Не лезьте в политику!

— Что такое? Где свет, чёрт подери? Двери! — Просим прощения, мистер Баркин, небольшие технические неполадки. Система всё ещё не так совершена, как хотелось бы. Минутку.       Раздался звук включения в работу чего-то непостижимого для жалкого человеческого умишка. Одновременно с вновь раздвинувшимися дверями лифта и уже ненужным светом в носы Чарли и Саши ударил плесневелый запах, а глазам предстала завораживающая картина… — Порой от глаз смертных сокрыты несметные богатства, — прищурившись, улыбнулся один из их попутчиков. Второй бросил на него неодобрительный взгляд, но увидев, что восхищённая пара пропустила сей пассаж мимо ушей, успокоился.       Каким-то неведомым образом они оказались на старинной станции метро. Судя по простым кирпичным стенам, ещё не успевшим зарасти рекламными плакатами, поскрипывавшему деревянному полу и скамьям, солнечному свету, бившему из небольших окон и рассеивавшему мрак, немногочисленным вальяжным леди и джентльменам в капорах, платьях с турнюрами, сюртуках и цилиндрах, полному отсутствию столь типичной для того времени городской бедноты и нестерпимому запаху паровозного дыма, разъедавшему глаза и нос, это была станция «Паддингтон» первого в мире лондонского метрополитена, принимавшая первых VIP-пассажиров 9 января 1863 года. — Как вы это делаете? — недоумевающе спросил фыркающий овчар, одной лапой ощупывая идеально сидящий на нём сюртук, а другой вынимая из кармана жилета часы на цепочке, красовавшиеся некогда у него на запястье. — Привыкай, дорогой, — засмеялась Саша, стараясь не морщиться от туго затянутого на талии корсета. — Для Союза Бравых Псов не существует слова «невозможно». — Верно, мисс Ля Флёр, — улыбнулся первый попутчик. — Время идёт, прогресс не стоит на месте и по самым скромным подсчётам к 2006 году стараниями величайших умов Союза мы создадим эффективное лекарство против бешенства, клонируем большинство беспощадно истреблённых людьми животных и приступим к колонизации Меркурия. — Шутите? — усмехнулся Чарли. — В каждой шутке есть доля правды, — воскликнула Саша, кокетливо поправив причёску. — Именно. И, что стоит отметить, сделать нам это гораздо легче, чем нашим пятипалым друзьям, ибо только собаки смогли достичь полного взаимопонимания и дружбы между народами, только у собак есть все необходимые для этого средства и, что самое главное, только собаки создали единое мирровое государство. Ах, вот и то, ради чего мы здесь.       Из тоннеля донеслись стук колёс парораспределительного механизма. Зажглась керосиновая лампа, частично освещая старинный локомотив, раздался характерный гудок, всё вокруг заполнилось густым чёрным дымом и…       Туман. Сплошной серый туман. — Чудеса!       Кирпичные стены, потолок и деревянный пол преобразились в белоснежно-белые, гладкие и местами украшенные простенькими футуристическими узорами, оконное освещение сменилось привычным нам электрическим, от дыма остались разве что слезившиеся глаза и раздражённый нос, леди и джентльмены «переоделись» в прежние коктейльные платья и костюмы-двойки, но основное внимание наших героев было приковано к поезду. На смену медленному, пыхтящему и наводящему ужас на атмосферу отходами своей жизнедеятельности паровозу, перебирающему колёсами по ржавым рельсам, пришёл стройный, грациозный и экологически чистый вакуумный поезд, перемещающийся со скоростью света по специальным трубам.       Несомненно, сия станция также являлась частью Центрального собачьего вокзала. Частью, где напрочь отсутствовали такие необходимые элементы как буфет с подаваемыми в нём хамоватыми суками в засаленных фартуках сэндвичами и бургерами весьма сомнительного качества, огромный душный зал ожидания, населённый спящими на исписанных ненормативной лексикой лавках пассажирами, источающими перегар и вечно сквернословящими грузчиками, полупьяными полицейскими и жрицами любви, а также заполонённый попрошайками-христарадниками перрон.       Скоростной поезд «Марлин» оказался не таким сверхсовременным, каким казался изначально. — Прошло каких-то 133 года… — задумчиво сказал первый попутчик. — Прошу в вагон, — улыбнулся он с раскрытием дверей и бессменным объявлением станции.       Мисс Ля Флёр, удивить которую чем-либо было уже сложно, поправила шляпку, покрепче затянула на своëм возлюбленном галстук и, одарив его нежным взглядом и взяв под лапу, направилась в вагон под сопровождением тех самых таинственных псов-попутчиков. Впрочем, чего утаивать — последние являлись самыми что ни на есть простыми работниками Администрации президента СБП, а непосредственно сам Рэймонд Делино и прочие первые морды государства, по обыкновению сопровождающие нашу пару, теперь трудились не покладая лап (Отечество в опасности!), однако всё же отправили их в тур по самым знаковым отделениям страны.       «Осторожно, двери закрываются! Следующая станция — Лос-Анджелес». — Огонь!       Огромные крупнокалиберные гаубицы синхронно выстрелили из закрытой позиции, оставив от наступающих «Абрамсов» груду горящего нафаршированного металлолома. — Огонь!       От вражеской батареи, готовившейся ответить тем же, не осталось и следа.       Ужасная картина открывалась глазам тех, кто имел несчастье находиться в столице США. Небо, до недавнего времени голубое и ясное, застилал чёрный дым от горящих зданий, а воздух пронзали одиночные выстрелы вкупе с пулемётно-автоматными очередями, душераздирающие вопли раненых и рёв периодически пролетающих истребителей. Не успевающая впитывать кровь земля была сплошь испещрена воронками от мин, снарядов и авиабомб, а также усеяна несметным количеством людских трупов, уничтоженной военной техники и дымящихся развалин, в прежние времена являвшихся величественным кафедральным собором святых Петра и Павла, пышным Капитолием с прилегающими к нему Монументом Вашингтону и Мемориалом Линкольну и богатой Библиотекой Конгресса. Не пощадила война и Смитсоновский институт с его музейным комплексом, и Национальную галерею искусства с хранившимися в ней шедеврами, и Ботанический сад… — По Белому дому! Из всех орудий! Пли!       До последнего державшаяся резиденция президента Соединённых Штатов застонала от тяжело повредивших её осколочно-фугасных снарядов. Жалобно зазвенели стёкла, а с надломившегося флагштока плавно опустился на землю изрядно потрёпанный горящий звёздно-полосатый флаг. — За Союз Бравых Псов! За всех собак планеты! За мир во всём мире! — Господин генерал. — УРА-А-А! — Господин генерал. — ПОБЕДА-А-А!!! — Господин генерал, наш министр обороны — замаскированный шпион ФБР. — ДА-А-А!!! — Господин генерал, мистер Делино — гомосексуалист… — ЧТО-О-О?!       В стоящего на пороге старшего адъютанта градом полетели танки, самоходные артиллерийские установки, пушки, гаубицы, миномёты, тяжёлые и лёгкие пехотинцы… — Врёшь! — Вру, господин генерал, только перестаньте.       Обстрел прекратился.       Начальник Генерального штаба Вооружённых сил Союза Бравых Псов четырёхзвёздочный генерал Ричард Флетчер, ризеншнауцер по породе, успокоившись, сильно раскашлялся, обрызгивая слюной постель-поле боя, трясущейся лапой вытер выступавший на лбу и «усах» пот и с кряхтением опустил седую голову на подушку.       Сей пёс, появившийся на свет в 1979 и официально признанный самым молодым участником Голубой революции 1980 года, теперь считался старейшим военным, до последнего сохранившим пустые погоны* по воле Верховного Главнокомандующего, чётко не определившего возраст выхода на пенсию высших офицеров.       Старший адъютант (кажется, его имя было Дулас О’Нил, а звание — сержант) с облегчением выдохнул и осмотрел частично затронутую боевыми действиями спальню. Тут и там валялись миниатюрные копии собачьей и человеческой военной техники, выпускаемые специальным заводом при Министерстве обороны и ни в коем случае не являвшиеся щенячьими игрушками. Украшенное затонувшим барком дно аквариума пополнилось обезглавленной статуей дядюшки Эйба, а на люстре болталось полевое кепи, по-видимому, надетое старым генералом с целью большего погружения в атмосферу войны.       Сержант хмыкнул — во внеслужебное время мистер Флетчер устраивал такие побоища по несколько раз за день и посему наводить порядок было нецелесообразно, — отодвинул преграждающие ему путь сплошь заставленную всевозможными медикаментами тумбу и стойку для капельниц и подошёл к кровати, где покоился впавший в забытье генерал — всё чаще давал о себе знать рассеянный склероз, один недуг из его списка заболеваний, всё пополняющегося с каждым днём. — Огонь, — приказал сам себе О’Нил, и в беззубом рту начальника Генштаба задымила трубка, набитая гашишем, к которому он пристрастился в былые годы службы на Востоке.       «Лекарство», разумеется, подействовало, и через пару секунд бодрого и рвущегося в бой Флетчера уже одевали адъютанты-рядовые, молниеносно явившиеся на его клич. — Вперёд, — спокойно сказал сержант, и вот генерал, крича и размахивая тростью, ехал в инвалидной коляске туда, где должна была решиться судьба всего мира.       Место, куда он вскорости прибыл, поражало своими размахом и монументальностью. Это был огромный зал идеально круглой формы, в буквальном смысле рождённый из стали и бетона. Из стен, украшенных громадными портретами величайших военачальников Союза во главе с Генералом и чередовавшимися с военными государственными флагами, выпирали расположенные на месте окон пирамидообразные выступы; пол был застелен тёмно-красной ковровой дорожкой, а вплотную к главной стене, выделяющейся большим железным гербом в его одноцветном исполнении, прилегала трёхуровневая трибуна, от которой, целиком огибая диаметр зала и ограждая встроенный в пол интерактивный глобус, шёл круглый стол.       Высшие офицеры всех родов войск, псы самых разных пород и национальностей, облачённые в серо-голубые и синие кители-френчи и тёмно-синие двубортные тужурки, занимали свои места, терпеливо дожидаясь начала заседания.       Наконец, дверь отворилась и в зал вошёл президент и Верховный Главнокомандующий Вооружёнными силами СБП мистер Рэймонд Делино. Вынудив всех подняться, он не спеша занял место, расположенное между на первом уровне между начальником Генерального штаба Ричардом Флетчером и министром обороны Джеймсом Хьюзом и обозначенное соответствующими флагами и эмблемой, а затем громко объявил: — Я приветствую вас, господа генералы и адмиралы, и официально заявляю, что IV заседание Министерства обороны объявляется открытым. Пожалуйста присаживайтесь. — С вашего разрешения, господин Верховный Главнокомандующий, — воскликнул министр обороны, — начну я. Итак, случилось то, чего мы так долго ждали. Настало время реванша! Реванша за 30 тысяч лет угнетения нас, благородных канис фамиларисов, уродливыми пятипалыми, этими лысыми недообезьянами! — Короче, короче и ещё раз короче, господин министр! — внезапно воскликнул генерал Флетчер, доселе молчавший и, казалось, впавший в очередной ступор. — Где наша мощь? Где ядерные боеголовки? Где проклятое запрещённое оружие? Где всё это? Не прячьте его, министр, от настоящего командира! Вот оно!       Ризеншнауцер попытался подняться с кресла и продемонстрировать всем своё «оружие», но осторожные адъютанты вовремя остановили его, предохранив старого генерала от сломанных костей, а остальных здесь присутствовавших — от вполне понятного недовольства. — И всё-таки господин генерал отчасти прав, господин министр обороны, — сказал командир знаменитой 14-й воздушной армии ВВС СБП генерал-лейтенант Корнелиус Блумфилд, бостон-терьер. — На кону судьба всего мира и поэтому не стоит превращать заседание в лекцию по биологии. — Верно, господин генерал-лейтенант… — озлобленно проскрипел зубами бордер-колли, не любивший возражений. — Продолжайте. — Слушаюсь. Перейдём к самому инциденту — 16 мая этого года в 11 часов 50 минут вечера по месту дислокации 20-й ракетной эскадрильи 14-й воздушной армии Военно-воздушных сил Союза Бравых Псов был нанесён ракетный удар, успешно отбитый, как говорилось ранее, его доблестными военнослужащими. Предполагаемая ракета — U2S2 семейства высокоточных дозвуковых «Томагавк», сбитая из зенитно-ракетного комплекса «Деймос». Ситуация довольно серьёзная и требует как можно более скорого и грамотного разрешения. — Всё? — презрительным тоном спросил генерал Конхобар Келли, салюки, командующий Военно-воздушными силами и его непосредственный начальник. — Закончили? — Так точно. — Превосходно, теперь же скажу я. — Генерал важно поправил очки. — А с чего вы это вообще взяли? — Именно, господин генерал! — звонко тявкнул главный мастер-сержант ВВС и помощник вышеупомянутого генерала Томас Теддер, дворняга. — Название ракеты? Семейство? А может, вы вообще знаете дату начала войны и её итог? — Что за вопросы, господин генерал… — Ну в самом деле, господин генерал-лейтенант, — возмутился командир 15-й воздушной армии Игнасио Эрнандес, очередной дворняга. — Война — штука страшная и не имея почти никакой информации о планах противника… В общем, вы поняли. — С чего бы вообще этим людям взбрело в голову лупить ракетами куда не попадя? — озадаченно почесал затылок командующий Сухопутными войсками генерал Оливер Джонсон. — Мы ведь знаем, что Союз Бравых Псов — тайное государство, так? — Так… — тяжело вздохнул Блумфилд. — Но я лишь констатирую факт. — «Констатирую факт», — передразнил пса другой генерал с непроизносимым именем. — Браво! — Ар-р-р, а ну замолчали, чтоб вас приподняло и пристукнуло! — не выдержав, гаркнул Хьюз и изо всех сил ударил по столу набалдашником трости. — Отставить, чтоб вас дьявол оттрахал! — Молчать! — во всё горло заорал Флетчер, стукнул тростью по низу стола, и перед Верховным Главнокомандующим внезапно выросла вполне понятная красная кнопка.       Зал резко затих. На главнейших псов в Вооружённых силах уставились сотни напуганных до смерти и удивлённых морд. — Ну уж нет, господин генерал, — проговорил Делино спокойным тоном, — до этого ещё очень далеко, да и не факт. Верно, господин министр обороны? — Что за вопросы, господин Верховный Главнокомандующий? — изумился бордер-колли. — Разумеется, чтоб мозги повышибало инакомыслящим! Даже людишки до такого не додумались бы! — Именно. Поэтому решим сию проблему несколько иным способом. Вы же знаете людей, господин министр обороны? — Конечно, господин Верховный Главнокомандующий! Эти проклятые хомо сапиенсы, узнав о существовании нашего Союза, не оставят это просто так! Они бросят все силы на истребление собак, попутно грызясь друг с другом, будут заживо свежевать пленников, холостить без наркоза, использовать запрещённые ими же виды оружия и ни при каких обстоятельствах не пощадят наших стариков, сук и щенков! Чтоб их СПИД сожрал! — Браво, господин министр, — спокойно сказал Делино. — Вы несомненно правы. — УРА-А-А! ПОБЕДА! — вновь закричал начальник Генштаба, в очередной раз продемонстрировав всем свой полководческий талант. — И нам просто следует дождаться, когда они, выражаясь вашими словами, бросят все силы на истребление собак. — Как?! — возмущённо заорал генерал Хьюз. — Ждать?! Вот это да! — Успокойтесь, господин министр, — улыбнулся мопс. — Вы ведь сами неоднократно утверждали, что наши Вооружённые силы вне зависимости от обстоятельств разобьют людей раньше, чем они успеют продрать глаза. А про силу и мощь оружия Союза Бравых Псов и его явное превосходство над человеческим нечего и упоминать. — Да, мы сокрушим людишек меньше, чем за минуту! — Вот и прекрасно. — Делино повысил голос. — Поэтому ограничимся лишь простым, малозатратным и всегда надёжным введением режима повышенной боевой готовности.       Верховный Главнокомандующий принял от сотрудника Администрации (выполнявшего здесь роль адъютанта) заранее подготовленный указ и мгновенно подписал его, не взирая на гневное сопение министра обороны.       Все генералы и адмиралы дружно поднялись со своих мест и, надев фуражки, с уважением отдали воинское приветствие.       Ох, знали бы мы, чем всё это может обернуться…