Не лезьте в политику!

— Давай! Давай, Никки, давай! Ты смогёшь! — Ну давай же! Представь, что за это получишь любовь Бекки! — Она тебе даст! — ДА-А-А-ВАЙ! ДА-А-А-ВАЙ! ДА-А-А-ВАЙ!       В уборной элитной государственной средней школы имени Алана Вейскотта, выдающегося педагога и создателя нынешней системы школьного образования Союза Бравых Псов, происходила вполне обыденная для учебных заведений ситуация — учащийся восьмого «B» класса Никки Лейк, пудель, поражал своих старых приятелей и однокашников успешным прохождением опасного испытания — вдыхания паров освежителя воздуха под надетым на голову полиэтиленовым пакетом на протяжении пяти минут. — Ещё чуть-чуть! Ты смогёшь! Ну же! Минута!       Глаза бедного пуделя краснели и слезились, морда выражала уже не удовольствие, а ужас, но продолжал упорно давить пальцем на клапан баллончика. — ДА-А-А! — в один голос закричали однокашники и захлопали в ладоши. — Ты сделал это, дружище! — восторженно прогудел громила Стэн, немецкий боксёр, и по-дружески обнял безостановочно чихающего и кашляющего Никки, еле стоящего на ногах. — Кобель! — с уважением пожал ему лапу Алекс, дворняга. — Машина! — Хах, я думал, ты кроме сосания членов ничего не умеешь, — по-дурацки усмехнулся Уилл, йоркширский терьер. — Но уважаю.       Нерадивые ученики устроились на незаметно вывинченную из пола и переброшенную вдоль кабинок скамейку и принялись бурно обсуждать пройденное испытание, перейдя затем на вечные «восхваления» учителей, жалобы на непонимание их образа жизни родителями, объёмы одноклассниц и другие типичные для школьников-подростков темы.       Сплошь залепленный использованными пакетиками жевательного и сосательного табака потолок, изрисованные ненормативной лексикой и рисунками разной степени непристойности стены, шатающиеся грязные унитазы, писсуары и раковины, треснутые зеркала, сломанные сушилки для лап и пожелтевший по понятной причине пол — так выглядело место их собрания, ещё совсем недавно отремонтированное и продемонстрированное вместе со всей школой высшим мордам государства, а теперь лишь заставлявшее пожилую уборщицу миссис Грэйди вспоминать все известные ей бранные слова. — Вы прикиньте, — вещал Алекс, периодически отпивая из отцовской фляги неизвестный нам напиток, — скоро подымить уже не получиться! В Госсовете хотят принять какой-то проектозакон, по которому за окурки на территории школы будут сажать! Вот так-то! — Да ладно, — с недоверием воскликнул Уилл. — Звиздишь же своим длинным языком. — Жопу ставлю, что не вру! — обиделся дворняга. — «Кролень» почитай, если умеешь. — Чего-чего? — Новости. Самые обычные новости. Пишут, что каждый бычок будут отправлять на какую-то ДН… НД… экспертизу, короче. И каждый сядет. Каждый. — Да и похер, — хладнокровно сказал Никки, уже пришедший в себя. — Обойдёмся. У нас лучше есть. — А ведь так, Ник, — подметил Алекс. — И вставляет лучше. — Он вынул из-под губы очередной пакетик с табаком и, как не трудно догадаться, украсил им потолок. — И вкуснее, — добавил Стэн. — Да не про то я, — с ноткой раздражения в голосе проговорил пудель. — А вот про чё.       Он засунул лапу за пазуху и вытащил непонятно как уместившийся там бумажный пакет, явно заполненный чем-то запрещённым. — Ого! — удивились одноклассники. — Нравится? — Ты это где выкопал? — изумился Алекс. — Ага, щас! — злобно рыкнул Никки. — Так я тебе и сказал! Разбежался! — Растёшь, растёшь, — довольно пробурчал Уилл. — А если нас запалят? — испугался Стэн. — Это ведь не хухры-мухры! — Да не ссы, приятель, — бодро ответил Никки и дружески похлопал товарища по плечу. — А Стэн всё же прав, — покачал головой дворняга. — Если нас запалят, то вылетим из школы за милую душу, засветившись по дороге в ящике. — А как же твой папаша? — Не-не, мы у него уже вот тут. — Да ладно, — пренебрежительно фыркнул Уилл. — Мы что, щенята малые? Стоп, чё? Иди-ка сюда! А ну!       Словно в подтверждение его слов на пороге уборной застыл как вкопанный поражённый пятиклассник-французский бульдог.       Реакция последовала незамедлительно, и через долю секунды несчастный пёсик был полностью обездвижен железной хваткой Стэна и заткнут носовым платком Алекса, хитро потирающего лапы вместе с приятелями в процессе придумывания изощрённого плана ликвидации ненужного очевидца. — Ну мы этого так не оставим, — злорадно хихикнул Алекс, накручивая на палец галстук пойманного. — Согласен-согласен, — хитро улыбнулся Уилл. — Чё же нам сделать с ним? — Может, просто выпорем и отпустим? — неуверенно пробормотал Стэн, усилив однако свой хват. — Он же просто зассыт палить нас. — «Выпорем и отпустим»… Тьфу ты! — презрительно фыркнул Никки и постучал по голове. — Сила есть — ума не надо, называется! Идиотище! — Ты за базаром следи, горилла! — злостно оскалился Алекс и отвесил товарищу смачный подзатыльник. — У этой мелюзги же на роже написано, что капать обожает, я прав? — Ясен перец, прав, — усмехнулся Уилл. — Поэтому я предлагаю проучить его по-другому. Та-а-а-к! — И у тебя ума палата… Провались ты уже пропадом со своими тюремными понятиями, а не то быстро вторым Фаринелли станешь!       Уилл виновато замолчал, а Никки, в свою очередь, выдвинул своё предложение: — А давайте его… Ну это… того…       Алекс безнадёжно хлопнул себя лапой по морде. — О-хо-хо-хо… Какие же дебилы окружают меня… Натуральные дебилы! Имбецилы! Идиоты! Всё приходиться делать самому!       И с этими словами он вырвал тот самый запретный плод у пуделя и, ткнув его в мордочку не на шутку перепуганному, мычащему и изо всех сил пытающемуся вырваться бульдожке, сказал: — Запалят, мои дорогие друзья, запалят. Но только далеко, далеко не нас… — Ты не охерел ли? — в бешенстве закричал Никки, не собираясь отдавать ему своё «сокровище». — Сначала достань! — Тук-тук-тук, к вам можно? Да хранит вас Господь.       На этот раз перед едва не затеявшими драку подростками предстал тот, кого меньше всего ожидаешь увидеть в подобной ситуации. Дружелюбный взгляд, широкая улыбка, гладко выбритая на макушке тонзура, невысокий рост, упитанное телосложение, грязно-коричневый хабит с большим островерхим капюшоном, подпоясанный простой верёвкой с тремя узлами и привязанными к ней чётками, сандалии на босу лапу — всё это описывало их нового гостя, монашествующего священника из нищенствующего Ордена меньших братьев капуцинов. — Слава Иисусу Христу, дети Божие, какой же урок вы сейчас учите?       От неожиданности его появления Стэн значительно ослабил хват, и несчастный бульдог, улучив момент, вырвался и быстро скрылся в неизвестном направлении. — Биология, значит? — добродушно засмеялся священник, провожая взглядом беглеца. — Очень хорошо! Надеюсь, уже дошли до законов Менделя? Замечательно!       Изумлённые ученики ещё шире разинули рты.       Раздался звук падения чего-то бумажного, смешавшийся с плеском воды и шумом слива. — О-о-о, химия! — продолжал нахваливать их монах. — В своё время она была одним из моих любимых школьных предметов. Полагаю, уже наизусть выучили все труды Щепаньского, Фалькенберга и Лима? Да поможет вам святой Исидор Севильский. А это? — Пёс мимолётно взглянул на запаршивленный потолок. — Даже не знаю… Похоже на астрономию. Да! Это именно астрономия! — воодушевленно воскликнул священник и посмотрел на «звёздное небо» через изображавшую телескоп втулку от туалетной бумаги. — Похвально! И ни в коем случае не верьте доморощенным лжеученым, активно продвигающим такие бредовые идеи, как вечное противостояние науки и религии, несовместимость веры и разума и якобы христианская теория о плоской Земле. Да и такие столпы, как Галилей и Коперник, вопреки распространённому заблуждению, всю жизнь были тесно связаны с Католической церковью и закончили свои жизни в глубокой старости, а не на костре инквизиции…       Бедные школьники не выдержали такого напора. Злая ирония, коей была наполнена казалось бы добрая и хвалебная речь священнослужителя, его искренне дружелюбный взгляд, объём знаний, не вмещавшийся даже в голову Алекса, заставили их издать громкий вопль отчаяния и со скоростью света покинули уборную. — Куда же вы, дети Божие? — прокричал им вслед капуцин.       Он тяжко вздохнул, озадаченно почесал тонзуру, а затем, смеясь, воскликнул: — Ох и скромная нынче молодёжь пошла! Всё по Писанию, всё по Христу! — Три… Два… Один… И-и-и, начали! Ветхий Завет, Книга Бытия…       Занавес медленно поднялся, и перед собравшимися в актовом зале учащимися всех классов (включая нашу четвёрку и их жертву), учителями, завучем и директором началось яркое и красочное представление, максимально точно и в то же время доступно пересказывающее всю Библию от начала до конца.       Потрясающая актёрская игра, намеренные анахронизмы в духе Эндрю Ллойда Уэббера и выступающий в роли рассказчика тот самый священник-капуцин не могли не вызвать восторга у зрителей. Даже таких привередливых, как школьники-подростки, — да, это не сравниться с престарелым баптистским пастором, активно пропагандировавшим младоземельный креационизм, пятидесятническим проповедником, знавшим писание исключительно по рассказам малообразованной паствы, и мормоном, считавшим моногамию смертным грехом… — На этом наш рассказ завершается, — торжественно воскликнул священник после завершения спектакля и традиционного поклона перед очарованными зрителями, не перестававшими аплодировать. — Спасибо вам, дети Божие, большое спасибо за желание прикоснуться к Священному Писанию, пусть даже таким необычным образом. С Богом, и помните, что надеяться стоит лишь на одного Господа. Он является источником всей власти, Всевышний владычествует над царством собачьим и даёт его, кому следует. С Богом. — С Богом, — хором ответили зрители и вновь взорвались аплодисментами.       Несомненно, Союз Бравых Псов являлся светским государством, что упоминалось ранее, однако религия — преимущественно католицизм, крупнейшая во всём мире христианская конфессия, — занимала в его жизни отнюдь не последнее время.       С каждым месяцем в Союзе открывалось всё больше негосударственных католических школ, принимающих учеников вне зависимости от их вероисповедания, и благотворительных фондов, пользовавшихся более высоким уровнем доверия, чем государственные.       В Вооружённых силах активно действовал институт военных капелланов, пожалуй, единственных офицеров, которых с гордостью можно было назвать «отцами солдатам», а в 75 процентах пенитенциарных учреждений действовали молитвенные комнаты и даже полноценные храмы.       Одним из самых просматриваемых каналов на собачьем телевидении к 1996 году стал католический канал «Onus Christi»*, а самой популярной личностью — духовный глава Католической церкви в СБП кардинал-епископ Льюис Коррумперо.       Хорошо ли это? Трудно сказать, однако далеко не всем «власть предержащим» понравилась сия тенденция…