится возможность оценить меня и понять, что я из себя представляю.   — Хорошо, юноша, вы правы и… — Господин Истэртен перехватил бокал вина у проходящего мимо официанта. — Буду откровенен, вы мне не нравитесь.   — А мне не нравятся альтакары. — Поморщилась. Фрукт очень похожий на земную хурму, только с более плотной шкуркой и цвет мякоти у него жёлтый с крупной косточкой. — Они невероятно полезные и содержат необходимый набор микроэлементов, необходимый для омег в предродовом периоде. А у меня от них рот сводит, но мне приходится их есть, потому что они полезны для моих дочек. Родителям порой так приходится поступать — терпеть то, что им не нравится ради детей. Альдэрт — мой друг, будете ему запрещать со мной общаться, он будет это делать тайно, потому что сам так хочет, а вы ничего не сможете сделать, только рискуете поссориться с ним из-за глупости. — И, пока он не встрял со своими замечаниями, обратился ко мне. — Здесь три картины явные подделки, и касательно вот этой я не могу быть уверен. Мазки такие же, как и на других картинах этого же автора, но оттенок красок -с ним что-то не так, вероятней всего, картина подверглась репродукции и да… возле рамы краска потрескалась сильнее, видимо в том месте холст был повреждён, и картина была реставрирована. Я думаю, кто-то ограбил хранилище накануне выставки, и у организаторов не осталось иного выхода, как заменить оригиналы картин репродукциями. Но я не могу быть уверен, я не разбираюсь в живописи.   — Для того, кто не разбирается в живописи, у тебя слишком намётанный глаз. — Неужели мой птенчик более талантлив, чем мне казалось.   — Отец рисовал, он был художником и даже получил образование по этой специальности. Он учил и нас с сестрой. У меня не получалось, и потому я помогал ему готовить и смешивать краски. А вот Инель рисовала и очень неплохо для своего возраста. — А я думал, они жили в глуши. Хотя он так и не сказал, откуда он родом.   — Может и так, молодой человек, но в данной ситуации вы заблуждаетесь. Это оригиналы. Украсть картины из хранилища невозможно, там современнейшая система за… — Я же говорил Себастиану, что Рен злопамятный, не мог он своего тестя предупредить. Рен улыбнулся и тоненьким сладеньким голоском спросил.   — Прошу меня простить, но вы не подскажите, который сейчас час? Мне ровно в девять нужно выпить микстуру, и доктор запрещает сбиваться с графика хотя бы на секунду. — Господин Истэртен коснулся кармашка для часов, и его лицо… на нём вся гамма растерянности и недоумения. — Что-то случилось?   — Простите, господин Аверлин, я, кажется, забыл свои часы в кабинете. — Рен хмыкнул и подошёл чуть ближе, вытянул его часы за цепочку из внутреннего кармана пиджака. Он чуть понизил тон, а я уверена, что часов в кармане не было.   — В следующий раз будьте осторожней со своими вещами, не все, кто желает вам доброго вечера, на самом деле так думают. Я видел, как один из официантов случайно на вас наткнулся, хорошо ему хватило ума не брать себе вещь, что случайно выпала из вашего кармана, и он тактично и незаметно положил её на место. — Лицо посла сменяли эмоции явно куда быстрее, чем сменялись мысли у него в голове, но восторга на нём всё так же не было.   — То есть вы уверены, что это подделка? Здесь более десятка критиков и искусствоведов. Вам кажется, молодой человек, что все они так глупы, что не видят подлога? — Рен вернулся ко мне, беря меня под локоть.   — Куллош, в таких местах принято покупать картины? — Кивнула, картины — это статусные вещи. Я вот тоже присмотрела одну нам в квартиру, но, судя по всему, на неё уже кто-то накинул глазом, так что мне предстоит решить — пытаться перебить цену или уступить. Предварительная бронь с последней ценой отмечена на карточке. — И, если вы присмотритесь, то заметите, что как раз на этих трёх картинах нет ни одного предложения, кроме цены, выставленной организаторами выставки. Так что не думаю, что только такой дилетант, как я понял, что с картинами что-то не так.   — Господин Куллош, а что скажете вы? — Как-то поздно он моим мнением заинтересовался.   — Касательно картин вам лучше поинтересоваться мнением госпожи Лиранэт Вальдерт, она разбирается в живописи. И если Рен прав, то я с ним согласен, пытаться украсть картину из зала проблематично, так что, если они и были подменены или украдены накануне, то точно это сделали в хранилище. — Отец Альдэрта выругался сквозь зубы и, тактично попрощавшись, оставил нас одних.   — Ты когда у него часы вытянул? — Рен пожал плечом. Он к нему и близко не подходил — это точно.   — Не у него. Говорил же тебе, на него официант наткнулся. Я его в штольнях не видел, так что или мелкий воришка, или из свободных. Не будь это отец Альдэрта, я бы не стал вмешиваться, а так просто хотел отдать распорядителю, сделав вид, что в уборной нашёл, а тот бы вернул владельцу. И даже, если бы проверяли, то я вроде как нашёл и вернул, так что мои следы могли там быть и есть пояснения, откуда они там взялись. — Ай, ты моя пуся. Значит, всё-таки хоть что-то из той скучной книги понял. — Убери это самодовольное выражение у себя с лица, Куллош, и больше не лезь ко мне со своими книгами. Я сам знаю, какая именно литература мне нужна. К тому же, у тебя её вдоволь с пояснениями и пометками.       Господин Истэртен перехватил кого-то из организаторов, судя по контрастной смене лица от багрового в белый — Рен прав, их обокрали. Но нет, организатор отбивался до последнего, всё картины оригиналы, и украсть что-либо невозможно. Откуда я всё это знаю? Так у Джо слишком красноречивая мимика, он же придушить меня готов, Рена — то трогать нельзя.   — Сайрен, прошу не злись на отца, он, как и… — Альдэрт таки подошёл, таща за руку супруга, — Себастиан, будь хоть ты вежлив и принеси свои извинения за… — Рен улыбнулся в ответ.   — Не нужно. Они тебя любят и заботятся. — Не помогло, рыжик кипел от обиды и негодования.         Он сам выбрал себе друга. Друга, с которым можно просто общаться на обычные темы. Друга, который не ищет выгоды от его происхождения и положения его родственников в обществе. Друга, которого он любит просто так, ну ладно, он приносит с собой очень вкусные кексы, но это всего лишь угощение, подружились они же раньше. Это всё было написано у него на лице, и, кажется, Себастиан это уловил.   — Любимый, ты несправедлив, я же всё сделал. Я был искренен, когда принёс господину Аверлину свои извинения. Я отнёсся к нему предосудительно, я был неправ и признал это. — К нам подошла Лиранэт. Её лобик был нахмурен, а тон немного плаксивым.   — Прошу меня простить. Детектив Куллош, господин Истэртен очень просил вас спуститься в хранилище. — Она чуть помялась, неуверенно поджимая губки. — И зачем-то вашего партнёра, господина Аверлина.   — Ну уж нет, что Рен не видел в подвале? Я его не пускаю, так отцу и передай. И ещё жду, что он извинится за то что тут устроил. — Перевела взгляд на Рена, тот позволил удерживать свою кисть.   — Я не пойду, Куллош. Ты же детектив? Без меня сможешь найти, где они цепи закоротили и как всё провернули? Или моя помощь нужна? Стыдно не будет? — Поцеловала кончики его пальцев. Рен покраснел, какой милаш. На такие привселюдные жесты он так и не научился реагировать. А потому я с таким наслаждением наблюдаю, как именно он смущается.       Спускаюсь вниз и слышу, как надрывает голосовые связки уважаемый отец рыжика. Даже и не думал, что такого человека можно привести в ярость и заставить потерять контроль.   — Вы после всего смеете мне лгать, утверждая, что у вас всё в порядке с системой безопасности? Партнёр господина Куллоша, не проведя в зале и три четверти часа, распознал подделку. Госпожа Лиранэт Вальдерт, невеста Джозефа Ликконера, это подтвердила. Да что там, на них не поступило ни единого предложения брони. Все. Все в этом зале знают, что мой род пытался продать подделки уважаемым господам и их спутницам. И вы смеете мне перечить, покрывать халатность и непрофессионализм своих сотрудников… — У нас с Джо не так много времени заниматься ерундой, мой птенчик сейчас один, и я как-то не испытываю особого комфорта, оставляя его.   — Господин Истэртен, примите совет — вызовите полицию. Нет, мы с деловым партнёром, конечно, можем немного потрясти ваши карманы и вернуть вам ваши картины, но вашу репутацию это не спасёт. А так сможите сделать вид, что вы непричастны к похищению картин и сделали всё от вас зависящее, чтобы обнаружить похитителя и пропавшие полотна. — Он покрывался пятнами, отчего его огненная шевелюра была похожа на закат.   — Да как вы смеете оскорблять меня и моё имя подобными предположениями. — Джо-Джо прекратил осматриваться и, видимо, пришёл к тому же выводу, что и я.   — А почему нет. Или вы думаете, если вы развили тут бурную деятельность по ликвидации следов, ещё и нашими именами решили прикрыться, то всё? С вас сняты все подозрения? Увы. Подумайте сами. Проникнуть в хранилище практически невозможно, а без карты ещё и проблематично. О том, что здесь будет выставка пригласительные были отправлены две декады тому, но картины завезли только четыре дня назад, и вы сами утверждаете, что у вас есть в наличии сертификаты и отчёт экспертиз, то есть картины были украдены не так давно, а точнее, в период как раз этих самых четырёх дней. Организовать проникновение в столь краткие сроки уже проблема, а изготовить качественную репродукцию, не видя картину — просто невозможно. — господин Истэртен открывал и закрывал от возмущения рот.   — Мой деловой партнёр пытается сказать, что кто бы ни свершил подлог, у него был доступ как в хранилище галереи, так и в хранилище, где картины хранились до этого. — Ну же, давай, нервничай. Ты должен разнервничаться и выдать себя. Давай.   — Не только. Те полотна они… они … — Реставрация, точно…   — Что произошло? Одна из картин была отправлена для реставрации? Так Рен прав. — господин Истэртен обречённо выдохнул и устало признался.   — Во время оценки полотен произошёл несчастный случай и один из экспертов, он… он… ему стало плохо, и его хватил апоплексический удар, падая, он повредил одно из полотен, что стояли на подрамниках. Их пришлось оставить ещё на одну ночь в мастерской у реставратора, но мой помощник, он остался и… — Джозеф перебил, не позволяя загружать нас лишней информацией.   — Почему вы не забрали остальные полотна и не поместили их в хранилище? — Отец Альдэрта устало облокотился в один из ящиков.   — Страховой протокол подразумевает особые условия хранения и транспортировки. Механические повреждения, связанные с падениями и неосторожностью экспертов, не являются страховым случаем. Мы не могли забрать картины, оставляя одну, нам пришлось бы сообщить в охранное агентство о перенесении сроков транспортировки в связи с форс-мажорными обстоятельствами. К тому же реставратор уверил нас, что заметить повреждение будет практически невозможно без специального оборудования.   — То есть, если я правильно понял, транспортировать объекты выставки и оставить хотя бы одно полотно у мастера вы не могли? — Он кивнул, интересно кто надоумил его подписать настолько неудобный договор с охранным агентством, ну, ничего, мы с Джо почти закончили.   — И какова сумма страховки в случае кражи трёх полотен. — Сумма впечатляла, а главное, страховой компании даже не нужны доказательства факта кражи. Достаточно заявления от владельца. Страховая компания сама проведёт все расследования и, если определит, что виновны организаторы выставки, то страховку стянут с них. А здесь, по всей видимости, ищи не ищи, повреждений системы безопасности не будет, но налицо факт нарушения транспортировки и охраны. Один лишний день, пока картины находились у реставратора, они были полностью уязвимы. Не воспользоваться таким шансом — просто преступление во всех степенях и значениях этого коварного выражения.   — Господин Истэртен, обычно мы с партнёром так не поступаем, но поскольку Альдэрт лучший друг вашего сына, а Себастиан мой одноклассник, то, так и быть, я вам помогу, так сказать, неофициально. — Директор картинной галереи занервничал. Он вообще всё это время вёл себя необычайно тихо и смиренно, словно его здесь нет, и вины его тоже.   — Неофициально? — Улыбнулась, говорила я как-то, что квадратное лицо со стандартный ксероксный листок не может делать это мило, но я старалась.   — Да, я куплю их, разумеется по цене, установленной галереей. — И вот он сдал себя с потрохами, ну и ладно.   — Что, вы не можете. Это…это покрывательство преступления. Вы… вы… вы обязаны позвонить в полицию. — Но Глава рода Истэртен был иного мнения.   — Купите? Но зачем? — Пожала плечом, изображая беззаботный вид.   — А почему нет. Я планирую купить для Рена небольшой домик, повешу их там, разумеется для репродукции эта цена высоковата, но будем откровенны, мало кто разбирается в живописи, даже из представителей аристократии. — Директор картиной галереи плевал ядом и булькал о том, что мы не вправе так поступать и что это нарушение закона. — Но… господин Истэртен, вы уж простите, сами понимаете, благотворительность и всё такое. Мы с Джо хоть, и не вернули вам картин и не нашли преступника, но помогли вам избежать скандала.   — Что вы хотите. — Надеюсь, друг меня простит, а нет, я ему одно полотно на свадьбу подарю в качестве компенсации.   — Альдэрт как-то упоминал, что у вас есть вилла у моря. — Отец Альдэрт сдержанно кивнул. — Вы отнеслись к Сайрену с пренебрежением и сильно его обидели, а ещё расстроили сына, так что я бы вас попросил извиниться перед моим партнёром и пригласить его в качестве компенсации погостить у вас. Альдэрту ведь тоже полезно подышать морским воздухом.   — Господин Куллош, — Я много у него прошу, но мне нужно обеспечить безопасность Рена. Так что сейчас не до морали.— Оформим покупку. Картины вам доставят зав…   — Нет нужды так утруждаться, мы покинем мероприятие сразу после того, как уладим все формальности. Сайрен плохо себя чувствовал, срок большой ещё и двойняшки. Думаю, господин директор может всё организовать. Да и никто особо не расстроится, что картины кто-то заберёт до окончания вечера.       Директор с таким нарушением правил был категорически не согласен, тогда Джозеф любезно согласился оказать нам всем услугу. Он с Лиранэт никуда не спешат, и он может подождать окончания вечера и забрать полотна. Главное, чтобы мне подготовили все документы.       Господин Истэртен и директор галереи отправились оформлять бумаги, а друг меня задержал на минуту.   — Кри, что происходит? С каких это пор мы занимаемся такой благотворительностью. Он во всём признался, осталось только надавить и правда. — Усмехнулась, торопливо шепча.   — Да плевать на него, его план провалился и хватит. А мне нужно, чтобы Рен был под присмотром, пока нас не будет, так что такую возможность я упустить не могла. И это гонорар, как всегда пополам, только как мы поделим три полотна?   — Два. Одно будет тебе и Сайрену подарком на свадьбу лично от меня, — Скривилась, знает же, что это невозможно.         Домой отправились сразу же после того, как я оплатила покупку, Джозеф милостиво согласился её забрать. Завтра в офисе приведём картины в должный вид и решим кому какая. Даже смешно, а я чуть было не переплатила, ну ничего, что ни делается — всё к лучшему.         Господин Истэртен принёс свои извинения и, благо, успел до того, как Альдэрт закатил истерику. Он признал, что был неправ и повёлся грубо. Более того, в знак благодарности за то, что Рен помог избежать скандала с подменёнными картинами, он пригласил нас отдохнуть на их вилле. Мой птенчик отказался, он никуда ехать не желает, но Альдерт так его просил, что тот уступил. В качестве медицинского сопровождения с ним поедет доктор Рустор. В общем, мне поездка Рена и его безопасность обойдётся порядком дороже, чем найми я ему даже самую лучшую охрану в городе, причём всем агентством.       Едва господин Истэртен услышал, что Элеонор Рустор поедет с Реном, то как-то странно оживился. Так что пришлось прижать к стене бывшего одноклассника. Тот старался, не привлекая внимания,  лгать, что не понимает, о чём я. Да, сейчас, так я ему и поверила, что он не знает. Чуть посопротивлявшись бывший одноклассник всё же признался. Старший брат Альдэрт — Ирэстей тоже омега. И, невзирая на принадлежности крови — наследник. Пока информации мне это не добавило. Но следующая информация отчётливо показала, что порой не следует совать свой нос не в своё дело. Так вот у Ирэстейя был возлюбленный, альфа из подходящей семьи. Альфа очень красиво ухаживал за наследником рода Истэртен и тот, как бы не стал излишне сопротивляться тому, что семья намерена заключить между детьми брачный контракт, но… То самое злополучное «но». Альфа-жених оказался немного… нет, не извращенец… эгоист. Он то ли не подготовил своего партнёра, то ли увлёкся в процессе. В общем, он своего омегу травмировал и сильно испугал. С тех пор брат Альдэрта панически боится мужчин альф. Всё, чего смогла добиться специальная терапия, так это показать юноше, что в отличие от своих собратьев по крови, женщины альфы очень нежные со своими партнёрами. И вот господин посол активно подыскивает для своего наследника подходящую пару. По их критериям доктор Рустор занимает должное положение, она привлекательна внешне, свободна от всех видов притязаний и ещё много чего, что делает её просто идеальной кандидаткой, кроме того, что ей это неинтересно. Так что согласие Сайрена на отдых и то, что его сопровождает Элеонор Рустор, очень вовремя и очень удачно в виду их планов.       Поднимаясь по ступенькам, мой птенчик не сдержался и, наконец, спросил прямо.   — Куллош, ты зачем это сделал. — Решила его маленько подразнить. Я видела, как он всю дорогу нетерпеливо кусал губки и специально игнорировала его намёки, подогревая интерес.   — А почему нет. Тебе понравилось тогда у реки. А море оно ещё больше и закаты там живописней. Багровая полоса заката — это так… — Меня ткнули острым локотком в бок. Зато мы уже пришли, и я точно знаю в каком кармане ключ. — Ты о картинах? Просто помог отцу твоего друга, заодно обеспечил тебе бесплатный отдых. Всё, как ты любишь.   — Прекрати из меня идиота лепить. Я не люблю бесплатно, мне не нравится, когда ты платишь вот и всё. — Я знаю, ему не нравится быть зависимым, он чувствует себя в долгу и это его сковывает дополнительно. — Я про картины, ты зачем их купил, это же…   — Малыш, я знаю… — Его невозмутимое личико меня не проняло. Я ему всё разрешаю и позволяю, но читать под этой маской, когда он мне лжёт, я тоже научилась. — Я не могу понять, зачем ты их выдал? У тебя же будут неприятности за то, что ты…   — А красть у меня можно, неприятностей у них не будет? Пф. Тоже я должен о них заботиться за просто так… — он ворчливо прошёл в кухню, не снимая обуви и не вымыв руки, схватился за персик.   — Руки помой, и если будешь ругаться, то и ротик. Мне его ещё целовать. — Персик полетел в меня, вот пуся ворчливая, я же за него беспокоюсь. — А если серьёзно?   — А пусть докажут, что это был я. Я что? Ничего. Наоборот, помочь хотел, я сказал, что картины фальшивые, собственно, это в зале заметили практически все. Более, чем уверен, они на это и рассчитывали, что кого-то возмутит тот факт, что им пытаются впарить фальшивку за немалые деньги… -Да, он у меня набрался словечек. Говорил Джозеф, что я, балбесина, не слежу за языком. — По правилам организаторы должны были вызвать полицию, а те изъять картину для экспертизы, там бы её подменили, а на самом деле преспокойненько вывезли и продали, как и планировали. При этом ещё и страховку бы получили. А так ты всё испортил, опять… И поверь, особо это никого не удивит. Ты, кстати, за партнёра не переживаешь, на него напасть могут.   — Нет, у Джо-Джо охрана, и она тайно следит получше, чем у Альдэрта. Собственно, потому он их и заберёт, а не мы. В случае нападения на наш экипаж, я бы первым делом защищал тебя и дочек, а до разукрашенного полотна мне нет особого дела. С таких мест принято уходить с покупкой, а я за те деньги, что мог потратить, купил три полотна, а нет, два — одно Джозефу. Кстати, тебе какая-то понравилась? Можешь забрать одну себе и…   — Мне эта мазня зачем? — Глупый вопрос на них есть сертификаты, нужно только верхний слой акварельной краски смыть и всё, её стоимость в три раза возрастает. — И всё-таки как ты догадался, что они ничего не крали, а просто нанесли слой акварельной краски поверх картины.   — Ну да, и открою тебе секрет, я тоже безуспешно учился рисовать и тоже знаю, как отличить акварельную краску от масляной. — В меня полетел второй персик. Ему потом не убирать, он же согнуться не может.   — Но ты же не… — Подошла вплотную, подхватывая его подбородок, интересно, а он голодный, потому как я до жути.   — Не собирался вмешиваться. А зачем оно мне работать бесплатно, а так всё сложилось само собой. — Коснулась его губ, он дышит так глубоко и часто, потом поест, даже ночью, даже кексов.         Чуть надавила, направляя его в сторону спальни, ага, сейчас… телефонная трель… плевать, в зале был отец Кристоффера, так что он нас видел, небось опять желает обсудить моё мерзкое поведение. Ну уж нет, соблазнительные губки моего птенчика меня сейчас волнуют сильнее.   — Куллош, телефон. — Чуть наглее, и он делает шаг назад. =- Куллош, перестань, я… я… телефон…  — Мне всё равно… — Поцелуй, нежный, долгий. Он всё чаще просит целовать его именно так. Да, мой малыш сам этого просит. Он, наконец, понял, что спокойствие наших малышек напрямую зависит от его состояния. И пусть я несносная и извращуга, но я делаю его счастливым. Здесь и сейчас он со мной, и он счастлив. Телефон перестал разрываться, издавать истошную трель. Вот бы и Рен был чуточку более сконцентрирован на мне, а не на всяких глупостях.   — Я всё равно не пойму, почему ты ничего не сказал, и не ври, что бесплатно не… — его дыхание прерывается, может, нужно чуть понаглей? Касаюсь мягкой ткани, горошинки чуть напрягаются, но всё ещё недостаточно интенсивно. Меня отталкивают. — Перестань. Хочу знать, почему ты не отреагировал сразу. Ты бы всё равно мог на этом заработать. Ты же догадался и…   — Я заметил, что с картинами что-то не так, но всех данных у меня не было, их я получил уже позже. Это для начала. Но не выдал я их не потому. Я это сделал из корыстных целей. Когда мы начали искать украшения в разобранном по частям виде, что вы сделали? — Он накуксил губки. — Именно, сменили канал и способ сбыта. Так и тут, о том, что они подменивают предметы живописи и антиквариата мы узнали случайно, и если ты забыл, то от тебя. А теперь подумай, ты живёшь в моём доме и на моём обеспечении. Они периодически за нами следят и знают, что между нами происходит… — Его глазки распахнулись от стыда и негодования. А он что думал? После того представления, что мы с ним устроили в штольнях, этого следовало ожидать. — Во-первых, детектив и полицейские для воров и прочих — сборище идиотов, так что у тебя в любом случае были бы неприятности, и не спорь, знаешь же, что были бы. Так что они бы и мысли не допустили, что мы сами догадались. А во-вторых — это мы знаем о новой схеме, но другие детективы и полиция нет. Так зачем нам собственноручно привлекать к этому факту внимание. Так воры и грабители будут пребывать в неведении, а значит, беспечны. И наши коллеги всё так же будут пасти задних, терпя убытки. Наше предприятие — сплошная конкуренция. Вот и весь секрет малыш.   — Куллош… ты… ты… — Улыбнулась, плавно подходя к нему и поглаживая животик.   — Я… Я — это Куллош. А ты… Ты готов перестать сопротивляться и отдать мне своё сердечко… — Он фыркнул и вывернулся в моих руках. Ой да ладно, чем я так для него не подхожу, ну, подумаешь, детектив. Всё получше того сброда, с которым ему приходится якшаться.       Убрала волосы за спину, нежно целуя шейку, прокладывая дорожку к ушку, оно у него не только тонко слышит, но и чутко реагирует. Уже настроилась прошептать ему что-то пошлое и откровенное, как вновь зазвонил телефон, а с ним и затарабанили в дверь.       Зло рыкнула, ну пусть это будет что-то несущественное или, упаси проведение, родственнички. Рванула за руку и едва не получила в нос. Консьерж так тарабанил в дверное полотно, что соседи вышли на шум.   — Детектив Куллош. Детектив Куллош, беда, там беда… — Ничего не поняла, он запыхался и от волнения сбивчиво пояснял. Поняла только, что кто-то звонил и что-то случилось.  — Он говорит, что звонили из «Серебряного колокола», у вас сработала охранная сигнализация в вашем офисе. Кто-то проникнул, и они там кого-то поймали. А это звонят из «Ударного молота», ваш офис у них пропал с пульта охраны, они выезжают. — Рен положил телефонную трубку на рычаг. — Я тебе говорил, что ваше прежняя охранная система — полная ерунда. — Спасибо вам большое. Будьте так добры, вызовите мне экипаж до моего офиса. — Печально глянула на своего птенчика, а тот показал мне язык. Сама знаю — работать.   — Малыш, я вернусь только утром, так что давай я расскажу малышкам. — Упёрся пальчиком мне в грудь. Его подбородок высоко вскинут, а тон высокомерный, так только мой любимый умеет.   — Они всё уже слышали, в частности, какой их папочка-альфа жулик и прохиндей. — Перехватила его пальчики, касаясь их кончиков губами.   — Под стать их папочке-омеге. — Птенчик грубо вырвал пальцы и скрутил ими фигуру, что подразумевает пожелание заткнуться и валить уже на работу.          Джозеф приехал со мной одновременно и зло на меня смотрел. Он был на приёме, и ему спешно пришлось его покинуть. Так что, да, я должна была уже давным-давно прибыть и во всём разобраться. Поднялись в офис. Кроме представителей охранного агентства «Серебряный колокол» были и представители «Ударного молота». В общем, они сильно опоздали и неприветливо смотрели на конкурентов, которые задержали злоумышленников. Присела, внимательно изучая грабителей. Ничего примечательного, обычная внешность, обычная одежда. Мимо такого пройдёшь и ничего не заподозришь. А вот партнёр по бизнесу хмурится то и дело, прикрывая нос перчаткой. Что-то с их запахами? Омеги, что ли.   — В кабинет заведите их и оставьте нас на минуту. — Пока грабителей втаскивали в кабинет, быстро зашептала. — Джо, что?   — Кри, нужно быстро выставить отсюда посторонних. — Не поняла. Он осмотрелся и… — Парфюм. Точно такой же противный запах парфюма был в одном из подвалов, в котором мы нашли очередной ребус.   — Ты думаешь, они из… — Друг наступил мне на носок. Ясно, вести себя сдержанней.       Вошли в мой кабинет, прося охранников выйти. На столе две мантии. Так и есть — это наши пригласительные, как мило, нам достались именные. Теперь нужно придумать, как объяснить охранникам и полиции, что эти здесь делают, иначе в Тёмный замок нам не попасть.